Текст книги "Славянский кокаин"

8

По дороге в «Глорию» Денис созвонился с Вячеславом Ивановичем и узнал о последних новостях – о нападении на Ладу. Тогда он изменил маршрут и поехал на Петровку, чтобы забрать ее у дяди.

Ладу он, к некоторому своему изумлению, нашел в полном порядке. Глядя на эту обворожительную молодую женщину, весело перебрасывающуюся шутками с начальником МУРа, невозможно было и представить себе, что не так давно она была на волосок от гибели.

Грязнов-старший сообщил, что китаец (да-да, именно китаец!) пришел в себя, но все отрицает, несмотря даже на то, что на ноже, разумеется, остались отпечатки его пальцев. Говорит, что был в гостях у приятеля, тот ушел за пивом, а он, китаец, вышел подышать на балкон, перегнулся через перила, не удержал равновесия и упал вниз. Такая вот история.

– Н-да, – покачала головой Лада. – А ведь почти так все и было…

– А что говорит хозяин этой самой квартиры? – спросил Денис.

– Хозяйка, – поправил Грязнов-старший, – хозяйка, отрок! Не знаешь своих соседей, что ли? Там живет старая холостячка, профессорша МГУ Софья Никоноровна Пальцева. Всю жизнь научный коммунизм преподавала, теперь на даче круглый год ковыряется. Не было ее дома в этот день. Как, впрочем, и во многие предыдущие.

– Экспертизу замка делали?

– Какой шустрый! Кто тебе за день результаты выдаст?! А впрочем, я и так скажу. Замок фуфло, сам смотрел, его безо всяких фомок распотрошить можно, не проблема. Надо разрабатывать этого китайца. Подождем, пока оклемается, и возьмем в оборот. Заодно проследим, не проявляет ли к нему кто повышенного интереса. Может, его теперь самого убрать попытаются. Неудачливый киллер – мертвый киллер, знаешь ли.

Денис про себя подумал, что китайца надо брать в оборот как раз сейчас, пока не оклемался, но вслух не сказал – на то он, в конце концов, и частный детектив, а не государственный. У него свои методы найдутся.

Он молча вздохнул и повернулся к Ладе:

– Поехали домой? Я устал как сволочь.

Она кивнула с пониманием и добавила:

– Только давай сегодня в «Седьмой континент» заезжать не будем, ладно?

Денис расхохотался. Дядя с непониманием уставился на них, потом махнул рукой: валите, мол, отсюда, оглоеды, и без вас проблем хватает.

9

Минут через пятнадцать она сказала:

– Ты пропустил поворот.

– Знаю. Хочу в агентство заехать, посмотреть фотографии, которые на даче у Рогачевских сделал. Не против?

Лада усмехнулась.

– Ты что?

– Да так. Удивляюсь. До чего же оптимистичный ты человек. Может быть, рассчитываешь, что Майя сама поймала убийцу Бакатина и теперь посадила его под домашний арест?

Денис молча пожал плечами, свернул на Неглинную и остановился около офиса «Глории». Они спустились на цокольный этаж. Денис открыл дверь своим ключом. Заглянул к Максу. Того уже не было.

– Придется самому, – вздохнул он. – Не очень-то я это умею, но попробую, – сказал он Ладе.

– Может, позвонить Максу, пусть возвращается? За что, в конце концов, ты ему деньги платишь?

– Не плачу уже два месяца, – сознался Денис. – Да и честно сказать, оно и к лучшему. Не хочу сейчас ни с кем разговаривать.

– Ладно, иди к компьютеру, а я зайду к ребятам. Потом подойду.

– Хорошо.

Денис прошел прямо в свой кабинет. Слава богу, никого не было, ему действительно не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Он достал свой цифровой фотоаппарат и стал подсоединять его к компьютеру.

– Ну давай, где ты, малыш, – приговаривал он тихо.

Наконец в компьютере возникли фотографии, сделанные Денисом в доме генерала. На них был небольшого роста человечек с нервным припухшим лицом. Лица, впрочем, почти нигде видно не было, за исключением кадра, где он отрешенно уставился куда-то в одну точку.

