Текст книги "Кто будет президентом, или Достойный преемник"

19

Однако дойти до остановки Турецкий не успел. Рядом с бордюром притормозила машина. Стекло поползло вниз, и незнакомый голос окликнул Александра Борисовича:

– Господин Турецкий, вы не могли бы подойти сюда!

Вообще-то просьба была нагловатая. Однако Александр Борисович давно уже не был таким чувствительным, как в молодости. Дело было важнее амбиций, а посему Турецкий, слегка прихрамывая (уже два дня болел покалеченный сустав), направился к машине.

Остановившись перед машиной, он посмотрел на парня и спросил:

– Вы кто?

Парень усмехнулся, и усмешка сделала его бандитскую физиономию еще более бандитской. Несмотря на уголовную внешность, одет молодой человек был дорого и даже изысканно. Великолепный английский костюм из тонкой шерсти, шелковый галстук, заколотый булавкой с маленьким бриллиантом.

– Я работаю на человека, который хочет с вами поговорить, – сказал парень.

– Хочу ли я с ним поговорить – вот в чем вопрос, – заметил Александр Борисович.

– Захотите, – убежденно сказал парень. – Речь пойдет о Мохове. Хватит кочевряжиться. Забирайтесь в машину и поехали.

Словечко «кочевряжиться» не оскорбило, а позабавило Турецкого.

– Я поеду с вами, – сказал он, – при условии, что после разговора вы отвезете меня в гостиницу.

– Да хоть к черту на свадьбу, – флегматично отозвался парень и смачно сплюнул на асфальт. – Забирайтесь, дверца открыта.

Заинтригованный Турецкий не заставил себя уговаривать. Он влез в салон «мерседеса» и захлопнул дверцу.

– Устроились? – поинтересовался парень. – Можем ехать?

– Можем, – сказал Александр Борисович.

Водитель, тоже молодой человек с еще более криминальной физиономией, но в костюме поплоше и подешевле, мягко тронул машину с места.

– Куда мы едем? – поинтересовался Турецкий, доставая сигарету.

– Домой, – ответил парень в дорогом костюме. Он слегка повернулся и щелчком сбил с плеча невидимую соринку.

– Хороший костюм, – заметил Турецкий, закуривая.

– Мне и самому нравится, – ответил парень. – Сигареткой не угостите?

Турецкий протянул парню сигареты.

– Благодарствую, – сказал тот и прикурил от зажигалки, также протянутой Турецким.

– Может, скажете – к кому мы едем?

– Конечно. – Парень усмехнулся. – К одному человеку. Он хочет с вами поговорить.

– А если бы я отказался ехать с вами?

Парень в дорогом костюме ничего не ответил, а водитель лениво сообщил:

– Такой вариант не рассматривался.

Александр Борисович улыбнулся. Ему все больше нравились эти ребята.

Они ехали около получаса. Наконец машина притормозила и свернула во двор панельной девятиэтажки.

– Второй подъезд, – сказал парень в дорогом костюме.

– Сам знаю, – ответил ему водитель.

Машина остановилась.

– Выходите и поднимайтесь на девятый этаж, – сказал парень в дорогом костюме, повернувшись к Турецкому вполоборота. – Квартира сто шестая. Он вас ждет.

– Один? – уточнил Александр Борисович.

– Кто один? – не понял парень.

– Один поднимусь? Вы со мной разве не пойдете?

Водитель и парень в дорогом костюме переглянулись.

– А тебя что, поддерживать надо, чтобы не упал? – насмешливо поинтересовался парень.

Турецкий понял, что попал впросак, и ничего не сказал, лишь досадливо крякнул в ответ и взялся за ручку дверцы.

– Эй! – окликнул Турецкого парень, когда тот выбрался из машины.

– Что еще?

– Если спросит… Ну, если вдруг разговор зайдет, не говорите, что я курил.

– А что, накажет? – поинтересовался Турецкий.

Парень покачал головой:

– Не. Убьет.

* * *

Едва Александр Борисович протянул руку к звонку, как дверь открылась. В прихожей стоял невысокий, худощавый мужчина лет пятидесяти пяти. Одет он был в длинный красный халат и черную тюбетейку. Лицо у мужчины было острое и сухое. Смуглая кожа, острые скулы и такой же острый, небольшой нос выдавали в нем человека восточных кровей. На руках мужчина держал толстого длинношерстного кота с сердитой плоской мордочкой.

