Текст книги "Когда талант смеется"

5 глава. Вверх по карьере и вниз в душе

Атлахт сбежал.

Эта новость облетела всех дельцов академии Инзениум.

Обычным ученикам, конечно, рассказывается интересная история об уходе и увольнении сего учителя. Да, потеря большая, но не для нашего директора. Братья Церизи больше не преподают свои предметы.

Говоря о событиях после побега Атлахта, многие моменты изменились. Резкие кадровые перестановки произошли в начальстве черных дельцов. Тех, кто упустил Атлахта, я больше не видел. Я чувствую малую толику жалости по отношению к этим людям, ведь так просто в начальники групп никого не берут. А то, что мой бывший учитель расправился с пятерыми за раз и скрылся в неизвестном направлении после этого, наталкивает на серьёзные размышления. Но нашего директора это не заботило. Мгновенная смена начальства и, казалось, проблема решена. Халир Валиданович остался довольным. Меня это совсем не устраивало.

Единственным плюсом, который я с этого получил, было назначение на должность верховного начальника черных дельцов. Это назначение дало мне неограниченную власть над всей школой и черными дельцами. «Моя правая рука» – как назвал меня директор. Я этот момент даже в мыслях комментировать не стал. «Выскочка мозгами набекрень» – как назвал себя я. Иногда добавляя «молодая выскочка». Ведь я работал здесь всего ничего.

Это также дало мне возможность верховодить и выбирать талантов но всей стране. Группа во главе со мной и Атлахтом не была единственной и по функциям различалась с остальными. Я познакомился с группами, занимавшимися исключительно поисками талантов, шпионажем, бумагами и прочей ерундой, которую мы привыкли сразу получать на руки. Это была очень сложная и структурная система, которая работала не один год и приносила хорошую прибыль.

Помимо разбирательств с моими новыми обязанностями я пытался найти Атлахта Церизи. Так как я был его близким другом, эта задача официально была возложена на меня, но даже несмотря на это, я так и не смог его отыскать. Я не тратил на это сил, потому что понимал – это бесполезно. Человек, с которым я общался столь долгое время, оказался мне совсем неизвестным. Что за сила у тебя, Атлахт Церизи?

Сразу узнав новость о побеге, я взял часть дельцов, и мы рванули в дом четы Церизи в городе Старте. Чай на столе был тёплым, телевизор включённым, Верна перепуганной. Мы осмотрели дом сверху донизу, но ничего не нашлось. Даже маленького тайника. Позже мы посетили его родной город, бывшую академию, где он работал, и места, каким-либо боком касающиеся Атлахта Церизи.

Безрезультатно.

Я все доложил начальству, и они забрали Верну в академию Инзениум. Слишком опасно оставлять ее там одну.

Я продолжаю учиться в академии, скрывая свою работу. Моральных принципов, которые должны были терзать, у меня не было. Как мне казалось поначалу.

Так я фактически возглавил чёрных дельцов академии Инзениум. Мой начальник – директор, пропадающий в столице среди высоких бюрократических чинов, но неизменно заботящийся о состоянии дел на чёрном рынке. В смысле – капают ли деньги и сколько. Действительно, очень заботящийся.

Моим первым делом, которое поручил директор, стал поиск Атлахта. Я согласился и принял команду с финансированием, но было слишком поздно. Человек, который не выдавал себя пять лет и потрясающее владел машиной Дэуса, не мог быть пойман так просто. Это при условии, что мы не будем говорить слово «невозможно».

Я исправно писал отчеты о местах, в которых якобы побывал, чтобы найти бывшего учителя. Нет, я не терял надежды, но пока не пытался. Слишком, слишком рано.

Халир Валиданович устроил Верну в академии в качестве секретаря. Не удивительно, что разговаривал с ней я. Она была напугана и сидела в одной из маленьких глухих комнат в техническом корпусе. Бледная, как мел.

– Ахилл! – бросилась женщина ко мне. Ее руки били крупной дрожью. Я почувствовал это, когда они коснулись меня. Очень холодные. – Где Атлахт? Что… что такое? ЧТО ПРОИСХОДИТ? ГДЕ АТЛАХТ? – в последних фразах слышались особые нотки укоренившейся истерии. Ах… Как же сложно.

