Текст книги "Москва в свете новой хронологии"

Пройдемся теперь по страницам книги Игнатия Яковлевича Стеллецкого [147]. В аннотации сказано: «Книга известного историка и археолога посвящена легендарной библиотеке Ивана Грозного, историей которой ученый занимался более сорока лет. В начале 30-х годов он вел поисковые работы в подземельях Московского Кремля, которые были прекращены после убийства С. М. Кирова» [147], с. 2. Стоит отметить, что третий том книги И. Я. Стеллецкого, где излагались подробности его подземных исследований в Москве, «таинственно исчез» [147], с. 2. Может быть, не случайно.

В поисках библиотеки Грозного «Стеллецкий начинает изучать топографию подземного Кремля. В то же время его внимание привлекает ПОДЗЕМНАЯ МОСКВА – ДРУГАЯ ТАЙНА ЗА СЕМЬЮ ПЕЧАТЯМИ. Еще в свою бытность в Палестине он заметил, что многие древние здания имеют подземелья и подземные ходы. Москва, часто подвергавшаяся нападениям, также должна была иметь подобные «тайники»«[147], с. 6. Раскопкам И. Я. Стеллецкого чинились всяческие препятствия. «На свой страх и риск он начинает обследовать подземную часть дома Археологического общества на Берсеньевской набережной (дом 20, бывшие палаты Аверкия Кириллова). Во дворе дома при раскопках им была обнаружена БЕЛОКАМЕННАЯ лестница, ступени которой уходили куда-то ПОД МОСКВУ-РЕКУ. Но тут вмешалась графиня П. С. Уварова, возглавлявшая ИМАО: «Пока я жива, Вы в доме Археологического общества копать не будете»«[147], с. 6.

Отношение сообщества археологов к исследованиям И. Я. Стеллецкого с самого начала было по меньшей мере сдержанным. «На Археологическом съезде в Новгороде, выступая с докладом, Стеллецкий призвал археологов изучать памятники подземной старины. ПРИЗЫВ ЭТОТ БЫЛ ВСТРЕЧЕН ИРОНИЧЕСКИМИ УЛЫБКАМИ, а археолог И. К. Линдеман был невероятно возмущен предложением Стеллецкого, заявив: «Докладчик посылает археологов туда, куда раньше лишь каторжников посылали». Негативное отношение к подземной старине собратьев по науке не обескуражило Игнатия Яковлевича, он продолжал заниматься подземным миром, только предпочитал теперь работать в одиночку, стал более замкнутым и реже рассказывал о своих находках. На третьем году существования комиссии «Старая Москва» между ее членами возникли разногласия. БОЛЬШИНСТВО ИСТОРИКОВ придерживались того мнения, что изучать надо Москву наземную, подземная может и подождать» [147], с. 7–8.

«Работа по изучению подземных сооружений древности и по сей день связана с большими трудностями. Исследователей подстерегают обвалы и удушливые газы. Многие подземные ходы заполнены водой или землей. Иные ходы замурованы» [147], с. 9.

«В 1912 году в Обществе бывших слушателей Археологического института Стеллецкий прочел доклад «План подземной Москвы». Согласно этому плану, подземные сооружения под зданиями XVI–XVII веков, находящимися в пределах Садового кольца, связаны между собой и с Кремлем сетью ПОДЗЕМНЫХ ЛАБИРИНТОВ. Игнатий Яковлевич считал, что учителями русских зодчих в подземном деле были итальянские архитекторы-строители, творцы Кремля и Китай-города: Аристотель Фиорованти, Пьетро Антонио Солари, Алевиз Новый, Петрок Малый. Стеллецкий утверждал, что ПОДЗЕМНЫЙ И НАЗЕМНЫЙ КРЕМЛЬ был построен по плану «мага и чародея» Аристотеля Фиорованти» [147], с. 9. И. Я. Стеллецкий писал далее: «Все три зодчих как иностранцы не смогли покинуть Москву и должны были в ней сложить свои кости. Случайность? Нисколько! Это сознательный акт московского двора, поддержанный, видимо, и Софьей Палеолог. Этот своеобразный триумвират Московского Кремля (Аристотель Фиорованти, Солари и Алевиз – Авт.) был носителем самых заповедных его тайн… Отпустить в Европу хотя бы одного из этой славной тройки было едва ли не равносильно заветные тайны Москвы сделать предметом злостных кривотолков… В этом, думается, и только в этом raison d'ktre насильственной гибели творцов московской твердыни в ее недрах» [147], с. 106–107.

