Текст книги "История Кубанского казачьего войска"

В 1830 году граф Паскевич возбудил ходатайство об улучшении положения казачьих офицеров в Черноморском войске, но, к сожалению, ограничился крайне примитивной мерой, обременительной в то же время для рядовых казаков. По ходатайству Паскевича, черноморским офицерам разрешено было удержать деньщиков и на дому, по выходе с очереди на льготу. Особенно необходимой эту меру Паскевич находил для офицеров-одиночек, не имевших ни домов, ни семейств.

С 1831 года Черноморское войско перешло в ведение генерала Заводовского, назначенного на место Безкровного. Заводовский начал усиленно хлопотать об улучшении положения Черноморского войска, просил графа Паскевича отпускать из казны фураж черноморским казакам, возвратить войску расходы по содержанию казаков на Линии за 12 лет и увеличить содержание офицеров. Заводовский был самовластным деятелем и поэтому не мог помириться с присутствием наряду с ним в войске особого начальника Черноморской кордонной линии. Он жаловался Емануелю, что начальник Линии г.-м. Берхман делал распоряжения, касающиеся внутренних распорядков в войске; а Берхман указывал на распоряжения Заводовского, шедшие вразрез с его планами охраны Черноморской кордонной линии. Генералы вмешивались в распоряжения друг друга, осложняя дело.

В 1831 году снова был отправлен в Польшу для усмирения мятежников 2-й конный полк. Но после того как войско было два раза усилено переселениями малороссийских казаков, наличный его состав позволял отпускать на стороны отдельные части.

При Заводовском обратило внимание на тяжелое экономическое положение казаков и высшее начальство. В 1833 году с пора-зительной яркостью было выяснено тяжелое экономическое положение черноморцев и те причины, которые имели решающее значение в этом отношении. При осмотре черноморских полков в 1832 году генерал-майор Гессе был поражен той непосильной ношей, какая навалена была на черноморцев. С самого поселения войска на Кубани, говорит он, казаки должны были сторожить Линию по году в трехлетний срок, сменяясь по очередям и оставаясь остальные два года дома, чтобы поддержать хозяйство и добыть средства для несения службы на собственный счет. На деле же оказалось, что с течением времени казак при самых благоприятных условиях был год дома и два года на службе. Особенно сильно задавлены были службой черноморцы в 1821 году, когда генерал Власов, не знавший удержу в своем стремлении отличиться, почти все войско держал под ружьем. Между тем казаки от казны получали лишь ничтожное жалованье по 12 рублей ассигнациями в год, да и то за время, пока они были на Линии; все же остальное – снаряжение на службу и содержание на ней – казаки несли на собственный счет. Естественно, что при таких условиях черноморцы впали в крайнюю бедность.

Наказной атаман Черноморского казачьего войска Заводовский, спрошенный генералом Вельяминовым о причинах обед-нения черноморских казаков, ответил, что до тех пор, пока правильно соблюдались очереди по смене на службу, казаки имели хороших лошадей и приличное одеяние. У казаков было время для того, чтобы вести хозяйство и добывать средства. Поэтому для устранения причин обеднения казаков генерал Заводовский предложил следующие меры:

1. Согласно издавна заведенному порядку, казаки должны сторожить Пограничную линию по году в трехлетний период, так чтобы из 21 полка, из которых состоит войско, 7 полков было на очереди, а остальные 14 на дому.

2. В зимнее время, когда, с появлением льда на Кубани, горцы усиливают набеги, из льготных казаков, не обремененных зимой хозяйственными работами, могут быть составляемы, по усмотрению наказного атамана, особые отряды для подкрепления очередных полков, служащих на границе.

3. В вознаграждение за зимнее отвлечение льготных казаков от хозяйства черноморцам должны выдаваться из казны ремонтные деньги, как это ведется у всех остальных казачьих войск.

4. Командированный в Анапу Черноморский полк и части артиллерийских рот должны быть возвращены в Черноморию, так как иначе нельзя будет вести правильную смену очередей.

