Текст книги "План соблазнения"

Лео и глазом не моргнул, услышав его обвинительный тон:

– Я в отпуске. Я катался на велосипеде, когда Эбби мне позвонила. Большую часть времени я ношу костюм: мешковатые зеленые штаны и такого же цвета рубашку, потому что работаю в операционной.

Мальчик побледнел:

– Разве маме нужна операция?

Лео покачал головой:

– Нет, приятель, но она должна принимать антибиотики, а для этого мы отправим ее в больницу.

– Я о ней заботился! – крикнул Алек.

Лео сжал плечо мальчика:

– И ты проделал огромную работу, но теперь пришло время позволить нам позаботиться о тебе и твоей маме.

– Почему у нее рот фиолетовый?

Эбби разомкнула губы, чтобы ответить мальчику, но Лео ее опередил. Он продолжал говорить с Алеком честно и прямо, без каких-либо признаков снисхождения, как обычно поступают некоторые взрослые, общаясь с детьми. Она неохотно признала, что Лео отлично справляется, хотя ему чаще всего приходилось иметь дело с пациентами под наркозом.

– В ее легких сейчас находится жидкость, поэтому ей трудно дышать. Видишь вот это? – Он взял кислородную маску. – Благодаря этой маске она сможет дышать. Через несколько минут ты, я и твоя мама поедем в больницу в машине скорой помощи.

Глаза мальчика моментально расширились, но уже не от страха.

– Правда? Круто!

Эбби подняла глаза на Алека и впервые с момента встречи с ним увидела в нем истинного ребенка. Очень часто ребенок вынужден быстро взрослеть, наблюдая за хаотической жизнью своих родителей. Эбби тоже жила по подобному сценарию.

Фельдшеры скорой помощи приехали, когда она уже установила капельницу.

– Вы вовремя, ребята. Мы должны подключить ее к дефибриллятору. – Лео взял у Пола электроды для снятия ЭКГ и сразу же закрепил их на груди Пенни, которая все еще была без сознания.

Взглянув на дисплей, Лео резко произнес:

– Мы должны немедленно ехать.

– О боже, что случилось? – В комнату ворвалась сотрудница службы помощи Ребекка, ее лицо было белым от шока.

Лео посмотрел на Эбби, молчаливо говоря ей: «Идите и займитесь ею, у меня все под контролем».

Эбби выпрямилась, радуясь тому, что сегодня с ней работает Лео. Пенни в хороших руках, этой женщине потребуется очень квалифицированная помощь.

– Пол, Алек и Лео поедут с вами, – сказала Эбби.

Фельдшер приготовился переложить Пенни на носилки.

– Не беспокойтесь, Эбби. Мы за всем проследим.

Она схватила Ребекку за руку, вывела из комнаты и ответила на все ее предполагаемые вопросы.

– У Пенни и Алека грипп. Учитывая то, что мы находимся во власти эпидемии свиного гриппа, есть подозрение, что у них именно это заболевание.

Ребекка прижала руку к горлу:

– О нет! Я слышала, это очень опасно для беременных.

Эбби поморщилась:

– Пенни в крайне тяжелом состоянии, и нам, возможно, придется эвакуировать ее в Мельбурн, если состояние ее здоровья ухудшится. Но меня беспокоят и другие обитатели приюта, поэтому я хочу, чтобы вы разыскали их и привели сюда. Мне нужно их осмотреть.

Ребекка кивнула:

– Ладно. Большинство из них отправились на пикник, но они вернутся, чтобы покататься на каноэ. Но теперь, полагаю, прогулка на каноэ отменяется?

– Во всяком случае, откладывается. – Эбби слегка улыбнулась. – Давайте выпьем чаю с печеньем, и я расскажу вам, что следует отвечать на расспросы тех, кто живет в приюте. Потом мы переделаем одну из спален в медицинский кабинет и приступим к работе. Работать нам придется по меньшей мере пару часов.

Эбби услышала затихающий вдали вой сирены машины скорой помощи и подумала, что Лео тоже предстоит тяжелая работа.

