Текст книги "Серебряный Рыцарь"

Глава 8

Тара переступила порог большой пиршественной залы и опасливо огляделась по сторонам.

Все было залито огнями, в воздухе порхали магические бабочки, а стены так напоминали переплетенные ветви деревьев, что казалось, будто все происходит в кроне огромного раскидистого дуба. Слышался даже шелест листвы.

Эльфы давно уже собрались, ждали только почетных гостей, каковыми были объявлены приезжие с Аметистового Острова. Мужчины и женщины красовались в сверкающих, переливающихся, струящихся нарядах. Подавляющее большинство было в светлых одеждах – белых, серебристо-серых, светло-голубых, нежно-зеленых, и только она в своей кожаной куртке и сапогах для верховой езды выделялась тут, как черная ворона среди белых. Но делать нечего – торжественный пир был устроен Наместником Фейлинором в честь неожиданной победы над восставшими Преданными. Когорта должна была подвергнуться символическому переформированию – лишь немногие легионеры согласились покинуть ее, отправившись на границу. Остальным предложили на некоторое время уйти в отставку, дабы через несколько дней снова подать прошение о зачислении и вернуться на прежнее место. Ну и предполагалось провести новый набор на место ушедших.

Серьезно стоял вопрос и с новым командиром. Как-то так получилось, что большинство Преданных подчинялись приказам Асатора, но сам рыцарь отказывался от предложенной чести наотрез. Не может Мраморный Столп командовать Серебряными Стрелами – и все тут! Кроме того, командиром Преданных должен был стать член семьи Наместника либо сам Наместник, а Фейлинор боялся такой ответственности. Пока же Преданных распустили по домам – все равно командовать ими было некому. А охрану взял на себя один из легионов Серебряных Стрел – тот, который первым явился во дворец, узнав о нападении.

За спиной послышался тихий девичий шепот. Обернувшись, Тара уставилась на трех юных эльфиек. Заметив взгляд «охотницы», они мигом перестали шептаться и заулыбались. Девушка окинула их нарочито оценивающим взглядом. М-да, надо признать, они красивее ее. И плевать! Она – воительница. А вот эти малышки, если бы прошли через то, что пришлось вынести ей, небось мигом растеряли бы весь свой лоск. Вздернув подбородок, Тара пошла дальше. В конце концов, этот пир устраивался и в ее честь тоже, а девчонки тут только для толпы.

– Вон! Вон она!

– Смотрите!

– Ой, мама! Это – она?

– Она!

– Послушайте, девы, а это не ей Наместник преподнес белый цветок на балу в Ночь Солнцеворота?

– Точно. Это она. Ой, мамочка! Что теперь будет?

– А ничего! Эта дурочка ничего не поняла.

– И все равно, что он в ней нашел?

– И некрасивая к тому же. Ну, что это за цвет волос? Она их вообще хоть раз в жизни мыла?

– Между прочим, если вы еще не заметили, девы, она рыжая.

– И правда! Ты думаешь, она – орчиха?

– Ага! Я нарочно прошла поблизости – от нее так пахнет!

– Ужас! И как ее сюда пустили?

– А я слышала, что она наполовину человек. Все не так страшно…

– «Слышала»! Так тебе темноволосые и скажут правду!

Обычно Фейлинор не прислушивался к шепоту девушек – любимым развлечением юных эльфиек было искать недостатки у соперниц. Что ж, когда ты самый знатный эльф на Острове, молод и не женат, вокруг всегда полно желающих заполучить тебя в полную собственность. Все окружающие Наместника девушки были либо соблазнительно-назойливы, либо цепенели и тупели от радости, что он соизволил обратить на них внимание. Желание встретить свою любовь время от времени заставляло Фейлинора искать общества этих дев, но его останавливало то, что даже случайное прикосновение к кончикам пальцев его собеседницы расценивали как признание в любви. А если бы он с какой-то девушкой поцеловался, его сразу потащили бы под венец.

…Кстати, о поцелуе! Он невольно потрогал пальцами свои губы. Он не удержался и поцеловал Тару, когда понял, что все обошлось. Интересно, как она отнеслась к его порыву?

Обычно ему было все равно, о ком шепчутся девушки, но, услышав упоминание о волосах, невольно встрепенулся – и сразу увидел ее.

