Текст книги "Серебряный Рыцарь"

Существо отчаянно задергалось. Его аура заколыхалась – до Льора он не мог дотянуться, а вот любопытный эльф представлялся желанным источником энергии.

– Ух ты, как тут у тебя хорошо, – произнес Карадор тем временем, проходя внутрь. – Неудивительно, что вы с Льором тут уединились – мы с Тарой чуть ли не на камнях спать устраиваемся, а вы тут на мягоньком…

– Исчезни! – рявкнул драур, тщетно пытаясь удержать существо на месте.

Как ни странно, его послушались оба – и эльф, и существо. Оба сразу растаяли в воздухе.

Льор ничего не заметил. Юноша все еще пребывал в трансе, и Фрозинтар на всякий случай «прикрыл» его магическим пологом. Теперь юного танцора могли видеть только свои.

Закончив прятать юношу, Фрозинтар с некоторой тревогой посмотрел на свои руки. Кажется, они дрожат. Вот гоблин, где он ухитрился растерять столько энергии? Ему срочно надо подзарядиться, иначе скоро он просто оцепенеет и впадет в спячку.

– Кхм-кхм! – напомнил о себе Карадор.

– Что еще? – прошипел драур.

– Кажется, у нас гости!

Фрозинтар покосился на Льора. Юноша замер, запрокинув голову и закрыв глаза. Пальцы его слепо протянутых вперед рук непрерывно двигались, то ли сплетая, то ли, наоборот, распуская какой-то сложный узор. Стройное тело напряжено. Юный маг ушел в глубокий транс, прерывать который было нельзя, если не хочешь повредить его рассудок. Он должен был довести дело до конца.

Решение пришло мгновенно – драур тенью скользнул за каменную плиту.

Карадор и Тара встрепенулись при его появлении.

– У нас гости. – Фрозинтар указал глазами на выход. – Они постараются нам помешать. Но надо во что бы то ни стало малышу закончить дело. Он должен снова запустить Портал, иначе мы застрянем здесь надолго. Поэтому вы должны заставить его вернуться. В качестве ориентира возьмите… ну, например, твоего дядю, Карадор.

– Я домой не хочу! – тут же заспорил неугомонный эльф. – Это значит – конец всем приключениям!

– Можно в качестве ориентира использовать Наместника Фейлинора, – как ни в чем не бывало согласился Фрозинтар, вогнав Тару в краску. – Главное, запомните одно: ориентиром должен быть кто-то из эльфов, орков, людей. В общем, не точка на карте, а один из обитателей нашего мира. Запомнили?

– А почему? – потребовал уточнений Карадор.

– Потому что, если ты прав и Лаллирель приказала Льору забросить нас сюда, она может как-то помешать нам вернуться. Испортить координаты выхода легче легкого, если ориентир привязан к местности – если это здание, например. Но живой ориентир не обязательно стоит на месте. Он может перемещаться в пространстве. Поэтому очень трудно отследить именно его. Для этого Видящей пришлось бы постоянно находиться рядом с «объектом», чтобы контролировать даже его переходы из угла в угол одной-единственной комнаты. А это нереально!

– Но тогда можно использовать как ориентир любого? – осторожно поинтересовалась Тара.

– Да, но только того, кого ты очень хорошо знаешь. В общем, – оборвав сам себя, драур прислушался, – вы меня поняли. Дожидаетесь, пока Льор все заканчивает, потом он строит Портал, нацеленный на кого-то конкретного – пока есть время, подумайте, – и вы возвращаетесь.

– Погоди! – Карадор вцепился в Фрозинтара. – Ты сказал «вы возвращаетесь»? А как же ты?

– А я, – бывший наемник встал, легко стряхнув неугомонного эльфа, – пошел встречать незваных гостей!

Бросив последний взгляд на притихших друзей, он решительно пошел к выходу.

Переступив порог, бывший наемник невольно зажмурился и помотал головой.

Мир вокруг переменился. Белый Лес действительно перенес под свои кроны какое-то святилище, а стоило путешественникам в него зайти, просто-напросто вернул его на прежнее место. И теперь его окружала толпа взволнованных людей со странным, оливково-бурым цветом кожи. Еще никогда драур не видел таких людей. И далеко же их забросило! На крайний восток или даже юг. Впрочем, для Белого Леса нет преград, он за несколько часов может переместиться на другую сторону земли. Что сейчас и произошло. Но почему он так поступил? В чем причина? Ответов на эти вопросы не будет никогда, ибо еще никто не мог услышать голос Леса.

Судя по оружию и отсутствию доспехов – не считая кожаных панцирей и деревянных шлемов, – местные жители стояли на довольно низкой ступени развития. Но выступавший впереди шаман обладал огромной силой. Наверняка потревоженное божество предупредило его, и тот поднял соплеменников на борьбу.

Силу шамана драур оценил сразу – тот на бегу, завывая и подпрыгивая, ухитрился выплеснуть в незваного гостя такой сгусток энергии, что драур покачнулся. Шаман завыл-забормотал громче. Ему стали вторить остальные люди. Рассредоточившись цепочкой, притопывая и выкрикивая в такт непонятные слова, они стали окружать драура, и тот, к своему изумлению, ощутил прикосновение магической сети. Ого! А эти дикари обладают неким подобием коллективного разума! По отдельности они не представляют ничего особенного, но под чутким руководством шамана превращаются в…

Фрозинтар покачнулся, пытаясь разорвать слои магической сети. Каждый рвался легко, без лишних усилий, но их было слишком много – пока порвешь два, налипнут еще три. И каждый рывок отнимает у него энергию, которой и так мало.

Что-то мелькнуло в поле зрения. Он скосил глаза – из святилища показался Карадор.

– Назад, – прорычал Фрозинтар.

– Но, Фрося, я…

– Назад!

За те несколько секунд, что он отвлекался на Карадора, шаман успел слепить новое заклинание. Драур успел почувствовать его, успел понять, чем это грозит, но в кои-то веки раз, опутанный десятком слоев магической сети, не успел увернуться, и его словно накрыла с головой горячая липкая волна.

Фрозинтар покачнулся, раскинув руки. Это было странное ощущение, очень странное. Слепо сделав пару шагов, он рухнул на колени. А потом завалился на бок, постепенно погружаясь во тьму.

Он не видел, как к нему бросился, презрев запрет не высовываться, Карадор и почти сразу налетел на выставленные вперед копья, еле успев затормозить. Как вслед за ним вытащили отчаянно упирающуюся Тару… Он больше ничего не видел и не чувствовал, парализованный проникшим в тело заклятием. Тьма и покой окутали его.

Тишина. Темнота. Пустота.

Никого и ничего. Полное одиночество. Наверное, это и есть смерть, которой так страшатся все – люди, эльфы, тролли, орки… Полный конец всему – и при этом ты остаешься в полном сознании. Но тогда выходит, что все россказни про Черту, которую охраняют Стражи, определяющие меру наказания или награды для каждой конкретной души, – это всего лишь сказки? Так сказать, слабое утешение для тех, кому вскоре предстоит на собственной шкуре познать, как они ошибались, веря в вечную жизнь?

Полная пустота. Нет даже ощущения собственного тела. Осталось одно сознание, мечущееся в поисках чего-то, за что можно зацепиться.

«Уж лучше бы полный конец – разрушение не только тела, но и души! – мрачно подумалось ему. – Чем такое… ничто».

Ты прав. Это – ничто.

– Кто здесь?

Собственный голос показался настолько чужим и чуждым, что с трудом верилось в возможность им пользоваться. В самом деле, какой уж тут голос, если нет тела и голосовых связок! Только голая мысль, а разум по привычке облекает ее в удобную форму…

Здесь нет ничего.

– А ты?

Меня тоже нет. И тебя.

– Но мы… есть? Я тебя слышу. Или ты – плод моего воображения?

Смешок:

Хотелось бы мне побыть плодом…

– Кто… то есть кем ты был?

Не узнаешь?

– Мы встречались? Когда?

Не знаю. Здесь нет времени и пространства. Здесь все останавливается.

– Время есть везде. Как ни странно, из-за его наличия тут мы можем общаться. Пространство, между прочим, четырехмерно – три обычных измерения плюс время, четвертое. Я учитывал это при проектировке Порталов и…

Он уверен, что я этого не знаю! – на то, что еще недавно было драуром, хлынул поток – эмоции, образы, мысли, чувства, перемешанные до такой степени, что трудно было отделить одно от другого и просто понять, о чем говорят все они.

– Так мы все-таки были знакомы? Ты что-нибудь помнишь о себе?

Уже не все. Здесь нет ничего. Совсем ничего! Но появился ты, и «что-то» возникло. Как ни странно, но стоит тебе исчезнуть, все исчезнет.

– И ты?

И я. Сейчас я вспоминаю, кем был. Ты прав – время пошло, и оно возвращает мне мое Я. Постепенно. А когда ты уйдешь, все исчезнет.

– Почему ты уверен, что я исчезну?

Потому, что ты попал сюда случайно. Теперь понимаешь, каково ЗДЕСЬ?

– Где «здесь»? – Если бы мог, драур завертел головой, озираясь по сторонам. Но какой в этом смысл, если нет ничего, кроме его мыслей и этого странного голоса. Смутно знакомого голоса.

Нигде! Этого места не существует. Оно не принадлежит ни одному из миров. Это – межмирье.

Вот оно что! Как же он сразу не догадался? Ведь все разумные существа в один голос утверждают, что после смерти все попадают в потусторонний мир, то есть в реальное место. Но межмирье связывает разные миры между собой. У некоторых народов есть даже миф о том, что души праведников действительно переселяются в иной мир, а души злодеев остаются здесь, размазанные по пласту межреальности. Выходит, он только что на самом деле умер? Наконец-то умер, как должно было произойти уже давно?

Смерти нет, – ворвался в сознание тот же чужой, смутно знакомый голос, – есть переход в новую жизнь.

– Это мои слова! – все существо драура встрепенулось. Как удар кнута, явилось озарение, где он мог слышать этот голос.

Да, – отозвался этот некто, – теперь ты понимаешь, что натворил?

Драуру очень захотелось умереть. Исчезнуть совсем, рассыпаться в пыль, чтобы уничтожилась и душа. Чтобы не было памяти, мыслей, чувств.

– Покровитель Бор не должен был отзываться на мой призыв, – осенило его. – Они должны были разгневаться и перестать со мной общаться – из-за того, что я сделал с Тобой… А Он отзывался мне.

Когда это было? Вспомнить оказалось трудно – память таяла, как снег под лучами жаркого солнца. Исчезали один за другим образы и картины прошлого.

Теперь ты понимаешь, каково мне? – тот же голос ворвался в его мысли. – Если бы мог, пожелал бы твоей смерти. Но смерти нет!

– Как это – нет? А как же те, кто погиб? Была война и…

И больше уже не помнилось ничего.

Случилась война, но Меня не было там. И ИСКРЫ гасить было некому.

Слово вылетело, как камень из пращи, и разум встрепенулся. Искры жизни… Они где-то там. Горят, ибо некому было гасить. Они все горят и будут гореть вечно, и лишь одной-единственной среди них нет – той, которая могла бы оживить драура.

…Нет, была еще одна погасшая искорка – та девушка… как же ее звали? Из памяти исчезло слишком много имен. Остался лишь образ юной альфары. Кто она? Как ее звали? Как прервалась нить ее жизни?

В центре селения ярко горел костер. Дрова – бревна, ветки, старые тряпки, всякий горящий мусор – таскали всем миром. Куча получилась знатная. На самый ее верх водрузили труп демона, и шаман, размахивая посохом, пустился в пляс, заклиная духов. По-хорошему, надо было принести жертву на Месте Силы, но эти демоны его уже осквернили и надо сперва провести очистительные обряды, потом отдельно задобрить Обитателей Места, и уж только потом снова жить по-старому.

Пламя занималось неохотно – притащенные жителями поселения ветки и мусор никак не желали гореть. Вокруг плавал густой дым, такой едкий и удушливый, что многие женщины и дети быстро разбежались. Остались лишь мужчины и самые любопытные мальчишки. Шаман уже устал, закликая огонь и усмиряя пленного демона. Он даже обрадовался, когда до него донесся запах горелых волос и плоти – противный, он служил тем не менее добрым знаком. Очистительный огонь добрался-таки до иномирной плоти и взялся за дело.

Два привязанных к столбам «демона» думали о чем угодно, только не об этом.

– Вот это да! – бормотал Карадор, вертя головой. – Рассказать кому – не поверят! Никто из наших никогда в этих землях не бывал. Это же такое приключение… Жаль, что последнее!

Тара до боли в скулах стиснула зубы. Девушке было так страшно, что она еле сдерживалась, чтобы не наорать на своего спутника. Ведь видит же, что ей хреново! Так зачем растравляет? От ужаса она находилась в полуобморочном состоянии, не могла не то что говорить, но даже и думать.

– Ты прости меня, а? Я, конечно, был плохим отцом, честно говоря, вообще никаким, но… Знаешь, я бы вот сейчас умер – если бы точно знал, что ты останешься живая. Как думаешь, это инстинкт отцовства или ты мне просто все еще немного нравишься? Нет, чес-слово, я всерьез подумывал, чтобы на тебе самому жениться… ну, если бы ты не оказалась моей дочкой. Мы бы с тобой вместе путешествовали…

– Мм… – Тара стиснула зубы, чтобы не кричать. Ее била нервная дрожь.

– А все-таки хорошо, что Льора тут нет, – тем временем продолжал неугомонный эльф. – Вот было бы хреново, если бы еще и парень влип! Как думаешь, у него хватит ума открыть Портал и смыться отсюда? Он же в одиночку не сможет нам помочь, так?

– Ы-ы-ы, – простонала Тара. По щекам бежали злые слезы.

– Тебе нехорошо? – тут же переключился на нее Карадор. – Чего-нибудь болит?

– Да! – завизжала девушка. – Да, болит! Ты меня достал! Козел! Урод ушастый! Сволочь!

Люди, стоявшие вокруг – ветер, как нарочно, дул в другую сторону, унося вонь в поля и перелески, – отпрянули прочь. Некоторые нацелили на демонов оружие, что-то крича на своем языке. Видимо, вопли Тары они приняли за попытку демона напасть на них.

«Охотница» же пребывала на грани истерики. Сейчас она всеми фибрами души ненавидела Карадора – неужели не мог усидеть на месте, когда увидел, что драур упал? Их убежище осталось бы нераскрытым, и сейчас они были бы в безопасности. Фрозинтар сам приказал им оставаться на месте! Он нарочно жертвовал собой ради них, а они, вместо того, чтобы сберечь его дар, по-глупому попались. И все из-за него! Убила бы урода!

Тара билась в истерике и кричала, пока не выдохлась и не повисла на веревках.

– Я вспомнил!

Вот как.

В голосе не было интереса – просто констатация факта.

– Да! И… тебя.

Вот как… Тогда ты должен понимать, что натворил.

– Я знаю. Я говорил с Одним из Вас. Потом. Позже.

Значит, ты все знаешь. И ты понимаешь, что у Нас не было другого выхода. Предначертание должно свершиться. Есть путь, с которого не сворачивают. Есть ситуации, когда выбора нет.

– Есть! – Где-то в глубине возникла и начала крепнуть уверенность в своей правоте. – Выбор есть всегда.

У Нас его не было. И нет.

– Выбор есть всегда! – упрямо повторил драур. – Отпусти меня, Тало, и я…

Ты назвал имя, которого больше нет. Как нет и тебя.

– Есть. Я помню свое имя. Я помню все. Я – драур!

Низкое горловое рычание прокатилось волной и заглохло в пыли.

…в пыли?

Пыль… нет, пепел. И зола.

Он приходил в себя долго – выкарабкивался, выныривал из слоя пепла, как из толщи воды. Каждое движение причиняло боль, но не двигаться было нельзя. Тело восстанавливалось, лепилось в обратном порядке: кости собирались из крошечных обломков, обрастали постепенно налипающими на них мышцами, их пронизывали кровеносные сосуды и тончайшие нити нервов, все это обтягивалось кожей, прорывая которую начинали расти волосы. Грудная клетка распахнулась, со свистом всасывая в легкие воздух – не для дыхания, а просто так, чтобы они расправились, занимая природой отведенное место. Шевельнулось, устраиваясь поудобнее, сердце. Вспух, больно надавив на глазные яблоки, мозг. Внутренности осели на своих местах.

– Ы-ы-ым…

То ли вздох, то ли стон.

Зрение вернулось мгновенно, вместе со вспышкой света, которая лезвием бритвы резанула по глазам. Легкий ветерок донес запахи земли, гари, разлагающейся плоти, дыма и большого скопления людей. Тишина порвалась под напором хлынувших в уши звуков. Воскрешение совсем не походило на умирание – так больно ему не было никогда. Стиснув зубы, чуть не откусив язык, он терпел, и лишь тело не желало мириться и дергалось в судорогах какое-то время. Лишь потом дошло, что это была обычная проверка – могут ли двигаться руки и ноги, все ли в порядке, на месте ли мышцы.

Когда припадок прошел и волны новых ощущений вынесли его на поверхность океана боли, он некоторое время лежал, глядя в ночное небо. Сил не было даже на то, чтобы моргать. Потом зашевелились пальцы – сжимаясь в кулаки, оставляя глубокие борозды в слое пепла, загребая в горсти обгорелые останки.

– Мм…

Тело не сразу поняло, чего от него хотят. Лишь со второй попытки удалось сесть. Напрягая все мышцы, даже скулы, потом он смог выпрямиться, озираясь по сторонам.

Какое-то поселение… Остатки костра на площади… Именно здесь днем сожгли его тело, не зная, что драура невозможно убить, если он сам этого не хочет. На месте остался пепел, немного обугленных костей – этого было достаточно, чтобы вернуться к жизни.

Он медленно поднял руку, при свете луны рассматривая растопыренные пальцы так, словно впервые увидел. Одежда сгорела напрочь, да он в ней сейчас и не нуждался. Сказать откровенно, то, что открылось там, в межмирье, было намного важнее. Он и на руки-то свои смотрел так, как смотрят на привычные вещи, с которыми вскоре придется проститься навсегда.

Тихие шаги в ночи. Их обладатель не так хорошо видит в темноте – он крадется на ощупь, но при этом сопит так, что его услышит любой. И он не замечает драура, стоящего на пепелище среди углей, обгоревших бревен и спекшегося мусора. Человек крадется к двум столбам, возле которых ждут последнего утра в своей жизни двое пленников.

Шаман усмехнулся и достал нож. Та-ак, сейчас волосы и уши… Завтра демонов сожгут на костре, и тогда в пепле и золе можно будет поискать зубы и уцелевшие обломки костей. Подняв руку с растопыренными пальцами, он начал начитывать заклинание, которое должно было усмирить пленных демонов. Дочитав до середины, полез в мешочек на поясе…

И неожиданно почувствовал, как его запястье словно сдавили железные тиски. А потом над ухом прозвучал глухой зловещий голос, на незнакомом языке произнесший несколько слов.

Медленно обернувшись, шаман с ужасом и удивлением уставился на странного демона, чью плоть они сегодня днем спалили на костре. Он сам видел, как распадалось его тело, пожираемое пламенем! Как лопалась кожа, чернели и обугливались мышцы, сгорали кости, превращаясь в пепел. И вот он здесь! И его глаза горят тем же алым огнем, что и возле Места, а пальцы крепко, до хруста в костях, сжимают запястье человека.

Демон нажал сильнее, и в самом деле послышался хруст ломаемой кости. Шаман вскрикнул от неожиданности. А демон ловко перехватил его другой рукой за шею и сдавил. Боль была короткой и сильной.

Отбросив в сторону мертвое тело, словно это была старая тряпка, драур шагнул к пленникам. Карадор таращил на него глаза, будто увидел призрак.

– С ума сойти, – пролепетал он. – Вот это да!

Веревки лопнули под пальцами драура, как гнилые нитки. Обессилевшая Тара сразу упала на землю и с трудом смогла выпрямиться, опираясь на дрожащие руки. Карадор устоял на ногах, привалившись к столбу.

– Фрося? – не веря своим глазам, выговорил он. – Фро-Фрозинтар… ты?

Наклонившийся, чтобы помочь девушке встать на ноги, тот бросил взгляд через плечо.

– Фрозинтар, – повторил он, словно пробуя слово на вкус. – Да, меня так звали… зовут. А ты – Карадор.

– Фрося, – всхлипнул тот и неожиданно бросился своему спасителю на шею, как ребенок, обхватив его торс руками и ногами. – Фрося, ты здесь… ты живой… а я уж думал – все, конец!

Тара, которую драур поднял на ноги, прижалась с другой стороны, желая удостовериться, что ей это не мерещится в предсмертном бреду. Они спасены, они не умрут через несколько часов! Какое это, оказывается, счастье!

– Я здесь, – повторил Фрозинтар. С каждой секундой привычный мир все больше брал над ним власть. В памяти всплывали образы, события далекого и недавнего прошлого, воскресали мысли и чувства.

– Но тебя же того… сожгли. – Карадор пытливо заглянул ему в лицо. – Мы сами видели.

– Я же драур. Я бессмертен. Меня нельзя уничтожить. Смерти нет.

– Круто! А давай еще, а?

Тара нервно хихикнула – ее папочку явно ничто не сможет изменить.

– Нет, – мотнул головой Фрозинтар. Это все-таки больно и немного страшно. – Странная встреча в межмирье вспомнилась во всех подробностях. – Кроме того, у нас есть более важное дело. Где Льор?

– Там.

Кивнув, драур сделал несколько шагов прочь, но остановился, озираясь по сторонам. Это поселение, эти люди… Здесь он впервые узнал, что такое смерть. Здесь вслед за ним чуть было не погибли двое близких ему существ. Эти люди хотели уничтожить демона – и разбудили зло, которое было намного страшнее.

– Идите вперед, – промолвил он. – Я вас догоню.

Тара понятливо кивнула – она знала, что такое месть. Но Карадор неожиданно уперся:

– Э, нет! Я не согласен! Учти, что я – пацифист и не могу допустить, чтобы…

– Все в порядке. – Фрозинтар опустил тяжелую длань на плечо эльфа. – Обещаю, никто ничего не почувствует!

Не допуская развития дискуссии, Тара цапнула Карадора за руку и потащила прочь. Девушка догадывалась, что сейчас тут может произойти нечто страшное, и хотела оказаться от этого места как можно дальше.

Оставшись один, драур раскинул руки в стороны, словно стараясь обнять весь мир. Искры… Сотни сверкающих крошечных искорок. Сотни жизней. Та девочка, Седона, – он вспомнил ее имя! – отдала свою искру, чтобы жил драур. А эти люди так или иначе хотели ее погасить – и думали, что погасили. Эта девочка пожертвовала собой ради его будущего, тогда еще неопределенного. Сейчас он знал, что его ждет, и не собирался отказываться от этого дара. И был готов мстить тем, кто мог ему помешать.

Он не знал, что надо делать, но все получилось само собой. Сотни крошечных искр внезапно ярко вспыхнули – их сейчас мог бы увидеть любой! – а потом так же неожиданно погасли.