Текст книги "Его дерзкий поцелуй"

– Нет, благодарю вас. – Иден выпрямилась и стряхнула с пальцев капли воды. – Простите, мы разве знакомы?

– Формально нет, но мы встречались.

– Вот как?

– Да-да.

Иден вздернула подбородок. Самоуверенный молодой человек все же решил составить ей компанию – без приглашения. Он поставил ногу на каменную скамью, а локоть – себе на колено и светским тоном продолжил:

– Только что в зале я слышал, что вы и есть знаменитая дочь доктора Фарради.

– Я действительно его дочь.

Молодой человек широко улыбнулся:

– Мой дед сто лет был патроном вашего отца.

– Старый лорд Пембрук? – воскликнула Иден.

Ее собеседник рассмеялся:

– Да, я его наследник!

– Новый лорд Пембрук, известный повеса? – выпалила Иден, но тут же прикусила губу и покраснела.

Оказалось, такая характеристика доставила молодому человеку громадное удовольствие.

– О, так вы знаете? Понятия не имею, почему меня так называют. А вы?

Иден криво улыбнулась:

– Знаете ли вы, милорд, что в вас причина того, что я оказалась в Лондоне?

– Как это? – Молодой человек был явно заинтригован этим утверждением. Он опустился на скамью рядом с Иден и придвинулся ближе. Иден отстранилась.

– Вы отказали моему отцу в финансировании его исследований, – пояснила Иден, не собираясь сообщать ему обо всех подробностях – как она отправилась на «Ветре Фортуны» с образцами лекарственных растений, чтобы продемонстрировать их наследнику и убедить его восстановить грант. Все это осталось в прошлой жизни.

– Отказал вашему отцу в финансировании? – Пембрук изобразил неведение. – Я? Не может быть. Почему бы я стал так поступать?

– Кажется, вы строили новый загородный дом. Получив наследство, вы приказали своему поверенному – как же вы выразились? – ах да, послать к черту всех художников и ученых, которых поддерживал ваш дед.

– О, теперь я припоминаю. – Пембрук решил не лгать, осознав, что девица умнее, чем ему показалось вначале. Он на мгновение закусил губу, потом встал и повернулся лицом к Иден. – Полагаю, мы можем что-нибудь придумать, чтобы исправить это положение. Уверяю вас, если бы я знал, что дочь этого натуралиста такой редкий цветок, я бы, конечно, продлил грант доктора Фарради.

– Милорд, разумеется, я благодарна вам за то, что вы ради меня пересмотрели свои взгляды, но в этом нет необходимости.

– Вы так уверены? – проворковал повеса с лукавой улыбкой.

– Конечно, уверена. Видите ли, милорд, мой муж богат, как Крез. И теперь он будет финансировать исследования отца.

– Вот как? – высокомерно осведомился молодой человек. – Я его знаю?

– Не уверена, – со сладкой улыбкой отозвалась Иден. – Однако если хотите, я могу вас представить. Он стоит у вас за спиной.

Глава 18

Испанский посол ограничился тем, что задал ему несколько подозрительных вопросов, но к тому моменту, когда Джеку удалось избавиться от нежелательного собеседника и отыскать Иден, ему в голову пришла ужасная мысль.

Если в обществе будут считать, что Джек не спит со своей красавицей женой, а она окажется беременной в то время, когда сам Джек будет в Южной Америке, то вполне очевидно, каким вопросом будет задаваться свет: кто отец ребенка?

Одна мысль о том, что подобный вопрос зададут о его вполне законном ребенке, которого Джек уже любил всем сердцем, вызывала у него тошноту.

Собственное незаконное происхождение Джека всегда служило для него источником нескончаемых мучений, а потому думать, что та же участь постигнет его невинное дитя, было невыносимо. Он на собственном опыте знал, какое одиночество и унижение ждут его еще не рожденного сына или дочь, если он немедленно не найдет выход из положения.

Дитя не появилось на свет, а над ним уже нависла угроза сомнений и гнусных подозрений, на которые судьба обрекла самого Джека.

Мысль о подобной несправедливости привела его в бешенство.

Такого не будет!

Лучше бы он запер Иден в самой высокой башне своего замка в Ирландии, чем позволил бы ей нанести вред еще нерожденному ребенку.

