Текст книги "Могильщик. Цена покоя"

Глава 18
Украденное дитя

Велион облизал пересохшие губы. Солнце палило нещадно, а ведь ещё только начало мая. Слишком уж жаркая выдалась весна, слишком… Долгие дни пути под тяжёлым удушающим зноем по степи, лишь изредка перемежающейся редкими лесками. И это при абсолютном отсутствии даже лёгкого ветерка. Днями Рыжий расхаживал голый по пояс, Велион, бледная кожа которого на солнце сразу обгорала, не снимал лёгкую рубаху.

– Почему кончился лес? – бурчал белобрысый могильщик, обтирая покрытую потом грудь. – Сколько мы шли по лесу, а, Велион?

– Три дня.

– А по степи сколько идём?

– Четыре.

– Твою мать, мне кажется, что прошёл месяц. И ещё столько же возвращаться, если не больше. Может, это и есть ад, которого так боятся молящиеся Единому?

– Просто слишком жарко.

– Кстати, недавно я разговаривал с одним стариком, так он говорил, что не помнит такого жаркого лета и такой тёплой весны, как прошлые. А эта весна даже не тёплая, а жаркая, что же летом будет? И уже четыре года так – с каждым годом всё жарче и жарче.

– Старики ни хрена не помнят, – буркнул Велион. – Им лишь бы поболтать да поплакаться. Во время их молодости и трава была зеленее, и разные ублюдки, типа могильщиков, по дорогам не шастали. И то, и другое – ложь, сам знаешь.

– Не скажи, – покачал головой Рыжий. – Я тебе тоже могу сказать, что последние четыре года очень жаркие. И сильных морозов зимой я припомнить не могу. А рыбаки, живущие у Ядовитого моря, говорят, мол, его уровень поднимается.

– Ну и что? – устало возразил черноволосый. – Четыре года были жаркими, четыре будут холодными. Поднялось море, упало море. Причём тут жара?

– Говорят, на дальнем юге, за остовами, простирается большой ледник, и нет ему ни конца, ни края. Так вот, говорят, что этот ледник очень быстро тает в последние годы, поэтому уровень моря…

– Похоже на сказку, – прервал Рыжего Велион. – Ты сам-то этот ледник видел? Нет? Ну а чего тогда собираешь бабкины сказки? Я слышал, что в Килинии – это чуть на севернее и западнее, рядом с Лысыми горами, – живёт дракон.

– И что?

– Был я в Килинии, нет там дракона, но могильник поганый. Там комаров слишком много – болото рядом. Может, их за дракона приняли?

Рыжий рассмеялся.

– Ладно, – сказал он. – Не хочешь, не верь. Но знаешь, ещё пару недель назад я думал, что крысолаки – такой же вымысел, как и дракон, и принц-могильщик. А теперь мы идём ловить детёныша крысолака.

– Бывает, некоторые приукрашают правду, но она при этом остаётся правдой. А драконы, бескрайние льды и бредни стариков – это вымысел, ни на чём не основанный.

– Я надеюсь, что разум крысолаков тоже вымысел, – угрюмо сказал белобрысый. – Или хотя бы очень большое преувеличение.

– Я тоже, – усмехнулся Велион. – Об этом мы узнаем через пару часов, если судить по этому указателю, – он ткнул пальцем в замшелый камень, поставленный здесь ещё до начала войны.

Иначе, какой бы разумный человек указывал на могильники? Одна из надписей, расположенная под превосходно выгравированной стрелкой, указывающей налево, гласила: «Хельштен, 5 миль».

– Мне всё время интересно, как они так точно расстояния узнавали? – произнёс Рыжий.

– Магией, наверное, пользовались.

– Наверное. Так, нам налево… А где поворот?

Велион огляделся. Поворота не было. Желто-зелёная равнина, лишь вдалеке начинающая горбатиться пологими холмами, прятала не хуже леса. Хотя нет, видно дорогу, резко забирающую вправо. Раздолбанная, пыльная, она была явно послевоенной постройки. Но поворота налево по-прежнему не видно, а основная дорога шла прямо.

– Что за хрен? – пробормотал под нос черноволосый могильщик.

– Может, морок? – предположил Рыжий.

– И кто его наложил? Крысолаки?

– Ну а чего бы и нет… А может, и маги Ульского, чтобы люди не совались?

– Ладно, пойдём дальше, может, увидим свороток.

Рыжеволосый неуверенно кивнул и зашагал за Велионом, отмеряющим дорогу длинными худыми ногами. Но Чёрный могильщик неожиданно остановился, не пройдя и двух десятков шагов.

– Рыжий, – сухо сказал он. – Надень-ка перчатки.

– Что-то чуешь? – обеспокоенно спросил Рыжий, нагоняя его.

– Магия, – коротко ответил Велион.

Он стоял, вглядываясь в дорогу. Идеально ровные прямоугольники камней шли прямо, никуда не сворачивая. Но в сотне шагов впереди над каменным полотном воздух будто извивался, поднимаясь тонкими струями, сгущаясь. Такое бывало на жаре, но сейчас дело вовсе не в ней.

Велион повёл носом и хрустнул пальцами. Определённо, впереди морок. Но кто его наслал? Он кивнул Рыжему и медленно зашагал вперёд. Парящий участок приближался, если бы это была просто иллюзия, она бы двигалась вперёд вместе с могильщиком. Струи начали напоминать туман, глаза слепило, как от набежавшей слезы. Могильщик ещё замедлил шаг, в двух шагах позади сопел Рыжий, похрустывая кожей перчаток.

– Ну что? – нетерпеливо спросил он после продолжительной тишины.

– Морок.

– Ни хера не вижу… только дорогу. Значит, источник магии не здесь, а где-то далеко. У тебя что, способности к магии?

– Да, слабые.

– Повезло.

– Наверное.

Велион остановился прямо перед поднимающимися струями воздуха. Опасности вроде бы нет, обычный морок, но мало ли что может оказаться за этими струями… Он аккуратно протянул руку, коснулся одной из них. По ладони прошла дрожь, но того напряжения, которое обычно бывает перед тем, как заклинание высвободит энергию, не чувствовалось. Чёрный могильщик тяжело перевёл дыхание и сунул руку прямо в струю. Снова дрожь и ничего более.

– Если меня разорвёт на части, возвращайся, – криво ухмыльнулся Велион и шагнул вперёд.

Горячий воздух, поднимающийся от брусчатки, скрёб тело, поднимая полы длинной рубахи. Глаза будто кто-то залепил рыбьим клеем, хоть вытаращивай, хоть жмурь – не видно ничего, руки била лёгкая дрожь, но никаких других негативных воздействий, кажется, нет. Могильщик выругался сквозь зубы и пошёл наугад.

– Что там? – раздался позади искажённый голос Рыжего.

Ощущение было такое, будто он говорил, засунув голову в деревянную бочку.

– Пока ничего! – крикнул Велион в ответ.

– Ничего не слышу!

– Иди сюда!

– Велион! Я тебя не слышу! И не вижу! Ты живой? Велион!

«Как потерявшийся ребёнок», – раздражённо подумал могильщик. Но останавливаться пока не собирался. То, что он не чувствовал никакой другой магии, кроме этого морока, раздражало ещё больше. Так вот можно наступить, куда не надо бы… Хотя, до могильника ещё далеко, ничего опасного здесь находиться не должно. С другой стороны, морок же не мог взяться из ниоткуда.

Велион шёл вперёд аккуратно, слепо нащупывая дорогу ногой, прежде чем сделать следующий шаг, с вытянутыми вперёд руками. Он напрягал зрение, силясь рассмотреть хоть что-нибудь, но по-прежнему кроме извивающихся струй воздуха ничего не было видно, лишь где-то вдалеке маячили смутные тени.

Могильщику померещились серые тучи, сплошным, но неравномерным потоком несущиеся по небосклону. И пыль. Или прах. Целая равнина праха…

Неожиданно, несмотря на все предостережения, могильщик врезался во что-то лбом. В глазах, буквально пылающих от горячего ветра, мелькнула яркая вспышка. Велион неуклюже отшатнулся и, запутавшись в собственных же ногах, тяжело рухнул на дорогу, отшибив копчик и локти. Боль была ужасная. Корчась на дорожном камне, он злобно выругался.

И тут кто-то налетел на него, наступил на ухо, вдавливая голову в дорогу, и рухнул сверху. Могильщик заорал благим матом, стараясь сбросить с себя сучащее ногами тело. Колено упавшего запечатало ему рот, ударив в зубы. Велион замычал и, вспоминая прошлую науку, вывернулся из-под тела и из злости два раза ударил его пяткой в рёбра. Упавший заорал знакомым голосом, одной рукой хватая сапог, а другой стараясь ударить его в промежность.

– Рыжий, ты? – рявкнул Велион.

Звуки его голоса будто разнеслись по округе бесконечным эхом, то удаляясь, то приближаясь, едва ли не оглушая.

– Велион? – заорал рыжеволосый. – Это ты?

– Да, я, – буркнул могильщик тише. – Не ори так.

– Что за херня? Где мы?

– Кто бы знал… Встать можешь?

– Могу. Нахера ты меня лупил?

– Думал, ты крысолак, – солгал черноволосый. – Давай руку.

Они поднялись, держась друг за друга. Рыжий охал, хватаясь за рёбра, Велион плевался кровью из разбитой губы. Два верхних зуба шатались, нещадно саднило ухо, а в копчик кто-то будто вбивал гвоздь.

– Откуда здесь такой сильный морок? – пробормотал Рыжий.

– Наверное, крысолаки наложили, – съязвил Велион. – Хотя, куда им, они же животные.

– Быть может, это всё-таки маги Ульского?

– И на кой бы им там корячиться? Чтобы пробегающим мимо детишкам руки-ноги в Хельштене не поотрывало? Или о могильщиках с мародёрами беспокоятся? Мало ли, вдруг среди них налогоплательщики найдутся.

– Да хрен бы знал.

– Ладно, пошли дальше, хотя охоты у меня никакой.

Осторожно, держась за руки, как дети, они двинулись вперёд. Левую руку Велион держал на уровне лба, чтобы больше ни во что не врезаться. Сделав буквально два шага, он услышал, как ойкнул Рыжий.

– Тут стена, – услышал Чёрный могильщик. – Кажется, дом.

– Дом?

– Ага. Пошли вдоль стены, я держусь за неё рукой.

Могильщики медленно шли дальше. Велион делал яростные глотательные движения, стараясь собрать хоть немного слюны в пересохшем рту. Горящие глаза беспрестанно слезились, но слезы сразу сдувало поднимающимися струями воздуха. С каждым шагом они смещались всё левее. Потом Рыжий неожиданно остановился.

– Стена кончилась, – хрипло сказал он. – Идём наугад?

– А ты можешь предложить что-то другое?

– Можно вернуться…

– Нет уж! Теперь я точно заберу эти проклятые пять крон! Пошли!

Рыжий неуверенно двинулся вперёд, Велион за ним.

И буквально через десяток коротких шагов морок пропал. Струи воздуха опали, обзор прочистился. Могильщики стояли посреди небольшого, но богатого посёлка. Когда-то богатого. Тракт, резко забирающий влево, видимо, являлся центральной улицей этого посёлка.

Они стояли между двумя каменными двухэтажными домами, первыми в посёлке. Велион обернулся, но не увидел ни единой струйки воздуха, только длинный дом с низко прибитой вывеской у одной из дверей. За этим зданием виднелись лишь уходящая вдаль дорога и далёкий указательный камень.

– Прекрасно, твою мать, просто прекрасно, – буркнул Рыжий, снимая с пояса фляжку с водой. – Этот морок огораживает посёлок только с той стороны.

– И это подтверждает то, что его могли наложить исключительно крысолаки.

– Смеёшься?

Велион в ответ только усмехнулся. Он отцепил от пояса фляжку и глотнул. Вода стала горячей, как свежий суп, даже пить неприятно, хотя пару секунд назад могильщик готов был отдать левую руку хоть за глоток кипятка.

– Здесь бывали мародёры, – сказал Рыжий, кивая на дорогу.

Велион тоже кивнул. Действительно, на улице царил такой же бардак, как и в городах-могильниках, начинающийся сразу после участка, защищённого мороком. Но никакой магии не чувствовалось. К тому же, ясно видно, что этот хаос не был вызван бегством или паникой. Кто-то методично вытаскивал из домов мебель и инструменты, слишком крупные бросал, а мелкие уносил. Среди всего вываленного на дорогу хлама не оказалось ни одного предмета одежды, ни единого ножа, ни тарелки. Зато подсвечники, картины, шкатулки, гобелены и прочая ерунда, которую мародёры растаскивают в первую очередь, беспорядочно валялась среди раскуроченной мебели. Велион заметил, что на дороге даже осталось несколько брошенных монет, пусть и медных.

– Не обычные здесь работали мародёры, – нервно произнёс Рыжий, поднимая одну из монет.

Чёрный могильщик кивнул и приблизился к шкафу, лежащему на боку. Кто-то отломал от шкафа дверцы и вытащил все ящики. Но главным являлся тот факт, что его углы носили чёткие следы когтей.

– Это крысолаки, – произнёс могильщик, отступая от шкафа. Он повернулся к Рыжему. – И что же ты о них знаешь? Или о Хельштене? Не думаю, будто сюда в последнее время заходил кто-то, кроме крысолаков.

Рыжеволосый долго молчал, нервно облизывая пересохшие губы.

– Есть ещё одна дорога, – ответил он наконец. – Она подходит к Хельштену с запада, со стороны Лельского озера. Но по ней уже не ходят несколько лет – говорят, рискнувшие пройти пропадают.

– Великолепно, – ухмыльнулся Велион. – Просто прекрасно. Выходит, ты вовсе не та невинная овечка, которая не ведает, что творит? Всё ты разузнал, да? Какого же размера твоя жадность, если решил идти на верную смерть? И меня потащил с собой, убеждая, что крысолаки – всего лишь умные зверушки. Твои умные зверушки умеют колдовать, заблокировали обе дороги, ведущие к ним, пользуются некоторыми инструментами, если я правильно понимаю полное отсутствие ножей и молотков на дороге. Смотри, брат-могильщик, вот раскуроченный скворечник, в нём нет ни одного гвоздя, хотя дырки от них есть. Тебя это не беспокоит? Меня лично беспокоит, ещё как. Беспокоит до усрачки, я бы сказал даже так. Что будем делать?

– Повернём назад? – предположил Рыжий. – Здесь можно разжиться кроной-другой. Но я шёл сюда не за этой мелочёвкой.

Велион промолчал. Да, повернуть назад – лучший выход. Самое разумное решение. Драпать, пока крысолаки не наделали в их телах дыр украденными ножами и не прибили к какому-нибудь столу гвоздями вот от этого шкафа, валяющегося на земле в разобранном виде. Но…

Они могут прикоснуться к этой тайне. Посмотреть, как живут другие разумные существа, созданные когда-то человеческой магией. Разгадать ещё одну загадку этой проклятой войны.

Остаётся только надеяться, что их не постигнет судьба Крага. А ведь для крысолаков чужаки-люди ещё более чужды, чем для бергаттцев. И с этими чужаками они сталкивались не раз, и не раз убивали.

– Мне нужны эти пять крон, – жёстко сказал Рыжий. – Если хочешь, можешь возвращаться.

– Нет, – покачал головой черноволосый могильщик. – Я с тобой.

«Возможно, моё любопытство выроет мне могилу, – подумал он. – Но я просто не могу повернуть назад, пока всё не выясню».

Велион сделал ещё один глоток воды из фляжки и, поправив рюкзак, зашагал дальше по дороге. Рыжий облегчённо вздохнул и двинулся следом.

* * *

За ними следили. Уже полторы мили.

Рыжий, шагающий рядом, и в ус не дул, даже не замечая слежки. Велион пока ничего ему не говорил. Да и мало ли, кто может шевелить высокую степную траву против ветра. Мало ли, кто может мелькать быстрой тенью у дороги. Мало ли… Дальше слежки пока дело не доходило, но у могильщика сложилось чувство, будто они идут в раскрытый капкан. Но он по-прежнему молчал. Ну не чувствовал он опасности, не чувствовал и всё. А в таких случаях бывший ученик Храма на Гнилых болотах обычно полагался на чутьё, и оно его не подводило.

Хотя, всё бывает в первый раз…

Хельштен уже виднелся вдали. Острые шпили башен, торчащие из-за практически не разрушенной стены, приближались. Они напоминали Велиону надгробья, которые могильщики увидели, когда вышли из разграбленной крысолаками деревни. Эти надгробья не были похожи на те, которые Велион раньше видел на могильниках. Изъеденный временем камень говорил о том, что этот погост куда древнее, чем другие. Вероятно, именно из-за этого древнего памятника тракт шёл так странно: вёл сначала к погосту, а затем резко поворачивал к Хельштену, могильнику, насколько слышал Велион, очень крупному. Может, этот погост был местом паломничества? Или просто памятником? Данью памяти жертвам какой-нибудь древней войны? Или погибшему в где-то неподалёку Низвергнутому? Кто знает…

Могильщики взобрались на довольно крутой холм и увидели Хельштен во всей его мрачной красе. Расстояние до могильника ещё превышало милю, но вид на город отсюда открывался отличный. Хельштен подвергся разгрому куда сильнее, чем большая часть других довоенных городов. Городская стена местами осталась почти не тронутой войной, а вот за стенами шли полосы чудовищных разрушений, будто кто-то проехал по домам на огромной повозке, снося всё на своём пути. В центре могильника возвышался холм явно неестественного происхождения. Казалось, что земля просто вздыбилась прямо со всеми домами и центральной крепостью. Хотя, от зданий, расположенных там, мало что осталось.

Но главным являлось не это.

По обеим сторонам тракта прямо перед воротами, ведущими в могильник, стояло не менее полутора сотен небольших грубых задний. Эти полуземлянки оказались такими маленькими, что больше походили на большие конуры, чем дома. Между домишками копошились едва заметные фигурки, казалось, будто это настоящая деревня, только расстояние до неё не миля, а две-три.

– Да у них там целый город, – ошеломлённо прошептал Рыжий. Он перевёл взгляд на черноволосого могильщика, в его голосе появился восторг: – Велион, целый город! Ты мог себе такое представить?

– Мог, – сухо ответил Чёрный могильщик. – И даже однажды видел что-то подобное. А ты вытащи оружие.

Рыжий понял, сразу. Быстро бросил сумку, выхватил длинный нож, почти кинжал, резко разворачиваясь. Велион уже сжимал в кулаке свой клинок, подняв его на уровень груди. Он медленно поворачивал голову, тщательно оглядывая траву. Несколько секунд назад он слышал шорох минимум десятка ног. Твари, устроившие слежку, близко, очень близко.

Они напали внезапно.

Семь тварей едва двух футов ростом высыпали на дорогу, в могильщиков полетели камни. Велион повернулся боком, скользнул вперёд, намереваясь располосовать напополам рожицу ближайшего крысолака, держащего в руках грубо заострённую кривую палку. И остановился в шаге от него, опустив клинок.

Две палки, три тупых столовых ножа и драные тряпки, видимо, изображавшие пращу. Камни, летевшие в них, бросали слабые ручонки. Это были дети, которые решили поиграть, припугнуть чужаков, но недооценили опасности. Велиону хватило секунды, чтобы понять это.

– Стой! – рявкнул он Рыжему.

Но Рыжий не понял и не среагировал на крик. Он проскочил мимо черноволосого могильщика, коротким ударом воткнул нож в шею одному из крысолаков, тяжёлым пинком отшвырнул другого обратно в траву и только тогда остановился, поняв, что ему даже никто не оказывает сопротивления. Его окровавленный нож опустился, он повернулся, с ужасом посмотрел на напарника.

– Это… – прошептал он. – Это… дети?

– Да, блядь! Дети! – взорвался Велион. – Что-то не так? – он шагнул к Рыжему с искажённым от злости лицом.

Могильщик многое хотел высказать. Хотя бы о том, что прежде, чем что-то делать, надо думать. О том, что он не видел принципиальной разницы в убийстве и похищении, лишении свободы, не видел. Но не стал. Какого хрена он сам тогда делает здесь? Такой благородный, не замаравший ручки в крови ребёнка, не видящий разницы между убийством и похищением? Ведь в этом случае Велион сам был готов на убийство, на убийство за деньги. Он ведь думал, будто отказался от этого двенадцать с лишним лет назад. Но ничего не поменялось. Пусть это всего лишь детёныш крысолака, сейчас могильщик считал, что никакой разницы между этим уродцем и человеческим ребёнком не было. Она стёрлась для него.

Ведь он тоже не человек. И в глазах многих между ним и крысолаками нет большой разницы. Разве только его никто не вынуждал бродить по мёртвым городам и ворошить кости умерших, он делал это по собственной воле. Что, возможно, в глазах обычного человека делает его даже хуже этих уродцев.

Велион замер на месте, глядя на Рыжего. Ему казалось, будто всё замерло в тот момент, когда его напарник убил крысолака. Но всё было не так.

Крысолаки, ошеломлённые убийством друга, пришли в себя быстрее, чем люди. Один из них разинул пасть и с громким звуком втянул воздух в лёгкие, наклонил голову… и завыл.

В могильщиков ударил резкий порыв ветра. Рыжего, стоящего ближе к вопящему детёнышу, сбило с ног и проволокло по дороге несколько футов. Велиона отшвырнуло назад, он упал, но быстро вскочил на ноги. И тут, после ветра, пришёл звук. Нет, могильщики слышали крик и раньше, но теперь он буквально вонзился в уши, будто бы став в разы сильнее. Велион закричал, зажимая уши ладонями, упал на колени. Рыжий извивался, его рот был широко раскрыт, но крика Чёрный могильщик не слышал.

А детёныш крысолака снова втягивал воздух в лёгкие. Велион, совершенно оглохший, всё-таки успел сориентироваться. Он схватил валяющийся на земле клинок и швырнул его в уже разинувшего пасть уродца рукоятью вперёд. Его нож, конечно, не самое лучшее метательное оружие, но могильщика отделяло от крысолака всего-то десять футов. Рукоять ударила детёныша прямо в лоб. Уродец повалился на спину, суча кривыми ножонками, из рассечённого лба на дорожный камень закапала кровь.

Велион с трудом поднялся с колен, пошатываясь, подошёл к напарнику и помог подняться ему. Рыжий морщился, открывая рот, как рыба, из его левого уха текла кровь, видимо, лопнула барабанная перепонка. Чёрный могильщик прикоснулся к своей щеке, но сразу отдёрнул руку. Во-первых, он в перчатке и просто ничего не почувствует. Во-вторых, пока лучше оставаться в неведении. К тому же, у Рыжего кровь шла только из одного уха, а он стоял куда ближе к орущему крысолаку.

Делая зевательные движения, Велион подобрал нож. Крысолак-маг всё ещё валялся, из рассечённого лба по-прежнему текла кровь. Ничего, выживет. Остальные детёныши копошились около товарища, пострадавшего от пинка Рыжего. Наверное, у уродца сейчас переломаны все рёбра, вряд ли его кости отличаются большой крепостью.

Его кто-то дёрнул за рукав. Велион обернулся. Рядом стоял Рыжий, он указывал куда-то в сторону могильника, беззвучно разевая рот. Вид у него был на редкость озабоченный. Черноволосый могильщик проследил взглядом направление и выругался про себя: к ним приближались десятка два всадников. Наверняка это крысолаки. Вот только на ком они ехали? Могильщик вгляделся во всадников получше. И порядочно струхнул.

Наверное, это мечта любого рыцаря – хищный скакун, куда более умный, чем лошадь. Крысолакам с их ростом эту мечту удалось воплотить в жизнь – они ехали верхом на собаках.

Велион выругался уже вслух, хотя толку от этого было мало – всё равно никто ничего не слышал, и, сунув нож в ножны и подобрав рюкзак, бросился бежать прочь от могильника. Он не верил в возможность удрать от собаки, особенно в том случае, когда убегать надо почти четыре мили. Четыре мили под палящим солнцем, с полуполным рюкзаком на плечах, к которому привязаны свёрнутые одеяло и плащ. Велион умел бегать на длинные расстояния, но также прекрасно знал то, что волк может удирать от погони на протяжении нескольких дней, а собака – тот же волк. Но на спинах этих собак всадники, и у могильщика оставалось около тысячи ярдов форы, значит, попробовать можно. Если, конечно, среди догоняющих его крысолаков нет колдунов… Чёрный могильщик заставил себя не думать об этом. Он драпал со всей скоростью, на которую был способен. О Рыжем не слишком беспокоился, раз убежал от крестьян, значит, тоже хорошо бегает. Но как только могильщик подумал о напарнике, его посетила неприятная догадка. Он обернулся на ходу.

Всё оказалось так, как он и предполагал: рыжеволосый пёр под мышкой извивающегося детёныша крысолака, с каждой секундой отставая от напарника всё больше. Велион, сбавив шаг, принялся яростно жестикулировать.

– Брось! – орал он, не слыша самого себя. – Брось!

Рыжий понял его. И замотал головой. Велион прочитал в его глазах решимость.

«Да иди ты в жопу, – зло подумал черноволосый могильщик. – Не буду я из-за тебя дохнуть».

Но шага не прибавил.

* * *

Велион не слышал своего дыхания, но знал – оно вырывается из горла с тяжёлыми хрипами. Дышал он поверхностно, не полной грудью. Это ещё хуже. Если бы черноволосый могильщик не ждал Рыжего, то давно бы выдохся окончательно, и его бы сцапали. И всё из-за жары. Воздух жёг горло, делал слюну тягучей. Могильщик уже всерьёз задумывался о том, чтобы бросить рюкзак. Возможно, придётся бросить даже кошелёк, с каждой минутой оттягивающий пояс всё сильней. А там больше десяти крон. Надежда оставалась на то, что за пределами морока их преследовать не будут. Если Рыжий не бросит крысёныша, шансы на это меньше, но тот, кажется, даже и не думал об этом, продолжая упорно переть на себе уродца.

С четверть часа назад Велион показывал монеты в кошеле напарнику, пытаясь объяснить, что отдаст ему половину, если тот бросит свою добычу. Но Рыжий то ли не понял, то ли упёрся.

До ближайших домов оставалось с полмили. Рыжий бежал в двадцати ярдах позади. В ста пятидесяти или ста восьмидесяти футах за ним – собаки. Расстояние между ними сокращалось всё быстрей. Велиону казалось, будто он уже практически слышит их лай, хотя взявшие след собаки обычно не лают. Да и вряд ли у них оставались силы на лай – они тоже сильно выдохлись за время погони: языки и хвосты буквально мели пыль, движения казались вялыми. И лишь крысолаки оставались бодрыми. Они потрясали оружием и щерили пасти в боевом оскале.

Дома приближались мучительно медленно. Могильщик даже был рад, что ничего не слышит: смерть придёт к нему бесшумно. Вот он бежит, а вот уже валяется на земле, истекая кровью, а в его спине торчит копьецо. Или затылок превратился в кровавую кашу от броска пращи. Или собака терзает его загривок. Велион хотел упасть и умереть, но эти мысли подгоняли, вселяя силы бороться. Он опустил голову и уставился на дорогу, чтобы не видеть, сколько осталось до окраины деревни. Всё равно много, а преследователи слишком близко.

Чёрный могильщик бежал, сцепив зубы. Эта погоня длится бесконечно долго, а он двигается слишком медленно. Так медленно, что преследователи нагоняют его, они уже так близко, что он чувствует взмокшей спиной дыхание из собачьих пастей. Слишком близко, чересчур… Наверное, собаки оббегают столы и стулья куда лучше и быстрее, чем это делает Велион. Но он может перепрыгивать некоторые преграды, собаки со всадниками вряд ли могут это делать. Хотя, собаки крысолаков – наверняка специально выведенная порода, возможно, они достаточно сильны, чтобы прыгать, пусть и невысоко…

Велион тяжело выдохнул. Он в деревне, до него только дошло. Но что ему это принесёт?

Многое. Могильщик увидел железную вывеску трактира. Если подпрыгнуть, он ухватится за неё руками, заберётся на второй этаж, с него на крышу, она достаточно плоская, чтобы на ней можно было удержаться стоя. Улочки, отходящие от тракта самые обычные, деревенские, не шире семи-восьми футов, он сможет прыгать с крыши на крышу. Только бы вывеска не проржавела настолько, чтобы сломаться от веса его тела.

Велион бросил быстрый взгляд назад. Рыжий отстал ещё сильней. Он так и не бросил проклятого уродца, в кровь изгрызшего его предплечье, идиот. А преследователи, практически нагнавшие их в тот момент, когда могильщики забежали в деревню, теперь отставали: осёдланные собаки с трудом бежали по захламлённой улице. Это шанс.

Велион как мог ускорил бег, подлетел к вывеске, моля всех богов о спасении, подпрыгнул и ухватился руками за неё. Та выдержала. Выдержала! Могильщик сделал движение, которое в Храме называлось «силовой выход», забрался на вывеску, ухватился за подоконник и ввалился в окно второго этажа. Подскочив, он высунулся, чтобы в случае чего помочь Рыжему взобраться. Тот уже практически добежал до вывески. Но рыжеволосый могильщик по-прежнему держал в руках детёныша крысолака.

«Бросай!», – беззвучно закричал ему Велион.

«Лови!», – так же беззвучно ответил Рыжий.

«Бросай, говорю тебе!».

«Лови!».

Рыжий остановился под вывеской и подбросил детёныша вверх. Велион высунулся из окна чуть не на половину тела и машинально поймал уродца. Ему в нос ударил тяжёлый смрад грязной шкуры и мочи. Видимо, крысёныш обмочился от страха. Рыжий даже как-то умудрился на ходу связать ему руки. Чёрный могильщик отбросил крысолака назад и снова высунулся из окна.

Поздно. Рыжий потерял драгоценные секунды на то, чтобы забросить крысолака наверх. Он успел подпрыгнуть и ухватиться руками за вывеску, но тут на него налетела собака, ухватила за сапог и потащила назад. Могильщик брыкнулся, но без толку, а его вторую ногу уже терзали ещё две собаки. Велиону показалось, что он даже услышал крик боли компаньона.

Но главное, что он успел сделать, так это увидеть, как один из крысолаков поднимает лапу, в которой зажато что-то, напоминающее кривой посох с набалдашником из собачьего черепа, и закатывает глаза. Собака колдуна тяжело упала на брюхо, её шерсть начала клочьями сходить с боков. От собачьего черепа потянулась извивающаяся жёлтая змея. Могильщик машинально отшатнулся от окна, и вовремя. В окно ударил взлетевший с дороги шкаф, к счастью, слишком большой, чтобы влететь в окно. В комнату хлестнула щепа, но могильщика лишь осыпало ей.

Велион вскочил с пола, подхватил детёныша крысолака и, оглушив его, бросился искать лестницу, ведущую на чердак. Рыжему уже не помочь, а высовываться в окно – себе дороже. Во-первых, собаки убивают отвратительно. Во-вторых, в него опять могли швырнуть чем-нибудь, а камень, брошенный из пращи, убил бы его ничуть не хуже, чем, например, стул, запущенный с помощью магии.

Лестница нашлась быстро, но люк, ведущий на чердак, оказался закрыт. Велион потратил несколько драгоценных секунд, выковыривая из петли проржавевший крючок. За это время дом дважды содрогнулся, будто в него ударяли чем-то тяжёлым. Наверное, маги упражнялись в метании предметов мебели посредством магии. Велион, казалось бы, находился в безопасности, но стены здания, за которым не ухаживали десятки лет, не очень хорошая защита, поэтому могильщик торопился.

Он выбрался на чердак, оттуда на крышу и рванул вперёд. Прыжок. Секунда полёта, падение на соседнюю крышу. Могильщик не устоял на ногах, покатился вниз, но умудрился удержаться чуть ли не на самом краю, придавив крысолака. Почему он его всё ещё не бросил?

В могильщика полетели камни. Один больно ударил в плечо, но сила всё-таки была не такой, как если бы пращу раскручивал человек. Велион подскочил и, подхватив крысёныша, бросился бежать дальше.

Крысолаки почём зря швыряли камни, стулья, обломки мебели. Крыша и стена частично защищали могильщика, а бросаться вещами при помощи магии, видимо, утомительно и долго – обломки становились всё мельче, прилетали реже, да и точность падала.

Прыжок!

На этот раз Велион приземлился удачней, хотя и упал на колени. Ноги отдались болью, но не настолько сильной, чтобы он не смог продолжить бег.

Снова короткая пробежка по крыше и ещё один прыжок. Ещё одна крыша. Ещё, ещё.

А потом дома кончились. Велион понял это уже в момент прыжка.

Он успел сгруппироваться в полёте, тяжело упал в высокую траву, покатился, умудрившись даже сделать это так, чтобы не слишком сильно придавить крысолака. Земля и трава сделали удар от падения не таким тяжёлым, но у могильщика всё равно перехватило дыхание. Велион корчился на земле несколько секунд, стараясь вздохнуть, но у него ничего не выходило. Он уже приготовился к смерти от клыков собак.