Текст книги "Кто будет президентом, или Достойный преемник"

8

ИЗ ДНЕВНИКА ТУРЕЦКОГО

«“Эта свара не для меня! Так и запомните!”

Напутствуемый этими мудрыми словами, я потопал из ресторана, оставив господина Гирю наедине с бокалом пива. Что-то мне подсказывает, что в его компании Гиря чувствует себя намного уютнее, чем в моей.

А я между тем заделался заправским писателем. Если так пойдет и дальше, то в Москву отсюда улечу с десятью толстыми тетрадями, исписанными мелким, убористым почерком. Потом опубликую рукопись под названием… ну, хоть бы и «Записки неудачника». И получу за них Нобелевскую премию. Меркулов от зависти помрет. А я ему даже на водку с премии не отстегну. Не заслужил!

Ладно. Итак, Андрей Долгов. Этот тип интересует меня все больше. Личность весьма загадочная. Сотрудники отзываются о нем хорошо. Знает дело, всегда поможет советом, строг, но справедлив, даже Мохов без него как без рук. Но при этом очевидно, что в офисе его побаиваются, причем даже больше, чем самого Хозяина.

Парень, безусловно, пробивной и неглупый. Хитрый. Себе на уме. Уж не метит ли он на место Хозяина? Пусть не сейчас, а годика этак через три-четыре… У этого пострела наверняка вся жизнь расписана как по нотам. Интересно, кем он себя видит лет через тридцать? Президентом России? Вполне может быть. Амбиций у этого парня хватит и на то, чтобы стать Президентом земного шара. Если вовремя по носу не щелкнут.

Парень очень скрытный, но в эмоциях распущенный, я бы даже сказал – разнузданный. Слишком пренебрежительно думает об окружающих. Считает себя умнее всех – вот это мы и используем. Когда начинает нервничать, становится несдержан на язык. Хотя ничего существенного пока не сказал.

Интуиция мне подсказывает, что Долгов что-то задумал. Решил ввязаться в игру и сыграть сам. Но на чьей стороне? – вот вопрос. Но обо всем по порядку.

Встретились мы в его кабинете. На этот раз Долгов был приветлив, почти радушен. Усадил за стол, велел принести кофе. (Кофе у парня, кстати, знатный. Не то что у его шефа.) Напившись кофе, приступил к разговору. Начал, как водится, издалека. Погода-политика, шансы на избрание – пятое-десятое. Постепенно подвел его к теме и ошарашил вопросом.

– Изволите, – говорю, – отдать негативы или мне силой у вас их забрать?

Парень, однако, не растерялся. Усмехнулся мне в физиономию улыбкой хитрого степного лиса и говорит:

– О каких негативах изволите говорить? Не понимаю-с.

– А о тех самых, которые вы из товарища Гири вытряхнули, – отвечаю. – В сквере возле метро. Припоминаете?

Озабоченным его лицо не стало, но в глазах что-то этакое промелькнуло. Секунд десять этот тип раздумывал, затем кивнул и говорит:

– Черт с вами. Считайте, что раскусили. Я действительно ездил к Воронову и забрал у него негативы. Вернее, негативы забрал Гиря, а я из него их, как вы верно заметили, вытряхнул.

– Это я знаю и без вас, – говорю. – Но хотелось бы узнать, где они теперь?

– Негативы-то? – Парень оскалился. – А их, – говорит, – не существует больше в природе.

– Как так? – спрашиваю.

Он развел руками:

– А вот так. Думаете, я их у Гири забрал, чтобы шантажом заниматься? Вовсе нет. Я забрал их, чтобы уничтожить.

– Весьма похвально. И где они теперь?

– Похоже, вы меня плохо слушаете. Я ведь говорю – я их забрал, чтобы уничтожить. И я их уничтожил.

– Ай-яй-яй, – говорю.

– Что делать, – отвечает. – Да там все равно ничего интересного не было, кроме голых задниц.

– Задницы-то небось всё сплошь высокопоставленные?

Долгов усмехнулся, этак коварно, как Яго из «Отелло».

– Не без этого, – отвечает. – Потому и уничтожил. Не хочу осложнять людям жизнь. Да и себе не собираюсь. И потом: много на этих фотках все равно не заработаешь. А вот жизни лишиться можешь. Здесь вам не Москва, здесь человеческая жизнь гроша ломаного не стоит.

И смотрит на меня “со значением”. “Уж не про мою ли жизнь ты говоришь, приятель?” – думаю.

Вгляделся я в его лицо и понял: этот, если понадобится, ни перед чем не остановится. Ладно. Нет негативов и не надо.

– Какие еще новости? – спрашиваю.

Он подбородочек свой острый пальцем потер и отвечает задумчиво:

– Хлеб подорожал. А на завтра обещают солнечную погоду.

И глазками черными на меня зырк. Ну, думаю, бестия! С тобой просто так не сладишь. Это тебе не шакал Гиря и не жиголо Воронов.

– Есть у вас тут хорошие места для пикников? – спрашиваю. – Шашлычков хочется, мочи нет.

Долгов мне мило так улыбнулся и отвечает:

– Для вас найдем!

На том и распрощались.

А я вот теперь сижу у себя в номере и думаю: неужели я потерял хватку? Неужели меня пора отправлять в утиль? Приехал, чтобы найти интернет-хулигана, а сам занимаюсь черт знает чем. И никаких зацепок. Толку воду в ступе и потихоньку закладываю за воротник. Больше и забот нет.

Да вот еще этот дневник… Я заметил, – когда начинаешь писать, появляется нездоровая склонность приукрашать события, придавать им какой-то противоестественный лоск. Впрочем, и с этим бороться не стану. Если где и приукрашу, так от избытка фантазии, а не из желания что-то переврать. А там, глядишь, переворошу через годик эти страницы и что-то новое для себя открою. Роман или нет… а тоже годится. Истина любит фантазеров, а не отвязных врунов. Так-то».

9

День катился к полудню. Александр Борисович уютно расположился в кресле, за круглым столиком гостиничного ресторана. На столе перед ним парила чашка с крепчайшим кофе. В руках он сжимал газету с местными новостями.

Внезапно он словно оцепенел. Поднес раскрытую газету ближе к глазам, несколько секунд пристально разглядывал снимок, затем усмехнулся и, качнув головой, произнес:

– Вот тебе и «случайный прохожий»…

Положив газету на стол, Александр Борисович закурил и, пока сигарета не превратилась в окурок, размышлял, хмуря брови. От иронического выражения на его лице не осталось и следа. Напротив, Турецкий выглядел сосредоточенным и угрюмым.

– Желаете еще кофе? – «вывинтился» из-за плеча расторопный официант.

Александр Борисович поднял на него взгляд и несколько секунд озадаченно разглядывал, словно не понимая, с кем имеет дело. Затем покачал головой:

– Нет, не нужно. Сколько с меня?

Расплатившись с официантом, Турецкий достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Мохова.

– Алло, Виктор Олегович… Да, я. Здравствуйте. Вы вроде в хороших отношениях со Сваровским… Ну да, я слышал про вашу дружбу. Но сейчас-то как?… Ясно. Тогда вот что: не могли бы вы устроить мне с ним встречу?… Просто хочу поговорить… Понимаю, что обращаться к вам с такой просьбой странно, но если подумать, то в этом есть определенный резон… Нет, дело не в этом. Просто мы сможем прощупать его отношение к вам. Если будет любезен и согласится, то… Ну да, и я о том же. Так как, сможете мне это устроить?… Да чем скорей, тем лучше. Получится сейчас – подъеду сейчас… Хорошо, буду ждать вашего звонка.

Александр Борисович отключил связь и убрал телефон в карман. Вид у него был задумчивый. Видя, что клиент не спешит покинуть ресторан, официант вновь материализовался перед Турецким.

– Еще кофе? – с улыбкой спросил он.

– А морожено есть? – неожиданно спросил Турецкий.

– А как же. Фисташковое, клубничное, шоколадное.

Александр Борисович кивнул:

– Годится. Давайте шоколадное. Надеюсь, у меня будет время его съесть.

ИЗ ДНЕВНИКА ТУРЕЦКОГО

«Времени, чтобы съесть мороженое, хватило с избытком. И чтобы выпить еще одну чашку кофе – тоже. Полчаса проторчал в ресторане, ожидая звонка от Мохова. Даже пожалел немного, что с ним связался. Вариантов выйти на Сваровского множество, по крайней мере для такого старого опытного волка, как я. Может, не следовало действовать в лоб? Есть ведь обходные пути – витиеватые, по-восточному хитрые и надежные. Да и статус у меня теперь уже не тот, чтобы приходить к людям и тыкать им корочкой в лицо. Могут в ответ так „тыкнуть“, что по лестнице покатишься…

Мохов не перезвонил. Вместо него на связь вышел сам Сваровский.

– Александр Борисович? Приятно познакомиться. Я – Сваровский.

– А уж как мне приятно, – отвечаю. – Нам бы встретиться, о делах наших грешных потолковать.

– Легко, – отвечает. – Вы сейчас в гостинице?

– В ней.

– Минут через пять буду проезжать поблизости, могу заскочить. Знаете летнее кафе через дорогу?

– Как не знать.

– Давайте встретимся там. Идет?

Соглашаюсь, прощаюсь, отключаюсь, рассчитываюсь с официантом и топаю в кафе напротив. Живу тут, как француз начала двадцатого века – с утра до вечера шляюсь по кафе. И как в меня столько кофе влезает?

Кофейня оказалась очень даже неплохая. Я даже решил, что буду по утрам завтракать здесь, а не в гостиничном ресторане. Забавный, болтливый бармен, смазливая официантка, вежливый менеджер, недорогие напитки – что еще нужно для хорошего времяпрепровождения, тем более когда ты находишься в чужом городе, а вокруг тебя люди, для которых ты настоящая заноза в заднице?

Итак, жду. Минут через десять подруливает черный «бумер». Ну, думаю, приехал. Ан нет, ошибся. Из «бумера» выполз хозяин заведения. Кивнул мне, как доброму знакомому (больше-то кивать было некому, я сидел в кофейне один), протопал за кулисы, провожаемый лучезарными улыбками и японскими поклонами персонала.

Жду дальше, цежу кофе, поглядывая на проезжающие иномарки.

И тут меня окликают:

– Александр Борисович?

Оборачиваюсь – стоит. Статный, седовласый, не старый, в дорогом, но неброском пиджаке из тонкой шерсти.

– А вы…

– Сваровский. Лев Константинович. Простите, что так долго, не рассчитал со временем.

– Ничего страшного, – отвечаю. – Присаживайтесь, угощу вас чаем или кофе.

– Присяду, но от угощения откажусь. Кофе не пью, чай не люблю.

– Тогда, может, по соточке?

– И от этого воздерживаюсь.

Сваровский уселся за столик, а я завертел головой, пытаясь установить, из какой же иномарки он вылез. Оказалось – не из какой. Приехал наш воротила на десятой модели «Лады», как простой российский гражданин. Заметил мое недоумение и с улыбкой пояснил:

– Выборы. В наших краях народ простой и понтов не любит. Приходится соответствовать.

– Понимаю.

Сваровский посмотрел на часы, затем на меня. Улыбнулся.

– Итак, Александр Борисович, чем могу быть полезен?

Глядит на меня и улыбается, как будто мы лучшие друзья. Вежливый в этом городе народ, такой вежливый, что с души воротит от их вежливости. «Сейчас, – думаю, – я улыбку с твоей радостной кандидатской физиономии смою».

Достал я из кармана пиджака газету, развернул и положил перед ним. Сваровский покосился на газетку, потом посмотрел на меня любопытствующим взглядом и спросил:

– Что это?

– Газета, – отвечаю.

Улыбка все еще на месте.

– И зачем вы мне это показываете?

– Вы хорошо видите? Дальнозоркостью или близорукостью не страдаете?

– Нет. А к чему эти вопросы?

Улыбка слегка покоробилась, но осталась на прежнем месте. Сильный мужик. Настоящий кандидат в Президенты. Я протянул руку и ткнул пальцем в снимок на первой полосе.

– Кто этот человек?

– Человек?… – Сваровский снова посмотрел на газету. Прищурился. – Какой человек?

Ох, как меня достали эти риторические вопросы. «Какой человек?» Неужели не видно, на кого я показываю.

– Вот этот, – отвечаю ледяным голосом. – Тот, что стоит у вас за плечом. Только не говорите, что не знаете его. Дураку понятно, что он из вашей свиты.

– Гм…

Наконец-то она отвалилась, эта омерзительная дежурная улыбка, которую подобные типы постоянно имеют при себе – «улыбка на все случаи жизни».

– Что ж, – отвечает Сваровский, – я и не собирался скрывать. Этот человек – мой телохранитель. А почему вы интересуетесь? Вы что, знакомы с ним?

– Имел удовольствие познакомиться в первый же день приезда. При весьма забавных обстоятельствах.

– При каких?

– Кто-то послал ко мне в номер проститутку и поставил видеокамеру за фикус.

– Правда? Любопытно. Этот так похоже на наш славный городок. И что же вы сделали?

Сваровский начинал мне нравиться.

– Я не слишком подхожу на роль порнозвезды, вы не находите? – ответил я вопросом на вопрос, внимательно разглядывая при этом вальяжную физиономию бизнесмена.

Сваровский засмеялся мягким, переливчатым смехом.

– Это как сказать, – весело проговорил он. – Вы очень импозантный мужчина. Хотя не мне судить. Так что вы сделали?

– Выпроводил проститутку из номера, а потом встретился с ее сутенером. Сутенер признался, что камеру в моем номере установил он. Но имя заказчика назвать отказался.

– Весьма предусмотрительно с его стороны, – весело заметил Сваровский и посмотрел на часы. – У меня не так много времени, – сказал он. – Будьте любезны перейти к сути.

– А суть в том, что заказчик несостоявшегося порношедевра сидел за соседним столиком. И, когда я попытался вытряхнуть из сутенера душу, он не утерпел и встрял в наш разговор. Должно быть, в нем взыграл партнерский дух. Такое иногда случается с бывшими военными, которые служили в «горячих точках». Или с бывшими ментами.

– Постойте… – Сваровский нахмурился. – Я, кажется, понимаю. Вы что, намекаете на моего телохранителя?

– Не то что намекаю, а прямым текстом говорю. Это был он. – Тут я снова ткнул пальцем в газету. – А теперь отвечайте: зачем вам понадобился весь этот карнавал с проституткой и камерой?

Сваровский прищурил светло-карие глаза.

– Вы уверены, что это было сделано по моему указанию? – спокойно поинтересовался он.

Я кивнул:

– На все сто.

– Что ж… Видимо, отпираться бессмысленно. Хорошо, признаюсь: проститутку и камеру вам организовал я.

– Но зачем?

– Во-первых, люблю держать все под контролем. Во-вторых, обожаю подобные трюки. А в-третьих… – Тут Сваровский снова улыбнулся. – Скажите, Александр Борисович, вас не насторожило, что камера была установлена так бездарно?

– В этой игре вообще все было бездарно, – сказал я.

Сваровский кивнул:

– Вы правы. Я специально дал вам зацепку. И телохранителю велел разыграть небольшой спектакль.

– Но зачем?

– Видите ли… Только не подумайте, что я сумасшедший. Дело в том, что… – Он вновь замялся, подбирая подходящие слова. – Ну, в общем, у меня появилась идейка: а что, если мне держать вас под колпаком?

– Зачем?

– Я давно хотел заиметь своего человечка в «доме Хозяина». Так ведь подчиненные называют Мохова? В свое время я пытался перекупить Андрея Долгова, но он парень твердый и сотрудничать со мной отказался.

– И зачем вам понадобился «свой человечек»?

– Ну, мы ведь с Виктором конкуренты. Соперники. Всегда полезно иметь агента в стане врага, вы не находите?

– Вот как. – Я усмехнулся. – А я думал, что вы с Моховым друзья.

– Были когда-то. И сейчас приятели. Но, как говорится, дружба дружбой, а денежки врозь. Во мне слишком силен состязательный дух, такой уж я человек.

Я обдумал всю эту бредятину. Как ни странно, но слова Сваровского показались мне убедительными. Встречал я и раньше подобных чудаков на букву «м».

– Так почему камера была так неумело спрятана? – вновь поинтересовался я.

– Ну… – Карие глаза Сваровского мягко залучились. – Считайте это «приглашением». Я хотел выяснить, как быстро вы выйдете на меня, чтобы оценить ваши профессиональные способности.

– Выяснили?

Сваровский кивнул благородной головой:

– Вполне.

– И?

Сваровский одарил меня лучшей из своих дежурных улыбок и дружелюбно ответил:

– По крайней мере, вы не так глупы, как большинство наших следователей, раз я сижу здесь и беседую с вами.

Довод Сваровского показался мне резонным. Он тем временем продолжал:

– Александр Борисович, я приехал на эту встречу, потому что заинтересован в вас. Вы не совсем правильно сделали, что обратились ко мне через Мохова. Хотя… возможно, так оно будет даже лучше. Вы позвоните ему, скажете, что встретились со мной и что никакой опасности с моей стороны не исходит. Что, кстати говоря, абсолютная правда.

Сваровский замолчал, выжидательно глядя на меня, и тогда я сказал:

– Что-то я не совсем понимаю, к чему вы клоните, Петр Андреич. Вы что, предлагаете мне на вас работать?

Сваровский кивнул, даже не кивнул, а этак элегантно склонил голову:

– Именно так, дорогой Александр Борисович. Многого я от вас не потребую. Вы будете мне регулярно сообщать, что делается в стане вра… то есть в офисе Виктора Олеговича Мохова. Куда пошел, с кем встречался. Ну и разумеется, как продвигается ваше расследование. За все это я предлагаю вам… – Он на мгновение задумался, затем прищурил один глаз и договорил: – …Ну, скажем, пятьсот долларов.

– В месяц? – уточнил я.

Он даже обиделся:

– Почему в месяц? В день, разумеется. Пробудете в нашем городе неделю, получите три с половиной штуки. Пробудете десять дней, получите пять кусков. При условии, конечно, что я сочту вашу информацию заслуживающей внимание.

– А если не сочтете?

– Тогда мы просто прервем наш контакт. Но до этого момента вы получите все, что отработали.

Сваровский откинулся на спинку стула и испытующе на меня посмотрел. Взгляд у него будь здоров. У меня чуть переносица не оплавилась.

– Гм… – сказал я. Пошевелил бровями, побарабанил по столу пальцами, в общем, изобразил глубокую задумчивость. – Даже не знаю, что вам ответить. Все это так неожиданно.

– А такие предложения всегда приходят неожиданно, – с улыбкой сказал Сваровский. – Поэтому нужно всегда быть к ним готовым. Не понимаю, о чем тут думать? Наверняка я не первый бизнесмен в вашей жизни, который предлагает вам немного подзаработать. Соглашайтесь, Александр Борисович. Ведь раньше вы наверняка не отказывались от таких… м-м-м… предложений. – Тут лицо его на мгновение оцепенело. – Или… отказывались? – договорил он, сверля меня глазами.

Я еще немного пораздумывал, пошевелил бровями, похмыкал, покряхтел – чтобы задумчивость отобразилась на лице. Потом сказал:

– Ваше предложение кажется мне любопытным. Каким образом я смогу получать деньги?

– Как хотите. Хотите – я передам вам их лично в руки. По крайней мере, первый «взнос». Ну а потом могу присылать деньги с курьером. Место встречи будете назначать сами. Полтыщи каждый день – это неплохие деньги, – добавил он с нажимом.

– Черт возьми, заманчиво… – Я улыбнулся. – А как насчет поторговаться?

Сваровский покачал головой:

– Увы, но торговаться не в моих правилах. Либо вы соглашаетесь и становитесь победителем, либо отказываетесь и остаетесь в дураках. Я веду переговоры только так.

– И давно вы в бизнесе?

– С середины девяностых, – ответил Сваровский, и в голосе его послышались металлические нотки.

«Тогда твоя манера вести переговоры вполне понятна», – подумал я. А вслух сказал:

– Хорошо. Пожалуй, я соглашусь. Но о нашем договоре не должен знать никто, кроме нас. Я дорожу своей репутацией.

Сваровский блеснул полоской белоснежных зубов.

– Какие вопросы! Сделаю так, как вы хотите. Позвоните мне, когда надумаете.

Сваровский поднялся со стула. Я тоже встал. А как не встать, он ведь теперь мой работодатель! Однако, несмотря на мой новый статус, Сваровский снизошел и первым протянул мне руку. Пожатие у него было довольно вялое, ладонь – влажная и теплая.

– Рад был с вами познакомиться, – сказал Сваровский, но голос у него звучал уже слегка презрительно.

Похоже, он не ждал, что я так просто и быстро соглашусь. Надо было, пожалуй, подольше его потомить.

На этом мы и распрощались.

Когда Сваровский ушел, я еще минут двадцать поторчал в кафе, переваривая все, что произошло. Игра пошла интересная».

10

– Красавица, развлечься хочешь?

Девушка обернулась и бросила на Гирю разгневанный взгляд.

– Да ладно, чего ты? – ощерился он.

Девушка зацокала каблучками дальше, Гиря нагнулся и шлепнул ее по голой щиколотке. Девушка взвизгнула и побежала. Гиря выпрямился и загоготал ей вслед.

– Давай-давай, беги! Найди себе мужика, дуреха!

Проводив взглядом девушку, Гиря зевнул и отхлебнул пива из бутылки, которую держал в руке. Затем посмотрел по сторонам и поскреб в затылке, размышляя, куда бы «бросить кости». Скоро вечер, а пойти некуда. Кореша поехали на шашлыки, но Гиря опоздал на место встречи и теперь совершенно не знал, куда себя приткнуть.

К своим тридцати четырем годам Гиря успел основательно позабыть, когда он в последний раз читал книгу или ходил в кино. Он позабыл даже о том, как это – читать книги. Пожалуй, алкоголь и компания старых корешей – это все, что ему было нужно для того, чтобы хорошо провести время. Иногда он захаживал с корешами в боулинг, но на это уходило слишком много денег. А вот поехать на шашлычки – занятие недорогое и «сердитое». Полкило мяса да четыре бутылки пива на рыло, вот и всё.

Но друзья теперь были далеко, а заняться было нечем.

Гиря поерзал на скамейке, закинул ногу на ногу и снова жадно приник к горлышку бутылки. Разглядывая прохожих, он вдруг подумал о том, как много потерял, когда отдал негативы «узкоглазому черту». Да, сглупил. А как было не отдать под дулом пистолета? Конечно, способы были. Допустим, ударить этого урода пером в живот. Честно говоря, еще тогда, в сквере, Гире пришла в голову эта идея. Прямо рука чесалась прикончить этого гада. И все же что-то останавливало.

Да, негативов было жаль. Но, слава богу, кое-что осталось.

Гиря отхлебнул пива и снова принялся таращиться на прохожих. Единственное развлечение, доступное нищему. В кармане – шаром покати. Но это пока. А вот потом… Гиря представил, что будет потом, и блаженно прикрыл глаза. Когда Гиря пытался представить себе «красивую жизнь», перед глазами почему-то всегда вставали какие-то дурацкие пальмы. Вот оно – тлетворное влияние рекламы.

Нет бы представить себе русскую деревню, такую, в какой прошло детство Гири, большой светлый дом, полные кадки с огурцами и капусткой, баньку и большую бутыль самогона. Ну, еще машину во дворе да дом с балконом. И чтобы во дворе абрикосы и вишни цвели. И чтобы на балконе столик, а за столиком деваха – вот навроде той, которая только что убежала. Что еще нужно человеку для счастья? Нет, в голову лезут пальмы! Почему пальмы? Какие к чертям собачьим пальмы? Ни хрена не понятно.

На скамейку сел мужчина. Гиря покосился на него и недовольно крякнул. Что ему, скамеек мало?

– Слышь, мужик, – окликнул Гиря незнакомца, – тебе скамеек мало?

Мужчина повернул голову и с любопытством посмотрел на Гирю. Он был одет в приличный костюм, да и физиономию имел соответствующую.

– Простите, – заговорил незнакомец, – вы что-то сказали?

Гиря начал сердиться.

– Я сказал: какого хрена ты сюда уселся, фраер? Вокруг куча скамеек.

Незнакомец посмотрел по сторонам и снова повернулся к Гире, улыбнулся и сказал:

– Кроме этой, других скамеек нет.

– Может, тебе в соседнем парке поискать? – «дружелюбно» улыбнулся Гиря. – Ну, чего уставился? Вали отсюда, пока я твои батоны в тесто не раскатал!

На лице незнакомца появилось удивление.

– Простите, я не знал, что тут занято, – смиренно проговорил он. – Но мне кажется, вы не правы. Я занимаю совсем мало места. А если придут ваши друзья, я тут же встану. Мне нужно немного посидеть, прийти в себя.

Гиря хотел послать незнакомца куда подальше и даже уже раззявил для этого рот, но тут взгляд уголовника упал на опустевшую бутылку пива, и он решил сменить линию поведения.

– А что, – вкрадчиво обратился он к незнакомцу, – у тебя проблемы?

– Да, знаете ли… Проблемы.

– С работы, что ли, уволили?

Брови незнакомца взлетели вверх.

– Откуда вы знаете?

– Да знаю, – усмехнулся Гиря. – Сам такой.

– Так значит вас… тоже?

– Тоже, тоже. – Гиря вздохнул. – Турнули с работы. – Он снова вздохнул и с трагическим видом швырнул пивную бутылку в урну.

– Вот оно что, – пробормотал незнакомец. – Да-а… Жизнь штука сложная.

– Да уж непростая, – поддакнул Гиря. – Слышь, бедолага, тебя как зовут-то?

– Николай Ива… То есть просто Николай. Можно Коля, – поспешно добавил он. – А вас?

– А меня Паша. Держи пять!

Гиря протянул новому знакомому руку, и тот с жаром ее пожал.

– Тебя сегодня, что ли, турнули-то? – поинтересовался Гиря.

Николай сокрушенно кивнул.

– Ага. Я там на птичьих правах работал. Даже настоящего трудового договора на руках не было. Аутстаффинг – слышали про такое?

– А как же! – ухмыльнулся Гиря. – Сам таким был.

Николай посмотрел на бандита с сомнением, но ничего не сказал. Вместо этого он достал из кармана пиджака черную рустированную трубку и вставил ее в рот.

– Трубку куришь? – усмехнулся Гиря.

Николай вынул изо рта трубку, рассеянно на нее посмотрел, затем снова спрятал в карман.

– Все равно табак кончился, – уныло сказал он.

– Слышь, Колян, – снова заговорил Гиря, – в нашем положении может помочь только одно.

– Веревка и мыло? – горько пошутил мужчина.

Гиря хохотнул:

– Нет, не угадал.

– Тогда что? – вяло поинтересовался мужчина.

– Пойти в кабак и хорошенько напиться. Говорят, это здорово помогает.

– Напиться? Но я не пью. Ну то есть только по праздникам или если есть повод…

– Повод? А это тебе не повод?

Николай вздохнул и сокрушенно кивнул головой:

– Да, вы правы. Лучшего… а вернее, худшего повода не найти. Но только… – Он снова завертел по сторонам головой. – Куда же мы с вами пойдем?

– А ты, значит, приглашаешь? – усмехнулся Гиря.

– Ну да. Конечно.

– И деньги у тебя есть?

– Немного. – Николай хлопнул себя рукой по внутреннему карману пиджака. – Выпить хватит.

– А напиться?

– Э-э-э… Думаю, что и напиться. Правда, я сегодня собирался купить жене подарок… – Он вдруг махнул рукой. – А, ладно. В конце концов, это все равно ничего не изменит.

– Вот это правильный подход, – тут же одобрил Гиря, мысленно потирая руки от удовольствия. Он не ожидал, что мужика удастся так легко раскрутить. Внезапно Гиря почувствовал к незнакомцу расположение. Черт его знает, почему. Может, подействовало выпитое пиво? А может, Гиря просто соскучился по общению. – Ты, главное, не переживай, – сказал он. – Держи хвостяру закорючкой. Сегодня ты меня угостишь, завтра я тебя.

Николай кисло улыбнулся:

– Вы же сами сказали, что на мели. А я уж тем более.

– Да все будет хорошо, фраерок. – Гиря вдруг возбужденно блеснул глазами, облизнул губы и быстро проговорил: – Скажу тебе по секрету, кореш, у меня в кармане лежит одна штуковина, которая сделает меня богачом.

Гиря слегка отклонился, чтобы полюбоваться произведенным эффектом. Ему весь день не терпелось открыть кому-нибудь душу, и, когда представился шанс, он просто не утерпел. Мужчина между тем отреагировал вяло. Вернее – никак не отреагировал. Гирю это слегка оскорбило.

– Не веришь? – грубо спросил он.

– Верю, – тихо ответил Николай. Затем посмотрел на свою руку и слегка ее поднял. – У меня тоже есть кольцо… видите? Оно платиновое. Мне его жена подарила на десятилетие свадьбы. Как вы думаете, сколько я за него получу?

– Кольцо? – опешил Гиря и нахмурился. – При чем тут кольцо?

– Ну, вы ведь тоже собираетесь что-то продать.

– Ты что?! – вспылил Гиря. Николай поджал губы, казалось, он вот-вот расплачется. «Видать, ему и правда хреново», – подумал Гиря и решил сменить гнев на милость. – Ладно, фраер, не обижайся. Я говорил не о побрякушке. У меня есть что-то, за что мне отвалят хорошие балабасы. Вот тогда я тебя и угощу. Но только об этом – никому. Понял?

– Понял.

Гиря хлопнул себя по карману и подмигнул Николаю:

– Я стану богачом, попомни мое слово. Ну, а сегодня угощаешь ты. Идет?

– Идет, – так же вяло, как и прежде, кивнул мужчина.

Гиря поднялся со скамейки и насмешливо посмотрел на Николая.

– Ну что, потопали?

– А… куда? – растерянно спросил тот.

– Я знаю куда. Тут недалеко. Отличный кабак.

– Отличный?

– Угу. Там пиво не разбавляют. Вставай, чего сидишь.

Николай встал и лениво поплелся за Гирей, который топал по асфальту бодрой, пружинистой походкой, не скрывая своей радости. Проблема «культурного отдыха» решилась сама собой. Отлично!

Они шли минуты две, а Николай уже устал. Видать, сильно вымотан был мужик.

– Далеко еще? – жалобно спросил он.

– Рядом, – ответил Гиря.

У него у самого снова «трубы горели», но идти нужно было еще целый квартал. Хотя какого черта? Почему квартал? Тут же можно сократить.

– Может, зря я это? – прогнусавил Николай. – Может, мне лучше купить жене подарок и домой?

– Не хнычь, фраерок, – бодро сказал Гиря и хлопнул мужика по плечу. – Мы через дворы срежем. Через минуту будет на месте. Видишь арку? Нам туда.

Гиря и Николай свернули с тротуара в темнеющий полукруглый зев арки. На асфальте, как и полагается, был навален всякий мусор – обломки кирпичей, щебенка, какие-то гнилые доски.

– Живем, как в хлеву, бл…! – выругался Гиря, щуря близорукие глаза.

– Чего? – промямлил Николай.

– Я говорю: по-свински живем. Срать срем, а убирать не убираем. Россия, бл…!

Как ни старательно щурился Гиря, но кирпича все же не разглядел, споткнулся от него и непременно грохнулся бы на асфальт, если б заботливая рука Николая не поддержала его.

– Ах ты, черт! – в сердцах проговорил Гиря, хватаясь за нового знакомого.

Николай одной рукой обнял его за талию, а другой держал за локоть.

– Все в порядке… – вновь хрипло выдохнул Гиря. – Убери от меня руки, чертов педрила!

Но Николай убирать руки не спешил. Внезапно острая боль скрутила Гире всю утробу.

– А-а-а… – тихо простонал он, сгибаясь пополам.

Из глаз бандита брызнули слезы. «Опять язва проснулась…» – промелькнуло у него в голове.

Он стал хвататься рукой за Николая, но тот почему-то отошел в сторону.

– Помоги… – промямлил Гиря. – Дай руку…

Николай молчал, стоя в двух шагах от бандита и внимательно наблюдая за ним.

Голова у Гири закружилась, и он рухнул на асфальт.

– Я… ты… – еще пытался выговорить бандит, но язык уже не слушался его.

Тело Гири напряглось и выгнулось дугой, но через секунду снова расслабилось. Больше он не шевелился. Николай подошел к распростертому на асфальте телу, нагнулся и пощупал пальцами шею. Затем расстелил на асфальте носовой платок и принялся методично обшаривать карманы бандита. Содержимое карманов он выкладывал на платок. Початая пачка сигарет, ключи от квартиры, пластиковая зажигалка, несколько мятых пятидесятирублевых купюр, ключ с номерком (такими обычно закрывают шкафчики в магазинах). Больше в карманах у Гири ничего не было.

– Сволочь, – злобно произнес Николай, набрал слюну и смачно плюнул лежащему бандиту в лицо.

Затем стянул платок с вещами Гири в узелок и запихал его в карман брюк. Выпрямился, повернулся и бодро зашагал к освещенному солнцем пустынному тротуару.

Гиря остался лежать на асфальте. Из его живота торчала белая акриловая рукоять ножа.