Так и есть. В каком-то смысле именно она виновата в случившемся. Если бы Иден не сердилась на него так долго и не отказывала ему в близости, Лизетт не решилась бы приставать к нему. Джек бы ее не уволил, не было бы никаких слухов.

Черт бы побрал этих женщин с этим их эгоизмом, думал Джек, не замечая своей неправоты.

Мать. Мора. А теперь Иден. Больно думать, что в ней тоже есть доля подобной слабости.

Джек бросился искать жену. Музыка резала ему слух. Джеку казалось, что все только и делают, что шепчутся на его счет, глазеют на нелюбимого мужа.

Ко всем этим мрачным мыслям прибавлялось воспоминание о том, что он видел жену в окружении пустых светских бездельников, лукавых и опытных соблазнителей. Неужели Иден не понимает, что она для них только очередная жертва?

Черт возьми, где же она? Джек чувствовал, как его захлестывает ярость. Наконец он добрался до зимнего сада и увидел, что Иден наедине разговаривает с мужчиной.

– Прекрасно! – воскликнул Джек, который столько дней вел себя образцово – сопровождал жену на дурацкие вечера, терпел воздержание, ублажал ее, как только мог. Теперь на него как будто нахлынула океанская волна, нахлынула и смыла за борт.

На месте светского джентльмена появился Черный Джек Найт со всей его дикой гордостью и неудержимым гневом. Именно этого человека увидел несчастный лорд Пембрук, когда обернулся.

Его взгляд уперся Джеку в подбородок. Он сглотнул и поднял глаза.

– Э-э-э, пардон, – слегка сдавленным голосом проговорил лорд Пембрук. – Я н-не имел в виду ничего дурного. Пожалуй, мне пора. – И молодой человек попробовал проскользнуть мимо грозного мужа, но его ухватила могучая рука Джека.

Схватив щеголя за воротник и пояс брюк, Джек приподнял его и швырнул в фонтан. Раздался мощный всплеск. Отряхнув руки, Джек произнес:

– Извинения не принимаются. – Он посмотрел на жену, которая, открыв от изумления рот, смотрела на происходящее, схватил ее за руку и потащил к двери.

– Джек!

За их спинами лорд Пембрук, отплевываясь и ругаясь, выбирался из фонтана.

– Что ты делаешь? – кричала Иден. – Ты с ума сошел?

Джек, не оглядываясь на жену, широкими шагами двигался к выходу.

– Забудь о нем, мы уезжаем. Нам надо поговорить.

– О Боже! Моя перчатка!

– Оставь ее. Мы едем домой.

– Джек! Ты… ты швырнул его в фонтан.

– Да, – отвечал Джек. В его голосе звучало удовлетворение. Во всяком случае, он немного разрядился.

Иден упиралась, не желая идти.

– Что происходит? – спрашивала она.

Джек остановился и ожег ее яростным взглядом.

– Я тебе объясню, что происходит, любовь моя. Твои танцы закончились.

– Что? Ты ревнуешь?

– Не знаю. Я видел, как тебя окружила толпа поклонников, потом ты исчезла, а потом я нашел тебя в уютном уголке беседующей тет-а-тет с другим мужчиной. Думаю, дорогая, у меня есть право на некоторое раздражение.

– Не было никакого тет-а-тет. Я ждала тебя. Я не приглашала его. Он сам пошел за мной. Ты сказал, что если я когда-нибудь увижу тебя с испанцем, то не должна подходить к вам, а должна скрыться. Я сделала так, как ты сказал.

– Он не имел права говорить с тобой без моего разрешения!

Иден выразительно вздохнула и закатила глаза. Она явно старалась сохранить терпение.

– Ты хотя бы знаешь, кто это? У него была причина говорить со мной. Помнишь патрона моего отца?

– Мне плевать на него, – оборвал ее Джек. – Мне надо тебе что-то сказать. И слушай меня внимательно.

Зеленые глаза Иден впились в лицо мужа. Она немного испугалась, видя, какой страшный у него взгляд.

– Что сказать?

– Если хоть один мужчина дотронется до тебя, пока я буду в плавании, я убью его. Ты поняла?

Во взгляде Иден отразилась боль от подозрения, что она может оказаться неверной женой.

