Текст книги "Назови меня полным именем"

Может, влюбиться пора? Что называется, время пришло. Как там у Пушкина? «Пришла пора, она влюбилась…» Или не так?

Впрочем, глупости! Иначе бы она давно… что «давно»? Ну, мало ли симпатичных парней вокруг, тот же Федор Федорович, например…

Таисия мгновенно помрачнела: «Ну и где сейчас этот Федор Федорович? Сидит с Элькой в каком-нибудь ресторане, глаз с нее не сводит, ведь Элька такая красавица…»

Таисия и не заметила, как выронила салфетку для пыли. Перед ней маячили лица Эльки и Федора Федоровича, девушка не могла не признать: в жизни не видела такой ладной пары. Высокие, стройные, красивые и… сильные, да, так. На них случайный взгляд бросишь, сразу ясно: друг для друга рождены. Он как она. И наоборот.

«Наверное, они сейчас танцуют», – тоскливо предположила Таисия. Вряд ли Федор Федорович объявит Эльку младшей сестрой, это с ней, с Таисией, он никогда не церемонился…

Про пыль Таисия больше не вспоминала. Ее вдруг потянуло из дома, ну не могла она находиться в четырех стенах, задыхалась. И настежь распахнутые окна не помогали – воздух все равно казался странно затхлым, неживым, а фотографии бабы Поли, всегда любимые, почему-то все усугубляли.

Таисии внезапно вспомнились недавние жалобы гостьи. Теперь и она ощущала на себе нянюшкин взгляд, будто глаза бабы Поли искали и находили ее – ревнивые и необъяснимо живые, не отпускающие вот уже сколько лет.

Таисия почувствовала себя пленницей, нет, узницей. Обычная бумага под стеклом обладала мистической силой, такого просто не могло быть, но… было, есть и, кажется, будет всегда. Баба Поля никогда не оставит ее. НИКОГДА. А значит… что, что это значит?! Да ничего.

Или она действительно сходит с ума?

Вот так – постепенно и незаметно…

В зале резко хлопнула рама, что-то упало с подоконника и явно разбилось, по спине противно потянуло сквознячком.

Таисия машинально заглянула в комнату и поморщилась: как могла оказаться на окне хрустальная ваза? Вроде бы она протерла ее и вернула на журнальный столик…

Баба Поля проницательно глядела со всех фотографий, будто видела воспитанницу насквозь, как в раннем детстве.

Таисия почувствовала себя прозрачной. И отвратительно предсказуемой. Простой, как…

– Вовсе он мне не нравится! – гневно крикнула она, так и не подобрав уничижительное сравнение. – И ничего подобного!

Нянюшка насмешливо улыбалась.

Таисия затравленно переводила взгляд со снимка на снимок, и отовсюду баба Поля отвечала понимающей усмешкой. Как же их много в комнате, нянюшкиных смеющихся глаз, куда ни посмотришь, везде они…

У Таисии закружилась голова.

– Нет, серьезно… – бормотала она, отступая в коридор. – Он просто… и вообще… я и не собиралась… вечно ты…

Таисия в сердцах заехала кулаком по косяку и зашипела от боли. Зато сразу же пришла в себя и вызывающе заявила, глядя в ясные нянюшкины глаза на ближайшей фотографии:

– А мне плевать! Я… я… я гулять пойду, вот. Прямо сейчас!!!

«И скатертью дорога», – прошелестела внезапно упавшая с полки книга.

«Иди, иди же, иди», – жизнерадостно просвистел соловей в кустах сирени, у подъезда ее были целые заросли.

«Точно схожу с ума, – почти равнодушно подумала Таисия. – Ну и ладно, хоть что-то новенькое. А то каждый день одно и то же, одно и то же, сколько можно…»

Менять решений Таисия не любила, а тут еще вспомнила о роликовых коньках – зря она, что ли, их покупала? И учиться кататься собиралась ночью. Днем, при зрителях, она точно не рискнет, бедные ролики так и проваляются без дела в квартире, пока не сгниют.

А раз так, почему не сегодня, не сейчас?

Глава 6
Суслик

Лифт не работал. Впрочем, он достаточно часто ломался, жильцы давно поговаривали, что его проще сменить, чем починить. Вот только где взять на это деньги? В доме больше пенсионеров, чем работающих.

Спуститься на роликах с лестницы оказалось трудно, почти невозможно. Таисия несколько раз чуть не упала, спасло то, что держалась за перила изо всех сил. Непослушные ноги убегали вперед, а сама Таисия висела на руках и умирала от страха, что на площадку выглянет кто-нибудь из соседей, проклятые ролики грохотали…

Таисия тысячу раз пожалела, что надела ботинки дома. Вполне могла бы сделать это на улице, у подъезда есть скамейка, очень удобная, низкая. А кроссовки спрятала бы под нее, кто их ночью возьмет, приличные люди давно в постелях или… в ресторанах-кафе-барах.

Таисия с усмешкой подумала, что Федор Федорович и Элька – именно приличные люди, а вот она…

Как вышла из подъезда, Таисия потом вспомнить не могла. И сколько раз падала, пока не вывалилась на крыльцо, тоже. Пришла в себя на скамейке – сидела, еле слышно поскуливая, дула на исцарапанные колени – понять бы еще, зачем надела шорты?!

Таисия никогда не уходила из дому так поздно. Если только они с Федором Федоровичем куда-нибудь выбирались, но это не считается. Федор Федорович не любил терять время, поэтому они бежали сразу же к автобусной остановке или к машине, самой ночи Таисия толком не замечала. И звезды чаще видела из окна. По-другому как-то.

А сейчас они оказались наедине, Таисия и огромный город. И ночная свежесть легла на ее плечи пахучим дымчатым шарфом, прохладным и пугающе легким. И соловей в сирени пел лично для нее. И осторожно пробовала голос какая-то другая птица. И шелестела над головой сирень. И поскрипывал рядом старый тополь. И тонко звенели далекие звезды. И дремлющие улицы вливали в эту ночную симфонию свои звуки…

Таисия забыла про ролики и саднящие колени. Завороженная, она смотрела в ночное небо, и ее взволнованное дыхание сливалось с дыханием любимого города, в эти минуты они были одним целым.

Девушка и не заметила, как встала со скамейки. Ролики уже не мешали ей, Таисия о них не помнила – древний город любил скорость. Машины, люди, птицы и звери текли по его бесконечным улицам и переулкам, как кровь текла по артериям и венам. Город не терпел пробок. Они затрудняли дыхание, жизнь в этих местах замирала, кварталы словно парализовывало, они временно переставали видеть и слышать. Зато движение… движение город любил.

Таисия катилась по притихшим улицам и восторженно вбирала в себя ночной мир, расцвеченный огнями, он вдруг показался похожим на новогоднюю елку. Девушка сейчас жалела, что никогда не выбиралась из дому поздним вечером и любимые бульвары не легли в ее память яркими светящимися гирляндами.

Сердце счастливо пело: надо же, ролики наконец подчинились! Оказывается, она умела на них ездить, не зря когда-то выпрашивала ролики у Ксюхи, не зря падала и разбивала колени. Получается, нужно было просто встать и поехать. Как сегодня. И чтоб никаких зрителей рядом, а главное – ехидной Ксюхи с ее комментариями…

Нет, как здорово!

Странное ощущение праздника нарастало, захватывая Таисию целиком. Предвкушение подарка, который она вот-вот получит, кружило голову.

Такое случалось только в раннем детстве. Маленькая Таисия просыпалась и с замирающим сердцем бросалась к елке. Под ней обязательно лежал нарядный сверток, а в нем – самое настоящее чудо, именно об этом подарке Таисия мечтала последние месяцы, именно его ждала.

Так же было и в дни рождения. Только красиво упакованную коробку родители оставляли не под пахучими зелеными ветками, а на старом потертом кресле у письменного стола…

…Прохожих не было, только редкие машины с ревом проносились мимо, водители явно наслаждались невозможной в дневное время скоростью. За ними длинными шлейфами летела музыка и неохотно истаивала, будоража воображение.

Таисия машинально свернула к скверу, в детстве она часто играла на его дорожках. Баба Поля любила ходить сюда – и от дома недалеко, и зелени полно, а значит, выхлопных газов поменьше, ребенку есть чем дышать.

Здесь оказалось темнее. Фонари почему-то горели через один, а звезды путались в густой листве, их серебристое свечение обернулось едва заметными узорами на асфальте.

Таисия невольно снизила скорость, опасаясь нарушить почти абсолютную, небывалую для огромного промышленного города тишину. Но ролики все равно шумели, почти грохотали, и девушка остановилась у одной из полян, самой уютной, как она помнила, плотно обсаженной по периметру жасмином и черемухой.

Когда-то она пряталась под ароматными ветками от бабы Поли. Няня нарочито долго искала ее, и маленькой Таисии казалось, что ее вот-вот выдаст стук сердца, а цветущий жасмин пах настолько сильно, что хотелось умереть…

Где-то рядом запел-засвистел соловей, да так сладостно, так упоенно, что Таисия замерла, почти не дыша, вся превратившись в слух.

Она сама не заметила, как пробралась на поляну, осторожно отводя в стороны зеленые ветки. Как села в траву, обняв колени. И ночное небо темно-лиловым куполом нависло над ней, заливался соловей, тонко мерцали звезды, и, когда самая яркая вдруг упала, сгорая на лету, Таисия загадала желание, жаль, сразу же забыла, какое именно.

Она попыталась вспомнить, но какая-то непонятная сила смела девушку, словно тростинку, – смяла, придавила, сбила с толку…

Таисия даже испугаться не успела, настолько все произошло внезапно. Только что она сидела и смотрела на небо – и вот уже валяется в пыльной траве, а на нее навалилось что-то тяжелое, темное, страшное. Оно дышало Таисии прямо в лицо, нет, даже не дышало, а сопело, хрипело, кряхтело, почти чавкало в предвкушении скорой трапезы.

Что-то теплое, противно тягучее шлепнулось на щеку, Таисия брезгливо вздрогнула.

«Собака, – почему-то спокойно подумала она, – всего лишь собака. – Криво усмехнулась и ехидно поинтересовалась у себя: – А ты что решила? Ну конечно – чудовище, никак не меньше! Ты же принцесса, а на каждую принцессу непременно полагается настоящее чудовище. Еще бы – сплошная романтика: ночь, звезды сыпятся на голову, соловьи стараются, самое время появиться принцу на белом коне или хотя бы чудищу… Ты дурочка, Таисия, откуда бы ЕМУ тут взяться, в самом центре Москвы?! – Она смешливо уточнила у своей второй, гораздо более трезвой половины: – Кому, принцу или чудовищу? – И, вздохнув, неохотно признала: – Лучше бы принцу. Правда, они давно перевелись, а жаль, вот было бы здорово – волшебная ночь, я и ОН… – Таисия сердито фыркнула: похоже, мечты о любви приобретали болезненный характер. Нормальные девицы переболели этим лет в тринадцать – четырнадцать. Она прислушалась. – Странно, соловей по-прежнему поет, а я читала, замолчавшие птицы предупреждают о появлении постороннего, выходит, вранье…»

Тяжелая морда чудища наклонилась ниже, из пасти пахнуло… э-э-э… отнюдь не амброзией, и Таисия строго спросила:

– Ну и что тебе надо?

Несостоявшееся чудище хрюкнуло, озадаченное странным поведением жертвы, и запыхтело.

Таисия тяжело вздохнула и легла удобнее, вытянув наконец ноги и разбросав по траве руки. Сопротивляться она не пыталась, не видела смысла. Да и страха почему-то не испытывала, только любопытство и скромное желание избавиться от тяжести.

– Вот ты зубы не чистишь, – укоризненно продолжила Таисия, – не чистишь же? А в лицо мне дышишь, может, думаешь, от тебя пахнет ландышами?

Ответа не было.

– Или морской свежестью? Зверюга смешно пискнула.

– Так вот, ты заблуждаешься! От тебя не пахнет, а элементарно воняет, и совсем не приятно, так и быть, открою тебе эту страшную тайну. На твоем месте я бы отвернула морду в сторону, – твердо сказала Таисия. Увидела еще одну падающую звезду, но на этот раз желание загадать не успела и в сердцах воскликнула: – Кто тебя только воспитывал, морда ты протокольная!

Ее сумбурная речь произвела впечатление, давление на грудь ослабло. Чудище завозилось, заелозило, по коленям будто веревкой хлестнуло. Девушка поняла: у зверя есть хвост, и он сейчас ходуном ходит, что утешительно, – кажется, ужинать Таисией в ближайшее время не собираются.

В голове смутно мелькнуло: «Хорошо бы эту тварь покормили перед прогулкой. Хотя, судя по запаху, мусорные контейнеры в ближайших дворах уже пусты, а хозяина у монстрика нет. Рад, бедняжка, что с ним хоть кто-то разговаривает…»

Несчастного беспризорника стало жаль, песик так старательно работал хвостом… синяки гарантированы, можно не сомневаться. А уж тяжеленный какой…

– Зря подлизываешься, – сурово заявила Таисия и зажмурилась – бессовестная тварь лизнула ее прямо в нос. – Ой, мамочки, – пискнула девушка, – как же все-таки от тебя пахнет, то есть воняет, не будем лицемерить…

Пес радостно взвизгнул и вылизал новой знакомой уже все лицо, причем дважды. Таисия не выдержала. Бесцеремонно столкнула с себя собаку и проворчала:

– Чем только тебя кормят? Впрочем, о чем это я, ты же по помойкам побираешься, санитар города, чтоб тебя…

Пес не возражал.

Таисия с трудом села, зашарила по карманам в поисках носового платка. И разочарованно насупилась: в шортах три кармана плюс два на рубашке, и на все пять – ни одного платка или бумажной салфетки. И почему ей так не везет…

Таисия сердито покосилась на темный силуэт. Пес сидел рядом, напоминая огромную копилку, – само смирение и кротость. Даже не верилось, что несколько минут назад она приняла его чуть ли не за монстра, уж за людоеда – точно. Он так плотоядно чавкал, роняя слюну…

Таисия, как сумела, протерла лицо подолом рубашки и едва не упала от неожиданности: бессовестная скотина тут же снова обработала ее щеки шершавым языком. А когда девушка попыталась оттолкнуть пса, он радостно запрыгал вокруг. Легко опрокинул новую знакомую на спину и вылизал ей физиономию еще раз.

– Тьфу на тебя! – воскликнула Таисия, в самом деле старательно отплевываясь, ей в рот попала какая-то мерзость – то ли травинка, то ли шерстинка. – Тьфу на тебя еще раз и снова тьфу на тебя!

В ладонь Таисии ткнулся мокрый холодный нос. Осчастливленный ее монологом пес так сильно вилял хвостом, что у него ходуном ходила задница.

– О-о, чтоб тебя… Ладно уж, ладно, прощаю, только отстань, дай я хотя бы лицо вытру, а то меня сейчас стошнит… Да-да, прямо на тебя!

Несчастная рубашка еще раз сыграла роль полотенца. Пальцы послужили расческой, Таисия кое-как пригладила волосы. Она попыталась вспомнить, где потеряла шляпу с узенькими полями, под нее так хорошо укладывались все пряди…

Зашарила по траве, ведь наверняка шляпа слетела с головы, когда на нее напало это упитанное сверх меры чудище.

Шляпы она не нашла. Зато не дала завалить себя, когда наглая, совершенно невоспитанная тварь снова перепачкала своей слюной ее лицо. Таисия вскочила на ноги и плачущим голосом закричала:

– Вы не собака, сэр, даже не надейтесь! Вы… вы… вы самая настоящая свинья! Боров, да-да!

И вздрогнула от неожиданности: ей вдруг показалось, что бесстыжий пес хохотнул как-то совсем по-человечески.

Таисия замерла, испуганно тараща глаза на темный силуэт. Ее новый знакомый как ни в чем не бывало колотил себя хвостом по толстым бокам, смеяться, понятно, он не собирался. Но радостно повизгивал, топтался вокруг, урчал, мурчал, воображая себя, наверное, ласковой и милой кошечкой – иначе с чего бы он так старательно терся об ее ноги?

Рассмотреть собаку как следует не удавалось. На поляне было слишком темно, ближайший фонарь оказался довольно далеко, да и деревья мешали. Таисия поняла только, что пес крупный и совсем без шерсти – боксер, что ли? Так они вроде бесхвостые. Может, ротвейлер? Судя по весу – запросто. Интересно, как он зиму перенесет, сейчас практически все подъезды на замках…

Пес в очередной раз толкнулся ей в колени. Таисию ощутимо качнуло, она едва не упала и в сердцах воскликнула:

– Послушай, кончай пихаться, ты же слона раздавишь, не то что меня! И вообще – сидеть!

К ее искреннему изумлению, пес послушно шлепнулся на задницу, выполняя команду. Таисия засопела от волнения. Присела на корточки и неуверенно попросила:

– Дай лапу!

Пес явственно фыркнул, но лапу милостиво протянул. Таисия подержала в ладони тяжелую когтистую конечность и уважительно пробормотала:

– Впечатляешь. Пес склонил голову набок, словно изучая ее. На фоне звездного неба его голова показалась Таисии особенно массивной, правое ухо распадалось на два неаккуратных лоскута, левое было целым. Пес рассматривал ее не менее серьезно, чем она его.

Таисия отпустила лапу и легко коснулась мощной холки. Потом виновато шепнула:

– Ты… это… не обижайся. Насчет свиньи я погорячилась. Ты классная собака, честно. Жаль, не можешь сказать, как тебя зовут…

И едва не завалилась на спину от страха, когда пес встал и насмешливо заявил:

– Суслик.

– Что?!

– Суслик. Это имя.

– Чье?!

– Уж точно не мое. Собачье.

До Таисии медленно доходило, что говорит с ней не пес. Она завертела головой и с трудом разглядела у кустов смутный силуэт.

«Хозяин пса, – в панике подумала она. – Неужели он слышал все, что я тут несла? Господи, нет!!! Буду надеяться, что он только что подошел…»

Таисия попыталась встать и не смогла: ролики снова перестали подчиняться, как в детстве. Даже здесь, в траве, ноги разъезжались, что же будет на асфальте? Правда, можно подождать, пока этот тип с собакой уйдет, тогда у нее все получится – нет, ну почему она такая… зависимая?! Вот Элька или Ксюха…

Таисия сделала вид, что и не собиралась вставать, просто хотела сесть удобнее. В конце концов, в такой темноте этот тип мог и не заметить ее возни. Она нервно размазала по лицу выступившие слезы и буркнула:

– Странная кличка для такой крупной собаки…

– По паспорту другое имя, – охотно отозвался незнакомец. – Что-то ужасно сложное и звучное, даже аристократичное, я бы сказал. Если честно, я забыл его.

– Но почему именно Суслик?

– Все просто. Этот паршивец с самого нежного щенячьего возраста так здорово попрошайничал – профессиональные нищие позавидуют. Сядет столбиком у стола, вылитый суслик – лапки передние эдак умилительно на груди сложит и каждый мой кусок провожает та-аким взглядом… Вот и стал Сусликом. Да он и не возражал, правда, малыш?

Пес подтверждающе тявкнул. Незнакомец рассмеялся. Таисия растерянно молчала. Она не знала, что сказать, и встать не решалась: не хватало еще упасть перед этой парочкой на четвереньки!

– Кстати, я – Вячеслав. А вас как зовут, милая барышня?

– Я… не знакомлюсь на улице. – Глупее заявление трудно придумать, и Таисия покраснела.

– Неправда ваша, – хмыкнул незнакомец, то есть, как только что выяснилось, Вячеслав. – Инициатива исходила от вас.

– Как это? – Таисия наконец села нормально и вздохнула с облегчением. Она только сейчас почувствовала, насколько устали ноги.

– Вы же первая поинтересовались именем! Замечание показалось справедливым, и Таисия неуверенно пробормотала:

– Вообще-то я спрашивала собаку… Пес подался вперед и демонстративно фыркнул ей в лицо. Таисия невольно поморщилась – что же он все-таки слопал?

– Правильно, – не стал возражать Вячеслав, – и мы были настолько вежливы, что тут же представились. Теперь ваша очередь.

Таисия снова попыталась встать, уж очень глупым показалось знакомиться сидя на земле и не видя собеседника. Но не сумела, ролики окончательно вышли из подчинения.

Робкая надежда, что в темноте ее неуклюжее копошение останется незамеченным, растаяла, – Вячеслав уже стоял рядом и протягивал руку со словами:

– Позвольте помочь… Таисия хотела отказаться. Заявить, к примеру, что она здесь отдыхает – да-да, прямо на траве и ночью, почему нет? – она имеет полное право любоваться звездами где угодно, да и вообще… но не успела. Пока подбирала слова, Вячеслав одним рывком поставил ее на ноги и не дал упасть, придержав за плечи.

– Извините, – пробормотал он, – чуть не уронил. Не рассчитал силы, вы такая легкая…

На Таисию так резко пахнуло крымской сосной, что закружилась голова. Она почему-то не сомневалась, что хозяин пса – тот самый незнакомец, с которым она столкнулась днем, – неужели только сегодня?! От него пахло все так же горько и сладко – летом, солнцем и Крымом.

Таисия вдруг поняла, что прекрасно помнит эту встречу. И пожалела, что не видит его глаз, – может, их изменчивость ей почудилась? Не могут же радужки так мгновенно менять цвет! Кажется, из карих они за секунды стали желтыми, да еще в золотую крапинку. Раньше она такие глаза видела только у тигров, когда смотрела «Планету животных».

– Ничего, – заторможенно шепнула Таисия, – все в порядке, спасибо.

Ладони Вячеслава жгли кожу даже сквозь ткань рубашки. Девушка осторожным движением плеч сбросила его руки и тут же схватилась за ветку ближайшей черемухи, чтобы не упасть.

«Я не хочу называть свое имя, потому что элементарно трушу, – мелькнуло в голове. – Вдруг и он обзовет меня какой-нибудь Тасенькой… Господи, какая разница?! Я ж его совершенно не знаю! Подумаешь, от него пахнет крымской сосной, наверняка это из-за мужского одеколона или туалетной воды. Если бы Федор Федорович купил такую же…»

Мысль о Бекасове отрезвила мгновенно, на Таисию как ледяной воды плеснули. Она задрожала, только сейчас почувствовав ночную прохладу.

Вот где, где сейчас Федор Федорович?! Уже расстался с Элькой или они до сих пор вместе? Может, бродят в эти минуты по улицам, любуются ночным городом и ни до кого им нет дела? А о ней, Таисии, забыли сразу же, едва за ними захлопнулась входная дверь?

Острая обида на то, что Федор Федорович ни разу не приглашал ее просто прогуляться и великолепие ночных улиц открылось ей совершенно случайно, болезненно кольнула. Девушка внезапно разозлилась на него, на себя, на весь белый свет.

Стиснув зубы, Таисия твердо решила, что не будет больше думать о бессовестном Бекасове, который до сих пор считает ее девчонкой и не желает – или не может? – увидеть в ней девушку. И об Эльке она тоже не станет думать. С этой самой минуты она станет раскованной, свободной, смелой, она…

Таисия в сердцах топнула и вздрогнула испуганно, когда ее подхватили под локоть, в очередной раз не давая упасть. Надо же, из-за Бекасова она совершенно забыла, где и с кем находится.

И еще – она на роликах!

– Вы не замерзли? – озабоченно поинтересовался Вячеслав. – Вся дрожите…

– Нет-нет, это случайно. Со мной… бывает, просто кое-что вспомнила. Так, глупости!

Таисия машинально погладила прильнувшего к ноге пса. Суслик довольно заурчал, она улыбнулась и спросила:

– Ты ротвейлер или дворняга?

– Я бультерьер, – привычно ответил за свою собаку Вячеслав. – С хорошей родословной.

Пес гавкнул, подтверждая. И усиленно замел хвостом.

Таисия растерянно сказала:

– А я слышала, что бультерьеры злы и даже опасны.

Суслик будто понял ее и обиженно заскулил. Таисия потрепала его по холке, шепнула:

– Я не тебя имела в виду.

– Все зависит от хозяина, – усмехнулся Вячеслав. – Поверьте, даже болонка может стать опасной, если вцепится в физиономию.

– С болонкой я смогу справиться!

– Правильно. Поэтому крупных собак положено выводить на поводке и в наморднике.

– Но ведь…

– Днем мы так и гуляем. Не потому, что Суслик может броситься на кого-нибудь, а так… чтобы не пугать прохожих. – Вячеслав улыбнулся. – Если честно, он в состоянии зализать до смерти, телок телком, не получился из него грозный буль…

– А ночью, значит…

– Он вас напугал? – Голос Вячеслава показался Таисии виноватым, и она торопливо возразила:

– Вовсе нет!

– Понимаете, до сих пор в это время мы никого в сквере не встречали, вот и расслабились. Нужно же собачке хоть немного побегать…

Он пожал плечами и замолчал. Суслик улегся рядом, водрузил тяжелую морду на кроссовку хозяина. Таисия тоже молчала.

Над ними неуверенно цвенькнула какая-то птица, и снова наступила тишина. Где-то над университетом упали одна за другой сразу три звезды. Таисия не стала загадывать желания, голова была потрясающе легкой и пустой.

Она таращила глаза, пытаясь рассмотреть лицо нового знакомого, но видела лишь смутный абрис. И запах по-прежнему смущал ее, напоминал о бабе Поле, ее странных предсказаниях и летних поездках в Крым.

Вячеслав посмотрел на часы и взял пса на поводок. Бультерьер зевнул во всю пасть и потянулся, смешно выгибая спину.

– Нам пора, – неохотно сказал Вячеслав. – Почти три ночи, а в шесть вставать, завтра на работу…

– Да, конечно.

– Кстати, мы с Сусликом так и не знаем, как вас звать.

– Таисия.

– Красивое имя.

– Да.

– Ну что ж, Таисия, приятно было познакомиться. Суслик, подтверди!

Суслик с готовностью гавкнул. Таисия рассмеялась и неожиданно для себя сказала:

– А от вас по-прежнему пахнет крымской сосной!

Вячеслав вздрогнул и вдруг, взяв Таисию за руку, вывел-выкатил к ближайшему фонарю.

Девушка не сопротивлялась. Она как спала, сама не понимала, на самом ли деле все происходит, – ведь ее назвали Таисией, до сих пор такое случалось только в путаных утренних снах.

Ролики вновь стали послушны, и Таисия подумала: «Точно сплю, то-то звезды гроздьями сыпятся, вон снова одна упала, как раз где-то над моим домом…»

Вячеслав открыто рассматривал ее лицо. Таисия безмятежно улыбалась. Суслик озабоченно пыхтел внизу, он не любил поводка.

– Я вас уже видел сегодня, – пробормотал Вячеслав. – Вы налетели на меня днем и тоже болтали о крымской сосне… Правда, тогда вы были в шляпе.

– Я ее потеряла. – Таисия неопределенно махнула рукой в сторону поляны.

Во сне любимую шляпу было не жаль, она же дома, в шкафу, на своей полке, чего ее жалеть…

– Здесь? Таисия кивнула.

– Суслик, искать!

Пес нырнул в кусты, брошенный Вячеславом поводок потянулся за ним змеей, гибкой и длинной.

Таисия ничуть не удивилась – во сне все возможно! – через минуту бультерьер появился со шляпой в зубах. Сплюнул ее у ног хозяина и завилял хвостом, явно ожидая похвалы.

– Умница. – Вячеслав одобрительно пошлепал пса по спине. Отряхнул находку и протянул Таисии. – Ваша?

– Моя.

Таисия надела шляпу и старательно спрятала под нее все пряди до единой.

– Зря, – сказал Вячеслав.

– Что – зря?

– Прячете волосы.

– Я привыкла.

«Сто процентов – сон. Если он сейчас скажет, что у меня приличные волосы…»

– Вы без шляпы на одуванчик похожи, – усмехнулся Вячеслав. – В жизни не видел таких тонких и легких волос…

– Это что… комплимент?

– Констатация факта.

– Но… я не поняла, вам правда нравится цыплячий пух на моей голове?

– Очень.

– Ясно, сплю.

– Вы странная девушка, Таисия.

– Точно сплю, сто процентов.

– Да с чего вы взяли?

– Ну… вы меня уже второй раз назвали Таисией, а не Таей, Таечкой, Таюсей, Тасей, и вам, кажется, понравились мои волосы…

– Можете добавить в свой список и глаза.

– Какие глаза?

– Ваши, естественно.

– И что мои глаза? – с любопытством спросила Таисия.

– Необычные. – Вячеслав улыбнулся. «Может, он издевается? Я тысячи раз видела себя в зеркало – тихий кошмар. И Федор Федорович никогда слова доброго не сказал о моей физиономии. Ах да, как-то он назвал ее сиротской! Мол, мои худоба, бледность и несуразные глазищи вызывают у него только жалость. И желание накормить и посадить под стеклянный колпак, чтобы меня ветром не сдуло…»

Познакомились они только что. Сейчас разойдутся, как в море корабли, странно, что второй раз за день встретились, для такого огромного города – настоящее чудо. Нет, точно издевается!

Таисия насупилась и угрюмо буркнула:

– По-моему, они никакие. Я даже не знаю, какого они цвета.

– Вы правы, с цветом проблема, – засмеялся Вячеслав. – Уж очень изменчивы…

«Врет! Обычные светло-серые, иногда с голубизной, смотреть не на что…»

– Зато у вас – тигриные, – мстительно заявила Таисия.

– Почему – тигриные?

– Вам лучше знать. Просто я люблю «Планету животных», там у тигров точно такие же глаза – желтые в крапинку.

– Это вы в темноте рассмотрели? – насмешливо поинтересовался Вячеслав.

– Нет, днем. Я не рассматривала специально!

Таисия не заметила, как вышли из сквера. Она легко катилась на роликах, машинально приноравливаясь к шагам новых знакомых, и не видела ни города, ни ярко освещенных улиц.

Ей почему-то было легко с Вячеславом. Она болтала с ним свободно, как когда-то болтала с бабой Полей, ну и иногда с Федором Федоровичем…

Черт, ну и где он сейчас?!

Таисия суетливо завертела головой, словно надеялась увидеть Бекасова сию секунду, и непременно в паре метров от себя.

Естественно, его не было. И Таисия привычно рассердилась – сама же его познакомила с Элькой, чего ж теперь?!

И вообще, Федор Федорович ей никогда всерьез не нравился, да!

Слишком он… огромный. Вот она сейчас на роликах, и – Таисия украдкой покосилась на нового знакомого – они с Вячеславом практически вровень. Могут смотреть глаза в глаза, например вот так…

Таисию в жар бросило, когда она поймала взгляд Вячеслава, он как раз смотрел на нее, неотрывно и… как-то жадно. И фонарь оказался рядом, так что Таисия отчетливо видела, как его глаза стремительно светлеют, наливаются золотом, или это причудливая игра света?..

Девушка поежилась. Вдруг показалось, что воздух вокруг меняется – становится вязким, затрудняет дыхание. Вот он уже гудит от напряжения, как туго натянутая струна, еще секунда-другая – эта струна порвется, и тогда…

Таисия торопливо отвернулась, прерывая странную связь. По счастью, Суслик как раз шумно завозился в кустах, привлекая внимание, и она небрежно бросила:

– Хорошо иметь собаку, всегда есть повод прогуляться…

– Ну, у вас тоже повод неплохой, – с усмешкой заметил Вячеслав.

– Да-а? Что-то я не…

– А ролики?

– Ролики не то. Вот собаку вывести вы просто обязаны, очень уважительная причина, никто не удивится.

– Кстати, Таисия, а вы не боитесь гулять ночью? Таисия пожала плечами. Подумав, неуверенно ответила:

– Не знаю. Если честно, я в первый раз вышла так поздно. Просто вдруг захотелось покататься на роликах… и я подумала – почему нет?

– И Суслика не испугались…

– А я уже не помню, – улыбнулась Таисия. – Может, и испугалась немного. Он появился так внезапно! Я только-только загадала желание, знаете, как раз звезда упала, а тут он… Я сразу забыла, что загадала! Правда, жаль?

– Странная вы девушка, Таисия… Настроение почему-то было отличным, Таисия беззаботно рассмеялась. Прощаясь, помахала новым знакомым рукой и, слегка согнувшись, полетела по тротуару вперед.

Таисия не обернулась ни разу: к чему? Расставаться нужно легко, так же как и знакомиться. Жаль, у нее это редко получалось.

Ровный асфальт услужливо стелился под ноги. Послушные хозяйке ролики радостно пели, им явно нравилась скорость. Редкие светящиеся окна, фонари, кусты и деревья уносились назад, девушка будто находилась в электричке…

«Летним ветром меня несет, – задыхаясь от восторга, думала Таисия, – как ту чудную старушку в парке!»

* * *

На этот раз Таисия не стала подниматься по лестнице на роликах. Сняла их еще на крыльце и вихрем взлетела на свой этаж.

Бережно уложила ботинки в коробку. Зачем-то обежала всю квартиру, рассматривая ее, будто отсутствовала дома не пару часов, а месяц. Чуть ли не впервые за долгие годы квартира не показалась Таисии пустой, ей хватило собственного присутствия.