Текст книги "Серебряный Рыцарь"

– Мне все равно, – прошептал Фейлинор, снова бледнея. Волшебница посмотрела ему в лицо и подумала, что сейчас он упадет в обморок. – Я готов…

– Взять ее в жены и все такое? – Карадор физически не мог долго молчать. – Слышь, Тара, вот тебе готовый принц. Белые кони есть?

– Что?

– Кони, говорю, белые в наличии имеются? Девушкам принцев только на белых конях надо! Ты что, не знал?

– Есть… в конюшне.

– Ну? – сладенько улыбнулся и. о. Наместника Аметистового. – Прямо блюдечка с голубой каемочкой не хватает. А мы тебе под это дело имя другое придумаем. Ты ж принцессой будешь, а принцессам просто Тарами быть не интересно.

Ты у нас будешь Тариэль! Круто? А, Фрося? Согласен?

Драур подумал и наступил неугомонному эльфу на вторую ногу.

– Уй! – взвыл тот, запрыгав на одной ноге. – Палач! Изувер! Тебя в пыточные подвалы надо – консультантом.

– Вы еще моего согласия не спросили, – огрызнулась Тара. – Может, я не соглас… Ой! За что?

Переставший прыгать Карадор скорчил невинную физиономию, словно это не он только что ущипнул «охотницу» за мягкое место.

– Сумасшедший дом, – пробормотала себе под нос Видящая. – А от меня-то что требуется?

– Ну, так Фейлинор Таре предложение собирается делать, а она упирается – мол, я никто, ничто и вообще… – выдал с потрохами все секреты неугомонный эльф. – А что? Или ты уже решил назад отыграть? Учти, я за нее тебе голову оторву и скажу, что так и было.

– И вы хотите, – Видящая внимательно смотрела в лицо Наместника, – чтобы я засвидетельствовала помолвку? Или провела обряд?

– Да нет же! – всплеснул руками Карадор. – Вы можете так колдануть, чтоб найти ее родителей? Ну, чтобы она не была невесть кто, а с нормальной семьей. А то такая девчонка из-за глупого комплекса пропадает.

– Это не только комплекс, – покачала головой волшебница, – это еще и традиция. Наместник не может взять в жены кого попало. Женитьба – это всегда связи. Это, кроме любви, и выгода, которую может принести брак всему Острову. Кроме того, надо учитывать и… э-э… кровь невесты. А вдруг она внебрачная дочь его собственного отца и, таким образом, сводная сестра? Вы совершенно правы, девушка, что хотите сначала прояснить этот вопрос.

Тара, которая лишнего слова не сказала, сидела, опустив голову. Ей хотелось провалиться сквозь пол куда-нибудь в подвалы и не вылезать никогда.

– И вы можете колдануть? – снова вылез вперед Карадор.

– Да, такая методика есть. И она как раз находится в компетенции некромантов-целителей, ибо это – магия крови. Но мне нужны кое-какие вещи…

– Не проблема! Ася, сбегай, – распорядился Карадор. – Чего там надо принести?

Рыцарь посмотрел на своего господина. Молодой Наместник не сводил глаз с лица Тары, но почувствовал взгляд и покраснел, как мальчишка. Может, и правда он нашел наконец свою судьбу.

– Ничего носить пока не надо, – отмахнулась волшебница. – Ведь для этого обряда нужны как минимум двое. Сама девушка и… э-э… тот, кого надо проверять.

– А кто это?

– Как правило, методику поиска на крови применяют, если нужно установить подлинность внезапно объявившегося наследника, – пустилась в объяснения Видящая. – Например, после Смутного Времени, когда темноволосых загнали в Орочьи горы и уцелевшие Перворожденные стали восстанавливать страну, основав Архипелаг, эта методика помогла отыскивать родителям своих пропавших детей. Или бывало так, что муж долго отсутствовал, а когда приезжал, у жены был ребенок, которого она выносила и родила в его отсутствие. Методика кровной связи помогала определить, действительно ли этот ребенок зачат ее супругом, или же он плод измены. Нужны, как я сказала, минимум двое – сам претендент и тот, с кем нужно установить связь. Чем ближе родство, тем связь теснее. Идеально – родитель и дитя. Но можно воспользоваться кровью братьев или сестер, а также другой родни – братьев или сестер одного из родителей. Главное, чтобы кровное родство имелось хотя бы в теории. Так что нужно найти сначала кандидатов на отцовство или материнство, а уж потом проводить опыты.