Джек думал иначе. Конечно, сейчас она обижена, но шесть месяцев – достаточно долгий срок, чтобы молодая женщина заскучала.

– Более того, я не желаю, чтобы ты танцевала, – резко заявил Джек. – Я не допущу, чтобы к моей жене прикасались руки чужого мужчины.

Иден стиснула зубы, лицо ее окаменело.

– Слушаюсь, мой господин. Я больше не буду танцевать.

– Отлично, – сквозь зубы отозвался Джек. – А теперь едем домой.

Он развернулся и, как упрямое дитя, потащил ее к выходу. Наконец они оказались в зале и стали пробираться через толпу.

– Ты так и не скажешь мне, что случилось?

– Поговорим в карете.

– Это же мой первый бал! Не могу поверить, что он испорчен.

– Переживешь. А кроме того, – добавил Джек, не обращая внимания на ее негодующий взгляд, – это наша последняя ночь до моего отъезда. И я не желаю провести ее с этими болванами. А ты?

Иден не ответила. Сердилась, что он испортил ей бал. Может быть, когда они окажутся дома и Джек выкурит свою любимую сигару, он станет вести себя разумнее? Такое случалось.

Иден не подозревала, что муж окажется таким ревнивцем. Не лучше Коннора! Неужели после минувшей ночи он может считать, что она способна заинтересоваться кем-нибудь другим? Однако Иден понимала, что, с поводом или без повода, муж довел себя до такого состояния, что спорить бессмысленно.

Джек не останавливаясь тащил ее через зал, но Иден заметила, что он внимательно наблюдает за окружающими и бросает злобные взгляды на дам, которые явно были заняты сплетнями и временами игриво поглядывали на мужчин.

Господи, да что это с ним? Иден, не поспевая за мужем, приподняла подол платья. Толпа расступалась перед ними. Бешеный взгляд Джека пугал гостей. Иден старалась улыбаться, показывая, что все в порядке, но мрачный вид ее мужа доказывал, что это не так.

Знать бы, что произошло! Иден чувствовала, что дело не только в глупом лорде Пембруке. Они были уже почти у выхода, когда дорогу им преградила странная пара.

Маленький седой мужчина опирался на трость и казался совсем хрупким. На него нетерпеливо поглядывала черноглазая, усыпанная бриллиантами брюнетка.

Джек остановился так внезапно, что Иден стукнулась носом о его плечо. Она раздраженно взглянула на мужа и увидела, что он поражен, что он явно узнал кого-то из вновь прибывших гостей.

Лицо блестящей дамы выражало те же чувства. Губы ее раскрылись. Бриллианты на диадеме сверкнули, когда она слегка наклонила голову, окидывая Джека взглядом с ног до головы и обратно.

– Смотрите-ка! Это же Джек Найт! – опомнившись, воскликнула красавица светским тоном.

Иден начала сердиться. Возможно, настал ее черед ревновать. Она хмуро наблюдала, как в глазах незнакомки разгорался интерес к ее статному мужу.

Джек был явно смущен и стоял на месте как вкопанный.

– Много воды утекло с тех пор, как мы виделись в последний раз, лорд Эйвонуорт. – Джек слегка поклонился старику. – Надеюсь, вы в добром здравии?

Эйвонуорт? Иден пыталась вспомнить этот титул.

Женщина погладила старика по руке:

– Я хорошо забочусь о нем.

– Что? – закричал вдруг старик и приставил ладонь к уху. – Вы кто, молодой человек?

Джек бросил на него странный взгляд, сдерживая резкий ответ.

Иден с мрачным видом стояла рядом, наблюдая, как похотливо смотрит на ее мужа эта женщина.

– Я слышала, что вы вернулись, – промурлыкала она. – Вы отлично выглядите, Джон. Жизнь была к вам милостива. Говорят, вы добились успеха?

Джон? Иден удивленно посмотрела на мужа. Тот, словно бы прочитав ее мысли, ответил ей холодным взглядом.

– Так и есть, Мора. Жизнь была очень щедра ко мне. Особенно в последнее время. Недавно я встретил вот этого ангела.

Мора? О Господи! Первая любовь Джека!

Теперь, когда она поняла, кто это, Иден почувствовала себя лучше. Джек притянул ее к себе, вовлекая в общий разговор.

