Текст книги "История Кубанского казачьего войска"

В 1841 году горцы обрушились на Черноморию целым рядом набегов. Особенно богат ими был январь. В 7 часов вечера 16 января партия до 4000 конных и пеших черкесов решила разорить Ольгинский и Славянский посты. Перед рассветом 17 января черкесы переправились через Кубань и разделились на две части. Одна часть двинулась на Ольгинский пост, а другая пыталась взять батарейку в районе Новоекатериновского поста. В батарейке было всего 25 казаков под командой урядника Дижечки. Подпустивши толпу на самое близкое расстояние, казаки встретили ее картечными выстрелами из пушки и учащенной ружейной пальбой. Горцы смешались и отступили. Три раза они бросались на батарейку и три раза отступали под выстрелами казаков. Понеся значительную потерю людьми, горцы совсем оставили батарейку.

То же случилось и с Ольгинским постом, который горцы хотели взять. Вместе с черкесами сюда прибыли отряды войсковых старшин Заводовского и Косолапа. Горцы бросились на казаков, но действием артиллерии были не допущены до казачьих команд. Когда же в свою очередь казаки пошли в атаку на горцев, то последние не устояли и бежали к Кубани. По-видимому, от артиллерийского огня выбыло много горцев из строя, при незначительных потерях казаков.

Того же 17 января соединенные партии шапсугов, абадзехов, убыхов и натухайцев переправились через Кубань в другой части Черноморской кордонной линии, в районе Великолагерного поста, и напали на Елинский пост и Марьинское селение. Но всюду на ближайших укреплениях была поднята тревога, и казачьи команды немедленно поскакали к Марьинской станице и Елинскому посту. Горцы, заметивши это, удалились, после небольшой перестрелки, за Кубань.

Через два дня, 19 января, повторился набег горцев, также окончившийся полной неудачей. До 2000 горцев, переправившись выше Павловского поста, намерены были ограбить Пашковский курень или Армянский поселок, близ него расположенный, но, встретивши мужественный отпор со стороны казаков, ушли обратно за Кубань без всякой добычи.

Еще через два дня, 21 января, горцы несколько раз нападали на обоз, шедший под прикрытием войск в Афипское укрепление, но были отбиты.

А 22 января в Черноморию двинулось скопище черкесов в 5000 человек. Переправившись через Кубань близ Изрядного поста, черкесы напали на Васюринскую станицу. Встреченные пушечными и ружейными выстрелами с южной и юго-восточной стороны станицы, горцы прекратили приступ с этой стороны, а под прикрытием обрыва пробрались с другой стороны, успели ворваться в станицу и зажгли несколько хат. Другая часть скопища проникла в станицу с востока. Здесь стояло орудие 3-й батареи. Артиллеристы выстрелами из орудия старались не пропустить черкесов. Однако последние своей массой задавили ничтожное количество казаков и солдат. Бросившись с шашками на приступ, они перерубили всю прислугу при орудии, убили командира прапорщика Коноплянского, испортили артиллерийский ящик и передок, забрали заряды и 10 артиллерийских лошадей. В станице было всего 400 человек защитников. Они не в силах были сопротивляться пятитысячной разъяренной толпе. Но в это время снизу и сверху Кубани показались команды, спешившие на помощь Васюринской станице. Черкесы, заметивши это, поспешно отступили, сжегши 35 казачьих хат и оставивши на поле битвы 25 тел, которых они не имели возможности захватить с собой.

Между тем полковник Зинченко с командами из Константиновского, Воронежского, Подмогильного, Изрядного и Редутского кордонов и с двумя орудиями бросился в погоню за черкесами и настиг их у переправы. Завязался артиллерийский бой. Пока черкесы переправлялись через Кубань, выстрелами из орудий было убито много горцев, как об этом можно было судить по большому количеству подобранных на виду у казаков тел.

Немного спустя сюда же прибыл с отрядом и 3 орудиями генерал Засс. Принявши начальство над всеми войсками, он переправился с ними через Кубань, но не догнал горцев; аул же прапорщика Шумафа Деукозиона, участвовавшего в набеге с горцами, нашел совершенно пустым и велел сжечь.

