Текст книги "Мытарь"

Глава 18

Их величество Люцифер ― что означает «светоносный», сегодня решает лично заслушать доклад своего верховного демона-разведчика Хора.

Они встречаются там, где и прежде, в красном кабинете. На стенах рабочей комнаты «светоносного» Князя Тьмы какие-то засушенные животные, карлики, разрисованные скальпы с длинными волосами. Хор никогда не осмеливался спросить, почему именно это Император решил разместить на стенах, задрапированных бордовой парчой. Хор на демонской службе всего пятьдесят лет, но очень быстро успел освоить адский политес. Хор и так обладает редкой привилегией ― мало с кем из демонов Император встречается лично. Право на такую встречу нужно заработать, накопив нужное количество заслуг. Обычно, по текущим вопросам, демоны обращаются к Безликим. И лишь в редчайших случаях Император решает сам встретиться с демоном, минуя четырех безликих заместителей.

Кстати, Императором Люцифера стали называть с легкой руки демона Нерона ― именно он придумал это то ли прозвище, то ли титул.

Исключительные права на аудиенции Хор получил потому, что Император желает лично и как можно раньше получать свежие разведданные с фронтов Света и Тьмы.

Сегодня Люцифер предстает перед Хором в образе козла. Но не обычного, а похожего на персонажа какой-нибудь басни ― ведь обычного козла не принято одевать в красный генеральский мундир с лампасами, вставлять ему в глаз монокль, а бородку причесывать и укладывать с такой заботою, будто это и в самом деле борода генерала.

«Бафомет, ― вспоминает Хор, ― крылатый козел. Правда, крыльев у сидящего за столом Императора Хор не видит ― либо уменьшены и спрятаны за тканью мундира, либо вовсе отсутствуют.

– Рассказывай, ― без приветствия начинает разговор Император.

Хор подробно отчитывается о том, что творится на вверенной ему территории. В отличие от прочих демонов новой Гоэтии, Хор не имеет «надела», за который отвечает только он. Территорией его ответственности является вся Земля и ближайшие планеты. Сотни тысяч его бесов-шпионов нашептывают, пускают слухи и, конечно, выведывают, расспрашивают, дознаются. От их уродливых ушей ничто ― или почти ничто, если помнить об Иерархах Света, ― неспособно укрыться.

– Что там с новыми энергиями, которые запустили светлые? Есть уже смерти среди наших подопечных?

«Подопечными» Император называет тех людей, которые служат делу Тьмы, хотя на Земле они могут работать кем угодно, порой даже священниками.

– Да, увы. Помимо нескольких смертей из когорты Властителей Мира ― как они себя называют, ― на этих словах Хор позволяет себе полуулыбку, ― начинают умирать люди, которых даже сложно обвинить в связях с нами.

– Эта энергия сама способна находить цели. Обыватели, равнодушные, обуреваемые ненавистью или завистью ― все они наши дети, в конечном счете. Себялюбцы, нацисты, алчные…

– Неужели эту энергию невозможно остановить? Создать какой-нибудь заслон?

– Какой ты сделаешь заслон? ― Усмешка Бафомета похожа на блеянье. ― Это же Его Воля. ― Козел поднимает глаза кверху, обозначая, о Ком говорит.

– А мы не можем создать подобное? ― Хор сам поражается тому, что осмеливается давать совет Императору. Но тот относится к предложению спокойно.

– Уже пытались. Не работает. Ангелы выявили и заглушили. Их разведка работает не хуже нашей. ― Бафомет внимательно смотрит на Хора. ― Если не лучше.

Хор стискивает зубы, боясь возразить. Тем более что и возражать нечего ― Император прав. Да и не нужна светлым разведка ― они просто знают. Что бы демонский штаб не выдумывал, все происки сразу или почти сразу становятся известны ангелам. А вот планы ангелов приходится выведывать слугам Хора ― и, увы, не всегда успешно.

Император и Хор беседуют еще долго, впрочем, что такое «долго» для тех, в чьем распоряжении вечность? В конце разговора главный разведчик ада решает рассказать о занимательном, с его точки зрения, случае.

– Ваша Светлость, ― обращается он к Люциферу, ― есть один любопытный дух, который, по моему скромному мнению, вполне мог бы вас заинтересовать.

