Электронная библиотека » Филлис Джеймс » » онлайн чтение - страница 9


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 14:07


Автор книги: Филлис Джеймс


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Глава 7

Миссис Бидуэлл оказалась у двери, как раз когда два санитара выносили тело Лорримера из Лаборатории. Судя по ее виду, ей было жаль, что трупа нет на месте, и она взирала на очерченный мелом силуэт на полу так, словно это была совершенно неадекватная замена чему-то весьма реальному и ценному. Переведя взгляд на исчезающий в дверях закрытый металлический контейнер, она сказала:

– Бедняга! Вот уж не думала, что его вынесут из его же Лаборатории ногами вперед. Правда, его не очень-то здесь любили. Только я не думаю, что это его так уж волнует – там, где он теперь. Это что, мой чехол? Вы, что ли, его этим чехлом накрывали? – Она с подозрением рассматривала чехол, аккуратно сложенный на краю рабочего стола.

– Да, это чехол из лабораторной бельевой.

– Ну ладно. Только положите обратно, откуда взяли. Хотя погодите-ка. Лучше его сразу в ящик с грязным бельем отправить. Но смотрите, чтоб ваши его с собой не увезли. И так в прачечной много белья пропадает.

– Почему его здесь не очень-то любили, миссис Бидуэлл?

– Так он же такой придира! А только я вам так скажу, придирой и надо быть, если хотите, чтоб работа шла. Ну, правда, я слыхала, что слишком уж он суетился – себе во вред. А в последнее время все хужее становился, тут уж и вопроса нет. И странный какой-то был. Нервенный. Вы небось уже слыхали про подовчерашнюю неприятность в вистибуле? Ну так еще услышите. У инспектора Блейклока спросите. Как раз перед обеденным перерывом. Доктор Лорример прям чуть не подрался с этой психованной – дочкой доктора Керрисона. Чуть ее за дверь не вытолкал. А она верещала – прям мороз по коже. Я как раз в зал вошла и увидала. Ну, думаю, папаше ее это вот как не понравится. Я так инспектору и сказала. Папаша-то по своим ребяткам прям с ума сходит. Так и сказала, мол, помяните мои слова: ежели доктор Лорример себя в руки не возьмет, у нас в Лаболатории убивство будет, как Бог свят. И мистеру Миддлмассу то же самое сказала.

– Миссис Бидуэлл, мне нужно, чтобы вы рассказали про телефонный звонок к вам сегодня утром. В какое время это было?

– Почти что в семь часов. Мы как раз завтрак ели, и я чай заваривала, чтоб нам по второй чашке выпить. Как раз чайник с кипятком в руке держала, а он возьми да и зазвони.

– И кто к телефону подошел?

– Да Бидуэлл. Телефон в передней, он встал и пошел – трубку взять. Ругался на чем свет стоит: он только за рыбу принялся, а остывшую он – Бидуэлл-то – ох как не любит. У нас всегда по четвергам рыба, потому как в среду вечером рыбный фургон из Или к нам сюда от «Маршалла»[18]18
  «Маршалл» – крупная рыботорговая компания.


[Закрыть]
приезжает.

– Ваш муж всегда сам трубку берет?

– Он всегда сам к телефону подходит. А ежели его дома нету, так я и не подхожу – пускай звонит. Не терплю я этих чертовых штук новомодных. И раньше не терпела. И не позволила бы его в дом внести, если б наша Шерли за установку не уплатила. Она-то теперь взамуж вышла и живет подальше, как к Майлденхоллу ехать. И ей очень уж по душе, что мы можем ей по телефону позвонить, коль она нам понадобится. Только пользы от этого телефона, как от козла молока! Даже и не услышишь, чего там кто-то тебе в трубку говорит. А как зазвонит, так душа заживо переворачивается, спаси Господи. Телеграммы эти да телефоны – терпеть их не могу!

