Текст книги "Когда талант смеется"

– Ты меня достал!

– Это ты меня достал!

– Да я тебя…

– Коллеги, коллеги, – засуетился секретарь Злоготин, – помилуйте, тут же ученик…

Преобразование просто необыкновенное. Через секунду я смотрю на серьезных, интеллигентных и совершенно спокойных учителей, один из которых явно ответственен за меня. Оба одеты в костюмы, но они различаются цветом, покроем и стилем. Два брата явно пытаются подчеркнуть собственную независимость, что и выражалось в ребяческом поведении. Но учительские маски никто не отменял, а им они как-никак шли.

– Добро пожаловать, Ахилл, – улыбается Атлахт и протягивает руку. – Ты уж прости за это маленькое недоразумение…

Судя по выражениям других учителей, у них эти «недоразумения» случаются раз в несколько недель. Если не чаще.

– Привыкай, – сообщает близнец Церизи. – Здесь нет нормальных, одни сволочи.

– Ты, как всегда, учтив и вежлив, – произносит Атлахт, обращаясь к Родригесу.

– Первый день – знакомство с новыми правилами, – поясняет тот. – Ну ладно, бывайте.

И уходит.

Впервые вижу такого учителя.

– Эх, – выдыхает секретарь Злоготин, а вместе с ним и остальные учителя, – золотой человек, хороший учитель, гениальный математик, но характер – не позавидуешь. Ты на него не обижайся. Он и с директором так. Но уроки тебе понравятся, он потрясающе ведет.

Академия Инзениум огромна. Мы входим в лифт, и Атлахт набирает на стене цифры 312. В ответ на мой удивленный взгляд тот поясняет:

– Это этаж.

Наверное, на этом месте я должен понятливо кивнуть головой и отвернуться. Атлахт дальше ничего не объясняет. Я вопросов тоже не задаю. Хотя стоило бы.

Лифт стеклянный и видно, как мы с большой скоростью едем вверх. Я приближаюсь к стеклянной дверце и через нее смотрю вниз. Там маячит бездонная пропасть. Медленно отхожу от дверцы.

– Вы будете пользоваться лестницами, так как лифты разрешены только для учителей, – говорит Атлхат. – Не беспокойся, учебные и жилые корпусы находятся рядом.

Лифт останавливается, и мы выходим. Мы долго идем по коридору без дверей и окон, освещенному лишь тусклыми светильниками.

– Это просто административный корпус, вот его и не особо обустраиваем, – поясняет мой классрук. В конце коридора маячит металлическая дверь. Атлахт прикладывает палец к маленькому квадратику справа. Тот незамедлительно окрашивается зеленым светом, и дверь бесшумно открывается.

Мы выходим в ярко освещенное солнцем место, отчего я даже зажмуриваюсь на миг. Когда я открываю глаза, моему изумлению нет предела. Вокруг растут деревья. Огромные! Дубы, сосны, липы возле пруда. Между ними заложены каменные тропинки, а в центре стоит фонтан со скульптурой девушки. Невероятно высокий потолок со стеклянными стенами, на какое-то время я чувствую пар, поднимающийся вверх. Но здесь не жарко.

Тропинки ведут к фонтану с памятником, и мы подходим к нему.

– Отсюда фактически начинается сама академия Инзениум. Как ты понял, административный корпус так не блещет, поэтому мы и называем входом это место.

Совсем рядом мирно покачивается липа, и капельки с нее падают прямо в фонтан. Поразительно.

– Это сад Тишины. Первый директор Инзениума разбил его здесь и дал название. Не поверишь, этому фонтану более тысячи лет, а он стоит как новенький, хотя чего с ним только не делали.

Я внимательно вглядываюсь в лицо каменной девы. В одной руке она сжимает папку, а другую театральным жестом протягивает перед собой. Словно приглашает куда-то.

