Текст книги "Свиданий не будет"

Гордеев посмотрел на часы. До полуночи оставалась еще уйма времени.

Он повернулся лицом к стене, закрыл глаза…

Когда господин адвокат открыл их вновь, за окном были то ли поздние сумерки, то ли прозрачная летняя ночь.

О том, что он проспал так долго, Гордеев не жалел. Раз организм захотел отдохнуть, значит, так нужно.

Но, едва отряхнувшись ото сна, он вспомнил, что собрался ехать в Усть-Басаргино.

Он встал и пошел умываться.

Баскаковой по-прежнему не было. Но возле зеркала умывальника Гордеева ждала записка от нее, Короткая. «Все без происшествий, но надо еще прогуляться. Л.».

Очевидно, «прогуляться» для нее было сходить еще куда-то.

Написав на той же записке коротко: «Возможно, буду в среду», Гордеев вышел из квартиры Баскаковой.

Уже как заправский конспиратор, передвигался он по Булавинску, раздумывая, как бы незаметно уехать ему из Булавинска в Усть-Басаргино. Поездом? Он уже знал, что поезд отправляется в десять вечера, то есть до его встречи с Пантелеевым. Взять у Лиды автомобиль он не мог – нужна доверенность, а брать с собой Лиду в ночную поездку – вовсе безумие…

Может, Пантелеев что-то посоветует?

До встречи с ним оставалось еще время, и Гордеев отправился в гостиницу.

Он не знал, заметила ли администрация странности его постоя или на эти странности служительницам указал кто-то, но и он, и сидевшая на оформлении дама сделали вид, что ничего особенного не происходит: «Гордеев Юрий Петрович, из Москвы» продлевает свое пребывание в гостинице «Стрежень» до пятницы.

Оплачивая свой номер, Гордеев считал, что он не сорит деньгами, а как раз страхует себя от неожиданностей и предупреждает резкие движения здешних его преследователей.

В гордеевском пристанище действительно все было без особых изменений. Да, конечно, знакомый пакетик по-прежнему недвижно лежал на месте. «Что же они? – подумал Гордеев, – полагают, что я не стану носить эту рубаху?» Открыв портфель, он уложил вещи в дорогу, оставаясь, впрочем, в своих медицинских перчатках. И недаром: в чемодане объявился еще один пакетик – он скромно помещался в самом углу чемодана… Подумав, Гордеев, как и в субботу, проделал некоторые манипуляции…

Затем снял перчатки и покинул номер.

Он еще успел коротко повидаться с Лидой.

Она была одна – смотрела или пыталась смотреть телевизор. Володи в квартире не оказалось.

Гордеев сказал ей, что поедет на день в Усть-Басаргино, вновь воззвал к осторожности, понимая, впрочем, что это слова, слова… Попросил напомнить Володе о том, что ему все же нужны несколько бутылок «Басаргинской».

– Я-то попытаюсь их раздобыть в области, но как знать?… Не за напитком все же еду.

– А зачем? – не удержалась Лида.

– Да так, поговорить, – уклончиво ответил Гордеев. – Все-таки у меня разговорчивая профессия.

Видя, что Лида смотрит настороженно, махнул рукой:

– Да вы не бойтесь! Все будет хорошо…

– Ну да, – горько сказала Лида. – Все хуже и хуже…

– Как знать! Все не так безнадежно… Вот сейчас у меня опять встреча будет…

Когда Гордеев выходил из Лидиного подъезда в тьму улицы, ему навстречу метнулся человек. И здесь господину адвокату довелось оценить достоинства старых, сорокалетней давности входных дверей. Они послужили Гордееву подвижным щитом – рука полуразличимого нападавшего с кастетом въехала в дерево, выдубленное морозами и солнцем. Нога завзятого футболиста тоже на этот раз не была использована по назначению: тяжелый носок гордеевской кроссовки погрузился в беззащитный пах несчастного. Вторая, правая половинка двери уже летела навстречу второму нападавшему, и, хотя портфель на ремне совсем не помогал увернуться от удара, все же бывшему вратарю футбольной команды МГУ это удалось с не меньшим успехом, чем когда-то он, напротив, в полете брал почти «мертвые» мячи. Следом немаленькая ладонь правой руки Гордеева хотя и не совсем точно, но довольно чувствительно показала оппоненту, в какой области шеи находятся у него дыхательные центры…

«Если есть третий – не вывернусь!» – мелькнуло в голове.