– Я только что женился. Это моя молодая жена. Истинная красавица, правда? – с озорной нотой в голосе добавил он и заставил Иден взять его под руку.

Иден искоса наблюдала за мужем. Ей был знаком этот шелковистый, чуть насмешливый тон. Джек явно что-то задумал.

Услышав о браке, Мора не смогла сдержать раздражения и скривилась, но потом, взяв себя в руки, высокомерно кивнула и сухо произнесла:

– Поздравляю вас.

– Я рассказывал тебе об этой даме, – прошептал Джек на ухо Иден, но так, чтобы Мора тоже его услышала.

Иден неловко улыбнулась маркизе, стараясь создать хотя бы видимость приличий. Однако Джек с дьявольским обаянием улыбнулся полной лукавства улыбкой и произнес:

– Дорогая, позволь представить тебе лорда и леди Эйвонуорт.

О Господи, содрогнулась Иден, слегка наклоняя голову. Джек слишком сильно прижимал ее к себе, а потому, приветствуя столь высокопоставленных особ, Иден не могла присесть в надлежащем книксене. Свет едва ли одобрит столь пылкое проявление супружеской привязанности. Как бы ей не лишиться приглашения в «Олмак», но муж и не думал опускать свою руку, а, напротив, сильнее стиснул ее талию и, пожалуй, добавил к объятию некую толику чувственности.

Лицо Моры окаменело. Она резким движением переплела пальцы рук. Бриллианты на них сверкнули синим ледяным светом. Маркиза оглядела Иден с ног до головы и сквозь зубы вымолвила:

– Очаровательна.

От подобной бесцеремонности щеки Иден вспыхнули, а вот Джек, казалось, радовался возможности дать Море разглядеть новобрачную. Его дерзкий взгляд словно бы говорил: «Она моложе и красивее тебя. Свет восхищается ею. И она носит моего ребенка».

– Я нашел ее в тропиках, – поведал он своей первой возлюбленной и бросил на жену затуманенный взор, словно бы сдерживая желание броситься на нее, не сходя с места.

Иден чувствовала, как горят щеки. Она узнала этот пиратский взгляд, когда муж швырнул в фонтан лорда Пембрука, а сейчас его аквамариновые глаза горели еще ярче.

– Путешествие было просто восхитительно, правда, моя радость? – продолжал гнуть свое Джек. Иден хотелось ткнуть его локтем в бок.

Мора тоже не молчала:

– Пожалуй, она слишком молода, не так ли?

– Ха, ты так думаешь? – хрипло спросил он и притянул Иден к себе еще теснее.

Глаза Иден расширились от испуга, но вывернуться она не успела. Джек обхватил ее лицо ладонями, наклонился и впился в ее губы глубоким, чувственным поцелуем. Иден слышала, как ахнули все присутствующие, но ничего не могла сделать. Ее парализовал ужас.

«Я его убью!»

Объятия и поцелуи мужа всегда действовали на нее безотказно, но на сей раз страх перед скандалом привел ее в полное смятение.

Казалось, ее бессовестный муж стремился именно к этому результату – скандальному проявлению пылкой страсти.

Иден уперлась руками ему в грудь, стараясь оттолкнуть Джека, но он лишь крепче ее обнял.

«Вот дьявол!» – в отчаянии думала Иден. Ведь тогда, в джунглях, при их первой встрече, он именно так и поступил! Поцеловал ее страстным, глубоким поцелуем только для того, чтобы взбесить отца. Коннор хотел убить его на месте. Теперь Иден его понимала. Но видит Бог, это был настоящий поцелуй.

Иден отлично понимала, зачем он все это делает. В нем говорит ревность. Жестокий свет отвергнет ее, не простив такого нарушения приличий, и она не будет иметь возможности танцевать. Ему не придется запирать ее в Ирландии, чтобы изолировать от соблазнов. Дьявол, настоящий дьявол!

А муж не отступал: он начал поглаживать ее волосы, проник языком в ее рот. Будь они наедине, Иден уже теряла бы рассудок от возбуждения, но сейчас его безумные действия породили в ее голове некий план.