– Это нереально, – вздохнула Тара. – Я ничего о них не знаю. Я даже не знаю, кто из них человек, а кто – эльф. Придется прочесывать весь Радужный Архипелаг, а это слишком долго.

– Не-а! – Карадор поскреб макушку. – Давайте включим логику. Ты где родилась?

– В Альмраале.

– Отлично! А когда? Сколько тебе лет?

– Двадцать девять. Недавно было…

– Когда?

Девушка вздохнула, припоминая:

– В монастыре нам не отмечали дни рождения, но там велась учетная книга, где записывали, когда кто поступил. Про меня было сказано, что новорожденную девочку подкинули к крыльцу в первый день Месяца Мальчиков[9]9
  Месяц Мальчиков – первый месяц лета по Паннорскому календарю.


[Закрыть]. И не было никаких примет вроде герба на пеленке, медальона или записки.

– А та висюлька у тебя на шее?

– Это мое! – Тара прижала кулон ладонью. – Я его купила на первые деньги, которые… ну заработала.

– Понятно. – Ее собеседник опять поскреб макушку, потом полез за сигарами в маленький мешочек на поясе. Фейлинор страдальчески поморщился, но не издал ни звука. Остальные же вроде как не заметили, что эльф закурил. – Да тебя, подруга, поздравить можно, – произнес Карадор после первой затяжки. – Ты – ровесница принца Даральда Паннорского. Он тоже родился в конце Месяца Быка[10]10
  Месяц Быка – последний, третий месяц весны по Паннорскому календарю.


[Закрыть]. Но погоди-погоди, тогда твои предки переспали в начале прошлой осени… Вуаля! Нашел я тебе папу!

– Как – нашел? – вскрикнула Тара.

– Вот так, – и. о. Наместника Аметистового развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и выпустил в потолок несколько колечек дыма. – Давайте рассуждать логически. Родилась ты в Альмраале. Тебя подкинули в монастырь. Значит, твоя мать не была настолько богатой, чтобы мотаться туда-сюда. Вероятно, она всю жизнь прожила в столице и, родив, быстренько подкинула тебя в ближайший приют. Если бы она была из провинции, на кой ляд ей переться рожать именно в столицу? Она бы подсунула тебя в какую-нибудь фермерскую семью в деревне, и дело с концом. Там пара рабочих рук всегда нужна, оставили бы тебя и выкормили, как родную. Нет, тут не подкопаешься. Идем дальше. Тебя зачали тридцать лет назад, осенью. Значит, надо искать среди эльфов, которые в ту осень были в Альмраале. Это еще проще. Насколько я помню, тогда своих представителей посылал Янтарный Остров. Значит, мы едем к лорду Наринару Янтарному, и он представляет нам полный список мужчин, которые тогда жили в посольстве. Ну, кроме тогдашнего посланника, лорда Ларивара.

– А почему не его?

– У него жена сильно болела. Лорду-посланнику было не до развлечений на стороне. Так что его можно исключить.

– А вы откуда знаете такие подробности? – поинтересовался Фейлинор просто для того, чтобы что-то сказать.

– Элементарно. – Карадор выпустил в его сторону еще одно колечко, и Наместник Серебряный пожалел, что вообще открыл рот. – Я ведь тогда там тоже был.

– Ты? – воскликнула Тара.

– Ага! Точно! – Ее собеседник звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – Мы же именно в начале осени приезжали с дядей в Альмрааль. Эх, и зажигали мы тогда с Кейтором!.. Тогда он еще был принцем и сох по своей принцессе – ну, теперь уже королеве. Это немного усложняет дело, но ничего. Мы брали с собой не так много народа, всего было десятка полтора рыцарей. Один из них точно твой отец! Дело закрыто!