Оказалось, что были и третий, и четвертый, однако, как позже понял Гордеев, караулившие его вообще расслабились, не зная, выйдет ли он или все же останется.

Собственно, это и спасло его от крупных неприятностей и, так сказать, повреждений. Рванув напрямую через кусты, он, углубившись во дворы, все же смог оторваться от погони. И хотя потом пришлось поплутать, выбираясь на знакомые в этих окрестностях места, Гордеев понял, что от преследователей он ушел.

Как условились, Пантелеев будет ждать его в тянущихся вдоль набережной зарослях, недалеко от «Стрежня».

Очевидно, здесь когда-то была аллея трудовой славы Булавинска. Вдоль гравийной дорожки тянулись облупленные, а иногда уже и полуразваленные скульптурные фигуры шахтеров, сталеваров, токарей. рыбаков… Сейчас эти места, очевидно, использовали для лирического времяпрепровождения парочки, которым негде было уединиться. Хотя уже было довольно свежо, Юрий Петрович, конспиративно пробираясь к условленному месту – между статуей сноповязальщицы и почему-то китобоя, едва не наступил на один из любовных тандемов, расположившихся прямо на траве. И наступил бы, когда б не остановили его, заставив на миг замереть, бессвязные восклицания…

«Всюду жизнь», – вздохнул господин адвокат, думая о том, что через две минуты встретится с бывшим главным сыщиком города и речь пойдет не о радостях земных, а о горестях и новых загадках.

К счастью, конверт, адресованный Паше, Пантелеев нашел. Оказавшись в здании угро и передвигаясь по нему, как по родному дому, так, что и фонарик, который он прихватил с собой, ему не требовался, он гадал, какой тайник мог придумать Паша, лишь до того момента, пока не оказался перед дверью бывшей ленинской комнаты, в которой после отмены политзанятий поставили бильярд. Теперь она превратилась в своего рода место отдыха, причем даже не запиралась.

Войдя и внимательно осмотрев ее, Пантелеев еще некоторое время оставался в раздумье, пока не увидел по-прежнему стоявшие на полках отдельного шкафа пятьдесят пять синих томов собрания сочинений Ленина.

Посветил фонариком сбоку. Точно! Пыльный слой на полке в области двадцатых томов был немного нарушен… «Все-таки я разгадал твою хитрость, Паша», – грустно улыбнулся сыщик, вспоминая своего ученика, простодушного и честного, готового голову положить, защищая человека от несправедливости.

Конверт обнаружился в девятнадцатом томе.

Он был довольно толст, а внутри оказалась пачка ксерокопий. Финансовые договоры, расписки, распоряжения… Уже при первом рассматривании их было понятно, что все это связано с коммерческой деятельностью Вялина…

Хотя экономическими преступлениями занимается специальная служба в системе МВД, Пантелеев почти с уверенностью мог сказать, почему женщина передала пакет именно Живейнову. Скорее всего, знала о его честности и неподкупности и надеялась, что именно Живейнов найдет среди своих таких же честных. Могло быть и так: она, эта незнакомка, уже имела отрицательный опыт общения с людьми из управления по экономическим преступлениям… «С этого все и начинается, – подумал Пантелеев. – Идут не к честному профессионалу на своем месте, а к тому, кому доверяют… Так все и заворачивается кандибобером. Да, скорее всего, именно этот конверт и заставил вялинцев взяться за незамедлительную ликвидацию Живейнова. Паша, ведь он был неуправляемый в самом лучшем смысле этого сомнительного слова…»

Пантелеев, рассказав историю своего поиска Гордееву и выслушав то, как московскому гостю пришлось отбиваться от «группы товарищей», думал недолго.

Он поддержал идею Гордеева о поездке в Усть-Басаргино, сам же решил тоже на несколько дней скрыться с людских глаз, при этом попытаться разобраться в том, что же особо опасного было в ксерокопиях из конверта, если, очевидно узнав, что они попали к Живейнову, незаинтересованные в их обнародовании лица немедленно решили его убрать, причем проделали это топорно…

Связь сыщик и адвокат решили держать через Баскакову. Что же касается того, как поскорее добраться Гордееву в областной центр, у Олега Федотовича тоже был свой план…

Глава 32. ВКУС АНИСА

Любопытно было бы знать, как это вы растолкуете мужику, что он должен помогать полиции для своей же пользы?