Девушка-полукровка остановилась, не дойдя до середины зала, и озиралась по сторонам с таким видом, словно выбирала уголок, куда бы забиться, чтобы оказаться подальше от пристальных взглядов. Наконец нашла и попятилась за колонны-«ветви», туда, где созданная магической иллюзией «листва» была наиболее густой. Заняв позицию, она еще раз огляделась – и внезапно взгляды их встретились. А встретившись, не сразу смогли оторваться.

Тара с самого начала заметила красавца-Наместника. Он восседал на троне, который сделал бы честь и королю. Вернее, королю людей не стыдно было присесть на ступеньки у его подножия. Еще один трон, поменьше, стоявший слева, был пуст. Вокруг лорда Фейлинора вообще никого не было – эдакое пустое пространство, – лишь Асатор маячил где-то позади молчаливой тенью. Придворные бродили по залу, беседовали, чему-то смеялись, а он просто сидел, ожидая, когда можно дать знак к началу трапезы. Десятка три незнатных эльфов и столько же альфаров суетились, заканчивая сервировать столы.

Девушка забилась в уголок, стараясь держаться подальше от косых взглядов. Кто она такая? Серая мышка, ни для кого не представляющая интереса. А кстати, для кого второе кресло? Для леди Фейнирель или той пепельноволосой, с которой она застукала Фейлинора обнимающимся? Где она? Что-то давно не видно!

«Мне плевать на это! – сердито подумала Тара. – Глубоко и всерьез плевать. Он – принц и красавец, каких мало. Его и все эти симпатичные девчонки не интересуют, не то что я. На празднике он торчал рядом со мной просто из вежливости. Да пусть женится на ком угодно, мне-то что?»

Таре почти удалось убедить себя в этом, но тут их взгляды с Фейлинором встретились, и все умные мысли разом вылетели из головы. А все-таки он невозможно хорош! Даже чересчур! Ну, что уставился? Пошел ты!..

Он словно прочел ее мысли – по лицу Наместника скользнула какая-то тень. Оно окаменело, словно он принял некое решение, после чего лорд Фейлинор вскочил плавным движением и, ни на кого не глядя, направился прочь.

Пошел искать свою… эту, как ее… пепельноволосую. Тара отерла кончиками пальцев лоб. Надо сосредоточиться, а то она ведет себя как беззащитная жертва.

«Беззащитная жертва! Как же, – подумала девушка. – Держи карман! Тебя бы на ночные улицы Альмрааля, куда-нибудь на границу «охотничьих угодий» двух стай, да рядом положить свежий труп… Что тогда делать станешь?»

Мысль эта привела Тару в восторг. Она проворно скользнула за колонны-«ветви», загородилась иллюзорной «листвой» и от нечего делать в ожидании начала трапезы принялась рассматривать иллюзию. Сделано было мастерски – пока не дотронешься, ни за что не поймешь, что никакой листвы нет и в помине. А ведь на первый взгляд такая плотная – сквозь нее почти ничего не видно, как в настоящем лесу. Рука проходит, а взгляд – нет. Чудеса, да и только!

– Что вы тут делаете?

Вопрос застал бывшую «охотницу» как раз за изучением свойств иллюзорной растительности. Девушка круто обернулась, машинально выхватывая из-за пояса нож – и Наместник Фейлинор отпрянул, когда у него перед носом блеснула сталь клинка.

– Ой, извините, – пролепетала Тара, пряча оружие за спину. – Я думала, что… что это не вы.

– Почему вы здесь, а не вместе со всеми? – Фейлинор посмотрел сквозь «листву». – Сейчас начнется ужин.

«А почему ты, красавец, здесь, а не в обществе этих сногсшибательных цыпочек?» – захотелось спросить в свою очередь Таре, но вместо этого она произнесла совсем другое:

– Я… это… не могу…

– Вы стесняетесь этих красавиц? – Он кивнул в сторону сбившихся стайкой девушек. – Из-за того, что у вас нет подходящего наряда?

– Да плевать мне на наряды! – воскликнула Тара. – У меня сроду ничего подобного не было! Просто я…

– Просто вы услышали, что о вас говорят?