– Оно будет закрыто, когда найдется мой отец, – проворчала Тара. – И если он захочет меня признать…

– Захочет. Куда он денется. Я указ издам. – Карадор говорил отрывистыми фразами между затяжками. – Пока Келлегор еще несовершеннолетний, на Аметистовом Острове командую я. Признает как миленький, и долю в наследстве выделит. Детей от человеческих женщин у нас признают на счет «раз». Это с полукровками от орков раньше было много проблем.

– Значит, вы поедете на Аметистовый Остров и там будете искать? – Фейлинор смотрел на Тару.

– Ага. Когда тут разберемся с нашими проблемами. Кстати, Фрося, мне будет нужна твоя помощь…

– Но потом вы приедете опять? – Тара нервно фыркнула в ответ на слова Фейлинора. – Ведь надо провести обряд и…

– С этим может справиться любой дипломированный некромант, – сказала Видящая. – Методика довольно простая.

– Да? – загорелся Карадор. – А показать можете? Просто так, ведь интересно же!

– Показать могу, но не ждите результатов, – предупредила волшебница. – Мне нужно плоское блюдо, две свечи, две капли крови и…

– Ася, за тарелками, быстро!

– И чтобы все минутку помолчали!

– Понял, – хлопнул глазами Карадор, – сижу, как мышка.

Он и в самом деле молчал целых пять минут, пока Видящая готовила все необходимое. На прикроватный столик возле Льора установили плоское блюдо, рядом закрепили две свечи. Капнув на ладони синюю тягучую жидкость из маленькой бутылочки – как целительница, она всегда носила на боку сумочку с некоторыми магическими ингредиентами, – волшебница растерла капельку, глубоко вдохнув резкий запах, и одними губами пробормотала несколько слов заклинания.

– Ну вот. Теперь надо добыть капли крови: претендента и того… ну, тех, чье родство надо установить. Под действием чар капли крови поведут себя строго определенным образом – в зависимости от того, есть это родство или нет.

– А давайте проверим! – загорелся Карадор. – Тара, ты крови боишься?

– Нет, но…

– Нужен кто-то еще? – понятливо кивнул ей эльф. – Понял. Давайте, это буду я!

– Почему?

– Ну идея-то моя. – И. о. Наместника Аметистового опять поскреб макушку и внимательно посмотрел на свои ногти. – Фейлинору нельзя – вдруг окажется, что он ее брат и все такое. Льор у нас больной, его трогать не будем. Асе такой геморрой не нужен. Остаемся Фрося и я. Ну, еще и вы, госпожа. Или пригласить кого-нибудь со стороны? Кроме того, я тоже был в Альмраале тридцать лет тому назад. Так как? По рукам?

И протянул две руки волшебнице: одну свою, а другую – Тары, крепко держа ее за запястье. Та вздохнула и достала длинную иглу.

Две капельки крови упали друг напротив друга на блюдо, расписанное по краю рунами, и, стоило Видящей возобновить чтение заклинания, сами собой двинулись навстречу друг другу. Не успели отзвучать последние слова, как они слились воедино.

– Ух ты! – воскликнул Карадор, пихая локтями сразу обеих женщин. – Как живые!

– Ну, в общем, это должно происходить как-то… – начала волшебница и схватилась за голову: – Нет, не может быть! Так не бывает!

– В чем-то проблема? Надо повторить?

– Н-надо. – Видящая посмотрела на неугомонного эльфа как-то странно и снова потянулась за иглой.

Но и на второй, и на третий раз произошло все то же самое. Две капельки крови сразу устремлялись навстречу друг другу и сливались в одну еще до того, как заканчивалось заклинание.

– И чего? – Карадор слегка потряс блюдо, словно надеясь, что они одумаются и растекутся. – Так происходит всегда?

– Почти всегда, – промолвила волшебница. – Только в тех случаях, когда… когда результат анализа положительный.

– Чего?

– Положительный результат анализа, – проскрипел Фрозинтар, – означает, что никому уже не надо никого искать.

Жизнерадостная улыбка застыла на лице Карадора, словно маска, и потекла, растворяясь.

– Точно, – произнес он в напряженной тишине. – Я ведь тоже тогда… вернее, мы с Кеем вместе… Он мне город показывал, ну и девочек – тоже. Но всего один раз. Ой! Мама… То есть я знаю, кто твоя мать. Вот гоблин!