В. Слепцов. Попытки народной журналистики

Близ здания Булавинского городского управления внутренних дел остановился фургон «скорой помощи». Из него выскочил молодой врач в белом халате и с биксой в руке. Следом вылез дюжий водитель, также облаченный в белый халат. Было видно, что они о чем-то спорят. Наконец оба вошли в двери управления.

Это был Володя Иноземцев и водитель, своего рода достопримечательность больницы «Скорой помощи» Дмитро Лукич Яворниченко.

– Товарищ сержант, помогите, – обратился Володя к дежурному. – Получили вызов в «Гипропроект», а найти не можем.

– Это же в соседнем здании! – удивился милиционер. – А здесь другая организация.

– Теперь видим, – кивнул врач, и они исчезли.

Однако через несколько минут кряжистый мужчина вновь появился перед сержантом.

– Спасибо, молодой человек, – обратился он к скучающему блюстителю входа. – Нашли. Там пустячное дело, женщина на лестнице ногу подвернула. Нога почти в порядке, а вот каблук на туфле отлетел. Но ничего, сейчас доктор ей сустав вправит – и через неделю танцевать сможет.

– Ну и нормально, – кивнул милиционер.

– Конечно, хорошо. Да только вот перекусить бы нам… У вас тут каких-нибудь сосисок горячих или еще чего похожего нет? А то пока он там с женщиной возится, опять что-нибудь произойдет. – У мужчины был заметный украинский выговор. – Опять помчимся без обеда. А у меня язва залеченная.

– Буфет есть. Но посторонним не положено.

– Да какие же мы посторонние! Мы ж, не дай Бог что случается, в любые двери входим! Я быстро: одна нога здесь – другая там.

Милиционер с сочувствием оглядел огромную фигуру этого уже немолодого человека.

– Ладно. Документ какой есть?

– Вот права, пожалуйста.

– Ну, беги, отец. Вот по этой лестнице. Буфет у нас в полуподвале, направо. Три минуты тебе на все дела.

Последнюю фразу он уже произносил в спину Яворниченко, проворно устремившегося в указанном направлении.

В буфете за дальним столиком перекусывали два милиционера, еще за одним пил кефир с булкой очкастый мужчина в штатском.

Дмитро Лукич бросился к прилавку.

Буфетчица была ему под стать: крупная, с круглыми руками и плечами.

Дмитро Лукич поздоровался.

– Со «скорой помощи». На минутку забежал. Чего-нибудь горяченького, хозяйка, с собой.

– Беляши есть и пирожки. С капустой, с картошкой. Еще теплые.

– Очень хорошо. Вот их и давайте. Всего по два, нет, беляша четыре. Потом, две бутылки минеральной и еще вон тот длинный огурец.

Пока буфетчица укладывала покупки в пакет, Дмитро Лукич оценил алкогольный ассортимент буфета. Кроме пива и шампанского на витрине стояла целая батарея «Басаргинской анисовой», бутылки водки «Вежинск» и ликер «Вежинский олень».

– «Басаргинская»! – обрадовался водитель «скорой». – А почему только «Анисовая»? Других нет?

– Кончилась! – вздохнула буфетчица. – А завозят редко! В этом месяце и вовсе не было. Вот осталась одна «Анисовая»…

– Да, это на любителя, – вздохнул Яворниченко. – Вкус у ней особый.

– Конечно, не всем нравится. Был у нас один… ну, Гоша из уголовного, который понимал в ней толк, да и тот… – Буфетчица понизила голос, посмотрев на человека в штатском, продолжавшего пить свой кефир. Наверное, это был какой-то здешний начальник. – Вы слышали, наверное, в пятницу погиб…

– Да я в тот день в отгуле был… – полез за кошельком водитель. – А что с ним случилось? Авария?

– Какая там авария! Убили прямо на улице! И товарища его ранили, Пашу Живейнова… А вчера и он погиб… Как раз в аварии…

– Вот это я слышал, – кивнул Дмитро Лукич. – Ну, раз нет ничего другого… Я ведь, хозяюшка, больше всего «Басаргинскую крепкую» уважаю… Может, найдется бутылочка?