– Халари Гаас, – поясняет Атлахт, – она считается первым человеком, который смог взять свой талант под контроль. С ней связано много легенд. По одной, она была первым учителем академии Инзениум, и благодаря ей у нас есть ученики по всему миру. По другой легенде, она – облик святой девы Иллады, пришедшей подарить знания людям этого мира. И как во всякой хорошей сказке, святая дева умерла в жутких мучениях от рук собственных учеников.

И после такого еще и детей учить… хороша профессия учителя, что сказать.

Скульптор постарался изобразить Халари Гаас настоящей красавицей. Статная фигура, высокий рост, тонкая талия, решительное выражение на милом лице – зачем такую милашку убивать?

На памятнике выбита надпись «Я продолжаю ЕГО дело».

– Это ее последние слова перед смертью. Халари с детства старалась помогать людям, открывала приюты и кормила нищих. Наверное, и в том мире она продолжает миссию Бога.

Бога? Как громко сказано? Это все, что она хотела сказать перед смертью?

Забавно.

– А каким образом вы выбираете учеников? – задаю вопрос, который интересовал меня с самого начала.

– Наша академия была создана для защиты талантов. Любой одаренный может скрыться от правительства в Инзениуме, пока не научится защищаться.

– И неужели правительство до сих пор не заметило столько пропаж талантов? – с сомнением спрашиваю я.

– Заметить-то заметили. Но что они могут поделать? Мы стараемся, чтобы исчезновения всегда отличались. Кто-то исчезает прямо на поле битвы, для других мы инсценируем смерть после ранений. Кто-то, как и ты, пропадает до того, как попал в Сандарн. Но это не повод для беспокойства.

– Почему?

– Все рано или поздно возвращаются.

– Это примерно через сколько?

– По-разному. Эта цифра колеблется от двух до двадцати лет.

– Ого. Почему такая разница?

– Все зависит от развитости таланта. Использовать машину Дэуса очень тяжело. Еще никому не удалось овладеть ею сразу же.

Мы входим в арку, за которой открывается деревянная дверь. За ней – еще три металлические. Атлахт прикасается к ручке одной из них, и та, запылав красным, плавно открывается. Здесь еще семь дверей. Мы входим во вторую дверь справа, но когда я вижу за ней новые десять, то не удерживаюсь от вопроса:

– Под конец нас ждут пятьдесят десятков дверей?

– Привыкай, передвижение по Инзениуму довольно сложное. Раньше здесь была центральная военная база. Она специально спроектирована в форме лабиринта – в качестве защиты от врагов. Для некоторых дверей нужны твои отпечатки пальцев, это можно решить одним прикосновением. Но есть двери, которые ученикам не открываются, за ними – запретная территория. Главное – просто выучить маршрут, а потом разбираться будешь легко.

Я верю в то, что разберусь, но эта надежда тает с каждым нашим переходом. Двери, сплошные белые коридоры и все. Лишь иногда я вижу картины, висящие на стенах. Атлахт снова поясняет мне:

– Картины висят на путях к столовой или к Главному холлу. Пойдешь на северо-восток – попадешь в столовую, в противоположной стороне – главный холл.

– А как определить, где северо-восток, если повсюду одни стены? – интересуюсь я.

Атлахт отвечает просто:

– Шестое чувство.

Я сразу понял, что с этой академией определенно что-то не так.

Через дюжину переходов мы попадаем в жилые корпуса. Как я понял? Белые коридоры превратились в бежевые и через несколько дверей мы находимся в комнате с высоким потолком. Стены задрапированы темно-красными обоями, а на них – картины, изображающие события, произошедшие в этой самой комнате – от прошлого до настоящего.

– Каждые пятьдесят лет сюда добавляют по картине, – сообщает Атлахт.

– Почему пятьдесят?

– Этого времени достаточно, чтобы изменились нравы. Тогда можно заметить, что отличает настоящее от прошлого пятидесятилетия.

В конце последнего коридора – высокие деревянные двери, которые я вряд ли смог бы открыть. Возле дверей располагается стол, как ресепшн в современных отелях, вот только место для человека пустовало.

– Что ж, кажется, Зар ушел за пирожными в столовую, – задумчиво говорит Атлахт, – ладно, решим это дело сами.