Если бы Фрозинтар не подставил ему стул, неугомонный эльф точно сел бы прямо на пол.

– Я же ее видел, девять лет назад, – пробормотал он, – когда вернулся в Альмрааль. Даже разговаривал с нею. Почему она мне ничего не сказала?

– А зачем? – тихо сказала Тара.

– Как зачем? Я бы тебя искал. О Покровители! – Он схватился за голову – Я – отец! Рассказать кому – не поверят!

Тара вполне была с ним согласна. Еще несколько часов назад – да что там, еще несколько минут! – она действительно была никем и ничем. И вот теперь – пожалуйста! – у нее появился отец. Настоящий, живой, который что-то не спешит оправдываться – мол, это не я, я не хотел… Бурной радости он тоже не выказывает, но и сама девушка ведь не визжит от счастья и не лезет целоваться с криком: «Папочка, родненький!» Мечтая о том, что отыщет родителей, «охотница» даже не думала о том, что будет делать, если их все-таки найдет. Радостное воссоединение семьи представлялось чем-то настолько далеким и нереальным…

Фрозинтар шагнул к ней, навис всем телом и осторожно поднес к ее лицу ладони, закрывая лоб и нижнюю часть так, что остались только глаза и нос.

– Ты действительно очень похожа на его мать, – промолвил драур.

– Нет, – попятилась девушка. – Нет! Я не хочу!

И сорвалась с места, птицей выскочив в коридор.

Фейлинор рванулся бежать, но был остановлен подхватившимся с места Карадором:

– Погодь. Сначала я!

Летевшая сломя голову Тара ничего не видела от подступающих слез и с разбегу врезалась в высокое, от пола до потолка, забранное мелкой решеткой окно. Уткнулась лбом в стекло и заплакала навзрыд, с подвываниями и стонами, колотя кулаками по окну и притопывая ногами, как маленький ребенок.

– Нет… нет… не могу… не хочу! Не надо!

Она все еще рыдала, когда ее крепко обняли за плечи и развернули. Нос девушки уткнулся в тунику, пропахшую гномьим зельем. Только один эльф во всем мире мог пахнуть именно так.

Ее отец.

Подумав об этом, Тара попыталась вырваться, но руки, обнимавшие ее, держали крепко.

– Ну ладно, ладно, – ворчливо произнес Карадор, одной рукой прижимая девушку к себе, а другой гладя по волосам и плечам. – Это я во всем виноват. Можешь пырнуть меня ножом, если хочешь. Все мы, мужчины, такие – наделаем дел и в кусты. Мне, между прочим, тоже сейчас хреново.

– Еще бы, – проворчала девушка. – Дочь нашлась…

– И я с этой дочерью целовался! – Ее чмокнули в макушку, хотя она попыталась вырваться. – И за всякие места ее трогал… Ужас! Зато, прикинь, предсказание-то сбылось!

– Какое?

– Ну, что у меня дочка найдется. Мне теперь придется в Альмрааль возвращаться.

– Зачем?

– Как это зачем? – Карадор двумя пальцами приподнял зареванное лицо за подбородок. – Должен же я жениться на твоей матери, или как? Ты, кстати, ее должна помнить. Трактир «На рогах» знаешь?

– Угу.

– А его хозяйку, Мариль? Она какое-то время работала агентом Тайной службы, а когда решила покончить с этим делом, король Кейтор ей выписал премию и помог выкупить трактир в полную собственность. Эх, ну почему я не прочел ее досье раньше? Там ведь должно быть упоминание о том, что она на время оставляла службу.

– Это она? – замирая от недоброго предчувствия, промолвила Тара.

– Она. А что?

– Я с нею тоже однажды разговаривала, – помрачнела девушка, мысленно возвращаясь к событиям почти тринадцатилетней давности. – Я тогда только-только сбежала из монастыря. Ну, когда я узнала, что всех девочек, которых не удочерят до определенного возраста, обязательно стригут в монахини. А мне в монашки не хотелось! Вот я и удрала. А чего делать – не знала. На улицах спала, в мусоре копалась, чтоб еду добыть. Однажды меня так избили – думала, на месте помру. Совсем уже решила шлюхой стать, так мне сказали, что «мамка» нужна. Иначе конкурентки живо прирежут. Сказали, вот у Мариль в трактире «На рогах» девочки нужны.

