Текст книги "Могильщик. Цена покоя"

Глава 14
Горящий лес

Велион заорал, дёрнулся, рванулся, но сила, тянувшая его, была огромной. Могильщик сумел ухватиться за стену и упереться локтями в дверной косяк и на какое-то время приостановил движение. Задрыгал ногами, пытаясь хотя бы пнуть обладателя хлыста, но не достал. В этот момент второй хлыст оплёл правую ногу могильщика, а первый пополз к колену. А затем Велиона дёрнуло так, что он не смог удержаться и въехал на боку в помещение, но каким-то чудом умудрился ухватиться ладонями за дверь. Хватка на миг ослабла, могильщик, пользуясь случаем, перевернулся на спину, цепляясь сразу за оба косяка. Оторвал затылок от пола, чтобы взглянуть в помещение. Ему нужно хотя бы увидеть нападавшего, чтобы понять, что делать дальше. Быть может, стоит дать затащить себя в дом и схватиться с врагом там?

Единственное, что могильщики понял с первого взгляда – его ноги обвивали вовсе не хлысты. Это были щупальца, омерзительно поблёскивающие болотно-зелёным мертвенным цветом. А на щупальцах бугрились присоски, намертво впившиеся в его штаны.

Нет, не только присоски.

В ногу могильщика сразу в нескольких местах вонзилось что-то острое. Очевидно, каждая присоска имела шип или клык, но штаны пока выдерживали давление. Которое нарастало. Щупальца продолжили обвиваться вокруг ног могильщика, сжимая их всё сильнее. И это было больно, очень больно.

Велион упёр локти в пол и начал извиваться всем телом, стараясь выбраться из дома. Но в этот же момент щупальца, на миг ослабив давление, рванули его за ноги в третий раз. Одна рука сорвалась, но рывок вновь оказался хоть и сильным, но непродолжительным.

Бестолково верещащий что-то Альх ухватил могильщика за подмышки и попытался вытащить на улицу. Велион, думавший, что купец уже сбежал, понял – с того момента, как он прикоснулся к кошельку, прошло всего лишь несколько мгновений.

– Не лезь! – рявкнул Велион. – Не лезь! Отойди!

Но купец не слушал его, всё старался вытянуть из проёма.

– Ты тоже погибнешь! Беги!

– Иди на хрен!

Щупальца потянули в четвёртый раз. На этот раз не дёрнули, а именно потянули, медленно, но с большой силой затаскивая Велиона в комнату. Однако Альху этого хватило – потеряв равновесие, купец упал прямо на могильщика и бестолково задрыгался. Велион выругался, спихнул с себя купца, выхватил, наконец, из-за спины клинок.

Движение щупальцев на миг прекратилось. Но за паузой последовал самый сильный рывок, который втащил уже почти ни за что не держащегося могильщика в помещение полностью. В этот момент ему удалось наконец разглядел тварь, тянущую его. И тут же его совершенно не к месту вырвало.

Гадина занимала добрую половину комнаты. Это была омерзительная колышущаяся масса того же цвета, что и щупальца. Тварь, напоминавшая разжиревшего осьминога, громоздилась в дальнем конце комнаты, часть коротких толстых щупалец цеплялась за потолок и стены, словно прилипнув к ним, другая шевелилась на полу. Череда отверстий в наростах, которые напоминали вывернутые наизнанку лёгкие, хаотично сжималась и разжималась, гоняя воздух по огромному телу. И воздух этот, несмотря на то, что двери открыты, был спёртым и вонючим, похожим на вонь гнилых зубов. Это вызвало второй приступ тошноты, который могильщику едва удалось сдержать.

Но самым жутким в этой твари оказались вовсе не щупальца, не дыхательные отверстия и не бурлящее брюхо, изнутри которого выпирали отростки, похожие на ноги и руки, а глаза, беспорядочно натыканные на лицевой части бестии. Велион при первом же взгляде насчитал не меньше двадцати штук. Глаза относительно тела гада были небольшими, лишёнными ресниц и век, разноцветные – карие, серые, зелёные. Они смотрели на могильщика не мигая…

Умным взглядом, полным боли и страданий.

Эти глаза были человеческими.

Могильщик застонал, чувствуя, как ужас и отвращение охватывают всю его суть, сковывают движения, отнимают последние силы для борьбы.