– А кто в Лаборатории знает, что только ваш муж подходит к телефону?

– Да, похоже, почти что все. Все тут знают, что я до него и дотронуться боюсь. Чего уж тут секреты делать. Мы же все такие, как Господь нас создал, а некоторые малость и похуже будут. И стыдиться тут нечего.

– Разумеется, нечего. Я полагаю, ваш муж сейчас на работе?

– Еще бы! Он в имении у капитана Мэсси работает, «Йоменз Фарм» называется. На тракторе больше всего. Почти что двадцать лет уж, как там, или около того.

Дэлглиш чуть заметно кивнул Мэссингему, и инспектор выскользнул из комнаты потихоньку перекинуться словечком с сержантом Андерхиллом. Неплохо было бы проверить все это у самого Бидуэлла, пока память о телефонном разговоре еще свежа. А Дэлглиш продолжал:

– Что же случилось потом?

– Бидуэлл вернулся. Сказал, мне не надо с утра в Лаболаторию ехать, потому как я миссис Шофилд в Лимингсе очень уж занадобилась. Я, мол, туда на велосипеде подъеду, а она потом меня вместе с велосипедом на машине домой подвезет. Велосипед-то у ее красного «ягуара» прям из заду торчать будет, я так подумала. Ну а еще подумала, немного вроде нахально с ее стороны, как я все ж таки тут утром должна быть. А только я против миссис Шофилд ничего не имею, и ежели я ей занадобилась, что ж тут задаваться, можно и потрафить. А Лаболатория может и подождать. Я Бидуэллу так и сказала, мол, я ж не могу в двух местах сразу быть. Чего сегодня не сделаешь, то до завтрева подождет.

– Вы утром здесь работаете каждый день?

– Кроме как по выходным. Около восьми тридцати приезжаю, чуть позже – чуть раньше, это без разницы. И работаю примерно до десяти. А потом опять к двенадцати возвращаюсь – может, кому из джентельментов ленч надо приготовить. Женчины, они-то в основном сами управляются. Потом посуду за всеми мою. Считай так, что в большинстве к полтретьему уже освобождаюсь. Только вы учтите – эта работа легкая. Скоби – он лаболаторный служитель, да я – мы за порядком в рабочих помещениях присматриваем, а всю тяжелую уборку – это которые по подряду, им полагается делать. Они приезжают только лишь по понедельникам и пятницам, с семи до девяти. Цельная машина набивается, из самого Или едут. Убирают главный вистибуль, лестницы все, натирку тяжелую – все делают. Инспектор Блейклок тогда пораньше приезжает, чтоб их впустить, а Скоби – он за ними присматривает. А только в большинстве даже и не видно, были они тут или не были. Личного-то интересу нет у них, понятно? Не то что в старое-то время, когда я да еще две женчины из деревни всю уборку тут делали.

– Так что в нормальных условиях с чего бы вы начали, как только пришли, если бы это был такой же четверг, как все? Я хочу, чтобы вы как следует подумали, миссис Бидуэлл. Это может быть очень важно.

– Тут и думать нечего. То же бы и делала, чего кажный день делаю.

– А именно?

– Перво-наперво шляпку мою снимаю и пальто – в нижней раздевалке. Халат рабочий надеваю. Ведро половое беру, порошок, дезинфект еще – это из моей кладовки. Тувалеты мою – мужской и женский. Потом грязное белье проверяю и для прачечной пакую. Потом пыль в дирехторском кабинете вытираю и прибираю, потом – в Обчей канцелярии.

– Так, – сказал Дэлглиш. – Давайте обойдем помещения, хорошо?

