Текст книги "Кто будет президентом, или Достойный преемник"

8

– Алло, вы еще здесь? Соединяю…

Мелодия не успела отыграть у двух тактов, как Сваровский уже отозвался – спокойным и уверенным голосом:

– Слушаю вас.

– Здравствуйте, господин Сваровский!

– День добрый. С кем имею честь?

– Вы меня не знаете, поэтому представляться глупо. У меня есть кое-что, что может вас заинтересовать.

– Да ну? – Сваровский хмыкнул. – И что именно вы имеете мне предложить? Мраморные копи в Каменогорске?

– Нет, больше. Гораздо больше. И имею вам предложить вашу будущую карьеру на посту Президента Республики.

– Вот как?… Позвольте узнать, уж не с Господом ли Богом я разговариваю?

– Для вас я почти Бог. У меня есть несколько занятных фотоснимков, которые я хотел бы вам показать.

Пауза. И вслед за тем:

– А с чего вы решили, что я заинтересуюсь какими-то снимками?

– Это не «какие-то» снимки. На них изображены вы в компании весьма интересной особы. Кстати, должен сделать комплимент вашей фигуре. Видно, что вы очень много времени проводите в спортзале. Да и в солярии тоже. А про вашу барышню я вообще молчу. Такой груди позавидовала бы любая фотомодель. Кстати, она настоящая или это силикон?

– Послушай меня, гаденыш…

– Тише, Сваровский, тише. Все, что вы хотите мне сказать, скажете при личной встрече.

– Никакой встречи не будет!

– Будет. Иначе вашей политической карьере придет конец. Спать с женой соперника – это как-то неспортивно. И даже гнусно, на мой взгляд. Я уже не говорю о том, что с вами сделает обманутый муж, когда узнает, в какое сложное время вы наставили ему рога. Да и женушку свою он не пожалеет. Убьет или покалечит, как пить дать.

Пауза, на этот раз более длинная. И наконец:

– Хорошо. Завтра или послезавтра я, возможно, найду время, и мы…

– Ну уж нет. Сегодня. Мы встретимся сегодня, или фотографии будут опубликованы в завтрашнем номере областной газеты. Мои друзья-журналисты с удовольствием уцепятся за этот материал. Особенно когда узнают, что из-за этого дерьма уже погибли два человека.

И снова пауза. Длинная, тягостная. Когда Сваровский снова заговорил, голос его слегка подрагивал:

– Не понимаю, о чем вы. Но если хотите встретиться – мы встретимся. Назначайте время и место.

– Через час. В ресторанчике «Яр». Это за городом, но место известное. Вас до него любой таксист за пару сотен довезет.

– Я буду на своей машине.

– Нет, вы приедете на такси. Один. Так мне будет спокойней. Я не хочу закончить, как Воронов. И помните: я принял меры предосторожности. Если со мной что-нибудь случится, вам тоже не сдобровать.

– Это угроза?

– А на что, черт побери, это похоже?! Деньги возьмете с собой. Сорок тысяч долларов.

– Сорок тысяч! Вы что, хотите меня разорить?

– Если бы я хотел вас разорить, я бы потребовал пятьдесят. А я прошу всего сорок. Это немного. Деньги привезете в компактной сумке. Все, конец разговора. Через час жду вас в кабаке. Привет!

Плетнев положил трубку на рычаг и вышел из телефонной будки.

* * *

Человек среднего роста в темных очках и с тонкой полоской усов над верхней, твердо очерченной губой неторопливо приближался к столику. Остановившись перед столиком, он посмотрел на Плетнева и спросил:

– Это вы ждете Сваровского?

– А ваша фамилия Сваровский? – холодно осведомился Плетнев.

Мужчина покачал головой:

– Нет.

– Тогда какого черта вам от меня надо?

– Я от Сваровского, – сказал мужчина и сел за столик.

Небольшой кожаный чемоданчик он поставил на соседний стул.