Вот ведь тупой, как все мужчины! Нет, не все, – тут же поправила себя девушка. Карадор совсем другой. Он бы понял ее с полуслова, как будто между ними существует высшая, духовная связь. В монастыре читали лекции о том, что любовь – это как раз такая вот связь. И если ее не чувствуешь, лучше сразу уйти и не тратить время и силы понапрасну. А поскольку такая связь возникает очень редко, то и любви на всех не хватает. Значит, не стоит пытаться ее искать – захочет, сама отыщет. А нет – надо научиться жить без любви, как подавляющее большинство народа. Такими словами у воспитанниц отбивали охоту искать любви – и, следовательно, покидать монастырь, – но вспомнились нравоучения воспитательниц только сейчас.

– Я не понимаю по-вашему, – проворчала Тара. – То есть совсем немного понимаю, некоторые слова…

– Идемте, – вдруг произнес Наместник.

– Куда? – заартачилась девушка. – Никуда я с вами не пойду!

– Нет, пойдете! – неожиданно для себя воскликнул Фейлинор тихим шепотом. – Вы пойдете за мной туда, куда я намерен вас отвести, и не будете задавать лишних вопросов.

Превращение застенчивого юноши в уверенного в своих силах мужчину произошло так быстро, что «охотница» только захлопала ресницами. Она не знала, что можно кричать шепотом, а теперь на нее именно наорали. Но кто бы мог подумать, что этот тихий и спокойный мужчина может орать? Или он только с нею такой?

Об этом Тара и думала, когда плелась за Фейлинором. Наместник не нашел ничего лучшего, как направиться к выходу через весь пиршественный зал. До начала трапезы еще оставалось время, эльфы и эльфийки слонялись тут и там, болтали, смеялись – и все провожали ее взглядом. Одни с любопытством, другие – со злорадным сочувствием. Впереди маячила спина Наместника, сзади чеканил шаг Асатор, со всех сторон прожигали внимательные взоры – удрать было решительно невозможно.

Не говоря своей спутнице ни слова, Фейлинор проделал весь путь в молчании, решительно распахнув знакомые уже двери. Переступив порог, Тара не сдержала невольный возглас:

– Опять?

Она стояла на пороге той же самой залы, где было полным-полно нарядов, сундуков с добром, украшений и всего остального. Комнаты, где своего часа ждали вещи матери Фейлинора.

Но на сей раз там обнаружились две эльфийки и четыре альфары, приветствовавшие вошедших поклонами.

– Что это значит? – Тара попятилась и налетела на Асатора. – Вы что, издеваетесь?

– Отнюдь. – Голос Наместника был спокоен. – Вы – моя гостья. И мне неприятно, что мои гости вынуждены прятаться по углам из-за того, что им нечего надеть.

Тара не нашла что возразить. В конце концов, он прав – это ее единственная одежда.

Пользуясь замешательством, Наместник за плечи развернул девушку к ожидавшим дамам:

– Вот. Сделайте из нее… леди!

Тара попробовала сопротивляться, но ее уже взяли за запястья и потащили за ширму. Щебеча что-то на своем языке, окружившие ее женщины стали стаскивать одежду, распахнули сундуки. На свет появился целый ворох разноцветного платья, какие-то ленты, накидки, кружева, еще какие-то вещи, назначения которых она не знала. Тара пробовала сопротивляться, но против шестерых ей было трудно.

Асатор неслышно подошел сзади и подставил Фейлинору кресло. Молодой Наместник кивнул с благодарностью, опускаясь на сиденье.

– Вы уверены, мой лорд? – негромко поинтересовался рыцарь. – В том, что делаете?

– Это – комната моей матери, – негромко произнес тот. – Сюда давно никто не входил и не пользовался этими вещами. Может быть, это неправильно и порочит память ушедших, но…

– Я вот об этом. – Асатор кивнул в сторону ширм, где щебет альфар мешался с недовольным ворчанием.

– А что?

– Я ее немного знаю. Не буду осуждать ваш выбор…

– Но осуждаешь.

– Простите, милорд. – Рыцарь преклонил колено, прижимая подбородок к груди. – Я забыл свое место.

– Встань, – с легкой досадой промолвил Фейлинор. – И давай больше не будем об этом говорить!

За ширмой послышалось досадливое шипение: «Не хочу и не буду!», а потом ему навстречу вытолкнули упирающуюся Тару.