Еще в большом количестве горцы напали на Черноморию 24 января. На этот раз общее количество их было не менее 6000 человек. Часть этого ополчения пыталась взять и ограбить Ивановскую станицу, но командир Тенгинского полка с солдатами и 2 орудиями после упорной борьбы отра-зил неприятеля. Тем не менее горцы взяли в плен 3 солдат и 11 пастухов с 244 штуками рогатого скота и 340 овцами.

Другая часть тех же черкесов действовала у Екатериновского и Ольгинского кордонов и в направлении к Мышастовской станице, но всюду потерпела неудачу от быстро собиравшихся к месту действия казачьих команд.

Когда черкесы уходили уже за Кубань, казаки отбили 50 голов рогатого скота, захваченного в Ивановской станице, а 50 голов черкесы изрубили шашками, чтобы они не достались русским.

Тогда же, по сообщению начальника Новогригорьевского поста есаула Луценка, 150 горцев обложили еще с ночи Речинский пикет и на рассвете бросились в атаку с криками и выстрелами; но находившиеся в пикете 20 казаков выстрелами из ружей и фальконета несколько раз отбивали приступы горцев и не дали взять пикета. Есаул Луценко с командой поспешил к ним на помощь. К нему присоединился есаул Майгур с другой командой и 20 казаками 9-го конного полка. Казаки в это время увидели, что, кроме черкесов, обложивших Речинский пикет, через Кубань переправлялось еще до 500 человек неприятеля, а по ту сторону Кубани виднелась еще бóльшая толпа. Луценко дал знать об этом в станицу Старотитаровскую. Горцы, заметивши, что на пути в станицу, куда они хотели направиться, расположены уже были казачьи команды, отступили за Кубань.

Обилию черкесских вторжений способствовала, несомненно, холодная зима, сковавшая воды Кубани. В ответ на действия черкесов снаряжен был целый ряд экспедиций за Кубань. С 27 на 28 января наказной атаман Заводовский поручил вой-сковому старшине Косолапу составить отряд из 200 конницы и 350 пехоты, при двух орудиях 10-й конной батареи, и двинуться с ними по речкам, впадавшим в р. Абин. Здесь были расположены шапсугские аулы, в которых, по сообщению лазутчиков, собралось значительное количество черкесов, намеревавшихся напасть на Черноморию. Движением карательного отряда имелось в виду разрушить этот план горцев. По пути отряд нашел шапсугские коши, захватив здесь 6 черкесов в плен и угнав 500 голов рогатого скота. Коши же и сено были сожжены. На возвратном пути около 300 горцев пытались атаковать отряд и отнять скот, но безуспешно. Казаки возвратились обратно почти без всяких потерь. Были убиты лишь две казачьи лошади и две лошади ранены.

Вторая экспедиция была снаряжена, по распоряжению Заводовского, 22 марта под начальством войскового старшины Борзика. Отряд в 700 пеших и 300 конных нижних чинов, при 3 взводах артиллерии, был составлен из гарнизонов Алексеевского и Афипского и дежурной команды. С 23 на 24 марта отряд двинулся из Афипского укрепления в аул Пшихор. По этому пути отряду пришлось идти в первый раз. Чтобы лучше ориентироваться, Борзик послал вперед на разведку пластунов. На протяжении 19 верст пластуны дали подробное описание местности, по которой должен был пройти отряд. Конечной целью был укрепленный аул. Он оказался окруженным крепким плетнем и завалами, а дорога к нему неудобна и трудно проходима. Тем не менее к 11 часам ночи русский отряд придвинулся к самому аулу. До рассвета было еще далеко, и отряд мог быть открыт черкесами. Поэтому решено было напасть на аул ночью.