– Вот как? ― Козел достает трубку с предлинным чубуком и пускает в воздух клуб ароматного, отдающего вишней, дыма. ― И что же это за дух?

– Представьте себе, выбрался из забытья, прошел земли междумирья и, вместе с Хароном, вернулся на Землю.

– Такое случается иногда. ― Бафомет распыхивает трубку до такой степени, что из нее валит дым, как из трубы паровоза.

– Да, конечно, я бы по такому поводу не посмел… Но он освоил вселение!

– Хм? Такое тоже бывает. Что же, он делает что-то полезное для нас? Вселяется в людей, заставляя их грешить?

– Как раз нет, ― слегка напуганно, а от того, стараясь быть убедительнее, говорит Хор. ― Пока он работает против нас. Он спас от смерти женщину и маленькую девочку, а другой девчонке помешал совершить самоубийство.

– Так на кой черт он мне сдался?

– Понимаете, Ваша Светлость… Я думал… Если мне будет позволено предположить… Если дух так силен, что за короткий срок не только вырвался оттуда, откуда мало кто выбирается, но еще и овладел подселением в тела… А дух-то про́клятый…

– Ах, так он проклятый? Что же ты сразу не сказал? То есть в рай ему дорога заказана… ― Бафомет вновь пыхает дымом. ― А как же его не сцапали уловители? Ведь он же все правила нарушил.

– В том-то и дело, Ваше Сиятельство, совершенно понятно, что еще день-другой, и он будет в клетке. До сих пор ему удавалось от них уворачиваться, но, как известно, чем больше хм… напроказничаешь… тем быстрее тебя сцапают. А там уже, сами знаете…

– Ты спрашиваешь меня, Хор, знаю ли я, что бывает, когда дух оказывается в уловителе?

– Нет, я хотел сказать в том смысле… ― растерянно оправдывается демон.

– Знаю. ― Клуб ароматного дыма вздымается к потолку и начинает принимать формы различных монстров. ― Обычный человек будет ждать там Второго пришествия. С надеждой, разумеется, на отпущение грехов. Проклятый, ― следующий клуб дыма, пущенный Императором, сливается с предыдущим, ― просто исчезнет. Его душа перестанет существовать как монада.

– Да, да, аннигиляция, полная аннигиляция. Но душа-то мощная… Так вот я и подумал… Демонов новой Гоэтии, по вашим словам, должно быть семьдесят два. А нас пока, как вы знаете, несколько меньше. Вот я и подумал…

– Ах вон что?! ― Император удивленно смотрит на Хора, на мгновение перестав пыхать трубкой. ― Ты думаешь, что я настолько великодушен, что намерен предложить проклятому, которого ждет полное и мучительное исчезновение, влиться в наши стройные демонские ряды? Отмерить ему огромный надел на Земле, выделить апартаменты, одарить всеми благами бессмертных демонов?

– Не то чтобы думаю… ― опять оправдывается верховный шпион Преисподней, ― мне лишь пришла такая идея.

– И она мне нравится! ― Бафомет забрасывает копыта на стол и откидывается на спинку кресла. ― Я всегда считал, что забрать душу ― лучше, чем уничтожить. Когда этого… ― как, ты сказал, его имя?

– При жизни его звали Казимиром.

– Вот когда твоего Казимира сцапают, скажи мне ― я дам задание Безликим, чтобы они оценили его потенциал. Но уже сейчас мне кажется, что это ― хорошая кандидатура на одно из трех вакантных мест.

– Хорошо, ― кивает Хор и едва слышно вздыхает, переводя дух.

– А ты ― молодец. Хвалю. Иди, работай.

Оба исчезают.

Его зовут Хор. Но настоящее его имя ― тайна. Оно есть в новой Гоэтии, которая еще только будет написана. Он способен читать мысли. Он знает все о прошлом, и многое ― о будущем. Демон Соглядатай появляется перед заклинателем в виде двухголового зверя. Одна голова у него, как у шакала. На шее висит ожерелье из засохших человеческих языков, из пасти капает слюна, разъедающая камень. Вторая голова ― псиная. На шее собаки золотая цепь с бриллиантовой биркой, а из пасти капает сироп.

Глава 19

Теперь я живу в библиотеке. Именно эта обстановка кажется мне подходящей и спокойной. Здесь есть еще несколько духов, но мы почти не пересекаемся, у них своя жизнь после смерти, у меня ― своя.