Он проходит за стол, вытаскивает огромную папку и принимается ее листать. Папка пахнет старьем. Видимо, ее начали вести давно. Атлахт вытаскивает оттуда лист и кладет его передо мной.

– Распишись.

– Что это? – спрашиваю я, аккуратно беря в руки договор.

– Расписка о неразглашении. Вполне стандартный пункт. Есть еще некоторые детали, можешь почитать.

Я и читаю. Все это время я ждал, когда мне представят такой документ. В конце-то концов, спасение и бесплатное обучение должно мне чего-то стоить. И я был уверен, что стоить это будет недешево. И я был уверен, что где-то это должно быть прописано.

И я не ошибся.

Овладеть машиной Дэуса, может быть, и долго, но не только это оттягивает выпуск ученика из академии. После того, как он осваивает талант физически, он обязан оплатить обучение. Самое интересное – а чем платить ученикам, сбежавшим из дома и практически не имевшим без денег?

Этот вопрос просто не может быть не озвучен.

– Да, в будущем после окончания вам в немедленном порядке нужно будет найти работу и каждый месяц переводить процент с вашей зарплаты академии. Конечно, в том случае, если не сможете выплатить всю сумму сразу.

– А какую сумму обычно выплачивают ученики?

– Триста тысяч дирхамов – если проучился три года. Потом к году просто добавляют по сотне тысяч. Вполне сносная сумма.

Для таких учеников, как мы, это более чем выгодное предложение, так как в академиях, где я обучался раньше, правительство выделяло четыреста тысяч дирхамов – только за один год.

Вот только…

– Но здесь прописано, что ученик обязан проработать определенную сумму на академию. То есть, я буду работать здесь?

– Может быть, – соглашается Атлахт, – мы многих учеников берем работать, если есть вакансии. Конечно, не всех – только лучших. Остальные ищут работу в других местах.

– Значит, просто выплатить сумму?

– Да.

Вопрос исчерпан.

Внизу договора я пишу своим вычурным почерком «Ахилл Гульран» и ставлю размашистую подпись. Словно приговор себе подписываю.

– Поздравляю, – забирает договор Атлахт, – и добро пожаловать в академию Инзениум!

8 глава. Как привыкнуть учиться

Я не мог представить, что представляет собой академия. Казалось, что она находится под землей, потому что двери во двор вели наверх и выходили мы из-под земли. Но в здании есть окна, и оттуда виднеется прекрасный пейзаж. Окна всегда открываются, и чувствуется легкий ветерок. Я так и не решил загадку этого странного месторасположения. Ученики сами гадали и уже бросили решать ее, а учителя лишь пожимают плечами, дескать, вот так-то.

Пейзажи за окнами меняются. Когда я впервые выглянул из своей комнаты, я увидел зеленые долины, а вдалеке – водопад. Ничего прекраснее мне еще не попадалось. Позже я мог видеть желтую степь, хвойные леса и зеленые луга. Однажды я проснулся от шума города. Когда выглянул в окно, оказалось, что нахожусь на последнем этаже высотного здания. Внизу ходили люди, которые передвигались как маленькие точки на цветной карте. Другой раз под моим окном располагался центральный рынок, и я удивленно разглядывал зеленые ларьки с запахом сырого мяса и вечными криками продавцов. Каждый день пейзажи менялись.

Для новичков выделен отдельный корпус, и, так как я зарегистрировался в академии последним, мне была выделена крайняя комната на верхнем этаже. Счастлив ли я? Что вы, обожаю каждый день бегать с первого на четвертый этаж. По несколько раз.

Комната средняя по размеру, вполне удобная для двоих учеников. Две кровати с разных сторон, два широких стола со стульями для подготовки и одна ванная комната, в которой стоят два одинаковых шкафа.

В тот раз Атлахт провел меня до корпуса. По пути он объяснил мне, что да как. Завтра начинается учеба, поэтому на подготовку к урокам у меня только вечер. Атлахт сказал, что жить я буду с напарником и ко мне должен подойти ответственный за наш корпус.

Этим ответственным был физкультурник, Зар Гордыни. Бывший бодибилдер выглядел грозно, с накачанными руками – только огромные усы и маленькие глаза портили всю картину. Как я с ним познакомился? Все вышло банально.

Врывается он ко мне в комнату.

– Дыщ!!!

Дверь, чуть не слетевшая с петель, с грохотом открывается. В это время я разбираю свой рюкзак в комнате. Уже в первый день я начинаю сомневаться в адекватности учителей…

– Добро пожаловать в академию Инзениум! – произносит Зар.

Вроде как с моим воспитанием все в порядке…

– Здрасьте…

– Атлух… Алих… эээ… Как тебя там? – спрашивает Зар, доставая блокнот с ручкой.

– Ахилл, – говорю я, все еще разбирая белье по полкам.

– Да, да, Алиф, фамилия-то какая?

– Гульран, – а про себя думаю, как можно перепутать мое имя с Алифом?

– Гулан, – записывая в блокноте, медленно произносит Гордыни, – Алиф Гулан, верно?

Твою ж… дивизию.

– Ахилл Гульран, – я решил, что сдаваться рано.

– Ну, как я и сказал, – довольно улыбается Гордыни. Спорить здесь бесполезно.

– Ну, с приездом! Меня зовут Зар Гордыни, я здесь главный. Будут вопросы, обращайся.

– Спасибо, – и метнул взгляд на дверь. Давай, это намек, вали.

– Ну я-то тут по какому делу-то…

Аааааааааа… ррррр…

– Твой напарник приехал! – объявляет Гордыни и, заметив мой заинтересованный взгляд, он говорит в сторону двери: – Заходи, парень.

В комнату заходит высокий бледный парень с крупным телосложением. Волосы торчат ежиком в разные стороны. В руке он легко держит спортивную сумку. Заходя в комнату, он резким движением убирает с головы капюшон. Узкие глаза выдают в нем чистокровного азиата, а знакомая ухмылка – что он со мной знаком.

– Ахилл Гульран, чертов гений, и ты здесь! – во весь рот улыбается Танака.

Вот так я снова встретил Яширо Танаку. Наверное, его я должен назвать своим лучшим другом. Если не единственным. Остальные – просто подлизы.

Яширо Танака (кстати, сначала у него пишется фамилия, а потом имя) – спортсмен с ног до головы. Он делает очень много действий, в отличие от ленивого меня: много ест, много двигается, много говорит. Иногда это сильно раздражает, но у него есть одно очень забавное свойство – он всегда прямо говорит, что думает. Танака часто дрался из-за этой черты характера. Может просто подойти к человеку и заявить, что он идиот. Затянется драка, синяки, тумаки, подбитый глаз, сломанные руки и ноги. И только под конец разъяснится, что Танака назвал его так, потому что тот сидел на бочке бензина и курил сигарету.

Было ли с ним весело?

Да.

Ооочень.

По совету секретаря я все-таки взглянул расписание. В отличие от предыдущей академии, уроки в Инзениуме могут идти весь день. Теория утром, после обеда практика.

По расписанию групп можно подумать, что академия Инзениум – это один большой муравейник. История гласит, что раньше здесь размещалась военная база, бункер, построенный для безопасности королевской семьи. Но после Оборотной революции бункер оказался ненужным, и его отдали под академию. На удивление, в коридорах редко кого можно встретить, и это ясно – все представляет собой сплошной лабиринт: множество белых и запутанных коридоров без окон. Выйдешь не в ту дверь – перед тобой вырастут еще три, и гадай, в какую тебе надо зайти. Поэтому неудивительно, что я опаздываю на все уроки, но, к счастью, не один. Все мои новые одноклассники опаздывали. Ведь мы – новички в академии.

Еще в первый день, заблудившись, я наткнулся на корпус технического отдела. В том, что академию охраняли, сомнений не было, а за камерами обычно следили ответственные за корпус. Везде стоят стеклянные или железные двери, которые автоматически открываются при сканировании наших отпечатков пальцев. Камеры стоят в столовой, главном зале, больших аудиториях, главном холле и гостиной каждого курса.