– И ты… пошла?

– Мм, – кивнула Тара. – Только она меня не приняла. Сказала – некрасивая я. И худая. А я к тому времени несколько недель нормально не ела ничего. Да еще мелкая была. Мне в шестнадцать лет никто больше двенадцати не давал. Я ей говорю: мне семнадцатый год. А она мне – врешь! И выгнала. Не знаю, что бы со мной было, если бы я там осталась.

– Мы бы никогда не встретились. – Карадор потерся щекой о ее макушку. – Или встретились, но… не как отец и дочь. Я же с эльфийками дела почти не имел – наши леди знаешь какие строгие! Чуть за ручку подержал – считай, в любви признался. Поцеловал – пообещал жениться. А уж если переспал, тогда вообще кошмар! Только шлюхи и спасали…

– А я – спала, – вспомнила Тара. – Много раз. В нашей «стае» я была общей. Только сама выбирала, когда и с кем. Ты меня ненавидеть должен!

– За что? За то, что ты есть? – Он взял в ладони ее лицо. – Или за то, что все-таки сейчас меня ножом пырнешь в благодарность за твое зачатие? Ты мне нравишься. Если бы можно было все переиграть, я бы ничего менять не стал. Кроме одного: я должен был как следует поговорить с Мариль девять лет назад. И начать искать тебя сразу, не ждать столько времени!

Он сказал это таким тоном, что девушка разжала пальцы. Нож, который она сжимала в руке, со звоном упал на пол, а «охотница» обхватила эльфа за пояс двумя руками и заплакала снова, уткнувшись лицом ему в плечо.

Через ее голову Карадор заметил остановившегося в дверях Фейлинора. Судя по выражению лица, молодой Наместник слышал если не все, то половину.

– Слышь, подруга… ой, то есть дочка. Тут этот пришел, твой! – Эльф слегка встряхнул прильнувшую к нему «охотницу».

– Нет-нет! – затрясла та головой. – Не хочу! Скажи ему, что…

– Иди сюда, – зверским шепотом окликнул один Наместник другого. – Она по тебе вся исстрадалась!

– Но, – Фейлинор сделал робкий шаг, – она же…

– Выпендривается! Что я, девчонок не знаю?

Тара рванулась прочь, но ее крепко схватили за запястье. Вырваться не получилось – хватка у весельчака и шутника оказалась железной.

– В общем, так, – распорядился он, подтаскивая молодых друг к другу. – Ты падаешь перед нею на колени и говоришь все эти красивые слова о любви. А ты стоишь, слушаешь, киваешь, а потом вы целуетесь и живете долго и счастливо. Все понятно или повторить?

– А ты… вы? – На него уставились две пары глаз.

– А я пошел думать. У меня два дела «висят»! Мне некогда!

Две пары глаз внимательно смотрели ему вслед.

Глава 9

Но далеко уйти ему не дали. Стуча посохом, дорогу эльфу решительно заступила Видящая.

– Если вы намерены прочесть мне лекцию о моих родительских обязанностях и всем таком прочем, то должен предупредить… – начал было Карадор, но волшебница взмахнула рукой, отметая его слова.

– Я только что разговаривала с этим юношей, Льором. Конечно, он мне ничего не сказал, но…

– Но кто дал вам право проводить допрос потерпевшего без письменного разрешения следователя? – мгновенно ощетинился эльф.

– Я его не допрашивала. Я осматривала его ноги. И просто интересовалась как врач, что он чувствовал в тот момент, когда встал… ну помните?

– Ага.

– Так вот, он так старательно уходил от ответов, что я заподозрила неладное и решила… в общем, я немного нарушила врачебную этику, запрещающую вмешательство в разум пациента без его на то согласия. В конце концов, я еще немного и некромант, а представителям этой профессии подобное разрешение не требуется. В общем, я обнаружила там следы чужого присутствия. Он все время думает о ком-то еще. То есть избегает думать. И я склонна подозревать, что это и есть та самая Видящая, которая…

– Понял. Что вы предлагаете?