– Верна… Верна Церизи… Сядьте. Вам нужно успокоиться, – мой голос казался мне очень спокойным. Вроде так, как должно быть.

– Где мой муж? Почему его здесь нет? – искаженное яростью и отчаянием, её лицо выглядело ужасно.

А слова лжи, оказывается, даются с трудом. Но разве меня это когда-либо останавливало? Я все же сказал:

– Ваш муж сбежал из академии после ареста начальством. Сейчас он в бегах. Его ищут, – и заодно добавил: – Мне очень жаль.

Наверное, вышло чересчур наигранно, так как Верна в ярости встала и ударила меня в лицо. А позже долго кричала:

– Это ТЫ жалеешь?! Ты обещал мне! Предатель! Трус! Где он? КУДА ТЫ ЕГО ДЕЛ?!?!?!

В моменты истерии человека любые слова в его адрес будут бесполезны. Верна тем временем принялась за крушение маленькой комнаты. Смотря на творящееся безобразие, я ждал упадка сил, ведь разговор, который я готовил для нее, только начинался. Избегая выпадов в мою сторону, я схватил ее сзади и прошептал в ухо:

– Вы ведь знаете, что он вернется…

Она утихла. Уже лучше.

– Атлахт Церизи вернется к вам, ведь он рисковал жизнью ради вас. Пока его здесь нет, вы будете жить и работать в академии Инзениум. Документы на ваше новое имя уже готовы, вам лишь осталось его принять, – и для закрепления эффекта добавил: – Не глупите, Верна. Что у вас, что у меня связаны руки, мы ничего не сможет поделать.

Я приходил к ней каждый день. Верна постепенно выходила из состояния ужаса и испуга, а через неделю спокойно приступила к своей работе. По пожеланию директора после уроков я занимал ее разговорами и спрашивал про Атлахта. Преследуя интересы академии, я могу казаться ей отвратительным предателем с эгоистичными целями. Однако забавно, что Верна так не считает. Более того, она держится противоположного мнения. Казалось бы, мы успели стать друзьями.

– Каким образом можно учиться на отлично, уделяя занятиям при этом минимум времени? – однажды спросила меня Верна после уроков в кабинете по изучению талантов.

– Это возможно только при отличных учителях и интересе к предмету. Вот и все.

– Для тебя важны оценки?

– Они не решают мою жизнь. Просто, чтобы академия не стала моим чистилищем, легче всего учиться на «отлично». Тобой довольны – тебя не трогают.

– Это единственный выход?

– Другого не нашел. Всегда можно уйти из академии. Но разве это победа?

И тому подобное.

Часто меня обучала и она сама.

– Вообще, зачем тебе такая жизнь? Ни цели, ни будущего… – однажды печально обратилась ко мне Верна.

– Почему же нет? – удивился я. – Всего за пару месяцев я достиг таких высот, о которых многие люди только мечтают!

– Красть чужие таланты? Это твоя цель?

– Зато я жив, – смог ответить только.

– Надолго ли?

Хороший вопрос.

– Хочешь вызвать во мне жалость?

– Нет, ты этого не допустишь.

– А в чем же заключается цель твоей жизни?

– Моей? В любви, – ответ дался ей так просто. Ответ она уже давно знала.

Ха!

– Сильно она тебе помогла?

– Любовь?

– Она самая.

– Она самая делает нашу жизнь осмысленной, – философически заметила Верна.

– Что-то не заметил.

– Конечно, ведь ты духовный импотент.

Разговор закончился. Нет, я бы вполне мог его продолжить, если понимал значение бессмертной темы любви. Но, что я точно понимал, это – бессмысленно.

Если разговоры касались Атлахта Церизи, то ничего важного Верна не сообщала.

– Он редко появлялся дома. Атлахт всегда заботился обо мне, и ни одного слова о черном рынке он не говорил… до того, как пришел ты…

Я – ящик Пандоры в семье Церизи.

Горько быть инструментом богов.

