Текст книги "Славянский кокаин"

17

Грязнов-старший вальяжно раскинулся в кожаном кресле, но, как истинный джентльмен, при виде Лады вскочил со своего места и кинулся целовать ручку.

– Со мной бы хоть поздоровался, я тоже тут, – Денис помахал дяде ручкой.

– Как вы? – любезно поинтересовался Грязнов-старший.

– Хреново мы, – садясь на стул, сказал Денис. – А вот твои оперативники, судя по всему, – еще хуже. Не смогли вообще ничего из этого долбаного китаезы выжать – да это же курам на смех!

– Денис! Во-первых, до сегодняшнего дня долбаный китаеза был без сознания. А во-вторых, ты сейчас заставишь меня ругаться на тебя, как в детстве. Сдерживай эмоции. Тем более в обществе столь очаровательной дамы, – он ласково посмотрел на Ладу.

Лада засмеялась.

– Вот видишь, у человека, судя по всему, проблем не меньше, чем у тебя, а точнее, такие же, однако она находит в себе силы посмеяться, а не психует, как ты, без поводов…

– Ну конечно! Я псих! А поводов у меня – ноль!

– Ладно, что случилось-то?

– Никак не можем распутать дело. Остались буквально считанные секунды. Все либо разъезжаются, кто куда, либо умирают…

– Денис, – перебил его Грязнов-старший. – Ты, пожалуйста, мыслью по древу не растекайся. Ты приехал за помощью, так говори, чем конкретно я могу тебе помочь.

– Нам нужно выяснить, кто такой Колмаченко.

– А кто такой Колмаченко?

– Это тот, кто заказал китайцу Ладу!

Вячеслав Иванович даже слегка побледнел. Такого Денис давно не видел. Пару секунд он молчал, затем поднялся и вышел из кабинета.

– Куда это он? – удивилась Лада.

– За Колмаченко, надеюсь. Сейчас в свой кабинет за ручку приведет, – съязвил Денис.

Через три минуты Грязнов-старший вернулся и сразу сказал:

– Ладочка, вы так прекрасно выглядите!

– Большое спасибо, хотя мы уже виделись, – засмеялась Лада. – Но вы тоже в отличной форме.

Денис слушал их обмен любезностями и думал: «Может, влюбился на старости лет? Действительно, давно я его таким не видел».

Наконец появился молодой человек с папкой.

– Ну что? – спросил дядя.

– Константин Колмаченко, 1958 года рождения. Образование среднее специальное – повар. Судим не был. Официально он – директор ресторана «Желтый дракон». Но, однако, известно, что связан с криминальным авторитетом Сергеем Молчановым по кличке Маркиз, лидером мытищинской преступной группировки. По крайней мере, Молчанов в «Желтом драконе» регулярно ужинает.

– Это все? – строго спросил начальник МУРа. – Свободны.

Молодой человек с папочкой откланялся.

– Что скажете, молодежь? – поинтересовался Вячеслав Иванович. Он-то как раз кое-что знал о мытищинской группировке, но озвучивать свои знания пока что не торопился.

– Мытищинской! – присвистнул Денис. – Мытищинской, блин!!! Так ведь и Бакатин, и Груздь, и Мишин – все родом из Мытищ. Может, двое последних как раз Ладу и заказали.

– Это еще ничего не значит и не доказывает, – возразил Вячеслав Иванович.

– Может, и так, но связь не случайна!

– «Желтый дракон», это, вероятно, какая-то восточная кухня? – спросила Лада.

– Вот откуда взялся этот китаец, – подсказал Денис.

– Ну что, довольна твоя душенька? – спросил Грязнов-старший.

– Да.

– Но все равно ничего не ясно, – возразила Лада.

– В одном я уже уверен, – сказал Денис. – Этот Колмаченко – мелкая сошка. Ну зачем ему тебя заказывать, Лада? Чушь. Ясно же как день, что он не заказчик и инициатор, а просто посредник.

– Ну и как же ты можешь быть в этом уверен?

– Не знаю еще, но уверен. Давай поедем, возьмем его за жабры и все выясним, сама убедишься, что я прав.

– Стоп, стоп, стоп. Подождите, – вмешался Грязнов-старший. – Я, конечно, все понимаю. Но не собираешься же ты беседовать с бандитом за жизнь. Или собираешься?

Денис пожал плечами.

– Я себе это так представляю, – издевался дядя. – «Желтый дракон» – это какой-нибудь симпатичный ресторанчик. Крыша-пагода, красные бумажные фонарики у входа. Заказывает, значит, Денис в «Желтом драконе» что-нибудь типа мозгов обезьяны, или змеиный суп, или собаку по-корейски, в конце концов. Потом, ссылаясь на несвежесть блюда, требует директора ресторана. Колмаченко суетливо подбегает к привередливому заказчику, а заказчик ему: «Здравствуй, Костян. Присаживайся. Меня Денис зовут. Но ты меня не знаешь. Меня вообще пока мало кто знает. Но это зря! Потому что я – твоя совесть! Ты пошто, Костян, убийство живого человека заказал, а? Не стыдно тебе?» Ну, Костян конечно же в слезы: «Каюсь, каюсь, мил человек Денис. Но ведь не я один в этом участвовал. Я, можно сказать, и ни при чем здесь вовсе. А вот есть один…»

– Все, хватит, – остановил его Денис.

Лада весело посмеивалась.

– Тогда не знаю, как еще ты собирался, – пожал плечами Грязнов-старший.

– Давай его арестуем на фиг, – немного помолчав, предложил Денис. – Наверняка в Генпрокуратуре могут помочь.

– Люблю твою скромность! – ответил дядя.

Но тут в игру вступила Лада, ей уж Грязнов-старший отказать никак не мог.

– Вы оба правы, – сказала она. – Действительно, не разговаривать же Денису с этим Колмаченко по душам. А больше вариантов никаких и нет. Выходит, проиграли мы это дело. Честно признаться, я себе этого никогда не прощу. И Кэт мне не простит, разочаруется во мне. Однако она будет знать, что я приложила все усилия, какие только могла, использовала все шансы. Сейчас наш последний шанс – это вы. Помогите нам, пожалуйста.

– Разве я могу отказать такой женщине! Да кем я тогда буду? Поезжайте с моими оперативниками и привозите этого Колмаченко сюда. Будем его пытать тихо, по-домашнему. Пошли, – он встал из-за стола.

Когда они выходили из дядюшкиного кабинета, Грязнов-старший тихо шепнул на ухо Денису:

– Только ради нее и действительно в последний раз.

18

В «Желтом драконе» за соседним от Дениса и Лады столиком сидела компания, внешний вид и манеры которой не вызывали никаких сомнений – типичные «братки». Видно, заведение было еще то.

Пока муровские оперативники отыскивали Колмаченко в служебных помещениях ресторана, Денис невольно прислушался к разговору за соседним столиком: ребята болтали не таясь.

– И что потом было, Колян?

– Ну так прикинь, подъехали мы, короче, к железнодорожному переезду. Переезд закрыт, поезда вроде нет. Стоим, ждем. Ты помнишь нашу тачку?

– Тонированный «крузер»?

– Ну! Классная тачила. Так вот, перед нами – куча машин. Но мы опаздываем на стрелку конкретно, нервы сдают. Короче, водила наш, Толян, выруливает и становится впереди всех других тачек. Все стоим. Ждем поезда. Вдруг к переезду выруливает тонированная «пятерка» и… становится впереди джипа. Ну принаглели пацаны, а?! Мы прямо на измене все! Но сидим минуты две спокойно, думаем, короче. Поезда, однако, нет. Значит, время есть. Тогда мы молча открыли двери и вылазим втроем – я, Толян и Лысый…

Денис краем глаза заметил, что рассказчик и сам был лыс как бильярдный шар.

– Подваливаем к этой «пятерке» и… отрываем зеркала заднего вида.

Слушатели радостно и одобрительно заржали.

– Да это не все, не все! Я, честно скажу, хотел еще и дворники обломать, но чего-то не стал. Как чувствовал, наверно. Ну, дальше спокойненько так садимся в свой джип. Сидим, ждем поезда дальше. Поезда нет. Все стоим. Потом – бац! Открываются двери «пятерки», и оттуда вылетают… омоновцы, в натуре! Пять человек, здоровенные шкафы! Двое наставляют автоматы в лобовое и боковое, а остальные уроды прикладами разбивают все к едреной фене – зеркала, фары, габаритники, короче, все по полной программе! Мы сидим, только что не обделались. Потом они так же быстро запрыгивают назад, в свою «пятерку». И полная тишина. Опять стоим, ждем поезда.

– Нда-а-а… – похоронными голосами сказали слушатели. – Сочувствуем, Колян…

Денис чуть не подавился в немом хохоте. Лада, похоже, так и не поняла комизма истории.

… Через час с четвертью Колмаченко уже сидел в комнате для допросов в МУРе. Дядя сидел за столом, Лада – рядом с ним, а Денис допрашивал задержанного. Колмаченко оказался загорелым подтянутым мужчиной средних лет, эдакий моложавый Аристотель Онассис.

– Нам известно, – спрашивал Денис, – что через вас был сделан заказ убийства женщины по фамилии Панова.

Колмаченко едва заметно вздрогнул. Минуту подумал, потом сказал:

– Это официальный допрос? Я ведь могу отказаться отвечать без своего адвоката.

– А он у вас есть? – неприязненно поинтересовался Денис.

– Нет, – честно сообщил Колмаченко. – Но это не вопрос, разумеется.

– Разумеется, – вздохнул Грязнов-младший. – Чего вы хотите?

– Чего я хочу? Быть уверенным, что наша дружеская беседа никак не фиксируется. А уверенным я могу в этом быть только на своей территории.

– Я могу легко вас задержать на сутки под любым предлогом, – сказал Грязнов-старший, – и тогда наша дружеская беседа мигом превратится в недружескую.

– Вам решать, – вздохнул Колмаченко.

– Ладно, – сказал Вячеслав Иванович, – поехали обратно, в этот ваш дурацкий «Дракон».

– Ну зачем же так, – обиделся Колмаченко, – вы еще не пробовали нашей кухни.

Через сорок пять минут, уже снова в «Желтом драконе», Колмаченко сообщил совершенно спокойным и даже несколько наглым голосом, устраиваясь поудобнее в любимом кресле:

– Да, был такой заказ. Но заказчик не я.

Денис, не веря своему счастью, победоносно глянул на Ладу и на дядю.

– Нам известно, что вы лишь посредник. Но кто же был заказчиком?

– Я получил заказ от Маркиза.

Дениса удивило, что Колмаченко спокойно во всем признается. Тут был какой-то подвох.

Грязнов-старший и вовсе нахмурился.

– Маркиз, это, если я не ошибаюсь, Сергей Молчанов?

– Вроде бы. Его так давно никто не называл по имени. Разве что в ваших кругах.

– Продолжайте.

– А что продолжать? Поступил заказ на убийство женщины по имени Лада Панова с описанием ее внешности и адресом, где она проживает. Я переправил это дело Янгу, как он и просил…

– Это тот, который Цин, – прокомментировал Денис.

Колмаченко кивнул:

– И тот, который меня уже заложил, судя по всему.

Грязнов-старший ухмыльнулся.

– Почем вы знаете? Может, китаец молчал? Может, мы вас на понт берем? Может, китаец вообще насмерть разбился?

– Ну конечно, – протянул Колмаченко. – Я эту братию узкоглазую знаю. В общем, считайте мое признание явкой с повинной.

– Зачем Маркизу нужно было это убийство? – спросил Денис.

– Спросите чего попроще. Откуда мне знать! Я только посредник.

Денис повернулся к дяде:

– Все ясно, надо как-то выходить на этого Маркиза, может быть, тогда все более или менее прояснится.

– Ведешь себя как мальчишка, – сказал ему дядя. – Кто ты и кто этот Маркиз? Как ты с ним собираешься разговаривать?

– Уж как-нибудь. Может, через этого Колмаченко. Видишь же, кажется, он не прочь с нами сотрудничать… Ну вот что, вы готовы с нами сотрудничать?

Колмаченко воскликнул с издевательским энтузиазмом:

– Ну конечно! Я всегда готов помочь родной милиции, когда она во мне нуждается!

– Вы знаете, где сейчас находится этот Маркиз? Хотя бы приблизительно. Он вообще в городе?

– О, конечно, я точно знаю, где сейчас находится Маркиз. Он точно в городе, а именно в одном из московских моргов, в каком точно, извините, не знаю.

– Как в морге?!

– Вот так! – захохотал Колмаченко. – Вчера вечером его не стало. Видите ли, повернул ключи зажигания в собственной машине, и – бум! – Он широко и как бы радушно, словно приглашая в гости, развел руками. – Взлетел на воздух!

«Вот почему Колмаченко так запросто нам все выложил. Потому что заказчика уже нет в живых. А на нет и суда нет».

– Ну что, племяш, прокольчик вышел. Завалилось дельце? Ты не расстраивайся, – похлопал Дениса по плечу Грязнов-старший.

– Как всегда умеешь обнадежить, – отозвался Денис.

– Ну а что теперь делать? С каждым бывает. Я тебе теперь, Денис, наверно, больше ничем помочь не могу. Ты как думаешь?

– Да чем уж теперь помогать? Все, спасибо и на этом.

Грязнов-старший пожал плечами, достал мобильный телефон и сказал пару слов оперативникам, оставшимся на улице. Через минуту на Колмаченко надевали наручники.

– Ничего-ничего, – успокаивал его Вячеслав Иванович, – у меня во всех московских тюрьмах блат имеется. Получишь одиночку с теплым клозетом, обещаю…

Тем временем Денис, совершенно убитый, сел в машину, Лада – рядом.

– Домой? – спросил он ее.

– Нет, в ресторан – праздновать поражение! – горько усмехнулась она, достала из сумки длинные сигареты и тоже закурила.

Денис завел машину, и они поехали по мокрому асфальту. Погода стояла промозгло-плаксивая. Было прекрасно слышно, как за окнами машины шумит ветер, поднимая с дороги намокший мусор и подкидывая в небо. А на душе было и того мерзостнее. Двое молодых, успешных (до недавнего времени), амбициозных человека потерпели поражение.

– Ну ладно, что мы как на похоронах, – нарушила тишину Лада.

– Это я все сорвал. Ты приехала специально за моей помощью, а я…

– У нас обоих не получилось. Так, знаешь ли, бывает.

– Да, но у тебя из-за этого будет явно больше проблем, чем у меня.

19

Вячеслав Иванович Грязнов еще по пути к себе на Петровку затребовал сводку вчерашних происшествий. Все оказалось действительно так, как говорил Колмаченко.

В 11.24 Сергей Молчанов, известный также в определенных кругах как Маркиз, вышел из развлекательного клуба «Распутин», сел в свою машину, серебристый «Ауди А6», и после поворота ключа в зажигании взлетел на воздух. Свидетелей этому происшествию была масса. В «Распутине» Молчанов провел всю ночь, был там в компании двух спутниц, однако уезжал оттуда один. Видеосъемка, которая ведется на всей охраняемой территории «Распутина», включая автостоянку, ни ночью, ни утром не зафиксировала никого возле машины Молчанова, это позволяло сделать немудреное предположение, что взрывное устройство было радиоуправляемое и что Маркиз-Молчанов приехал в «Распутин» в уже начиненной взрывчаткой машине. Его «ауди» был последний раз в автосервисе больше месяца назад, и теперь тщательно проверялся список лиц, имевших доступ к нему в последнее время. Но Грязнов уже знал, что все это – напрасная трата времени, налицо была высокопрофессиональная работа, после которой не остается следов. Незаурядность ситуации заключалась в том, что убрали не исполнителя неудавшегося покушения на Ладу, не посредника, а самого заказчика. Если только и он не был посредником в этой цепочке. Но такая крупная фигура, как Маркиз, не годилась в рядовые посредники: либо у него в этом деле был свой кровный интерес, либо, что более всего вероятно, он получил от кого-то прямое указание организовать убийство Лады Пановой. Убийство сорвалось, а Маркиз знает прямого заказчика и становится опасен. Кем же может быть такой могущественный и таинственный заказчик? Разве что каким-нибудь Князем Монако?

Вячеслав Иванович криво ухмыльнулся. Ну нет, это слишком.

Кстати, раз, судя по всему, Колмаченко в этой ситуации абсолютно служебная фигура, не владеющая никакой стратегической информацией, то и китаец – тем паче. Значит, за его сохранность можно не особенно опасаться.

Грязнов затребовал все имеющиеся материалы на Маркиза и изучал их до вечера.

Тридцатитрехлетний Сергей Афанасьевич Молчанов, он же Маркиз, он же некогда – Куцый, родом был не то что не из Мытищ, даже не из Московской области. Он родился и вырос в маленьком шахтерском городе Краснокаменске в Читинской области. Там же совершил свое первое преступление: в девятнадцать лет возглавил вооруженное нападение на единственную инкассаторскую машину, развозившую зарплату по шахтам города. Отсидев семь лет в одном из мордовских лагерей, вышел по амнистии будучи уже не Куцым, а Маркизом – его короновали на вора в законе прямо в зоне. Ходили неясные слухи о том, что у Маркиза в Москве какие-то крупные покровители, которые чуть ли не весь этот лагерь держали у себя за пазухой. Слухи, впрочем, так и остались слухами, но, когда Маркиз вышел на свободу, он обосновался в ближнем Подмосковье, в Мытищах, достаточно быстро прибрал к рукам местный машиностроительный завод и стал главным акционером НПО «Химволокно». Легальный бизнесмен, не придерешься.

Маркиз, Маркиз, значит…

Грязнов-старший барабанил пальцами по стеклу. Он стоял, прислонившись к окну, и смотрел на пробку, которая образовалась на Петровке прямо напротив муровских ворот.

Еще шесть лет назад, в 1996 году, к Грязнову стали поступать оперативные сведения, что к северу от Москвы действует хорошо организованное преступное сообщество, так называемая мытищинская группировка. Сфера ее интересов была весьма разнообразна. Им приписывались самые громкие заказные убийства и ограбления банков прямо в центре столицы, и бог знает что еще. Однако все крупные дела так и остались нераскрытыми за исключением частных эпизодов, по которым удалось посадить лишь какую-то мелкую сошку. Но уже тогда поползли слухи, что за всем этим стоит таинственный и неуловимый Князь Монако. Не маркиз, нет, – именно князь, ни больше ни меньше. Разумеется, проще всего было предположить, что Маркиз – это и есть Князь Монако. И такая гипотеза одно время пользовалась популярностью и в МУРе, и в ГУБОПе, и даже в Генпрокуратуре.

Однако Вячеслав Иванович, в ту пору еще заместитель начальника МУРа, во-первых, хорошо знал, что криминальные авторитеты своими кличками не разбрасываются и не меняют их почем зря, а во-вторых, сильно подозревал, что Князь Монако – призрак, фантом, несуществующий монстр, изобретательно сочиненный кем-то из криминальных философов для запугивания всех и вся, с одной стороны, и для отвода глаз и ложного следа – с другой. У него были для того основания. Однажды удалось взять с поличным одного из помощников Маркиза – адвоката Филиппа Сухорукова, когда тот покупал героин у подсадного драгдилера возле знаменитой аптеки № 1 в самом центре столицы.

Сухорукова мариновали в одиночке до тех пор, пока у него не началась ломка. Жестоко, конечно, но это был единственный способ развязать ему язык. И Сухоруков разговорился. Он, впрочем, не дал никакой компрометирующей информации на Молчанова и даже выразил некоторое недоумение, когда Грязнов назвал Молчанова Маркизом, но зато оживился при упоминании Князя Монако. Грязнов сам запустил пробный шар:

– Говорят, что Князь Монако – просто мясник. Непревзойденный мясник-психопат… Но мне сомнительно, очень сомнительно. Нет ведь никакого князя, верно Сухоруков? – сказал Грязнов.

– Шутите, да?!

– И кто же он?

– Я не знаю точно. Говорили, что какой-то молдаванин. Потом – что румын. С таким же успехом существовали «еврейская» и «немецкая» версии. Но это все неважно. Суть в другом.

– Вы сами когда-нибудь видели его, Сухоруков?

– Не знаю… Может, и видел, но не знал об этом… Но однажды мне рассказали историю, в которую я поверил. Это было еще когда он не был тем, кто он теперь. В начале девяностых московские чеченцы решили организоваться в настоящую мафию. Они поняли: чтобы иметь действительную власть, в первую очередь нужно не оружие, не деньги – нужно просто иметь волю, чтобы сделать то, что никто больше не в состоянии! Через некоторое время они нарастили-таки мышцы и решили показать, кто в доме хозяин. И они решили разобраться с Князем. Тогда казалось, что это еще возможно, тогда он был еще какой-то мелочью, хотя все о нем уже слышали. Чеченцы рассудили так. Если они разделаются с ним, отберут весь его доход, все его дело, то на остальные московские группировки это произведет решающее впечатление.

Они пришли к нему домой ночью. Застали его жену и детей и решили ждать самого Князя. И вот он приезжает домой и видит: его жена изнасилована, дети напуганы. Чеченцы знали, что Князь крут и что с ним шутить – значит напрасно тратить время. И они дали ему понять, что говорят серьезно: едва Князь вошел, как у него на глазах старшему сыну перерезали горло. Чеченцы сказали, что им нужна его территория, весь его бизнес. Один чеченец при этом уже держал нож у горла дочери Князя.

Князь посмотрел на свою семью и показал чеченцам, что такое воля на самом деле. Он сказал им, что лучше увидит смерть своей семьи, чем проживет еще один день после такого. И он застрелил двух чеченцев, попадая каждому точно в переносицу. Тогда последний оставшийся в живых чеченец схватил дочь Князя, поставил ее перед собой, направив ей в голову помповое ружье. Жена Князя, парализованная от этого не прекращающегося ужаса, сжалась на диване. И тогда Князь на глазах у чеченца застрелил сначала ее. Собственную жену! Вот что такое воля! Изумленный чеченец поднял свой ствол кверху. И тогда Князь застрелил и свою дочь! И отпустил чеченца! Чтобы тот рассказал всем, что видел!

А Князь начал мстить всей оставшейся чеченской мафии. Он убивал их детей, он убивал их жен, он убивал их любовниц. Он убивал даже людей, которые были должны им деньги! Это, кстати, чеченцев потрясло больше всего…

Эта история произвела тогда на всех ошеломляющее впечатление. На всех, кроме Грязнова.

– Откуда такие подробности? – поморщился Вячеслав Иванович.

– Подробности? – не понял Сухоруков.

– Ну помповое ружье, там, и все остальное.

Сухоруков только пожал плечами и продолжил:

– А потом Князь Монако исчез. С тех пор его не видел вообще никто. Он стал легендой, страшной сказкой, которую бандиты рассказывают на ночь своим детям. Дескать, настучишь на своего папочку – тебя заберет Князь Монако. И никто теперь не верит в его существование. А напрасно.

– А вы верите, Сухоруков? – спросил Вячеслав Иванович.

– Один мой знакомый всегда говорит: я не верю в Бога, но боюсь его.

– Вы своего патрона Молчанова имеете в виду? Маркиза?

Сухоруков снова пожал плечами и закончил:

– Ну так вот. А я верю в Бога. Но боюсь я только Князя Монако… Ну так что, дозу дадите мне наконец?!

И вот теперь, шесть лет спустя, Грязнов засомневался. А так ли уж он был прав тогда? Маркиз, то есть Сергей Молчанов, убит. Убит человек, который был заинтересован в устранении американского детектива, приехавшего в Россию практически в частном порядке. Кому мешала Лада Панова, если только не Маркизу лично? Кто знал о ее миссии? Почему Маркиз погиб сразу же после неудачного покушения на Ладу? Потому что не справился с устранением американки и к тому же одновременно являлся носителем нежелательной информации? Какой информации? Он знал заказчика? Скорей всего.