– Вот это сервис, – похвалил Турецкий. – Я и позвонить не успел.

– Я вас ждал, – ответил мужчина высоким, хрипловатым голосом. – Входите, Александр Борисович.

Мужчина посторонился, давая Турецкому пройти.

– Можете не разуваться, – сказал он. – Проходите в комнату. Я только что сварил кофе. Налить вам чашку?

– Если не сложно, – сказал Александр Борисович.

Турецкий прошел в комнату, а хозяин квартиры отправился на кухню за кофе. Когда он вернулся, Турецкий сидел в кресле перед низким кофейным столиком и листал автомобильный журнал.

Мужчина поставил на стол поднос с чашками и сказал, кивнув на разворот, который разглядывал Александр Борисович:

– Новая модель «лаборгини». Как вам?

– Было бы странно, если б я сказал, что не нравится. – Турецкий насмешливо дернул уголками губ. – Хотя я лично предпочитаю «ламборджини», – добавил он.

Мужчина в тюбетейке уставился на сыщика холодным, змеиным взглядом, затем чуть качнул головой и засмеялся мелким, рассыпчатым смехом, давая понять, что не обидчив и оценил шутку по достоинству. Когда он ставил поднос, Турецкий заметил, что пальцы его покрыты синими наколками. Судя по всему, мужчина был «авторитетом».

– Я сяду напротив, чтобы мы могли друг друга видеть, – сказал тот и сел в кресло. – Люблю смотреть собеседнику в глаза, – пояснил он. – Не возражаете?

– Нисколько, – ответил Турецкий и отложил журнал.

– Вот и хорошо. – Мужчина взял чашку и кивнул Александру Борисовичу на вторую: – Рекомендую. Готов поспорить, вкуснее, чем это кофе, вы нигде в нашем городе не попробуете. Я варю его по рецепту одного старого итальянца. Он уже умер. Так что я единственный хранитель секрета.

Мужчина снова засмеялся, а Турецкий взял чашку и слегка отпил. Кофе и впрямь был изумительный.

– Ну как? – осведомился мужчина.

– Великолепно, – честно ответил Александр Борисович.

Мужчина кивнул и улыбнулся. Он хотел что-то сказать, но не успел. В кармане у Турецкого зазвонил телефон. Александр Борисович извинился и приложил трубку к уху.

– Саня, привет! – услышал он в трубке бодрый голос Меркулова. – Как твои дела?

– Продвигаются, – ответил Турецкий.

– Отлично. Саня, слушай, я только что узнал – Айрат Кашапов вышел на свободу. Он уже вернулся в родной город.

Турецкий посмотрел на сидящего перед ним мужчину и усмехнулся:

– Спасибо, что сообщил. Главное – вовремя.

– Что ты имеешь в виду? Постой… Он что, уже объявился? Ну, чего ты молчишь?

Александр Борисович снова посмотрел на человека, сидящего перед ним.

– Татарин здесь, – сказал он. – Сидит прямо передо мной. Хочешь, передам ему привет от тебя?

– Черт… Он у тебя в номере?

– Скорей наоборот.

– Ты у него в гостях?

– Да.

– Будь осторожнее. Татарин очень хитер.

– Да, я об этом слышал.

– Не сообщай ему больше, чем нужно.

– Постараюсь.

Турецкий отключил связь и убрал телефон в карман. Татарин погладил сидящую на коленях кошку.

– Выходит, вы уже догадались, кто я, – спокойно сказал он.

– Выходит, да.

– И что вы об этом думаете?

– Ничего, – сказал Александр Борисович. – Вы пригласили меня поговорить. Я согласился. Слово за вами.

Татарин кивнул:

– Вы правы. Я приехал вчера вечером. Но еще до своего приезда я знал, что творится в городе.

Турецкий отхлебнул кофе.

– И что же тут творится? – поинтересовался он.

– Идет грязная игра. Кто-то пытается свалить Мохова.

– Предвыборная кампания и не бывает иной, – сказал Александр Борисович.

Татарин улыбнулся:

– Вы так спокойно к этому относитесь? Насколько я знаю, Мохов едва не умер.

– А вам бы хотелось, чтобы он умер?

– Мне? – Татарин изогнул дугой черную бровь и такой же дугой – как в зеркальном отражении – рот. – Зачем мне его смерть? Она не вернет мне пропавшие годы.

– А как же месть? – поинтересовался Турецкий. – Ведь это сладкое чувство.

– Но не для меня, – возразил Татарин. – Я никогда не был злопамятным. К тому же мстить Мохову опасно. Вот представьте, что он помер и у следствия появилась версия об убийстве. В этой ситуации я буду главным подозреваемым, разве не так?

– У вас слишком большое самомнение, – заметил Александр Борисович.

– Самомнение? – не понял Татарин. – А, вот вы о чем. Намекаете на то, что у Мохова есть враги позначительнее и поопаснее, чем я?

– Намекаю, – кивнул Турецкий.

– Ну, это ничего не значит. Все равно в случае гибели Мохова я попадаю под подозрение. А мне это не нужно. Я мирный человек, Александр Борисович. Моя война осталась в девяностых, и, похоже, я ее проиграл.

– Но вы все еще авторитет.

– Я? – Татарин усмехнулся и покачал головой. – Я далек от уголовного мира. Не знаю, как вам доказать. Уж поверьте мне на слово. У меня остались кое-какие деньги, и я решил открыть легальный бизнес. Мне надоело бегать, Александр Борисович. Я хочу жить, как простой обыватель. Работать, отдыхать, растить детей.

– Разве у вас есть дети?

– Пока нет. Но мне всего пятьдесят три. И у меня уже есть невеста. У меня еще все впереди.

– Безусловно, – усмехнулся Турецкий.

– Зря усмехаетесь. Я прошел обследование у врачей, со мной все в порядке. У меня сперма тридцатилетнего парня. Уж не знаю, за какие такие заслуги Господь Бог наградил меня таким здоровьем. Возможно, чтобы я взялся, наконец, за ум.

Татарин усмехнулся, затем наклонился, поцеловал кошку в нос и ласково ее погладил. Кошка громко заурчала.

– Видите? – сказал Татарин. – Я умею быть заботливым и ласковым. Из меня получится хороший отец.

– Не сомневаюсь. – Турецкий поставил опустевшую чашку на стол. – Вы сказали все, что хотели?

Несколько секунд Татарин пристально смотрел на Александра Борисовича. Взгляд у него был тяжелый, острый, тревожащий. Наконец он едва заметно качнул головой и сказал:

– Нет, не все. Честно говоря, я пригласил вас сюда, чтобы кое о чем попросить. Я хочу, чтобы вы уехали из города, Александр Борисович.

Турецкий удивленно на него уставился.

– С какой стати? – спросил он наконец.

– Я не знаю всех подробностей, но одно точно: вы приносите слишком много проблем.

– Кому? – спросил Александр Борисович.

Татарин погладил кошку и мягко ответил:

– Всем. Вы путаетесь у всех под ногами, и из-за этого происходят неприятности. С вашим приездом город начало лихорадить, Александр Борисович. А я не могу этого допустить.

– Почему?

Татарин мягко улыбнулся:

– Потому что это мой город. Мой и моих будущих детей. Я приехал, чтобы навести здесь порядок, и намерен начать прямо сейчас.

– Значит, по-вашему, я…

– Основная причина беспорядка, – договорил за Турецкого Татарин. – Поймите меня правильно, Александр Борисович, лично вы мне нравитесь. И если бы вы искали приключений у себя в Москве, я бы не возражал. Возможно, даже помог бы вам их найти. Но здесь – другое дело. Здесь я, некоторым образом, хозяин.

– Утомили вы меня, Айрат Каюмович, – сказал Турецкий с холодком в голосе. – Несете какую-то околесицу и заставляете меня слушать. Какой вы к черту хозяин? Вы уголовник.

– Бывший уголовник, – поправил Татарин.

– Я бы сказал – будущий, – заметил в свою очередь Турецкий. – Я не отдыхать сюда приехал. Я работаю. И доведу работу до конца – нравится вам это или нет.

Взгляд Татарина тоже похолодел. Теперь в нем не осталось и намека на мягкость и человечность. Это был взгляд хищника – матерого и опасного. Он разжал сухие губы и четко произнес:

– Смотрите, Александр Борисович, не нарвитесь на неприятности.

– Я не боюсь неприятностей, – ответил Турецкий, поднимаясь с кресла.

– Иная неприятность может стать фатальной, – быстро и желчно добавил Татарин.

– И ваших угроз тоже не боюсь, – спокойно сказал Александр Борисович.

– И очень зря. Я знаю, что вы больше не работаете в Генпрокуратуре. Вы – частное лицо. А с частным лицом стравиться гораздо легче, чем…

– Прощайте, – сказал Турецкий и двинулся к выходу.

В руках у Татарина противно вякнул кот.

– Брысь! – крикнул, отшвыривая его, Татарин. – Турецкий! Убирайтесь из города! Сегодня же!

Александр Борисович протянул руку к дверной ручке, но дверь распахнулась сама, и на пороге он увидел двух молодых бандитов – того, что в дорогом костюме, и второго – немногословного водителя с каменным лицом.

Турецкий посмотрел на парней исподлобья и глухо прорычал:

– С дороги. Ну!

– Пусть идет! – крикнул из гостиной Татарин.

Парень в дорогом костюме отступил в сторону. Александр Борисович прошел, задев его плечом.

– Еще увидимся, – тихо прошелестел парень у Турецкого за спиной.

Турецкий не удостоил его ответом.

20

Резкий порыв ветра распахнул окно. Александр Борисович привстал, захлопнул створку и закрыл ее на шпингалет. Снова опрокинулся на диван.

Кто-то поскребся в дверь, да так тихо, словно боялся, что его услышат. Турецкий даже подумал, что ему это почудилось. Но слабый звук повторился.

– Войдите! – громко сказал Александр Борисович.

Никакого эффекта.

– Да входите же! Там открыто!

На этот раз дверь слегка приоткрылась. В дверном проеме показалась встрепанная голова юноши. Он испуганно посмотрел на Александра Борисовича и тихо спросил:

– Можно войти?

– Конечно.

Турецкий закрыл крышку ноутбука и убрал его с коленей на журнальный столик. Поднялся с кресла навстречу незваному гостю. Тот вошел в номер, прикрыл за собой дверь и робко посмотрел на Александра Борисовича.

– Здравствуйте, молодой человек!

– Здравствуйте!

Юноша уважительно пожал сыщику руку.

– Я Толя Азизов, – сказал он. – Я программист.

Турецкий улыбнулся:

– Мне это должно о чем-нибудь говорить?

– Вряд ли, – улыбнулся в ответ Толик Азизов. – Но мне очень нужно с вами поговорить.

– Вы меня заинтриговали. Что ж, проходите, садитесь.

Молодой человек неуклюже прошел к дивану, неуклюже опустился на него. Александр Борисович отметил, как сильно он похож на другого компьютерщика – компьютерного гения агентства «Глория» Макса. Тот же встрепанный вид, тот же подслеповатый, словно расфокусированный взгляд, какой бывает у человека, когда он несколько секунд смотрит на солнце, а потом – на какой-нибудь предмет.

Черт их знает, возможно, у программистов такой взгляд появляется из-за того, что они часами таращатся в экран монитора. Монитор для них и солнце, и любовь, и смысл жизни. А все, что вне монитора, – досадная помеха, на которую приходится время от времени отвлекаться.

Турецкий встал перед сидящим на диване парнем и сунул руки в карманы брюк.

– Ну-с, – сказал он, – так о чем вы хотели со мной поговорить, Анатолий?

– Видите ли… – начал было Толя, но затем вдруг остановился, поправил пальцем очки и внимательно посмотрел на Турецкого. – Я не совсем уверен, что обращаюсь по адресу, – раздумчиво проговорил он. – Вы правда следователь?

– На все сто, – кивнул Турецкий. – А что, не похож?

Толик пожал плечами:

– Не знаю. Я никогда не видел следователей… Кроме как в кино, конечно. Но, думаю, что в кино про следователей все врут.

– Случается и такое, – снова подтвердил Александр Борисович.

Толик немного помолчал, а потом заговорил негромким, глуховатым голосом, глядя на Турецкого исподлобья, словно все еще не до конца ему доверял.

– Я слышал, что вы из Москвы. Что Мохов вызвал вас, чтобы вы нашли того, кто вывешивает в Сети компрометирующие статьи.

Парень остановился и вопросительно посмотрел на Турецкого.

– Вы правильно слышали, – подтвердил Александр Борисович. – Продолжайте.

– Поймите меня правильно… я не хочу показаться… дураком… Или, что еще хуже, стукачом…

Толик Азизов снова замолчал. Видно было что слова даются парню с трудом. Турецкий его не торопил. Он взял со столика сигареты и закурил, давая парню время собраться с мыслями.

– Продолжайте, – сказал он затем.

Толик кивнул и продолжил:

– Я работаю на Виктора Олеговича… В отделе технической поддержки. Мой начальник Марк Сковородников.

– Так-так, – поддакнул Александр Борисович, дымя сигаретой.

– Несколько дней назад Марк обнаружил, что в нашу локальную сеть вошел хакер.

– Вы это точно знаете?

Толик покраснел:

– Я не должен этого знать… Я это… случайно. Случайно услышал.

– Что услышали?

– Ну, это… Как Марк беседовал по телефону с Андреем Маратовичем Долговым. Ну, и говорил ему про хакера. Честное слово, я не собирался подслушивать! Я просто проходил по коридору мимо и услышал из курилки… Он очень громко говорил.

– Я верю, – спокойно сказал Турецкий. – Что именно вы услышали?

– Ну… – Толик снова замялся.

«Вот еще принцесса на горошине, – досадливо подумал Турецкий. – Если он продолжит в том же духе, рассказ займет часов пять». Александр Борисович машинально поднял руку и посмотрел на часы.

– Вы торопитесь? – тут же отреагировал Толик и вскочил с дивана.

– Я…

– Ничего страшного, я потом как-нибудь зайду, – обрадовался отсрочке Толик.

Он зашагал было к двери, но Турецкий схватил его за руку, чуть повыше локтя и остановил.

– Постойте, – спокойно сказал он. – Не торопитесь. У меня куча времени, мы успеем обо всем поговорить.

– Да? – неуверенно произнес парень.

– Да. Вы сказали, что Марк говорил по телефону с Долговым и рассказывал ему о хакере.

– Ну да, – кивнул Толик. – Я же говорю. Он сказал, что хакер снова атаковал сеть и что он пытался пробраться к защищенным файлам с конфиденциальной информацией.

– И дальше? Вы, кстати, присаживайтесь. Если на диване не удобно, садитесь в кресло.

– Спасибо, на диване хорошо.

Толя снова сел на диван. Сложил руки на коленях, как школьник, и продолжил рассказ:

– Так я узнал про хакера. Марк никому из наших парней об этом не рассказывал. Ну, я и не стал спрашивать. Подумал: вдруг это секрет. Я бы и сейчас никому не рассказал, но… – Толик взволнованно облизнул губы. – Сегодня я пришел на работу раньше обычного. Мне нужно было сдать кровь в больнице, но лаборатория была закрыта, а я приперся к семи. Домой возвращаться ломало, ну я и решил пойти на работу. Пришел где-то полвосьмого. Думал, в офисе еще пусто, но нет. Там уже кто-то сидел. Я решил подурачиться и напугать… – Толик смущенно повел плечами. – Не знаю, что на меня нашло.

– Бывает, – с улыбкой кивнул Александр Борисович. – Что было дальше?

– Дальше я бесшумно закрыл дверь и тихонько пробрался к столу. Я думал, там кто-то из парней, но там сидел сам Марк. Я хотел его окликнуть, но… Понимаете, Марк постоянно ругается, когда видит, что мы с парнями торчим на порносайтах. Ну, я и подумал, что он сам… когда нас нет… Ну, вы понимаете.

– Вы подумали, что Марк пришел на работу в семь утра, чтобы побродить по порносайтам, – уточнил Турецкий. «Видно, у парня полный бардак в голове», – подумал он, а вслух сказал: – Вы решили застукать Марка с поличным, так?

– Что-то вроде этого, – кивнул Толик, все больше смущаясь. – Я потихоньку прокрался к его столу и увидел, что он… В общем, никакой порнухи на мониторе не было. Но было еще хуже.

– Что? – насторожился Турецкий, которого стала утомлять вкрадчивая и медлительная манера парня.

– Я увидел… Вы что-нибудь понимаете в компьютерном программировании? – неожиданно спросил Толик.

Турецкий качнул головой:

– Увы, нет.

– Тогда я скажу просто. Я увидел, что Марк взламывает компьютер руководства.

Турецкий молчал.

– Вы поняли, что я сказал? – повысил голос Толик. – Он и есть тот хакер! Понимаете?

21

Был вечер. Турецкий вышел из гостиницы прогуляться. Голова была тяжелая. «Старею, – подумал Александр Борисович. – Вот и похмелье стало мучить».

После дождя город заметно посвежел. Желтый свет фонарей и разноцветные огни рекламы отражались в мокром асфальте, как в зеркале. Вечер был удивительно теплый.

Александр Борисович решил пройтись по центральной улице до вокзала, однако вскоре заныл сустав больной ноги, и Турецкий вынужден был сесть на скамейку.

Настроение начало стремительно портиться. На той стороне мерцала рекламная растяжка. Она напомнила Александру Борисовичу экран ноутбука. Он вдруг вспомнил о дневнике, который вел ежедневно. Закурил и мысленно представил, что сидит за клавишами ноутбука. Нужно было выговориться, но нужных слов не находилось. И тогда он мысленно обратился к жене, к кому ж еще? Не к Меркулову же…

«Как они меня достали, – проговорил Турецкий. – Как они меня все достали. Такое ощущение, что попал в театр абсурда. Или в крысятник с сумасшедшими крысами. Похоже, я им тут здорово мешаю. Мешаю в чем? Грызть друг друга?… Ох, идиоты, так и не научились жить по-человечески. В конце концов сожрут друг друга… Может, и к лучшему? На их места придут другие, помоложе да поумнее. Черт их знает. Но ничего, я раскручу это дело. Не для них, для себя. Если не раскручу, вернусь домой неврастеником и окончательно испорчу тебе жизнь, Иришка. Но этого допустить нельзя».

«Плюнь, Турецкий, – словно бы услышал он вдруг насмешливый голос жены. – Относись ко всему легче, иначе никаких нервов не хватит. В конце концов, кто они тебе?»

«Они? Никто».

«Вот видишь. Они для тебя просто тени, черные силуэты из кошмарного сна. Ты проснешься, и их не станет. Они как дым твоей сигареты. Сигарета потухнет, подует ветер, и от дыма не останется следа».

«Красиво ты говоришь, Ирка. Всегда умела красиво говорить».

«Я говорю правду, и ты это знаешь. Брось все и езжай домой. Я по тебе соскучилась».

При воспоминании о жене у Александра Борисович внезапно сдавило сердце. Он понял, что соскучился. Ее тонкое лицо казалось более реальным, чем физиономии тех, с кем ему приходилось встречаться всю последнюю неделю…

Турецкий вздохнул, поднялся со скамейки и побрел по темному тротуару. Внезапно от стены дома отклеилась черная тень.

– Слышь, друг, есть закурить? – спросил хриплый голос.

– Есть. – Турецкий достал из кармана пачку и протянул парню. – Держи!

Парень вышел из тени, и свет фонаря упал ему на лицо. Ворот ветровки парня был поднят и закрывал нижнюю часть лица. На лоб была низко надвинута бейсболка.

– Не жарко тебе? – поинтересовался Александр Борисович. – Вечер-то теплый. Ну? – Турецкий тряхнул пачкой. – Так ты берешь или нет?

– Беру, – сказал парень и коротко, без замаха ударил Турецкого кулаком в челюсть.

Турецкий отшатнулся, но устоял на ногах. Он тряхнул головой и пошел на парня, сжимая кулаки. Но в это время второй удар колоколом ухнул у него в голове. Этот удар пришелся сзади, по затылку.

Александр Борисович сделал несколько шагов вперед, но и на этот раз не упал.

«Двое», – пронеслось у него в голове. Турецкий инстинктивно пригнулся, и деревянная палка просвистела у него над головой. Он бросился вперед и ударил парня в бейсболке головой в живот. Парень отлетел назад и ударился спиной о стену, а Турецкий снова отскочил в сторону, одновременно поворачиваясь ко второму противнику. Тот был поприземистей и пошире в плечах. В руках – палка. Такой же длинный козырек, как и у первого, скрывал его лицо.