Оставивши у забитых ворот аула артиллерию, под прикрытием 200 человек пехоты, Борзик направил на аул справа и слева две равные по силе части войска, а сам с 200 человек стал против фронта аула. Без выстрелов в условленный момент русские с криками бросились на аул. Пробудившиеся от сна горцы частью бежали в лес, а частью стали отстреливаться в саклях. Захвативши в плен 13 душ черкесов обоего пола, 20 штук рогатого скота и 115 овец, Борзик приказал сжечь аул. Казаки вели так удачно нападение, что ранен был только один из них.

При обратном движении отряда до 500 горцев в течение двух часов преследовали русских, пытаясь атаковать их, но отряд благополучно прошел в Афипское укрепление. В рядах отряда оказались один убитый и трое тяжелораненых. Потери горцев были более значительны, так как они попадали несколько раз под действие артиллерийского огня.

По донесению войскового старшины Быстрого-Лазоренки, отряд из 300 конных казаков, при трех орудиях, сопровождал 1 мая транспорт с провиантом и багажом в Мостовое Алексеевское укрепление. Едва колонна отошла с места 4 версты, как вблизи ее показались до 2500 конных и пеших горцев. Горцы стремительно бросились на колонну, но начальник ее есаул Шкуропатский с не меньшей быстротой построил колону в каре и удачными выстрелами из орудий остановил атаку горцев. Горцы при этом понесли значительную потерю убитыми и ранеными и остановили атаку в ожидании подкрепления из 500 пехоты. В то же время воинский начальник Георгие-Афипского укрепления Быстрый-Лазоренко послал 200 казаков с есаулом Кравчиной и одним орудием в помощь колонне. Заметившие это горцы разделились на две части, направивши одну против колонны, а другую против отряда есаула Кравчины. Несмотря на отчаянные попытки черкесов не допустить соединения отряда Кравчины с колонной, обе эти части после трехчасовой упорной борьбы соединились вместе и тем принудили черкесов к отступлению.

В мае же месяце командир 4‑го пешего полка в рапорте описал случай быстрой и жестокой расправы черкесов с казаком. Подкравшиеся ночью к часовому черкесы смертельно ранили его выстрелом из пистолета и рассекли саблей. Изнемогавший казак попробовал крикнуть и движением проявил признаки жизни. Это заметили черкесские мальчики и начали колоть его кинжалами, нанеся ему более 20 ран. Ночью 30 мая 1841 года черкесы переправились у Могильной пристани и напали на Редутский меновой двор. Здесь они убили двух караульных и, взломавши войсковой сундук с товарами, забрали последние на сумму 605 руб. ассигнациями и бесследно скрылись.

В июне войсковой старшина Гавриш узнал от мирных черкесов, что горцы готовились захватить гарнизонный скот, находившийся при Абинском укреплении. Чтобы предупредить нападение на скот и наказать черкесов, Гавриш, по распоряжению наказного атамана Заводовского, с 20 на 21 июня составил отряд из 250 конных казаков и 150 линейных солдат под начальством есаула Дейнеги. Отряду этому поручено было напасть на аул при р. Аф, населенный черкесами, готовившимися отбить скот у Абинского гарнизона. Выступив в поход в 9 часов утра, в 4 часа дня отряд доставил уже захваченных в плен 1 д. мужского, 9 д. ж. пола населения и 30 штук овец. Горцы сражались отчаянно и оставили на месте боя в ауле до 20 тел и еще больше забрали с собой убитых и раненых. При обратном движении русского отряда они также нападали на него, убили 1 казака и 8 ранили.