– Вы ведь подозреваете меня. Я знаю, как доказать вам, что непричастна к последним событиям, и заодно могу указать на подозреваемого.

– Ага, – хищно потер руки Карадор. – И какие у нас планы?

– Для начала надо поговорить с Льором…

Драур был жив! Вот это новость!

Первые несколько минут лорд Лоредар сидел неподвижно, переваривая полученную информацию. Но это было невероятно! Как такое могло случиться? Без искры Фрозинтар не протянул бы и нескольких минут, а она погасла – он сам видел это. Флакон разбился, а его сохранность была непременным условием ее существования. Что же произошло? Или опять вмешался случай? Нет, второй раз это просто невозможно! И что теперь делать? Каким-то образом научившись существовать без искры, драур ускользнет от хозяина. Что же делать? Как заманить его в ловушку?

Бывший советник долго сидел у стола, прикидывая так и эдак.

Не придумав ничего и только заработав головную боль, лорд Лоредар встал и вышел из своей комнаты. После отъезда дочери он крайне редко покидал четыре стены – не только потому, что работа занимала все его мысли и отнимала много времени. Просто остальные Видящие с неудовольствием восприняли появление в стенах Обители мужчины. Лишь то, что он как-то связан с одной из них, служило оправданием. Немногие были сильнее бывшего советника в магии, но объединенными усилиями эти женщины запросто могли бы его прикончить. Вот лорд Лоредар и старался не мозолить им глаза. Не забывают пригласить в общий зал дважды в день на трапезу – и довольно.

Был вечер. Обитель рано отходила ко сну, после раннего ужина все расползались по своим кельям и почти не общались друг с другом. Зато и вставали волшебницы с первыми лучами солнца и сразу принимались за дела. Утром им полагалось только по кружке травяного чая с куском хлеба и предлагалось терпеть до обеда, который был сытным и обильным, хотя и однообразным – каша, тушеные овощи, лепешки с ягодами, вареные яйца. На ужин – суп, холодный летом и горячий зимой, и остатки обеденной трапезы.

Сейчас башня, где разместились беглые волшебницы, казалась пустой – все сидели по своим кельям. Из ближайшей слышался шепот и постанывания – эти две женщины часто бегали друг к другу в гости и не всегда за тем, чтобы посудачить о погоде. Обычно воздержание давалось бывшему советнику легко, но сейчас, когда он – один мужчина на полдесятка одиноких женщин, это представлялось каким-то диким.

Две лаборатории были пусты. В третьей горел свет и слышалось позвякивание и бульканье – сестра-алхимик занималась эликсирами. В отсутствие медиумов, которые могли бы поставлять волшебницам энергию, Видящие обратили внимание на скрытые резервы организма и стимулировали его искусственными препаратами, которые день-деньской изобретала сестра-алхимик. Благодаря дочери – Лаллирель оказалась специалисткой широкого профиля, что довольно редко среди Видящих – бывший советник знал алхимию и несколько раз давал советы. Но сейчас он прошел мимо, даже не задержавшись у слегка приоткрытой для лучшей вентиляции двери.

Ему хотелось побыть одному и спокойно подумать. Миновав жилые помещения, он спустился в большой зал, а оттуда узким коридором прошел в часовню Покровителей.

Все часовни устроены одинаково. В центре – большой алтарь Покровителей, вокруг которого стояли молящиеся. В больших соборах тут кольцом располагались скамьи для женщин – мужчины, как правило, стояли позади. В самых больших соборах сиденья располагались в несколько рядов – каждый ряд чуть выше предыдущего, так что с заднего на алтарь смотрели сверху вниз.

На алтаре, представлявшем собой девятилучевую звезду с нанесенными на нее символами всех девяти Покровителей, обычно горели свечи. В самой Обители они должны были гореть круглые сутки – каждый день назначалась дежурная, которая и следила за этим.

В часовне не было окон, и она казалась провалом в бездну. Перед началом службы тут и там, конечно, зажигали светильники, но сейчас лишь девять крошечных огоньков разгоняли темноту. Лорд Лоредар остановился на пороге. Что-то показалось ему неправильным. Он несколько секунд смотрел на алтарь, пока до него не дошло: огоньков было на один меньше. Лишь восемь свечей мерцали во мраке!