Приближается зима, поэтому даже на юге Намры ощущаются холода. В академию Инзениум еще пока не проникла атмосфера опасности, связанной с захватившей полстраны революцией. Прессу четко контролирует государство, объективные сайты порой вовсе не открываются. Но каким-то образом новости все же просачиваются в академию. Ученики шепчутся, не имея понятия об истинных масштабах волнений.

Черные дельцы же прекрасно замечают продвижение произвольной армии повстанцев, так как область нашей «охоты» сужается с каждым днем все больше и больше. Истощенная армия Намры, воевавшая на фронте, разделилась, дабы остановить бунт в стране. Главные центры юга и востока не поддались напору антиправительственных групп, чем еще поддерживается безопасность наших регионов. Вылазки наружу заметно сократились. Частым местом нашего посещения остался Драйзер, маленький городок на границе востока и юга. Не совсем правильно сказать «часто» – наша работа сократилась вдвое, поэтому только моя группа может ходить в этот городок. Таланты крадутся все реже и реже, но что говорить о черных дельцах. Многие пропали в городах, захваченных повстанцами, и больше не возвращались. Наши ряды стремительно редеют. Революция усугубила ситуацию увядающей Намры (война была для нас нормой). Наступил хаос.

Не так давно случилась беда. Во время вылазки в Драйзер меня ранили в левую ногу. Повстанец из ближайшего здания разглядел мою фигуру на улице и выстрелил из ружья. Удар попал в цель, я еще долго валялся на земле. Я слышал топот людей и их крики. Кровь лилась по моим следам, но зеркала быстро вернули меня назад. Остальные члены группы поступили так же. Правда, в темноте классной комнаты я не сразу разглядел белое лицо Ларета. Пуля попала в сердце и вышла с другой стороны. Его дыхание замедлилось, а на груди образовалось огромное пятно крови. Запах был ужасным, металлическим. Из его горла хрипло раздавались звуки, но кровь, попавшая в легкие, не давала говорить. Я успел схватить его еле протянутую руку, а Газнон поддерживал голову. Агония длилась недолго. Скоро Ларет затих, закрыл глаза, а мы остались одни в его луже крови.

С того времени вылазок больше у нас не было. Страх одолел всех, и таланты перестали красть. Смерти дельцов в академии не афишировались. Ларета мы похоронили своей группой в саду, в котором уже давно никто не гуляет. Каменщик предложил написать на надгробии «Умер за благое дело», как обычно пишут на каменных плитах людей, погибших на войне. Мы отказались. Это правда, которую не нужно было скрывать. Мы надеялись, что не единственная.

Беда никогда не приходит одна: вскоре в академию вернулся директор. Кража талантов была сведена к минимуму, и это не моя вина. Люди боятся, тем более, если эти люди – ученики от пятнадцати до двадцати трех. Я не собирался заставлять их это делать. Но директор думал совсем иначе. Он решил, что мне не хватает дополнительных лекций по правильному ведению дела. Более того, он был уверен, что я остро нуждаюсь в ударе кулаком в лицо и лицезрении красного от ярости собственно его, брюзжащего слюной. Люди часто ошибаются на мой счет.

Но разве этого я добивался? Я завишу от директора, но эта зависимость мне была не нужна. Халир Валиданович отлично справлялся как спонсор и просто прекрасно считал конечную выгоду. Но незаменимых людей не бывает. Я заинтересовался биографией нашего доброго директора. И – о чудо! В столице Нары он держится на должности члена верховной судебной палаты. Я хохотал до колик в животе. Такие моменты в жизни попадаются не часто, поэтому я совсем не собирался от него отказываться.

Халир Валиданович насильно начал формировать новые группы и отправлять их на кражу талантов. Неудивительно, что первым человеком, которого он назвал, был я. Среди черных дельцов появилось недовольство. Я самовольно переносил людей из одних групп в другие, основываясь на их талантах, которые лучше кооперировались между собой. Моя самовольность прошла без следа – это уже стало нормой. Все было прекрасно. В конце концов, система академии Инзениум представляет собой вертикальную иерархию, довольно неэффективную. Верхушка академии не имеет понятия о рядовых черных дельцах, которые подчиняются лишь своим начальникам. Принцип «Вассал моего вассала – не мой вассал» проявляется здесь в широких масштабах. Поэтому нужно, по крайней мере, и каким-то образом централизовать власть над черными дельцами. И из этой проблемы я собираюсь получить максимальную выгоду.