Человеческие глаза. Кошелёк явно служил приманкой, и это говорило о разуме твари… Это настолько ужасно, что кровь стыла в венах. Причём, это не было фигурой речи – сердце Велиона, казалось, остановилось.

Да и как он будет сражаться с этой огромной тварью, имея один лишь крохотный клинок?

Где-то над ухом рвёт Альха, глаза твари смотрят могильщику в глаза, вонючий воздух с хрипом врывается в лёгкие… Почему он ещё жив?

Потому что щупальца уже не тянут его. Почему?

Могильщик сел, от резкого движения его желудок вновь сжался в спазме, а голова закружилась. Щупальца, безвольно лежащие на сапогах, рванули обратно к твари. Они извивались, мелькая у глаз чудовища… Велион понял, что пытается сделать «осьминог», только через несколько секунд.

Разумная тварь старалась закрыть глаза щупальцами от отвращения к себе. Эти бестолково извивающиеся отростки будто бы кричали «Не смотри на меня! Не смотри!».

Могильщик застонал. Страх перед чудовищем и отвращение сменились жалостью и… отвращением.

Велион поднялся и, пошатываясь и хромая, приблизился к твари.

– Что ты делаешь? – орал позади Альх, но могильщик его не слушал.

– Хочешь, я убью тебя? – спросил могильщик, внимательно глядя в глаза животине.

«Да», – сказали ему глаза, истекающие мутной жижей. Может, это слёзы?

Велион поднял кинжал, но его остановило щупальце. Оно осторожно, но с силой опустило руку могильщика, оплело перчатку, мягко вынуло клинок из ладони и отбросило его к дверям.

– Так тебя не убить?

«Да».

– Пошли, – сказал могильщик более или менее успокоившемуся Альху и повернулся спиной к чудовищу.

– Зачем?

– Нарубить дров.

Выйдя на свет, Велион первым делом снял сапоги, в которых хлюпала кровь, и осмотрел ноги. В сапогах зияло несколько отверстий, портянки изорваны, пострадали и штаны. Ноги как будто кто-то пытался жевать – кожу запятнали большие синяки и прокусы. Впрочем, оно почти так и было. К счастью, все раны оказались неглубокими, а шипы, если он ещё жив, хоть и отравлены, но чем-то не смертельным, скорее, вызывающим сонливость и отбивающим желание сопротивляться. С другой стороны, раны продолжали кровоточить и причиняли сильную боль. Но это можно перетерпеть. Могильщик промыл раны остатками своей воды и плотно замотал ноги в свежие портянки. Шипя и матерясь, обулся и посмотрел на купца, который ни жив ни мёртв сидел у стены.

– Главное, мы живы, – сказал Велион и, встав, отправился на поиски того, что могло сгодиться для работы дровосека.

Он нашёл подходящий топор с железной рукоятью достаточно быстро, буквально пройдя пару домов. Это был боевой топорик, сильно проржавевший, но всё ещё крепкий. Альх бестолково брёл за его спиной. Шок оказался для него слишком сильным.

– Как оно могло сохранить разум? – бормотал купец. – Там же куча людей…

– Магия – страшная вещь, – буркнул Велион, рубя топориком рассохшийся стол, который вытащил из соседнего дома. – Страшная и странная. В могильниках можно увидеть и не такое.

– Но… – Альх не закончил.

Тяжело вздохнув, он принялся собирать щепу. Набрав охапку, купец зашёл в здание, сбросил щепу на пол. Чудовище содрогнулось, щупальца начали обшаривать разбитое дерево, перекладывая его с места на место. Альх, чувствующий скорее страх и отвращение, чем жалость, поспешил выйти.

Кто знает, может, эта тварь сожрала Элаги? Что ж… тогда ей точно лучше сгореть.

Через полчаса Велион решил, что дров достаточно. Они с купцом сели на мостовую, перекусили и немного отдохнули. После Велион зашёл в здание, где сидела тварь, и молча начал складывать костёр. Альх, не рискнувший ещё раз войти к чудовищу, остался ждать на улице. Хоть не мешал и не пытался отговорить могильщика, и на том спасибо.

Альх из жалости хотел позаботиться об одном погибшем мальчишке. Но то, что когда-то было, наверное, дюжиной людей, вызывало в нём только страх и отвращение, жалости оно не заслуживало. Жизнь обошлась с этими людьми слишком жестоко, гораздо жёстче, чем с парнем, но купца это не слишком-то заботило. Впрочем, есть вероятность того, что он просто не мог ассоциировать тварь из дома с кем-то, подобным себе.

Наверняка эта тварь сожрала не одного и даже не десять могильщиков. В какой-то мере Велион мстил и за них. И делал дорогу для следующего смельчака, сунувшегося сюда, гораздо проще.

Могильщик сложил около чудовища большой костёр. Вытащил из кошеля огниво, из рюкзака – стопку писем. Пробежал взглядом по первому листу. «Возлюбленная моя Амелла, пишу вам очередное письмо, которое так и не решусь отправить…». Хозяин, пока ещё оставался жив, и сам мог сжечь их, раз не собирался отправлять, но сохранил. Видимо, эта женщина была ему очень дорога. Могильщик скомкал листки и сунул в костёр. Продавать эти письма старьевщикам было бы подлостью и к Амелле, и к любящему её человеку, а пускать на растопку… будто совершить заочные похороны и написавшему их, и Амелле. Кто знает, может, тот, кто писал эти письма, сейчас как раз смотрит на него из этой бесформенной туши.

Старые сухие листы загорелись от первой же искры, языки пламени принялись лизать тонкую щепу. Чудовище ёжилось, будто бы стараясь сильнее прижаться к стене, но никаких попыток остановить могильщика или потушить костёр не предпринимало. Велион подождал, пока огонь разгорится как следует, отвернулся от костра, подобрал кошелёк и направился к выходу. Но остановился в дверном проёме, обернулся.

– Прощай, – сказал он.

Каждый из глаз чудовищного и несчастного создания слезился. Его плоть, которую уже начали лизать языки огня, омерзительно смердела, и запах даже не походил на вонь горящего мяса, настолько тело оказалось изменено магией.

Велион вышел из здания, немного постоял, глядя на всё усиливающийся огонь, и с жутким скрипом петель плотно закрыл дверь.

– Зачем? – спросил Альх, зажимающий нос рукой.

– Гораздо менее мучительно задохнуться в дыму, чем сгореть в огне, – ответил могильщик, отворачиваясь от злополучного дома. – Мы закончили? Или ты ещё попытаешься найти свою дочь?

Альх сжал зубы и какое-то время молчал.

– Ещё квартал-другой, и хватит, – сказал он после долгих раздумий.

– Хорошо.

Велион медленно зашагал вдоль улицы, даже не пытаясь искать что-либо ценное – хабар и так уже чудовищно хорош. У него болели ноги, кружилась голова, а желудок всё ещё сжимался в мучительных спазмах. Он никогда бы не отправился на могильник в таком состоянии, но дорога действительно практически чиста. С определённой долей везения купец прошёл бы здесь и без него. Видимо, то чудовище выползло сюда сравнительно недавно. Возможно, из леса, а может, и из другого логова. Поэтому могильщик просто вёл купца по свободному от проклятий маршруту, ожидая, пока Альх не даст команду возвращаться в обоз.

– А раньше не пытались сжечь могильники? – спросил купец через некоторое время.

– Пытались, – ответил Велион. – Но многие заклинания таким способом снять не удалось, хотя кое-какой прок от этого, наверное, и был. И испортились многие вещи, поэтому от этого решили отказаться.

– Ясно… – пробормотал купец. – Ты чего остановился-то?

– Здесь что-то есть…

– Только близко не подходи, это может оказаться какая-нибудь тварь, – предостерёг купец, сам оставаясь от могильщика на приличном расстоянии.

Велион усмехнулся и склонился над кучкой мерцающих змей. Если хабар сам идёт в руки, отказываться всё-таки не стоит. К тому же, ловушка не выглядит опасной, а за время прогулки могильщик более или менее пришёл в себя.

В конце концов, он шёл сюда ради тренировки.

* * *

Часа два, как перевалило за полдень. Стало по-настоящему жарко.

Велион, у которого в рюкзаке уже лежало два позолоченных подсвечника, небольшая картина необычайной красоты и ещё с пяток безделушек, решил, наконец, возвращаться. Купец, так и не нашедший тело дочери ни за один-два квартала, ни даже за шесть, что они успели пройти к этому времени, не сопротивлялся, хотя вид у него был подавленный.

– Пора возвращаться, купец, – сказал могильщик, останавливаясь у очередного перекрёстка. – Во-первых, дальше идти опасно – проклятий здесь гораздо больше. Во-вторых, посмотри-ка назад.

Альх обернулся. Если раньше от подожжённого логова чудовища лишь поднимался небольшой дымок, то теперь повалили густые чёрные клубы дыма. И, кажется, уже не только от него.

– Ладно, – кивнул купец. – Ты и так сделал для меня много. Пойдём другой дорогой?

Велион пожевал губами. Вперёд дороги нет, да и по соседним улицам проклятий достаточно. А так они прошли сюда по довольно свободной дороге. Если даже разгорелся сильный пожар, они должны проскочить – улица вполне широкая. А если и не проскочат, то нет никакой разницы, где проделывать новую дорогу, здесь или там.

– Попробуем проскочить.

– Как скажешь.

– Иди следом. И постарайся не отставать.

Могильщик и купец зашагали по уже пройденному пути. Если сюда они шли часа три, то обратная дорога займёт чуть больше получаса.

Велион обернулся и посмотрел на раскрасневшегося Альха. Нет, скорее всего, около часа. А идти слишком быстро нельзя – можно угодить в случайное проклятие. К тому же, у него самого жестоко разболелись ноги.

Резкий порыв ветра раздул клубы дыма, и Велион увидел языки пламени, поднимающиеся над крышами домов. Горело куда ближе, чем он думал.

– Пошли, пошли, пошли, – заторопил могильщик Альха.

Купец пыхтел, клял свой живот, но всё же не отставал.

Но они всё равно опоздали.

Сухая погода и время сделали своё – деревянные основания крыш и полы вспыхнули, как серная спичка. Полыхало уже десятка полтора домов. Горел огромный погребальный костёр для тех несчастных исковерканных магией людей. И, очевидно, их смерть была не менее мучительной, чем последние семьдесят с лишним лет существования.

Хуже того, огонь пошёл в сторону леса и, кажется, пожар успел перекинуться на него. А значит, обратная дорога, скорее всего, закрыта.

Велион свернул на соседнюю улочку. Горит. На следующую. Тоже горит. Третья… А здесь проклятый лес, и лезть через эти корни то же самое, что прыгать в огонь. Видимо, полоски леса ветвились, охватывая эту часть города, может, и весь могильник. Велион был в Эзмиле впервые и не знал город, иначе рискнул бы пропетлять по кварталам. Но в любом случае, это могло занять много времени, а пожар разгорался слишком быстро.

– Что делать? – облизывая пересохшие губы, спросил Альх.

Велион несколько секунд помолчал, раздумывая. Огонь не был таким сильным в одном из переулков, хотя здания занялись с обеих сторон. Горела только пара домов… Можно рискнуть.

– Побежим через огонь, – сказал могильщик. – Надень плащ.

Они вернулись во второй переулок. Огонь быстро разгорался, перекидываясь на соседние здания.

Велион вытащил из рюкзака шарф, взвесил его в руке. Подумав, вытащил из кармана одну монету.

– Орёл или решка? – спросил он.

– Что? – переспросил купец.

– Шарф можно облить водой и замотать голову, чтобы не обжечь лицо. Орёл или решка?

– Это твой шарф, – сказал купец, впрочем, не очень-то уверенно.

– Орёл, – констатировал Велион, подбросил монету, поймал в кулак, перевернул и раскрыл ладонь.

Выпал орёл.

– Это твой шарф, – повторил купец.

В его глазах появилась решимость. Велион забрал у купца фляжку с водой, облил шарф и обмотал его вокруг головы, оставив только небольшую щелку для глаз. В них тут же попала вода, но могильщику удалось быстро проморгаться. Поправил рюкзак и промычал купцу, что пора бежать. Фраза из-за шарфа, закрывающего рот, получилась неразборчивой.

– А? – глуповато сказал купец.

Велион махнул рукой и рванул в огонь. Альх немедля побежал за ним.

Два здания, около восьмидесяти футов. В плаще и с рюкзаком, с ранеными ногами потребуется около десяти секунд. Купцу придётся хуже, он опалит волосы и, скорее всего, обожжёт лицо.

Велион, не оборачиваясь, бежал вперёд. Сразу стало жарко. Очень жарко, как на сковородке или в очаге. Вспомнился тот кузнец, которого он, ещё живого, воткнул рожей в горн. Не мстит ли с той стороны Туманных гор?

Могильщик услышал, как затрещала одежда, шарф начал быстро нагреваться, запарил, но лицо пока жгло не очень сильно.

Купец, бегущий позади, закричал от боли. Велион быстро обернулся. Нет, Альх не упал и не остановился, не бросился назад, он, вопя от боли, продолжал бежать. Могильщик видел, как начинают съёживаться волосы на его голове, курчавится борода. Ничего, он пробежал уже больше половины расстояния, ничего слишком страшного с ним произойти не должно.

И тут случилось то, чего он опасался больше всего – начали рушиться чары, наложенные на двери и прочую горящую ерунду. Справа что-то тяжело гукнуло, огонь будто бы вспучился, вскипел. Велион успел проскочить. Альх – нет. Но могильщик не оборачивался. Сначала нужно выбраться из ловушки, а потом смотреть, нужна купцу помощь или нет.

Пламя кончилось неожиданно. Могильщик пробежал по инерции ещё футов двадцать и только тогда остановился. И принялся как можно быстрее разматывать горячий, как свежий суп, шарф. Он едва успел скинуть его с лица, как мимо него, чуть не сбив с ног, с воплями пробежал Альх. Его плащ полыхал.

Велион выругался, быстро сбросил свой плащ, в несколько прыжков догнав купца, сбил его с ног и принялся тушить огонь. Альх, хвала богам, не стал дёргаться, сжался в комок и замер.

Но пламя не сбивалось.

Велион ещё раз выругался, бросил плащ и полез в огонь рукой. Было невероятно больно, но он, до хруста сжав зубы, продолжал шарить по спине купца. Наконец, ухватился за что-то. Плотный полыхающий комок накрепко прилип к плащу. Могильщик отодрал его, пламя окутало руку, но перчатку, естественно, не жгло. Велион с воплем отшвырнул комок в сторону, затряс рукой, сбивая пламя с рукава. Это помогло. Тогда он вновь поднял свой плащ и начал молотить им по спине купца. Пламя удалось сбить через несколько секунд, от одежды Альха поднимался только едкий дым.

Велион грубо схватил стенающего от боли купца и принялся стаскивать с него верхнюю одежду. Когда это удалось, могильщик увидел на спине у Альха большой ярко-красный ожог с три или четыре ладони величиной. Велион сорвал с пояса фляжку с водой и вылил остатки на ожог, больше ничем он помочь не мог. Купец, застонав, с трудом сел.

– Как там? – невнятно спросил он.

– Кожа даже не почернела. Тебе повезло.

– Мне повезло, что я пошёл сюда с тобой, а не с кем другим. Или не повезло? Как думаешь, стал бы какой другой могильщик устраивать той твари такие шикарные похороны?

– Надо уходить, быстрее, – хрипло сказал Велион, поднимая Альха на ноги.

Потоки горячего ветра дули им в спину. Откуда-то из леса послышался утробный рёв. Обернувшись, Велион увидел тучу мелких птиц, взлетевших над городом. А ему показалось, будто лес необитаем…

Могильщик едва ковылял, буквально таща постанывающего Альха на себе. Болели раненые ноги и обожжённая рука. Впрочем, бывали в его жизни ожоги и похуже – шрамы от них до конца останутся на предплечьях.

Тварь, что ревела в лесу, завыла ещё раз, уже ближе. Послышался топот. Велион выругался, но вышел скорее стон, чем проклятия. Они как раз проходили ту таверну, в которой нашли тело мальчишки, и могильщик затолкал купца туда, а сам встал в дверях.

Через несколько секунд мимо них пролетела охваченная пламенем бесформенная туша. У горящего чудовища было не меньше шести пар ног и, кажется, две или три – рук. Не разбирая дороги, оно летело вперёд, собирая на себя те остатки змей, что ещё оставались здесь. Чудовище отбежало от таверны едва пару десятков ярдов, как нечто вспыхнуло на его пути. Это был короткий и широкий росчерк, снёсший твари передние три пары ног. Раздался душераздирающий визг, и чудовище из леса рухнуло на мостовую, обливаясь кровью. И даже его кровь горела.

– «Блуждающая яйцерубка», – простонал Велион. – Это была «Блуждающая яйцерубка», ёбаная «Блуждающая яйцерубка». Ты понимаешь, что мы чуть не стали мёртвыми евнухами, Альх? Вот как этот пацан? Ты понимаешь, что у этого заклинания есть где-то корень, место, где его наложили, но само оно действует совершенно самостоятельно на отведённой территории? Идёшь себе по дороге и – вжух! – ты без яиц, хера и ног. Проходит какое-то время, «яйцерубка» накапливает энергию и вновь начинает блуждать в поисках очередной жертвы. Наши предки знали, как убивать людей. Боги, иногда мне кажется, что только это они и знали. Но ещё они умели строить города и дороги. – Могильщик с трудом сглотнул густую кислую слюну и ухмыльнулся: – Мы пять раз чуть не умерли в одном из самых безопасных могильников, купец. Везунчики мы или неудачники?

– Если живы, значит, везунчики, – едва слышно ответил Альх.

– Вставай. И не вздумай потерять сознание по дороге. Как я дотащу до обоза твою жирную тушу?

– Немного сала со спины вытопилось, будет чуть-чуть полегче, чем было бы по дороге сюда.

– Это верно, – оскалился могильщик и поднял купца на ноги. – Пошли.

Когда они, наконец, выбрались из города, за их спиной багровело пламя огромного пожара. Судя по скорости, с которой разгорался Эзмил, он будет уничтожен через пару дней, если, конечно, не пойдёт дождь. Хотя, вряд ли дождь затушит такой пожар.

К лагерю подошли уже почти затемно – оба едва-едва шагали из-за ран и усталости. Стража обоза встретила их радостными криками – они были сильно обеспокоены пожаром. Купца, висящего на плече Велиона, буквально подняли на руки и отнесли на повозку. Альху несказанно повезло – после полудня к лагерю подошёл странствующий лекарь, и Свирге удалось уговорить его заночевать здесь.

Через час, когда ожоги и раны и Альха, и Велиона обработали и перевязали, купец с трудом подошёл к могильщику, сидящему у костра и баюкающему на коленях обожженную руку, тяжело сел рядом.

– Знаешь, – после продолжительного молчания сказал купец. – Лекарь запросил за свои услуги такую цену, что у меня, с вычетом зарплаты охранникам, останется всего пять крон. Тебе придётся подождать, когда я реализую товар.

– Я собрал в городе достаточно, – ответил Велион. – Честно говоря, я сейчас гораздо богаче тебя. В мои планы не входит путешествие с вами, я иду в горы. К тому же, ты так и не нашёл дочь.

– Ничего страшного. Я понял, как трудно быть могильщиком… и рад, что потерял Элаги только прошлой осенью, а не на четыре года раньше. Она погибла в Эзмиле, и этот пожар будет для неё прекрасным погребальным костром. А что до места, куда я буду ходить её проведывать… Похороним с женой на погосте гроб с её свадебным платьем. – Альх замолчал и смахнул с глаз набежавшие слёзы. – А ещё, – купец слабо улыбнулся, – охранники теперь уважают меня ещё больше. Я обычный человек, который сходил на могильник и вернулся живым. Да ещё куда меньше пострадавшим, чем настоящий могильщик.

Велион хмыкнул. В левой, не обожженной, руке он держал ветхий кусок бумаги – письмо, одно из тех, что забрал из шкатулки. Наверное, оно отвалилось от общей кучи и поэтому осталось в рюкзаке. Могильщик думал, выбросить письмо в костёр или оставить. Его глодало обычное человеческое любопытство.

Наверное, лучше письмо оставить. Оно и так уже пережило один пожар и одну войну.

– Могильщик… – произнёс купец после долгой паузы.

– Что?

– Я благодарю тебя. Ты помог мне обрести покой. Возможно, только на время, но… – Альх замолчал. – И этот ожог – не самая большая цена за покой. Я думал, она будет непомерной… и стала бы, но ты спас меня. Вытащил из огня. И из могилы, куда я так хотел. Спасибо.

Велион кивнул и, повертев в руках письмо, сунул в карман.

Сколько ему придётся заплатить за свой покой?

На губы выползла горькая усмешка. Он уже давно знал цену.

Эта цена – жизнь.