«Кто же он такой? – размышлял Денис. – И почему Майя держит его взаперти?»

Тихо вошла Лада.

– Ну что, получились фотографии? – спросила она у Дениса.

– Так себе. Лица почти нигде не видно.

– Дай посмотрю, – Лада села рядом с Денисом за компьютер.

Он показал ей несколько фотографий.

– Странное ощущение, – произнесла Лада. – То ли дежа вю, то ли…

– Вот, пожалуй, самая лучшая фотография, – Денис, не прислушиваясь к ее интонации, вывел на монитор изображение человека, печально смотрящего в окно. Объектив четко поймал взгляд этого человека, словно специально вглядывающегося в камеру.

Лада со странным выражением лица откинулась на спинку стула, закрыла глаза рукой.

– Ты что? – спросил Денис.

Она усмехнулась и покачала головой. Потом еще раз всмотрелась в фотографию и, опять усмехнувшись, сказала:

– Ты знаешь, кто это?

– Нет, а ты? – в свою очередь поинтересовался Денис.

– А я знаю…

– Кто?

– Это Гришка, мерзавец!

– Какой Гриша?

– Тот самый Гриша Грингольц. Я тебе рассказывала.

– Ты же говорила, его убили? – Денис поднял брови.

– Угу, убили. Значит, не на смерть. Ну подлец! Как все обставил! Значит, он жив и невредим.

– Значит, жив, курилка! – повторил Денис. – А ты говоришь, плохо быть оптимистом.

Денис в возбуждении забегал по офису, размахивая руками.

– Усопший Грингольц, говоришь? – в сотый раз терзал он Ладу.

– Он самый, – с легким раздражением отвечала та. – Что, никак не можешь поверить своему счастью? Вернее, моему?

– Честно говоря, не могу. Чувствую себя героем американского триллера: узники, прикованные наручниками, ожившие покойники. Красота. Я в детстве хотел летчиком стать, думал, жизнь интересная. Хорошо, что не стал. Представляешь, какая у них скукотища: проснулся, умылся, оделся, полетал немного, спать лег. А тут такая романтика. Просто «Возвращение живых мертвецов», часть четвертая.

– Ладно, перестань болтать, – перебила Панова. – Делать-то что будем?

– К дяде поедем, – ответил Денис.

– Думаешь, он по тебе уже соскучился?

– Просто уверен в этом. Пошли скорее.

Молодые люди запрыгнули в машину и снова отправились на Петровку. Но сделать это оказалось не так-то просто. Огромная пробка растянулась на несколько кварталов. Грязнов нервничал, постоянно давил на сигнал, чем довел Ладу и окружающих до исступления, и матерился про себя на обнаглевших «чайников».

– Почему ты так дергаешься? – не выдержала Лада.

– Да потому что я уже подумал, что это безрезультатное дело, и мы никогда не докопаемся до истины! Я ненавижу проигрывать. А теперь вновь появилась надежда распутать это дело.

– Ага, рвешься в бой. Остынь. В таком состоянии плохо соображается. Дела нужно распутывать с холодной головой.

– И чистыми руками, – вставил Денис. – Они тоже не помешают. Кстати, ты знаешь, что в твоем родном отечестве – в США то бишь – стояние в пробках перевели в конкретные цифры потерь национального дохода?

– Первый раз слышу, – призналась Лада.

– Семьдесят восемь миллиардов долларов – то-то же. Больше чем весь российский годовой бюджет, между прочим.

Грязнов-старший, увидев переступившего порог его кабинета племянника с американской спутницей, с трудом удержался от улыбки.

– С чем пожаловал?

– Тут дельце одно есть, – сообщил Денис.

– Да ну? Удивил старика. Я-то понадеялся, что любимый племянничек заскочил с плюшками дядьку своего проведать после длительной разлуки, а ты разочаровываешь меня. Нехорошо.

Денис обиженно покосился на хмыкнувшую Ладу.

– Хватит издеваться. Помощь нужна.

– Ну и кого арестовать, кого к стенке поставить? Вертолет с ОМОНом заказывать, или так обойдемся?

– Обойдемся. Я думаю, автобуса со спецназом будет достаточно, – оскорбленно прогудел Денис.