Плетнев смотрел на него исподлобья, неприязненно и даже презрительно.

– Сваровский уполномочил меня провести с вами переговоры, – сказал мужчина. – Я – его доверенное лицо.

– Он должен был принести деньги. Они при вас?

Мужчина кивнул:

– Да. В этом портфеле сорок тысяч долларов. И я намерен отдать их вам в обмен на товар, который вы принесли. Товар при вас?

Плетнев достал из кармана конверт из плотной бумаги и показал его мужчине.

– Могу я взглянуть? – спросил он.

Плетнев отрицательно покачал головой.

– Хорошо, – сказал незнакомец. – Но я должен вас обыскать.

Брови Плетнева удивленно взлетели вверх.

– Обыска-ать? – насмешливо протянул он. – И зачем это?

– А вдруг вы принесли с собой диктофон? – вежливо улыбнулся в ответ мужчина. – Я не хочу, чтобы имя моего босса фигурировало где-нибудь.

– И как вы намерены это сделать? На нас ведь будут пялиться.

– Ничего. Доверьте это мне. Все, что мне нужно, это сесть рядом с вами. Вы позволите?

Не дожидаясь ответа, мужчина пересел на стул рядом с Плетневым и, сохраняя на лице вежливую, слегка отстраненную улыбку, принялся быстро и ловко ощупывать рукой его одежду. Вельветовый пиджак, рубашку, ремень, брюки. Затем наклонился и так же бегло прошелся пальцами по ботинкам. Наконец он выпрямился и сказал:

– Видите, а вы боялись. Все чисто. Теперь я могу вернуться на свое место.

Мужчина снова пересел.

– Ну, – сказал он. – Теперь самое время взглянуть на негативы.

Плетнев откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и медленно произнес:

– Я не отдам вам негативы, пока не увижу Сваровского.

Мужчина, похоже, не ожидал такого поворота.

– Это глупо, – резко проговорил он. – Зачем вам его видеть?

– Хочу посмотреть ему в глаза, – ответил Плетнев. – Должен заметить, что у меня мало времени. Если через пятьдесят минут Сваровский не будет сидеть за этим столом, я не продам негативы, а отвезу их в областную газету, своему другу главному редактору. Уверен, он будет рад такому подарку.

На лице незнакомца отобразилась напряженная внутренняя борьба. Но, видимо, твердый тон Плетнева убедил его.

– Я должен это обсудить, – сказал он.

Плетнев пожал плечами:

– Пожалуйста. На все про все у вас есть еще пятьдесят… пардон, сорок девять минут. Я своего решения не переменю. А дальше поступайте как знаете.

Не сводя с Плетнева пристального взгляда, мужчина достал из кармана телефон, нажал на кнопку вызова и приложил его к уху.

– Это я, – сказал он в трубку. – У нас тут небольшие проблемы. Наш друг хочет вести дело только с вами и дает вам пятьдесят минут на то, чтобы вы добрались до «Яра». В противном случае он намерен передать негативы в газету… Нет, он не передумает… Хорошо.

Мужчина сложил телефон и убрал его в карман.

– Сваровский выехал, – сообщил он.

С полминуты они сидели в молчании. Незнакомец продолжал разглядывать Плетнева. Потом он достал из кармана трубку и табак. Неторопливо набивая трубку, он сказал:

– Мне не нравится ваш настрой. Вы ведете себя не как деловой человек.

– Я не любил Воронова. Но он был моим компаньоном. Это вы убили его?

– Может быть. А может быть, и нет. Закажите себе что-нибудь, чтобы скрасить минуты ожидания.

Плетнев послушался совета, подозвал официанта и заказал пива.

На протяжении дальнейших двадцати минут ни Плетнев, ни Трубочник не произнесли ни слова. Наконец дверь ресторанчика открылась, и в зал вошел Сваровский. Он был высок, красив и изящен, как голливудский киноактер. В интерьере дешевого загородного ресторанчика он смотрелся диковато.

Усевшись за столик, Сваровский с легким оттенком презрения взглянул на Плетнева и небрежно произнес:

– Я приехал. Давайте побыстрее совершим сделку.

Плетнев покачал головой:

– Нет.

– Что значит нет? – раздраженно спросил Сваровский.

– Я отдам вам негативы, но сначала я хочу услышать от вас ответ на один вопрос.

– Всего один? – Сваровский усмехнулся. – Что ж, валяйте.

Плетнев сдвинул брови и хмуро произнес:

– Максим Воронов отдал вам негативы. За что вы его убили?

Лицо Сваровского вытянулось. Он посмотрел на невозмутимого Трубочника, снова на Плетнева, сглотнул слюну и сказал:

– Не понимаю, о чем вы.

– Прекрасно понимаете, – сказал Плетнев. – Не бойтесь, у меня нет диктофона – ваш холуй меня уже обыскал.

Сваровский снова посмотрел на Трубочника, тот кивнул. Сваровский достал из кармана шелковый платок и промокнул лоб.

– Послушайте, как вас там… – раздраженно проговорил он. – Давайте решим вопрос по-деловому. У вас есть товар, у меня – деньги. Ничто не мешает нам совершить обмен.

– Повторяю: я отдам вам негативы, но я хочу знать, что меня не постигнет судьба Воронова, – упрямо сказал Плетнев. – За что вы его убили? Он ведь отдал вам негативы.

– В вашем вопросе уже заключается ответ, – сказал Сваровский. – Вы пришли продать мне негативы, значит, Воронов отдал мне не все.

– И ваш громила убил его, – продолжал давить Плетнев.

– Ему пришлось это сделать. Это все, что я могу вам сказать, – с еще большим раздражением произнес Сваровский. – У меня на сегодня запланировано еще несколько встреч. Давайте поскорее покончим с нашим делом.

Плетнев усмехнулся:

– Знаете… Пожалуй, я слегка поспешил. Я должен еще подумать.

– Что-о? – протянул Сваровский. – О чем подумать?

– Возможно, я назначу вам другую цену. И потом, я должен тщательнее позаботиться о своей безопасности. В любом случае, сейчас мне нужно в туалет.

Плетнев встал из-за стола.

– Вы что, издеваетесь? – вспылил Сваровский. – Давайте сначала совершим сделку, а потом можете убираться ко всем чертям.

Плетнев улыбнулся Сваровскому в лицо и медленно и четко проговорил:

– Нет. Сначала я схожу в туалет. Я ждал вас слишком долго, теперь вы подождете меня.

Он сунул в карман конверт, который все еще держал в руке, и неторопливо зашагал к туалету.

Дождавшись, пока Плетнев скроется в туалете, Трубочник посмотрел на Сваровского. Тот кивнул. Трубочник положил дымящуюся трубку на стол и поднялся со стула.

– Только не до смерти, – сказал ему Сваровский. – И чтобы никаких улик.

– Сделаю.

– Подожди! Дождись, пока я уйду.

Сваровский встал со стула и быстро направился к выходу. Трубочник взял со стола трубку, выбил ее об ладонь, положил ее в карман. Затем взял кожаный чемоданчик и пошел к туалету.

В туалете было две кабинки. Одна оказалась свободна. Трубочник направился ко второй. Не дойдя до нее одного шага, он остановился и вдруг резко и коротко ударил ногой по двери, рядом с замком. Замок хрустнул, и дверь приоткрылась. В то же мгновение Трубочник ворвался в кабинку. Это все, что он успел сделать, потому что в следующую секунду мощный удар кулаком в челюсть сбил его с ног, а второй удар накрепко припечатал к полу.

– Вот так, – сказал Плетнев, потирая ушибленный кулак. – Это тебе не с сопляками и альфонсами воевать.

Тут же в кабинку вошел еще один человек. Это был Турецкий. Он достал из кармана диктофон и присел рядом с Трубочником.

– Вы меня слышите, Трегубов? – резко спросил Александр Борисович.

– Да… – с трудом проговорил Трубочник, ошалело потряхивая головой. Удар у Плетнева был нокаутирующим. – Я вас… слышу…

– Ваш разговор записан на диктофон.

Турецкий нажал на кнопку воспроизведения, и негромкие, но усиленные динамиками голоса наполнили кабинку.

«– За что вы его убили? Он ведь отдал вам негативы.

– В вашем вопросе уже заключается ответ. Вы пришли продать мне негативы, значит, Воронов отдал мне не все.

– И ваш громила убил его?

– Ему пришлось это сделать».

Турецкий остановил запись.

– Ваш шеф сдал вас с потрохами, – сказал он Трубочнику.

– Но ведь я… обыскал его, – простонал тот.

Плетнев, наблюдающий за этой сценой сверху вниз, усмехнулся и проговорил:

– Идиот ты, Трегубов. Диктофон был приклеен скотчем к изнанке столешницы. Такой большой и простых вещей не знаешь. Сваровский тебя сдал.

– И это еще не все, – холодно сказал Александр Борисович. – Мы нашли свидетелей, которые видели вас с Вороновым в ресторане. Кроме того, у меня есть заключение экспертов по поводу трубочного табака, который вы курите и частицы которого были найдены на местах ваших преступлений. Плюс сегодняшний ваш бенефис. Этого хватит, чтобы впаять вам пожизненное без права на амнистию, – поверьте мне, как следователю Генпрокуратуры.

– Но я… – Голос Трубочника прервался, и ему пришлось собрать всю волю, чтобы закончить фразу: – Я не хочу в тюрьму.

– Никто не хочет, – сказал ему Плетнев. – Но ты пойдешь в любом случае. Хотя… если сдашь Сваровского, как он сдал тебя, может, скостят малось. Решать тебе. Ты ведь не сам решил их убить, тебе-то они ничего плохого не сделали?

– Да… – мучительно простонал Трубочник. – Я не убийца… Я всего лишь исполнитель… Приказывал Сваровский, а я… – Затылок Трубочника снова опустился на кафельный пол, он весь как-то обмяк и договорил безвольным голосом: – Я все вам расскажу.

ЭПИЛОГ

ИЗ ДНЕВНИКА ТУРЕЦКОГО

«Ну вот и все. Дело можно считать законченным. И чего я добился? Мохов мертв. В лице Долгова я приобрел себе врага на всю оставшуюся жизнь. Кто знает, как далеко он шагнет лет через пять-семь? Но, думаю, что не шагнет. Не позволю. И далеко не убежит – по крайней мере, пока действует подписка о невыезде. Сейчас он проходит по этому делу как свидетель. Но дела нужно доделывать до конца, и я усажу этого мерзавца на скамью подсудимых.

Сваровский сидит в камере, но адвокаты хлопочут о его выходе под залог. Получит ли он обвинительный приговор?… Вопрос. Трегубов уже отказался от своих показаний. Заявил, что дал их под пыткой, и зафиксировал «побои», которые так непредусмотрительно оставил на его физиономии Плетнев. Но еще не вечер. Я крепко взял их за жабры. Никуда теперь не уплывут… И не с такими акулами справлялся.

Благодаря этому делу бюджет «Глории» здорово пополнился. Мой – тоже. Но на душе, прямо скажем, паршиво.

Хемингуэй как-то сказал: «Мир – поганое место, но за него стоит побороться». Стоит ли? Не знаю, не уверен… Как не уверен и в том, что продолжу вести этот дневник. Признаться, вся эта писанина порядком мне осточертела. Поэтому я с удовольствием сделаю то, что давно уже хотел сделать, – напечатаю одно-единственное слово, и слово это будет: КОНЕЦ».