Забавным фактом оказалось то, что даже я часто получаю неполную информацию. Понял я это не сразу. Основываясь на нестыковках и случайностях, можно сделать какие-то выгоды. Только после того, как я отправился на кражу талантов (насильно директором), я смог подтвердить свои догадки.

Одной из них являлось быстрое приближение повстанцев к столице Намры. Эта информация нигде не освещалась. Я понял это через одну странность – директор постоянно оставался в академии. Человек, который раньше не оставался в академии больше трех часов, теперь жил и руководил высшим заведением. Инзениум – это фактически крепость для хорошей защиты. Она располагается под землей, ее сложно найти, да и самое банальное – иди найди что-нибудь в этом лабиринте из белых коридоров. Конечно, директор выразил свое желание улучшить работу академии и усилить процесс её развития (и т.д., и т.п.), как раз этим он и объяснил свое присутствие.

Для меня ситуация была сложной. Новые обязанности начальника, легшие на мои плечи не так давно, я взвалил на себя легко и добровольно. Ответственность не должна страшить людей.

После одного окрика директора мне пришлось отправиться еще на одну вылазку. Мелкие таланты значат мало, мне же нужен крупный бриллиант. Такой, что хватило бы на долгое время.

Я его нашел. Вблизи юга живет Хайя ДеЛина – девушка с сильным талантом. Ее бледная кожа указывает на происхождение с севера. Что она делает на юге – не так уж и важно для меня.

В ее городе невероятно солнечно, но времени наслаждаться теплом у нас нет. Пробраться к ней – в двухэтажный дом с видом на море – оказалось очень сложно. Крупные люди, прекрасно исполняющие роль телохранителей, могли бы стать серьезной помехой для нас. Но когда это было помехой? Бесшумная походка, стремительные и ловкие движения и быстрое нажатие на болевую точку – вот, что помогает мне, Тиру и Газнону быстро проникнуть в дом. Маски мы надеваем только в редких случаях – вот этот момент как раз и настал. Везде напичканы камеры, а треугольный капюшон, хоть и скрывает часть лица, но не может быть гарантией неузнаваемости. Хайя ДеЛина оказалась на втором этаже. Не одна.

Как только мы заходим, перед нами разворачивается пречудесная картина. Хайя ДеЛину за горло держит высокий мужчина в черном и с разъяренным выражением лица ей что-то говорит. Еще два человека в черном стоят рядом и, казалось, совсем не замечают нас. Это и стало нам выгодой.

Трое мужчин падают навзничь, не получается вырубить только того высокого – парень оказался слишком злым. Приходится скрутить его и привязать к ножкам кровати. Хайя ДеЛина упала на пол, пытаясь отдышаться. В глазах девушки мелькает благодарность, но лишь на миг. Она быстро замечает на нас черную одежду и маски, характерные для черных дельцов. Из огня в полымя.

Тиру с Газноном понадобилось пять секунд, чтобы девушка не успела закричать.

Еще одни дельцы? Я жестом подзываю Тира, пока Газнон держит сопротивляющуюся девушку и мы начинаем обыскивать парня. Тот дергается и мешает нам (что так типично для жертв). Мы дергаем рукав и видим крупную татуировку. Сразу узнаем этот знак. Символ герба Литиссии.

Возникает столько вопросов… Как? Черные дельцы с Литиссии? Вы издеваетесь?

Парень хмуро смотрит на нас, и в нем я узнаю типичные южные черты. Ну да, ведь в Литиссии жарко, совсем как у нас на юге Намры, поэтому жители этих регионов похожи. Я нажимаю на болевую точку на горле парня. Кричать он не может, но до меня доносится едва различимый шепот. Я поворачиваюсь к Тиру и безо всякого звука произношу фразу, которую мой напарник должен прочитать по губам: «Мы… забираем… его… с собой». Тир кивнул.

Лишние мысли прочь.

Я поворачиваюсь к Хайя ДеЛине, которую удерживает Газнон. Глядя на отчаянно сопротивляющуюся девушку, я вдруг понимаю, что она мне знакома. Вот только откуда?