* * *

Лео прищурился от яркого света вечернего солнца, наблюдая за поднимающимся санитарным вертолетом. Прошедшие три часа прошли в чудовищно напряженной работе, когда каждую секунду проверялись на прочность его медицинские навыки. Лео был блестящим хирургом, но Пенни не требовалось хирургическое вмешательство.

Мерфи, прижимавшийся к его ногам, залаял, увидев знакомый белый внедорожник, который въехал на парковку и резко остановился. Эбби выскочила из автомобиля и побежала к зданию больницы; ее кудри подпрыгивали, а ветер трепал простую футболку на ее груди.

Лео простонал, почувствовав, что снова бурно реагирует на ее красивую грудь и дерзко торчащие соски. Эбби не имела никакого понятия о том, что такое стильная одежда. Если она решила, что футболка поможет скрыть ее заманчивые прелести, то она явно прилетела с другой планеты.

– Это Пенни? – Эбби старалась перекричать рев двигателя вертолета.

Вертолет накренился и направился на юг. Лео засунул руки в карманы белого халата, едва сдерживая отчаяние.

– Да.

– О, черт! – Эбби поймала его взгляд. Лео услышал сочувствие в ее сердитом тоне.

Он тоже сердился.

– Мы с Эрин сделали все возможное, но она не пришла в сознание. Ее дыхание стало поверхностным. Мы побоялись остановки сердца, поэтому подключили ее к аппарату вентиляции легких. – Он запустил пятерню в волосы. – Боже, я не занимался такими пациентами с тех пор, как уехал отсюда. Ей не нужен хирург; ей требуется пульмонолог и акушер.

Эбби резко покачала головой:

– Ей требуется врач, и ей повезло, что она оказалась под вашим наблюдением. Вы использовали томограф?

Она коснулась его руки теплой ладонью, и он почувствовал, что обретает уверенность.

– Было непривычно разговаривать с моими коллегами в Мельбурне через экран, но слава богу, что изобрели широкополосные технологии. При беременности и с риском отказа некоторых органов Пенни лучше всего находиться в отделении интенсивной терапии.

Эбби прикусила губу:

– А ребенок?

Знакомая тоска сковала его грудь, когда он почувствовал свое бессилие:

– У нее могли начаться схватки, поэтому мы ввели ей коринфар. Но и мне, и вам известно, что на сроке в двадцать шесть недель наиболее вероятен выкидыш.

Эбби вздохнула и вздрогнула:

– Бедный Алек.

Лео машинально обнял ее за плечи, желая оказать поддержку.

– Алеку стало лучше. Ему поставили капельницу, потому что у него обезвожен организм. Его больше не тошнит. Мы будем контролировать его состояние, но я думаю, что через двадцать четыре часа после введения антибиотиков он выздоровеет.

– Но его мир перевернется с ног на голову, ведь его мать борется за жизнь. – Эбби говорила не как врач. Напротив Лео стояла обиженная женщина, которая в душе оставалась ребенком. Знакомые тени, которые иногда появлялись в ее глазах, снова затуманили ее взгляд. Эбби опустила плечи и понурила голову. В конце концов она устала сдерживать эмоции и уперлась лбом в плечо Лео.

Впервые за долгие годы Лео охватило всепоглощающее желание защищать. Протянув руку, он прикоснулся к ее мягким локонам. Его прикосновение было чувственным, но лишенным страсти и вожделения. Он только намеревался успокоить Эбби, прошептать на ухо о том, что все будет хорошо. Но больше всего ему хотелось, чтобы ее глаза не затуманивались тоской. Однако реальность было невозможно изменить. Крепко прижав Эбби к себе, Лео уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая их клубничный аромат и наслаждаясь ее нежностью, силой духа и стойкостью.

Мерфи сунул между их ног влажный нос и залаял, словно говоря: «Вы обо мне забыли, что ли?»

Эбби шагнула назад, и Лео опустил руку, по-прежнему борясь с неожиданными эмоциями и, радуясь тому, что Эбби не направила на него свой проницательный взгляд, а обратила внимание на пса.

Она погладила Мерфи по голове:

– Эй, парень, все нормально. Лео не настолько плохой. – Она вопросительно посмотрела на Лео: – Почему Мерфи здесь?