Здесь уместно вкратце напомнить нашу реконструкцию. См. ч. 2. Во-первых, масштабное строительство Москвы началось не в XV веке при Иване III «Грозном», как сегодня считается, а, скорее всего, в XVI веке, при Иване IV «Грозном». Во-вторых, строительство ордынской столицы на новом месте объяснялось тем, что двор Ивана «Грозного» на какое-то время «впал в ересь» (ересь жидовствующих), что вызвало раскол в правящих кругах Империи. Царь был даже вынужден покинуть прежнюю столицу (Ярославль или Суздаль) и остановить свой выбор на небольшом поселении на месте Куликовской битвы. Здесь начали возводить каменную Москву. Однако пригласить своих, ордынских строителей, царь не мог вследствие раскола в обществе. Православная церковь категорически осудила ересь царя и его ближайшего окружения [137]. Именно поэтому, скорее всего, и были приглашены итальянские мастера. В то время Италия была одной из провинций Великой = «Монгольской» Империи и западноевропейские архитекторы, естественно, мгновенно явились в метрополию по приказу царя-Императора. См. ч. 2. После окончания стройки, ясное дело, основных архитекторов, знавших все детали и план подземной Москвы, пришлось заставить замолчать навсегда. Чтобы никому не успели рассказать.

Вернемся к исследованиям И. Я. Стеллецкого. Постоянно наталкиваясь на сильное противодействие, он обращается за поддержкой в ГПУ, «где надеялся получить разрешение на обследование тайников Москвы, а особенно Кремля. Но сотрудник ГПУ сказал: "В Кремль мы Вас не пустим, а вся Москва Ваша… Мы его сами весь ископали". Однако фраза "вся Москва Ваша" не соответствовала действительности. Тайник на Большой Дмитровке, например, обследовали сами сотрудники ГПУ, что и привело к нулевым результатам. Здания, занятые правительственными учреждениями, военными организациями, банками и т. п., также были недоступны для спелеолога. Но все же Стеллецкому удалось собрать новый материал о подземной старине. Были найдены и по возможности обследованы подземные ходы в Сухаревой башне, Юсуповском дворце (палаты XVII в. в Б. Харитоньевском пер.), Симоновом монастыре. Но чаще всего он встречал ходы, которые требовали расчистки (дом Консистории, церковь Гребневской Божией Матери на Мясницкой ул., дом Мейендорфа на ул. Герцена и др.). А в бывшем замке Бирона на Шивкой горке (ныне на этом месте находится высотный дом на Котельнической набережной) в подвале имелись свежезаложенные арки, за ними находился ход, предположительно выводящий в район Воробьевых гор (то есть очень длинный тоннель на много километров, уходящий, кроме того, вообще на другую сторону Москвы-реки! – Авт.). Минуя рогатки цензуры, Стеллецкий собрал в небольшой сборник материалы о подземной Москве, но издательства отказали ему в публикации под благовидными предлогами» [147], с. 13.

«После долгих изысканий в архивах Москвы он (Стеллецкий – Авт.) пришел к выводу, что «подземные ходы или тайники Москвы всегда составляли элемент фамильной и государственной тайны и в официальные документы сведения о них не заносились». Оставалось осматривать здания, где были подземелья, проверять предания, легенды, слухи. Иногда (но очень редко) Стеллецкому удавалось встретить людей, проходивших тем или иным ходом» [147], с. 8–9.