– Да нету же! Сегодня уж приходили от Урманцева, спрашивали. Но что я могу сделать – нет! Трижды в Лукашино звонила – привезти просила…

– А что, у вас и начальство «Басаргинские» закупает? – также понизив голос, спросил Дмитро Лукич.

– В каком смысле?

– Ну, вот этот Урманцев… Начальник вроде какой-то в мэрии…

– Да нет же! Василий Антонович наш, он Гошин начальник… Наверное, помянуть хотели. Василий Антонович Гошу опекал… Кстати, не так давно они у меня и водку эту, «Басаргинскую крепкую», брали.

– Эх, ну, коли ничего больше нет – давайте «Анисовую»… И вас выручу.

И Дмитро Лукич, как ему было велено Володей, взял две бутылки, а третью – прихватил для себя.

Немножко странное задание дал ему Иноземцев, но за тот год, что Яворниченко знал Володю, он стал по-настоящему уважать его. Парень был работящий, не капризный, без гонора, к тому же руки у него были золотые, за что Дмитро Лукич, сам на все руки мастер, очень уважал.

Уже сидя за рулем своей медицинской кареты, Яворниченко дважды со всеми подробностями пе-ресказал Володе свой разговор в буфете.

Он не знал, почему Володя так интересуется басаргинскими водками, но понимал, что узнал что-то очень важное. Его молодой начальник-друг вначале удивился, а в конце концов горячо благодарил, приговаривая: «Ну, Дмитро Лукич, вы артист! Подлинный артист! Так разговорили тетку!» – на что Яворниченко наконец произнес:

– Я-то шо! Алэ жинка була гарна!

Глава 33. ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ С БОРТОВЫМ ПИТАНИЕМ

Ему было ясно, если его не остановить, сам он уже никогда не остановится…

П. Г. Вудхауз. Кодекс чести Вустеров, XI

Пантелеев пообещал, что будет быстро, – и сделал быстро.

Он устроил Гордеева в караван рефрижераторов, которые в два часа ночи выезжали из Булавинска в одно из тепличных хозяйств под Усть-Басаргино за овощами. Всю ночь провел Гордеев в полудреме на заднем сиденье большой кабины тяжелого грузовика, тяжело таранящего ночь и сминающего колесами не самую лучшую в России дорогу, зато довольно рано оказался на магистральном перекрестке близ областного центра, а еще через час с небольшим уже искал в Усть-басаргинском аэропорту дверь, за которой помещается представительство авиакомпании «Сибирь – Европа».

В конце концов из кассы он был направлен в один из, как их сейчас принято называть, офисов, который расположился на антресольном этаже аэропорта.

Господину адвокату повезло: в довольно неуютном помещении с матово-стеклянными стенами он застал заместителя генерального директора компании.

Это был худощавый брюнет с тонким нервным лицом, лет тридцати, в прекрасном модном костюме землистого цвета и не менее модном пестром галстуке. Впрочем, по случаю жаркого дня пиджак, расправленный на плечиках, висел около сейфа.

Как быстро сформировалась у нас эта новая чиновничья униформа! – подумал Гордеев.

Он еще помнил советское время, когда управленцы ходили тоже не в дешевых, но вполне стандартных одеяниях, ничуть не напоминающих о том, что где-то в мире существует, наряду с прет-а-порте, еще и от кутюр.

Теперь же, всего за несколько лет, мы оказались здесь впереди планеты всей, и парнишки, помладше Гордеева, уже много раз напоминали ему своим внешним видом, своими автомобилями, дачами и, конечно, визитными карточками, что он, всегда подававший надежды выпускник юридического факультета Московского университета, самого именитого в России, и не только в ней одной, так все и остается лишь надежды подающим, при этом оттесняясь в своем движении ближе к обочине.

«Конечно, эта должность – заместитель генерального директора – нередко значит не больше чем «козел отпущения», – думал Гордеев, представляясь. – И сколько уже таких заместителей, главных бухгалтеров, вице-президентов, старших менеджеров и им подобных застрелено, взорвано, зарезано, пропало без вести! Да, разумеется, и этот парень получает свою даже официально немаленькую зарплату плюс неразличимые суммы налом, но вот успеет ли он накоплениями воспользоваться или они станут лишь некоторым утешением для его вдовы и детей, ежели таковые уже есть, – это одна из тайн нашего времени».