Пожалуй, она зашла слишком далеко, позволив ему сделать все, чтобы лишить ее благосклонности общества, ведь он чуть ли не за ухо утащил ее с бала. Если Джеку угодно, он может вести себя как дикарь, но Иден не позволит ему утащить ее следом за собой.

– Да… – сдавленным голосом протянула Мора, и Джек наконец оторвался от губ жены, прервав этот вызывающий поцелуй, но окинул жену таким горящим взглядом, как будто собирался проглотить ее целиком.

Иден понимала, что слова тут не помогут. Она даже не пыталась говорить, а прибегла к вечному женскому средству: закатила глаза, вздохнула и сделала вид, что теряет сознание.

Джек подхватил ее на лету. Зрители ахнули от неожиданности. Смеялся только этот пират, ее бессовестный муж. А потому Иден и не думала приходить в себя. Джек поднял ее на руки, положил ее голову себе на левое плечо, а правой рукой подхватил жену под колени.

Иден сквозь ресницы наблюдала за происходящим. Лицо Моры отражало полученный шок, но Иден не могла разобрать, была ли то ревность, зависть или возмущение. Другие дамы энергично обмахивались веерами, демонстрируя, насколько они поражены.

– Бедная девочка, – шептали вокруг.

– Такая милая! С чем только ей не приходится мириться.

– Он настоящий дьявол!

– Безнравственный человек.

Дамы из «Садового клуба» пожирали Джека жадными взглядами, пока он проносил мимо них бесчувственную Иден.

– Извините нас, – сухо проговорил Джек. – Все в порядке. Не беспокойтесь. Я позабочусь о ней, – добавил он со зловещей ухмылкой.

И вышел из зала, как некий языческий бог, уносящий свою девственную жертву.

Ну что же! Теперь, во всяком случае, никто не станет утверждать, что между ними нет настоящей страсти, с мрачным удовлетворением думал Джек, пока нес свою жену по коридору.

Обеспокоенные слуги жестами указывали на дверь библиотеки, где царили тишина и спокойствие. Джек вошел, осторожно положил жену на обитый кожей диван и спросил у суетящейся челяди бренди.

– Сию минуту, милорд. – Лакей тут же подал бокал для несчастной леди. – Это должно помочь.

Иден все не открывала глаза.

Джек взял бокал из рук лакея, отставил его в сторону, выслал слуг, запер за ними дверь и на мгновение остановился, представляя себе, какой разразится скандал. Нет, не скандал, два скандала! Ведь был еще мокрый лорд Пембрук. А если считать сплетню, придуманную горничной, будет все три!

Джек не хотел бы слышать, что думает об этом его жена, но он просто ничего больше не мог придумать, чтобы доказать этим людям, что он познал – познал в библейском смысле этого слова – свою жену и что он отец ребенка, о существовании которого скоро станет известно.

В сочетании с уроком, который он преподнес в оранжерее лорду Пембруку, Джек мог считать, что позаботился о будущем своего сына и на корню пресек всякие сплетни. Теперь каждый мужчина, дерзнувший приблизиться к жене Джека Найта, будет знать, что его ждет.

Сам Джек Найт чувствовал одно только удовлетворение.

Мора своими глазами увидела, чего она лишилась. Джек надеялся, что она ощутила сожаление. Что касается его самого, он ни о чем не жалел, в очередной раз бросив вызов обществу. Пусть он выглядел дикарем, но ему нет дела, что эти люди думают о нем. Ему важно, что думает Иден.

Джек медленно повернул ручку двери и посмотрел на жену, которая и не думала прекращать представление.

– Ты можешь открыть глаза.

– Я не хочу, – ответила Иден. – Не хочу тебя видеть. – Однако в тот же миг приподняла голову, быстро села и опустила ноги на ковер. – Как ты мог? Варвар! О чем ты думал? Нельзя так себя вести!

Джек молчал.

– Что ты наделал! Ты нас опозорил! Нас больше никогда и никуда не пригласят.

– И что в этом плохого? – помолчав, произнес Джек.

– Я никогда не чувствовала себя такой униженной.

– Униженной? – глухо переспросил он.

– Ты унизил меня перед всем миром!

Джек был поражен.

Иден вскочила, схватила бокал с бренди, сделала глоток и тут же закашлялась – она не пила крепких напитков.