«Игнатий Яковлевич пытался реализовать свои знания. Но на душе у него было горько. «Такие чувства остро переживал, пересматривая свои 10-летние бумаги о подземной Москве, собираясь писать очередную докладную записку (П. П. Ротеру) (начальнику Метростроя – Авт.) о подземной Москве… Почему мне долгими годами зажимают рот и я ничего не могу напечатать о своих открытиях, которые, безусловно, наделали бы шум?» [147], с. 15. Например, при проходке тоннеля метро около Кутафьей башни Кремля было обнаружено какое-то древнее кладбище. Но метростроевцам, естественно, было не до археологии. Кладбище было разрушено строителями, а погребения вывезены на свалку [147], с. 15.

«В подвалах бывшего дома Стрешневых (XVII в.), на территории строящейся Библиотеки имени Ленина, Стеллецким были обнаружены ступени каменной лестницы, уходящей под землю. Игнатий Яковлевич приступил к расчистке ступеней, но ночью кто-то специально повредил свод подвала настолько, что работать в нем стало опасно. Этим воспользовались противники Стеллецкого. Группа АРХЕОЛОГОВ из Московского отделения Государственной Академии истории материальной культуры (МОГАИМК) написала отрицательный отзыв о работе Стеллецкого в метро и, не поставив в известность исследователя, разослала отзыв в разные организации» [147], с. 15–16.

«В 1933 году Игнатий Яковлевич пишет письмо Сталину с просьбой разрешить ему начать поиски библиотеки Грозного в Кремле. И он получает это разрешение. Одиннадцать месяцев он ведет раскопки в подземелье Арсенальной башни. «Везде и всюду подземелья временем и людьми приведены в состояние если не полного, то очень большого разрушения. Общей участи не избежал и Кремль…» До самой смерти Стеллецкий был уверен, что работы были прекращены (в 1935 году – Авт.) из-за «придворных» интриг, в Сталине он не сомневался» [147], с. 16–17.

Стеллецкий рассчитывал «проверить упоминаемый в летописи "тайник", т. е. подземный ход из Беклемишевской башни к Москве-реке… Пройти из Спасской башни подземным ходом до храма Василия Блаженного, близ которого спуск в большой тоннель под Красную площадь, тоннель весьма загадочного назначения. Пройти из Никольской башни подземным ходом, спускающимся ниже алевизовского рва в район Китая и Белого города» [147], с. 18.

После смерти И. Я. Стеллецкого (в 1949 году) его жена «передала в дар Центральному государственному архиву литературы и искусства часть документов из архива Стеллецкого. Документальные материалы она передавала сюда до 1978 года. Но есть сведения, что некоторые из них попали в частные руки. Судьба этих документов неизвестна… В последние годы все чаще появляются статьи, авторы которых пытаются рассказать о подземной Москве. Они с уверенностью заявляют, что в 30-е годы были найдены подземные ходы, приводящие из "дворца Юсупова" в Кремль, из храма Христа Спасителя – в дом Пашкова и на Боровицкий холм… Авторы подобных публикаций беззастенчиво используют "осколки" ПЛАНА ПОДЗЕМНОЙ МОСКВЫ, составленного Стеллецким, но при этом имя Игнатия Яковлевича никто не упоминает. Стеллецкий составлял свой план как на основе фактического материала: у него были сведения о 350 подземных точках (это были не только подземные ходы, но и колодцы, каменоломни, подземелья с заложенными арками, провалы и т. п.), на 200 точек был описательный и иллюстративный материал), так и на основе собственных версий» [147], с. 20–21.

«В настоящее время… работы ведутся в бывшем доме Пашкова, в Серпуховском и Новодевичьем монастырях. Уже первые исследования в доме Пашкова привели к интересным находкам. Во дворе дома, в подвале старого флигеля обнаружен колодец, не имеющий аналогов в нашей стране. Диаметр его – 5 метров. Выложен он из БЕЛОКАМЕННЫХ блоков. В настоящее время колодец расчищен на 16 метров от земли и щебня, которыми он был засыпан предположительно в 30-е годы XX века. После укрепления стен колодца расчистка его будет продолжаться. Считают, что он является развилкой подземных ходов. В соседнем строении в подвале найден "черный ящик" – палаты без входа. Под ними обнаружена БЕЛОКАМЕННАЯ камера размером 2x2 метра. Возможно, что это остатки некогда стоявшего здесь дворца великой княгини Софьи Витовтовны (XV в.)» [147], с. 21.