Этот простой и практичный план не понравился генералу Вельяминову, и он нашел объяснения Заводовским причин обеднения казаков неправильными. Указывая на пример линейных казаков, несших пограничную службу и находившихся в лучшем экономическом положении сравнительно с черноморцами, Вельяминов видел главную причину бедности черноморцев в «бесчисленных злоупотреблениях, кои позволяют себе черноморские чиновники». Из числа многих злоупотреблений Вельяминов указал на два главнейших. Первое зло заключалось в том, что на пограничную службу высылались беднейшие люди, а богатые откупались у местных властей. Бедные казаки являлись на худых лошадях, плохо служили, терпели нужду во всем и в конец разорялись, увеличивая кадры бедняков.

Вторым злом войска Вельяминов считал неблаговидные поступки полковых командиров, которые из беднейших казаков, являвшихся на Кордонную линию, отпускали по домам наименее бедных, получая с них за это или деньги, или лошадей, или рогатый скот, или натурой работами на полковничьих хуторах. На Пограничной линии оставались самые бедные казаки, которых командиры, чувствуя за собой вину, не решались подвергать взысканиям за упущения по службе.

Чтобы уничтожить причины обеднения черноморских казаков и поднять благосостояние войска, Вельяминов считал нужным заменить наказного атамана, членов войсковой канцелярии, всех полковых командиров и часть офицеров офицерами регулярных войск. Тогда, утверждал Вельяминов, злоупотребления уменьшатся и казаки станут богаче.

Графа Паскевича, по инициативе которого все это делалось, не удовлетворили разъяснения Вельяминова и он приказал сделать более серьезные исследования вопроса об обеднении казаков. Тогда оказалось, что начиная с 1821 года, при Ермолове, находившиеся на Кордонной линии казаки каждую зиму буквально-таки голодали, так как за истощением средств у войска не на что было приобретать провиант, а Ермолов требовал, чтобы казаки продовольствовались на собственные средства. Между тем в Черномории часто бывали неурожаи и саранча выедала хлеба и травы. С того времени и началось настолько сильное обеднение черноморских казаков, что в Петербурге по Высочайшему повелению образован был особый комитет для изыскания способов по улучшению состояния Черноморского войска.

Нужно иметь в виду, что истекшее пятилетие с 1821 по 1826 год было периодом господства на Кубани генерала Власова, разорившего не только мирных черкесов, но и черноморцев. Лично граф Паскевич обед-нение черноморских казаков объяснил целым рядом причин. Главнейшую из них он видел в том, что у войска не хватало населения для несения военной службы.

Поэтому граф Паскевич в интересах вой-ска находил настоятельно необходимым две меры: 1) переселение в Черноморию 25 тысяч душ мужского пола, с прекращением командировок черноморских полков за границы войска до тех пор, пока не осядут прочно в войске переселенцы; и 2) выдачу в течение 10 лет денежного пособия войску в размере 50 р. на конного и 35 рублей на пешего казака. К такому же заключению пришел и образованный в Петербурге комитет о причинах обеднения черноморских казаков. Только последней мерой Черноморское войско могло быть поставлено наравне с другими казачьими войсками. Все эти соображения были одобрены Государем.

В подробной мотивировке о необходимости этих мероприятий выяснено было, что в положении черноморских и линейных казаков была большая разница. Линейные казаки жили на самой Линии и несли военную службу, находясь у себя дома, в станицах, а черноморцы для несения той же службы вынуждены были оставлять хозяйства, уходя на долгое время за 100, 200 и даже 300 верст из своих поселений. Линейные казаки, неся службу близ своих хозяйств, получали вместе с тем ремонтные и фуражные деньги; черноморцы, уходя из дому на далекие расстояния, не получали ни ремонтных, ни фуражных денег и даже лошадей должны были содержать на собственный счет. Благодаря последнему обстоятельству, казаки льготных полков летом отрывались от хозяйства для заготовления на зиму сена лошадям.

При недостаточной численности черноморские казаки отвлекались в то же время на внешнюю, за пределами войска, службу – черноморские полки были и в Польше, и в Анапе, и на Кавказской линии для подкрепления линейных казаков, и за Кубанью в укреплениях, и на Черноморском побережье.

Между тем служебные обязанности черноморского казака были очень сложны и разнообразны. С 19 лет черноморец поступал в строевую службу и нес ее в продолжение 25 лет. После 25 лет черноморца подвергали освидетельствованию, и если он оказывался годным к полковой службе, то его оставляли еще в полку, и тогда он снова попадал в военную службу при формировании экспедиций и отрядов в походы за Кубань. В противном случае, при негодности к полковой службе, казак назначался на внутреннюю по войску службу в присутственных войсковых местах, на меновых дворах, при войсковых магазинах, при госпиталях и лазаретах, в конных разъездных командах при земских начальствах и куренных управлениях, в ямщиках на почтовых станциях, в летучках для возки бумаг, в пожарных командах, на кордонной «цепи от кавказской области», при 40 чугунных крепостных орудиях в пограничных селениях и при 80 орудиях старого калибра по кордонным укреплениям. На все это требовалось до 4000 внутреннослужащих казаков.

Затем остальные внутреннослужащие казаки в качестве инвалидной команды назначались на внутреннюю по куреням службу – в сторожа к куренным управлениям, к церквям, к хлебозапасным магазинам, к войсковым соляным озерам, в пожарные куренные команды и на многие другие наряды, на что также требовалось не менее 4000 человек. Но так как при трехлетней смене не хватало отставных казаков для несения внутренней по войску и куреням службы, то в пополнение этого недостатка назначались малолетки до 19 лет и, следовательно, часть казаков несла уже службу прежде, чем поступала в полки.

Наконец, на отставных и льготных казаках лежал целый ряд натуральных повинностей и расходы по содержанию общественных учреждений. Требовались деньги на возведение и ремонт общественных зданий, на пожарные снаряды, на повозки и упряжь для почтовых станций, на жалованье служащим и наем писарей, на канцелярские по куренным управлениям расходы и т.п. Особенно тяжело ложились на население расходы по почтовой повинности, которую с 1826 года Ермолов приказал снять с войска для увеличения войсковых доходов и переложить на курени. За неимением доходов куренные управления освобождали часть внутреннослужащих казаков от службы за деньги, которые шли в общественный доход на указанные выше нужды. Наибольшим же гнетом на население ложились натуральные повинности – исправление дорог, мостов и гатей, препровождение арестантов и воинских частей, перевозка провианта и других тяжестей. За все это население не получало никакого вознаграждения ни от казны, ни от войска; а между тем выполнение этого рода повинностей носило крайне принудительный, обязательный характер, и казаки часто отрывались от хозяйства и работ в самую горячую пору.

Таким образом, говорится в заключительной части записки комитета, все без изъятия казаки, как состоящие в полках и артиллерийских ротах, так и отставные и престарелые, находятся одни на военной, а другие на внутренней службе, дома же хозяйством заниматься некому. Этим и обусловливались бедность в войске, недостача у казаков хороших лошадей и одежды, голодание даже служащих на Линии казаков, нужда в продовольствии и пр., и пр. Правы были, следовательно, генералы Гессе и Заводовский, указывавшие на обременительность службы в Черноморском войске, к которому предъявлялись требования, несоразмерные с количеством населения. Злоупотребления властей, неблагоприятные климатические условия, засухи, неурожаи, саранча, падежи скота, повальные болезни и т.п. – все это только усиливало обеднение населения, поставленного в невозможность нести возложенную на него службу.

Сам Вельяминов, так недружелюбно отнесшийся к черноморской администрации, обратил внимание на то, что фурщиками у черноморцев были люди престарелые, увечные и малолетние, и запросил Заводовского, чем это объяснялось. Заводовский указал на то, что фактически у черноморцев служба была бессрочная; в чистую отставку увольнялись только больные, увечные и совершенно одряхлевшие старики; полки пополнялись также подростками 17, 18 и 19 лет. Гражданская служба лежала на стариках и подростках, из которых комплектовались и фурщики. Других фурщиков войску негде было взять.

И казачьи власти и сами казаки прибегали ко всевозможным приемам, чтобы хоть несколько ослабить тяжелое положение населенья. Последним даже некогда было жениться и справлять свадьбы. Так, в 1832 году лишь по особому ходатайству был отпущен с Кордонной линии казак на 6 дней домой для того, чтобы обвенчаться и сыграть свадьбу. В трудных случаях казаки помогали друг другу, как могли. При командировании в 1831 году казаков за Дунай у многих казаков не было ни лошадей, ни сбруи. Одностаничники снабдили их тем и другим, а войсковая канцелярия обещала этим благодетелям или дать льготу по отбыванию войсковой повинности, или же вознаградить их деньгами по стоимости лошадей и сбруи. Впоследствии, однако, канцелярия не исполнила своего обещания, ссылаясь на то, что не было специального постановления на этот счет, и казаки должны были сами ведаться друг с другом, и только по настоянию наказного атамана они получили денежное вознаграждение за своих лошадей и сбрую.

В 1832 году Заводовский приказал сформировать особую пластунскую команду из 1 офицера, 3 урядников и 18 казаков под начальством сотника Бардака для преследования черкесских шаек. В команду должны были войти от 8, 9 и 10 конных и 2, 5 и 8 пеших полков по три человека, «знающих совершенно пластунское искусство, опытных и храбрых в деле с неприятелем». Но этот первоначальный расчет пришлось затем значительно изменить. Сотник Бардак образовал более многочисленную пластунскую команду, разделивши ее на две части: хорунжий Мищенко, урядник и 8 пластунов оставлены были на Елизаветинском посту, а 90 казаков с 2‑мя орудиями были отправлены на Марьинский пост. В это время черноморские пластуны пользовались уже широкой известностью и, неся многотрудную и ответственную службу, выказывали чудеса храбрости, находчивости и военного искусства. Приказом 19 марта 1833 года Заводов-ский распорядился о роспуске пластунов по тем полкам, в которых они служили, а начальнику пластунской команды сотнику Бардаку дал 20‑дневный отпуск.

В это время продолжались еще репрессии со стороны высшего казачьего начальства, и за оплошности казаки часто платились довольно чувствительно. Так, 24 мая 1833 года генерал Вельяминов предписал генералу Малиновскому вызвать в Екатеринодар куренного атамана станицы Марьинской и наказать его при собрании казаков 200 ударами розог за допущение жителей оставаться на ночь в поле поодиночке.

В июле 1833 года наказной атаман Черноморского войска вступил во временное командование Черноморской линией. И с этого же времени начинается некоторое облегчение в служебных тягостях казаков. Так, в 1833 году последовало распоряжение командующего особым Кавказским корпусом, чтобы казаки, бежавшие из плена от горцев, были совершенно освобождаемы от службы при неспособности к ней, а годные к службе получали 2 года льготы. В феврале 1836 года Заводовскому поручено было окончательно принять управление Черноморской кордонной линией от г.-м. Штейнбе, и облегчение служебной тяготы черноморцев продолжалось. В этом году офицеры и казаки, участвовавшие в экспедиции за Кубань в 1834 и 1835 годах, награждены были по Высочайшему повелению первые третным жалованьем, а вторые – двумя парами сапог на человека, взамен которых было выдано по 4 рубля 90 коп. За участие в польском походе 240 казакам 2‑го и 5‑го конных полков было выдано в награду 200 червонцев за отличие при взятии Мациержицы, а 15 казакам 7-го конного полка Высочайше пожаловано 73 руб. 50 коп. за взятие Варшавы. В 1837 году по Высочайшему повелению признано было считать военную службу на Кавказской линии и за Кубанью «внешнею», чем обеспечивались служащим повышенные оклады, приравненные к окладам при войнах с внешними врагами.

Между тем проектированные в 1833 году облегчения Черноморскому войску, несмотря на Высочайшее одобрение, не были осуществлены, и казаки по-прежнему несли непосильную службу. В 1838 году приказано было составить команду из черноморцев – из 1 офицера, 2 урядников и 16 казаков – для управления грузовыми лодками при экспедициях по Черноморскому побережью. Тогда же по распоряжению корпусного командира назначено было по 100 черноморских казаков в укрепления побережья – на р. Шапсухо, на Цемес, в форт Вельяминовский и в укрепления Новотроицкое и Михайловское. Казаки назначены были временно, на 6 месяцев, но потом их стали удерживать на более продолжительное время. Когда командир казачьего полка заявил, что у казаков нет одежды, которой им приказано было запастись только на 6 месяцев, то начальник Береговой линии приказал, чтобы одежда была доставлена казакам из дому. Заводовский нашел невозможной такую меру, как вмешательство стороннего генерала во внутренние распорядки и дела казачьего войска, прося корпусного командира Граббе освободить черноморских казаков, оборванных и обедневших от службы в Черноморских укреплениях, тем более что это нарушает очередные смены в Черномории и обессиливает войско.

Таким образом, до 1838 года высшее начальство продолжало как посылать черноморские полки за пределы войска, так и нарушать правильную смену полков. Заводовский просил поэтому Граббе облегчить хоть немного служебные тягости казаков. Если нельзя было установить правильную смену полков на Пограничной линии, то следовало бы, по проекту Заводовского, дать возможность казакам посещать хотя бы временно дома и хозяйства, полковым командирам дать по 1000 руб. столовых, а казакам отпустить ремонтные деньги в размере 75 рублей в год на конного и 35 руб. 50 коп. на пешего казака. Казакам же, производящим во время походов за Кубань рубку леса и др. работы, выдавать по три казенных рубахи, так как благодаря этим работам они остаются часто оборванными и без одежды.

И снова казачья служба была несколько облегчена. В сентябре 1838 года корпусный командир Граббе распорядился усилить крепостные гарнизоны на Черноморском побережье и за Кубанью регулярными вой-сками из действующего отряда и отпустить из укрепления черноморских казаков в видах облегчения их службы. В 1839 году Государь Император приказал выдавать денежное пособие из войсковых сумм черноморским казакам, служившим на побережье, предоставив определить размер пособия местному начальству. Заводовский, вследствие этого, распорядился о выдаче пособия по 25 руб. ассигнациями каждому казаку, несшему службу на Черноморском побережье. В том же 1839 году казаки 4, 5, 6 и 7-го пеших полков получили в первый раз пособие из войсковых капиталов в размере 44 425 р.

В то же время казачьи генералы Заводов-ский и его правая рука Рашпиль старались упорядочить внутреннее состояние войска и его боевую организацию. Приказом 18 мая 1841 года Заводовский учредил в г. Екатеринодаре учебную команду, назначивши начальником ее сотника гвардии Решетька. Лица, нарушившие интересы рядового казачества, также преследовались и карались. В 1841 году разжалован был урядник Запорожченко в рядовые за употребление на собственные работы подчиненных ему казаков. При этом суд постановил уплатить из имущества Запорожченко вознаграждение казакам за работу, а также войску за войсковые деревья и угли, проданные Запорожченком в свою пользу. Тогда же разжалован был в рядовые и лишен орденов капитан Витторф за нетрезвое поведение, убийство одного казака и поранение другого, будучи признан судом, как действовавший «неумышленно и непроизвольно».

А служебное положение казаков от этих мелких и частичных мероприятий мало улучшалось. Черноморцы по-прежнему отвлекались за пределы войска и находились часто при этих условиях в ужасном положении. В рапорте лекаря Кедрина от 25 января 1841 года сообщено было, что весь абинский гарнизон, особенно же пеший Черноморский 9-й полк, сильно страдал от цинги. Госпиталь был завален сотней цинготных больных, а 150 болело цингой вне госпиталя. Причиной цинги были изнурение от непосильных работ, худые жилища, недостаток продовольствия и нездоровый местный климат.

Двумя днями позже Заводовский писал П. Хр. Зассу, что с 17 по 25 января почти на всем протяжении Черноморской кордонной линии горцы произвели целый ряд вторжений. Опасность была велика, а войска недостаточно для защиты края. Пришлось двинуть к Кубани все, что было, и всех, кто только мог носить оружие. В Екатеринодаре были вооружены все канцелярские служители, певчие, музыканты, мастеровые и частная прислуга.

В январе 1842 года Заводовский донес командующему войсками на Северном Кавказе, что несмотря на то, что все полки и служащие казаки были стянуты к Кубанской границе, он все же считает недостаточно обеспеченной границу от вторжения горцев. Ввиду слухов о сборищах их в 1500 и до 6000 человек, можно опасаться, что при стремительном натиске таких сборищ черкесы прорвутся через границу в Черноморию. Войско обессилено отвлечением его сил на сторону.

В июле 1842 года в Петергофе Высочайше утвержден был проект об учреждении в крепости Анапе горского полуэскадрона. В состав его входили по собственному желанию натухайцы, шапсуги и абадзехи. Учреждение эскадрона мотивировалось «целью доставить горцам средства доказать свою готовность и преданность нашему правительству полезною службою» и ознакомиться с военным делом. В эскадрон были зачислены и жители черноморского аула Адды, против чего возражал генерал Рашпиль, так как это были войсковые обыватели.

Последующие годы не принесли черноморцам новых облегчений в служебном отношении, но и не были столь тяжелыми, как предшествующие. Судьбами войска распоряжались два своих же казачьих генерала – Заводовский и Рашпиль. Оба генерала, люди талантливые и преданные войску, энергично отстаивали интересы войска и умели это делать. Заботы их о казаках выразились в ограничении произвола низшей казачьей администрации и полковых командиров, особенно по снаряжению казаков на сверхочередную службу. Рашпиль, как ближе стоявший к войску, следил за общим течением казачьей жизни и заботливо входил во все подробности казачьей службы и быта.

В декабре того же года приказано было принимать на службу беглых нижних чинов, если побег их к горцам не сопровождался убийством или уходом с часов. Нужда в людях была велика, а беглецы всегда были храбрыми и способными людьми. В 1846 году Заводовский объявил по войску, что на основании свода военных постановлений казаков нельзя и не следует наказывать плетьми. Суровый генерал считал позорным такое наказание для казака.

Не проходили бесследно злоупотребления властью и служебным положением. В 1851 году казаки жаловались Рашпилю на жестокое обращение полкового командира Заводовского, сотника Подоляка и хорунжего Кузьки. Рашпиль командировал для расследования дела генерала Зинченку. Жалоба подтвердилась, и Заводовский был переведен в другой полк, а остальные получили строгие внушения и умерили свои необузданные замашки.

В 1853 году в Черноморском войске были отменены пики на Кордонной линии, как громоздкое и неудобное в борьбе с горцами оружие. В горах же, в делах за Кубанью и по Линии приказано было особенно старательно оттачивать сабельные клинки. В том же году, 29 августа было Высочайше утверждено положение об образцовом дивизионе, сформированном из отборных казаков войск Донского, Черноморского, Кавказского, Астраханского, Оренбургского и Сибирского. Черноморцы дали в дивизион своих лучших представителей. Но 1853 год был годом большой утраты для вой-ска. В особом приказе 10 ноября 1853 года главнокомандующий на Кавказе князь Воронцов известил о смерти доблестного генерала от кавалерии Николая Степановича Заводовского, командующего войсками на Кавказской линии и в Черномории.

В 1854 году по распоряжению главнокомандующего было уничтожено Абинское укрепление, как ненужное более для военных целей. Горцы всячески старались воспрепятствовать этому, но понесли лишь потери, в особенности при движении русского отряда к Кубани. Казалось, что Кавказская война понемногу затихала и локализировалась на меньших пространствах. Но именно 1854 и 1855 годы были самой тяжелой порой в жизни Черноморского казачества. В это время война велась не с одними горцами. Турция и ее союзники англичане, французы и итальянцы осаждали берега Крыма, Черноморского побережья и Азовского моря. Укрепления по восточному берегу Черного моря были оставлены русскими вой-сками; часть военных сил, гордость войска пластуны были отвлечены к Севастополю; для защиты Азовского побережья оставлены были незначительные силы. Главное внимание было обращено на пограничные с горцами места, военные силы казаков были напряжены до последней степени, и все усилия направлены на то, чтобы отразить и сдержать дикие порывы горцев. В этом и заключалась двухлетняя служба Черноморского казачества.

С прекращением Крымской кампании казачья служба и охрана границ вошли как бы в свою обычную колею. Сколько-нибудь крупных перемен в служебном положении казаков за это время не произошло. В 1860 году было сделано распоряжение об отмене назначения казаков на внутреннюю службу в два срока – 1 апреля и 1 октября, и о замене их одним в половине мая, когда происходили наряды и на кордонную службу. Но в 1860 году произошло самое крупное событие в жизни Кубанского казачества. Из бывшего Черноморского войска и части бывшего Кавказского войска было образовано одно Кубанское казачье войско, завершившее покорение Западного Кавказа и положившее новые начала в основу казачьей жизни. Но это составляет уже целую казачью историю, несмотря на короткий десятилетний период ее.