Текст книги "Сочинения"

Те же. Бутлер.

Терцки

 
Вот Бутлер, друг, оставшийся у　нас.
 

Валленштейн (идет ему навстречу с　распростертыми объятиями и　сердечно обнимает его)

 
В мои объятья, старый мой товарищ!
Не так отраден солнца вешний луч,
Как друга вид в　подобную минуту.
 

Бутлер

 
Пришел я, герцог…
 

Валленштейн (опираясь на　его плечо)

 
Ты уже слыхал?
Старик мне изменил. Что скажешь? Жили
Мы вместе неразлучно тридцать лет.
В походе спали на　одной кровати,
Из одного стакана пили мы,
Одним куском делились; опирался
Я на　него, как на　твое теперь
Плечо я　дружеское опираюсь.
И в　час, когда с　доверчивой любовью
К его груди прижал я　грудь свою,
Он, высмотрев удобный миг, украдкой
Мне медленно вонзает в　сердце нож.
 

(Прячет лицо на　груди у　Бутлера.)

Бутлер

 
Забудьте вы　коварного. Скажите.
На что решаетесь?
 

Валленштейн

 
Ты прав, ты　прав.
Еще друзьями я　богат, не　так ли?
Еще любим судьбою; открывая
Мне злобу лицемера, в то　же время
Она мне преданность души правдивой
Дает познать. Забудем мы о　нем.
Не думайте, что мне его потеря
Так. тяжела; нет, мне тяжел обман.
Обоих я　любил, ценил высоко,
И Макс был искренно мне предан, он
Не изменил мне, Макс не　изменил.
Оставим это. Действовать нам надо.
Гонец из　Праги, что послал мне Кински,
Вот-вот прибудет. Что　бы он ни　вез,
Попасться в　руки он　бунтовщикам
Не должен. Так скорее верхового
Отправить верного ему навстречу,
Чтоб тайным провести путем ко　мне.
 

Илло намеревается идти.

Бутлер (удерживает его)

 
Кого, фельдмаршал, ждете вы?
 

Валленштейн

 
Я нарочного с　вестью жду о　том,
Как в　Праге дело удалось.
 

Бутлер

 
Гм!
 

Валленштейн

 
Что же?
 

Бутлер

 
Так вы не　знаете?
 

Валленштейн

 
Чего?
 

Бутлер

 
Причины
Тревоги в　лагере.
 

Валленштейн

 
Как?
 

Бутлер

 
Тот гонец…
 

Валленштейн (нетерпеливо)

 
Ну?
 

Бутлер

 
Прибыл он.
 

Терцки и　Илло

 
Он прибыл?
 

Валленштейн

 
Мой гонец?
 

Бутлер

 
Уж несколько часов тому назад.
 

Валленштейн

 
И я не　знал?
 

Бутлер

 
Его схватила стража.
 

Илло (топнув ногой)

 
Проклятье!
 

Бутлер

 
Распечатано письмо,
По лагерю гуляет…
 

Валленштейн (с напряженным ожиданием)

 
Вам известно,
Что в　том письме?
 

Бутлер (уклончиво)

 
Не спрашивайте, герцог!
 

Терцки

 
О горе нам! Все рушится!
 

Валленштейн

 
Я в　силах
Услышать все. Скажи мне правду: Прага
Потеряна?… Не　так ли? Говори!
 

Бутлер

 
Потеряна. Вы　войском в　Кениггреце,
В Будвейсе, Браунау, Таборе и　Брюнне
Покинуты, – и　снова присягнуло
Оно повсюду государю; вы же
И Кински, Терцки, Илло – все в　опале.
 

Терцки и　Илло проявляют испуг и　ярость… Валленштейн остается тверд и　спокоен.

Валленштейн (после паузы)

 
Решен вопрос. Душа исцелена
От мук своих; в　груди воскресла сила,
И светел ум; мгла ночи быть должна
Там, где сияют Фридланда светила!
Готовился свой меч я　обнажить в　бою
С сомненьем, с　колебаньем и　тревогой,
Когда другой я　мог итти дорогой;
Прекращена борьба во　мне: стою
Теперь за　жизнь и　голову свою.
 

(Уходит.)

Прочие следуют за　ним.

Графиня Терцки (выходит из　боковой комнаты)

 
Нет! Дольше не　могу я. Где　ж они?
Все пусто. Я　одна, одна, со　страхом
Моим убийственным. Перед сестрою
Казаться я　спокойною должна,
И сдерживать в　груди свои все муки —
Не в　силах я! Коль счастье нас покинет,
Коль должен будет к　шведам перейти
Он нищим беглецом, не　многочтимым
Союзником, вождем могучей рати,
Коль так же, как пфальцграф, блуждать
из края в　край
Должны мы　будем памятником жалким
Минувшего величья… нет, дожить
До этого я не　хочу! И　если б
Он, так упав, свою снести мог долю,
Я　б не　снесла падения его.
 

Графиня. Герцогиня. Текла.

Текла (удерживая герцогиню)

 
Останьтесь, умоляю вас!
 

Герцогиня

 
Нет, тайну
Здесь страшную скрывают от　меня.
Зачем сестра со　мной не　остается?
Зачем она, встревоженная, бродит
Без отдыха по залам? Ты　зачем
Испугана? Что значат эти знаки,
Которыми таинственно ты с　нею
Обмениваешься?
 

Текла

 
О, ничего!
 

Герцогиня

 
Сестра, я　знать хочу.
 

Графиня

 
Скрывать нет пользы,
Да и　возможно ль? Раньше или позже
Придется　ж ей　узнать и　перенесть.
Теперь не　время слабой быть, нам смелость
И твердый дух нужны, учиться силе
Должны! мы. Пусть одним решится словом
Ее судьба. – Да, вас ввели в　обман,
Сестра. Вы в　убеждении, что герцог
Отставлен, – не　отставлен он…
 

Текла (идет к　графине)

 
Хотите
Ее убить?
 

Графиня

 
Ваш муж…
 

Текла (заключая мать в　объятья)

 
О мать, крепитесь!
 

Графиня

 
Ваш муж восстал и　перейти хотел
Уже к　врагу, как отложилось войско,
И рухнуло задуманное им.
 

При этих словах герцогиня, пошатнувшись, без чувств падает на　руки дочери.

Большой зал у　герцога Фридландского.

Валленштейн (в панцире)

 
Октавио! Достиг своей ты　цели!
Едва　ли я не　так　же вновь покинут,
Как некогда на　Регенсбургском сейме
Покинут был. Я　лишь с　самим собой
Тогда остался, но　что может значить
Единый муж, уже известно вам.
Роскошные вы　ветви обрубили,
Стою я, обнаженный ствол, но в　недрах
Скрывается живительная сила,
Родившая цветущий мир. Был час,
Когда один я　заменил вам войско.
Рать вашу истребляли силы шведа,
Последняя надежда ваша, Тилли,
При Лехе пал. В　Баварскую страну,
Как яростный поток, Густав ворвался,
И в　Вене император трепетал.
Солдат был дорог: ведь толпа идет
Вослед удаче. Тут-то обратились
Все взоры на　меня, помощника в　беде;
Смирилась перед горько оскорбленным
Надменность императора: молил он,
Чтоб произнес я　творческое слово,
Чтоб населил людьми пустые станы.
Я это сделал. Барабанный бой
Раздался, имя пронеслось мое,
Как брани бог, из　края в　край по миру.
Свою соху оратай покидает,
Ремесленник работу, – все спешат
К знакомым им прославленным знаменам.
Все тот　же я　еще и　ныне! Тело —
Созданье духа, и　свой ратный стан
Вокруг себя наполнит Фридланд снова.
Ведите на　меня свои войска!
Они умеют одержать победу
Со мной, но не　победу надо мной.
Когда глава от　членов отделится,
То явным станет, где жила душа.
 

Илло и　Терцки входят.

 
Смелей, друзья, смелей! Мы не　погибли!
У нас твоих есть, Терцки, пять полков
И Бутлера драгуны. Завтра утром
Шестнадцать тысяч шведов к　нам примкнет.
Я девять лет назад не с　большим войском
Шел покорять Германию монарху.
 

Те же. Нейман, который говорит с　графом Терцки, отведя его в　сторону.

Терцки (Нейману)

 
Кого вам нужно?
 

Валленштейн

 
Что он　говорит?
 

Терцки

 
Что десять паппенгеймских кирасир
С тобой самим поговорить желают
От имени полка.
 

Валленштейн (быстро Нейману)

 
Пускай войдут.
 

Нейман удаляется.

 
Тут я　успеха жду. Они, заметьте,
Колеблются, и　убедить их　можно.
 

Валленштейн. Терцки. Илло. Десять кирасир входят во　главе с　ефрейтором и, по команде построясь перед герцогом, отдают ему честь.

Валленштейн (смотрит на　них некоторое время, затем обращается к　ефрейтору)

 
Тебя я　знаю: ты из　Брюгге родом,
Тебя зовут ведь Мерси?
 

Ефрейтор

 
Генрих Мерси.
 

Валленштейн

 
Отрядом гессенцев от　войска ты
Отрезан был и　окружен; с　тобою
Сто восемьдесят было человек,
И с　ними ты　сквозь тысячи пробился.
 

Ефрейтор

 
Так точно, генерал.
 

Валленштейн

 
Чем за　отвагу
Ты награжден был?
 

Ефрейтор

 
Честью, о　которой
Я сам просил, – в　полк этот поступить.
 

Валленштейн (обращаясь к　другому)

 
Ты был в　числе охотников, которых
На Альтенберг послал я　батарею
Взять шведскую.
 

Второй кирасир

 
Так точно.
 

Валленштейн

 
Никого
Не забываю я, с　кем говорил.
Чего хотите вы?
 

Ефрейтор (командует)

 
На караул!
 

Валленштейн (к третьему)

 
Ты кельнский уроженец, Рисбек?
 

Третий кирасир

 
Рисбек.
 

Валленштейн

 
Ты, шведского полковника Дюбальда,
Взяв в　плен, доставил в　Нюренбергский лагерь.
 

Третий кирасир

 
Не я.
 

Валленштейн

 
Так старший брат твой. У　тебя
И младший был, где он　теперь?
 

Третий кирасир

 
Стоит он
Под Ольмюцем с　полком.
 

Валленштейн (ефрейтору)

 
Так говори!
 

Ефрейтор

 
Нам императорский указ объявлен.
В нем…
 

Валленштейн (перебивает его)

 
Как вас избирали?
 

Ефрейтор

 
Жеребьевкой,
По одному от　роты.
 

Валленштейн

 
Продолжай!
 

Ефрейтор

 
Нам императорский указ объявлен.
В нем сказано, что не　должны отныне
Повиноваться мы　тебе, затем
Что ты　изменник и　отчизны враг.
 

Валленштейн

 
На что　же вы　решились?
 

Ефрейтор

 
В Браунау, в　Праге,
В Будвейсе, в　Ольмюце приказ исполнен
Товарищами нашими; здесь взяли
Пример с　них тифенбахцы и　тосканцы.
Но мы не　верим, что ты　враг отчизны.
Что ты　изменник, и　считаем это
Обманом или выдумкой испанской.
 

(Простодушно.)

 
Пришли спросить тебя мы　самого,
Что делать ты　намерен. Был ты с　нами
Всегда правдив: тебе мы　доверяем.
Меж добрым войском и　его вождем
Пусть языков не　будет посторонних.
 

Валленштейн

 
Тут узнаю своих я　паппенгеймцев.
 

Ефрейтор

 
И вот с　чем нас твой полк к　тебе отправил:
Коль власти жезл, врученный государем
Тебе по справедливости, ты　только
В своих руках намерен сохранить,
Быть честным полководцем войск австрийских, —
Мы за　тебя готовы грудью стать,
Оборонять твое мы　будем право;
И если все полки тебя оставят,
Мы не　оставим, голову положим
Мы за　тебя; пасть, а　тебя не　выдать —
Наш долг солдатский. Но　коль так оно,
Как в　грамоте написано, коль хочешь
Изменой нас перевести к　врагу, —
Чего избави бог! – то покидаем
И мы　тебя, как тот указ велит.
 

Валленштейн

 
Друзья мои…
 

Ефрейтор

 
Не нужно много слов,
Скажи нам: да иль нет – и с　нас довольно.
 

Валленштейн

 
Послушайте. Я　знаю, люди вы
Разумные, не за　толпой идете,
А судите вы　собственным умом, —
За то я　вас и　отличал от　прочих.
Считает быстрый взор вождя знамена,
Он ратника не　замечает в　строе,
Тут без разбора все подчинены
Веленью строгому, и не　имеет
Значенья человек для человека.
Таким для вас начальником я не　был —
Себе самим вы в　ремесле суровом
Понятней стали, на　лице я　вашем
Разумной мысли видел луч, и с　вами
Я поступал как с　вольными людьми,
За вами право голоса оставив.
 

Ефрейтор

 
Да, генерал, ты к　нам благоволил,
Доверья своего нас удостоил,
Нам более, чем всем другим, ты　милость
Всегда оказывал, зато и мы
Не следуем за　большинством. Ты　видишь
Тебе мы　верны. Молви только слово, —
Для нас довольно слова твоего, —
Что ты не　замышлял измены, войско
Перевести ты не　хотел врагам.
 

Валленштейн

 
Мне изменяют! Знайте, император
Моим врагам меня приносит в　жертву.
Погибну я, коль за　меня войска
Не вступятся мои. Вверяюсь вам,
Моей твердыней будет сердце ваше!
Да, эту грудь разить готовы, эту
Седую голову! Вот благодарность
Испанская за　бой под Нюренбергом,
На люценских равнинах! Для того-то
Мы вражьим пикам подставляли грудь!
Нам мерзлая земля, холодный камень
Периной были, не　существовало
Для нас быстрин, лесов непроходимых,
Мы Мансфельда неутомимо гнали
Извилистым путем его побега,
Вся наша жизнь была походом тяжким.
Мы по земле, встревоженной войной,
Как грозный вихрь носились бесприютно
И вот, когда мы　выполнили дело,
Неблагодарное и　полное проклятий,
И груз войны рукой неутомимой, верной,
Тащили, этот царственный юнец
Мир унесет легко и　ветвь оливы —
Заслуженное наше украшенье —
Себе он в　кудри русые вплетет?
 

Ефрейтор

 
Тому не　быть! Того мы не　допустим!
Ты вел войну со　славою, и ты
Ее окончишь. Ты на　поле смерти
Кровавое нас вывел, только ты
Нас поведешь домой с　веселым сердцем
В прекрасные и　мирные долины,
Разделишь с　нами плод работы долгой.
 

Валленштейн

 
Как? Вы　надеетесь вкусить под старость
Плоды трудов своих? Того не　ждите!
Конца войны вам не　видать вовек,
Нас всех она поглотит. – Император
Мир заключать не　хочет, потому-то
Мне пасть и　должно, что хочу я　мира.
Какое дело Австрии, что свет
Опустошен войной, что гибнет войско?
Ей хочется расти и　покорять.
Вы тронуты – гнев благородный вижу
В глазах я　ваших. О, когда　б теперь
Моим я　мог воспламенить вас духом,
Как увлекал он　вас средь грозных битв!
Вы заступиться за　меня хотите,
Готовы право защищать мое, —
Великодушно это! Но не　ждите
Успеха вы, немногие. Вы　даром
Погибнете для вашего вождя.
 

(Доверчиво.)

 
Нет! Выбрать путь нам надо безопасный,
Искать друзей. Швед помогать нам хочет.
Воспользуемся помощью его
Для вида лишь, до　дня, когда мы　будем
В своих руках держать судьбу Европы
И выведем народам благодарным
Желанный мир из　стана своего.
 

Ефрейтор

 
Так сносишься со　шведом ты　для вида?
Не хочешь государю изменить?
Нас сделать шведами? Нам только это
И требовалось от　тебя узнать.
 

Валленштейн

 
Что мне до　шведов? Ненавижу их,
Как ад кромешный. С　божьей помощью надеюсь
Прогнать их　скоро за　море домой.
О благе общем мысль моя. Есть сердце
В моей груди, и　скорбь германского народа
Мне больно видеть. Люди вы　простые,
Но мыслите незаурядно: с　вами
Могу я　как с　друзьями говорить.
Пятнадцать лет уже война пылает
Без устали, и　все конца ей　нет.
Папист и　лютеранин, швед и　немец —
Никто не　уступает; восстают
Одни против других; раздоры всюду,
И нет судьи. – Как тут найти исход?
Как узел возрастающий распутать?
Лишь разрубив его. Я　избран роком,
Я чувствую, на　это и　надеюсь,
Что с　вашей помощью исполню все.
 

Те же. Бутлер.

Бутлер (с горячностью)

 
Так поступать не　следовало, герцог!
 

Валленштейн

 
Как поступать?
 

Бутлер

 
Нам это повредит
В глазах всех благомыслящих.
 

Валленштейн

 
В чем дело?
 

Бутлер

 
Ведь это означает бунт открытый!
 

Валленштейн

 
Что?
Что именно?
 

Бутлер

 
Полки все графа Терцки
Австрийского орла срывают со　знамен
И твой к　ним прикрепляют герб!
 

Ефрейтор (кирасирам)

 
Направо
Марш!
 

Валленштейн

 
Проклят будь, кто надоумил их!
 

(Уходящим кирасирам.)

 
Стой, братцы, стой! Произошла ошибка,
И строго наказать велю виновных.
Я объясню вам! Выслушайте! Стойте!
Не слушают.
 

(К Илло.)

 
Поди уговори их,
Верни сюда во　что　бы то ни　стало.
Илло поспешно удаляется.
Погибель это наша, Бутлер! Бутлер!
Вы мой недобрый гений! Для чего при них
Сказали это вы? Все шло успешно,
Мне их　склонить почти уж удалось.
Безумцы с их　усердьем неуместным
Жестоко шутит рок! Меня погубит
Услужливость друзей, не　злость врагов.
 

Те же. Вбегает герцогиня, следом за　ней Текла и графиня, потом Илло.

Герцогиня

 
О Альбрехт! Что ты　сделал!
 

Валленштейн

 
Вот чего
Недоставало!
 

Графиня

 
Брат, прости меня:
Я все открыла им.
 

Герцогиня

 
О, что ты　сделал!
 

Графиня (графу Терцки)

 
Ужель надежды нет, и　все пропало?
 

Терцки

 
Все. Император, а не мы – хозяин Праги:
Ему полки все присягнули вновь.
 

Графиня

 
Злодей Октавио! И　графа Макса
Здесь также больше нет?
 

Терцки

 
Где быть ему?
С отцом он к　императору уехал.
 

Текла бросается в　объятия матери и　прячет лицо у　нее на груди.

Герцогиня (заключая ее в　объятия)

 
Несчастна ты; еще несчастней я.
 

Валленштейн (отводит графа Терцки в　сторону)

 
Вели скорей повозку приготовить,
Чтоб их　отправить.
 

(Указывая на　женщин.)

 
Шерфенберг нам верен, —
Пусть он　везет их в　Эгер, мы　туда же
Поедем вслед.
 

(Возвратившемуся Илло.)

 
Ты их не　воротил?
 

Илло

 
Ты слышишь шум? Восстали паппенгеймцы:
Мятежно требуют, чтоб их　полковник
Граф Макс им отдан был; кричат, что здесь он,
Что силою тобой задержан в　замке
И что, коль ты не　выпустишь его,
Освободят они его мечами.
Все изумлены.
 

Терцки

 
Как поступить?
 

Валленштейн

 
Не говорил　ли я?
О сердце вещее мое! Он　здесь!
Не изменил, не　мог мне изменить!
Я был уверен в　этом.
 

Графиня

 
Если здесь он,
Еще поправить можно все, я　знаю,
Чем удержать его!
 

(Обнимает Теклу.)

Терцки

 
Не может быть,
Подумай! Императору нас предал
Отец и　перешел к　нему, остаться
Отважится　ли сын?
 

Илло (Валленштейну)

 
Коней, которых
Ты подарил ему недавно, видел
Я нынче: их по площади вели.
Графиня
О, так он　здесь, племянница!
 

Текла (устремляет глаза на　дверь и　восклицает)

 
Вот он!
 

Те же. Макс Пикколомини.

Макс (входит и　останавливается посреди залы)

 
Да, да, вот он! Я　больше не　могу
Вкруг дома этого бродить украдкой,
Удобного мгновенья выжидать.
И этот страх и　эти ожиданья
Превыше сил моих.
 

(Направляется к　Текле, бросившейся в　объятия матери.)

 
О нежный ангел!
Взгляни! Не　отвращай лица! Признайся
Пред всеми смело; никого не　бойся.
Пусть слышат все, что мы　друг друга любим!
Что нам таиться? Тайны – для счастливцев.
Несчастью безнадежному покров
Не нужен больше, поступать свободно
Оно вольно при свете тысяч солнц.
 

(Замечает графиню, которая с　торжествующим видом смотрит на　Теклу.)

 
Нет, тетя, нет, с　надеждой не　смотрите
Вы на　меня. Пришел я не　остаться —
Проститься я　пришел. Конец всему!
Прочь от　тебя я　должен, Текла, должен!
Но не　могу взять ненависть твою
С собой. Даруй один лишь взгляд участья,
Скажи, что ненависти ты ко　мне
Не чувствуешь, скажи мне это, Текла!
 

(Берет ее за　руку, в　сильном волнении.)

 
О боже! боже! Силы нет уйти,
Нет сил, нет сил оставить эту руку.
О, молви, Текла, что состраждешь мне
И веришь, что я не　могу иначе.
 

Текла, избегая его взгляда, указывает рукой на　отца; Макс оборачивается в　сторону герцога и　только теперь замечает его.

 
Ты здесь? Я не с　тобой искал здесь встречи.
Тебя не　должен был я　больше видеть.
Имею здесь я　дело только с　ней,
Хочу оправдан быть я　этим сердцем,
До остального　же мне нужды нет.
 

Валленштейн

 
Ты думаешь, глупцом и　буду я　тебе
Позволю скрыться, разыграю сцену
Великодушья? Обманул, как вор,
Меня отец твой, для меня ты　ныне
Лишь сын его и　мне попался в　руки
Недаром здесь. Не　жди, что им безбожно
Нарушенную дружбу уважать я　стану.
Прошла пора любви, пощады нежной,
Приходит очередь вражды и　мести;
Могу и я　быть извергом, как он.
 

Макс

 
Как хочешь поступай со　мной. Ты　знаешь,
Что гнев твой мне не　страшен, но　что я
Не похваляюсь. Что меня здесь держит,
Тебе известно!
 

(Взяв Теклу за　руку.)

 
Хотел я　всем, всем быть тебе обязан,
Из рук твоих отцовских получить
Блаженных жребий. Ты　его разрушил.
Но что тебе? Привык ты　счастье ближних
Топтать во　прах. Не　милосердья бог
Тот бог, которому всегда ты　служишь.
Как дикая, ужасная стихия,
С которой заключить нельзя союза,
Ты следуешь своим влеченьям бурным.
Беда тому, кто доверял тебе,
Кто привлечен твоим приветным видом,
Кто счастия земного своего
Тебя избрал надежною опорой!
Средь тишины полночной закипит
Нежданно огнедышащая бездна,
С неистовою разразится силой
И бедственно, чрез все людей посевы,
Польется истребительный поток.
 

Валленштейн

 
Изобразил ты　своего отца —
Так черного он　полон лицемерья.
Искусство адское мой ум затмило,
Судьба коварнейшего духа лжи
Жестоко избрала и в　виде друга
Послала мне его. Над силой ада
Верх одержать как может человек!
Я заключил в　объятья василиска
И кровью сердца я　поил его,
И у　сосцов любви моей окреп он
И напитался. Никогда не　думал
Его я　опасаться; отворил
Перед ним я　настежь двери мыслей тайных
И осторожности ключи отбросил.
Искал мой взор в　просторе звездном неба
Предателя, которого впустил
К себе я в　сердце. – Если　б Фердинанду
Я тем　же был, чем твой отец был мне,
Я　б на　него не　шел, итти не　мог бы!
Он господином был моим – не　другом,
Он не　вверялся мне. Когда мне дал он
Власть полководца, между ним и　мной
Уже была война, как должно вечно.
Меж хитростью ей　быть и　подозреньем.
Мир только между верой и　доверьем.
Те, кто доверье отравляют, губят
Грядущий род в　утробе матерей!
 

Макс

 
Отца я не　намерен защищать.
Увы! Я не　могу!
Несчастные деянья совершились,
Сомкнулось преступленье с　преступленьем,
Как звенья цепи бедственной; но мы,
Безвинные, как очутились в　этом
Кругу злодейств? Кому мы　изменили?
Зачем отцов виною обоюдной
Обвиты мы, как грозных змей четой?
Зачем должна нас, любящих друг друга,
Вражда отцов жестоко разлучить?
 

(С величайшей скорбью заключает Теклу в объятия.)

Валленштейн (смотрит на　него молча и　подходит к　нему)

 
Макс! От　меня не　уходи! Останься
Со мною, Макс! Когда в　наш зимний лагерь
Под Прагою тебя мне принесли
В палатку, отрока, к　зиме немецкой
Привыкнуть не　успевшего, ты　знамя
Еще держал рукой окоченевшей, —
Как муж ты не　хотел расстаться с　ним. Тогда
Плащом моим тебя покрыл я, нянькой
Твоею был, с　заботливостью женской
Не постыдился за　тобой ходить,
И, мной согретый, ожил молодою
Ты жизнью вновь в　объятиях моих.
Когда с　тех пор к　тебе я　изменился?
Обогатил я　многих, дал в　награду
Им земли, почести, – тебя любил я,
Тебе – себя, свое я　сердце отдал.
Они чужие были мне, а ты
Был мне как сын родной. – Нет, Макс!
Меня не　можешь
Покинуть ты! Я не　желаю верить,
Что может Макс меня покинуть.
 

Макс

 
Боже!
 

Валленштейн

 
Я с　детства твоего тебя лелеял
И о　тебе заботился. Что сделал
Отец твой для тебя, чего　б я　также
Не сделал? Я　вокруг тебя сплел сеть
Моей любви – порви ее, коль можешь! —
Ко мне ты　всеми нитями души
Привязан, всеми узами природы,
Которыми быть может человек
Соединен с　другим. Со　мной расстаться!
Слугой будь государя! Наградит
Он Золотым Руном тебя за то,
Что от　отца и　друга ты　отрекся,
Что чувство ты　святейшее презрел!
 

Макс (в сильной борьбе)

 
О боже мой! Я　волен ли?… Присяга…
Долг…
 

Валленштейн

 
Долг? Какой? И　кто　же ты? Коль ныне
Я перед императором виновен, —
Вина – моя, ты не　причастен к　ней.
Себе　ль ты　принадлежишь? Собою
Располагаешь ли? Стоишь　ли в　мире,
Как я, свободен, чтобы быть творцом
Своих деяний? От　меня зависишь,
Мне ты　подвластен, я　твой император;
Принадлежать, повиноваться мне —
Вот весь твой долг и　твой закон природы.
Когда тот мир, которого ты　житель,
С пути сорвавшись своего, пылая,
С другим столкнется миром, не　дано
Тебе избрать, итти　ли с　ним иль нет.
Умчит великой силой он　стремленья
С собой тебя и　спутников своих.
Грех на　себя возьмешь ты не　тяжелый,
Не обвинят тебя, – тебя похвалят
За то, что друга предпочел всему.