Во время побега из собственной академии я получил большое количество знаний. Например:

1) Надо знать, где находятся все камеры.

2) Надо знать механику их работы.

3) Надо научиться их обманывать.

Во время побега из собственного дома я получил еще большее количество знаний. Например:

1) Надо знать в лицо всех инспекторов твоего района.

2) Надо знать маршруты их патрулирований.

3) Надо знать их поведение во время побега таланта.

4) Надо научиться их обманывать.

В общем… мне было весело.

За неделю мы с Танакой пропустили только пять уроков. Пару раз проспали, еще пару раз не смогли найти кабинет, а на последний урок вовсе заблудились. В тот раз мы не то что кабинет – в комнату вернуться не смогли.

Полностью увидеть свой класс мне удается только через неделю. Знакомимся мы постепенно, группами и то, каждый раз удивляясь друг другу. Причина, наверное, в том, что мы вечно опаздывали на занятия и путали кабинеты. Пойдешь на один урок с одними людьми – а на втором ты уже с другими. И не поймешь, куда делись старые одноклассники и откуда взялись эти новые. Каждый день приходилось знакомиться с кем-то еще. Вот геморрой-то…

Встреча с презентабельными людьми, чьи имена отложатся в моей памяти, происходит на следующий день после нашего первого урока и такого приятного предмета, как география. Наш учитель довольно стар, многие его движения сопровождаются особой медлительностью. На стене висят часы – единственный источник времени для него.

Скучный урок? Что вы. Люблю бессвязное бормотание. Это наталкивает на мысли о том, что твоя дикция не так уж и плоха.

Тут-то я и постигаю истинную натуру людей, с которыми стал вместе учиться. Пользуясь заминкой учителя, один из парней встает с места, аккуратно передвигает стрелки часов и так же тихо садится за парту.

Похоже, я не один готов рукоплескать ему стоя. Но воспитание не позволяет. Хитрые улыбки становятся наградой этому парню на уроке.

Позже мы узнаем имя этого храбреца. Собравшись кучкой, мы наконец-то выясняем, кто же все-таки учится в этом классе. Хитрый, но храбрый парень назвался Шамилем. Приехал с Рамила, городка недалеко от столицы. Оказался чрезвычайно приятным малым с прямолинейной натурой. Дескать, сделал то, что должен был. Человек-мораль, как я назвал его.

Были еще имена и лица. Много. Еще бы запомнить их. Дир – выходец с севера, Дриод – малоразговорчивый парень, Рав – веселый южанин, и лица, лица, лица.

Есть и девушки, Лазия и Мила, но зачастую я путаю их имена. Иногда и напрочь забываю, а они бесятся. Да ну их.

Я человек не конфликтный, но и не разговорчивый. Еще с людьми разговаривать, энергию свою тратить…

Лучше тратить энергию на то, что тебе нужно. И может помочь в будущем.

Поэтому сначала я разбираю карту академии Инзениум. Узнать, сколько здесь этажей, невозможно. Но примерный план накидать тоже можно.

Академия имеет вид огромной лестницы. И на каждой «ступеньке» находится определенный корпус.

Первый – это административный корпус, в простонародье учительская. Он располагается в самом низу лестницы, где обычно заседают учителя и директор. Там у них свой буфет, душ, комната отдыха, кабинеты. Обычно из учеников туда ходят только старосты, и то в качестве носильщиков документов. Обычным ученикам хода туда нет.

Поэтому фактически главный вход находится во втором корпусе. Выход наружу всегда наверху, поэтому нам приходится подниматься по лестнице и отворять на потолке дверь. Необычно? Еще бы.

Чтобы пройти из первого корпуса во второй, нужно подняться на последний этаж первого и выйти на первый этаж второго корпуса. Несколько неудобно. Например, чтобы дойти от второго до седьмого, тебе нужно реально пройти от второго и до седьмого все корпуса. Неудивительно, что под конец дня мышцы начинают ныть.

Со второго по четвертый корпуса – жилые. В первых двух живут ученики, а в последнем – учителя. С пятого по восьмой – учебные. Седьмой корпус отличается тем, что предназначается для практик, лабораторных и прочих экспериментов. Поэтому здесь находятся химические кабинеты, теплица, аквариум для животных и даже огромный телескоп для наблюдений за небесными телами. Между седьмым и восьмым корпусами находится огромная спортивная площадка. Достаточно просто выйти на просторное зеленое поле, чтобы понять, какое расстояние занимает вся её территория. После небольшой пробежки через зону препятствий в виде летающих мячей, железных тренажеров и бегающих людей ты попадешь в восьмой корпус.

Этот корпус самый большой, и он предназначается для изучения талантов. Здесь так же находится исследовательский центр, медицинская часть и комнаты с машиной Дэуса. Здесь мы и проводим большую часть времени. Или, точнее, я. Но об этом позже.

Девятый корпус технический, и он так же является закрытой зоной для нас. Этот корпус контролирует всю академию, включая систему видеонаблюдения и охраны, базу данных учеников и учителей. Люди из технического отдела так же отвечают за безопасность. Противопожарные установки, ежедневная проверка оборудования, контроль за выходами и входами – это большая часть их обязанностей. Поэтому этих людей мы видели довольно часто. Но девятый корпус для нас закрыт.

Но самое приятное, что есть в академии – это сад. Нет, не сад Тишины во втором корпусе, хотя он тоже чрезвычайно красивый, но сад над девятым корпусом, который находится ближе всего к земле. Он находится над возвышенностью, на маленьком холмике. Ну как сад? Это мы его так называем, хотя это и неправильно, ведь везде стоят огромные деревья, которые хорошо закрывают всех, кто ходит по тропинке. Это – настоящий маленький лес. Это – единственное место, которое находится на поверхности. Та самая услада для изголодавшихся по солнцу людей. Лес, который почему-то все называют Садом.

За неделю мы отлично сдружились с Диром, парнем, влюбленным в компьютер, и тот рассказал, как он однажды подслушал пароль у людей из технического отдела и потом подключился к локальной сети академии Инзениума. Много посмотреть не сумел, его быстро засекли, но Дир вовремя вышел и скрыл следы своего нашествия.

Кое-что узнать ему все-таки удалось.

Для работника технического отдела открыт доступ лишь в базу, связанную с камерами, дверями и прочими приборами. Остальные пункты недоступны. Там же нашелся список всех работников техотдела. Их пятьдесят восемь. Не мало.

Пароли для доступа к сети имеются у всех работников академии, вот только некоторые их запоминают, а другие пишут на карточках доступа, которые всегда носят с собой.

Как я понял из рассказа Дира, доступ к локальной сети имеют все работники, включая учителей, секретариат, людей, работающих на кухне, уборщиков и прочих. Просто у всех разный уровень доступа. Выше всех стоит секретариат, поэтому почти все они запоминают пароли и никуда с собой их не носят.

Казалось бы, это осложняет мои дальнейшие наблюдения, да и зачем мне подобная информация?

Ничуть.

Я обожаю выуживать всю структуру школ.

Вот и система академии Инзениум.

Чтобы найти всю эту информацию, мне нужно несколько недель.

Если говорить об уроках и учениках, то во многом мне помогает Танака.

Мой одноклассник все это время жил у родственников в Сандарне, которые выкрали его и удалили чип. Но когда Танаку снова поймали, ему пришлось бежать из Намры. На границе с Литиссией Танака смог связаться во сне с Инзениумом.

– А как ты попал сюда? – спросил я у него как-то раз.

– Пошел в магазин одежды. Оттуда через зеркала смог попасть сюда, – объяснил Танака.

– Магазин одежды?!?!

– Ну, где еще я могу увидеть два зеркала напротив друг друга, как не в раздевалке? – засмеялся мой друг.

А ведь он был прав.

Со временем я узнаю еще о некоторых особенностях этой академии. Этот случай будет достойным примером.

Один раз я отправился сразу после уроков на обед. Еще утром захватил форму для практики, так что из нашей группы в столовой я сидел один.

Я даже чувствовал себя немного психом-одиночкой из-за того, что был один за большим столом. Но потом это изменилось.

– Можно? – показал пальцем на сиденье напротив меня один парень. Он был в спортивной форме, явно готовясь после обеда пойти на спорт.

– Конечно, – пригласительным жестом показал на место.

Так я познакомился с Нурисом, парнем с четвертого курса. Благодаря нему я узнал о существовании Общего совета талантов академии Инзениум.

– Быть в совете очень даже престижно, – сообщил Нурис, чавкая набитым ртом, – правда, туда сложно попасть. Надо иметь лучшие оценки, высокие баллы, желательно раньше освоить машину Дэуса…

– А что дает участие в этом Общем совете?

– Много чего. Именно президент совета имеет такую же власть, как и учителя академии. Он так же имеет право вынести вопрос об отчислении или поступлении какого-либо ученика.

– В смысле – поступлении? – не понял я.

– Ну, ведь состав учеников избирается школой, а президент совета имеет право рассмотреть список и внести какие-либо поправки. Говорю же, президент Совета – это сила.

– А кто сейчас президент?

– Его нет, прошлый президент ушел из академии этим летом. Сейчас это место пустует. Скоро снова пройдут выборы. Наверное, выиграет Урус.

– Урус? Это кто еще?

– Да парень со второго курса. Атлет, да и оценки неплохие. Все обычно за него голосуют, у него много друзей. Правда, он конченый псих, так что наши его не выберут.

– Псих?

Не успел я озвучить следующих вопрос, как заметил спускающуюся в зал группу. Они были в черных плащах, с них ручьем капала вода, говоря о том, что на улице идет сильный дождь. Когда они вошли, на некоторое время наступила тишина, и только когда таинственная группа расселась в уголке, снова начался галдеж.

– А это еще кто такие? – с интересом спросил я.

– Психи.

– Психи? – не понял я.

– Ну, их так все называют. Урус такой же. Их таланты и способности дают им силу читать личности остальных людей.

– Я не понял. Что значит «читать личности»?

– Они могут контролировать чужие эмоции. Например, когда ты сражаешься против них, они заранее могут внедрить тебе в голову страх, отчаянье, злость – и ты проигрываешь. Не имея никаких особых физических сил, они сильны лишь в контроле человеческих эмоций.

– Вот это… сила, – восхитился я. – Может, поговорим с ними?

– Ммм… не советую, – нахмурился Нурис.

– А что?

– Они не очень общительны, да и к тому же… Ты знаешь, какие домашние задания они обычно выполняют? Учитель задает им внедрить в кого-нибудь из других групп определенные эмоции. Иногда они внедряют счастье, радость, а иногда – грусть, гнев, отчаянье. Помню, на прошлой неделе им дали задание внедрить сумасшествие. Из наших уже десятого отпаивали валерьянкой. Они страшные сами по себе. Лучше тебе с ними не общаться.

– А как академия допускает подобное?

– Ну. В каком-то смысле мы все используем друг друга, чтобы улучшить свой талант. Чтобы развить талант в физической форме, надо драться. А кого ты найдешь в качестве мишени? Вот и сражаемся каждая группа против друг друга. А академии-то что? Побольше бы талантливых учеников, да и только-то. Все закрывают на это глаза.

– И это нормально?

– Вполне.

Подчеркнутое игнорирование пока было единственным проявлением вражды. Но смотря на тех, кто учился здесь не один год, можно представить, что нас ждет дальше. Со старшеклассниками мы видимся лишь в общей столовой и в зале, если надо. От них мы стараемся держаться подальше. Их вражда с другими группами настолько сильная, что стоять рядом опасно – вдруг и в тебя попадут.