Тем временем Джек пытался понять, о каком унижении она говорит? Она стесняется их взаимной любви?

Вчера ночью она не стеснялась, а лишь стонала от наслаждения.

Джек опустил голову и стиснул ее руками, пытаясь вернуть себе ясность мыслей и справиться с чувствами, которые захлестывали его, как шторм в Атлантике.

Иден сердилась из-за поцелуя. Это он мог понять. Не мог понять он другого – при чем здесь унижение? Может быть, она стыдится его? Как всегда стыдилась мать… Как устыдилась Мора и предпочла древнего старика, отшвырнув прочь его юную преданность?

Если бы только он мог ей все объяснить… Но почему он должен что-то объяснять?

Иден прекратила кашлять и начала вышагивать по комнате, объясняя ему, как дурно он себя ведет: швыряет графов в фонтаны, угрожает убийством тем, кто пытается за ней ухаживать, чуть не насилует ее прямо на людях…

Джек с трудом улавливал смысл ее слов. Он вдруг почувствовал такую усталость и подавленность, что даже не пытался оправдываться.

Почему она и мысли не допускает, что у него есть причины для таких поступков?

Ясно одно – Иден любит такую жизнь, а он здесь чужой. Джек видел, как сильно рассердилась Иден, и сам начал сердиться. Он больше не желал никаких объяснений. Прошлой ночью она обещала ему вечную любовь, но, похоже, эта любовь длится, пока он играет по ее правилам.

Его так сильно поразила мысль, что сплетни могут повредить будущему их общего ребенка, что от жены он сейчас хотел понимания и нежности, а что получил взамен? Ее безрассудный гнев, и только!

Джек не верил своим ушам – она кричит на него! Это было похоже на предательство, куда более горькое, чем ее беседа наедине с этим пронырливым графом в оранжерее. Его главный союзник, его возлюбленная объединилась со всем светом против него! За что?

Может быть, у него помутилось в голове? Но он был просто не в силах прямо здесь рассказать ей о сплетнях, которые ходят в свете. Кто-нибудь другой ей расскажет…

Люсьен может сообщить все подробности, тогда дочка гения догадается об остальном.

– Почему ты молчишь? – кричала Иден с раскрасневшимися от гнева и бренди щеками. – Почему ничего не хочешь объяснить?

Джек, не глядя на жену, сложил руки на груди.

– Ты могла бы целоваться со мной с большей охотой.

– О… – Иден задохнулась от возмущения. – Скажи спасибо, что я не дала тебе пощечину!

– Мне? Пощечину? – с угрозой пророкотал он.

– Ты поступил ужасно, Джек. Ты не хочешь жить с людьми, так не тащи за собой меня на дно! Ты можешь отвернуться от всех, как сделал отец, но я не собираюсь следовать за тобой в ссылку. Я сыта этим по горло, спасибо!

Джек во все глаза смотрел на жену. Неужели ей никогда не приходило в голову, что не он не хочет жить с людьми, а люди не хотят его общества?

– Скажи же хоть что-нибудь!

– Хорошо. Теперь ты знаешь, почему я хотел оставить тебя в Ирландии, – тихо проговорил Джек, с упреком глядя в глаза жены. – Я знал, что, если ты приедешь сюда, между нами все рухнет рано или поздно. Эти люди со всем их лицемерием и лживостью встанут между нами непреодолимой стеной. Я снова окажусь злодеем. Я, как влюбленный дурак, не смог отказать тебе, не выдержал твоих слез.

– Джек!

– Что ты хочешь услышать? Можешь не стесняться! Ты ведь заодно с ними? Я ожидал этого, – с горечью закончил он.

– Я не заодно с ними, Джек.

– Заодно. – Он оглянулся в сторону бального зала. – Именно эти люди отшвырнули меня в детстве. Теперь же их одобрение значит для тебя больше, чем наша любовь. Пусть так и будет. Ты получила от меня то, что хотела. Воспользовалась мной и моей семьей, чтобы попасть в общество. Теперь ты везде принята, я сделал свое дело, правда?

Иден слушала, не веря своим ушам.

– Нет, неправда. Джек, ты не можешь так думать обо мне! Твоя семья – это я. Ты сам так сказал.

