Текст книги "Как истинный джентльмен"

Глава 14

Грейс не знала, как это случилось, но уже через час они с дядей остановились перед опрятным маленьким особняком на Хаф-Мун-стрит. Она по-прежнему продолжала спорить:

– Дядя, уверяю тебя, Диккан – повеса, но вовсе не предатель. Всего три месяца назад он помог нам переправить из Бельгии человека, раскрывшего заговор против короля.

Дядя Доус помог ей выйти из экипажа.

– В противном случае его могли бы вычислить.

– Откуда ты знаешь? – спросила Грейс, глядя на ряды одинаковых кирпичных домов.

– От человека, к которому тебя веду.

Она покачала головой:

– Если только я не увижу, как Диккан приставил пистолет к голове короля Георга, боюсь, ты зря тратишь время.

Дядя Доус схватил ее за руку.

– Это не шутки! – отрезал он. – Могут погибнуть люди.

Грейс недоуменно посмотрела на него. Никогда прежде дядя не повышал на нее голоса. Это он научил ее ловить рыбу в то короткое лето, проведенное в Англии. Он ездил с ней верхом, слушал ее плохую игру на пианино, смеялся над ее самыми глупыми шутками. Впервые в душу Грейс закралось сомнение.

– Хорошо, – согласилась она, – давай поговорим с этим человеком.

И все же она чувствовала себя немного глупо, когда, пройдя сквозь кованые железные ворота, направилась по дорожке к дому. Обвинения ее мужу выглядели очень нелепыми. Все происходило, как в романах издательства «Минерва-пресс». Ночь была беззвездная и мглистая, серые клочья тумана окутывали уличные фонари, холодили лодыжки Грейс. Она ощутила влагу на лице и заметила, как приглушенно звучит цоканье лошадиных копыт. Она словно погрузилась в страшный, холодный кокон и стала невидимой.

– Нам действительно нужно красться, как будто мы воры? – спросила она сдавленным голосом.

– Твой муж может поинтересоваться, зачем ты ночью явилась к этому человеку.

– Я удивлюсь, если ему будет безразлично, куда ты увез меня в такой час.

Дядя Доус постучал в простую черную дверь и провел Грейс внутрь. В прихожей их встретил дворецкий с непроницаемым лицом и забрал их плащи.

– Сюда, пожалуйста.

Дом ничем особенным не отличался. Мерцающие свечи едва освещали желтовато-коричневые стены, тяжелые красные бархатные шторы и множество разнообразных ковров под старой мебелью. В воздухе висел чуть заметный запах табака и пыли, комната была обставлена скудно, если не считать коллекции бабочек под стеклом. Почему-то Грейс стало не по себе при виде ярких крылышек, наколотых на булавки. Следуя за дворецким на второй этаж, она с каждой секундой утрачивала свое хладнокровие, как будто в доме становилось труднее дышать. И только рука дяди Доуса на ее локте заставляла ее идти вперед.

Грейс не заметила стоявшего в дверях мужчину, пока тот не обратился к ней:

– Миссис Хиллиард.

Он был столь же неприметным, как и его дом, – с точеным аристократическим лицом, редеющими светлыми волосами и слишком большими ушами. Превосходно сшитый костюм чуть утяжелял его фигуру. Он был на пару дюймов ниже Грейс, но, кажется, ее рост его не смущал. Ей показалось, она уже где-то его видела.

– А кто вы? – спросила Грейс, останавливаясь на почтительном расстоянии.

Он поклонился.

– Питер Карвер из министерства внутренних дел. Лорд Сидмаут попросил меня поговорить с вами.

Он провел ее в другую слабо освещенную комнату, где было несколько книжных полок и камин, в котором шипели угли. Грейс нехотя села, и мужчины расположились напротив нее.

– Насколько я понимаю, вы считаете моего мужа предателем, – прямо сказала она.

Мистер Карвер сложил руки на коленях.

– Боюсь, это так, – мягко ответил он. – Мистер Хиллиард выдает государственные секреты, и это может нанести непоправимый урон.

– Кому? Уверена, сейчас ни у кого нет ни сил, ни средств, чтобы начать войну.

– Угроза исходит не из-за границы, а из самой Англии. Есть люди, готовые использовать общественные беспорядки, чтобы устроить революцию.

Грейс фыркнула:

– Какая нелепость! Диккан такой же революционер, как принц-регент.

Мистер Карвер с сожалением посмотрел на нее.

– Мистера Хиллиарда не интересует революция. Его интересуют деньги. Вы ведь не думаете, что он живет за счет правительственных выплат? Отец много лет назад лишил его наследства.

– Дядя оставил ему поместье.

– Оно разрушается и не приносит дохода. Но вернемся к вашему мужу. В определенных кругах у него репутация человека, готового перейти на другую сторону. За деньги, разумеется.

– Тогда зачем он по-прежнему работает на правительство?

Мистер Карвер пожал плечами:

– Его кузен – влиятельный герцог. – Он сцепил руки на коленях и подался вперед. – Имя Эвенхем вам ни о чем не говорит, миссис Хиллиард?

Грейс наклонила голову.

– Сын лорда Бентли? Тот, что погиб на дуэли?

Мистер Карвер покачал головой:

– Дуэли не было. Эвенхем был застрелен. Когда это случилось, в комнате находился ваш муж. Он сказал, что стал свидетелем самоубийства. Мы ему не верим. Мы считаем, Эвенхем узнал кое-какую информацию о вашем муже.

Уверенность Грейс пошатнулась.

– Сэр, это не доказательство, а очередное голословное утверждение.

– Возможно. Мы полагаем, он завладел тайными документами из министерства иностранных дел и собирается передать их сообщнику. Мы также считаем, что он собирал информацию о своих сторонниках. В этих условиях мы надеемся, вы нам поможете. Нам нужны эти доказательства, но пока никому не удалось их добыть.

Грейс поднялась на ноги.

– Нет. Простите, но ничто не убедит меня, что мой муж предает свою страну. Я бы хотела уехать домой.

Дядя Доус поднялся следом, умоляя Грейс передумать. Мистер Карвер вторил ему. Но Грейс оставалась непреклонной. Наконец мужчины переглянулись.

– Ее надо убедить, – с сожалением произнес мистер Карвер и посмотрел на карманные часы. – Миссис Хиллиард, боюсь, я должен попросить вас последовать за мной.

– Должен быть другой способ, – возразил дядя Доус, и Грейс увидела, что его лицо стало мертвенно-бледным.

– О чем вы? – спросила она, сцепив руки на поясе.

Мистер Карвер вздохнул:

– Вы должны понять, с чем мы имеем дело. Видите ли, мы не просто так встретились в этом самом доме.

Грейс не сводила глаз с дяди, который не смотрел на нее.

– Не просто так?

– Чтобы получить доказательство. В эту минуту он с одной из своих помощниц. Мы видели, как он вошел. И сделали так, чтобы и вы могли все увидеть.

Грейс огляделась по сторонам, словно ожидая, что Диккан вот-вот войдет в дверь.

– Где?

– В соседнем доме. Мы обнаружили отверстие в стене дома, прикрытое специальным зеркалом. Пожалуйста, не отказывайтесь исполнить мою просьбу. Вы должны увидеть все своими глазами.

Грейс не шевельнулась. Это было нелепо. Зачем Диккану предавать свою страну? Как вообще они могли подумать, будто он в этом замешан?

Она в последний раз покачала головой. У нее не было выбора.

– Так покажите мне.

Мистер Карвер склонил голову, словно стараясь подобрать слова:

– Мы подойдем к одной из спален. Когда я открою дверь, вы должны хранить молчание. Вы услышите его, но и он тоже может вас услышать.

Сердце Грейс забилось быстрее. На лбу выступили капли пота, и она испугалась, что не выдержит испытания. Положив руку ей на спину, мистер Карвер открыл дверь и провел ее внутрь. Дядя Доус тяжело опустился на стул.

Они оказались в темной спальне с неясными очертаниями мебели. Грейс почувствовала запах дыма, пыли и старины. Карвер провел ее через комнату и остановился в нескольких дюймах от ничем не примечательной красной стены.

– Не забудьте, – прошептал он. – Ни слова.

Она поежилась от его близкого дыхания, и ее охватил ужас от того, что она может увидеть. Мистер Карвер поднял руку, отодвинул в сторону доску, и перед Грейс открылась комната.

Да, теперь она все видела.

– Нет, – прошептала она, отступая назад.

– Простите, – пробормотал ее спутник, хватая ее за плечи и возвращая на место. – Вы должны все увидеть. И остаться здесь до конца. Тогда-то он и выдаст себя.

Грейс хотелось бежать. Она могла выдать себя. Лучше всего закрыть глаза и спрятаться. Но было поздно. Ей лишь оставалось смотреть, что ее муж делает в постели со своей любовницей.

Они оба были без одежды и стояли прямо перед Грейс, горящий в камине огонь отбрасывал золотистые отблески на их тела. Великолепные тела, словно ожившее изысканное искусство. Любовница Диккана была похожа на богиню плодородия, пышная, с округлыми, нежными формами, еще более прелестная, чем в тот последний раз, когда Грейс видела ее в Брюсселе. Светлые шелковистые волосы волнами падали на плечи, а большие голубые глаза смеялись. Она прижималась спиной к Диккану, а он обхватил руками ее грудь, самую совершенную грудь, какая когда-либо существовала на свете: тяжелые молочно-белые полусферы с розовыми сосками, которых теперь касались его длинные пальцы.

У Грейс заныла грудь. Сердце учащенно забилось. Она не могла отвести глаз от его рук. Изящные, ловкие руки, обхватившие эту прекрасную пышную грудь. Сейчас Диккан казался ей еще неотразимее, чем в тот единственный раз, когда был с ней. Подтянутый, мускулистый и гибкий, словно морской котик. Поразительный контраст с нежным женским телом, к которому он прикасался явно не в первый раз, и это неприятно кольнуло Грейс.

– Мне тоже не нравится смотреть, как муж обманывает свою жену, – прошептал ей на ухо мистер Карвер. Он стоял слишком близко, и у Грейс по спине пробежал холодок. – Думаю, он не был столь ласков с вами.

Рука Диккана скользила по животу Мины, он целовал ее плечо. Его смешок резанул Грейс, как звук разбитого стекла.

– Мне тебя всегда мало, красотка, – произнес он так громко, что Грейс поразилась, как он до сих пор не увидел ее, стоящую на расстоянии менее четырех футов. – Мы так давно не были вместе.

– Мы были вместе почти каждый день, – со вздохом ответила блондинка, выгибая спину. – Ты такой ненасытный.

– Но не так, как сегодня. Наконец-то мы смогли укрыться в таком месте, где сможем наслаждаться обществом друг друга несколько часов, а не прятаться в крохотных спальнях и в парках. Особенно когда ты готова сделать для меня все. – Он прикусил ее мочку уха, и она взвизгнула. – Ты ведь не возражаешь?

Грейс могла поклясться, что чувствовала прикосновение его руки к своей коже. Она изо всех сил старалась дышать ровно. Сохранять спокойствие, когда Диккан и женщина повернулись лицом друг к другу с улыбкой, словно знали самую восхитительную тайну на свете.

– А разве я и так не делала все? – спросила Мина.

Он провел пальцем по ее вздернутому носику.

– Пока нет.

Она смущенно поглядела на него.

– Тогда напомни мне.

Диккан запустил пальцы в ее волосы и коснулся ее губ. Она тут же подалась навстречу, приподнялась на цыпочках, прижимаясь к его груди, и застонала.

Грейс видела, как он целует эту женщину, и в очередной раз почувствовала себя преданной. Он тоже целовал ее, медленно, словно желая запомнить, страстно, как будто не мог остановиться. Но видимо, тот поцелуй не был для него столь важен, как думала она.

Одной рукой он обхватил Мину, а другой продолжал ласкать ее пышную грудь. Грейс не могла дышать. Она услышала, как человек, стоявший позади нее, с шумом перевел дух, и поняла, что он возбужден. Она чувствовала себя униженной и была не в силах отвести глаз от рук Диккана. По ее телу пробежала жаркая волна, и кровь словно стала течь медленнее. Грейс сходила с ума от зависти, зная, что Диккан никогда не будет так ласкать ее – увы! – не столь совершенное тело, прикасаясь к ее коже, как к бесценному шелку.

Диккан оторвался от губ женщины и припал к ее груди. Грейс не могла этого вынести. Ей хотелось сдвинуться с места, потянуться, умолять его облегчить ее страдания.

– Должно быть, тяжело смотреть, – прошептал ей на ухо Карвер, словно искуситель.

Грейс задрожала от отвращения, уверенная, что от Карвера не укрылось ее возбуждение. Она вся сжалась, пытаясь отодвинуться подальше. Неужели он действительно мог наслаждаться подобным зрелищем?

– Не будем спешить, – простонал Диккан, – потерпи, милая. Этот день станет для нас незабываемым.

И без лишних слов он повернул ее лицом к кровати под пологом и поднял ее руки над головой. Подобрав брошенный на постель галстук, быстро привязал ее запястья к столбику кровати.

– Подчинись мне! – прорычал он, придвигаясь ближе к ней. – Скажи, что хочешь этого.

Мина захныкала и нагнулась вперед, прижимаясь спиной к Диккану.

– Да, – прошептала она, извиваясь.

Диккан снова зарычал и поцеловал впадинку на ее пояснице. Грейс видела, как при этом задрожала Мина. Услышала ее гортанный стон, точно у раненого животного. По ее телу пробежала сочувственная дрожь. Она знала, что будет дальше. Она видела рисунки в книгах и изображения, вырезанные на стенах храмов. Ей всегда хотелось знать, каково это – испытать подобное.

– Раздвинь ноги, – приказал Диккан, сжимая белоснежную кожу женщины. – Дай мне посмотреть.

Грейс инстинктивно свела ноги. Она со стыдом поняла, что сама возбуждена. Позади слышалось учащенное дыхание мистера Карвера, и ей стало еще хуже. Ей хотелось почувствовать прикосновение руки Диккана к своей спине, ощутить его дыхание на разгоряченной коже. Хотелось без страха отдаться ему.

Он сделал шаг назад, вызвав недовольство Мины. Крепко обхватил руками ее бедра, впившись пальцами в кожу. Грейс увидела, как он возбужден, и ее охватило волнение и горячее желание оказаться на месте этой девицы.

– Ты меня мучаешь, – простонала Мина, двигая бедрами. – Я так хочу тебя, а ты все медлишь.

В ответ на мольбу палец Диккана скользнул внутрь ее тела. Грейс видела, как он проделал это несколько раз, услышала стон Мины.

– Пожалуйста, Диккан, не заставляй меня ждать.

Не заботясь о приличиях, он с силой вошел в ее тело. Мина с криком подалась назад. Грейс зажала рот рукой. Она видела, как Диккан продолжал овладевать своей любовницей, словно наказывая ее. Мина закричала, откинув назад голову, и еще больше изогнулась.

– Да! – наконец вскрикнула она, и он укусил ее за плечо, отдаваясь охватившей его похоти. Грейс казалось, что у нее вот-вот подогнутся колени.

Она ощущала неимоверную тяжесть в груди и с силой вонзила ногти в ладони. Как жаль, что она не умела плакать. Ее всю трясло от возбуждения, от чувства потери. Она стала свидетельницей оргазма Диккана. Видела, как взвизгнула и застонала Мина, и ей захотелось испытать то же самое. Она желала все это для себя с жадностью, испугавшей ее саму. Наконец Диккан развязал любовнице руки и со смехом увлек ее на постель. Грейс была готова закричать от горя.

Наверное, она простояла там долгие часы, терзая себя. Она знала, что не должна на это смотреть, и в то же время не могла отвести глаз. И когда эти двое наконец упали на постель, а их тела тесно сплелись, как виноградные лозы, мистер Карвер снова наклонился к самому ее уху.

– А теперь они будут говорить, – прошептал он.

Сначала Грейс не поняла его. Но потом услышала слова Диккана:

– Думаю, ты мне по-прежнему должна, красотка.

Блондинка, склонив голову ему на плечо, хихикнула.

– Больше не могу, милый. За что я тебе должна?

– За расписание дня Веллингтона. Разве не я один знал о его тайной поездке в Уайтхолл в следующем месяце? Это что-нибудь да значит.

– Тебе следует беспокоиться не о следующем месяце, а о том, что будет дальше.

Он лениво погладил ее грудь.

– Чего ты ждешь, благоприятного положения планет?

– Пока не время для решительных действий.

– Тогда расскажи мне. Я тоже хочу послушать.

– Нет-нет, – прошептала она, отзываясь на его ласки. – Ты не захочешь участвовать в этом. Ты сочтешь это оскорблением великому человеку, потому что ты англичанин и должен высоко ценить его.

Диккан приподнял голову.

– Веллингтона? – Он рассмеялся. – Милая девочка, разве ты не слышала? Великий Веллингтон и я искренне ненавидим друг друга. Однажды я украл у него любовницу. Он считает, что на мне дурно сидят костюмы.

Мина улыбнулась, как довольная кошка:

– Какая ерунда! Но в любом случае ты ведь не станешь возражать против нашей маленькой игры? Мы хотим лишь немного унизить его, того, кто и не подумал защитить всех тех смелых солдат, которые выиграли войну. Им нужна их законная плата за перенесенные страдания. А он тратит время, развлекая французов, вместо того чтобы потребовать у правительства выплатить долги. Ему должно быть стыдно.

– Француженка беспокоится об английских солдатах?

Мина застыла, будто Диккан ее ударил.

– Бельгийка, чья любимая кузина замужем за одним из этих смелых людей. Она слишком горда, чтобы положиться на меня. И вместо этого полагается на вашего герцога. – Мина сплюнула, словно этот самый герцог был у ее ног. – Бельгийцы тоже умирали за него. А он забыл их всех.

Диккан снова улыбнулся своей загадочной улыбкой:

– Да, действительно, забывчивость недостойна великого человека. Но надо ли ему мстить?

– Обязательно. Для этого потребуется много людей. Удар будет нанесен публично.

Диккан небрежно пожал плечами:

– Тогда мне надо будет разузнать его планы на октябрь и снова встретиться с тобой завтра в этом же месте.

Она провела пальцем по его груди.

– А тебе удастся добыть сведения столь быстро?

– Удастся. – Он медленно и страстно поцеловал ее, к негодованию Грейс. – Жаль с тобой расставаться. Если бы я только мог навсегда переехать сюда.

Мина играла влажными волосами у него на затылке.

– А как же твоя жена?

– Калека?

Грейс вздрогнула, решив, что ослышалась. Ее сердце замерло, пока она ждала продолжения. Но голос Диккана был совершенно равнодушным.

– Она не станет возражать, – ответил он, поглаживая грудь Мины. – Я женился на ней, но ни за что не стану спать с ней вместе.

По телу Грейс пробежали волны холода и жара. Сердце медленно стучало в груди. Она боялась разрыдаться, а ведь не плакала с того дня, как ушла ее мать. Трещина в ее душе стала еще шире. То, что она так долго защищала, лелеяла и взращивала в своей душе, начало разрушаться. Что-то такое нежное и хрупкое, и для того чтобы разрушить его, требовалось совсем немного. Диккану почти удалось это сделать всего несколькими словами.

Она не стала спрашивать разрешения мистера Карвера. Просто повернулась и вышла из комнаты. Он схватил ее за руку у парадной двери. Грейс слышала, как дядя Доус, тяжело дыша, спускается за ними вниз по лестнице.

Грейс не могла смотреть на них обоих.

– Не знаю, – ответила она, – смогу ли я выполнить ваше поручение.

Оба мужчины долго молчали. Потом Карвер тихо произнес:

– Но ведь вы поняли, что они собираются отнюдь не унизить Веллингтона. Они хотят его убить.

Грейс не могла отвести от него взгляда, и внезапно странный свет в глазах собеседника напугал ее. В это время к ним подошел дядя Доус, отдуваясь и бормоча извинения.

Грейс выдернула руку и отступила назад.

– Если я это сделаю, – сказала она, потирая руку, – как мне вас найти?

– Я сам свяжусь с вами. Но если я вам вдруг понадоблюсь, знайте, я каждый день езжу верхом в парке. – Мистер Карвер подождал, пока Грейс наденет плащ, и распахнул для нее дверь. – И еще одно, миссис Хиллиард. Никому об этом не говорите, даже леди Мертер. И прошу вас не обращаться к правительству. Мы не знаем, кому там можно доверять, а кто примкнул к заговорщикам.

Она не ответила. Не обращая внимания на предложенную дядей руку, Грейс вышла на улицу.

Вернувшись домой, она молча разделась, распустила волосы и облачилась в ночную сорочку. Грейс опасалась, что стоит ей произнести хотя бы слово, и она начнет рыдать, как потерявшийся ребенок, пока не утратит последние остатки гордости и самоуважения. Самое ужасное то, что она была по-прежнему возбуждена от увиденного. Тело не желало подчиняться ей. Ему не было дела до чести, предательства или стыда. Оно испытывало голод. Голод по Диккану. Когда ушла Шредер, Грейс закрыла глаза, словно могла спрятаться от самой себя, и, следуя наставлениям своих подруг из гарема, избавила себя от мучений, мысленно представляя Диккана, который яростно овладевал своей любовницей. Но облегчения не наступило. Весь остаток ночи Грейс пролежала без сна, не двигаясь, боясь утратить последние остатки самообладания и отдаться нахлынувшей боли.

Как мог Диккан пойти на такое? Как можно было заставлять ее смотреть? Как ей теперь взглянуть в глаза Диккану, дяде Доусу или другим своим знакомым, когда у нее в ушах, словно смертный приговор, все еще звучат безжалостные слова мужа? «Я женился на ней, но ни за что не стану спать с ней вместе».

И только к утру разуму удалось взять верх над невыносимой душевной болью. Грейс выпила кофе в маленьком саду за домом, надеясь избежать встречи с Дикканом, и села на кованую железную скамью у стены. Оттуда она видела доцветающие розы и ясень, представляя, что находится за городом.

Наверное, поэтому Грейс удалось достаточно успокоиться, чтобы услышать тихий голос разума. Да, Диккан предал ее. От этой боли теперь не убежать. Она никогда этого не забудет и вряд ли сможет простить. Но предал ли он свою страну? Все-таки это разные вещи.

Очевидно, дядя Доус в это верил, иначе бы не устроил этот визит. Грейс доверяла своему дяде. Она знала его, знала, что он настоящий солдат, и не могла представить, чтобы он мог причинить ей боль без крайней необходимости.

Но она знала и Диккана. Знала, что он пожертвовал удобствами ради чести. Он мог бы отказаться жениться на ней. Что бы он ни говорил, на нем не лежало бремя ответственности. Но он отказался подвергать Грейс нападкам со стороны света. К тому же ему удалось быстро доставить Джека Уиндема и полученные им сведения обратно на родину из Бельгии.

Пока в ее доме не появился дядя Доус, Грейс не могла упрекнуть Диккана ни в чем, кроме несколько разгульного образа жизни. Даже увидев его с любовницей, она не могла поверить, что он способен навредить своей стране.

Единственным, кого она совершенно не знала, был Питер Карвер, и именно он обвинил Диккана в измене. По его словам, он работал в министерстве внутренних дел, но Грейс не стала бы ничего предпринимать, не убедившись в правдивости его слов. А значит, ей надо встать со скамейки и начать что-то делать, что-то выяснить.

Первой мыслью было пойти к Кейт. Но дядя Доус повторил предупреждение мистера Карвера: «Она кузина Хиллиарда. Вдруг она все расскажет ему? Какая гарантия?»

Грейс была вынуждена признать, что он прав. Кейт пойдет прямо к Диккану, а тот, в свою очередь, как всегда, напустит туману прежде, чем Грейс узнает правду.

Но она могла все рассказать Киту Брэкстону. Кит тоже участвовал в спасении Джека Уиндема и поимке Хирурга. Она знала, что он настоящий патриот своей страны. Кит был наиболее вероятным наследником герцогского титула. Но вместо того чтобы жить в приятном ожидании мирских благ, он отправился на войну и чуть не погиб, защищая свою страну. Грейс могла полагаться на него, зная, что он поможет ей узнать правду и сделает это как можно незаметнее.

– Шпион? – переспросил он, когда они днем прогуливались по Гайд-парку. – Хиллиард? – И Кит рассмеялся.

– Это не смешно, Кит. Я сама видела его, и, кажется, он говорил своей любовнице вещи, которых не должен был говорить.

Кит резко остановился и гневно взглянул на свою спутницу.

– Ты его видела? Где?

Грейс сильно покраснела.

– На Хаф-Мун-стрит.

– Какого черта ты там делала?

И Грейс рассказала ему о событиях прошедшей ночи. Рассказала все, кроме того, что Диккан назвал ее калекой.

В этом нет смысла, решила она.

Когда Грейс закончила свой рассказ, они подошли к озеру Серпентайн. Кит смотрел на серую воду и потирал раненое плечо.

– Негодяй, – пробормотал он.

– Возможно, – ответила Грейс. – Но предал ли он свою страну? Теперь я уже ни в чем не уверена.

– Что она тебе сказала?

Диккан снова сидел с членами группы Дрейка в своих комнатах в Олбани. Услышав обвинение Брэкстона, он вскочил на ноги. Наверное, ему послышалось. Перед его усталым мысленным взором пронеслись события прошедшей ночи. Бездумное, грубое совокупление. Резкость, способная причинить боль даже самой сильной женщине. И Грейс все это видела? Наблюдала в деталях? Слышала его слова?

– Это невозможно, – упрямо повторил он, надеясь, что Брэкстон ошибся. Или лгал.

Но Брэкстон стоял перед ним, как боксер в ожидании удара гонга, его лицо было сурово, кулаки сжаты.

– Невозможно, чтобы ты это сделал или чтобы она все видела?

– Это нехорошо, – произнес с дивана Чаффи, задумчиво покачивая головой. – Одно дело завести любовницу, Хиллиард. Но совсем другое – заставить смотреть на свои шашни собственную жену. Это извращение. Думаю, французы такое любят. Им простительно. Они французы.

На этот раз их было пятеро: Чаффи и Брэкстон, Дрейк и Алекс Найт, служивший в военном министерстве. И Диккан, которого вызвали с поединка с Джентльменом Джексоном, без сомнения, слишком рано. Ему все еще хотелось кого-нибудь ударить.

– Ты меня слышал, – повторил Брэкстон. – Что, черт побери, ты натворил?

Диккан с трудом поборол приступ гнева.

– То, о чем меня просили в министерстве иностранных дел!

– И ты добывал нам ценные сведения, – сказал Дрейк, передавая ему свой бокал с коньяком. – Особенно в последний раз. Прежде всего мы предупредим Веллингтона.

Диккан гневно посмотрел на него.

– Как вообще Грейс могла меня увидеть? – спросил он, решив, что Дрейк выглядит слишком равнодушным. – Неужели в тех домах отсутствует всякая безопасность?

– Видимо, да, – покачал головой Дрейк. – Я выясню, как это случилось.

– Это необходимо сделать.

– А кто сопровождал миссис Хиллиард в этот дом? – обратился Дрейк к Брэкстону.

Кит наконец сел, но по-прежнему с яростью глядел на Диккана.

– Ее дядя. Видимо, он познакомил ее с неким мистером Питером Карвером из министерства внутренних дел. Когда-нибудь слышали о нем?

– Алекс, – сказал Дрейк, – ты наши глаза и уши в Уайтхолле. Тебе знакомо это имя?

Алекс, утонувший в глубоком кожаном кресле Диккана, кивнул кудрявой светловолосой головой. В этот момент он был похож на херувима, внимавшего молитвам.

– Новый человек в кабинете Сидмаута. Думаю, секретарь.

– Если ему удалось устроить вчерашний фарс, – отрезал Диккан, – то он больше, чем простой секретарь. Доверенное лицо!

И снова нахлынули воспоминания. Грубый смех Мины, запах мускуса. Изнеможение после невероятной силы оргазма. И Грейс все это видела. Слышала, как он назвал ее калекой.

Диккан опустился на кушетку и одним залпом выпил обжигающий коньяк. Ему казалось, что он видит кошмарный сон. Всю прошлую ночь он старался убедить всех не причинять вред Грейс. И чего добился? Сам все испортил.

Диккану казалось, ему вот-вот станет плохо. Зачем он вообще послушал этого негодяя Терска?

– Я слышал, ваша любовница приехала в Англию, – заметил пэр, когда Диккан встретился с ним в его невзрачном кабинете в Уайтхолле через день после того, как столкнулся с Миной у Маккарти. – Надо использовать ситуацию, выудить у нее все, что можно.

И он начал действовать. Сначала это было до неприличия просто. В конце концов Диккан воздерживался уже несколько недель. Он начал испытывать неподдельное уважение к жене, но как он мог помыслить прикоснуться к ней, когда ему сказали, что это поставит ее под угрозу? Так почему бы не развлечься немного, говорил он себе. Ведь он все это делает ради своей страны.

Удовольствие было преходящим. Да, он по-прежнему мог заниматься любовью с Миной. Она могла бы вскружить голову и мертвому. Но потом наслаждение сменилось разочарованием и чувством вины. Откуда ему было знать, что его плоская, бесцветная жена в короткий срок сумеет завладеть его мыслями? Что он станет ценить здравый смысл больше соблазнительности, а остроумие больше чувственности?

Диккан чуть не рассмеялся. Как нелепо полагать, будто в Грейс нет чувственности. Стоит только увидеть ее верхом на лошади.

– Так больше не может продолжаться, – сказал Кит Брэкстон. – Отдай эту шлюху кому-нибудь другому.

Чаффи поднял руку:

– Рад буду помочь.

– Не могу, – с трудом выдавил Диккан, ненавидя себя за эти слова.

Как он сможет стоять перед Грейс, зная, что увидит в ее глазах отражение своего предательства? Она никогда не заговорит с ним об этом. Решит, что у «калеки» нет на это права. И он не сможет убедить ее в обратном.

– Что же делать, черт побери?!

– О чем это ты? – резко спросил Брэкстон, снова поднимаясь на ноги.

За Диккана ответил Дрейк:

– Кто-то подбросил Хиллиарду записку. Если он не будет продолжать встречаться с Миной, они займутся Грейс.

Мгновение в комнате царило тревожное молчание.

– Мы не можем позволить, чтобы это случилось с ней, – наконец произнес Чаффи.

– И что же предпримем? – спросил Брэкстон.

И снова Дрейк произнес ужасные слова:

– Ничего.

Вид у Брэкстона был еще более ошеломленный, чем у Чаффи. Диккан знал, что они чувствуют.

– Вам нужно знать кое-что еще, – продолжал Дрейк. – Слуги Диккана получили расчет.

Диккан поднял голову.

– Бабс мне ничего не сказала.

– Тебя не было дома. Она устроила свою помощницу Нэнси служанкой в дом Мелвина. Он адвокат Эвенхема. Нэнси подслушала, как Мелвин говорил с кем-то о стихотворении, которое должно оказаться у Бентли.

Теперь даже Чаффи выпрямился в кресле.

– О том, которое мы ищем?

Дрейк кивнул:

– Кажется, его уже нашли. Посетитель, которого Нэнси не видела в лицо, отчетливо произнес: «Оно у шлюхи. Теперь, когда оно нам понадобится, мы знаем, где его искать».

У Диккана замерло сердце.

– У шлюхи… Речь о Мине?

Дрейк усмехнулся:

– А о ком же еще? Нэнси показалось, будто они не могли осуществить какую-то важную часть своего плана без этого стихотворения. А значит, нам надо его найти раньше их.

Диккан гневно взглянул на него:

– Обыщите ее дом.

– Мы уже это сделали. Теперь ты должен обыскать ее.

– Наверное, это несложно, – задумчиво произнес Чаффи. – На ней всегда мало одежды.

Диккан вспомнил об огромных чемоданах Мины.

– Стихотворение может быть где угодно.

– Так отыщи его. – Дрейк поднялся. – А пока я пошлю Фергюсона приглядывать за Веллингтоном в Париже. Чаффи, ты по-прежнему дружишь с Эвенхемами, а ты, Алекс, держи ухо востро в Уайтхолле. Проверь этого Карвера. Что он за птица?

Все кивнули, кроме Чаффи, который тянул себя за мочку уха, словно это могло помочь ему думать.

– Если правительство скомпрометировано, – произнес он, – то кому мы можем доверять?

– Группе Дрейка, Чафф. Больше некому.

Кажется, это удовлетворило Чаффи.

Диккан встал.

– А моей жене?

– Какие сомнения? – возразил Брэкстон. – Ты же знаешь, ей можно доверять. Мне напомнить тебе, кто она? Именно она помогла нам добыть сведения о «Львах».

– Да, смелости ей не занимать, – согласился Дрейк. – Но мы не можем быть уверены в том, что она не выдаст себя. «Львы» должны поверить, что Диккан ее действительно бросил, иначе они используют ее как средство давления на мужа. Ты готов рискнуть ее жизнью, положившись на ее способность притворяться?