Нет, на нас никто не нападал и не воздействовал – по правилам, вражда между курсами запрещена. Но говоря о группах…

Психов боялись больше всего. Видел я парня, который бил своего одногруппника по голове буханкой хлеба. Глаза мутные, взгляд несфокусированный – невольно смотришь в сторону черных балахонов. Те, в свою очередь, посмеиваются, щелкают пальцами – и парень приходит в себя.

– Это они так людей контролируют? – спросил я как-то у Нуриса. Тот скривился, но все же ответил:

– Нет, они контролируют чужие эмоции. Они просто внедрили в него желание побить человека, который сидит рядом. Подчинишься желанию или нет – зависит от твоей силы воли. Психованные…

С психами старались не водиться. Наведут больное состояние, заторможенность – и драться сил нет. Они и могли навести на тебя что-то, вот только отвечать никто не торопился.

На нашем курсе психи тоже есть. Наши отношения ограничиваются лишь сомнительными взглядами и подчеркнутым игнорированием. Этого, казалось, было достаточно. Но однажды наши отношения вышли за эту невидимую черту.

Дело обстояло так.

По четвергам стоит лишь один урок, который в этот раз прошел удачно и без опозданий. Времени было хоть отбавляй, вот мы и решились на прогулку наружу. Погода облачная, слабый ветер дует в нашу сторону, и этого вполне хватает для счастья. Выход наружу находится во втором корпусе, дверь выходит наверх и упирается в потолок. По выступам на стене (хотя здесь еще была и металлическая лестница наверх) мы легко пробираемся наверх.

Прямо над школой Инзениум разбит большой сад, чтобы мы имели возможность дышать свежим воздухом. Необычно то, что, несмотря на расположение академии, мы чувствуем себя отлично, словно находимся не в нескольких километрах под землей.

Изредка здесь бывают дожди, но они спасительны для цветов, которых в саду целое море. Сад простирается далеко – гуляй сколько хочешь. Вот мы и воспользовались подобной возможностью.

Танака к нашим прогулкам относится с веселым настроем. Для меня они – какая-то необходимость, так же, как и дышать. Я не силен физически, но какая-то доза пройденного расстояния мне тоже нужна.

Ветер, прохлада, бодрость и тут…

Внезапно в нас летит камень. Несмотря на то, что хорошей реакцией похвалиться мы не можем, к счастью, противник не может сделать то же самое со своей меткостью. Первый камень пролетел между нами, второй уже на месте, где стоял Танака. Один прыжок – и он спрятался за ближайшим деревом. Мне кажется благоразумным пригнуться и откатиться в сторону. Так мы вступаем под защиту высоких деревьев. Камни продолжают лететь и приближаться, так что нам не остается выбора. Перехватив в полете один из камней, Танака со всей силой кидает в сторону обидчика.

Ауу… ых!

До цели камень не долетает, но это не значит, что мы сдались. Началась перестрелка. В какую-то минуту мы слышим, как один из камней попал в цель.

– Валим его, валим! – кричит разгоряченный Танака.

Я с этим не согласен. Жестом останавливаю его, и мы направляемся к человеку, который подлым образом пытался нас атаковать.

На земле лежит стонущий парень, который баюкал свою руку. Я вижу его впервые, и не мудрено. Всех людей запомнить я не мог.

– Это еще что за фрукт? – возмущенно спрашивает Танака.

У парня в рваном плаще длинная челка, которая отчаянно лезет ему на лицо. Поэтому он практически не видел нас, подошедших посмотреть поближе. Услышав наши шаги, он встает все так же обезоруженный своей прической.

– Пошли вон! Вон! Я убью тебя! – орет он на весь сад. Здоровой рукой он отбивается от невидимых противников и тактически пытается отступить. Ага, сейчас, разбежались.

– Успокойся, бешеный, – произносит Танака, не приближаясь к противнику.

– Кто здесь?! – замахивается парень и испуганно крутится по сторонам.

Эту комедию нужно заканчивать. С первого взгляда тяжело сказать, что именно он атаковал нас. Следующая фраза развела мои сомнения.