Минуты через три небольшая, довольно забавная процессия шествовала вверх по лестнице. Миссис Бидуэлл, теперь облаченная в темно-синий рабочий халат, с пластмассовым ведром в одной руке и шваброй в другой, шла во главе. За ней следовали Мэссингем и Дэлглиш. Два туалета в глубине третьего этажа располагались напротив двери Отдела по исследованию документов. Они явно были построены там, где когда-то была элегантная спальня. Теперь же посредине этой бывшей спальни шел узкий проход, в конце которого виднелось единственное окно, забранное решеткой. Слева довольно убогая дверь вела в женскую уборную, справа, несколькими метрами дальше по коридору, точно такая же – в мужскую. Миссис Бидуэлл провела их в левую дверь. Помещение было гораздо больше, чем Дэлглиш мог ожидать. Скудный свет падал в комнату через единственное круглое окно с матовым стеклом во вращающейся раме, расположенное метрах в полутора от пола. Окно было открыто. Кабинок здесь было три. В передней комнате находились две умывальных раковины с контейнером для бумажных полотенец между ними, а слева от двери – длинный и узкий, крытый пластиком стол, очевидно, туалетный, с настенным зеркалом во всю его длину. Справа – укрепленный на стене инсинератор, ряд крюков для одежды, большая плетеная корзина для грязного белья и два весьма потрепанных плетеных стула.

– Здесь все выглядит, как обычно? – спросил Дэлглиш у миссис Бидуэлл.

Острые маленькие глазки миссис Бидуэлл зашарили по комнате. Двери трех кабинок были раскрыты, и она быстро проинспектировала их состояние.

– Не хуже и не лучше. Они прилично себя в тувалетах-то ведут, ничего не скажешь.

– А это окно? Оно обычно открыто?

– Зимой и летом, только в сильный холод закрывают. Другой-то вентиляции тут нету, так что понятно.

– Инсинератор выключен. Это нормально?

– Нормально. Последняя, которая уходит, выключает его на ночь. А утром я его опять включу.

Дэлглиш заглянул внутрь. Инсинератор был пуст, если не считать остатков угольного пепла. Адам прошел к окну. Ночью в окно явно заливал дождь: на кафельном полу остались от него высохшие следы. Но даже внутренняя рама, куда дождь не мог достать, была удивительно чистой, а на подоконнике не видно было и следов пыли.

– Вы вчера протирали окно, миссис Бидуэлл? – спросил Дэлглиш.

– А как же! Я ж вам уже объясняла. Я кажное утро тувалеты мою. А уж я когда мою, так мою. Может, я уже начать могу?

– Боюсь, сегодня вам мыть не придется. Давайте сделаем вид, что вы тут уже закончили. Что теперь? Как насчет белья?

В корзине был только один халат, помеченный инициалами К. М. И. Миссис Бидуэлл сказала:

– В четверг я и не жду много грязного. Они как-то ухитряются с халатами всю неделю протянуть, бросают их в корзину только по пятницам, перед тем как по домам разъезжаются. А вот понедельник – это тяжелый день. Белье из прачечной получать да свежие халаты ложить. А тут, видно, мисс Истербрук чай пролила вчера. Вот уж на нее не похоже. Ох и придира мисс Истербрук, это уж точно. Не увидишь, чтоб она в заляпанном халате ходила, хоть тебе тут четверг, хоть пятница.

Значит, хоть один сотрудник Лаборатории да знал, что миссис Бидуэлл появится в лаборатории Биологического отдела рано утром, чтобы положить чистый белый халат. Интересно будет выяснить, кто из коллег присутствовал, когда у сверхопрятной мисс Истербрук произошла неприятность с чаем.

Мужская уборная, если не считать ряда писсуаров, мало чем отличалась от женской. Такое же круглое, открытое окно, то же отсутствие каких-либо следов на рамах и на подоконнике. Дэлглиш подтащил один из стульев к окну и, старательно избегая всяческого контакта с подоконником и самим окном, выглянул наружу. От этого окна до окна ниже этажом нужно было бы пролететь метра три и столько же – до окна первого этажа. В самом низу, вплоть до стены, шла вымощенная камнем терраса. Отсутствие мягкой земли, дождь, ночная тьма и добросовестная уборка миссис Бидуэлл – все это вместе означало, что, только если очень сильно повезет, им удастся отыскать хоть какие-то следы. Но худенькая – даже не слишком худенькая – женщина, уверенная в своих силах и с крепкими ногами, или худой и сильный мужчина, обладая крепкими нервами и хорошо перенося высоту, несомненно, могли бы вылезти через такое окно. Однако, если убийца был сотрудником Лаборатории, зачем рисковать собственной шеей, зная наверняка, что у Лорримера имеются ключи? Если же убийца пришел со стороны – как объяснить закрытую входную дверь, нетронутую сигнальную систему и тот факт, что сам Лорример скорее всего его и впустил?

Он перешел к умывальным раковинам. Ни одна из них не показалась ему особенно грязной, но у самого края той, что ближе всех к двери, он заметил пятно слизи, напоминающей овсяную кашу. Дэлглиш наклонился над раковиной пониже и принюхался. Обоняние у него было необычайно острое: он сразу почувствовал, что из отверстия слива доносится слабый, но знакомый и неприятный запах рвоты. Ошибки быть не могло – кого-то здесь вырвало.

А миссис Бидуэлл тем временем откинула крышку корзины с грязным бельем. И воскликнула:

– Ну и ну! Корзина-то пустая!

Дэлглиш и Мэссингем повернулись к ней. Дэлглиш спросил:

– Что вы рассчитывали здесь найти, миссис Бидуэлл?

– Да мистера Миддлмасса халат белый, вот что!

Она бросилась прочь из комнаты. Дэлглиш и Мэссингем – за ней. Она распахнула дверь Отдела документов и заглянула в лабораторию. Потом снова закрыла дверь и, опершись на нее спиной, воскликнула:

– Пропал! На крючке его нет! Так где он тогда? Где белый халат мистера Миддлмасса?

– Почему вы ожидали найти его в корзине, миссис Бидуэлл? – спросил Дэлглиш.

Черные глазки миссис Бидуэлл вдруг стали огромными и воровато забегали туда-сюда. Немного погодя она испуганно и одновременно с явным удовольствием произнесла:

– Почему, почему! Кровь на нем была, вот почему. Лорримера кровь!

Глава 8

Наконец они спустились по главной лестнице к кабинету директора. Из библиотеки доносился неровный гул голосов, приглушенный и прерывистый, словно на похоронах. У входной двери стоял констебль-детектив, отстраненно-бдительно наблюдавший за происходящим, как человек, которому платят за то, чтобы он с готовностью переносил скуку, но был также готов незамедлительно действовать, если – непостижимым образом – эта скука будет вдруг нарушена.

Хоуарт оставил кабинет незапертым, ключ торчал в двери. Дэлглишу показалось интересным, что директор предпочел ждать в библиотеке вместе со своими сотрудниками. Однако трудно было понять, хотел ли Хоуарт продемонстрировать коллегам свою солидарность с ними, или просто тактично признавал, что его кабинет одним из первых должен был ранним утром удостоиться внимания миссис Бидуэлл и поэтому представляет для Дэлглиша особый интерес. Но последнее соображение было бы слишком тонким. Вряд ли можно было поверить, что Хоуарт не входил в кабинет с того момента, как было обнаружено тело. Если нужно было что-то убрать из кабинета, больше всего возможностей сделать это имел именно он.