Я выбрал себе угол с русской классикой. Особо меня занимает период начала двадцатого века: Бунин, Грин, Булгаков, Андреев. А когда просматриваю труды Пушкина, Лермонтова, Батюшкова, Некрасова ― некоторые произведения мне кажутся удивительно знакомыми, словно я когда-то их читал.

Когда возвращаюсь из очередного городского облета, я устраиваюсь в своем библиотечном углу и впадаю в то самое временное забытье, которое мне так хочется называть сном. Здесь, среди литераторов прошлого, я почему-то не чувствую себя одиноким и у меня появляется ощущение защищенности, хотя не представляю, чем бы мне могли помочь напечатанные буквы умерших людей, пусть даже очень талантливых. Но я среди этих книг ― будто в кругу семьи.

Помимо меня в библиотеке живут и столуются еще несколько призраков. Но их немного ― в этом веке люди по библиотекам ходят нечасто, а значит, и эмоциональной энергии здесь скапливается маловато. Почему же эти духи не перебираются в другие места? Наверное, такие же библиофилы, как я.

Один из них ― мой новый знакомец по имени Аристарх Симонович. Есть домовые, водяные, его же я называю «библиотечным», так как он, на мой взгляд, полностью соответствует этому прозвищу.

Чаще всего духи в посмертии выглядят так же, как выглядели при жизни, и мой библиотечный сосед, очевидно, был весьма колоритен: взлохмаченное облако волос, бакенбарды и пенсне. Аристарх утверждает, что при жизни был ученым-лингвистом. Но потом с ним случилась одна неприятная история, о которой он не хочет рассказывать. И теперь он застрял в том месте, где больше всего любил бывать и при жизни.

Выбравшись из тела бомжа, я обессиленный, буквально уползаю по ступенькам от тянущихся лап Черной дыры. Что потом, не помню ― наверное, забытье.

Прихожу в себя уже ночью, в сквере. Сил по-прежнему нет, но я хотя бы могу идти. Не лететь, не переноситься на сотни километров в мгновение ока, а идти, как обычный человек.

«Кажется, она и в самом деле собиралась прыгнуть на рельсы перед летящим поездом. Неужели я все-таки спас ее?!» ― вспоминаю я недавнее приключение.

Я доволен собой, тем, что оказался полезным и за неспасенную жизнь утонувшего мальчика, я уже спас двух, а может быть, даже трех человек! Жену алкаша, их маленькую дочку и вот теперь еще девушку-подростка. Я прямо как какой-нибудь мушкетер или Дон Кихот ― заступник прекрасного пола. Но главное, что они живы. Значит, я все-таки могу быть полезным даже без тела?!

Я вспоминаю Черную дыру, охотившуюся за мною в метро. Не знаю почему, но эти жуткие астральные образования возникают рядом со мной все чаще и чаще. К счастью, они не добрались до библиотеки, но, думаю, это ненадолго. Я уже понимаю, что появились они не зря, ведь в первое время черные дыры мне попадались редко. И чаще случалось так, что это я случайно оказывался там, где дыра уже лютовала, засасывая существ. Но теперь, начиная с комнаты отдыха аэропорта, сами дыры возникают там, где я, а не наоборот. Думаю, они на меня охотятся. Зачем, почему? Не знаю. Но попадаться им нельзя ни в коем случае. Ни в коем.

После случая в метро я решаю вернуться к делам. Этого времени мне как раз хватает, чтобы на библиотечном энергопайке восстановить свои силы.

В первую очередь хочу взглянуть на последствия моих подвигов. Чтобы найти кого бы то ни было, духу достаточно вспомнить лицо. Сначала нахожу маленькую девочку и ее маму. По счастью, их не разлучили и женщина на свободе. Не знаю, может быть, еще будет суд и маму малышки ждет наказание, но об этом я смогу узнать позже. Надеюсь, что российское правосудие сможет разобраться и решит, что мать, которая едва сама не была убита, а потом бросилась защищать свою кроху, не виновна.