На девушке было длинное узкое платье с разрезом до самого верха бедра, так что были заметны ее стройные ножки. Тонкую талию стягивал пояс, грудь почти вываливалась из низкого выреза. Сквозь тонкую ткань можно было заметить даже соски. Плечи и руки были открыты полностью. Собственно, это платье больше показывало, чем скрывало, и молодой Наместник внезапно забыл, как надо дышать. Он вдруг понял, что хочет эту девушку – прямо сейчас, что ему больше никогда не увидеть ничего подобного, что это единственный шанс, второго просто не существует. Конечно, можно было заметить и недостатки – слишком маленькая по сравнению с эльфийскими девами грудь, отчего платье впереди провисало некрасивыми складками, открывая больше, чем нужно, слишком широкие бедра, из-за которых узкое платье было трудно натянуть, и здесь тоже образовывались складки. Кроме того, у нее были слишком крепкие и не такие длинные ноги, да и руки тоже явно привыкли не к иголке с ниткой. Но по сравнению со всем, что до этого видел и знал Фейлинор, это было как глоток свежей воды после целого дня скачки по солнцепеку.

А она вдруг засмущалась и попятилась, закрываясь руками. И это тоже было странно – настоящая эльфийка сразу заметила бы его откровенно мужской, раздевающий взгляд и постаралась подать товар лицом. А эта…

– Чего уставился? Идиотские тряпки!

Вместо прохладной воды в лицо словно плеснули кипятком.

– И мне это не нравится!

– Мне тоже, – пролепетал он, думая только о теле, которое так соблазнительно скрывалось под одеждой.

– Вам не понравилось? – Из-за ширмы высунулась эльфийка. – Извольте, мы сейчас подберем что-нибудь другое. Под цвет глаз…

Тару насильно уволокли переодеваться. На сей раз возня продолжалась дольше, завершилась резким: «Так сойдет!» – и девушка появилась опять. На ней было глухое платье с длинными рукавами до пола, но с таким глубоким вырезом, что доставал до ямочки пупка. Взлохмаченная, раскрасневшаяся, со сжатыми кулаками, «охотница» походила на захваченную в плен повстанку. Не хватало синяка под глазом или порванной «жестокими врагами» губы.

Фейлинор с усилием оторвал взгляд от полоски голого тела, мысленно спускаясь ниже ямочки пупка… Смущенно покраснел и поспешил отвести взгляд.

– Уродство! – категорично высказалась Тара, встретившись с ним глазами. – И все мужики будут на меня пялиться? Вот! – Она скрутила пальцами две фиги.

– Переоденьте.

– Опять? – взвыла девушка, когда ее утащили за ширму в третий раз.

– Милорд, вы все еще уверены? – тихо прошептал Асатор, прислушиваясь к доносящейся с той стороны матерной брани. – Она же…

– Помолчи!

Молодой Наместник и сам был не рад, что затеял все это. Что на него нашло? Почему он вдруг загорелся приодеть эту девушку? Вот именно эту и никакую другую? Почему она?

– Ну? – Тара встала перед ним в третий раз, скрестив руки на груди, вернее, под грудью. – Опять все не так?

Все не так! Отвечая своим мыслям, Фейлинор покачал головой, и Тара, не отличавшаяся терпением, взорвалась.

– Ну знаете ли! Мне это надоело! – воскликнула она. – Если вам не нравится, как я одета, сами покажите, в какие тряпки мне нарядиться, чтобы ваши леди не падали в обморок при виде меня!

С этими словами она подскочила к ближайшему сундуку и распахнула крышку, принявшись охапками швырять платья на пол.

– Вот! – Груда цветных шелков была отправлена к его ногам резким пинком. – Копайтесь! А я пока…

Никто не успел и пикнуть – девушка в мгновение ока выбралась из платья.

– Твою мать! – вырвалось у Асатора.

– Ну чего уставились? Голой бабы никогда не видели? – закричала выведенная из себя Тара.

Фейлинор встал с кресла и как зачарованный сделал шаг.

– Вы… прекрасны.

Руки сами потянулись – дотронуться, ощутить мягкость и нежность ее тела.

– Э-эй, ты куда руки распускаешь? – Тара шлепнула по пальцам. – Думаешь, все можно? Все вы, мужики, одинаковые!

– Но я всего лишь хочу…

– Дурочек своих разряженных хоти! – выпалила разозленная Тара. – И вообще…

Она проворно нырнула в первое попавшееся платье, с непривычки запутавшись в подоле и рукавах. Пока «охотница», ругаясь сквозь зубы, пыталась справиться с непослушной тканью, Фейлинор сделал шаг и попытался одернуть на ней одеяние. Послышался треск – тонкая ткань не была рассчитана на такое обращение.

– Т-ты… ты… – От возмущения Тара пошла красными пятнами. На боку шов разошелся так, что разрез оказался до самой груди. – Дурак! Тебя просили?

– Но я хотел помочь…

– Себе помоги! Козел!

Отпихнув с дороги ошеломленного эльфа, «охотница» стрелой выскочила за порог. Ее душили злые слезы – злости на себя, на этого невозможного красавца, на весь мир…

За спиной послышался крик – наплевав на общественное мнение, молодой Наместник пустился за ней вдогонку.

– Вот тебе! – Тара мельком показала ему оттопыренный палец, прибавляя ходу. Попадавшиеся на пути эльфы и альфары спешили убраться с дороги. Некоторые останавливались и внимательно смотрели ей вслед – не каждый день по дворцу сломя голову носятся полукровки в разорванных платьях! Длинный подол ужасно мешался, и девушка намотала его на руку. В разрезе мелькало нижнее белье – чистое, но давно уже не новое.

Выкладываясь так, словно за нею гналась вся Тайная служба Альмрааля вместе с конкурирующими «стаями», Тара промчалась полдворца и скорее случайно, чем нарочно, наткнулась на Карадора – как раз возле пиршественной залы. Двери были распахнуты настежь, и почетный гость только-только переступил порог, когда на него налетела «охотница».

– О, подруга! – Он поймал девушку в объятия. – Ты откуда такая? Что случилось?

– Он… – задыхаясь, Тара вцепилась в своего друга, повисая на нем. – А я…

– Кто «он»? На тебя напали? Кто это сделал?

Впрочем, ответа не потребовалось – через пару секунд он примчался сюда сам. Девушка, прижавшись к Карадору, настороженно зыркнула глазами на запыхавшегося Фейлинора.

– Та-ак, – протянул и. о. Наместника Аметистового, – значит, это он? Он тебя обидел? Что он сделал?

– Н-ничего, – выдохнул тот. – Я просто хотел…

– Хоте-э-эл, – насмешливо протянул Карадор. – Тебе, значит, хочется? А вот это видел?

Он ловко скрутил фигу:

– На-кася, выкуси!

– Вы меня не так поняли. Леди Тара… она…

– Она не такая, понял? – воинственно перебил его Карадор.

– И вообще, сам ты «леди»! – заявила девушка, не понимавшая и половины слов из того, что говорили мужчины.

– Так что давай катись отсюда подальше! – крикнул в запальчивости Карадор.

Лицо молодого Наместника внезапно изменилось.

– Нет! – вдруг воскликнул Фейлинор. – Отойди от нее! Немедленно!

– Что за…

Карадор осекся, Тара ойкнула – в следующий миг стоящий напротив эльф одним движением выхватил из ножен изящный церемониальный меч, который был обязан носить в торжественных случаях.

– Погодь! – Девушку непочтительно отпихнули в сторону, после чего ее спутник тоже схватился за оружие.

Не сводя друг с друга глаз, два эльфа бросились в атаку. Меча, как такового, у Карадора не было – только большой боевой нож, чем-то похожий на те, что носят люди и представлявший собой облегченный вариант орочьего талгата[7]7
  Талгат – национальное оружие орков, массивный тесак со скошенным наконечником. Из-за своего веса не требует особых навыков фехтования. В последнее время, в связи с участившимися контактами с людьми, его все чаще стали заменять мечом или топором.


[Закрыть]. Он был немного короче церемониального меча Фейлинора, но заметно тяжелее, так что легко отбивал одну атаку за другой.

Прижавшись к стене, Тара вытаращенными глазами смотрела на поединок. Она много раз видела схватки между членами разных «стай», поножовщины между «своими» и даже как-то раз одним глазком посмотрела на поединок рыцарей – смотреть внимательно было некогда, так как девушка тогда срезала кошельки у зрителей и ей нельзя было отвлекаться. В общем, она не раз видела, как дерутся мужчины, но такого зрелища ей не доводилось наблюдать. Тем более что дрались из-за нее.

Это было страшно и красиво. Хладнокровный Карадор, который разве что не скалил зубы в улыбке, отбивая атаки противника, – и бешеный Фейлинор. Гнев ему совершенно не шел, превращая лицо в жуткую маску с оскаленными зубами. Его бесило еще и то, что неугомонный эльф никак не давал подобраться к себе достаточно близко, сводя на нет все его уловки и приемы. А еще говорил, что пацифист!

На звон оружия и воинственные крики стали собираться зрители. В числе первых примчался Асатор. От его гневного взгляда, брошенного на девушку, «охотницу» всю затрясло – она решила, что рыцарь во всем винит именно ее. Невесть с чего она застеснялась своего наряда и поспешила опустить подол, закрывая голые ноги. Рыцарь же решительно раскинул руки и стал выпроваживать прочь нежеланных зрителей. Но тех все прибывало и прибывало – слишком многие видели, как Наместник Серебряный со всех ног мчался за какой-то полуголой полукровкой.

– Да чего ты психуешь? – тем временем вещал Карадор. – Вон, скоро пар из ушей повалит. Ой! Не махай так ножичком! Порежешься сам и меня заодно…

– Уйди! – взвыл Фейлинор, проводя еще один прием, который благополучно был остановлен его противником на полпути. Как бы то ни было, приезжий с Аметистового Острова фехтовал на порядок лучше.

– Фиг тебе! – Ловким приемом Карадору удалось потеснить Наместника к выходу.

– Тара! – воззвал тот, из-за плеча противника пытаясь поймать взгляд девушки. – Тара, я…

– Да чего ты к ней прицепился? Отвали по-хорошему!

– Но я люблю ее!

– Мы своих девчонок в обиду не да… Что? – До неугомонного эльфа внезапно кое-что дошло. Ударив по мечу противника своим оружием так, что чуть не перерубил, он заставил того остановиться. – А ну-ка повтори, что ты сказал?

– Я люблю ее, – выдохнул Фейлинор. Взор его блуждал по стенам и лицам собравшихся. – Я хотел… хотел сделать ей приятное… все те наряды…

– Да на кой ляд мне сдались эти тряпки? – крикнула из своего угла девушка.

– Так, погодь! – Ее остановили властным взмахом руки. – Потерпевшая, помолчите. Сейчас идет допрос подозреваемого. Очную ставку сделаю чуть позже, когда он перестанет железками размахивать. Так, короче, что за тряпки?

– Одеяния моей матери. – Фейлинор был готов сказать что угодно, лишь бы разъяснилось недоразумение. – После ее смерти они остались как память. Они никому не нужны, но я подумал, что…

– Что я буду носить вещи, оставшиеся от покойницы? – взвилась девушка. – Это плохая примета – донашивать за мертвецом. Я ведь не ее дочка…

Горло ее сжалось – если уж на то пошло, родная мать вообще никогда не называла ее дочерью, избавившись от младенца сразу после рождения.

– Простите меня! – Фейлинор увидел, как на ее глазах заблестели слезы, и шагнул к девушке, не заметив заступившего путь Карадора. – Просто я… вы необыкновенная, не такая, как все. И я подумал, что в этих нарядах я смогу представить вас остальным. Простите меня…

Он смотрел глазами преданной собаки, не понимающей, почему гневается любимый хозяин. Тара закусила губу и отвела взгляд.

– В этих нарядах, значит, мог представить, – взял на себя роль переговорщика Карадор, – а в ее привычной одежде – нет. Слабо, значит? Трусишь! Их боишься? – Он кивнул на затаивших дыхание и обратившихся в слух зрителей. – Это они тебя должны бояться! Ты тут им кто? Ты есть Наместник! Правитель, вершитель судеб и все такое. Стукнул кулаком по столу – и все. Они тебе козью морду – а ты им вето наложи!

– Простите, что? – захлопал ресницами Фейлинор. Взгляд он не отводил от профиля Тары.

– У-у, как все запущено. – Карадор помахал растопыренными пальцами перед его носом. – Ау, есть кто дома?.. Ася, принеси водички – будем твоего господина в чувство приводить. А ты, Тара, что смущаешься, как девица на выданье? Хотя да, ты у меня девица на выданье, хе-хе! Ну, скажи что-нибудь!

– А что говорить? – прошептала та.

– Как «что»? Скажи, что он тебе на фиг не нужен и пусть проваливает на все четыре стороны. Скажешь? – Тара помотала головой. – Не понял! Подруга, ты чего?

– Леди Т-Тара, – запинаясь, выдавил Фейлинор. – Вы… у меня есть шанс?

Девушка крепко, до красных пятен под веками, зажмурилась и, сорвавшись с места, бросилась бежать.

– Леди, прошу вас! – Фейлинор сорвался следом.

– Опа, – Карадор полез чесать затылок, – похоже, я что-то пропустил?

Забившись в свою комнатку, Тара рухнула на постель и только тут дала волю слезам. Плакать как следует «охотница» не умела – жизнь не приучила ее быть слабой. И сейчас она больше выла и рычала, колотя кулаками подушку, чем плакала. И даже не сразу услышала тихий стук в дверь.

– Иди в …!

– Л-леди Тара, – нормальный эльф, услышав такой ответ на просьбу войти, тут же и отправится по указанному адресу, но молодой Наместник словно к полу прирос. – Вы плачете?

– Нет, блин, смеюсь! – рявкнула девушка. – Да пошел ты на …!

– Простите…

– Дебии-ил, – простонала девушка, садясь на постели. – Какой же ты дебил ушастый! Сказано – вали, пока цел!

– Но как же я уйду, если вы плачете? Это из-за меня?

– Идиот! – сорвалась Тара. – Козел! Я же тебя сейчас…

Она вскочила, сделала всего один шаг, сжимая кулаки, – и налетела на эльфа, который уже успел подойти. Взвыв, девушка ударила его в грудь кулаком. Хотелось врезать, как покойнику Тиамару, в челюсть, но он стоял слишком близко. Только если коленом в пах и потом – снизу в челюсть, но почему-то рука не поднималась. А эльф внезапно обнял ее за талию, прижимая к себе и лишая свободы маневра. И оказалось, что он немного выше ростом – как раз настолько, что у девушки голова запрокинулась.

– Не надо плакать, – промолвил он. – Вы разрываете мне сердце.

– А оно у вас есть?

– Да, – выдохнул он и поцеловал девушку в губы.

Тара задохнулась от неожиданности. С нею часто спали парни из «стаи» Чекана, но почти никто не тратил времени и энергии на такую мелочь, как поцелуй. Разве что Карадор, да и тот почти сразу отвлекся и зашарил руками у нее под туникой. А тут… Никогда в жизни с нею не происходило ничего подобного. Обхватив шею эльфа руками, Тара просто забыла обо всем, отдавшись новым ощущениям.

Они рухнули на постель, и от неожиданности остановились. Приподнявшись на локтях, Фейлинор с тревогой взглянул на девушку:

– Леди Тара, я…

– Идиот, – повторила она, – продолжай!

– Тара. – Все остальные слова застряли у него в горле. – Я… я…

Разорванное платье, которое она просто не успела снять, расползалось под руками. Понадобилось всего несколько рывков, чтобы девушка осталась почти голой и чисто машинально, как делала это десятки раз, распустила на мужчине пояс, стаскивая с него тунику.

– Леди Тара, – Фейлинор задыхался, – что вы делаете?

– Что? Не нравится?

– О Покровители! Ни одна девушка… ни одна женщина… никто еще этого не делал!

Тара не поверила своим ушам. Он что, серьезно? Эти эльфийки с ума посходили? Тут такой красавчик без любви пропадает! Или они нарочно? Может, он потому на нее и запал, что его все обходят стороной? Так даже лучше. Жизнь на улице приучила девушку брать все, что плохо лежит или… ой… хорошо стоит. А, ладно… Хоть будет что вспомнить. И он так приятно пахнет…

– Ну, что же ты? – Она прижалась всем телом, обнимая его ногами. – Иди ко мне!

– Можно? – выдохнул он.