Удивленный, он сделал несколько шагов, недоумевая, где же дежурная Видящая и почему она оставила алтарь без присмотра. Ведь это входило в ее прямые обязанности! Покровители могут разгневаться на такое пренебрежение.

Но, пройдя половину пути, лорд Лоредар сразу заметил волшебницу. Прислонившись к каменному боку алтаря, Видящая мирно спала, посапывая во сне, оставив алтарь без присмотра.

Первым порывом лорда было разбудить женщину и заставить вернуться к своим обязанностям, но он передумал. Немного постояв, бывший советник тихо направился к выходу. Как ни странно, но погасший огонек свечи был для него словно озарение.

Он сидел на постели и осторожно разминал икры, пытаясь как-то заставить расслабиться одеревеневшие мышцы. От досады хотелось плакать – ниже колен ноги просто ничего не чувствовали. Словно он прикасался к чужим ступням и щиколоткам! На ощупь они были такими же, как прежде, и в то же время словно принадлежали кому-то другому.

Дверь распахнулась от мощного пинка:

– Всем стоять! Тайная служба!

Карадор решительно вошел в роль следователя по особо важным делам. Льор рванулся вскочить, но из-за локтя неугомонного эльфа вперед протиснулась целительница, оттесняя своего спутника:

– Не пугайте мальчика. Ему и так досталось!

Эльф обиженно засопел и демонстративно скрестил руки на груди – мол, не хотите, как хотите! Волшебница прошла к постели, присела на край, дотронулась до его ступни:

– Так больно?

– Нет.

– А вот так?

– Тоже нет.

– Ты совсем ничего не чувствуешь?

– Совсем, – покачал головой Льор. – Их можно сколько угодно мять и трогать, даже резать ножом и прижигать раскаленным железом – они никогда ничего не будут чувствовать.

Голос его дрогнул. Чтобы никто не догадался о накатившем отчаянии, пришлось отвернуться и уставиться в окно.

Мягкая ладонь накрыла его руку.

– Понимаю, тебе тяжело и больно. Как это ни печально сознавать, но я ничем не могу тебе помочь, – произнесла волшебница. – Это боевая магия Меана. Помочь тебе может только адепт этого ордена… или тот, кто сделал это с тобой.

– Мы все знаем, – Карадор не мог долго молчать, – то есть мы подозреваем, что здесь замешана еще одна Видящая. И ты ее знаешь! Ты нам поможешь ее изловить…

– Нет, не так. – Целительница нетерпеливым жестом приказала эльфу заткнуться. – Ты можешь помочь себе избавиться от этого недуга. Знаешь, как снимаются подобного рода отсроченные заклятия? Либо просят специалиста, либо…

– Приканчивают того, кто это устроил! – опять вылез неугомонный эльф.

– Да, – вздохнула волшебница, – со смертью мага все чары, наложенные им, как правило, теряют силу.

– А бывает, что не теряют? – догадался Льор.

– Бывает, что и так, но не в твоем случае. Это – отсроченное заклятие. Оно и называется отсроченным потому, что существует какой-то срок его исполнения, который контролируется его создателем. Он выбирает момент и запускает механизм. А если момент выбрать некому – значит, заклятие не сработает.

– Но оно же никуда не денется, – неожиданно для себя заспорил юноша. – И потом, что будет, если по теории вероятностей все-таки случится совпадение?

– Ты умный мальчик, – улыбнулась волшебница, – откуда такие познания в механике наложения заклятий?

– Меня учил мастер Эльфин Невозможный. Вы слышали о нем?

– Немного. Тот самый медиум, который уничтожил Орден Видящих пять лет назад?

Льор кивнул.

– Тогда все понятно. Разреши и мне немного побыть твоим учителем?.. Так вот, совпадения обычно имеют место. Но на подобного рода заклятиях обычно стоит что-то вроде чар предохранения – чтобы оно не сработало именно на такое неожиданное совпадение. Дополнительный вектор, который дает создателю уверенность, что его заклинание сработает именно тогда и так, как надо ему. То есть только по велению автора, и никогда больше. Понимаешь – никогда и ни при каких обстоятельствах! Если нет приказа – нет заклятия. И если порвать эту связь, то заклятие, конечно, никуда не денется, но уже не сможет сработать, ибо некому его запустить в действие. Понимаешь, в чем слабость отсроченных заклятий?