Девушка, которую я спас в метрополитене, по счастью, тоже жива и, видимо, попыток убить себя больше не предпринимала. Но также я вижу, что она снова сильно напугана ― вокруг нее виснут серовато-белые космы страха. У девушки нет в ауре постоянных астральных соседей ― ни ангелов, ни умерших родственников, ни низменных сущностей. Хотя… будто бы какая-то седая женщина виднеется в астральной дали ― скорее всего, умершая бабушка или даже прабабушка, но связь у нее с внучкой очень слабая.

Впрочем, мелкая астральная шушера, питающаяся страхом, витает поблизости, то и дело подсасываясь, ― но это лишь временные гости. Подобные паразиты могут обосноваться и присосаться надолго, но только если страх или другие несветлые чувства, такие, как ненависть или зависть, человек излучает постоянно. Паразиты будут жить в его ауре, жрать эти выбросы, становясь все сильнее и больше ― точь-в-точь, как нажравшийся крови клещ. Но, насколько могу судить, гости девушки еще не переехали к ней на постоянное место жительства. Хотя, судя по ее настроению, вряд ли это время за горами.

Девушка мечется по квартире, как тигр по клетке. То берется за свой телефон, то хватается за голову, то садится за прибор, который называется компьютером, и что-то пишет кому-то. Что же случилось? Наверное, те неприятности, из-за которых она и хотела оборвать свою жизнь, по-прежнему не решены? Может быть, я снова смогу помочь?

Заглянув в ее переписку в компьютере, я узнаю, что девушку зовут Лилия. Прекрасное имя ― и очень ей идет, она и в самом деле похожа на этот цветок, только не распустившийся. Пока Лиля пишет кому-то сообщения в телефоне, а потом листает старые, я узнаю, что ей кто-то угрожает. И не только ей, но и матери. К сожалению, я не могу выяснить, кто ― призрак не способен скользить по электрическим проводам или отслеживать электронные импульсы. Да и вообще, как я заметил, духи обычно стараются избегать близких сношений с электроникой. Она делает нас более вялыми. Хотя есть астральные существа, которые жрут даже электромагнитное излучение.

Как же мне понять, кто угрожает Лиле? Вдруг она сама виновата? Вдруг она натворила что-то? Скорее всего, так и есть ― потому она и мечется по квартире: ждет и боится расплаты.

Я заглядываю девушке через плечо, когда она пишет в телефоне некоему Владыке.

Шадоу2002: Прив, че делаешь?

The_Владыка: Какие люди! Как жиза?

Шадоу2002: Норм. Куда пропал?

The_Владыка: Я? Лол. Я тебе писал стопятьсот раз, ты в отказ. Ну я и отвалил.

Шадоу2002: Дела были.

The_Владыка: Да понятна. Чё хотела?

Шадоу2002: А щас нету дел, сижу, бамбук курю. Зашел бы что ли?

The_Владыка (После смайлика с подмигивающей рожицей): Соскучилась?

Шадоу2002: Шатапнись! (Смайлик с улыбающейся физиономией.)

The_Владыка: Лиль… у меня терь типа герлфренда есть. Сасная. Так что я ― пас.

Лиля выпаливает вслух:

– Тьфу, блин…

Шадоу2002: Ну ништяк, желаю счастья и все такое…

The_Владыка: Но если ты чисто поболтать…

Лиля выключает телефон. Я вижу, она очень возбуждена и расстроена. Все время смотрит на часы. Что же с ней происходит?

Лиля отодвигает письменный стол и, втиснув руку между стеной и столом, вытаскивает жестяную банку. Судя по надписи ― пиво. Лиля делает пару глотков, потом, как мне кажется, ей приходит в голову какая-то идея. Девушка ставит банку на стол, подходит к дверному глазку и долго смотрит в него. Потом прикладывает к двери ухо и тоже стоит так какое-то время. Очевидно, вслушивается.

Я вылетаю в подъезд ― он пустой, там никто не прячется. Кого же она ждет? Наконец Лиля выходит из квартиры, смотрит вниз на лестничный пролет, потом вверх, потом в узкий проем между этажами. Заметно, что она все делает очень тихо, можно сказать, не дыша. Потом девушка крадучись поднимается на два этажа вверх и нажимает кнопку звонка в квартиру, которая так же, как и Лилина, расположена справа от лифта.

Я влетаю в новую квартиру и застаю пренеприятную картину: в этом жилище почти нет мебели, кое-где обои отлепились от стены. Окна в комнатах грязные, да и саму квартиру долго не убирали ― повсюду кучки мелкого мусора: конфетные обертки, шприцы, коробки из-под спичек, окурки, куски запятнанной ваты. Призраки в этом месте тоже обитают очень мерзкие. Но сильных нет. Ко мне, когда я хочу осмотреть гостиную, устремляется какая-то сероватая сущность, но я просто отшвыриваю ее. Оказывается, по сравнению с некоторыми духами я так же силен, как кладбищенский призрак по сравнению со мной. В гостиной мебели нет ― прямо на полу, облокотившись о стену, сидят парень с девушкой. Парень спит, уронив темноволосую голову на грудь. А девушка смотрит перед собой, но словно бы внутрь себя. Перед девушкой стоит зажженная спиртовка, лежит использованный шприц. На вид ребятам столько же лет, сколько Лиле, может, чуть больше. Оба в прорванной джинсе. У девушки много татуировок ― даже на ногах, там, где заканчиваются бриджи.

Я смотрю на этих детей в пустой и гулкой комнате ― и мне становится мучительно жалко их. Серая сущность, которую я недавно оттолкнул, робко тянется ко мне, чтобы сцапать облачко сострадания, исходящее из моей призрачной груди.

Я уже встречал на Земле наркоманов. Шприцами вводится в кровь какая-то гадость, вот почему они разбросаны по квартире. Лилия пришла в приют наркоманов ― теперь мне ясно.

«Ну, конечно! ― думаю я. ― Вот почему она хочет себя убить! У нее нет денег на препараты, а ей надо сделать укол. Вот она и металась по квартире. Сейчас, наверное, будет выпрашивать себе порцию этой гадости…»

Лиля долго звонит в дверь ― парень и девушка никак не реагируют. Но из другой комнаты слышится возня, потом шарканье тапок, и, вылетев в коридор, вижу, что к двери подходит долговязый юноша в тренировочных штанах и драной тельняшке. Парень выглядит физически крепким, жилистым, но и болезненным одновременно. А болезненность эта, судя по точкам на венах, имеет понятную природу.

– Кто? ― спрашивает парень, не глядя в глазок.

– Серый, это я, Лиля ― соседка снизу.

– Лиля? ― удивляется парень и открывает дверь. ― Че хотела, Лилёк?

«Да понятно, что она хотела. Денег нет, а наркотики требуются…» ― думаю я, сердито глядя на гостью и хозяина.

– Серый, помощь нужна… ― говорит девушка.

«Кто бы сомневался!» ― мысленно иронизирую я.

– Зайдешь? ― спрашивает парень.

«Куда ж она денется. Сейчас поди еще и отдастся за порошок. Тьфу…» ― возмущаюсь я, но почему-то не улетаю ― хочу до конца досмотреть эту сцену и убедиться, что я сделал ошибку. Лучше уж смерть от поезда, чем медленная гибель от препаратов.

– Ну, давай… ― Лиля заходит в пустой и обшарпанный коридор. ― Тут вот какое дело… ― Девушка мнется, не зная с чего начать.

– Да говори, че. ― Парень закрывает дверь, лезет в карман штанов, достает мятую пачку сигарет, предлагает Лиле. Та крутит головой, Серый закуривает.

– Помощь нужна, ― повторяет Лиля.

– Хм? ― Парень выпускает клуб дыма, но поняв, что тот тянется прямо к лицу девушки, отгоняет его рукой.

Возле молодого человека пробавляются несколько астральных тварей. Именно тварей ― другого слова не подобрать. Они почти бесформенны, две ― темного окраса, третья ― красная. Но помимо них есть и ангел. Он виднеется над головой Серого, но просматривается с трудом ― как на очень старой фотографии. Темные не просто витают рядом со своим хозяином, они присосались к его ауре ― очевидно, давно. На меня они внимания не обращают, так же, как и на ангела.

– Серый, ты мог бы сегодня вместе со мной встретить маму на остановке и проводить нас домой? Я заплачу. Вот. ― Лиля лезет в карман и достает двухсотрублевую банкноту, ― столько хватит?

Серый, пожав плечами, берет бумажку, кладет в тот же карман, в котором скрылась мятая сигаретная пачка.

– Да без проблем. Я бы и без бабок помог ― соседке-то.

– Спасибо.

Я вижу по глазам девушки, что она хорошо знает Серого, знает, что тот наркоман и, видимо, алкоголик. Она понимает, как ему нужны деньги.

«Значит, все-таки не за дрянью она пришла, ― удивляюсь я. ― Кто же грозит им с матерью?»

Еще раз внимательно оглядываю парня и понимаю, что даже несмотря на его неухоженный и болезненный вид, этот молодец способен врезать кому угодно. Судя по тельняшке, парень ― бывший матрос. Выбор Лили понятен. Но почему она не обратилась к полицейским?

– Что случилось-то? Бабок задолжала? ― спрашивает матрос.

– Да нет, ― полуулыбается девушка в ответ на такое очевидное предположение. ― Не поэтому.

– Не врешь?

– Инфасотка, тру.

– Что? ― Парень не понимает ответа так же, как я.

– Правда это, я не вру, ― поправляется Лиля.

– Тогда почему хотят вас встретить с тетей Ниной?

– Не могу рассказать. Короче, они успокоятся, только если я подохну. Но ты не бойся, думаю, они скоро отстанут.

– Криминала нет? Я не хочу на нары, ― улыбается парень.

– В смысле, думаешь, я натворила что-то? Нет, говорю. Там… ― она машет рукой, ― просто глупость. Увидят тебя с нами и, скорее всего, отстанут навсегда.

– Впрягаюсь, сам не знаю во что, ― качает головой парень, но заметно, что решение он уже принял.

– Расскажу. Не сейчас, потом.

«И я послушаю», ― думаю я.

– Ну ок, зайди за мной, ― говорит матрос.

– Хорошо. Только ты это… Будь в норме, ладно? ― Лиля кивает на карман, в котором исчезли деньги.

– Да ты че, ― скалится Серый. ― Думаешь, сразу за дозой побегу? Пождет до вечера. Нож или там нунчаки брать?

– Не. Не понадобится, я уверена.

– Ну, ок. Охотничий возьму. А, блинство! Я же продал его позавчера… ― Серый задумчиво чешет подбородок. ― Ладно, так обойдемся.

Лилия уходит. Я лечу вместе с ней в квартиру и там жду, когда настанет час «икс».

Спустя часа полтора Лиля вновь поднимается к соседу-матросу, а я тем временем спускаюсь вниз, осмотреться. Девушка не зря волновалась ― неподалеку от подъезда, сбоку, за деревом, я вижу какого-то парня примерно того же возраста, что и Лиля. Он невысокого роста, сутулый, одет в темную куртку с меховым воротником. Черная лыжная шапочка надвинута почти на самые глаза. Парень то ли играет в своем телефоне, то ли пишет в нем что-то, все время поглядывая на подъезд. Вглядываюсь в изображение на экране телефона ― там и в самом деле какая-то игрушка: бегают и стреляют крохотные человечки. По тому, как парень украдкой выглядывает из-за дерева, понятно, что он кого-то подстерегает, и, скорее всего, именно Лилю.

Спустя минут пять Лиля и Серый выходят из подъезда. Матрос одет так же, только накинул на плечи старенькую телогрейку.

Парень, который прячется за деревом, нажимает на кнопку телефона, и на экране отображается фото Лилии. Снимок не очень удачный, но узнать можно. Молодой человек смотрит на фотографию, потом на девушку, которая как раз проходит в нескольких шагах от него. Потом прячет телефон и руки в карманы и провожает парня и девушку взглядом. Вдруг Серый оглядывается, и сутулый прячется за деревом. Еще через минуту он, скрипя подошвами по недотаявшему снегу, уходит в сторону, противоположную от автобусной остановки.

«Седня не получиця. Она с какимта челом Здаровый кабан», ― пишет парень в телефоне.

Скоро в том же окошке появляется ответ:

«Тебя же просили только напугать».

«Завтра. Седня никак было», ― пишет грамотей.

Ответа я решаю не ждать, а быстро несусь к остановке, убедиться, что Лилии больше ничего не угрожает. Так и есть, молодые люди спокойно ждут на остановке. Я возвращаюсь к мерзавцу в черной шапочке, чтобы отследить, куда он пойдет.

Следую за ним. Он, видимо, идет домой ― заходит в высотку, поднимается в лифте, дверь в квартиру открывает своим ключом. Странно, но парень, судя по всему, живет в благополучной семье: мебель выглядит недешево, за стеклом буфета красивая посуда, на полу в гостиной ― красивый ковер. Я наблюдаю за мерзавцем, то и дело возвращаясь к Лиле. Благо перенестись к ней и обратно мне нужно пару мгновений. План девушки удался ― они с Серым встретили маму и сейчас идут в сторону дома. На их пути других «наблюдателей» не прячется. Мать, конечно, удивлена, но на вопрос: «Что случилось, доченька? Зачем ты Сергея с собой привела?», Лиля отвечает так же, как и матросу: «Потом расскажу». Потом еще добавляет: «Да, мам, давай в магазин я завтра с утра схожу».

«Надо остаться, чтобы послушать, кто же все-таки преследует Лилю и почему», ― решаю я.

Но, простившись с матросом и войдя к себе домой, Лилия говорит только одно:

– Я поссорилась с плохими людьми. Они обещали создать нам проблемы. Вот я и волнуюсь.

Мама Лилии относится к новости стоически ― она не плачет, не кричит, не ругается. Предлагает, правда, обратиться в милицию ― так она, очевидно, называет полицейских ― но Лиля отказывается.

– Мам, только хуже будет, ― говорит она.

– Что же тогда делать? ― спрашивает мать.

– Ничего. Отстанут скоро, ― отвечает Лиля.

Ей приходят сообщения на телефон, но девушка, увидев, что в графе отправителя высвечивается незнакомый номер (когда знакомый, то телефон показывает не номер, а имя ― это я уже усвоил), даже не открывает их.

Мама, уже собравшись спать, вдруг что-то вспомнив, берет сумочку, вынимает из кошелька несколько банкнот и идет к дочери.

Лиля рисует. По-моему, какое-то чудище. Впрочем, довольно обаятельное.

– На, дочка… ― Мама кладет деньги на стол.

– Зачем? Не надо, мам, ― неуверенно говорит Лиля.

– Надо, надо, ― отвечает женщина. ― Сейчас такое время ― за все надо платить.

«За все надо платить, ― повторяю я мысленно. ― Все-таки Хаппер ― один в один».

Парень, который следил за Лилей, ложится спать. Наверняка его «работодатели» тоже отсылали ему какие-то сообщения на телефон или в компьютерную почту, но я, увы, этого не застаю. А мне очень надо понять, кто стоит за всем этим. Кому мерзавец писал о том, что «седня не получиця»?

Ночь провожу в библиотеке. Перечитываю стихи Тютчева, Фета. Это удивительное ощущение! Я не способен ничего чувствовать как человек ― но благодаря написанному слову, чувствую! То есть я ― полуживое нечто, чувствую то же, что и тот, кто писал это; то же, что чувствуют живые люди, читающие эти строки. Разве это не чудо?! Но только написано должно быть талантливо. Вот так, например:

Есть в осени первоначальной

Короткая, но дивная пора ―

Весь день стоит как бы хрустальный,

И лучезарны вечера…

Разве это не прекрасно? Я осени не помню, но благодаря этим строкам понимаю, что помню осень! Раннюю, хрустальную, с лучезарными вечерами. И как поэт, спустя столетия, попал мне строками в душу? Магия.

Утром я возвращаюсь к Лилии. Девушка сидит дома, хотя, как я понимаю, ее сверстники сейчас проводят время на скамьях училищ и институтов. Наверное, она просто боится выходить на улицу.

Звонит телефон. Я приближаюсь очень близко, почти влетаю в маленький плоский аппарат, чтобы отчетливо слышать разговор.

– Лиля, у тебя все в порядке? ― тревожно спрашивает Нина.

– Да, вроде бы, ― отвечает Лиля. ― Пока все кул. У тебя как?

– У меня… Ничего страшного. Потом расскажу, когда приеду.

– Что случилось, мам?

– Да какой-то болван… Когда я уже к фабрике подходила, выскочил из-за дерева и сбил с ног. Я даже не поняла, зачем? Мне и не больно вовсе. Но я думаю, это связано с тем, о чем ты говорила… На сегодня я отпросилась с работы. Приеду, будем вместе думать, что делать. Наверное, все-таки в милицию пойдем. Но сначала ты мне все расскажешь.

Не дослушав, я переношусь к вчерашнему парню. Он сидит на лавке возле подъезда своего дома и играет в телефон. Я пытаюсь подсторожить момент, когда мерзавец откроет свою переписку ― но так и не дожидаюсь. Зато дожидаюсь другого. К подъезду подъезжает красивая красная машина, и парень садится на сиденье рядом с водителем. За рулем ― молодой человек лет двадцати.

Он отсчитывает несколько тысячных купюр и передает их Лилиному преследователю.

– Держи, Карась, ― говорит водитель. ― Так ты говоришь, она здорово обосралась?

– Да ты че! ― ухмыляется Карась. ― Упала, сумкой машет, орет, ругается.

– А че ты ей еще с ноги по почкам не врезал?

– Да там баб вокруг полно было… Тоже на работу шли. Она как заверещит, те ― к ней, вот я и дернул.

– Понятно.

Водитель авто, судя по всему, хочет казаться пижоном ― у него большие, наверное, дорогие часы, темные волосы уложены и блестят, на пальце ― золотая печатка. Да и машина выглядит дорого.

– Может, надо было ей от кого-нибудь привет передать? ― спрашивает Карась.

– Не надо, ― вальяжно отвечает водитель. ― Они и так все поняли.

– А если та телка ментам про угрозы расскажет? Не боишься?

– Не ссы. Хрен они нас найдут. У меня крыша хорошая.

– Бандосы? ― с уважением интересуется Карась.

– Круче. Не из рашки, ― отвечает водитель.

– А… ― кивает Карась, но я вижу, что ему неясно, как какие-то непонятные «неизрашки» могут быть круче бандосов. Мне, кстати, тоже.

– Понадоблюсь, скажи, ― говорит Карась.

– Пока заляжем. Пусть в страхе поживут.

– А потом?

– Напомним о себе, когда эта овца решит, что мы о ней позабыли. Обещания надо выполнять. Ладно, давай, ― водитель поворачивается к Карасю и хлопает его по плечу, ― на связи.

Карась выходит из машины, которая тотчас отъезжает. Он с минуту смотрит вслед, потом, оглядевшись, вынимает только что полученные деньги, снова тщательно их пересчитывает и, довольный, кладет обратно в карман.

Я ― в машине его работодателя. Слежу за ним до самого вечера ― он ездит по каким-то делам, встречается с людьми, звонит кому-то, но темы Лилии больше не касается. Из-за чего же она поссорилась с влиятельными людьми? Может быть, в самом деле подвела их в чем-то важном? Хотя, глядя на Пижона ― так я прозвал водителя красной машины ― и на его окружение, вряд ли девушка была замешана в чем-то хорошем.

«Наверное, ее хотели использовать в какой-нибудь гадкой затее, и Лиля просто передумала в этом участвовать», ― прихожу к выводу я.

Вечером Пижон запускает свой складной компьютер. Ведет переписку с кем-то на незнакомом мне языке. Переписка через компьютеры у современных землян называется «чат». И на новые сообщения в этом чате Пижон реагирует особенно быстро. Он сразу же отвлекается от других переписок и отвечает иностранцу на том же, незнакомом мне языке.

«Значит, ― думаю я, ― этот чат для Пижона особенно важен. Кто знает, может быть там что-нибудь и про Лилию сказано?»

Как же мне понять, о чем Пижон с иностранцем ведут разговор? Я вспоминаю о Библиотечном.

Несусь к нему.

– Аристарх Симонович, есть просьба, ― говорю я.

Библиотечный призрак листает какие-то фолианты и на мое обращение реагирует лишь вздернутой бровью.

– Какая? ― интересуется он, не отвлекаясь от чтения.

На самом деле, в руках он держит не настоящую книгу, а лишь ее призрак, отражение. Он научился создавать их из настоящих книг и потом читает, листая страницы, как обычный человек. Мне эта манера непонятна, ― гораздо удобнее, по-моему, нырнуть в книгу и пронестись по страницам, на лету проглатывая суть.

– Вы же знаете иностранные языки? ― спрашиваю.

– Двенадцать языков, можно сказать, в совершенстве, а хинди, санскрит и древне-шумерский на уровне общих знаний, ― все так же не отвлекаясь от текста, отвечает призрак.