Текст книги "История моей жизни"

Глава четвертая
Выхожу замуж. Семейные радости

В октябре того же года Николай демобилизовался из армии. Он вернулся на работу на свой завод. Я была уже взрослая двадцатидвухлетняя невеста. О замужестве как-то не думала. Но мои подруги и одноклассницы стали выходить замуж. Тетя Лида – жена моего отца – уже планировала от меня, как говорится, избавиться. Да и пора уже было. Мой отец знал дядю Николая Федора Сергеевича Назарова. Дядя Федя работал на заводе в отделе капитального строительства – это импонировало моему папаше. Кроме того, он был очень энергичным, предприимчивым и веселым человеком. У дяди Феди было двое детей – сын Валерий и дочь Татьяна. Так как мать Николая осталась вдовой, он немного поддерживал своего племянника. В разговоре с моим отцом дядя Федя по-дружески и намекнул, что пора дочку замуж выдавать, коль столько лет дружит с Николаем. Коля в то время не был готов к женитьбе. Ему бы самому не мешало встать на ноги, определиться с дальнейшей учебой, присмотреться, какие цели у его друзей. После работы он приходил к нам, просиживал допоздна, или мы гуляли по улице. У меня все шло по плану: работа и учеба, в свободное время досуг. Пошли однообразные дни за днями.

И вот неожиданно все поменялось. Наступил Октябрьский праздник. Отец с тетей Лидой уехали в гости к ее сестре Антонине в Дмитровский район. Меня оставили дома на хозяйстве. Я приготовила праздничный обед, накрыла в комнате белой скатертью круглый стол и стала ждать Николая в гости. Сама нарядилась по-праздничному – и вдруг звонок. Открываю дверь и своим глазам не верю. На пороге стоит Петр в ратиновом цвета маренго пальто, в велюровой шляпе и с фотоаппаратом через плечо – так тогда было модно носить фотоаппарат, как признак успешности. Я была шокирована. Спросила его, как он меня нашел, и получила ответ: через областную справку. Такого адреса, который я ему дала, в Москве не существует. Пушкинская улица находится в центре Москвы, и первые этажи на этой улице не жилые, так как в каждом доме внизу расположены магазины, ателье, кафетерии, всякие конторы. Он сразу понял, что квартиры под номером один, где якобы я проживаю, не должно быть, и как умный человек обратился в областное справочное бюро, в котором получил правильный ответ. Он рассказал, что приехал на концерт перуанской певицы Иммы Сумак, которая в то время гастролировала в Москве, и решил повидаться со мной.

Я была смущена неожиданным визитом такого респектабельного молодого человека из шикарного Киева. От него исходили лоск, культура, непринужденность светского человека. Я стеснялась заводского поселка и дома, где живу. Наша однокомнатная квартирка была убога. Но это был 1960 год. У других жилье еще хуже. Он осмотрел нашу обстановку, некоторые украшения и даже отметил красивую вазу, которая стояла на серванте. Потом ее, к сожалению, разбил кот. На столе стояли всякие закуски и еще горячее жаркое. Я только хотела пригласить Петю за стол, как пришел Николай. Петю я представила родственником из Киева. Они сидели рядом на диване, и я видела разницу между ними. Все втроем молчали в замешательстве. Петр все понял и встал, попросил меня проводить его до автобусной остановки. А Николай остался дома один, но на правах хозяина положения. Мы вышли из подъезда, и Петя попросил разрешения меня сфотографировать. Затем я пошла его проводить. Мы шли медленно, о чем-то постороннем разговаривали, даже теперь не помню, о чем, наверно, несущественном. Зачем-то зашли в наш Дом культуры «Машиностроитель», единственную достопримечательность нашего микрорайона того времени. После чего он сухо попрощался и уехал. Я шла быстро домой, как во сне, опустив голову, не понимая, зачем все это случилось так некстати. Меня остановила знакомая женщина Агния Серафимовна, и только тогда я опомнилась. Она знала от общих знакомых, что у меня все идет к замужеству. Первый вопрос, который она мне задала: это мой жених, за которого я собираюсь замуж? Я отрицательно покачала головой. «Очень жаль», – я услышала от нее ответ, и мы быстро разошлись в разные стороны. Когда я пришла домой, Николай меня с нетерпением ждал; он и ушел бы, но у него не было ключей, чтобы запереть квартиру. На нем не было лица. Он все понял и страшно переживал. Праздник и отношения были испорчены. Вечером я пошла к ним домой узнать, что там. Он лежал на кровати лицом к стене и рыдал, фальцетом в горячке выкрикивал какие-то слова, и весь свет ему был не мил. Мать стояла и уговаривала его успокоиться.

Все постепенно прошло. Спасибо ему, что он никогда мне об этом случае не напоминал. Но я Петра Каминского вспоминала иногда и думала, вспоминает ли он меня. Я была слишком скромная и считала, что по уровню кругозора и внешности его не стою. Не знаю, права ли я была тогда и какую жену послала ему судьба.

В ноябре того же года мы с Николаем расписались в ЗАГСе. Дома у него сделали небольшую вечеринку. Фотографий не делали, в те годы все было очень скромно. На работе меня поздравили и подарили подарки. Все были искренно рады за меня. Жили пока у моего отца. В 1961 году нас послали от завода поработать в пионерский лагерь вожатыми. Лагерь имени Юрия Гагарина находился в Щелковском районе в лесу, недалеко от реки Воря. Места живописные, удаленные от городской среды, свежий воздух и хорошее питание. У меня были уже навыки работы с детьми. Мы взяли отряд с ребятишками 10–11 лет. Работы было много, скучать не приходилось. Там у нас появились новые друзья – детский врач Римма Федоровна с мужем Вадимом Саулюнасом, который тоже работал на заводе конструктором, а в лагере вожатым. С ними тогда была их маленькая дочка Ирочка. Мы потом дружили семьями на протяжении многих лет, пока они не переехали в Литву на родину Вадима.

Так как Николай, его мать, отчим и я работали на одном предприятии, на нашу семью вскоре дали трехкомнатную квартиру в новом доме-хрущевке на улице Новая, сейчас это улица Белякова, рядом с моей работой. А 21 ноября 1961 года у нас родился первый сынок Димочка. Свекровь помогала его купать, я сама еще не умела обращаться с такой крохой. У Николая хорошо получалось подстригать ему ноготки, переодевать, гулять в лесу на прогулочной коляске. Иногда к нам привозили бабушку Татьяну Илларионовну – мать моей свекрови, которая тоже по мере сил тетешкала младенца-правнучка. Часто заходил мой отец навестить нашу семью. Я скучала по нему и была рада его приходу. От него хорошо пахло, он, как всегда, был элегантно одет и в курсе всяких столичных новостей. Через некоторое время ребенка определили в ясли, и я вышла на свою работу. К счастью, ясли находились через забор от нашего детского сада, и я после работы могла его быстро забрать домой.

От учебы в институте я не отстала, по курсам шла год в год. Николай подал документы в химико-технологический институт в Москве, но так и не смог начать учебу. Во-первых, нужна сила воли, а его тянуло после работы домой. Во-вторых, поездки в Москву и постоянные авралы на работе по выполнению плана не давали возможности учиться. Это позже при заводе появился институт, но у мужа появились частые командировки, связанные с монтажными работами на космодроме в Байконуре. Тогда это была первостепенная государственная задача. Дома все было как бы налажено, но мне хотелось жить отдельно от родителей мужа. Морально чувствовала себя нелегко. Отчим любил выпить. Я привыкла к другому укладу жизни и отношениям. Бабушка Татьяна Илларионовна – человек деликатный, понимала меня и сочувствовала. Она долго у нас в гостях не задерживалась, так как трудно находила общий язык со своей дочерью – моей свекровью. Поживет, бывало, поживет – и просит Николая отвезти ее к любимой дочке Евдокии, которая жила в Перово. Сводный брат Николая Юра в то время служил в армии, после окончания службы остался на сверхсрочную. Будучи в армии, он женился на девчонке из своей деревни во Владимирской области, где успел побывать в отпуске. Юра, безусловно, вернулся бы домой, но у нас и так было две семьи. Время шло незаметно. Частенько ходили к моим. Тетя Лида старалась не показывать вида, что устала, всегда накрывала на стол и приглашала пообедать. Она была великолепная хозяйка и гостеприимная женщина. Малыша нашего все нянчили в свободное от работы время, но мы в основном справлялись сами. Мы понимали, что надо жить самостоятельно на заработанные своим трудом средства. Продолжали поддерживать теплые отношения с новыми друзьями Саулюнусами, бывали друг у друга в гостях. Они оказались очень интересными людьми, интеллигентными, с чувством юмора и локтя.

На работе я чувствовала себя комфортно. Коллектив сложился доброжелательный и дружный. Заведующая Варвара Ивановна Юдина была толковым руководителем и чутким товарищем. Она знала наши проблемы, характеры и качества. К нам, воспитателям, молодым девчонкам, относилась по-матерински. Была у нас пожилая воспитатель Таисия Георгиевна Горбунова, у нее два сына – оба хоккеисты с международным именем.

Заведующая и ее жалела, так как в пенсионном возрасте работать с группой детей тяжело. Варвара Ивановна понимала тяжелый труд нянечек и работников кухни.

У всех была очень маленькая зарплата. Но, несмотря ни на что, коллектив работал добросовестно, с ответственностью и чувством взаимозаменяемости. Меня устраивал график работы в детском саду. Я должна была закончить институт. Димочка подрос, и я каждый день его видела во время прогулки в яслях. Он подбегал к нашему детсадовскому забору и звал меня, такой хорошенький мальчик, просто прелесть. А главное – уже тогда был дисциплинированным, понимал, что я на работе, поэтому не просился ко мне. К нам в детский сад часто приезжали методисты из гороно, проверяли качество воспитательной работы, проведения занятий, оснащение детского учреждения методическими пособиями, игрушками, отзывами родителей.

Глава пятая
Прощание с дедушкой

Я была среди лучших воспитателей, и заведующая меня рекомендовала на руководство открывшегося филиала детского сада, на что я в то время не решилась. Я уже училась на пятом курсе института, и мне надо было подумать о работе, которая соответствовала бы моему образованию. В нашем районе было несколько сельскохозяйственных предприятий. Ближайший совхоз – имени 1 Мая, который специализировался на выращивании овощей в открытом и закрытом грунте. Это мне подходило. Захотелось познакомиться с этим хозяйством и узнать, какие там есть перспективы для работы. Правление совхоза располагалось в деревне Никольско-Трубецкое. Я обратилась к директору Алексею Ивановичу Панкову. Выслушав меня, Алексей Иванович сказал, что на первых порах может предложить работу бригадиром парниковой бригады, но для этого я должна жить рядом с производством, так как парники надо рано открывать и закрывать в зависимости от погоды, рабочий день ненормированный, выходные и праздничные дни чаще всего рабочие. То же самое и в тепличном хозяйстве, и в полеводстве, и в животноводстве. Короче говоря, я отказалась от этого плана, так как из города в село ездить неудобно, тем более имея маленького ребенка, которого не на кого оставить.

Время шло незаметно, и казалось, что жизнь только начинается. Уже вышли замуж все мои подруги – Света Иваненко, Оля Шипова, Людка Артоболевская. Времени для общения не оставалось, но при встрече обменивались новостями. Света родила дочку Татьяну, Людка – сына, у Оли долго не было детей, но зато через некоторое время она родила друг за другом трех сыновей.

К нам внезапно приехал из Боярки Илья Семенович – мамин второй муж, мой отчим. Он работал тогда на железной дороге, сопровождал почтовый вагон поезда «Киев – Москва». Илья Семенович захотел познакомиться с моим мужем, его родителями, повидаться со мной и малышом. Моя свекровь хорошо, по-родственному его встретила. Мама тоже интересовалась моей жизнью, хотя мы редко с ней переписывались, но сердце ее волновалось о моей судьбе. Ей хотелось, чтобы я жила поближе, и для этого был, по ее мнению, удобный вариант. В Киеве жили дедушка с Ульяной Демьяновной, вернее, он у нее снимал угол, но на протяжении уже многих лет они вели совместное хозяйство. К этому времени старикам стало тяжело без посторонней помощи. Вот Илья Семенович и посоветовал поехать в Киев и поговорить с ними по поводу нашего переезда и прописки на Украине. Я сочла этот вариант неподходящим, так как Ульяна Демьяновна не являлась мне родной бабушкой. Характер у нее был нелегкий, подозрительный и капризный. Она не стала бы менять свой образ жизни из-за моих интересов. Да и муж мой, несомненно, не решился бы переехать далеко от своей родины и матери. Поэтому мы не стали больше обсуждать эту тему.

Зимой к нам приезжали ненадолго родственники из деревни Рязанской области – сестра свекрови Арина Павловна с мужем Иваном Денисовичем, племянники и племянница. У сестры в деревне было большое хозяйство, и они привозили нам натуральные деревенские продукты: мясо, индейку или гуся, творог, домашнее масло, сметану и прочее. Места в квартире всем хватало, родня общалась, брали на руки Димочку, он прыгал на коленках, пытался что-то говорить, но пока не получалось. В то время не было детских молочных кухонь, питательных смесей для малышей, поэтому деревенская еда для нашего ребенка оказывалась кстати. Гости долго не задерживались, так как в деревне ожидали неотложные дела, да и городской образ жизни им был непривычен. А Евдокия Павловна, самая молодая из сестер, бывала у нас почаще. Мы ее любили, так как она была веселая, молодая и красивая женщина. Братья моей свекрови, Александр Павлович и Иван Павлович, погибли на войне. Тетя Дуся, так мы звали сестру свекрови, была современной женщиной. Она рассказывала, как воевала с шестнадцати лет зенитчицей, защищая небо Москвы от немецких самолетов. Семьи у нее не было, случались мужчины ненадежные, работала в строительной организации и жила в коммуналке в Москве. Позже ей как фронтовичке дали отдельную квартиру.

Весной 1963 года мы все-таки задумали поехать на майские праздники в Киев, хотелось повидаться с мамой и дедушкой. Недолго думая, мы купили билеты на самолет и улетели на Украину в аэропорт Борисполь. Автобус-экспресс доставил нас на Крещатик, где рядом на знакомой мне Михайловской улице жил дедушка. Погода стояла великолепная. Всюду цвели каштаны, чистота и торжественность, флаги и праздничные транспаранты. На следующий день мы вышли на демонстрацию, посвященную 1 Мая, тогда праздновался День солидарности трудящихся мира, а затем 9 Мая – День Победы. На Крещатике была установлена трибуна, на которой стояли руководители Украины, заслуженные люди и гости Киева. Играла музыка. Широкими рядами шли по главной улице столицы демонстранты, среди них и мы. Все смотрели в сторону трибуны, размахивали флагами, дикторы по радио провозглашали лозунги, комментировали праздничное шествие, оркестр заливался маршами. Было очень торжественно и весело. Вечером над Киевом гремел салют, а мы стояли в парке на Владимирской горке и смотрели, как гроздья цветных шаров падают со всех сторон над городом и Днепром. Особо нарядно выглядели пароходы на Днепре, стоящие на рейде. Они были украшены иллюминацией, флажками и тоже салютовали. За небольшое время нам предстояло везде побывать и многое увидеть. Дедушка сильно изменился, да и Ульяна Демьяновна тоже. Чувствовалось, что им уже было не до нас, дедушка очень ослаб, ему шел 89-й год. Руки и ноги не слушались, глаза слезились, волосики на головке белые, как пух, речь нечленораздельная. А когда-то ведь он был боевой казак, герой и участник всяких крупных государственных событий. Жаль его… Я смотрела на него и думала, что эта встреча может быть последней. Приехал сын Анатолий 53-х лет с молодой женой Софьей. Их никто не предупреждал о нашем визите. Но сын часто навещал стариков. Дядя Толя поинтересовался нашими планами и предложил прокатить на машине «Волга» по вечернему Киеву. Тетя Соня, как всегда, была изысканно одета, при успешном муже, которого она увела от жены и собственного ребенка, чувствовала себя королевой. У нее своих детей не было, и ей захотелось взять малыша из приюта. Дедушку они ввели в заблуждение и, когда оформили ребенка, сказали, что Соня родила сына. Дедушка, хоть и был стар, естественно, этому не поверил. Он эту ложь не одобрил и мне пожаловался на сноху и сына.

В первую очередь мы поехали в Боярку к маме, где она впервые познакомилась с моим мужем. Затем побывали на Байковом кладбище на могиле моей бабушки. Навестили тетю Галю с сыном Валентином, которые жили рядом с дедушкой на Софиевской улице. Когда тетя Галя узнала, что дедушка живет в Киеве и недалеко от нее, то обрадовалась и пожелала повидаться с ним. Она знала, что он и бабушка еще в 1946 году купили дом в Боярке и переехали туда жить. Но о том, что бабушка умерла и что дедушка живет в Киеве, она не была в курсе дела, так как ее муж, Анатолий от нее в скором времени ушел. Она рассказала, что как-то видела дедушку сидящим на скамейке в центре Киева, но подойти к нему не решилась и тем более не подумала, почему он там оказался. Я сообщила тете Гале адрес Ульяны Демьяновны и предупредила, что к ним в гости пожалует бывшая жена дедушкиного сына. Тетю Галю приняли хорошо. Но когда разговор зашел о жилье Ульяны Демьяновны и что у дедушки есть внук, оставленный родным отцом, настроение у всех испортилось. Дедушке стало неловко оттого, что он не хозяин жилья и помочь тут ничем не может, мне стало не по себе, что я способствовала этой встрече и сложному разговору. А Ульяна Демьяновна, будучи человеком категоричным и взбалмошным, стала упрекать тетю Галю, как она допустила, чтобы потерять такого хорошего мужа и оставить сына без отца. После этого я поняла, что мне претендовать на наследство здесь и вовсе бесполезно, и хорошо, что я про это ничего не сказала.

В праздничные дни мы побывали в Киевском цирке на Евбазе, куда приехал на гастроли известный иллюзионист Эмиль Кио. Впечатление от представления осталось незабываемое. Посетили Софиевский собор, Золотые ворота, Бессарабский рынок, спускались на Подол на фуникулере, гуляли по набережной Днепра, были на речном вокзале. Время прошло быстро, и настала пора уезжать. Дедушка снял со стены портреты свой и бабушкин и просил забрать их в Москву. Завернул в газету все фотографии и тоже передал мне, чтобы я положила в сумку. Он сказал, что после его смерти все равно это будет выброшено в мусорный бак. Все это у меня хранится вот уже более пятидесяти лет. Дедушка достал из кармана какие-то деньги и предложил мне взять на дорогу, но я отказалась, хотя они мне не помешали бы. Я не посмела этого сделать, так как дедушка и так для меня много сделал хорошего. Мы уехали и больше ни с дедушкой, ни с Ульяной Демьяновной не увиделись. Увы, это была последняя встреча с родным мне человеком, который сыграл большую роль в моей жизни.

Глава шестая
Долгожданные перемены

Дома пошли трудовые будни. Впереди – неизвестность. Хотелось многое поменять в жизни. Во-первых, появилась необходимость добиваться отдельного жилья. Из армии должен был вернуться сводный брат Николая Юрий с женой и грудным ребенком, а это целая семья. Во-вторых, нужно было решать вопрос о переходе на работу по специальности. И, к счастью, мои желания исполнились. В это время город и особенно наш микрорайон интенсивно застраивался. Расширялся машиностроительный завод, имевший оборонное значение и выпускавший оборудование для развития космической отрасли. Требовалось большое количество специалистов и рабочей силы. В связи с этим началось строительство жилья – пятиэтажек, которые стоят и по сей день, так называемые хрущевки. Учитывая, что Николай работал на заводе имени 40-летия Октября, а я в детском саду от этого предприятия, моя заведующая Варвара Ивановна Юдина походатайствовала за нашу молодую семью перед завкомом, и нас внесли в список для получения жилья в новом доме гостиничного типа, который строили для молодых специалистов предприятия. Положительную роль сыграл в этом Вадим Саулюнас, который состоял в завкоме и на заседании по распределению жилья поддержал нашу кандидатуру, проголосовав обеими руками за нас и за своего друга – молодого конструктора КБ завода Сашу Мацевича. Мы получили квартиру в 77-м доме, а Саша – в 75-м по шоссе Энтузиастов. Это была большая радость для нас, так как жилья остро не хватало. Квартирка, правда, очень маленькая – комната 15 квадратных метров, кухня и прихожая по 3 квадратных метра, совмещенная ванна с туалетом 3,5 квадрата. В комнате была большая кладовка, которая устраивала как большой стенной шкаф. Некоторые даже спали в такой кладовке. Нам тогда было всего по 26 лет, и получить самостоятельное жилье бесплатно от предприятия считалось редкой удачей. Переехали мы в свою квартиру в начале 1964 года. В это же время я защитилась в институте и получила диплом по специальности «ученый агроном-плодоовощевод». Отец был очень рад моим успехам и в честь окончания института подарил мне первые наручные часы завода «Звезда». На своей работе в Министерстве сельского хозяйства – правильное название тогда звучало как Министерство производства и заготовок сельскохозяйственных продуктов РСФСР – он попросил в кадрах, чтобы мне подобрали какую-либо работу. Руководство управления Центрально-Черноземного района (ЦЧР) министерства, уважая моего отца, пошло ему навстречу, и меня приняли на должность старшего экономиста по труду на время декретного отпуска кадрового специалиста. Это для меня было большой честью, так как туда принимали сотрудников с большим производственным опытом. Работа в министерстве дала мне большой профессиональный опыт и стала визитной карточкой в дальнейшей трудовой деятельности. В сентябре 1964 года я переводом была оформлена из детского сада на новую работу в Москву. Грустно было расставаться с прежним коллективом, где мы работали как в единой семье. Обещала иногда заходить повидаться, просила и меня не забывать.

Перед переходом на новую работу летом я вместе с Димочкой поехала в Сочи к двоюродным братьям по отцу, где они жили со своими семьями. Их мать – родная сестра папы Варвара Сергеевна, которая жила в Челябинской области, – периодически ездила в Сочи, чтобы помочь нянчить внучат, и на обратном пути заезжала к брату в Балашиху. Увидев моего малыша, она предложила привезти его на юг покупаться в море и погреться на солнышке. Николай отправил нас самолетом, и мы быстро очутились в Адлере, затем маршрутным такси доехали по указанному адресу к Ивану Григорьевичу Дудкину, где он жил в трехкомнатной пятиэтажке с женой Валентиной и двумя детьми – сыном Вовой и дочерью Зиной 10-ти и 12-ти лет. Иван работал в пожарном депо, а Валентина в сберкассе. Они мне очень понравились, хорошо нас приняли. Перед тем мой отец тоже бывал раза два у племянников со Славиком, когда они жили с тетей Лелей. Несколько раз у них гостили тетя Ксеня – жена покойного брата тети Вари Григория Сергеевича Матяша с дочерью Надей. Ване и Вале скучать не приходилось. У них постоянно гостили родственники и знакомые, пользуясь возможностью пожить у моря в таком курортном городе, как Сочи. К тому же Дудкины-старшие жили в центре города на набережной реки Сочинки рядом с железнодорожным вокзалом, городским базаром и в двух остановках от пляжа Ривьера. Сами хозяева купаться на море не ходили ввиду занятости и всевозможных забот. А их отдыхающие целые дни проводили на пляже или гуляли в городе, собираясь к вечеру. Я с Димочкой раза три побывала на пляже Ривьера, и мне показалось, что ребенку тяжело жариться на солнце, стоять в очереди, чтобы поесть и попить, да и места на пляже не хватало, постоянно люди ссорились и толкались из-за того, чтобы постелить полотенце на гальке. К тому же ребенку не понравилось подходить близко к воде, где его однажды внезапно накрыла набежавшая морская волна, и он испугался. Короче говоря, такой отдых для маленьких детей обременителен. Мы решили поехать к младшему брату Павлику, посмотреть, как он живет.

Там оказалось другое дело – поселок, в котором он жил со своей семьей, располагался вдали от города, в горном ущелье. Рядом по камешкам протекает горная река Сочинка, мелкая, но весело журчащая. Там мы с Димой и устроились на берегу этой речки. Ребенок повеселел, загорел, днем я уводила его покушать и поспать. Сплошное удовольствие. А море нам не подошло.

Жара, толчея людская, соленая вода, после которой необходимо сразу ополоснуться, и еще троллейбусом две остановки в тесноте добираться домой. Недалеко от дома Павлика располагался хороший продовольственный магазин. Поэтому проблем с питанием не было, тем более ассортимент продуктов был особый для курортных городов. Ко всем удобствам и удовольствиям в полукилометре от дома брата находилась их дача. Вот где был рай земной. Кругом горы, от речки прохлада, а на даче чего только нет, и фрукты, и виноград, и овощи, море роз и других цветов. В это время Павлик жил один. Его жена, тоже Валентина, с детьми уехала в отпуск на родину в Курганскую область. Павлик целыми днями пропадал на работе, а в выходные на даче, поэтому мы хозяйничали одни. Брат был очень радушный и в свободное время старался показать нам город, побывали на горе Ахун, в парках, на морском вокзале, катались на лодке по морю, правда, я боялась за маленького ребенка. Между семьями братьев теплых отношений не было из-за разного уклада жизни, характеров жен и, может быть, других причин. Тетя Варя как мать старалась смягчить отношения между сыновьями, но это не помогало. Иван был серьезнее, жена его по образованию агроном-полевод, с достаточно развитым интеллектом и культурой, была хорошей собеседницей и мудрой женщиной, родом тоже из Сибири. Павлик попроще, бесшабашнее, любил выпить. Жена его Валентина трудилась рабочей, как и муж, на строительном комбинате. Тетя Варя любила гостить именно у них. Провожали нас в Москву оба брата. Возвращались домой поездом, потому что было много вещей, коробок, сумок с фруктами, овощами и всякими гостинцами. На Курском вокзале нас встретил Николай, и мы благополучно добрались домой. Позже мы еще неоднократно бывали у родственников в Сочи, а они у нас.

Пока мы отдыхали в Сочи, Николай работал в пионерском лагере имени Гагарина от своего предприятия, куда его посылали вожатым или физруком. Там было много молодежи, работа на воздухе, хорошее питание, и все это настраивало на романтический лад. Наш приезд, как я поняла, его не обрадовал, мы нарушили его комфортное настроение и оторвали от беззаботного состояния молодого спортивного холостяка. Мы оба оказались в то время в положении душевного кризиса. Я с маленьким ребенком, на пороге освоения дальнейшей работы. Он растворился в своем увлечении свободной вожатой, которая также видела в нем красивого спортивного парня. Дело дошло бы до развода, и это стало бы очень разумно. Но мне некуда было деваться. Отец и мачеха жили в однокомнатной квартире. К своей матери он уходить не собирался. Его дама сердца работала рядом в школе учителем младших классов. Она его постоянно встречала, подсылала учениц с записочками. Возможно, и он ее преследовал. Часто дома не ночевал, устраивал скандалы. Это продолжалось довольно долго. В общем, парень не нагулялся, женился рано, вот и результат. А я хотела, чтобы все было правильно, шло по задуманной схеме. Отец мой ему ничего не говорил, потому что сам в свое время был любвеобилен и его понимал. Свекровь даже хвалилась родственникам, что, дескать, у него есть полюбовница учителька. Все это выглядело очень гадко, безнравственно и не в мою пользу. Но отец мне сделал правильное назидание, умное и полезное, чтобы я не копалась в этих дрязгах, а устраивала свою карьеру, находилась среди умных образованных людей и старалась быть независимой.

После Сочи в сентябре 1964 года я приступила к работе в Главном управлении Центрально-Черноземного района (ЦЧР) Министерства производства и заготовок сельскохозяйственных продуктов РСФСР на должности старшего экономиста по труду в плановом отделе.

Я окунулась в новую среду, казенную и весьма сухую обстановку. Там никто никого не интересовал, отношения только чисто по службе. Сводки, отчеты, совещания у начальника Главка, командировки, справки. Работники нашего управления относились ко мне доброжелательно. До сих пор помню своего непосредственного начальника Андрея Андреевича Рубцова, главного агронома Пшеничного, главного зоотехника Клавдию Степановну Курмышову, экономиста Василия Григорьевича Семенова, инспектора по кадрам Наталию Владимировну Щербакову. Всем им благодарна за поддержку и полученный от них опыт. В мои обязанности входила ежемесячная доставка начальнику нашего Главка Сергею Федоровичу Старостину статистической отчетности из Республиканского управления статистики, которое находилось недалеко от министерства на улице Кирова, теперь это Мясницкая. Моя задача заключалась в том, чтобы статистическая отчетность по состоянию дел в нашем регионе за отчетный период была у начальника раньше, нежели ее доставляли министру. Благодаря этому Сергей Федорович к началу совещания у министра мог подготовиться и быть вооруженным по всем вопросам. Задание мне удавалось, но непросто, так как статотчетность направлялась прежде всего первому лицу. Наши специалисты постоянно ездили в командировки, контролируя положение на местах и правильность использования направляемых средств из республиканского бюджета. За невыполнение плана производства и заготовок сельскохозяйственных продуктов или, не дай бог, нецелевое использование денежных средств наказание было суровое – вплоть до снятия с работы, исключения из партии, и даже заводилось уголовное дело. Отец мне рассказывал, что один из предыдущих начальников Главка по фамилии Пащенко был приговорен судом к расстрелу за хищение вагона лесоматериала. Дисциплина труда также была строгая. Никаких опозданий на работу, никаких электрочайников и перерывов для перекусов. Курящие в коридорах имели сосредоточенные лица и наскоро выбрасывали в урну окурки. Расслабляться было некогда, во всяком случае, не показывали вида.

В обеденный перерыв я успевала пробежаться по магазинчикам и палаткам, коих было много на улице Маши Порываевой. Не знаю теперь, есть ли эта улица. Знаю только, что все старье давно снесли, и на этом месте высятся огромные здания с иностранными банками. Приходилось мне бывать в районе Старомещанской улицы и по общественной работе, связанной с выборной кампанией. Там был мой участок как у агитатора. Когда я посещала избирателей, то столкнулась с доисторическими условиями жизни большинства из них. Люди, как правило, коренные москвичи, проживали в жалких лачугах, плохо отапливаемых, без горячей воды, в тесноте. Некоторых из них я видела в нашем министерстве, видимо, они когда-то там работали. А теперь, будучи на пенсии, приходили пообедать в столовую и погреться на диванах и креслах в холлах на разных этажах. Некоторые даже укладывались на диваны и спали. Со временем все изменилось. Трущобы давно снесены, и жильцы переехали в благоустроенные квартиры.