– Что же, я ошибся. Моя семья – это моя команда. Мое место там. – Он помолчал, потом направился к двери. – Прощай, Иден.

– Не смей бросать меня!

– Я ухожу, – спокойно сообщил он. – Делай что хочешь. Танцуй сколько хочешь. Я вернусь осенью и заберу своего ребенка.

– Что?!

– Ты слышала, что я сказал. Особенно если родится сын. Мне нужен наследник, чтобы управлять компанией. Я найму кормилицу, которая позаботится о нем. Тебе не обязательно будет следовать за ним, но я не позволю своему сыну расти здесь, – бесстрастным тоном продолжал Джек. – Я заберу его туда, где люди не придают такого значения происхождению человека. Туда, где он никогда не почувствует себя чужим. Может быть, в Индию, где живет лорд Артур. Там нравы попроще. Ну и конечно, всегда остается Ямайка.

– Ты с ума сошел, – потрясенно прошептала Иден. Лицо ее сделалось белым как мел. – Ты не заберешь у меня моего ребенка.

Однако Иден знала, что у мужа есть такое право.

– Ты всегда можешь родить другого, – не глядя на нее, возразил Джек. – Уверен, здесь найдется немало желающих поспособствовать тебе в этом.

– Я не такая, как твоя мать, и я не позволю тебе порочить мою честь.

Джек молча смотрел, как она расправила плечи. О Боже! Он будет о ней тосковать!

– Твое сомнительное происхождение не дает тебе права вести себя как ублюдок! – выкрикнула Иден.

– Но таков я и есть, дорогая. И другим никогда не буду. – С этими словами Джек вышел из библиотеки, прошел мимо кучки дам, собравшихся под дверями, и позвал слугу. – Разыщите моего брата, полковника Уинтерли. Он отвезет мою жену домой, – приказал Джек лакею. Дверь библиотеки была приоткрыта, и он в последний раз оглянулся на свою красавицу жену.

Она стояла с побелевшим лицом и не двигалась с места.

– Ты отправишься к Деймиену, – распорядился Джек, чувствуя, как разрывается его сердце, и с этими словами захлопнул дверь.

Иден покачнулась. Она никак не могла осознать того, что произошло. Он собрался прямо сейчас отплывать в Южную Америку? Не простившись? Нет! Она не позволит ему так уехать!

Иден бросилась к дверям, но замерла на месте, услышав взволнованные перешептывания дам. Вдруг они задержат ее? Встреча страшила Иден, в ней нет той независимости, какая есть в Джеке. Но выбора не было. Она должна догнать Джека! Глубоко вздохнув, Иден распахнула дверь. На нее тут же обрушилось сочувственное воркование:

– Дорогое дитя, как вы себя чувствуете?

– Он не обидел вас?

– Нет-нет, – быстро ответила Иден.

– Вам надо прилечь. Может быть, принести нюхательные соли?

– Не стоит, благодарю вас. Прошу, позвольте пройти, мне нужно поговорить с мужем.

– Но он вел себя с вами ужасно!

– Да, я знаю, но мне надо его остановить, прежде чем он уйдет.

– Он хочет оставить вас? – раздались возбужденные голоса.

– Я не позволю, – объявила Иден, выбравшись наконец из окружения заботливых дам. Вздернув подбородок, расправив плечи и не обращая внимания на любопытные взгляды, она прошла по коридору. Щеки ее пылали. Это назойливое внимание и шепот за спиной позволили ей до конца осознать, что испытывал Джек всю свою жизнь.

Некоторые ей улыбались, словно желая показать, что не считают ее виновной в диком поведении мужа, но эти улыбки не успокаивали Иден, а приводили в еще большую ярость.

Они не знают Джека! Никакой он не злодей. Никто не понимает его, а она его любит, любит! Но совесть шептала Иден другое: они не понимают, но ты-то понимаешь и должна была это понимание проявить. Короче говоря, надо было ответить на его поцелуй. У нее был шанс доказать свою верность, но она его упустила. Сердце Иден разрывалось от боли, но она сознавала, что виновата сама. Джек чувствует себя преданным, а она, его жена, поняла это только сейчас!

Но как он мог думать, что она ставит светские развлечения выше их любви? Она жить без него не может! Он единственная опора и смысл всей ее жизни.