– Прошу, пожалуйста! – раздается тихий голос девушки. – Я отдам все деньги и драгоценности – только не забирайте у меня талант!

Я качаю головой и принимаюсь вспоминать дальше. Хайя ДеЛина… Хайя ДеЛина… Звучит невероятно знакомо…

– Гады, гады! Отпустите меня! – тихий шепот грозит перерасти в такую же тихую истерику.

– Давай быстрей! – так же без звука, одними губами сообщает мне Тир, но я не трогаюсь с места. Говорить на этом задании запрещено. Записывающие устройства здесь тоже есть. Хлороформ мы потратили на охранников на улице, поэтому уделом Тира и Газнона стало удержание девушки. Терпите.

– Я убью вас. Клянусь, убью. Вы думаете, что сможете спастись? – на ее глазах выступили слезы, и она не может их унять. – Убью, убью… Никто вас не спасет…

А я все так же стою и напряженно думаю. Потом оглядываюсь на комнату. Вдали на полках стоят книги с известными мне обложками. И только теперь до меня дошло, ЧЕЙ талант я краду…

– Аделина? – хрипло спрашиваю я, и мои подчиненные недовольно уставились на меня. Говорить здесь – табу, но… это был человек, чьи мысли, мне казалось, я понимаю.

Девушка вздрагивает и замирает, потрясенно глядя на меня.

– Ты… ты меня знаешь?

Еще бы, чтение твоих книг приносит мне большое удовольствие.

– Ты… если ты меня знаешь, пожалуйста, отпусти меня. Я никому не скажу, что вас видела. Прошу, пожалуйста. Я никому, честное слово, не скажу, я…

Я снова качаю головой. Нет, нет, нет. Я столько сделал, чтобы стать черным дельцом. Я не потрачу на тебя свое будущее.

Девушка заметила в моих глазах холодную решимость и ее слова кардинально поменяли свое направление.

– Да? Тогда убивай, сволочь. Убивай! Думаешь, ты сможешь после этого жить свободно? Ха! Мечтай! Кто бы ни был, кто бы ни был твоим боссом… – девушка сильно дрожит, – он убьет рано или поздно и тебя! Черные дельцы! У вас нет будущего! Нет его! Ты умрешь, как собака! Все, кому ты верил, ради кого ты убиваешь, все убьют тебя! Думаешь, я не знаю, как вы живете, дельцы? Я знаю о вас многое! Знаю!

Эта информация меня заинтересовала. Парень с Литиссии внезапно попытался вырваться, но Тир держит его крепко. И презрев все наши правила и табу, я опускаюсь на колени перед лежащей девушкой, чуть спускаю свою маску с носа и спрашиваю у нее:

– Что ты знаешь о нас?

Мой быстрый жест ее не пугает – девушка продолжает смотреть на меня горящими от ненависти глазами. Думаешь, меня это тронет? На меня всю жизнь так смотрели.

– Ты думаешь, черные дельцы долго живут? Когда кого-то раскрывают и его ловят, то дельцы поступают просто – они убивают напарника! Тебя тоже убьют! Как убивали всех до тебя!

– Откуда ты знаешь о нас? – спрашиваю я. Но Хайя или Аделина не собирается отвечать на мой вопрос.

– Убьют, убьют! Даже не думай, что спасешься! Все… все, кто выше тебя, убьют вас… Даже не надейся…

Ее слова закончились и переросли в тихий плач. Это нужно заканчивать. Я вытаскиваю разноцветный кубик и вкладываю в руку ничего не замечающей девушки. Она открывает глаза и потрясенно смотрит на машину Дэуса. Я понял, что она знает про нее, видя ее отчаянные попытки отбросить смертельную игрушку. Не надейся, Аделина. Все кончено.

Ее дыхание становится медленным, пока не пропадает вовсе. Тело девушки мякнет, и мы аккуратно кладем его на пол. Люди с отобранными талантами почему-то всегда умирают с закрытыми глазами. Грудь кольнуло сожаление – я не смогу прочитать больше ее книг. Но если бы я сохранил ей жизнь, не стало бы меня, который их читал.

Когда я закончил, парень с Литиссии с какой-то жалостью и удивлением посмотрел на меня. Что такого? Он ведь сам черный делец. Тир привязывает парня к себе, мои напарники достают зеркала и выжидательно смотрят на меня. Я махнул рукой и отправил их в академию. Аделина больше не откроет глаз, и совсем скоро ее найдут.

Быстро. Смотри быстро.

Парни исчезли. Я оглядываюсь на полки, на которых заметил знакомые книги. Я прочитал их все. Стараясь ничего не трогать, я чуть подвигаю шкаф, чтобы рассмотреть книги сзади, но раскачанный шкаф опасно дернулся и сверху на меня упал серый ежедневник. Мои ловкие навыки в этот раз сослужили мне плохую службу, в итоге, мои пальцы машинально сжали серую обложку. Я ничего не могу поделать, кроме как забрать ежедневник с собой. Его потом можно сжечь. Я слышу шум с улицы и достаю зеркала. Пара секунд – и я нахожусь в кабинете академии Инзениум. Тир с Газноном уже сидят там и задумчиво на меня смотрят. Первым голос подал Газнон.

– Она с Литиссии.

– Кто? – я не сразу понимаю.

– Хайя ДеЛина. Она с Литиссии. Только с их языка «хайя» означает первую букву в алфавите и человека, наделенного лидерскими качествами. Еще «хайя» означает «первый». У нас первая буква «А» – вот и ее псевдоним «Аделина» – всего лишь имя. Мы могли бы догадаться.

– Откуда ты знаешь язык Литиссии?

– Мой дедушка рассказывал, что слышал от своего. Ведь тогда Литиссия была торговым союзником Намры. Не как сейчас.

Я принимаю эту информацию с кивком.

– Где тот парень?

– Я связал его в комнате в конце коридора справа. Ты можешь с ним поговорить потом, – отвечает Тир.

После того, как я отпустил напарников, вытаскиваю из кармана машину Дэуса. Такой талант нужно поскорее защитить. Одно нажатие по нужным точкам – и одна сторона кубика открывается. Хрустальный шарик падает мне в руку, и я отправляюсь с ним к комнате хранения. Двери открываются моими отпечатками и сетчаткой глаза. Место для таланта Аделины давно было подготовлено. На сенсоре внизу я утром еще написал:

Талант: писательство

Уровень: 96%

Тип: второй

Бывший хозяин: Хайя ДеЛина

Железная коробка послушно принимает хрустальный шарик и опускает внутрь куба. Никакая пуля, никакой взрыв не тронут чистый талант.

В комнате никого нет, и я раскрываю ежедневник Аделины, который оказывается заметками к ее новой книге. На время меня я почувствовал вину. Такие книги больше никто не напишет. Но пусть эти мысли бегут прочь. Они не для меня.

На странице красивым почерком выведены слова. Я с удивлением читаю знакомое имя.

Тадеуш Дэус.

Теперь я уверен, что Аделина была связана с черным рынком.

Я привык доверять писателям, которых читал. Я верю, что они пишут правду. И в этот раз привычка берет вверх.

Могла ли мне врать Аделина родом с Литиссии?

Во мне явно борется противоречие.

«Все, кто выше, тебя убьют».

Халир Валиданович не тот человек, который будет жалостлив. Ее слова не останутся пустыми. Ведь именно сейчас директор больше всего недооценивает меня.

Хорошо, что в комнате никого нет. Я могу обдумать все в тишине.

Месть – это блюдо, которое подают холодным.

После занятий мы с Тиром и Газноном просто сидим в нашем кабинете и смотрим новости о продвижении повстанцев.

Одним вечером мы слушали речь одного из них, Эдриго Золя. Она проходила на центральной площади западного города.

– Довольно прибирать мусор за правительством Намры! – кричал со сцены высокий человек с густой бородой и усами. – Мы требуем свободы и равенства!

Они требуют свободы и равенства. О какой свободе идет речь?

– Довольно превосходства талантов! К чему вела нас история человечества? Разве мы – не люди? Разве не мы, простой народ, строим историю мира?