– Да что случилось, наконец?!

– Нужно человечка одного из заточения вызволить. Он на дачке одной парится. Нам бы несколько крепких ребят на всякий случай, и делов-то на пятнадцать минут.

– Ну-ну, быстрый какой, – охладил пыл Дениса Грязнов-старший. – Что за дачка-то?

– А дачка принадлежит государственной важности человеку. Генералу армии в отставке Магниту Игнатьевичу Рогачевскому. Знаешь такого?

– Иди ты! – усмехнулся начальник МУРа. – Генерал армии? Широко шагал товарищ Рогачевский. Как не знать такую значительную фигуру. Он лет двадцать назад кровушки моей вволю попил, старый солдафон.

– Как это? – удивился Грязнов.

– Расскажите, – попросила Лада.

– Ох, если вкратце, этот нехороший человек однажды напился и непотребно себя вел. Оскорблял советскую милицию вообще и отдельных ее сотрудников в частности, приставал на улице к мирным, ни в чем не повинным людям и пытался укусить девушку за ногу. Поэтому я решил, что пятнадцать суток тюремного содержания подействуют на него облагораживающе, а он решил, что такие люди, как я, не достойны носить гордое звание капитана милиции, и сделал все возможное, чтобы я перевоплотился в лейтенанта. Но это еще не все, начальство мое, показывая свое рвение, отстранило меня от всех мало-мальски серьезных дел и обязало заниматься трудными подростками и бумажками. На них я убил полтора года своей молодой жизни, пока снова не доказал свою профессиональность и лояльность. Вот так, подробности письмом, а пока давайте выкладывайте, что за человек с генеральской дачи вам понадобился.

– Есть некий Гриша Грингольц, который умер, а оказалось, что вовсе он и не умер, а сидит себе преспокойненько в гостях у генерала Рогачевского, который в свободное от решения государственных вопросов время является папенькой Майи Рогачевской, гражданской вдовы, если можно так сказать, усопшего Валентина Бакатина соответственно.

– Грингольц – это тот, по делу которого я приехала, – напомнила Лада.

– Понятно. То есть, как всегда, совсем ничего не понятно. Тут умер, тут не умер. Это как? Больной скорее жив, чем мертв?

– Дядь, подробности письмом. Сейчас надо Гришу вызволять. Так поможешь?

– Ну что сказать тебе, Денис? Видно, придется тебе меня в свое агентство на штатную должность оформить, да и ребяток из ОМОНа тоже. А то они, бедолаги, вечно твои вопросы решают.

– Без проблем, возьму на ставку, – ответил Денис. – Ну что, получится?

– Ох, не даешь старику отдохнуть. Едем, – Грязнов поднял трубку и начал набирать номер.

– Дядя Слава, а тебе-то чего надрываться? Мы и сами справимся. Охраны там всего два человека. Никаких проблем возникнуть не должно.

– Ну да, – Вячеслав Иванович укоризненно посмотрел на Дениса. – Во-первых, генерал армии – это тебе не Грингольц какой-нибудь, а во-вторых, мне с ним и самому повидаться охота. Вспомнить молодость, так сказать.

– Ну если только так. Будешь жестоко мстить? Арестуешь старика генерала за сокрытие особо опасного преступника?

– На месте посмотрим, – ответил Грязнов-старший.

10

Через час машина Дениса снова остановилась у генеральской дачи. Из нее вышел Грязнов-старший и, с любопытством окинув взглядом дом, произнес:

– Ничего себе отстроился. Что-то ребятишки мои запаздывают. Говорил я тебе, не гони так.

– Да ладно, тут дорога одна, скоро подъедут, – ответил Денис.

И действительно, из-за поворота показался милицейский микроавтобус с мигалкой. Он притормозил рядом с машиной Грязнова, и из него выскочили с десяток здоровенных парней в синей камуфляжной форме и масках.

– Ну пошли, что ли? – обратился Грязнов-старший к племяннику.

– Не-а, иди один, я здесь подожду, – отказался Денис.

– Чего это? То в бой рвешься, то в кусты?

– Да мы с Магнитом Игнатьевичем уже встречались при… забавных обстоятельствах. Не хотелось бы снова попасться на глаза.

– Опять нахулиганил, обормот? – вкрадчиво поинтересовался Грязнов.

– Ну есть маленько, – ответил племянник.

– Ясно. Жди тогда.

С этими словами Грязнов-старший нажал кнопку звонка над калиткой. Открыл Василий, под правым глазом у него лиловел огромный синяк.

«Интересно, кто это его так? Неужели Рогачевский в расстройстве чувств? Да нет, скорее Леха своего добился. Отомстил за поруганную честь», – подумал Денис, глядя через тонированное стекло.

– Мне нужно увидеться с генералом Рогачевским, – произнес Грязнов.

– А вы из Кремля, да? – поинтересовался Василий, уважительно глядя на ребят из ОМОНа.

– Что? – несколько удивился Вячеслав Иванович. – Ну в общем, почти. Московский уголовный розыск, генерал Грязнов. Так что, хозяина-то видеть можно?

– Заходите, – Василий отстранился от прохода.

Процессия во главе с Грязновым-старшим шагнула внутрь, калитка за ними тотчас же закрылась.

11

Рогачевский встретил гостей на пороге.

– Товарищ генерал из МУРа, – доложил охранник.

– Ох, как кстати! – всплеснул руками Магнит Игнатьевич. – Проходите, коллега. Тут такие форменные безобразия творятся, вы себе представить не можете. Я настойчиво прошу вас разобраться и принять меры. Кстати, с кем имею честь?

– Начальник МУРа, генерал-майор Грязнов, – безо всякого выражения произнес Грязнов.

– Очень приятно, – заискивающе улыбнулся Рогачевский. Но потом в голове его произошел некий мыслительный процесс, и улыбка тихонько стала сползать с генеральского лица.

– Неужели тот самый? – ахнул Рогачевский.

– Тот самый, Магнит Игнатьевич.

– Бог мой, какая незадача, – засуетился старик. – Кто бы мог подумать. Вы уж простите, не держите зла. Погорячился я тогда, смалодушничал.

Магнит замолчал и, часто мигая выцветшими глазами, уставился на Грязнова.

– Да ладно, кто старое помянет, – великодушно высказался Грязнов. – Так что же случилось у вас?

– Ах, как неудобно! – не мог успокоиться генерал. – Но вы, я смотрю, многого добились. Мой поступок, к счастью, не слишком повлиял на вашу службу.

– Еще как повлиял, – усмехнулся Грязнов. – Ну хватит об этом. Рассказывайте о своей неприятности.

– Да-да! – спохватился Рогачевский. – Дело в том, что заявился ко мне недавно некий молодой наглец, представился фельдъегерем из Кремля, вручил пакет с печатью сургучной. А я-то, старый осел, поверил. Помчался на встречу с президентом… Представляете, издевательство какое над старым человеком, боевым генералом?! Я уж когда домой вернулся, пакет повнимательнее рассмотрел, а там сургуч с клеймом московского почтамта.

Грязнов-старший мысленно захохотал.

– Вы уж найдите этого жулика.

– Всенепременно. Думаю, это займет меньше времени, чем вы предполагаете. Преступник уже известен и находится в наших цепких руках.

– Вот хорошо-то как! Молодцы! Оперативно работаете. А откуда вы узнали про мое несчастье? Я ведь в милицию-то только завтра собирался. Сегодня нехорошо мне как-то, сердце прихватило.

– А мы, Магнит Игнатьевич, к вам совсем по другому делу, – ответил Грязнов.

– Вот как? По какому же?

– Имеются сведения, что в вашем доме скрывается международный преступник.

– Да что вы! – засмеялся Рогачевский. – Это, простите мне грубое солдатское выражение, нонсенс. Мимо меня здесь ни одна муха не пролетит! Никого постороннего тут быть не может!

– Но все же сведения у нас точные, – настаивал начальник МУРа. – Я надеюсь, вы не будете возражать, если мы осмотрим дом?

– Да осматривайте на здоровье! Только вы все равно здесь ничего не найдете. Но я понимаю, служба есть служба, сведения нужно проверять. Только потом мы с вами обязательно выпьем в знак примирения и забытия былых обид, идет? – Рогачевский почти умоляюще смотрел на Грязнова.

– Идет, – ответил тот. Он ведь действительно давно уже не держал зла на этого старика.

– Ну что ж, прошу вас, – сказал Магнит Игнатьевич и махнул рукой, приглашая гостей проследовать в глубь дома.

Грязнов дал несколько коротких команд бойцам и уверенно направился по нарисованному ему Денисом маршруту. Вскрыв дверь обозначенной комнаты, Грязнов обнаружил маленького человечка, который, скрючившись, дремал на кровати.

– С добрым утром! – гаркнул Грязнов.

Человечек испуганно привстал и молча уставился на гостей.

– Ну, здорово. Ты, если я не ошибаюсь, Грингольц?

Гриша утвердительно мотнул головой.

– Ну а я генерал Грязнов, начальник уголовного розыска.

– Чудно, просто великолепно, – произнес Грингольц первые слова. – Но я вроде ни в чем не виноват.

– Разберемся! – пообещал Грязнов. – Ребята, давайте, отстегивайте его, – бросил Грязнов омоновцам.

Те освободили Гришу от наручников и вынесли его на улицу. Ноги почти не слушались Грингольца. Вслед за омоновцами, едва поспевая за ними, семенил Рогачевский, причитая на ходу:

– Да что же это такое? Откуда он здесь взялся? Что за безобразие? Охрана! Ко мне! Быстро!

Тут же, как из-под земли, нарисовались Василий с Алексеем, со следами похмелья и недоумения на лице.

– Это кто такой? – бесновался Рогачевский. – Откуда он здесь взялся, я вас спрашиваю? Что вы молчите как истуканы?

– Дак это, – выдавил наконец из себя Василий. – Хозяйка привезла. Велела кормить и приглядывать.

– А мне почему не доложили? – не успокаивался Магнит Игнатьевич.

Охранники виновато молчали.

– Не слышу ответа! Почему я не знал, что в доме находится посторонний человек?!

– Она нам денег дала, – прошептал Леха. – Чтобы мы вам не говорили ничего.

– Денег дала! – всплеснул руками генерал. – Охрана подкуплена. Бойцы советской армии продались! Под суд! Под трибунал! На передовую!

Наконец Рогачевский умолк, помолчал минуту и тихо поинтересовался:

– И что, много дала?

– Много, – вздохнули хором солдаты.

– И куда дели? Пропили, небось?

– Мамкам в деревню отправили, – отвечали охранники, глядя в пол.

– Ну, черт с вами. Идите с глаз долой, – прикрикнул Магнит Игнатьевич.

Солдаты мгновенно испарились.

– Ну и как их накажешь после этого? – обратился Рогачевский к Грязнову. – У одного мать с четырьмя детьми без мужа мается, а у другого сестренка малая больная.

Грязнов кивнул, взял поникшего старика под локоть и, проводив до комнаты, усадил в кресло.

– Вот что, Магнит Игнатьевич, вам сейчас отдохнуть нужно от переживаний. А выпить мы с вами всегда успеем. Заскочу к вам на днях, тогда и обмоем продолжение знакомства.

– Обещаете?

– Честное генеральское. А теперь отдыхайте, – ответил Грязнов и направился к выходу.

– А дочка, – спросил вдогонку старик, – с ней ничего не будет?

– Пока не могу вам ничего обещать, но… постараюсь.

– Спасибо, – прошептал Рогачевский и закрыл глаза.

12

Денис с Ладой долго ждали в машине возвращения Грязнова-старшего. Лада нервничала и постоянно смотрела на часы, Денис беспрестанно переключал кнопки радиостанций на приемнике, пока Лада весьма ощутимо не треснула его по руке.

– Чего дерешься?

– Ты меня нервируешь. Перестань.

– Ну вот. Несколько дней знакомы, а она уже руки распускает, – констатировал Денис. – Одного с балкона скинула, меня так вообще, наверно, искалечит. Вот они – современные эмансипированные женщины. А куда делись девушки-кошечки, ласковые и нежные, как флёрдоранж?

– Не бурчи, – прервала его Лада. – Девушкой-кошечкой буду дома, а сейчас я при исполнении.

– Договорились. – Грязнов чмокнул ее в щеку.

Тем временем ворота дачи открылись, и омоновцы вынесли на руках Грингольца.

– А вот и герой! – воскликнула Лада.

– Ну что, давай его сюда?

– Нет, пускай в их машине едет, будет сюрприз, – отозвалась Лада.

Денис подал знак бойцам, и они отнесли Гришу к своему автобусу.

Минут через пять появился Грязнов-старший.

– Поехали? – И Денис рванул с места.

– Ну, куда везем клиента? – поинтересовался после недолгого молчания дядя.

– Давай к тебе? Я думаю, стены Петровки подействуют на него магическим образом, и он все нам расскажет, – предположил Денис.

– Ладно, как прикажете. Ты вот что скажи мне, Дениска, ты пошто дедушку обидел?

– Рогачевского-то? Да я его не обижал вовсе, наоборот, подарил несколько минут торжества. Разве плохо?

– Ага, а старичок, значит, уже сердцем мается от жестокого разочарования.

– Ну виноват, может, самую малость, не хотел ранить его в самую душу. Но надо же было его как-нибудь вытащить из дома.

– Да уж, вытащил. Он на тебя телегу писать собрался. Совсем сдал старик. А тут еще и дочка подарочек подкинула, – подытожил Грязнов.

Когда машины подъехали к МУРу, Грязнов-старший отдал приказ отвести Грингольца к своему кабинету и не спускать с него глаз. Затем, выпив по чашке кофе, все трое, Лада, Денис и дядя, поднялись туда же.

Грингольц сидел на краешке стула и не без интереса изучал обстановку приемной. Когда вошли Грязнов-старший и Денис, он развязно улыбнулся и радостно помахал им рукой.

– Ну наконец-то, а то когда уже, думаю, меня допрашивать будут?

– Вот и дождался, Грегор, – Лада вынырнула из-за широких спин своих спутников.

У Грингольца вытянулась физиономия.

– Ты чего загрустил-то, Гриша? Или не рад видеть знакомые лица на исторической родине? – не унималась Панова.

– Очень рад. Просто безумно, – выдавил из себя тот.

– Ну так рассказывай, дорогой, как там вообще?

– Где?

– Как это где? – делано удивилась Лада. – На том свете, конечно.

– А… Отлично. Знакомых много.

– Я рада, что тебе понравилось, но пришла пора возвращаться на нашу грешную землю. Нам есть о чем поговорить, верно? Например, расскажи мне все с того самого момента, как тебе пришло в голову инсценировать собственное убийство.

– Ладно. Я все расскажу. Только поесть принесите.

– Проголодался никак? Чего, плохо кормили на генеральской даче?

– Хорошо. Но мало, – буркнул Грингольц.

– Ладно, потерпи, сейчас придумаем что-нибудь, – сжалился Грязнов-старший.

Он нажал кнопку селектора и попросил секретаршу раздобыть какого-нибудь провианта. Через десять минут Гриша уписывал за обе щеки горячие пирожки с мясом и запивал их сладким чаем. Когда с трапезой было покончено, Грингольц вытер рот салфеткой и сказал:

– Все дело в том, что я видел, как убили Бакатина.

– Убили?! – вскинулась Лада.

– Убили, – веско повторил Грингольц. – Его на моих глазах скинул под поезд какой-то человек.

– Почему ты не рассказал об этом полиции? Описать его сможешь?

– Вы смеетесь? Я не хотел последовать вслед за шефом.

– Но мы смогли бы позаботиться о тебе. Существует, в конце концов, программа защиты свидетелей.

– Ага, – криво усмехнулся Гриша. – Кто бы стал защищать судимого эмигранта, работающего на мафию? Я предпочел другой путь. Позвонил московской жене Бакатина. Я не знал, что на самом деле они не женаты… Спросил Бакатину… Мне нужно было заключить с ней сделку. Я отдаю ей ценную информацию, касаемую мужа, его банковских счетов и прочих дел, а она помогает мне вернуться в Россию и устроиться здесь. Майя согласилась, поспособствовала, через своих людей в Америке передала новые документы. Затем мы разыграли спектакль с моей безвременной кончиной…

– Стоп, стоп! Кто это мы?!

– Так я и сказал. Хватит уже из меня стукача лепить. Здесь вам не Штаты. Скажу только, что у меня есть знакомый доктор, который раздобыл кровь моей группы, а остальное – дело техники.

– Ясно, – кивнула Лада, – без братцев Тавиани, как обычно, не обошлось. Кажется, младший из них Антонио – нейрохирург, верно?

Гриша только молча открыл рот и молча закрыл его.

– Ну ладно, что дальше было?

– Дальше… В тот же день я вылетел в Москву. Я не ожидал, что в Шереметьеве меня будут встречать. Думал, созвонимся, я отдам дискету с информацией и больше никогда и ни за что не встречусь с этой семейкой и вообще забуду все как страшный сон. Заживу другой жизнью. Даже жениться собирался! Вот.

– Как это трогательно, – воскликнула Лада. – Раскаявшийся Грингольц в мечтах о счастливом будущем! И на ком же ты намерен жениться? Уж не на бакатинской ли осиротевшей подруге? Что-то не похоже, судя по тому, как она тебя принимала.

– На однокашнице, – буркнул Грингольц. – По детскому саду.

Денис и Лада покатились со смеху. Грязнов-старший по-прежнему невозмутимо молчал.

– Никогда не понимал стремления отдельных индивидуумов всеми возможными способами осложнить себе жизнь и навертеть в одну секунду столько проблем, которые придется расхлебывать десятилетиями, – сказал Денис.

– Перестаньте галдеть, – возмутился Грязнов-старший. – Пускай продолжает.

Грингольц потребовал еще чашку чая и снова заговорил:

– Ну так вот. В аэропорту меня ждала сама Майя, когда я показался, ее люди крепко взяли меня в оборот и заявили, что я поеду с ними. Их лица не предвещали мне ничего хорошего. Я понял, что, если отдам им дискету, меня тут же убьют. Так что я не без труда отпросился в туалет и спрятал дискету там.

– Другого места не нашел? – поинтересовался Денис.

– Да говорю же, не отпускали меня никуда, в сортир и то следом пошли. Хорошо хоть в кабинку без присмотра запустили. Ну а потом запихнули в машину и привезли на дачу. Там стали требовать дискету, а я сказал, что смогу отдать информацию, только когда буду полностью уверен в своей безопасности. А Бакатина… ну то есть Рогачевская, сказала, что я не выйду оттуда, пока она не получит того, что ей нужно. Замкнутый круг, словом. Меня заперли и оставили. Предложили время на обдумывание ситуации. Я уже готов был сдаться, но тут появились вы…

– И вырвали из лап коварных злодеев, – закончил Денис.

– Вот именно, – подтвердил Грингольц.

– Долго репетировал? – поинтересовалась Лада.

– Кончайте балаган, – прикрикнул Грязнов-старший. – Дуй, давай, за дискетой. – Вячеслав Иванович повернулся к Денису.

Денис разозлился:

– Лучшего места ты, Григорий, для важных документов и не мог отыскать?!

– А чего тебя так напрягает? – взвился и Грингольц. – Я же ее не в коровьем навозе закопал.

– Отдельное за это спасибо. И куда же ты ее дел?

– Спрятал за плиткой. Там в одном месте плитка отходит, я вынул ее осторожно, положил дискету в нишу и вставил обратно.

– Ты можешь себе представить, как я обстукиваю всю плиточную кладку на предмет обнаружения дискеты?

– Не надо ничего обстукивать, двадцать пятая плитка сверху и шестая слева.

– Надо же какой Штирлиц! Долго, наверное, в туалете-то сидел, все плитки пересчитал. Преследователи твои, поди, заждались. Какая кабинка?

– Не помню.

– Как это не помню?!

– А вот не помню, и все. – Грингольц прекрасно все помнил, но хотел хоть немного помучить этого наглого молодого сыщика.

– Ненавижу, – процедил Грязнов и поднялся.

– Куда ты? – удивилась Лада.

– На экскурсию по туалетам Шереметьева.

Тут уж засмеялись все.