– Или по приказу – или никогда?

– Умница! Пожалуй, я начинаю склоняться к мнению, что и мужчины могут полноценно овладевать магическими науками.

– Учитель Эльфин говорил, что Орден Меана раньше был полностью мужским, а Орден Йови-Тало – смешанным. А мой второй учитель, лорд Фрозинтар, принадлежал к Ордену Бор-Земли. Он тоже мужчина, – сообщил Льор. – Орден Лар-Воды был полностью женским. А про Орден Ша-Ветра мне ничего не известно, – грустно закончил он.

Волшебница пожала плечами – ей не было дела до исчезнувших Орденов. У нее были более важные проблемы.

– Значит, чтобы тебе помочь, – заговорила она, – вернуть тебе ноги, мы должны…

– Изловить эту Видящую. – Карадор решил, что помолчал достаточно. – И ты должен нам помочь.

– Но я не знаю, как это сделать, – испугался Льор. – Я же не могу сражаться с…

– Сражаться тебе не надо будет, – самоуверенно ответил ему эльф и достал откуда-то из-за пазухи яблоко. Повертел со всех сторон и с хрустом откусил половину. – Это называется «ловля на живца». Ты и будешь этим живцом! А мы заляжем в засаде и в нужный момент ка-ак выскочим, ка-ак закричим: «Стой, сдавайся! Руки вверх!»

Целительница только покачала головой, но вслух ничего не сказала. Решительно, если один мужчина поднимет своим поведением мнение о представителях своего пола, то другой тут же все испортит.

Когда за целительницей и Карадором закрылась дверь, юноша тихо застонал, закрывая лицо ладонями. Ему было страшно. Подумать только – он должен был предать свою «госпожу»! Они предлагали ему такое… Ох, если бы они только знали… Нет, лучше пусть не знают. Лучше пусть ни одна живая душа не догадается, что хранит в своем сердце юный танцор. Раболепие, страх, ненависть, отчаяние, стыд – все вместе слагалось в чувство, которому не было названия. И он должен был нести эту боль в одиночку, потому что никто не поймет. Ему просто не поверят. Назовут предателем. Но он и так уже предал – своих друзей, своего учителя. Что же делать? Юноше отчаянно хотелось скинуть это ярмо, и в то же время страх перед возможным наказанием лишал его мужества. Пока он послушен, у него есть шанс жить нормальной жизнью – ходить, бегать, танцевать. Несколько дней полной неподвижности и беспомощности показались вечностью. Было страшно даже представить, какая начнется жизнь, если «госпожа» узнает о том, что задумал ее «маленький раб».

Но ведь рабство отменили! Даже у темноволосых его сородичи больше не считаются рабами, император Хаук запретил упоминать это слово. Сотни военнопленных были выкуплены и вернулись на родину, да и люди тоже понемногу начали отменять рабовладение. Почему же он терпит, когда какая-то женщина называет его «мой маленький раб»?

Надо было что-то делать. Но сложность заключалась в том, что рассчитывать Льор мог только на себя. И что бы такое придумать, чтобы никто ничего не заподозрил?

И кто тут не должен ничего заподозрить?

«Госпожа»! Но как… откуда она узнала, что он думает о ней?

А разве ты еще не понял, мой маленький раб? Я всегда знаю, где ты и чем занят. Я слежу за тобой!

Льора охватила паника. Он же не отвечал своей мучительнице, но она каким-то образом угадала его помыслы. А что еще она успела узнать? Присутствовала ли она – мысленно, конечно! – при его беседе с лордом Карадором и целительницей? Что успела узнать и какого наказания ему следует ожидать?

Я жду!

Что ей сказать? Правду или наспех сплетенную ложь?

Я не знаю…

Он сжался, ожидая наказания за свою дерзость. Что мучительница сделает с ним?

Ну, так узнай! И чем быстрее ты это сделаешь, тем больше будет награда. Да-да, мой маленький раб, я умею не только карать, но и миловать. Так что советую слушаться меня!