Сейчас, вспоминая сцену в библиотеке, Иден понимала, что говорила там пустые, не имеющие никакой ценности слова. Она с радостью оставит Лондон ради того, чтобы никогда не разлучаться с мужем, будет жить с ним в шалаше, в палафито, только бы ее драгоценный пират никогда не сомневался, что он для нее все – луна, солнце, жизнь.

И правда, если бы на месте Коннора был Джек, джунгли стали бы для нее родным домом, настоящим раем. Остается только молиться, чтобы рай этот не оказался для нее потерянным!

Когда Иден добралась наконец до парадного входа, Джека уже не было. Эти глупые женщины задержали ее, и она не успела! Сердце Иден болезненно сжалось – здесь не Ирландия, он не вернется.

Дождь прекратился. Было тепло и сыро. Мокрые деревья и кусты темными громадами высились среди скульптур парка, освещенного фонарями на изящных кованых столбах. Желтые круги света едва справлялись с непроглядной темнотой ночи.

Иден обхватила себя за плечи и, словно в оцепенении, пошла вдоль подъездной аллеи, как будто надеясь догнать мужа. Вот и усыпанный гравием поворот. Бальные туфельки вымокли, но Иден не чувствовала холода.

Джек!

Неужели это правда? Неужели он бросил ее? Уехал. Глаза Иден наполнились слезами. Разум отказывался верить в происходящее.

– Джек! – кричала она в пустоту.

Да, он действительно ушел, оставил ее. Одиночество в джунглях казалось ей ничем по сравнению с сегодняшним вечером.

Дрожа всем телом, Иден вглядывалась в темноту и пыталась сдержать рыдания.

Нельзя расставаться таким образом. В плавании всякое случается. Вдруг она его больше не увидит? Никогда не сможет сказать ему, как сильно его любит! Как раскаивается! Опять раскаивается… Да, любовь – дело нелегкое. Иден тяжело вздохнула. Надо спешить. Вдруг она успеет перехватить его до отплытия. Она попросит Деймиена сначала отвезти ее к докам компании «Найт энтерпрайзис».

Возможно, Джек не захочет ее видеть, но она заставит его слушать и не уйдет, пока он снова не станет ей верить, не поймет, что она чувствует.

И, не теряя больше ни минуты, Иден повернула обратно к дому. Вдруг справа раздался голос:

– Иден!

У Иден перехватило дыхание от возникшей надежды, она обернулась, но никого не увидела. Внезапно от плотной стены зелени отделилась высокая, мощная фигура. Простая одежда, настороженная поза. Человек шел к ней по сырой траве. Наконец свет фонаря упал на его светлые волосы.

Иден прищурилась, ей показалось, что воображение опять сыграло с ней злую шутку. Коннор?

– Иден, это действительно ты?

– Коннор? – Она колебалась, готовая броситься к тому, кто столько лет был практически членом их семьи, но странный огонь в его глазах пугал ее и не давал сделать ни шагу. Однако Коннор сам быстро вышел на гравийную дорожку и с жаром пожал протянутую ему руку.

Иден почувствовала, что у нее кружится голова. Значит, он действительно смотрел на нее из-за стекла зимнего сада?

– Иден, я не могу поверить, что нашел тебя! Слава Богу, ты уцелела! – Коннор наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Что ты здесь делаешь? – вскричала она, рассеянным взглядом замечая переброшенный через его плечо сверток из плотной шерстяной ткани.

– Конечно, ищу тебя! Дай мне на тебя посмотреть. О, Иди, ты такая красивая, – благоговейно забормотал он, разглядывая дорогое платье и изысканную прическу Иден. – Совсем как леди в твоих журналах. Не могу поверить, что нашел тебя!

– А я не могу поверить, что ты приехал, – отвечала она. – Я… я думала, что видела тебя за окном оранжереи. Господи, как ты меня напугал! Но ты исчез, и я решила, что мне показалось.

– Прости, я не хотел тебя пугать. – Коннор улыбнулся. – Слуги меня не впустили. Я должен был убедиться, что попал туда, куда надо. Нелегко было тебя найти. Лорда Джека я тоже видел, – продолжал Коннор, бросая на Иден пронизывающий взгляд. – Он кричал на тебя.

Глаза Иден потухли, она опустила голову: