Текст книги "Лучше чем когда-либо"

– Да! Хана! Все проходит… Это эффект мгновения… Если бы она могла пережить его… Все бы прошло…

– Так вот в чем смысл жизни! Ты его нашел, оказывается… А мне не сказал об этом… – И склонив голову набок, с отчаянием в глазах, она твердо и уверенно сказала: – Нет! Эзра! Я не хочу менять время! Пусть будет как есть!

Мой кабинет…

Вот я опять ее обидел… А все мой дурацкий язык… Все проходит… Все проходит… Кто тебя спрашивает?

Все меня отвлекает от моего фильма. Все! И мои мысли… И воспоминания… И Хана!

А я его вижу… Я прокручиваю его в голове… Но писать так и не решусь… Это все из-за Ханы? Не хочу чтобы она знала, что я пишу сценарий. По крайней мере не сейчас… Хоть мне все равно, но в глубине, там, где-то очень глубоко… Где моя язва… хочется, чтобы ей понравилось… Нет! Не так! Хочется, чтобы она почувствовала и увидела мое кино так, как я вижу Сутина.

Ведь мое кино – это полотно Сутина! Я так его вижу, как говорил Боця…

Ах! И как бы хотелось, чтобы его крутили в моей старой Жмеринке… И пусть в самый неподходящий момент он прервется, и пусть весь зал орет:

– Боця! Боця! Боця!

И она, Хана, пусть нетерпеливо ждет и нервничает, потому что ей ну очень хочется увидеть продолжение…

И он улыбнулся…

А после фильма, когда мы с ней окажемся в кафе, она будет смущенно язвить… Потому что на самом деле мой фильм ей очень понравится.

И он еще раз улыбнулся…

– Ах! Мечты… Мечты… Вечные наши спутники…

Да! Начало всегда трудно… Но я сильный! Я могу! Я могу все!

Милая, люби меня!

Милая, скучай по мне!

Милая, не забывай меня!

Все!

Я закрываюсь в своем кабинете…

И не мешайте мне!

Я пишу…

Раннее утро летнего дня…

Камера медленно фланирует вокруг детской комнаты. На стенах висят детские рисунки, рекламы известных фильмов, фотографии актеров, знаменитых певцов. Около стола аквариум с двумя рыбками. А вот и кровать… И девочка с рыжими волосами, она спит…

Голос ребенка тихо поет детскую считалку, хлопают ладошки:

У Мэри был кораблик, из шелка паруса,

На палубе матросы в оранжевых трусах.

Трубач трубил тревогу, кабанчик верещал,

А храбрый мальчик Вова от страха наво…

Наводит наблюдатель на небо телескоп,

А спящая принцесса опять ложится в гроб.

Громадная слониха пришла однажды в сад

И на большую клумбу поставила свой зад.

Закрывшись в комнатушке, там, где темным-темно,

Марина и Ванюшка целуются в кино.

А там, где темнота – такая красота!

А там, где мало света – так хорошо при этом!

Ну, все – гасите свечки! И не мешайте мне:

Пусть пляшут человечки на белой простыне.

Кино – как представление,

Как светопреставление…

Затемнение…

Германия. Маленькая двухкомнатная квартира.

Пожилой мужчина сидит за столом. Он подсоединен к стационарному дыхательному аппарату рядом сидит Самуил, они беседуют.

– Помнишь, папа, когда-то давно мы были в картинной галерее и возле нас проходили немецкие туристы? Они смотрели картины и обсуждали их. Мне тогда было лет двенадцать, и я впервые слышал живую немецкую речь. Я многое понимал, ведь это так похоже на идиш. Но ты… Ты подошел ко мне, взял меня за руку и увел со словами: «Не хочу их слышать!» А теперь ты здесь, в Германии живешь?!

Папа, тяжело дыша:

– Место, где ты живешь, не имеет ничего общего с самой жизнью!

Помолчали.

– Пойдем погуляем… – предлагает Самуил и, не дожидаясь ответа, идет в прихожую за пальто. Помогает отцу одеться, отсоединяет дыхательную трубку от стационарного дыхательного аппарата и подсоединяет ее к переносному кислородному баллончику. Затем он помогает отцу сесть в коляску с электродвигателем, у руля которой привязано радио. Посмотрев, как папа надел шапку, удивленно спрашивает:

– Ты почему шапку так надел?

– Твоей маме так нравилось…

– Чего это ты вдруг?

– Я сержусь на нее… Она ушла… без меня… оставила меня одного…

Они выходят на улицу. Вечер. Мягкая осенняя погода. Красное солнце садится за высотным зданием.

Папа едет на своей коляске, Самуил идет рядом.

– Кто знает, может, жизнь дана нам в наказание за наши прегрешения в ином мире? – говорит папа задумчиво…

– И наша жизнь и есть АД! – грустно улыбаясь, добавляет Самуил.

Помолчали.

Задумчиво, глядя на дорогу, папа спрашивает:

– Что-то случилось?

Самуил неохотно:

– С Беллой что-то происходит…

– Может, ей нужно побыть одной?

– Иногда мне хочется начать все сначала….

– В любви, как и в жизни, никогда нельзя начать сначала! То, что произошло, остается навсегда!

Опять помолчали.

– Я когда-нибудь сделаю фильм об этом… – не очень уверенно говорит Самуил.

Папа грустно улыбается:

– Когда-нибудь… Потом… После того как… – И посмотрев на Самуила: – Знаешь, если ты не сделаешь это сейчас, ты не сделаешь это никогда!

Еще помолчали. Из приемника тихо зазвучала джазовая музыка. Папа дотянулся правой рукой до своего приемника, повернул ручку громкости на максимум, нажал на педаль своей машины и, увеличивая скорость, помчался вперед. Проезжая мимо молодой, красивой женщины, он, вытянув правую руку, шлепнул ее по заднице.

Самуил, увидев это, был в шоке. Женщина, тоже в шоке, резко повернулась, не обращая никакого внимания на папу, с возмущением уставилась на Самуила.

Самуил засуетился, не зная, что делать, быстро развернулся и быстрым шагом пошел в обратном направлении.

А папа… Вытянув руку со сжатым кулаком, ударил ею по воздуху и под звуки завывающего саксофона умчался вдаль…

Нью-Йорк. Манхэттен. Кафе.

Самуил сидит за столиком в кафе. Перед ним большая чашка кофе, МакБук, бумаги. Столик у окна. Он смотрит в окно, обратно в кафе… Пустые столики… Посетители разговаривают, пьют кофе…

Официантка… Она такая смешная. Черные, еврейского типа волосы. Прическа в стиле Емми Вайнхауз… Огромная попа, узкая талия… Красная кофточка обтягивает красивую большую грудь. Она обращает внимание на мужчин, которые обращают внимание на нее.

– Да! Шикарная дама! Но не моя. А мне надо писать мой сценарий. – И повернувшись к окну: – На улице становится холодно. Осень. Мы должны быть благодарны за погоду до сих пор.

А на улице ветер гоняет желтые листья вместе с мусором и пылью.

– И все равно КРАСИВО!!! Как показать это настроение? Осеннее настроение… Весь мой фильм – это сплошная осень. У всех осеннее настроение, и все немного желтые, как листья.

Он поворачивается к компьютеру. Печатает.

Мы видим, как на мониторе появляются слова:

– Солнце. И снова солнце. Бьет прямо в объектив. Мы ничего не видим из-за солнца! Оно сливается с горизонтом моря. Раннее утро. Солнце очень низко. Оно почти красное.

Перестает печатать, задумчиво смотрит в окно…

– Моряки говорят «Солнце красно поутру – моряку не по нутру». «Солнце красно к вечеру – моряку бояться нечего».

Окидывает взглядом кафе. Никто не обращает никакого внимания на него.

– Может, я просто не существую?! Может, меня просто, нет?! Даня сказал, что мой ролик на сагу не т-я-н-е-т!!! Вот так! Не т-я-н-е-т!!! Никто не верит! Никто! А я все равно напишу гениальный сценарий!

И вдруг подумал: «Полина, сладкая девочка! Она меня действительно любит!»

Он глотнул кофе… Поежился… Посмотрел на свой стол, на компьютер.

И… На мониторе медленно появляются буквы, которые, соединяясь, образуют слова, а слова – предложения…

Полинина комната. Раннее утро.

Мы медленно фланируем вокруг детской комнаты. На стенах висят детские рисунки, рекламы известных фильмов, фотографии актеров, знаменитых певцов.

Около стола аквариум с двумя рыбками. Кровать… А на кровати спящая девочка с рыжими волосами. Это Полина, ей семь лет.

Она кричит:

– Папа! Мама!

Мы слышим мужские шаги. Самуил, заспанный, появляется в ее комнате.

– Что? Что случилось? Пэрэле…

– Мне приснился страшный сон…

– Успокойся, Пэрэле, это просто сон. И я здесь.

Полина нетерпеливо:

– Ша! Прекрати, папа!!!

Он садится на край кровати, кладет руку на одеяло, похлопывая Полину по спинке.

– Ну, ладно… Что же тебе такое приснилось, любуля?

Полина присаживается, упираясь спиной на подушку, и:

– Представь себе… Солнечное утро. Мы завтракаем на кухне. Во дворе наша кошка, она бежит к двери, держа в зубах маленькую птичку. Птичка выглядит дохлой. Я кричу: «Мама! Мама! Смотри!» Мама поднялась со стула, открыла дверь, взяла птичку из кошкиных зубов и положила ее себе на ладонь. Мы видим, как птичка начинает оживать, она стала расправлять свои крылышки… Она почти готова улететь… Но мама ей этого не дала. Она открыла духовку, бросила туда несчастную птичку и сказала: «Через десять минут ее можно будет есть!» Ты можешь себе это представить?

Самуил, теряясь:

– Ужас! Невероятно! Но ты же понимаешь, что это сон! Просто глупый сон!

– Да! Я понимаю… Но мне было все равно очень страшно…

– Надо было попробовать поговорить с мамой.

– Я пробовала, папа, но слова просто не выходили из моего рта. Это было очень страшно…

Самуил наклоняется, целует ее в лоб:

– Ладно… Попробуй заснуть… И пусть тебе приснятся белые кролики…

Полина, зевая:

– Такой хороший фильм вчера посмотрела…

– Гарри Потер?

– Ага!

– Понравилось?

– (с английским акцентом) О-от-чень понравилось!

Он еще раз наклоняется к ней и, похлопывая ее по спинке, тихо поет:

– Тум бала, Тум бала, Тум балалайка…

Тум бала, тум бала, тум балала…

Тум балалайка, шпил балакала, Тум балалайка, фрэйлэхс шойн зяйн…

Спокойной ночи, малыши…

Полина начинает посапывать, улыбаясь во сне. И во сне автоматически:

– Люблю тебя…

Самуил смотрит на нее с обожанием, улыбается:

– А я тебя обожаю…

Назад в кафе…

Самуил смотрит на монитор и удовлетворенно говорит:

– Вот так!

Затем он поворачивает голову и смотрит в окно. BMW подъехала к кафе. Из нее вышел козырной парень, на ходу разговаривая по телефону, заходит в кафе. Смотрит по сторонам, ищет кого-то взглядом. Не найдя, садится за столик, продолжая говорить по телефону.

Красивая, длинноногая, молодая девушка входит в кафе. Смотрит по сторонам, натыкается взглядом на парня, говорящего по телефону. Увидев ее, он краснеет, резко обрывает разговор, машет ей рукой… Она подходит к нему, улыбаясь, садится за его стол. Подошла официантка и принесла им кофе. Они начинают болтать…

Самуил смотрит на них. Они пьют кофе. Разговаривают. Девушка ведет себя очень раскованно, свободно, а парень очень скованный, смущается, краснеет. Не знает, куда девать руки. На него жалко смотреть.

Самуил смотрит на парня:

– Невероятно… Ну такой козырной! И BMW & iPhone! Казалось бы, он имеет все, но как только она появилась, он сразу такой неуверенный, такой беззащитный… – Затем смотрит на девушку. И с восхищением: – И как они это делают?!

Внезапно вспоминая вчерашний вечер… Смотрит вокруг отсутствующим взглядом…

– Белла! Белла не верит, что я когда-нибудь напишу этот чертов сценарий!

Дом Самуила. Вечер.

Белла и Самуил на кухне. Только поужинали. И неожиданно, глядя куда-то вдаль, Белла говорит:

– Десять лет! Десять лет мы в Америке! Посмотри на себя, посмотри на нашу жизнь… Ты помнишь, что ты говорил там, в Союзе, когда мы решали переезжать сюда? Ты говорил, что мы будем свободны, что, наконец, мы будем заниматься тем, чем хотим… Помнишь, как ты ненавидел свою работу? И ты стал инженером только потому, что никуда, куда ты хотел поступить, тебя не брали… и что наконец здесь, в Америке, ты будешь… ты наконец станешь… И что? А? Это то, о чем ты мечтал? Это все, чего ты стоишь? Быть таксистом? Работать двенадцать часов в сутки? Посмотри кругом, посмотри, чем другие занимаются! Да! Поначалу мы все были таксистами, разносили рекламу, развозили пиццу, но это только до тех пор, пока мы выучились в колледже или на курсах… А ты? Ты сделал временную работу постоянной! – Она замолчала, обвела кухню отсутствующим взглядом. И грустно улыбаясь: – Я устала! Ах! Как же я устала…

Самуил молчит. Ну, что он может сказать… И она не хочет, чтобы он что-то говорил… Зачем? И он стоит и молчит… Молчит и злится не на нее, он злится на себя!

Вот так!

И он еще раз посмотрел кругом. Кафе… Компьютер… И через окно на улицу… Куда-то спешат люди… машины… И как же ему неуютно… Как будто это было не вчера, а сейчас… Только что… Взгляд упал на официантку. И она бросила взгляд на него. И еще раз…

– Интересно… Каким она меня видит? Кто я для нее? Я для нее писатель или бизнесмен? Она ведь видит меня только за компьютером, а узнай, что я таксист… А для Беллы? Кто я для Беллы? Ноль! Зиро! Гурнышт!

И опять он мысленно там, на кухне. Чужое лицо Беллы…

– Смотри, Белла! Я не только таксист! Я сценарист! Я писатель! Я пишу! Я очень талантливый! Я гений!

Беллина машина…

Белла и Полина едут в школу. По радио звучит классическая музыка. Они молчат… слушают… Внезапно подул ветер… Сквозь стекло машины мы видим желтые листья, от ветра они пристали к лобовому стеклу, и дворники не могут избавиться от них… Они ходят туда и сюда, и никак! Начал моросить мелкий дождь…

– Мама, кто придумал такси? – неожиданно спрашивает Полина.

– Я не знаю… – И помолчав: – Кто?

Полина только этого и ждала:

– ОК, мама! Я знаю, кто придумал такси. В одном маленьком городе жил человек по имени Джон Такси. Он был хорошим парнем, ему нравилось подвозить людей. Я не знаю, почему, но он любил ездить. Он любил помогать людям, которые не знали, как водить машину, или, может, они не имели машины, но должны были куда-нибудь ехать. И Джон знал, что были и другие хорошие парни, которые тоже любили ездить, и они хотели бы подвозить разных людей. Так однажды он решил, что он должен открыть бизнес для всех людей, которые любили ездить и для людей, которые не знали как. И это была очень хорошая идея. И люди назвали это такси… – Затем помолчала и продолжила: – Однажды, я думаю, папа не знал, что сделать… в смысле работы. Он ведь очень хороший парень и любит помогать людям. Поэтому он и стал таксистом! Да, мама!

Белла задумчиво:

– Да!

Машина подъехала к школе. Полина повернулась к Белле. На ее лице вопрос. Белла улыбнулась:

– О чем ты хотела спросить?

Но Полина тут же забыла. И не растерявшись, скороговоркой говорит:

– Мама! Я тебя люблю!

Белла смеется:

– И я тебя люблю!

Она обнимает Полину, целует. Полина подхватывает портфель, открывает дверь и под мелким дождем бежит к школе.

Эзра останавливается. Задумчиво смотрит на монитор. И продолжает писать.

Офис…

У Беллиного стола стоят Белла и Дина. Разговаривают. Белла показывает Дине на монитор.

– Ты такое видела?

– Что?

Белла читает.

ОК. Что я делаю неправильно? Я устала головой стену пробивать… Я красивая, эффектная, мне двадцать пять лет. Я образованна и интеллигентна. Я не из Нью-Йорка. Я надеюсь выйти замуж за парня, который зарабатывает по крайней мере полмиллиона в год. Я знаю, как это звучит, но имейте в виду, что миллион долларов в год – это средний класс в Нью-Йорке, поэтому я не думаю, что я вообще самая хитрая. Так вот! Есть парни, которые делают пятьсот тысяч или больше на этом сайте? И есть женщины, которые могли дать мне дельный совет?

Белла и Дина смеются.

Вошел Чарльз с линейкой в руке. Ему пятьдесят пять лет, он говорит с индийским акцентом.

– Как вы зовете это? – Он выглядит очень растерянным. – Я зову ее масштабной линейкой.

Белла умничает:

– И что? Она не отзывается?

Чарльз смущенно улыбается и задумчиво продолжает смотреть на линейку. Дина показывает на монитор и на письмо, которое Белла только что читала, и тихо говорит:

– Может, ей подойдет это существо?

Показывая на Чарльза, который все еще продолжает смотреть на линейку.

Белла, посмотрев в сторону Чарльза, неожиданно даже для себя вдруг спрашивает:

– Ты когда-нибудь скучаешь по свиданиям?

Дина удивленно:

– Что ты имеешь в виду?

– Забыла? Готовишься. Красишься. Выбираешь наряд. И представляешь, что он скажет… Как ты ему ответишь…

И Дина, включаясь, перебивая Беллу, продолжает:

– И как себя вести, если он вдруг решит тебя поцеловать… – Затем улыбнулась: – Ах! Как давно это было…

Белла грустно:

– Вчера видела Чарльза с его новой женой. Они выглядели как молодожены.

Дина задумчиво:

– Ты помнишь это волшебное чувство?

Они помолчали, каждая думая о своем.

Белла, посмотрев на Дину и как бы сама себе:

– Я скучаю по этому чувству…

Такси подъезжает к дому. Дом не освещен.

Самуил выходит из машины, смотрит на дом. Темно. Он огорчен. Дома никого нет. Он берет почту из почтового ящика и заходит в дом. Недоволен. Зажигает свет, кладет почту и ключи на столик, мигает лампочка на автоответчике. Он включает его. Снимает куртку. Включает электрический чайник. Открывает холодильник, смотрит, чего бы поесть, и слушает автоответчик. Мужской голос предлагает охранную сигнализацию, после зума другой голос поздравляет с выигрышем круиза по Средиземному морю и срочно просит перезвонить. Самуил улыбается. И неожиданно для него Беллин голос: «Мы в школе, сегодня учительское собрание, забыла тебе сказать. Если сейчас около семи, приезжай, если хочешь! Или сделай чего-нибудь поесть. Я там разморозила курицу, можешь бросить ее в духовку».

Самуил смотрит на часы: 7:50. Смотрит на размороженную курицу, не знает, что делать… ну очень не хочется заниматься курицей…

– Нет! Не буду… – решает он.

Быстро кормит собаку, кошку. Надевает куртку и выходит на улицу.

Такси подъезжает к школьной стоянке и останавливается рядом с Беллиной машиной. Выходит из такси и идет в сторону школы. Родители, некоторые с детьми, выходят из школы. В дверях появляются Белла с Полиной.

Полина радостно:

– О! Папа! Как ты узнал, что мы здесь?

Белла удивленно:

– Привет! Ну? Ты поставил курицу в духовку?

– Когда?! Я был дома всего пару минут. Хотел застать вас здесь.

Белла раздраженно:

– Зачем? Я же просила тебя приготовить курицу!

Самуил, тоже раздражаясь:

– Ты еще сказала: «Приходи, если хочешь».

– Но не так поздно…

Самуил подходит к Полине. Обнимает ее, целует и, игнорируя Беллу, уходит. Белла злясь:

– Ты куда?

Самуил не оборачиваясь:

– Работать надо!

Офис…

Белла и Дина сидят в курительной комнате и пьют кофе. Дина смотрит на Беллу грустными глазами и говорит:

– Я не хотела ночевать дома, просто не могла. И я поехала к подруге. Это было перед его днем рождения. Мы с ним почти расстались. Я не хотела его обнадеживать… Но утром решила купить цветы и все же поздравить его.

Белла участливо:

– Может, вам лучше расстаться?

– А дети?

– Может, и для них это лучше? Они не должны видеть, что родители уже не любят друг друга.

Дина задумчиво:

– Это трудно.

– Что?

– Расстаться.

– А я думаю, труднее жить не любя…

Кафе…

Самуил смотрит на монитор и, потирая руки, говорит тихо:

– Так! Начнем сначала! Они делают идиотские фильмы, а я сделаю настоящий!

Гостиница. Вечер. Огромный зал, переполненный нарядно одетыми людьми. Происходит церемония вручения Оскара.

На сцене два известных актера Brad Pitt и Angelina Jolie. Brad, обращаясь к публике с очаровательной улыбкой:

– И приз за лучший киносценарий получает…

Angelina дрожащими руками открывает конверт. Brad пытается ей помочь. Angelina резко отказывается от помощи и, наконец, вынимает карточку из конверта… Улыбается и громко торжественно объявляет:

– И приз за лучший киносценарий получает… Самуил-таксист.

Brad и Angelina выглядят очень радостными. На большом экране мы видим лицо Самуила – он счастлив. Он улыбается.

Он идет через весь зал к сцене в том же костюме, что и в кафе. Его счастливое лицо заполняет весь экран….

Лицо Самуила с глупой улыбкой на весь экран. Он мысленно в зале… Он получает Оскар, но смотрит при этом на официантку, которая решила, что он кокетничает с ней. Она выглядит счастливой.

– Да! Это счастье! – говорит он. И вдруг он понимает, где он находится. Видит, как официантка игриво смотрит на него, и пугается. Ему это не нужно! Он отворачивается к компьютеру. И тихо бубнит:

– Какая глупость!

Официантке кажется, что он обращается к ней.

– Ты что-то сказал?

Самуил, очень смущаясь:

– Нет! Все в порядке…

И…

Вспышка в прошлое…

Солнечный день. Веранда с множеством окон. Звучит джаз.

На веранде женщина моет в тазике мальчика четырех-пяти лет. Он стоит в тазике. Мама из большой кружки льет сверху на него воду. Сквозь воду он старается дышать. Ему не хватает воздуха.

Двумя руками он быстрыми движениями вытирает лицо от воды и дышит. Дышит. Дышит и не может надышаться. И ему это все очень нравится.

Мама и сын счастливы. Они громко смеются, веселятся, обливаются водой.

Вдруг в окне появляются две девочки того же возраста, что и мальчик. Они смотрят в окно и, увидев голого Самуила, показывая на него пальцами, заливаются смехом.

Самуил, заметив это, начинает орать, закрывая себя руками. Он жалуется маме. Ему стыдно, ему очень стыдно! Мама улыбается. Она поворачивает его задницей к девочкам.

Их это еще больше веселит. Они еще больше заливаются смехом.

Самуил отчаянно кричит…

– Мама! Мама! Мамочка!

Одной ладошкой он прикрывает себя спереди, другой закрывает себя сзади.

А мама, улыбаясь, говорит:

– Сэмэли! Мальчичек! Не обращай на них внимания. У них точно такие же попы, как и у тебя!

И… Самуил понимает, что он в кафе. Он смотрит на монитор. И это воспоминание… или нет… Но какая разница…

– Иногда так хочется это вернуть…

Ему очень грустно.

– Ах! Если бы мы могли возвращаться в прошлое, где мы были по– настоящему счастливы…

Кабинет доктора.

Полина, как психоаналитик, сидит в большом кресле с блокнотом и карандашом в руках. На носу у нее очки в большой оправе, сдвинутые на кончик носа. Самуил лежит на диване и смотрит в потолок.

Полина голосом доктора:

– Что ты чувствуешь по этому поводу?! Ты чувствуешь себя виноватым?

Кафе…

Самуил глубоко задумался. Он смотрит на монитор, глаза потускнели, осматривает кафе. Затем возвращает свой взгляд на монитор. Печатает.

На мониторе появляются слова Самуила: «Самуил и Белла у Дины на вечеринке. Много народу. Стоят группами, разговаривают, пьют коктейли… Поздравляют Давида, сына Дины, с поступлением в Нью-Йоркский университет.

Белла в компании женщин. Самуил в компании мужчин. Звонок в дверь, заходят очередные гости. И среди них высокий мужчина латиноамериканского типа, эдакий красавчик мачо. Дина и ее муж пошли их встречать.

Красавчик мачо сразу попал в Беллино поле зрения. Куда бы она ни смотрела, он был там. Все как бы нерезко, кроме него. Он тоже обратил на нее внимание.

Дина, заметив это, подошла к Белле со странной улыбкой.

– Ты в порядке?

– Да. А что?

– Да так…

– А кто этот парень?

И она показывает на красавчика мачо.

– Ты не поверишь… – И смущенно и загадочно: – Понятия не имею!

Белла с непониманием:

– Но он же с кем-то пришел?

Дина смущается еще больше:

– Представь себе… Никто не знает!

И она очень нервно смеется.

Звучит музыка, все начинают танцевать. Самуил танцует с длинноногой красавицей и кокетничает с ней.

А Белла… Белла сидит на диване одна. Смотрит по сторонам и видит его, красавчика мачо, который стоит один. Он красивый. Он ей нравится.

И опять… Он в центре. Вокруг него все как-то нерезко. Вот он налил себе что-то в бокал. Вот он разговаривает с женщиной и улыбается ей. Вот он смотрит на картины на стене и попивает коктейль…

Теперь Белла видит Дину, и все теперь резко, и обычно… И Дина каким-то странным взглядом следит за Беллой.

Звучит музыка. Красавчик мачо и Белла танцуют в каком-то замедленном темпе. Мы смотрим на них и понимаем, что они влюбляются. Ничего не происходит, они просто танцуют.

Самуил полулежит на диване, похлопывая руками себя по животу, смотрит на них. Он очень смущен. Он видит то же, что и мы.

Заканчивается танец, красавчик мачо подводит Беллу к Самуилу и уходит. Самуил и Белла стоят очень смущенные. Неловкая ситуация.

Самуил очень смущенно:

– Ну что? Пойдем?

Звучит танго. Белла отстраненно:

– Побудем еще немного…

И отходит от него, не дожидаясь ответа. Танцует под это танго, улыбаясь.

Самуил говорит ей вслед:

– ОК!

Опять кафе…

Самуил отворачивается от монитора.

Как тяжело! Что с ней происходит? Почему она выглядит такой счастливой? Почему? Почему я не знаю? Нет, я никогда не напишу этот чертов сценарий! А как бы хотелось все-таки его написать! И самое обидное, что я могу это сделать! Всем назло! Нет, это неправильно! Как хочется позвонить Дане и сказать:

– Даник, привет! Ты знаешь, я все-таки написал его! Этот сценарий, о котором я тебе говорил. Теперь скажи, как его про дать? Нет, не продать, поставить!!! – Слушает. – Про что этот фильм? За жизнь! Даня, за жизнь! Представь себе…

Вечер…

Белла выходит из дома. Она садится в машину. Ее лицо… Она выглядит очень уставшей и понурой. Она едет. Она видит улицу из окна машины, рекламные щиты в огнях, светящиеся названия магазинов, ресторанов… еще реклама…

Опять ее лицо… Задумчивое лицо…

Белла паркует машину у тротуара на улице. Она выходит из машины. Идет по улице. Заходит в кафе. В кафе Самуила.

Она садится за столик. Подходит наша официантка со стаканом воды. Белла заказывает кофе-латте.

Она сидит за столом. Делает пару глотков воды. Она смотрит на свои руки. Она смотрит по сторонам. Она ждет свой кофе…

За столом Самуила сидит парень, которого плохо видно, виден только его МакБук. Она смотрит на парня, на компьютер. Нет! Ничего интересного.

Наша официантка, наконец, приносит кафе-латте и с вежливой улыбкой подает. Белла помешивает ложечкой. Она грустно-задумчивая.

В кафе входит Дина. Она смотрит по сторонам, увидев Беллу, направляется к ее столику. Садится. Смотрит на Беллу.

– Ну?

Белла машет головой:

– А я знаю…

Дина продолжает:

– Я тебе вчера звонила на все телефоны…

– Правда? – И как бы в сторону: – Случилось что-то необъяснимое…

Дина, что-то предчувствуя:

– Что?.

– Необъяснимое… – И как-то странно улыбаясь: – Мне кажется, я влюбилась…

Дина молча смотрит на Беллу. Белла, даже как-то смущаясь:

– Я только об этом и думаю… И мне не весело… а очень даже грустно…

Тишина…

Теперь Белла смотрит на Дину.

– Что?

Дина тоже смущенно:

– Я не знаю, что сказать…

Дина смотрит на Беллу. И вдруг…

Белла и красавчик мачо. Он смотрит на Беллу с вожделением. И Дина ревниво подумала: «И что он в ней нашел?»

И снова за столиком тишина…

Они молча пьют кофе и думают каждая о своем…

И опять Дина видит или представляет… На экране красавчик мачо. Его улыбающееся лицо. Звучит музыка. Мы видим его со спины. Он голый.

Он танцует очень сексуально. Его счастливое улыбающееся лицо. Он танцует с Беллой, она тоже голая и счастливая. Она шепчет ему что-то на ухо, и они заливаются счастливым смехом…

Он целует ее в ухо, и от щекотки или от возбуждения она смеется… они смеются…

И опять Дина здесь, в кафе…

«И по-моему, я ей завидую?»

Она отмахивается от видения и спрашивает:

– Ну и что теперь?

– Не знаю… но чувство нехорошее.

Белла осматривается. Полупустое кафе… за редкими столиками сидят посетители…

Вот пожилая пара, им приблизительно семьдесят пять-восемьдесят лет. Они очень сосредоточенно изучают меню, советуются, что им заказать.

За следующим столом одинокая дама пьет кофе и явно ждет кого-то.

Наша официантка явно неравнодушна к мужчине, который сидит за столиком Самуила и печатает что-то на МакБуке. Она его плохо видит, она видит только его силуэт и МакБук…

Затем Белла резко поворачивается к Дине и отчаянно говорит:

– Я умру, если его больше не увижу! Честное слово. Нет, не умру. Просто станет неинтересно. Неинтересно станет жить.

Дина смотрит на Беллу и не верит тому, что слышит. Все, что она может, это молча таращиться на Беллу. А Белла обращается как бы не к ней, а к себе:

– А может, сказать ему все?! Правда! Может, подойти и сказать: «Милый, позови меня, любимый, позови, или возьми меня за руку. Просто подойди и возьми мою ладонь в свою… и больше ничего…»

Дина отчаянно:

– Белла!

Но Белла ее не слышит.

– Нет! Очень хочется поговорить с ним. Послушать его… Может, мне все это показалось?

Она посмотрела на Дину невидящим взглядом.

– Нет! Нет! Нет! Я узнала ЕГО! Я видела ЕГО во сне!

Кабинет.

Эзра остановился… Закрыл глаза… Задумался…

– Неужели любви нет? Неужели мы ее придумали? А правда иная: это именно то, что мы должны делать, потому что любовь, как и секс и голод, – примитивная биологическая потребность.

Неожиданно со скрипом открылась дверь. Он повернулся и увидел, как кошка бесцеремонно и медленно вошла в кабинет. Подошла к столу и стала кричать… не пойму, чего это она кричит?

– Чего? Спрашиваю… Чего орешь?

Она медленно разворачивается и ведет меня на кухню. И тут я наконец понял… Оказывается, она просит поесть. Все наши животные очень разговорчивые, и почти всегда понятно, чего они хотят.

Ну, как ее не понять, когда она села у своей тарелки, смотрит на меня и кричит…

– Голодная я…

Ну и хорошо, хватит на сегодня… И подумать надо, о чем это я собственно пишу…

Я представляю…

Театр… Сцена… Красные, желтые, оранжевые цвета…

Девушка из кафе в рваном желтом платье и босиком. Прижимая руку к груди, с театральным выражением произносит в зал:

– Эзра… Я влюблена в твою Жмеринку… Столько настоящих характеров… И меня восхищает, что своими воспоминаниями ты ее, Жмеринку, оживил… И мы все как бы живем там… Вместе с ними…

Первый актер:

– Ностальгия по прошлому… По той Жмеринке… – Окинул всех задумчивым взглядом: – А теперь о нем, о Толике, которого я уже упоминал …

Девушка из кафе:

– Рассказывай… Продолжай…

Первый актер:

– Слушайте…

Толик Тринберг…

Если кто-то то нам дает жизнь… Если мы считаем, что Бог нам ее дает, так почему она у всех разная? У одних счастливая, у других несчастная? Конечно, мы разные, и жизнь у всех должна быть разная, но в основе своей она должна быть нормальной. Достойной…

Так неужели она права?

– Ты будешь несчастным… – говорит Он. – А ты…

– Я? – спрашиваешь ты с замиранием сердца.

– Нет! Не ты… – говорит Он строго. – Ты… – И Он указывает пальцем на него. На Толика. – Ты будешь несчастным… Ты будешь гомиком!

И все! Твоя жизнь превращается в ад! Тебя никто не любит… Ты чувствуешь, что ты не такой, как другие, и ты не понимаешь почему… ты еще маленький… Ты растешь… И чувствуешь, что тебя все презирают. Что над тобой все смеются. Тебя называют презренными именами. Издеваются. И ты… Ты стесняешься сам себя…

Ты не можешь подойти просто так к своему любимому, взять его руку в свою и поцеловать его… Ты этого не можешь сделать, потому что кругом люди. И самое обидное, что и ты тоже этого стесняешься. А все почему? Потому что он тоже мужчина…

Так что же это такое? Почему же это так? Если Он считает, что это неправильно, что это не морально или не достойно… Так почему Он их сделал такими? Они ведь это не приобрели. Они ведь не выбрали такую жизнь. Они ведь родились такими. То есть это Он их такими сделал. А для чего? Чтобы над ними издевались? Чтобы они страдали еще из-за этого? Мало нам страданий? Мало нам боли? Нам еще надо страдать оттого, что Он перепутал там чего-то? Недоделал чего-то… Что-то не получилось правильно по Его представлениям, и мужчины чувствуют влечение к мужчинам, а женщины увлечены женщинами. Вы чего? Не видите, как это несправедливо? Вы не видите, что это не их, а Его вина или ошибка?