Дэлглиш был готов к тому, что кабинет может оказаться весьма впечатляющим, но не ожидал, что настолько. Лепнина сводчатого потолка была великолепна и поражала радостным буйством форм: венки, раковины, ленты, вьющиеся лозы смешивались друг с другом изощренно и в то же время в строгом порядке. Камин выложен белым и пестрым мрамором с изящным резным фризом, на котором резвились нимфы и играющие на флейтах пастушки; классической формы каминная полка завершалась открытым сандриком. Скорее всего, догадался Адам, этот совершенных пропорций салон оказался слишком мал и не только не мог быть перегорожен, но не сумел бы вместить хотя бы одну рабочую лабораторию. Это спасло его от судьбы большей части помещений в доме – несомненно, из соображений административного и научного удобства, а не из-за сентиментальной приверженности полковника Хоггата к присущему этой комнате совершенству форм. Обстановка в кабинете была новой, но стиль был избран такой, чтобы не слишком бросаться в глаза: удалось найти компромисс между бюрократической ортодоксальностью и современным функционализмом. Слева от камина стоял большой застекленный книжный шкаф, справа – шкаф для личных вещей и вешалка для верхней одежды. Меж двумя высокими окнами располагался прямоугольный стол для совещаний с четырьмя стульями того типа, что предназначается для высших государственных служащих. Рядом – стальной сейф с наборным замком. Директорский письменный стол, очень простой, того же дерева, что и стол для заседаний, стоял против двери. На нем, кроме толстого, в чернильных пятнах листа промокательной бумаги, помещалась деревянная подставка для книг с «Кратким оксфордским толковым словарем», «Сборником цитат», «Тезаурусом»[19]19
  Тезаурус – здесь: энциклопедический словарь (лат.).


[Закрыть]
Роже и «Словарем современного английского языка» Фаулера. Несколько необычный подбор книг для ученого, занимающегося естественными науками. Рядом – три металлических подноса для бумаг: «Входящие», «Исходящие» и «На подпись». На подносе для «Исходящих» – две желтые папки, верхняя помечена «Часовня: предложения о передаче в Министерство по охране окружающей среды»; вторая – большая, старая и растрепанная, много раз подклеенная, с надписью: «Новая Лаборатория – введение в строй».

Дэлглиша поразили пустота и обезличенность этой комнаты. Совершенно очевидно, что ее заново отремонтировали и обставили к прибытию сюда Хоуарта. Бледный, серо-зеленый ковер и того же тона квадратный коврик под письменным столом еще не вытерлись, а темно-зеленые занавеси на окнах хранили строгие складки. Комнату украшала только одна картина, стоявшая на каминной полке, но зато оригинал: ранний Стэнли Спенсер – «Успение Богородицы». Полные, странно укороченные, в варикозных венах ноги в широких алых панталонах уплывали вверх от кружка воздетых, изуродованных тяжким трудом рук к приемной комиссии серафимов, изумленно взирающих вниз. Эксцентричный выбор, подумал Дэлглиш, совершенно неуместный ни по времени, ни по стилю. Картина была единственным предметом в комнате, если не считать книг на столе, отражавшим личные вкусы: вряд ли можно было предположить, что картина прислана правительственным агентством. Во всем остальном кабинет казался незавершенным, скудно обставленным помещением, подготовленным к приезду неизвестного лица и все еще ожидающим, что наконец-то приобретет отпечаток личных вкусов и характера его обитателя. Трудно было поверить, что Хоуарт проработал здесь почти целый год. Миссис Бидуэлл, плотно сжав маленький твердый рот и прищурив глаза, обозревала комнату с явным неодобрением.

– Здесь все выглядит так, как обычно? – спросил Дэлглиш.

– А как же! Как кажное утро. Тут и делать-то вроде нечего, верно? А только учтите, я тут и пыль вытираю, и столы полирую, и ковер пылесосю. Ну, он-то и сам аккуратный, беспорядка не устраивает, это я вам прямо скажу. Не такой, как старый доктор Макинтайр. Вот уж это был человек! Ну, конечно, беспорядок устраивал – сам черт ногу сломит! Вы бы на его стол с утречка посмотрели! А дыму табачного! Иногда в комнате просто ничего за дымом не видать. У него на столе такой еще красивый череп стоял – для трубок. Его выкопали, когда трубы для новой пристройки – Отдела транспортных средствов – прокладывали. Он в земле больше чем двести лет пролежал, доктор Мак рассказывал. И он мне трещину показал, ну прям как чашка треснутая, там, где ему голову проломили. Вот уж это убивство никто никогда так и не раскрыл. А я прям скучаю по тому черепу. Такой он был красивый. А еще у него тут снимки были, он сам, и друзья евонные с универстета, и весла над головами скрестили, а еще – цветные, с Шотландского нагорья, такие мохнатые коровы в озере бултыхаются, а еще одна – его отец с собаками; и жены его снимок тоже был, умерла ведь, бедняжка; еще Венеция – большой такой снимок, с гондолами и иностранцами всякими, разнаряженными вовсю, и еще каликатура – док Мак в охотничьей шляпе и приятель евонный на земле лежит – убитый, а док Мак с увеличительной лупой ищет следы. Это друг его один нарисовал. Ох и смешная картина была, прям животики надорвешь! И так уж мне все эти картины тут нравились! – И она взглянула на Спенсерово «Успение» с явным отсутствием энтузиазма.

– И ничего необычного сегодня утром вы здесь, в этой комнате, не замечаете?

– Ну, я уж сказала – все, как кажный день. Да сами посмотрите – чистенько все, как с иголочки. Ну, конечно, днем-то все по-другому тут, когда он работает. Да только он все всегда вот так оставляет, вроде утром и возвращаться не собирается.

Больше узнавать у миссис Бидуэлл было нечего. Дэлглиш поблагодарил ее и сказал, что она сможет уйти домой, как только проверит в библиотеке – у сержанта Рейнольдса, все ли сведения о том, где она провела прошлый вечер, у него имеются. Объяснял он ей это с присущим ему тактом, но старался напрасно: миссис Бидуэлл ответила весело и совершенно беззлобно:

– Смысла нет это на меня вешать или на Бидуэлла моего. Мы с ним на деревенском концерте весь вечер пробыли… Пятый ряд к заду, а сидели – с одной стороны Джо Мэйчин, он у нас сторож церковный, а с другой – Уилли Барнс, церковный староста. Так и сидели, пока показ не кончился. Никто никуда с полспектакля украдкой не уходил, как некоторые.

– А кто уходил украдкой, миссис Бидуэлл?

– А вы у него сами спросите. В конце ряда сидел, прям перед нами, джентельмент, в котором кабинете мы, может, сейчас как раз и стоим. Может, вам с ним поговорить надо? Попросить его сюда зайтить?

В ее голосе звучала надежда, и она нетерпеливо поглядывала на дверь, как охотничий пес, настороживший уши в ожидании команды «Апорт!».

– Мы обязательно займемся этим, спасибо, миссис Бидуэлл. А если нам понадобится снова поговорить с вами, мы с вами свяжемся. Вы нам очень помогли.

– Я подумала, может, я им всем кофий сварю? До того как домой пойду? Вреда ведь от этого никому не будет, верно?

Бесполезно было предупреждать ее, что не следует ничего говорить ни сотрудникам Лаборатории, ни тем более всей деревне. Дэлглиш ни минуты не сомневался, что подробности осмотра туалетов и новость о пропаже окровавленного халата станут вскоре известны всем и каждому. Но большого вреда он в этом не видел. Убийца, конечно же, должен понимать, что полиция немедленно заинтересуется тем, что, по всей видимости, мог означать ложный вызов миссис Бидуэлл по телефону этим утром. На этот раз он имел дело с людьми умными, весьма опытными – пусть и вчуже – в расследовании уголовных преступлений, хорошо знакомыми с процедурой полицейского расследования и с правилами, которыми он обязан руководствоваться при каждом своем шаге. Он нисколько не сомневался, что большинство из тех, кто сейчас ждал его в библиотеке, мысленно отслеживают каждое его действие практически поминутно.

И среди них находится убийца. Либо те, кто его знает.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации