Текст книги "Она и Аллан (сборник)"

Тем не менее они колебались. Поэтому, не говоря ни слова, я вынул Великий талисман Зикали и держал его перед глазами, в результате чего только один вид этой статуэтки сделал то, что даже угроза смерти не могла с ними сделать. Они распростерлись на земле и поклялись Лулалой и Той-которая-повелевает, ее жрицей, что они будут делать все, что я сказал, как бы тяжело им ни пришлось.

– Хорошо, – ответил я. – Теперь приготовьтесь и отдохните пока, а завтра мы будем знать, кто чего стоит.

С этого момента у меня не было больше проблем с этими амахаггерами.

Я быстро перейду к рассказу о бое, поскольку предварительные детали не имеют значения. В свое время Гороко отправился с двумястами пятьюдесятью воинами и с одним из двух зулусов зажечь костры по единому сигналу, а именно – по двум моим выстрелам, без интервала начать стрельбу и вообще наделать как можно больше шума.

Мы же ушли с остальными тремя тысячами и, прежде чем взошла луна, уже спускались тихо, как призраки, вниз по правому гребню. Эти воины привыкли двигаться бесшумно в ночное время и могли видеть в темноте почти так же хорошо, как кошки, поэтому амахаггеры выполнили этот маневр блестяще, кроме того, они обернули лезвия копий полосками сухой травы, чтобы свет не отражался на них и не выдавал движений. Таким образом, достаточно быстро мы добрались до кустарников, где хребет расширялся на пять сотен ярдов, и залегли четырьмя ротами, вернее, полками, каждый около семисот пятидесяти воинов.

Взошла луна, но из-за тумана, который затянул поверхность равнины, мы ничего не могли разглядеть в лагере Резу, который, как мы знали, был в пределах тысячи ярдов от нас, пока пелена наконец не рассеялась и в лагере врагов не началось движение.

Это обстоятельство дало мне повод для беспокойства, так как я боялся, что, отказавшись от своих известных привычек, резуиты также рассматривают ночной вариант атаки Умслопогааса, а беспокоил этот фактор, в основном, из-за Гороко и его людей, чьи огни начали мерцать на противоположной стороне хребта, в двух километрах от нас, – они не могли уйти оттуда без нашего ведома.

Тем не менее, насколько я знал, могут быть и другие способы преодоления этой горы. Я не доверял амахаггерам, которые заявляли, что их не существует, так как их знания не простирались дальше привычных мест обитания и они никогда не бывали на этих северных склонах, опасаясь Резу. Я боялся, что противник преодолеет хребет и внезапно нападет на нас с тыла. От этой мысли у меня холодок пробегал по спине.

Пока я размышлял, как мне выйти из этого положения, Ханс, который присел за кустом, вдруг встал и ткнул винтовкой в сторону резуитов.

– Баас, – сказал он, – я собираюсь посмотреть и узнать, что эти люди делают, если они все еще там, и тогда вы будете знать, как и когда напасть на них. Не бойтесь за меня, баас, это будет легко сделать в этом тумане, и вы знаете, я могу двигаться подобно змее. Кроме того, вернусь я или нет, не имеет значения, и этот сам факт подскажет вам, что они там.

Я колебался, поскольку не хотел подвергать отважного маленького готтентота такому риску. Умслопогаас, разобравшись, в чем дело, сказал:

– Пусть человек идет. Это его дар и долг, чтобы шпионить, так же как мой долг – разить топором и ваш – командовать и поливать свинцом, Макумазан. Пусть идет.

Я кивнул, и, поцеловав мою руку в знак своей признательности за все, Ханс исчез, сказав, что надеется вернуться через час. Он отправился без оружия, если не считать нож, опасаясь, что если он возьмет револьвер, у него может появиться соблазн использовать его и наделать много шума.

Глава 17. Полуночная битва

Время тянулось очень медленно. Снова и снова я смотрел на часы в свете луны, которая стояла высоко в небесах, и думал, что ожиданию никогда не придет конец. Я слушал, но все было тихо, и легкий туман – единственное, что я мог видеть, кроме костров, которые горели в стороне, куда отправился Гороко с отрядом.

Прошло еще полчаса, а Ханс все еще не появился.

– Я думаю, что желтый человечек мертв или взят в плен, – сказал Умслопогаас.

Я ответил, что тоже боюсь этого, но у него еще есть время, а затем, если он не появится, я пойду за ним, надеясь найти врага там, где мы видели его в последний раз с вершины горы.

Я видел, что амахаггеры, которые сидели на некотором расстоянии от нас, занервничали, тогда я взял с собой ружье и повернулся так, чтобы встать лицом к холму с кострами, как и было договорено с Хансом. Для этой цели я отошел на несколько ярдов влево, чтобы встать за дерево, и уже поднес ружье к плечу, когда желтая рука отвела ствол и кто-то тихо сказал:

– Пока не стреляй, баас, я еще не рассказал тебе, что видел.

Я посмотрел вниз и узнал уродливое лицо Ханса с гримасой, которая могла бы напугать человека в свете луны.

– Хорошо, – сказал я с деланым равнодушием, скрыв радость от его благополучного возвращения, – но говори быстро. Я думал, что ты потерял след и никогда не найдешь его.

– Да, баас, я потерял дорогу, потому что туман был слишком густой. Но в конце концов я нашел след, потому что мой нос чует этих людоедов, которые пахнут очень сильно. Я поймал запах одного из их караульных. Догнать его в тумане было достаточно легко, и я был вынужден перерезать ему горло, но я не боялся, что он будет шуметь. Итак, я пробрался в середину их круга, что тоже было очень легко, потому что они спали, завернувшись в одеяла. Они не зажигали огня потому, что не хотели быть обнаруженными, или потому, что в долине было слишком жарко.

Я постарался запомнить все, что видел, поэтому поднялся на невысокий холм, вершина которого возвышалась над туманом, так что я мог видеть несколько сучьев с зеленевшими на них листьями. Я подумал, что смогу взобраться и посмотреть, потому что мне пришло в голову, что Резу может находиться среди этих людей и я могу убить его. Но пока я стоял, размышляя, вдруг послышался шум, какой могла бы произвести пчела в бутылке. Это жужжание напомнило мне кое о чем.

Я подумал немного и вспомнил, что, когда Рыжебородый стоял на коленях и молился Небесам, что он делал всегда, когда ему нечего было делать, господин, он издавал точно такой же шум, как тот, что я услышал. Я пополз навстречу звуку и нашел капитана, привязанного к камню. Он выглядел, как сумасшедший бык, который завяз в болоте. Он качал головой и вращал глазами, как будто он выпил две бутылки плохого джина. Все это время он продолжал молиться. Я подумал, что смогу освободить его, и даже попытался сделать это, но тут, к несчастью, он заметил меня и начал кричать:

«Уходи отсюда, желтый дьявол. Я знаю, что ты пришел, чтобы забрать меня в ад, но ты слишком поторопился. Если бы мои руки были свободны, я свернул бы тебе шею».

Баас, он говорил по-английски, а вы знаете, что я немного знаю этот язык. Я понял, что мне лучше оставить его одного. Пока я думал, из дома вышли два старых человека, одетые в ночные рубашки, какие носят европейцы, на их головах были какие-то желтые штуки с металлическим изображением солнца впереди.

– Колдуны, – предположил я.

– Да, господин, или предсказатели иного сорта, потому что они выглядели, как ваш уважаемый отец, когда он одевался и вставал на кафедру для проповеди. Увидев их, я отполз немного назад, туда, где начинался туман, лег и начал слушать. Они посмотрели на Рыжебородого, поскольку его крик привлек их внимание, но он, не видя их, продолжал шуметь, как пчела в жестяной банке.

«Ничего страшного, – сказал один из них на том языке, на котором говорят амахаггеры. – Но когда же он угомонится? Я надеюсь, что скоро, потому что не могу спать из-за такого шума».

«Не раньше, чем начнет всходить солнце, – сказал другой. – Потом выйдет новая Королева, а этот белый человек будет принесен в жертву».

«Какая жалость, что приходится ждать так долго, – снова сказал первый, – потому что мы не сможем спать спокойно, пока на его голове эти рыжие волосы».

«Сначала победа, потом праздник, – ответил второй человек, – хотя он не настолько хорош для еды, как та толстая женщина, которая была вместе с новой Королевой».

Затем, баас, они причмокнули губами, и один из них вернулся в дом. Но второй не торопился возвращаться. Он сел на землю и уставился на капитана. Он даже ударил его по лицу, чтобы тот замолчал.

Я подскочил к предсказателю, пока он сидел, разглядывая Рыжебородого, и вонзил свой нож ему в спину, думая, что сразу же убил его. Но нет, он повернул лицо и начал кричать, как раненая гиена, пока я не прикончил его окончательно. Затем я услышал крик и, чтобы спасти свою жизнь, был вынужден бежать в туман, не освободив капитана и не увидев Леди Печальные Глаза. Я бежал очень быстро, господин, сделав большой круг, и наконец вернулся сюда. Вот и все, господин.