– Я его привел, – признался Лео.

– Зачем?

– Я подумал, Алек захочет с ним подружиться.

Неторопливая улыбка осветила ее лицо. Эбби покачала головой:

– Позвольте мне угадать. Вы назвали медсестру Дженнифер Данфорт, что работает в педиатрии, «дорогуша моя», а потом презентовали ей коробку итальянских шоколадных конфет. И затем вы заявили, что она должна вас понять и что, учитывая сложившиеся обстоятельства, Алеку необходим приятель. И после этого она позволила вам привести пса в стерильную палату.

Лео старался скрыть свое потрясение. Откуда она узнала? Тем не менее Эбби только что в мельчайших подробностях изложила последовательность его действий. Именно так он поступил, чтобы провести Мерфи мимо дьяволицы Данфорт. Он пожал плечами и ухмыльнулся:

– Ну, у меня получилось.

Она ткнула ему в грудь указательным пальцем:

– Я несколько месяцев пробовала получить разрешение провести пса в больницу, а Данфорт пресекала все мои попытки.

Он самодовольно на нее посмотрел:

– Вы пробовали предложить шоколадные конфеты?

Она выгнула бровь:

– Нет, но я сомневаюсь, что мне помогли бы шоколадные конфеты, если бы только я не сменила пол и не научилась свободно разговаривать по-итальянски. Поэтому, прежде чем вы уедете, я хочу получить подписанную Дженнифер программу терапии при помощи домашних животных.

Он шутливо салютовал и подмигнул ей:

– Да, мэм.

– Хорошо, – сказала она, сменив командирский тон на теплый и дружеский, и посмотрела на пейджер. – В данный момент все тихо. Итак, у Мерфи есть время, чтобы сделать свои дела перед тем, как он приступит к своим обязанностям?

Пес смотрел золотисто-коричневыми глазами то на Лео, то на Эбби, словно говоря «Я понял, что вы имеете в виду!», и энергично вилял хвостом.

Лео почесал пса за ушами:

– Конечно.

Она помолчала, а затем откашлялась, прежде чем спросить:

– Вы тоже хотите прогуляться? Сегодня был ужасно тяжелый день, и мы можем одновременно размять мышцы и поговорить.

Совершенно неожиданное приглашение Эбби заставило его улыбнуться:

– Мне кажется, это хорошая идея.

– Отлично. Тогда пошли. – Она повернулась, чтобы пройти через автостоянку. Мерфи на поводке тянул Эбби на тропинку вдоль реки.

Мышцы Лео напряглись, он резко прикоснулся к подбородку. Каждая клеточка его тела приказывала ему оставаться на месте. Но он уже отказался от катания на каноэ, и, если откажется от прогулки, на которую уже согласился, Эбби непременно начнет задавать вопросы. Вопросы, на которые ему не хочется отвечать.

Лео быстро принял решение. Он пойдет с ней на прогулку и сам будет задавать вопросы, чтобы держать ее в напряжении. Набравшись решимости, которая когда-то помогла ему окончить медицинский университет и подняться по изнурительной карьерной лестнице, он пошел рядом с Эбби, решив выяснить, почему нынешнее положение одиннадцатилетнего мальчика так ее опечалило. Почему именно этот мальчик, а не какой-то другой пациент?

По широкой тропинке вдоль реки прохаживались люди, сверкающую водную гладь бороздили баржи, лыжники и катера. На расстоянии можно было услышать гудок парохода, который был намного приятнее шума катеров. Сновали туда-сюда туристы целыми группами, местные жители с собаками или без них, стайка хихикающих девочек-подростков, строящих глазки мальчикам. Все было именно так, как в Италии, где люди выходили на гулянье и наслаждались прохладным ветерком с реки в жаркий летний вечер.

Лео и Эбби кивали и улыбались проходящим мимо знакомым, комментировали погоду, болтали о собаках. Но вот они вышли за пределы основной части города, где тропинка сузилась, а кустарники вокруг стали гуще.

Перед глазами Лео, словно вспышка, возникло воспоминание из прошлого: низкорослые эвкалипты, темная вода и старые деревья. Образ стал четче, и Лео приложил все силы, чтобы изгнать его из головы. Он почувствовал на себе взгляд Эбби и через силу заставил себя улыбнуться.

– Напомните мне после, чтобы я никогда не приходил сюда, если мне потребуется побыть в одиночестве, – сказал он.

– Почему? Здесь популярное место для прогулок. И здесь так красиво. – Она посмотрела на сверкающую коричневую водную гладь.

– Да, довольно красиво, – ответил он.

Красоты реки каждый раз глубоко ранили Лео, напоминая о том, что он потерял и какие последствия были после ему уготованы.

Она отвернулась от реки и посмотрела на Лео. Искренняя улыбка играла на ее губах и придавала очарование ее поразительно красивым глазам.

– Я знаю, что вам пришлось выслушивать мои упреки за соблазнение обворожительной Дженнифер Данфорт, которая разрешила Мерфи посетить палату, но я вас благодарю. Вы предложили замечательную идею, и вы здорово общались с Алеком, пока Пенни была без сознания.

– Должно быть, ему очень страшно жить с больной матерью. Я так понимаю, отца он не знает.

Эбби натянула поводок Мерфи, когда пес попытался погоняться за небольшими пестрыми бакланами.

– Я только сегодня познакомилась с Пенни и Алеком, но у меня сложилось впечатление, что муж бросил Пенни, раз она с ребенком оказалась в приюте.

Он засунул руки в карманы, прилагая все усилия, чтобы выглядеть беспечным:

– Домашнее насилие?

– В этом случае – да. Но так бывает не всегда. Иногда женщин бросают на произвол судьбы, и они вынуждены отправляться в приют, чтобы прийти в себя и начать жить заново. – На этот раз Эбби смотрела прямо перед собой, ее губы были мрачно поджаты. – Некоторые мужчины – настоящие ублюдки.

Лео удивился, услышав ее откровенную язвительность. Хотя она отвечала отказом на каждое его предложение, им удалось сработаться, и он замечал, с каким уважением к ней относится Джастин и мужчины-фельдшеры. То есть Эбби нельзя было обвинить в ненависти ко всем мужчинам. И, черт побери, женщина, ненавидящая мужчин, не может так целоваться! Она таяла в его объятиях и целовалась как опытная соблазнительница, которая знает, чего хочет.

– Может быть, у вас сложилось предвзятое мнение из-за работы в приюте? – спросил он.

– Ха!

Ее резкий ответ отразился эхом, и Лео услышал в нем тоску и боль.

Эбби снова заговорила громко и оживленно:

– Вы видели синяки на груди Пенни, и вы заметили, что Алек ведет себя, как родитель, а не ребенок. Бедному малышу пришлось рано повзрослеть. – Взгляд Эбби стал совершенно унылым; она так сильно сжала поводок Мерфи, что побелели костяшки пальцев. – Некоторые мужчины относятся к женщинам и детям как к движимому имуществу, а не к живым существам. Они избавляются от них, когда они им надоедают. Они разрушают судьбы женщин и оставляют детей в ужасных условиях. При этом они словно программируют их на то, чтобы они оказывались в подобных ситуациях снова и снова.

Лео снова захотелось обнять ее и крепко прижать к себе, но он чувствовал – так поступать нельзя. Лео мог поспорить, что ее слова имеют непосредственное отношение к ее судьбе. И именно поэтому она возвела между ним и собой стену отчуждения.

– Эбби, кто вас бросил? – спросил он.

Глава 7

Эбби затаила дыхание, когда воительница, которая на время задремала и оказалась пойманной врасплох, лихорадочно натянула броню и попробовала собраться с мыслями.

«Эбби, кто тебя бросил?»

Его слова обескуражили ее своей безошибочной точностью. Как он догадался? Каким образом понял, что все, что случилось во второй половине сегодняшнего дня, пробудило в ее душе болезненные воспоминания о романе с Грегом и обездоленном детстве?

И все же, несмотря на его догадливость, нет никаких оснований говорить на эту тему. Если Эбби и научилась чему-то в жизни, так это умению пропускать мимо ушей неприятные вещи. Вздернув подбородок, она поджала губы:

– Мы говорим о Пенни и Алеке и о жителях приюта в целом, а не обо мне.

Черные глаза Лео смотрели на нее скептически.

– И все-таки, в этой ситуации вас что-то особенно задевает.

Сердце Эбби екнуло, а с губ сорвалось резкое отрицание:

– Нет, не задевает.

– Вы очень расстроены. Может, вам следует выговориться?

Бесхитростная заботливость и волнение читались на его красивом лице. Эбби одновременно хотела разоткровенничаться и боялась обо всем рассказать Лео.

– Я не расположена говорить с вами по душам.

– Почему бы и нет? – Он одарил ее теплой и чарующе-дружественной улыбкой. – Мне говорили, я очень хороший слушатель.

– Я уверена, так и есть. – Как только слова слетели с ее губ, она о них пожалела.

Лео стиснул зубы, уголки его губ поползли вниз.

– Эбби, если этим комментарием вы намекали на то, что я знаком с очень многими женщинами, позвольте кое-что уточнить. С женщинами я всегда был честен и прямолинеен. Я люблю развлекаться и весело проводить время, но никогда не даю обещаний, которых не могу сдержать.

Ее опалил ясный взгляд его черных глаз. Лео выглядел абсолютно искренним, и Эбби едва ему не поверила. Она чуть не обольстилась его словами, как когда-то словами своего отца и Грега. Эбби прикусила губу, понимая – она несправедлива. Она не имеет права отыгрываться на Лео за свое прошлое. Он лишь пытается помочь ей как коллега по работе, и, черт побери, ведь она сама предложила ему прогуляться и поговорить.

Эбби позволила Мерфи привести ее на песчаный пляж. Она по-прежнему удивлялась тому, что в этой части страны на пляже можно встретить золотистый песок. Мерфи залаял, и она отпустила его побегать на мелководье, где он надеялся поймать ибисов. Она обернулась, и только в этот момент с удивлением поняла, что Лео за ней не последовал. Он остался стоять на высоком берегу, потирая рукой шрам на подбородке. С тех пор как они познакомились, он часто касался рукой шрама, особенно когда нервничал. Проклятье, неужели она действительно его обидела?

Она подошла к Лео и, подняв глаза, встретила его взгляд. Она ожидала увидеть гнев в его глазах, но там была лишь тоска. Она сказала:

– Мне очень жаль. Вы правы, сегодня был нелегкий день.

Он смотрел в ее глаза чуть дольше положенного, и у Эбби екнуло сердце. А затем словно солнечный луч пробился сквозь облака – взгляд Лео просветлел. За три шага он преодолел расстояние между ними и встал рядом с ней, а она задалась вопросом, уж не привиделась ли ей его тоска.

– Мне не следовало на вас набрасываться, – сказала она. – Просто в истории Алека и Пенни много того, что происходило в моей жизни. Мне неприятно видеть, что подобное по-прежнему происходит в семьях. – Она села на песок и прислонилась спиной к лежащей коряге.

Лео опустился на колени рядом с ней, выглядя неуклюже и напряженно, а затем сел и вытянул ноги перед собой.

Было забавно наблюдать за ним. Он так легко и непринужденно выбрался из гамака, а теперь с трудом усаживается на песок, оглядываясь, словно его тело слишком большое и может не поместиться на пляже.

– Вы, как и Алек, остались без отца? – спросил Лео.

Он был слишком проницательным. Сколько бы Эбби ни старалась избегать данной темы, она поняла, что проиграла битву и не сможет дольше держать эту историю при себе.

Ей уже пришлось перед ним извиняться. Если они продолжат работать вместе, она должна обо всем ему рассказать. В противном случае недомолвки будут мешать их нормальным рабочим отношениям.

Эбби погрузила руку в песок, а затем подняла ее, позволяя мелким песчинкам струиться сквозь ее пальцы.

– Мой отец любил все контролировать. Моя мать оставила его, когда мне было десять лет, но воспоминания о прожитых с ним годах нас никогда не покидали.

Лео напряг плечи, но выражение его лица оставалось сочувственным и заинтересованным.

– Что именно ты помнишь?

Она смотрела прямо перед собой:

– Я помню страх. Я помню так называемые процедуры, которые проделывала ежедневно моя мать, ожидая его возвращения с работы. Она считала, если все сделает безупречно, вечер будет приятным. Она готовила ужин, а я накрывала на стол. Потом она отправлялась в свою комнату, делала новый макияж, надевала красивое платье и настаивала на том, чтобы заново меня причесать. После этого мы начинали ждать.

– Ждать чего? – На его переносице появились две глубокие морщины.

«Мы должны красиво выглядеть для папы, чтобы он нас любил».

Так говорила когда-то ее мать.

Эбби потянула короткий локон, вспоминая, что в детстве ее волосы были длинными, и мать с такой силой драла их пластиковой расческой, что у нее покалывало кожу головы.

– Мы ждали прихода отца. Если вечер оказывался удачным, он входил в дверь, брал меня на руки, кружил на месте и называл принцессой. Он делал комплименты моей матери по поводу готовки, а после ужина включал музыку, обнимал мою мать за талию, и они танцевали по всему дому.

– А если вечер был неудачным? – Лео тоже захватил горсть песка и пропустил песчинки между пальцами.

Она увидела в его глазах понимание.

– В дом входила грозовая туча, и мы находились в состоянии повышенной готовности к встрече циклона, вроде того, что на прошлой неделе обрушился на Порт-Хедленд. Мы не знали, обрушится он на нас или обойдет стороной. Нам было страшно даже тогда, когда он нас не избивал. Страх преследовал нас всегда.

– Я не могу даже представить себе подобную ситуацию, – спокойно произнес Лео. – Мы, итальянцы, темпераментны, и, поверь мне, мои родители могут кричать друг на друга и спорить изо всех сил, но в доме никогда не бывает страха. У тебя есть брат или сестра?

Она покачала головой:

– Я единственный ребенок.

– Сожалею. – Он легонько погладил пальцами тыльную сторону ее руки.

По телу Эбби разлился жаркий трепет, и она возненавидела саму себя. Прикосновение Лео было проявлением взаимопонимания и дружбы. С какой стати она придала его жесту сексуальную окраску? Боже правый, неужели жизнь ничему ее не научила? Она забыла свои отношения с Грегом? Эбби выдохнула, уставилась на шершавую кору дерева на противоположном берегу реки и заставила себя продолжать:

– Однажды ночью он избил маму так сильно, что сломал ей ребра. На следующий день, пока я была в школе, мама приехала ко мне на такси. Она привезла сумку с нашими вещами, и мы отправились в приют.

Эбби не осмеливалась взглянуть на Лео. Она не хотела видеть жалость в его глазах, ибо достаточно ее насмотрелась за долгие годы от слишком многих людей. Именно поэтому она тщательно скрывала свое прошлое.

– И ты стала заботиться о своей матери. Так же, как сейчас это делает Алек.

Эбби молча кивнула, удивляясь его поразительной проницательности. Она повернулась к нему, потому что ей вдруг захотелось увидеть его лицо. Он смотрел на нее не с жалостью, а с восхищением и уважением. Лео ее понял. Его реакция ошеломила Эбби. Воительница Эбби опустила щит, но продолжала удерживать его в руках. Напряжение в ее груди медленно отступило, и на Эбби снизошло неожиданное умиротворение, без остатка заполняющее ее душу, которая страдала в течение длительного времени. В очередной раз она открыла для себя неизвестного Лео Косту. Он смущал ее своей многогранностью, заставляя усомниться в сложившемся мнении о мужчинах. Но больше всего ее интересовал ответ на вопрос, зачем он скрывает свою душу за порой притворным обаянием.

– Так твоя жизнь и жизнь твоей матери наладилась?

Она пожала плечами:

– Не совсем так. Мы вышли из приюта и начали жить заново. Мама устроилась на работу, у нее появилось несколько приятелей-мужчин, которые всегда приходили с подарками, но после их ухода мы оказывались по уши в долгах. Я жаждала стабильной жизни, но в возрасте шестнадцати лет поняла, что мама не в состоянии мне ее дать. Я знала, что должна самостоятельно обрести стабильность и ни от кого никогда не зависеть. Я училась в медицинском университете и получала стипендию. Людям всегда нужна врачебная помощь, не так ли? – Она улыбнулась, стараясь приободриться. Она считала, что достаточно о себе рассказала.

Лео смотрел в ее глаза. Его собственное детство было беззаботным в сравнении с ее детскими годами. И внезапно он окончательно понял причину ее отчужденности. Тот, у кого детство напоминало катание на американских горках, будет очень настороженно относиться к людям. Особенно к представителям противоположного пола.

«Но она тебя поцеловала!» Память об их поцелуе была по-прежнему жива. Она была такой четкой и ясной в его душе. Этот поцелуй многое рассказал Лео о невероятно чувственной женщине по имени Эбби. Ему очень нравилось быть рядом с этой независимой, категоричной и сексуальной особой. Но за последние несколько дней он посылал Эбби достаточно намеков на то, что он готов поразвлечься. Невозможно, чтобы она их не заметила. Любое его предложение встречал только один ответ – «Осторожно, препятствие. Дальше хода нет». Она действительно сделала все возможное, чтобы отстраниться от него. И она поступала так не потому, что он ее не привлекал. При каждой встрече между ними пробегала искра, их тянуло друг к другу. И, если бы они тогда целовались в любом другом месте за пределами больницы, все закончилось бы сексом.

«Вожделение – обыкновенная неприятность, которой можно избежать. Я знала, что должна самостоятельно обрести стабильность и ни от кого никогда не зависеть».

Ее нежный голос снова и снова звучал в его голове. Лео знал, о чем обязан ее спросить.

– А ты была?

Она подняла глаза от песка и озадаченно наморщила лоб:

– Была – что?

– От кого-то зависима?

Она вздрогнула. Недолго думая Лео переплел пальцы с ее пальцами, желая оказать ей поддержку. Эбби высвободила руку, сжала пальцы в кулак и положила на колени.

– Скажем так, у меня были несерьезные и непродолжительные романы во время учебы в университете, что случается со всеми молодыми людьми на первом и втором курсах, прежде чем они повзрослеют. Потом у меня был парень, с которым я встречалась полгода. А затем, намного позже, в моей личной жизни произошла серьезная неприятность. Я неверно оценила одного человека и получила хороший урок на всю оставшуюся жизнь.

«Я ненавижу то, что ты со мной сделал». На него нахлынули воспоминания о Кристине, и он сказал, не подумав:

– Не будь к себе слишком строга. Я тоже ошибался.

Она резко подняла голову:

– Я не могу представить тебя от кого-то зависимым.

Его больно хлестнула ее догадливость. Она оказалась права. Он никогда ни от кого не зависел, но от него зависели люди – Доминико и Кристина. И он подвел их обоих.

– Я имел в виду отношения, которые преподали мне урок на всю жизнь. Я женился в девятнадцать лет.

Она так широко раскрыла глаза, что они стали похожи на зеленые озера:

– Ты… И… ты развелся?

Он понимал, что будет сожалеть, если признается, потому что это спровоцирует вопросы о том, почему он женился на подруге своего брата.

– Да.

Ее удивление сменилось пониманием.

– Бьюсь об заклад, Мария была не в восторге от твоего развода.

Уголок его рта дрогнул, и Лео с радостью ухватился за возможность отклониться от темы.

– Это слишком мягко сказано. Но все мы совершаем ошибки.

Она кивнула в знак согласия:

– О да, и Грег стал моей последней ошибкой. Я окончила университет и стала работать в Аделаиде.

Лео испытал облегчение. Ему удалось перевести разговор на Эбби:

– Ты стала финансово и эмоционально независимой?

– Я так погрузилась в работу, что забыла об удовольствиях. Когда я наконец подняла голову, чтобы взглянуть на мир вокруг, на глаза мне попался Грег – сладкоречивый актер, который говорил мне то, что я хотела услышать.

По неизвестной причине Лео очень хотелось ее успокоить.

– Мы все чувствительны к лести.

– Да? – Ее зеленые глаза скептически сверкнули. – Ну, учитывая то, как я ему доверялась, наверное. Мне следовало быть умнее, а не попадаться на уловку о «и жили они долго и счастливо и умерли в один день». Он переехал ко мне. Мы делали покупки и вили гнездышко, и я чувствовала себя счастливее, чем когда-либо.

– Так что же случилось? – Отчасти Лео хотел услышать продолжение ее рассказа, а отчасти не желал, чтобы она снова переживала болезненные воспоминания.

– Шаг за шагом, в течение двух лет он, притворяясь влюбленным, отбирал у меня независимость, и я позволяла ему это делать. – Она прерывисто вздохнула. – После окончания периода, который знающие люди называют «медовый месяц», он стал менее очаровательным и более одержимым желанием все контролировать. Ему было нужно, чтобы я находилась рядом с ним, когда не работала; он читал мою корреспонденцию; он выбирал мне одежду; он решал, куда мы пойдем и кого навестим. Каждый раз, когда я начинала сопротивляться, он превращался в прежнего Грега, с которым я когда-то впервые познакомилась, и начинал убеждать меня, что я чрезмерно устала и слишком много работаю, и мне нужно хорошенько выспаться и тогда я пойму, как неразумно себя вела. Дошло до того, что я стала сомневаться в собственных решениях и чуть не сошла с ума.

– Ублюдок! – в ярости выпалил Лео.

Она едва заметно усмехнулась:

– Совершенно верно. В тот день, когда он меня ударил, я велела ему убираться вон. Я пошла на работу, а когда вернулась домой вечером, обнаружила, что квартира совершенно пустая. Он забрал все.

– Он забрал твою одежду? – Лео захотелось прикончить этого человека.

Она кивнула и расправила плечи:

– Всю. К счастью, я работала и медленно выплачивала долги. После окончания курса специализации я стала врачом широкого профиля и приехала сюда.

– Ты молодец. Значит, ты начала новую жизнь?

– Абсолютно.

– И с тех пор…

Она нахмурилась:

– Что с тех пор?

– У тебя были другие мужчины? Ты пыталась выстроить нормальные отношения?

Она покачала головой:

– Ни в коем случае. Я выбираю неподходящих мужчин, поэтому отказалась от этой затеи. Пусть этим занимаются те, кто в этом разбирается.

– Ладно. – Он понял ход ее мыслей, потому что сам не собирался завязывать долгосрочные отношения, которые когда-то затащили его в черную яму отчаяния. – А как насчет знакомства?

– Нет, никаких знакомств.

– Совсем никаких? – Он не сдержал удивления. Рядом с ним сидит удивительно чувственная женщина и спокойно рассказывает о том, что активно избегает любых отношений с мужчинами. Но это просто неправильно!

Ее губы дрогнули.

– Это не трагедия, Лео. Мне хорошо одной, и я планирую прожить жизнь в одиночестве.

«Вожделение – обыкновенная неприятность, которой можно избежать».

– Боже мой! Да это настоящая трагедия. Мне тоже нравится одиночество, но здесь я должен тебе сказать, что не следует стремиться заблокировать сексуальное влечение.

Она поджала губы:

– Не стоит драматизировать. Самое главное, что я сделала свой выбор, и он меня устраивает.

Он нисколько ей не поверил:

– В самом деле? Тебе нравится обходиться без секса?

Эбби насторожилась. «Сейчас же придумай способ уйти от ответа!» Его слова были сродни устрашающему пламени, готовому на нее наброситься. Воительница Эбби подняла щит и побежала в убежище.

Эбби резко поднялась, решив положить конец разговору прямо сейчас.

– Мерфи, иди сюда, мальчик!

Насквозь промокший пес, разбрасывая лапами песок, понесся к хозяйке.

Лео поднял руки, чтобы защитить лицо от песка, а затем резко встал и посмотрел на Эбби одновременно с жалостью и желанием.

– Я знаю, если бы мы целовались в укромном месте, все закончилось бы сексом.

Эбби знала об этом тоже, но ни при каких обстоятельствах не собиралась в этом признаваться. Трясущимися руками она пристегнула поводок Мерфи и одарила Лео самым презрительным взглядом, на какой была способна.

– Продолжай мечтать, приятель.