Однако у Гордеева не было выхода, и вот он повел разговор с этим Егором Валерьевичем, стараясь найти расположение.

Но оно нашлось не сразу.

– Я разыскиваю жену моего подзащитного, и у меня есть сведения, что около трех недель назад она должна была вылететь в Москву на самолете вашей авиакомпании.

– И что же?

– Она не вылетела, и мне хотелось бы узнать, не сдавала ли она билет, проходила ли регистрацию, не было ли каких-то происшествий?

– Странные вопросы. Хотя вы и адвокат, насколько мне известно, требовать информацию такого рода вы не имеете права. Во всяком случае, без официального запроса.

– Извините, но, во-первых, я ее не требую. Я выясняю обстоятельства довольно запутанного дела, в котором оказываются замешанными многие люди. В конце концов, в этой информации, если вы мне ее дадите, нет ничего конфиденциального.

– Не знаю. Но могу вас заверить, что ничего экстраординарного с нашими рейсами не происходило. Мне бы доложили.

– Но, может, это было доложено вашему генеральному директору?

Егор Валерьевич усмехнулся:

– Наш генеральный директор далеко отсюда. Он был в Усть-Басаргино лишь однажды, когда здесь открывалось представительство компании. Здесь за все отвечаю я.

– Прекрасно! С хозяином всегда разговаривать проще, – грубо польстил парню Гордеев, но тот на лесть не поддался.

– Извините, но в данных обстоятельствах ничем не смогу вам помочь. – Авиапредприниматель встал, желая дать понять, что разговор окончен.

Однако Гордеев был не из тех, кто отступает перед первым же препятствием.

– Позвольте все же еще один вопрос.

– Ну, пожалуйста.

– Аэропорт в Булавинске тоже в вашем ведении?

– Разумеется.

– И обо всех происшествиях в нем вам докладывают?

– Это уже второй вопрос.

– Нет, все же вопрос у меня один, только он звучит как составной.

– Слушаю! – В голосе Егора Валерьевича уже намечалось раздражение.

– В мае в Булавинском аэропорту был арестован известный здесь у вас в области журналист Николай Новицкий. Вы об этом знаете?

– Послушайте, а вам не кажется, что вы слишком многие происшествия хотите связать с нашей авиакомпанией?

– Извините, я ничего не связываю. Я получаю факты и пытаюсь их объяснить. Более того, волею судьбы Новицкий оказался моим подзащитным…

– Так это его жену вы разыскиваете?

– Его. И вы мне можете помочь…

– Как же?

– Вы знаете, за что арестован Новицкий?

– Да, я в общих чертах это помню. Мне докладывали. Фигура заметная. Во время досмотра перед посадкой его отозвали в сторону сотрудники то ли МВД, то ли ФСБ, что-то нашли при обыске… досмотре… и увели. Кажется, все. Я, честно говоря, в это не вникал, хотя репортажи Новицкого хорошо помню и обычно их смотрю… смотрел… когда бывает время. Но это, к сожалению, нечасто. Нечасто.

– А хотите, я вам скажу, что послужило поводом для задержания Новицкого?

– Нет, мне это не нужно. Лишняя информация. И потом, извините: журналисты влезают в такие подвалы, в такие помойки, что, бывает, и сами…

– Да, конечно, в воздухе почище, – не без иронии протянул Гордеев. – Однако я все же попытаюсь показать вам, что и с воздухом могут быть связаны не самые благородные ароматы.

– Только без поэзии, – попросил Егор Валерьевич.

– Но так нагляднее получается, – не удержался Гордеев. – Хотя, если угодно, могу и очень сухо. Маленький вопрос: кто снабжает вашу компанию бортовым питанием?

Егор Валерьевич хмыкнул:

– Ну, у вас очень широкий круг интересов!

– Вынужденно. Но я вам сейчас все объясню. Это какая-то фирма? Где она расположена?

– У нас собственное производство! – гордо сказал Егор Валерьевич. – Мы и еще четыре авиакомпании наладили систему фирменного бортового питания. Вы сюда из Москвы на нашем рейсе прилетели?

– Конечно, – кивнул Гордеев. И, предупреждая вопрос, добавил: – Обед был на высоте.

– Да. – Егор Валерьевич принял в кресле позу отдыхающего. – Сил положили немало, зато теперь имеем неплохие перспективы.

Гордеев помолчал лишний десяток секунд.

– Вот вы сказали: «сил положили немало»… Что это значит? Были проблемы?

– Проблемы всегда есть, – не очень охотно ответил Егор Валерьевич. – Монополизм, знаете ли…

– То есть стандартное питание вас не удовлетворяло, а другого не было. Так, что ли?

– И это, но ведь еще как бывает… Ты хочешь одно, тебе навязывают другое… Вот и здесь в Басаргине немало пришлось потрудиться, чтобы отмотаться от услуг местных кормильцев…

– И отмотались?

– Я же говорю: создали специальную фирму. Уже и железнодорожников смогли заинтересовать… Они ведь теперь в фирменных поездах тоже кормят.

– А вы не могли бы показать мне образцы этого питания…

Егор Валерьевич даже присвистнул, становясь на глазах мальчишкой.

Таким он Гордееву нравился больше.

– Да-да, не удивляйтесь! И я вам тоже кое-что покажу!

Авианачальник было потянулся к громкоговорящей связи с секретаршей.

– Если можно, без лишних свидетелей, – попросил Гордеев.

– Оно же, питание, то есть образцы, у нас в холодильнике, а он в приемной, – как-то беспомощно произнес заместитель генерального директора.

– Да мне, собственно, все показывать не обязательно. Вот если бы пакетики… Молоко, соль-сахар-перец…

– А, это… – Хозяин кабинет подошел к шкафу, достал пригоршню пакетиков и высыпал на стол. – Хватит?

Гордеев всмотрелся:

– Хватит.

Вытащил из кучки пакетик сухого молока – точь-в-точь такой же, как те, с которыми в последние недели ему приходилось иметь дело.

– Что это? – спросил.

– Сухое молоко, – удивленно протянул радетель качественного питания на высоте десяти тысяч метров.

Гордеев вскрыл пакетик и высыпал содержимое на листок бумаги. Лизнул, пожевал.

– Верно. Это молоко.

Затем Гордеев извлек из портфеля упакованный в пластик пакетик, который накануне обнаружил у себя в чемодане.

Вытряхнул его на стол:

– А это что?

Егор, естественно, ожидал подвоха, но, поскольку перед ним лежал по внешности брат-близнец только что опорожненного пакетика, все же пробормотал:

– Сухое молоко.

– Посмотрим.

Гордеев надорвал упаковку, а в голове пронеслось: вдруг здесь тоже молоко?! Понюхал, вгляделся.

Но нет, с ним работали серьезные люди, наметившие довести дело до конца.

– Прошу вас.

Он поднес пакетик к Егору, но тот не взял.

– И что же это?

Гордеев вздохнул:

– Как ни грустно признать, это марафет. – И, видя, что Егор не понимает, пояснил: – Кокаин.

– Откуда? – взвился тот в кресле, и рука потянулась к переговорнику. – Вы сразу мне не понравились!

– Слушаю, Егор Валерьевич, – отозвалась секретарша.

– Попросите, чтобы принесла минеральной воды, – умоляюще прошептал Гордеев, сложив ладони вместе. – Я вам все объясню, не меня надо бояться!..

Молодой начальник взял себя в руки.

– Ира, пожалуйста, минеральной воды и кофе.

– Но я не пью кофе, – вырвалось у Гордеева. – Мне бы только воды…

– Один кофе, Ира. И воду. Через пять минут. – И уже к Гордееву: – Объясняйте.

– Да, выслушайте меня. Но, если мои слова покажутся вам убедительными, помогите все же и мне, пожалуйста, установить, что произошло с Ингой Новицкой.

– Я слушаю.

– Этот пакетик – с кокаином – мне подсунули. Прежде такие же пакетики нашли, якобы нашли, у Новицкого. Они обнаруживаются и у других людей… – Гордеев сделал долгую паузу. – У вас есть объяснения?

– Пока нет. Но откуда…

– Слушайте. По внешности это удобные упаковки для скрытной перевозки наркотиков. С последующим распространением. Так?

– Вроде так.

– Именно «вроде»! На пакетике – знак вашей фирмы, то есть прямо указывается адрес упаковщика. Странно, да? Подсудное дело, страшная статья, а наркотики пакуют в фирменные пакетики…

– Да не очень-то и странное… – Егор начал соображать. Все-таки новое поколение выбрало не только, не только пепси!