– И достаточно тихо, – ответил я. – Хотя, даже если они тебя не видели, смерть шамана может напугать их. Бедная Дженни! Что ж, я надеюсь попасть туда вовремя, чтобы спасти белых людей.

Затем я позвал Умслопогааса и вождей амахаггеров и вкратце рассказал им о происшедшем, а также то, что Ханс обнаружил вражескую армию или ее часть.

Мы решили атаковать немедленно. В самом деле я настоял на этом, потому что решил срочно освободить капитана Робертсона, этого несчастного, который, по словам Ханса, очевидно сходил с ума. Я выстрелил два раза, как было условлено, и услышал звук отдаленных выстрелов на противоположной стороне. Несколько минут спустя мы пошли вперед, Умслопогаас и я в авангарде, вожди амахаггеров шли за нами вместе со всеми воинами.

Теперь читатель может подумать, что все идет правильно. Что этот хитроумный старина Аллан Квотермейн собирается удивить и уничтожить воинов Резу, которые были обмануты трюком, который он показал Гороко. Что после всего этого он освободит капитана Робертсона, который, без сомнения, придет в себя, также освободит и Инес. И все то, что случилось, будет лишь приключенческой историей, а не изложением фактов. Однако вам, мой друг, предстоит увидеть, что все пошло не так, как предполагалось.

Начнем с того, что амахаггеры рассказали мне, что воины Резу никогда не сражаются в темноте или до того, как взойдет солнце. Наоборот они могут поступить так, если только будут введены в заблуждение. И когда мы будем думать, что подкрадываемся к ним, они будут подкрадываться к нам. Маневр Гороко, в конечном счете, не обманул их, поскольку от своих шпионов они знали истинное положение.

К сожалению, эти шпионы были в наших собственных рядах, короче говоря, это были предатели, которые состояли на службе у Резу и принадлежали к его необычной вере, некоторые из них время от времени ускользали из лагеря, чтобы сообщить врагу о наших планах и продвижении, насколько они были осведомлены о нем.

Более того, те, на кого наткнулся Ханс, были всего лишь охраной, расставленной вокруг места жертвоприношения и жилища, где находилась Инес. Настоящей армии он не видел. Она была разделена на две части и спрятана с правой и левой сторон хребта. Мы заметили их только тогда, когда они соединились в одну, а до этого просто шли как раз посередине между двумя армиями.

Теперь предполагаемый читатель может воскликнуть: «Почему этот самовлюбленный Аллан не подумал обо всем этом раньше? Почему не вспомнил, что командует ордой дикарей, которых он не знал в действительности, если среди них были предатели, особенно той же веры, что и Резу? Почему он не принял мер предосторожности?»

О мой дорогой читатель, я могу лишь сказать, что мне бы хотелось, чтобы вы оказались на моем месте, посмотреть, что бы вы предприняли в подобных обстоятельствах. Вы предполагаете, что я не подумал о таких вещах? Конечно, думал. Но слышали ли вы когда-нибудь о том, что можно сделать шелковые сумочки из ушей свиньи или превратить злобных варваров в тех, кому можно доверять, в достойных воинов, готовых сражаться с войском, в три раза превышающим их отряд и победить?

Кроме того, мне пришлось пережить много такого, чего вы, мистер Благоразумие, не могли бы сделать, хотя и не без помощи других. Очень просто сидеть в своем кресле и совать свой нос, как джентльмен, который все критикует. Согласитесь, это значительно легче, чем действовать. Вы можете сделать вывод, что я стыжусь того, что произошло потом.

Поскольку мы спустились с холма лунной ночью и наша команда выглядела достаточно странно, я чувствовал себя очень неловко. Начнем с того, что мне очень не понравилось замечание того шамана, которого запомнил Ханс, о том, что праздник будет после победы, особенно поскольку он сказал это как раз перед тем, как Робертсон должен был быть принесен в жертву с восходом солнца. Я предположил, что «победа» планировалась до этого события.

Пока я размышлял над этим, я оглядывался вокруг в поисках Ханса, чтобы проверить на нем данные слова, и обнаружил, что он снова исчез в неизвестном направлении. Несколько минут спустя он появился, медленно подходя к нам. Я заметил его из укрытия позади деревьев и скал.

– Баас, – выдохнул он, поскольку запыхался, – будь осторожен, люди Резу впереди нас, на другой стороне. Я побежал вперед и наткнулся на них. Они кинули в меня копья. Посмотри! – И он показал мне порез на руке, из которого текла кровь.

Внезапно я понял, что мы в засаде, и стал срочно решать, что делать дальше. Когда это случилось, мы как раз шли по ровной местности, семь или восемь акров в ширину. Заросли там были редкими, хотя благодаря хорошей почве, деревья были высокие.

У края этой равнины мы и устроили засаду. Я остановил свой отряд и отправил назад гонцов, к оставшимся воинам, чтобы они тоже остановились, потому что хотел дать им отдохнуть, прежде чем мы двинемся снова и вступим в битву.

Затем я поведал Умслопогаасу то, что рассказал мне Ханс, и попросил его отправить на разведку зулусского солдата, которому он доверяет, чтобы тот смог проверить сообщенные сведения. Он сделал это очень быстро. Еще я спросил его, что следует предпринять, если это действительно правда.

– Окружить амахаггеров в кольцо или квадрат и атаковать, – ответил тот.

Я кивнул в знак согласия, но ответил:

– Если бы это были зулусы, план был бы хорош. Но как мы узнаем, что эти люди остановились?

– Мы не знаем ничего, Макумазан, и можем только попытаться. Если они побегут, мы будем на холме.

Затем я созвал вождей и сказал им, что ждет нас впереди. Это, кажется, очень их встревожило. Двое или трое из них хотели отступить прямо сейчас, но я сказал, что пристрелю первого, кто сделает это. В конечном счете, они приняли мои планы и сказали, что выставят лучших воинов на вершину холма, в то время как остальные будут предотвращать любую попытку взобраться на гору.

После этого мы выстроили самый лучший квадрат, какой только могли, создав в нем четыре линии. Пока мы делали это, мы уже слышали выстрелы внизу, потом вернулись зулусы и доложили, что все обстоит именно так, как рассказал Ханс, и что армия Резу двигается вокруг нас.

Пока атака не началась, поскольку армия резуитов рассредоточивалась по разным сторонам дороги, одновременно окружая нас, чтобы подготовить поле для битвы. Для нас это была удача, поскольку они прекратили попытки взломать линию наших амахаггеров, чье расположение было теперь блокировано.

Когда мы сделали все, что могли, мы стали ждать. Та ночь, я помню очень хорошо, была странно тихой, лишь с обеих сторон нашего плато раздавался какой-то хруст, который в действительности был вызван шагами людей Резу.

В конце концов все стихло и молчание стало полным, так что я мог слышать клацанье зубов некоторых из амахаггеров, настолько им было страшно. Этот звук придал мне некоторую уверенность и заставил Умслопогааса заметить, что сердца этих огромных людей никогда не вырастают, они остаются «младенческими». Я сказал вождям, чтобы они предупредили своих воинов о том, что те, кто останется, смогут выжить, а те, кто уйдет, определенно, умрут. Поэтому, если они хотят снова увидеть свои дома, им лучше остаться и сражаться, как настоящие мужчины. Многие из них могут быть убиты, а остальные – съедены людоедами Резу. Я заметил, что мое сообщение произвело укрепляющий эффект на наших воинов.

Внезапно вокруг нас, сверху, снизу, с каждой стороны раздался ужасный рев, который, казалось, многократно повторял слово «Резу», и через несколько минут со всех сторон на нас двинулись десять тысяч человек.

В лунном свете они выглядели очень страшно в своих развевающихся белых одеждах и с огромными мерцающими копьями. Ханс и я выстрелили несколько раз, хотя, судя по произведенному эффекту, мы могли точно так же кидать камнями в морской прибой. Затем я подумал, что живым принесу больше пользы, чем мертвым, и отступил. Умслопогаас, его зулусы и Ханс отошли вместе со мной.

Наши амахаггеры выдержали атаку лучше, чем я предполагал. Враги преодолели первые заросли с потерями, а вторую зону укрепления – после долгой борьбы. Затем случилась пауза, во время которой мы перестроили наши ряды, перетаскивая раненых внутрь квадрата.

Мы едва успели это сделать, как раздался другой страшный крик «Резу!», и наши враги снова начали атаковать нас. Это случилось через час после начала битвы. Но теперь они сменили тактику: вместо того, чтобы окружать нас по всему фронту, они сосредоточили свои попытки на западном участке, который теперь выходил к долине.

Когда резуиты пошли на нас, то впереди всех я заметил огромного мужчину, гигантское создание, ростом семь футов и огромное в ширину. Я не мог разглядеть его как следует, потому что луна светила не очень ярко, но я видел его злобный оскал и огромную бороду, которая свисала почти до колен, а волосы развевались по плечам.

– Смотри, сам Резу! – закричал я Умслопогаасу.

– Да, Макумазан, это, без сомнения, Резу, и я рад видеть его, потому что это будет настоящая битва. Глянь! Он держит топор так же, как и я. Теперь я должен беречь свою силу, потому что мне придется сражаться с ним.

Я подумал, что могу разделить усилия Умслопогааса и использовать свои возможности, пустив пулю в этого гиганта. Но я никогда не сделал бы этого. Когда я попытался прицелиться в него, то один резуит так бросился на мое ружье, что я не мог выстрелить. А когда выдался второй шанс, облако закрыло врага. В то время, когда я предпринял еще несколько попыток, западный край наших укреплений пал и, крича, как дьяволы, враги начали теснить наши ряды.

По моему телу пробежал холодок, потому что я понял, что могу проиграть битву. Собрать снова недисциплинированных амахаггеров было невозможно, ничего, кроме паники, стремительного бегства и моря крови, я не ожидал. Я проклинал свою глупость за то, что ввязался в это дело, как вдруг услышал голос Ханса, что единственный шанс для нас троих и зулусов уцелеть – это удрать и спрятаться в зарослях.

Я ничего не ответил ему, потому что это было бы предательством. Как могли мы пройти через эти сражающиеся массы людей, которые окружили нас со всех сторон? Мне оставалось только молиться и рассылать проклятия. Молитвы предназначались для моей души и прощения моих грехов, а проклятия – амахаггерам и всему, что с ними связано, в особенности Зикали и Айше, ведь именно они втянули меня в это дело.

– Может быть, использовать Великий талисман Зикали?! – снова воскликнул Ханс, выстрелив из ружья по наступающему врагу.

– К черту Великий талисман! – крикнул я ему в ответ. – И Айшу вместе с ним. Не удивлюсь, если она и тут приложила свою руку.

Как только я произнес эти слова, то сразу увидел старого Биллали, который не был военным человеком, но подошел к нам очень близко. Он казался таким бледным и худым, что копье могло пройти сквозь него. Бросив на него быстрый взгляд, я попытался понять, не ранен ли он, но тут краем глаза увидел нечто странное, что мелькнуло в лунном свете.

Я быстро оглянулся, чтобы увидеть, что это может быть, и разглядел на своей стороне саму Айшу. В руке она держала маленькую веточку черного дерева, украшенную слоновой костью, похожую на маршальский жезл или скипетр.

Я не видел, как она подходила, и не мог предположить, как она появилась. Но тем не менее она оказалась здесь, и ее одежда была покрыта яркой краской или чем-то вроде этого, поэтому светилась каким-то слабым фосфоресцирующим светом, что в лунном свете делало ее заметной на поле битвы. Она не произнесла ни слова, лишь взмахнула веточкой в направлении толпы, бросившейся на нас, – враги стали падать навзничь или убегать в обратном направлении.

Теперь с обеих сторон неслись крики: «Та-которая-повелевает!», «Та-которая-повелевает!» А люди Резу кричали: «Лулала! Лулала! Лулала среди нас с колдовством Луны!»

Айша двинулась вперед, и, повинуясь какому-то странному импульсу, поскольку приказа не было, мы все двинулись за ней. Наши бойцы, которые минуту назад уже были готовы бежать в страшной панике, вдруг обрели невероятное мужество и пошли вперед.

Резуиты и, я думаю, что и сам Резу тоже, поскольку я больше не видел его, начали непроизвольно двигаться к краю плато в направлении долины. И вот наконец они бросились бежать, перепрыгивая через мертвых и умирающих. Мы побежали за ними, видя впереди себя развевающиеся одежды Айши, которая двигалась так быстро, что все время была впереди нас на несколько шагов.

Появилось еще одно любопытное обстоятельство в этом деле. Испуганные воины Резу вскоре оказались неспособны ускорить шаг. Они останавливались, чтобы посмотреть назад, как будто они были женами Лота. Многих из них постигла та же судьба, потому что они останавливались и замирали, оставаясь в таком положении, как кролики, зачарованные удавом, пока наши люди не подходили и не убивали их.