В июне же месяце получено было из-за Кубани известие, что абадзехи в значительном количестве собрались на р. Униабат, с намерением прорваться через границы и произвести нападение на самый Екатеринодар. В этих видах Заводовский поручил командиру 6-го конного полка войсковому старшине Борзику составить отряд и пробраться с ним на р. Униабат для рассеяния скопища горцев. В отряд вошли 232 пехотинца, 323 конных казака и 30 горцев, при одном взводе артиллерии. В 8 часов вечера была произведена переправа этих сил через Кубань. Ночью на 16 версте следования Борзику сообщили казаки, что недалеко от дороги находилось стадо черкесских овец. Борзик послал 20 пластунов и 10 горцев разведать, где и сколько было овец. Пластуны разузнали все с точностью. Прибавивши к ним и к 30 черкесам еще 30 казаков, Борзик распорядился, чтобы отряд этот под командой сотника Гребенника захватил овец и отогнал их в Екатеринодар. За 1¹/₂ часа до рассвета отряд подошел к лесу на р. Униабат, известному у черкесов под именем Явк. Но лес был так густ и малодоступен, что не было возможности атаковать черкесов ночью. Отряд вынужден был ждать дня, но с наступлением его горцы открыли присутствие русских. Значительными силами пехоты и конницы они атаковали отряд, заставивши его повернуть назад к Кубани. На протяжении 16 верст, при обратном движении, отряд почти на каждом шагу принужден был выдерживать бой с черкесами. Несколько раз горцы бросались в шашки, но удачными выстрелами артиллерии и ружейным огнем были отбрасываемы с места боя. К 4 часам дня отряд подошел к Кубани. К этому времени сотник Гребенник успел уже со своими казаками пригнать 507 штук овец и переправить их через Кубань в Екатеринодар. В виду Екатеринодара черкесы прекратили действия против отряда и на время отложили свое намерение сделать набег на Черноморию.

В декабре 1841 года был направлен за Кубань с карательными целями отряд под начальством командира 8-го пешего полка Косолапа. Отряду этому поручено было разорить один враждебный аул на р. Абин. Косолап с частью отряда напал на аул и взял в плен 7 душ населения. При обратном движении отряда к Кубани шапсуги преследовали его до р. Кунипс. В 11 часов дня отряд прибыл, однако, благополучно в Ольгинское укрепление, имея одного лишь раненого казака и потерявши одну убитую лошадь.

В конце декабря абадзехи напали на хамышеевцев из мести за приверженность их к России. До 400 горцев 31 декабря внезапно ворвались в небольшой аул поручика Тугуза Инемокова Эдиге, находившийся при Кубани. Заметивши это, начальник Великолагерского кордона дал тревогу и послал казаков в помощь хамышеевцам. Жители аула оказали отчаянное сопротивление. Но абадзехи, заметивши скакавших к аулу казаков, бросили его и стали поспешно удаляться, преследуемые хамышеевцами. Хотя абадзехи и понесли значительный урон людьми, но все-таки успели взять в плен 8 женщин и ранить двух. Оставивши на месте одного убитого, они захватили 12 голов рогатого скота и 120 овец.

Так закончился 1841 год, последний перед преобразованием Черноморского войска.

Глава XVI
Черноморская береговая линия

Учреждение Черноморской береговой линии и занятие Черноморского побережья русскими укреплениями было логическим следствием тех задач, которые преследовала Россия в своих отношениях к Турции и Кавказу. Каждый шаг русских вперед по Кавказу вел к сокращению владений Турции и ее влияния на местные народности. Занимая восточные берега Черного моря укреплениями и крейсируя вдоль тех же берегов военными судами, русские старались поставить в изолированное положение горцев, помешать снабжению их из Турции оружием и военными припасами, подорвать торговые сношения черкесов с турками. Вступивши в роль хозяев, русские стали неуклонно приводить в исполнение этот план. Фактически завладение Черноморским побережьем со стороны русских началось в 1828 году, когда русскими войсками были взяты Анапа и Поти, две крепости, потеря которых турками повлекла за собой роковые последствия и для всего Черноморского побережья. Особенно чувствительный удар туркам и черкесам нанесен был взятием русскими войсками первоклассной по тому времени крепости Анапы.

Анапа была построена в 1781 году по повелению турецкого султана Абдул Гамида французскими инженерами по всем правилам тогдашней фортификационной техники. Построение крепости было вызвано побуждениями двоякого рода. С одной стороны, крепость строилась для защиты татар, занимавших Таманский полуостров и ближайшие к Анапе места; а с другой, имея в Анапе гарнизон и уполномоченных лиц, Турция могла через них оказывать постоянное влияние на черкесские племена, находившиеся под ее покровительством. Последствия показали, что обе эти цели достигались Турцией вполне. Крепость Анапа являлась очень внушительным оплотом турецкого владычества на Кавказе. При таком значении она служила постоянной приманкой для русских генералов, жаждавших попасть в число великих полководцев. В 1788 году Анапой пытался овладеть самонадеянный, но бездарный генерал-аншеф Текеллий, бесцельно и безрезультатно измучивший огромный отряд войск в походе за Кубань. Анапа оказалась для Текеллия неприступной. В 1790 году на Анапу двинулся легкомысленный генерал-поручик Бибиков, не только не взявший Анапы, но едва спасшийся от голода и холода с отрядом. Годом позже, однако, в 1791 году, Анапа приступом была взята небольшим отрядом русских войск под командой талантливого генерал-поручика Гудовича. Но по ясскому договору Россия уступила эту крепость Турции.

В 1807 году Анапа снова была взята эскадрой контр-адмирала Пустошкина. Во время бомбардировки 23 апреля крепости в ней зажжены были бранскугелями строения, и скоро охвативший Анапу пожар стал столь ужасен, что 300 артиллеристов турецкого гарнизона бросили пушки и бежали в горы; за ними последовали гарнизон, сам командующий турецкими войсками анапский паша, жители и комендант крепости. Паника была невероятная. В крепости числилось 4000 жителей, но русские моряки нашли в Анапе только 18 турок и 2 турецких запорожцев. Остальные жители частью бежали к черкесам в горы, а частью погибли в пламени. Несмотря на пожар, русские вой-ска успели, однако, захватить в крепости 86 медных и 12 чугунных пушек и значительное количество боевых припасов. Брошенную турками на произвол крепость решено было совершенно уничтожить. В пять дней разрушительной работы солдаты и моряки превратили крепость в развалины.

Одновременно с осадой русским флотом Анапы, для острастки живших в окрестностях Анапы черкесов посланы были в их земли два отряда – один с Таманского полуострова через Бугаз из регулярных войск под командой генерала Панчулидзева, а другой из Черномории через Кубань казачий, под начальством войскового атамана Бурсака. В то же время гребной флотилии Черноморского войска под командой есаула Борзика приказано было действовать на землях черкесов, прилегавших к Кизилташскому лиману. Здесь казаки 17 и 18 июня разорили 6 черкесских аулов и взяли несколько неприятельских лодок. Отряды же Бурсака и Панчулидзева проникли в горы к черкесам и удержали их от участия в обороне Анапы. Впоследствии сначала черкесы, а потом и турки снова возобновили Анапскую крепость. Поэтому, когда вспыхнула в 1828 году война русских с турками, заранее было решено еще раз взять Анапу и оставить ее в числе русских владений навсегда.

Для осады Анапы в 1828 году назначена была Черноморская эскадра, под начальством вице-адмирала Грейга, с десантными войсками, и небольшой отряд пехоты с полуострова Тамани. Эскадра прибыла к Анапе 2 мая, а на другой день пришел из Тамани через Бугаз отряд из 4 полков черноморских казаков, 6 рот Таманского гарнизонного полка и 20 легких орудий черноморской казачьей артиллерии под командой флигель-адъютанта полковника Перовского. На предложение Грейга сдать Анапу без боя анапский паша ответил вежливым отказом, прибавивши, что «судьба решит, кому владеть Анапой».

Три дня сильный ветер препятствовал высадке десанта с судов и бомбардировке Анапы с моря. В это время на незначительный, в 900 человек, отряд Перовского, находившийся в 2 верстах от Анапы в узком пространстве между морем, болотом и рекою Бугур, обрушились целые толпы черкесов, союзников Турции. Три дня отряд выдерживал бешеную атаку горцев с фронта и тыла по Бугурской дороге, выказывая необычайную стойкость и чудеса храбрости. С утра 6 мая ветер несколько утих; этим воспользовался Грейг и высадил десант на берег. В состав десанта входили 13‑й и 14‑й егерские полки с 8 орудиями под начальством князя Меньшикова. Принявши общее начальство над сухопутными войсками, князь Меньшиков немедленно приступил к осаде крепости.

Осаду Анапы пришлось вести на два фронта – со стороны крепости делали вылазки турки, а с тыла наседали на русский отряд огромные толпы черкесов. На первое время, благодаря неопытности солдат десанта, не имевших еще дела с горцами, солдаты платились жизнью при малейшей оплошности. Так, 12 мая 20 застрельщиков 13-го егерского полка, преследуя горцев, слишком далеко удалились от своего батальона – и немедленно были окружены горцами и изрублены все до одного. Казаки же, наоборот, сами умели завлекать горцев в невыгодные для них стычки. На первых же порах при таких стычках у черкесов пали два видных предводителя – владетельный князь Ханаш-Ибин-Цако и князь Темрюк. Ранним утром 26 мая убежавший из плена, после 8 лет неволи, солдат известил, что в ближайших горах скрывалось от 2 до 3 тысяч черкесов, выжидавших удобного момента для нападения на русский отряд. Через день черкесы, действительно, произвели стремительную атаку на русские войска и сразу расстроили каре Таманского гарнизонного полка, нанеся солдатам значительный урон; но несмотря на одновременную атаку русских войск турками и черкесами, последние в конце концов были опрокинуты на всех пунктах пушечным картечным и ружейным огнем, отступили и не решились больше атаковать русские войска.

В другом сражении солдаты отрезали до 300 турок от отряда, действовавшего за стенами крепости, и, окруживши их со всех сторон, уничтожили их – одних перекололи штыками, а другие, притиснутые русскими к крутому обрыву у моря, бросались в отчаянии с крутизны обрыва и разбивались насмерть о камни. Солдаты при этом выказали необычайное самоотвержение при защите одного из офицеров. Штабс-капитан Томиловский схватился с турецким офицером в рукопашную, поборол его и сбросил в пропасть, но и сам полетел туда же и лишь случайно повис на одном из уступов обрыва. Посланные из крепости турки открыли с берега огонь по висевшему над пропастью офицеру. Увидевши это, два солдата, с риском свалиться в пропасть, пытались подать конец ружья Томиловскому, который от ран не мог стать на ноги и воспользоваться помощью солдат. Один из солдат, от чрезмерного усилия поднять офицера, сам потерял равновесие и упал в пропасть. Оставшийся товарищ стал звать на помощь других солдат. Подбежавшие солдаты сняли с убитых турок пояса, связали их и успели при помощи этого импровизированного каната втащить наверх офицера. В течение всего этого времени раненый Томиловский и герои солдаты были осыпаемы снизу турками градом пуль, и многие оказались ранеными, но офицер был спасен, хотя вскоре и умер от ран.

Турки, однако, продолжали отстаивать крепость, и Меньшиков решил взять ее приступом. В свое время Гудович, взявший Анапу, начал приступ крепости с полевой стороны. Князь Меньшиков избрал для приступа угол с севера крепости, между валом ее и морским берегом, и начал готовиться к приступу с этой стороны, сделав последние приготовления к штурму 10 июня. Увидевши серьезные подготовления к приступу со стороны русских войск и потерявши надежду на помощь черкесов, переставших тревожить русский отряд после битвы 28 мая, когда они понесли огромный урон, турки, по предложению Грейга, вступили в переговоры с русскими. Два дня длились переговоры. Все чрезмерные требования турок были отвергнуты русскими, и 12 июня турецкий гарнизон сдался русским. В крепости оказалось 4 тысячи человек войска и найдено 85 орудий, 29 знамен, 2000 пудов пороха, 25 000 снарядов, 3000 ружей и много другого оружия, а в число пленных попал известный у черкесов и турок Сефер-бей, душа анапского гарнизона. Собственность жителей осталась неприкосновенной, но с этого времени крепость Анапа стала русской.

В рядах войск, осаждавших Анапу и взявших эту крепость, были и казаки Черноморского войска со своим атаманом во главе. По общему отзыву участников в войне, черноморцы при Анапе выказали особое мужество и стойкость, за что и получили знамя с надписью: «За отличие при взятии крепости Анапы 12 июня 1828 года». Сам батька-атаман Безкровный получил за Анапу чин генерал-майора. И было за что наградить эту крупную в истории черноморских казаков личность. Наряду со знанием дела, быстрым соображением, находчивостью и распорядительностью в самых трудных обстоятельствах, Безкровный всегда выказывал необычайную личную храбрость, доходившую до героизма. Поддерживаемый казаками, он лично, в жаркой схватке с неприятелем, отнял у одного из турок богатую турецкую саблю и послал ее в подарок от вой-ска атаману всех казачьих войск цесаревичу Александру, будущему царю-реформатору. При стычках с горцами казачий атаман дрался рядом с казаками и личной своей храбростью всегда воодушевлял других. При малейшей опасности, грозившей кому-либо из казаков, он первым спешил на выручку. И таким он был всегда – и в крупных делах, и в мелких повседневных случаях.

Особенно высоким подвигом личного самоотвержения, совершенного под Анапой, генерал Безкровный оставил по себе память в русских войсках. Его подвигу одинаково удивлялись и казаки, и солдаты, и генералы, и офицеры. Вот подробности случая, при которых обнаружилась благородная душа казачьего атамана.

Анапа была уже в руках русских. Наступили суровые, изобиловавшие бурями дни. На море дул сильнейший юго-западный ветер, превратившийся у берегов Анапы в свирепый ураган. Море ревело и клокотало, волнами необычайной величины и силы бросало, как щепки, огромные суда. Стоявший на бранд-вахте у Анапы люгер буря сорвала с якорей и понесла к берегу. Судно и люди были на краю гибели. Чтобы лучше обезопасить от бури судно и команду, моряки срубили мачту и сняли с палубы все, от чего парусило судно. Но близ берега судну неминуемо грозила опасность погибнуть от громадных волн и сильного прибоя. Напрасно моряки употребляли усилия, чтобы удержать от крушения судно и тем спасти собственную жизнь. Бушующий ветер, как игрушкой, вертел судном, море заливало его волнами, судно кренило и бросало во все стороны…

В это время к месту происшествия подъехал верхом на коне генерал Безкровный в сопровождении нескольких всадников. Заметивши опасность, которой подвергались моряки на полуразбитом люгере, казачий атаман стегнул ногайкою по лошади и заставил ее броситься в волны. Вплавь на лошади, окатываемый волнами и пеной, Безкровный приблизился к люгеру. За атаманом последовали войсковой старшина Могукоров, сотник Калери и урядник Чайтамиров. Борясь с волнами, общими усилиями они ухитрились снять с гибнувшего судна командира его, мичмана и матросов и доставить их на берег. Судно было оставлено в жертву волнам, а люди спасены всадниками.

При осаде и взятии Анапы не было вообще недостатка в случаях самоотвержения, храбрости и геройства. Геройски вели себя представители всех видов оружия. Шесть тысяч русских войск, овладевших Анапой, выказали необычайное мужество и стойкость, редкие в летописях военной истории. Защищая свою позицию на протяжении 5 верст и выдерживая с двух сторон почти одновременный натиск четырехтысячного турецкого гарнизона и еще большого количества горцев, русские войска с 3 мая по 12 июня почти лишены были покоя. Днем стояла ужасная жара, и не было, за исключением палатки князя Меньшикова и лазаретного намета, сооруженного из судовых парусов, никакого убежища от солнца, не было даже ни одного деревца в окрестности, тенью которого могли бы воспользоваться измученные люди. Флот благодаря мелководью Анапского берега бездействовал и почти не принимал участия в осаде крепости. У войска не было ни свежей говядины, ни сколько-нибудь сносной провизии. Особенно чувствителен был недостаток в пресной воде. В р. Бугур была негодная болотная вода, а в колодцах, вырытых солдатами, соленая. От недостатка воды и скудной пищи войска болели цингой и около 200 солдат, наиболее больных, было отправлено во время осады Анапы в Севастополь. Недоставало даже дров для варки пищи, так как близ лагеря не было деревьев, а скудный лес в окрестных горах можно было добывать лишь с риском быть убитым или изрубленным черкесами, все время кишевшими в ближайших горах. Но все эти лишения не помешали русским войскам взять когда-то грозную крепость Анапу, которую турецкий султан назвал «ключом азиатских берегов Черного моря».

Одновременно со взятием Анапы русские войска под начальством графа Паскевича Эриванского овладели другой крепостью Черноморского побережья – Поти. Этими двумя завладениями положено было начало завоеванию и всего побережья восточной стороны Черного моря.

Адрианопольским трактатом 1829 года Турция уступила России свои права на восточное побережье Черного моря от Анапы до свободной Абхазии. Таким образом, все черкесские земли номинально стали достоянием России. Но черкесы не хотели с этим мириться. Они не признавали чужой власти над собою и терпели турок как единоверцев, а не властителей. Вольные горцы никак не могли понять, почему русские посягали на их земли, и когда генерал Раевский, желая нагляднее уяснить им это обстоятельство, выразился, что турецкий султан отдал в подарок русскому царю всех черкесов, то один из шапсугов заметил на это: «Теперь я понимаю! – и, указывая на птичку, сидевшую высоко на дереве, иронически прибавил: – Генерал! я дарю тебе эту птичку, возьми ее!» Черкесы были так же свободны, как птицы небесные, и не могли допустить даже мысли о своем подчинении кому бы то ни было. России предстояло еще завоевать уступленные ей Турцией черкесские земли и их вольных обитателей, и начиная с 1830 по 1864 год шло это завоевание.

В 1830 году заняты были русским отрядом Гагры, а в следующем, 1831 году, русские войска овладели Геленджиком, с которого, собственно, и началось систематическое покорение черкесских племен, населявших восточные берега Черного моря.

В первоначальном плане завоевания побережья Геленджику выпала очень важная роль. Он послужил той конечной базой, которая намечена была в вершине громадного треугольника с основанием по Кубани и с боковыми линиями вдоль берегов Черного моря на юг, с одной стороны, и по дороге от Ольгинского укрепления у Кубани на Абин и Геленджик – с другой. Предполагалось не только занять в этих пределах часть черкесских владений, но и связать занятое пространство с Черноморией. Замечательно, что эту мысль подсказали русским сами горцы – Аббат Убых и Сефер-бей.

Первые распоряжения по занятию русскими войсками Геленджика последовали в июле 1831 года. В это время начальником Геленджикского отряда назначен был г.-м. Берхман 1‑й, который и начал делать предварительные распоряжения в ожидании согласия Государя на устройство укрепления в Геленджике. Так, 15 июля он снесся с графом Паленом относительно беспрепятственного обратного следования отряда через Бугазский карантин, если не окажется заразной болезни, заранее назначил винную и мясную порции солдатам Геленджикского отряда и уведомил коменданта Анапы об отправке в Джеметей строевых, обозных и др. лошадей. Затем 21 июля, при рапорте Государю, Берхман представил ведомость о Геленджикском отряде, в состав которого входило 13 штаб-офицеров, 103 обер-офицеров, 413 унтер-офицеров, 142 музыканта, 3253 рядовых, 147 нестроевых и 67 денщиков, а всего, следовательно, 4138 человек. Того же числа он сообщил генералу Емануелю свои предположения о выступлении на судах Геленджикского отряда и предупредил коменданта Анапской крепости г.-л. Вышеславцева о желании чиновника коллегии иностранных дел Люлье следовать с отрядом в Геленджик для выкупа пленных у горцев. Все эти распоряжения были сделаны из лагеря отряда при Анапе. Отряд был уже готов к выступлению.