– Именно. Думаю, в самое ближайшее время эти кокаиновые пакетики на каком-то деле засветятся («Не на моем ли?» – мелькнуло в голове у Гордеева). Начнется скандал. Ваша продуктовая фирма и ваша авиакомпания, как основная ее учредительница, окажутся под подозрением… Я не говорю об оттоке пассажиров. Снизьте стоимость билетов, и наш ко всему привычный пассажир наплюет на любой компромат. Но есть еще чиновники… И вот они-то вполне смогут всех вас сожрать своими проверками, инспекциями и подобными мероприятиями, на которые никаких взяток… простите, подарков… не хватит.

Егор слушал прямо-таки с оцепенелым вниманием.

– Я вас предупредил, а вы теперь сами решайте, что предпринять против этой провокации. Вы-то лучше знаете свою кухню и можете догадаться, кому все это будет выгодно.

– Не только догадаться, – Егор включил переговорник. – Ира, кофе готов?

– Несу.

– Спасибо, Юрий Петрович, – поблагодарил заместитель генерального директора, когда они вновь остались одни. – Спасибо вам большое! Теперь я начинаю кое-что видеть совсем по-другому…

– Пожалуйста, но вы знаете, мы, адвокаты, все же привыкли работать за гонорар. Извините, что я так настойчив, но когда безвинный человек сидит в СИЗО, а в это время его жена исчезает, не вижу иной манеры поведения…

– Ну что же! Слово надо держать… Вы не могли бы подождать минут пятнадцать… Но извините, лучше не здесь… Погуляйте по аэропорту… Извините, что выпроваживаю, но не хочу, чтобы вы здесь мелькнули на глазах у кое-кого…

Гордеев пришел в представительство компании «Сибирь – Европа» через двадцать минут.

За это время он не только осмотрел аэропорт, впрочем вполне обычный, чем-то похожий на уменьшенное в размерах Внуково… Он раздобыл общее расписание полетов на Москву и в западном направлении – пригодится. Кроме того, узнал о рейсах на Булавинск.

Егор уже ждал его.

Он сумел разузнать, что Инга Новицкая взяла билет на Москву, сдала багаж, зарегистрировалась и уже перед самым вылетом была снята с рейса. Возник даже небольшой скандал, так как нужно было выудить из багажа ее чемодан, а все уже было загружено.

Особенно настаивал на изъятии багажа офицер ФСБ, фамилию и звание которого на всякий случай записала представительница компании, присутствовавшая при этом инциденте. Офицер предъявил удостоверение капитана Аршинова Александра Петровича. Второй эфэсбэшник был рядом с Ингой. Она вела себя спокойно, и создавалось впечатление, что снятие с рейса не вызвало у нее возражений. Можно было предположить, что Ингу пообещали куда-то отвезти по важному для нее делу.

Больше авиапредприниматели не смогли вспомнить и узнать ничего…

Турецкому Гордеев позвонил сразу, только вышел из кабинета заместителя генерального.

Передал ему все, обсудил ситуацию.

– Все делаете правильно, – одобрил Турецкий. – Но обязательно подайте жалобу в облпрокуратуру и намекните, но очень прямо намекните им, что следующая жалоба пойдет в прокуратуру Генеральную. – Турецкий помедлил. – А все-таки, Юра, согласитесь, что вы неблагодарный поросенок!

– Почему? – вскинулся Гордеев.

– Да потому! Вначале поокидаете бригаду Турецкого ради пышных адвокатских хлебов, но при первых же трудностях к кому бежите… точнее, кто к вам бежать должен?! Александр Борисович! Кто дает ценные советы? Не ваш новый начальник, «Таганский гном» Генрих Афанасьевич, а опять-таки Александр Борисович! Хоть цените мое к вам расположение, мое долготерпение…

– Ой, ценю! – так же полушутливо ответил Гордеев, но уже серьезно добавил: – Сдается мне, господин следователь по особо важным делам, что дело это о мнимой взятке Андреева скрывает дела как раз по вашу душу… Так что вы фиксируйте мои информации, фиксируйте. Пригодятся!

– Если бы, Гордеев, я был рядом, надрал бы тебе уши! – загремел в трубке голос Турецкого. – Ты что же, решил взяться за трудообеспечение «важняка»! – Александр Борисович сделал паузу и совсем другим, потеплевшим тоном произнес: – Держитесь, Юра!