– Дурачок, – шепнула она прямо в приоткрытые губы, – давно пора…

Это будет незабываемо! Все шлюхи Лоскутного квартала в Альмраале передохнут от зависти – на нее, безродную полукровку, запал самый настоящий принц эльфов! Хотя нет, в Лоскутный квартал она не вернется – Таре удалось наворовать тишком достаточно драгоценностей, чтобы можно было купить небольшой домик и жить безбедно много лет. А может, стоит выпросить у него какую-нибудь золотую бирюльку? Он подарит, видно же, что не жадный. В той комнате в ларцах было полным-полно украшений, которые никому не нужны. На эти деньги она сможет… Э-э, а почему он до сих пор ничего не сделал?

– Что не так?

– Леди Тара, – простонал он прямо в ложбинку между ее грудей, – я на вас женюсь…

– Что? – Схватив ушастую голову за вихры на висках, девушка приподняла ее, заглядывая в глаза. – Зачем? Почему?

– Я хочу вас, – промолвил Фейлинор. – Я мечтаю… обладать вами. – Тара еле сдержалась, чтобы не рассмеяться над чудным словом. – Но я не могу… Мне не нужна любовница. Мне нужна жена! Вы будете моей женой?

Выпалив это, он уставился ей в лицо, словно ответ был написан на ее щеках или лбу.

– Ты с ума сошел! Я же… ты знаешь, кто я?

– Не знаю и знать не хочу.

– Я же никто. Я даже не знаю, кто мои родители.

– Мне все равно.

И тогда Тара поверила. И испугалась.

Отец! Отец, все пропало!

Лаллирель? Что произошло?

Драур жив!

Не может этого быть! Его ИСКРА…

Я своими глазами его видела! Что будем делать, отец?

Дай подумать…

Связь прервалась. Волшебница тихо выругалась. Вот так всегда – когда нужна немедленная помощь, советуют подождать и не суетиться. Впрочем, у нее же остается Льор – чары надежно привязали к ней юного медиума. И пусть она временно не может пользоваться его энергией, контролировать его поступки «госпожа» в состоянии. Фро привязан к юноше. Надо только придумать, как это использовать.

Видящая очень не хотела никуда идти, но разве можно противостоять одержимому идеей Карадору? Не помогали ни отговорки, ни примененная сгоряча магия. На каждое ее слово у неугомонного эльфа находилось десять своих, а вместо того, чтобы испугаться огненных шаров и молний, он весело запрыгал на одной ножке и закричал: «Еще! Еще!»

– Я не могу! – в отчаянии восклицала волшебница. – Мне надо готовиться к вечернему молебну, потом у меня сегодня еще одно имянаречение[8]8
  Имянаречение – обряд, когда новорожденного представляют Покровителям. Над бастардами не производится.


[Закрыть]. И я целительница! Меня больные ждут!

– Там тоже больные, – заявил Карадор.

– И много?

– Двое. – Эльф показал три пальца.

– Понятно. Тогда пошли быстрее.

– Зачем «пошли»? Побежали!

Карадор сорвался с места, волоча за собой волшебницу.

Когда они ворвались в комнату, где их ждали, Видящая немного успокоилась – ведь здесь обнаружился полусидевший на постели Льор. Как-никак юноша все еще оставался ее пациентом. Но вокруг него сидели или стояли, подпирая стены, остальные – Тара, Фрозинтар, бледный до зелени Фейлинор и, как всегда, торчавший у двери Асатор. Кивнув Наместнику, волшебница прошла к постели Льора, быстро осмотрела ноги юного эльфа и, только закончив осмотр, повернулась к остальным:

– Ну, где больные?

– Вот они. – Карадор ткнул пальцами в Тару и Фейлинора. – Он в нее влюбился.

– М-да… – Видящая сделала вид, что ее ужасно интересует вышивка на простыне. – Некоторые считают любовь болезнью.

– Это заразно? – заглянул ей в глаза неугомонный эльф. – Какое лечение вы рекомендуете? Понимаете, мне сейчас ну никак нельзя болеть – у меня нераскрытых дел столько висит!

– Это правда? – Волшебница впервые в упор взглянула на молодого Наместника.

– Да. – Бледный Фейлинор внезапно покраснел. – Мне нравится леди Тара, но…

– Но он с ума сошел! – категорично перебила его девушка. – Я же никто, ничто, и звать меня никак.

– Почему – никак? Очень даже «как»! Свистом! – встрял Карадор. Тара фыркнула и с силой наступила неугомонному эльфу на ногу.