Турецкий сунул руку в карман.

– Сделай только шаг, – угрюмо произнес он. – И я тебя на куски порежу.

Сбитый с ног парень поднялся на ноги и, держась рукой за живот, глухо проговорил:

– Он тебя на понт берет. Нет у него никакого ножа.

Парень с палкой шагнул к Турецкому.

– Стоять! – рявкнул Александр Борисович. – Порву на британский флаг!

Он вынул руку из кармана. Лезвие тускло сверкнуло в свете фонаря.

– Он не понтуется, – сказал приземистый. – У него перо.

– Обходи его сбоку, – сказал первый. – Никуда не денется.

Приземистый, однако, мялся в нерешительности. Турецкий тем временем осмотрелся. Он стоял, прижавшись спиной к стене. Один из парней, тот, что с палкой, стоял слева. Второй – справа. Бандиты взяли Турецкого в тиски, бежать было некуда.

– Может, поговорим? – предложил Александр Борисович.

– Не о чем нам с тобой разговаривать, – прорычал приземистый, держа палку наотмашь.

– Ну, челюсти друг другу покрошить мы всегда успеем, – сказал Турецкий и тут же почувствовал с правой стороны челюсти давящую боль. Видимо, синяк будет хороший. – Кто вас нанял?

– Не твоя забота, – сказал приземистый. – Лучше брось перо, а то завалим.

– А если брошу – не завалите? – поинтересовался Александр Борисович.

– Нет, – ответил приземистый. – Просто накостыляем чуток, но жить будешь.

Турецкий сделал вид, что обдумывает предложение, но на самом деле прикидывал расстояние для броска.

– Нет, ребята, – сказал он после паузы, – не пойдет. Я ведь мужик, обидно сдаваться без боя.

– Видал? – вякнул справа тот, что похудее да повыше. – Сдаваться ему западло. А нам не западло? Нам за тебя, харя, деньги заплатили. А мы привыкли отрабатывать бабло. Это вопрос этого… как его…

– Профессионального престижа, – сказал приземистый, делая маленький шажок по направлению к Турецкому.

– Во-во, – качнул козырьком бейсболки худой.

– Слова-то какие знаете, – усмехнулся Александр Борисович.

– А ты не скалься, – гневно проговорил худой. – Будешь скалиться, мы тебе…

Турецкий черной тенью метнулся к приземистому, ловко поднырнул под палку и ударил его левым кулаком в живот и тут же, не давая парню прийти в себя, обрушил правый кулак ему в переносицу. Приземистый упал. Турецкий подхватил с асфальта палку и ринулся на худого. Тот, не ожидая такого расклада, повернулся и бросился наутек. Александр Борисович побежал было за ним, но вовремя остановился, больной сустав снова дал о себе знать.

Турецкий повернулся к приземистому, но тот успел подняться на ноги и, похоже, очухался. Александр Борисович двинулся на него, сжимая палку в руке. Приземистый парень, так же как несколько секунд назад его худощавый напарник, решил не искушать судьбу. Его ботинки тяжело загрохали по асфальту.

– Стой! – крикнул Турецкий. – Остановись, придурок!

Но парень не думал останавливаться, и еще через несколько секунд его и след простыл.

Александр Борисович постоял еще немного, сжимая палку в руке, боевой дух все еще бродил в нем, подобно закваске. Сердце жаждало битвы. Но биться было уже не с кем. Турецкий посмотрел на палку, поморщился и, пробурчав: «Идиотизм какой-то», швырнул ее на асфальт.

Сражение было выиграно, но победителем себя Александр Борисович не чувствовал. Вместо того чтобы гнаться за худосочным парнем, нужно было прижать поверженного коротышку к асфальту и выяснить, кто их послал.

– Какого черта… – недовольно пробурчал Александр Борисович. – Веду себя, будто мальчишка.

Он подвигал нижней челюстью и поморщился от боли. Потом осторожно потрогал ушибленное место пальцами. Челюсть слегка припухла. Но, похоже, не критично. Жить можно.

Турецкий отряхнул одежду и побрел в гостиницу. Нужно было послать несколько запросов и вызвать из Москвы Антона Плетнева. Пришла пора положить конец этим «одиноким поискам истины».