Эта пафосная речь, казалось, вот-вот достигнет своего апофеоза. О каком равенстве идет речь? Люди обожают делить всех по признакам и гнобить одну группу. Есть таланты, а есть обычные. Но кому из них легче жить?

– Справедливость за справедливость, зло за зло, добро за добро, око за око… – это вечный закон жизни, и мы будем соблюдать его свято. Смотрите! – мужчина вскинул руку наверх на импровизированную сцену позади него.

Через дверь из здания повстанцы, держа за руки, тащили за собой упирающегося мужчину с таким перепуганным видом, что беднягу стало жаль. Его привязали к деревянным палкам, воткнутым в стену, и руки завязали над головой.

– Этот предатель, – тем временем продолжал Золя, – убийца. Он губил жизни наших детей, обогащался за наше горе и выдавал себя за благочестивого гражданина. Пришел конец этой лжи. Мы больше не будем терпеть черных дельцов! Убийцы не имеют права на жизнь!

И с этими словами он вытащил пистолет, висевший на поясе, и выстрелил в привязанного мужчину. Тот дернулся один раз без всяких криков и повис на палках. Возле груди расплылось кровавое пятно. Толпа радостно загудела.

Тир выключил телевизор. Наступила тишина. Вроде нужно что-то сказать, поддержать товарищей, подчеркнуть важность нашей работы и… что за чушь. Работайте черными дельцами – и будет вам счастье? А счастья не будет. И свободы. И безопасности. Для нас это уже не существует.

Я ничего не сказал. Через некоторое время Тир вышел. Еще через двадцать минут ушел Газнон. Я остался один.

Это был конец всему.

Позже я отправляюсь к тому самого парню из Литиссии. Он спокойно сидит на холодном полу в кабинете, связанный по рукам и ногам. Голос, кажется, к нему уже вернулся.

– У тебя сильный напарник, – сказал парень сразу, как только я зашел. – Я так и не смог его одолеть.

Я молчу. Нельзя позволить ему взять инициативу в нашем диалоге.

Я подхожу к нему поближе.

– Как тебя зовут?

– Заир ДеРо.

– Заир значит, – я не сомневаюсь, что через пару минут забуду его имя. – Как давно работаешь на дельцов?

– Допрос, значит, – понял парень, но быстро остановился и ответил: – Я и есть делец.

– Ложь.

– Я не вру. Я давно работаю на черном рынке.

– Тогда почему ты так удивился смерти Хайя?

– На себя посмотри. У тебя даже нет сожалений. А таких, как она, больше не будет, – хмуро отвечает Заир.

Не смеши меня. Неужели он только этого и испугался?

– Кто бы говорил. Разве не ты отправился за ее талантом?

– Мы не собирались красть талант. Мы просто пришли к ней.

– Да, удушение – лучшее приветствие хозяевам, – язвлю я.

– Она не собиралась нам помогать, вот мне и пришлось!

– Теперь я еще больше сомневаюсь в том, что ты делец. С каких пор такие, как она, помогают тебе?

– Хайя ДеЛина родилась в Литиссии. Помогать нам – ее долг!

– Наверное, именно поэтому она взяла псевдоним и стала жить в Намре, – мне все больше хочется вывести его из себя.

– Она забыла свой долг! Я пришел, чтобы вернуть все сполна.

– Какая глупость. Зачем Хайя связываться с дельцами!

– Хайя не просто талант! – злобно произносит парень. – Она работала дельцом!

А это уже интересно.

– Тогда как черный делец с Литиссии мог оказаться в Намре?

– Ее раскрыли. Нечаянно. Просто один недоумок подставил ее, и все узнали, что она – черный делец.

– Ее хотели убить?

– Хотели, хотели. Только вот хотел тот, кому мы доверяли больше всего. Никогда не доверяй тому, кто выше. Никогда.

Никогда не доверяй. Это уже лозунг моей жизни.

– Вот как. Поэтому она взяла псевдоним и оказалась в Намре, – подвожу я итог. – Но как я понял, ты явно не из тех, кто выше ее. Что тебя привело в Намру?

– Тебе самому уже смешно, да? Посмеяться хочешь? Смейся. Смейся лучше, не делай вид, будто ничего не знаешь.

– Чего я не знаю?

– Не знаешь, не знаешь, – пытается передразнить меня сей индивид. – Не делай вид. Войне уже конец.

– Войне? Какое дело тебе до войны?

– Какое дело мне до войны?! – заорал парень. Я сразу понимаю, что у него все в порядке с головой. – А ты, слабоумный, хоть знаешь, почему началась война? Знаешь?

– Сначала скажи мне, что ты делаешь в Намре?

– В Намре? Свою страну спасаю! Спасаю! Нет у нас машин Дэуса! Нет!

– Нет машин Дэуса? – это были ужасные слова. Как много эти машины значат для черных дельцов, и их отсутствие означает только одно – черного рынка в Литиссии больше нет.

– Нет больше Литиссии, нет ее, – продолжает говорить парень.

– Как? Что значит «нет машин Дэуса»?

– Нет их. Сломали наши. Нет их, понимаешь?

Сломать машины Дуса – сложная задача. Что, черт побери, происходит в Литиссии?

Парень неожиданно замолкает и больше не смотрит мне в глаза. Смогу ли я вытянуть из него больше информации? А зачем? Не нужно.

Я встаю и выхожу из комнаты. Надо приказать, чтобы от него избавились. У меня теперь слишком много дел.

Тир с Газноном мне были больше не нужны. Мы перестали общаться между собой. Отношения командира и подчиненного вырвались на первое место, утоптав дружбу в прошлом. Это было бы очень печально, если не так безразлично.

Теперь я выхожу на кражу талантов с бывшими начальниками групп. Общаться с ними довольно сложно, но кого пугали такие сложности? Радим Тангре, который занимал раньше мое место, имел большое влияние на дельцов и, естественно, изначально меня ненавидел. Какое ужасное чувство! И совсем, совсем неприятное. Это нужно исправить, как можно быстрее.

– Радим, у меня есть к вам просьба.

Да, да, именно так начиналось мое первое обращение к этому человеку. И главное – искренняя улыбка и полное игнорирование презрительного взгляда.

– Что вам нужно? – спросила… недовольная рожа.

– Я так давно начал работать и, к сожалению, мало о чем знаю. Вы работаете здесь несколько лет, возможно, вы сможете мне помочь. Вы свободны вечером?

Ай да я. Несколько наигранно, но такой была бы любая моя первая речь с этим человеком.

– Извините, я занят, – Радим оказался чрезвычайно вежливым. И немногословным.

– Понимаю. На несанкционированные вылазки всегда трудно найти время.

Радим дернулся и остановился на месте. Ты думал, я не знал о твоих кражах?

– Я ничего не имею против, – сразу сообщил я. – Вы имеете возможность заниматься тем, чем хотите. Но как насчет выхода на рынок с мнимого одобрения директора?

Он не повернулся, но рука заметно дернулась. Я перебил его пафосный уход.

– Думаю, я смогу вырваться сегодня вечером, – глухо раздался голос.

Это был триумф. Мой.

Как много честных людей отправляется работать в качестве черных дельцов? Деньги, много денег или безвыходные ситуации толкают людей работать на черном рынке. Радим – не исключение.

Именно благодаря этой догматике я расположил всех возле себя. Ага, я их подкупил.

Вечера я теперь провожу с новой кампанией. По ходу дела я успел познакомиться с Сидом Орлеоне, начальником групп вторых типов, Дарой Валин, куратором шпионов (тех, кто занимаются сбором информации) и Радимом Тангре, начальником самых больших групп. Они веселые, находчивые и невероятно алчные до власти и денег. Все чудесно.

Чтобы реализовать свои планы, мне остается только одно. Среди дельцов хватает сильного недовольства. Всегда найдутся вечно недовольные. Главное – чтобы их было большинство.

Я иду к директору с предложением.

– Это действительно нужно? – спрашивает меня Халир Валиданович.

– Ситуация закаляется, дальше может быть хуже. Лучше действовать уже сейчас.

Директор задумался. Или просто принял задумчивый вид.

– Правда, многие уходят?

– Сейчас очень опасно. Дельцы отказываются работать, – сообщаю я.