Сам И. Я. Стеллецкий писал, например, следующее.

«Четыре подземных тайника, по сведениям И. М. Снегирева, связывают Благовещенский собор с Грановитой палатой… Против ризницы Благовещенского собора – люк в мостовой, заложенный камнем и чугунной плитой. Люк вел на БЕЛОКАМЕННУЮ лестницу. Лестница была расчищена на 15 ступеней и вновь заложена. Лестница приводила в подземелье. Слышно было, как по своду подземелья ездят и ходят… По соседству – два кирпичных сводчатых, герметически закупоренных тайника… Среди подземелий между Благовещенским и Архангельским соборами существует и такое, в котором обнаружена небольшая, ниже человеческого роста, железная дверь с огромным на ней висячим замком. Но рухнул свод, и дверь оказалась засыпанной… Железная дверь так и осталась манящей и загадочной, но не исследованной до наших дней… Еще перл. «При заложении фундамента для кремлевского дворца была найдена древняя церковь с коридорами из нее, тайниками». Об этом сообщал в 1894 г. протоиерей А. Лебедев, за 45 лет службы в Кремле наблюдавший ДЕВЯТЬ ПРОВАЛОВ, из которых только два остались незасыпанными. Моментальная, во всяком случае, спешная засыпка всех провалов, без какого бы то ни было предварительного обследования и, – застарелое и тяжкое зло не только советской археологии и спелеологии…» [147], с. 104–105.

Больше всего, хотя в целом по-прежнему очень мало, известно о подземном Кремле. О подземной же Москве документальных сведений практически не сохранилось. Во всяком случае, в опубликованных материалах И. Я. Стеллецкого в основном рассказывается (хотя тоже весьма скупо) лишь о подземном Кремле. «Аристотель и Солари, можно сказать, поделили сферы своих работ в Кремле: Аристотель взял на себя ПОДЗЕМНЫЙ Кремль, Солари – НАЗЕМНЫЙ. Из этого не следует, что Солари "подземного" не знал» [147], с. 109.

«Когда ПОДЗЕМНЫЙ КРЕМЛЬ (а строился он десять лет) СТАЛ ПЕРЕРАСТАТЬ В НАЗЕМНЫЙ, Аристотель еще находился в Москве… Зачинателем стройки НАЗЕМНОГО Кремля был Аристотель. Начал он стройку с самой ответственной стороны и с самой таинственной башни: сторона – вдоль Москвы-реки, откуда следовали первые удары врага; башня – Тайницкая. Последнюю недооценивали в веках: она гораздо более сложна (и окутана покровом подземных тайн), чем думали и думают» [147], с. 110.

«Одновременно с Боровицким участком стены Солари вел работы на самом ответственном, особенно изобильном всякого рода подземными тайнами участке – вдоль Красной площади. Задачей Солари здесь было особенно тщательно увязать ИМ ЖЕ СТРОЕННЫЙ ПОДЗЕМНЫЙ Кремль с теперь ВОЗВОДИМЫМ НАЗЕМНЫМ… Солари построил Набатную башню и – отныне навсегда связанную с Мавзолеем В. И. Ленина – загадочную Сенатскую. Очистка этой башни от строительного мусора, произведенная в связи с ходом работ по сооружению Мавзолея, обнаружила удивительные вещи. БАШНЯ ВНУТРИ ОКАЗАЛАСЬ КОЛОДЦЕМ НЕИЗВЕСТНОЙ ГЛУБИНЫ, так как и на восьмом аршине дно еще не было встречено. Уж не люк ли это общекремлевский в подземную Москву?» [147], с. 113.

И. Я. Стеллецкий писал: «Летописец замечает: "От Фроловские стрельницы и до Никольские заложиша подошву и стрельницу новую над Неглимною с тайноком". "Стрельница Новая" – знаменитая Собакина башня, важнейший ключ к подземному Кремлю… В Крекшинской летописи встречаем драгоценнейшие указания на тайны… "подземного Кремника" вообще. Солари, говорится в летописи, "построил две отводные стрельницы, или тайника, И МНОГИЕ ПАЛАТЫ И ПУТИ К ОНЫМ, С ПЕРЕМЫЧКАМИ ПО ПОДЗЕМЕЛЬЮ, НА ОСНОВАНИЯХ КАМЕННЫХ ВОДНЫЕ ТЕЧИ, АКИ РЕКИ, ТЕКУЩИЕ ЧЕРЕЗ ВЕСЬ КРЕМЛЬ-ГРАД, ОСАДНОГО РАДИ СИДЕНИЯ". В этих скупых и туманных словах представлена целая удивительная система, раскрыта вся механика подземной Москвы.

"Отводными" назывались башни с тайниками – "отводами" к реке. "Многие палаты…" – это загадочные подземные камеры. Их зарегистрировано, но еще не объяснено наукой, всего несколько; множество ждут своей очереди подо всей Москвой. Таинственные сооружения связаны между собой подземными "путями" – магистралями или ходами, сливающимися под Кремль в узловую станцию. Ходы поделены на участки, принадлежавшие разным лицам, отсюда столь частые в подземных ходах железные двери с тяжелыми замками, или, по образному выражению летописца, "перемычки по подземелью".

Подземные реки под Кремлем "на основаниях каменных" – это секрет Арсенальной башни, заключающий целый ассортимент загадок. Великокняжеский замок нуждался в пору "осадного сидения" не только в воде вообще, добывавшейся через солариевский "тайник" из Неглинной, но и в непосредственном снабжении ею царских покоев. Природа пошла навстречу людским удобствам: под Арсенальной башней оказался обильный водой источник. Его Солари обработал в колодец. В нем вода периодически поднималась, переливалась через борта. Образовались естественные "водные течи", направленные по "основаниям каменным" (желобам или трубам) в подземных галереях, куда следует, с "отводами" в сторону» [147], с. 114–115.

«В Москве Алевизу были поручены все работы, требующие знаний гидротехники, как-то: сооружение рва, УСТРОЙСТВО ШЛЮЗОВ для наполнения его водой, связанное с этим оборудование прудов на Неглинной, исправление ее русла» [147], с. 119.

«ПОДЗЕМНАЯ часть алевизовской стены снабжена рядом камер 6x9 м с коробовыми сводами… Тайник представляет собой СОЛИДНЫЙ ТОННЕЛЬ 3x3 м с ПЛИТЯНЫМ ПЕРЕКРЫТИЕМ… Тоннель, судя по всему, строил Алевиз, строго руководившийся планом подземного Кремля, выработанным Аристотелем Фиорованти за двадцать лет перед этим.

Московский Кремник он (Алевиз) превратил в НЕПРИСТУПНЫЙ ОСТРОВ, соединив в 1508 году реку Москву с Неглинной ГЛУБОКИМ ВОДЯНЫМ РВОМ, принятый Таннером за другой рукав Неглинной» [147], с. 120. См. рис. 8.8.

Рис. 8.8. «Копание рва у Кремля». Старинная миниатюра. Взято из [43]. с. 137.

«Глубина рва – двенадцать аршин, ширина – пятьдесят. Ров был выложен БЕЛЫМ КАМНЕМ с зубчатой оградой, обнаруженной при сооружении Мавзолея В. И. Ленина. Через ров к Спасской и Никольской башням были переброшены железные мосты; ворота затворялись тремя дверьми. Из Кремля, со стороны Никольской башни, в Китай-город Алевизом был устроен подземный ход, обследованный в 1826 году. Под ров на глубине до четырнадцати аршин вела каменная лестница, в направлении к нынешнему Историческому музею. Ров просуществовал около трехсот лет, а мосты на двадцать лет дольше» [147], с. 120.

«Алевиз своею стеной по Неглинной замкнул Кремль, а обведя его еще и ВОДЯНЫМИ РВАМИ, ОБРАТИЛ ЕГО В НЕПРИСТУПНЫЙ ОСТРОВ, с подъемными мостами на железных цепях» [147], с. 121. Старинный вид Москвы в виде ОСТРОВА представлен на плане Москвы, гравированном Ф. Хиршфогелем якобы в XVI веке, рис. 8.9. Многие из описанных выше особенностей подземной Москвы были затем описаны «античными» писателями, см. следующие разделы.

Рис. 8.9. «План Москвы. Гравюра А. Хиршфогеля». Взято из [43], с. 166. Здесь Москва выглядит как остров. С одной стороны протекает Москва река, а с других сторон – река Неглинная и искусственные каналы и рвы, прорытые при строительстве города. Изображен зимний пейзаж. По покрытой льдом реке переправляются на санях и на лыжах.

Рис. 8.10. Городская усадьба XVII–XVIII веков, 1-й Кадашевский переулок, 10. «Арка белокаменного свода подвала (слева — Авт.). Белокаменный свод подвала (справа — Авт.)… Основа здания – сводчатые БЕЛОКАМЕННЫЕ подвалы с люками в сводах, возможно, древнее жилых палат усадьбы» [115], с. 163–164. По видимому, эти сооружения XVII–XVIII веков построены еще в духе традиций подземных сооружений Москвы XVI века.

Рис. 8.11. «Усадьба с палатами конца XVII – начала XVIII в. … (Пятницкая, 13, 15)… Интерьер одного из помещений подклета… Обращают на себя внимание толщина стен и мощные своды подклета. Кладка из большемерного кирпича…» [115], с. 217.

Чтобы дать читателям некоторое представление о том, как выглядели подземные сооружения Москвы, приведем здесь несколько фотографий белокаменных подвальных помещений XVII–XVIII веков, рис. 8.10, 8.11. Конечно, они были построены уже позже подземной Москвы XVI века, но выполнены, по-видимому, в тех же традициях. Память о которых какое-то время еще сохранялась в эпоху первых Романовых. Хотя до нашего времени подобные строения дошли в перестроенном виде, тем не менее, они позволяют понять – что представляли из себя некоторые сооружения подземного города.

Итак, подземная и наземная Москва стала фактически одним из чудес света. Библия назвала возведенную столицу «Новым Иерусалимом», см. выше. Но затем, как мы уже говорили, в эпоху Великой Смуты, подземный город погрузился в мрак легенд. Понятно почему. Романовы вырезали ордынскую династию, «монгольские» чиновники и администрация в Москве уничтожены. Сам факт существования Великой = «Монгольской» Империи постарались предать забвению. Вся жизнь в России круто переменилась. Началась эпоха иностранной оккупации. Многие планы, чертежи, карты и книги были утеряны или уничтожены. В частности, на подземную Москву опускается туман забвения. Считается, что интерес к подземной Москве возродился лишь во второй половине XVII века.

В июне 1663 года грек Паисий Аигарид (1614–1678), монах ордена св. Василия, безместный газский митрополит, сыгравший «весьма выдающуюся роль в длинной и полной трагических моментов процедуре суда над патриархом Никоном» [147], с. 175, обратился с письмом к царю Алексею Михайловичу. Аигарид писал следующее:

«О священнейший и благочестивейший ИМПЕРАТОР! (Отметьте, что Алексея Михайловича Романова все еще именуют по инерции Императором, то есть титулом, которым ранее называли только царей-ханов Великой = «Монгольской» Империи, см. [12]). ВЕРТОГРАД, ЗАКЛЮЧЕННЫЙ ОТ АЛКАЮЩИХ, И ИСТОЧНИК, ЗАПЕЧАТЛЕННЫЙ ОТ ЖАЖДУЩИХ, ПО СПРАВЕДЛИВОСТИ ПОЧИТАЕТСЯ НЕСУЩЕСТВУЮЩИМ. Давно уже известно о собрании вашим величеством из разных книгохранилищ многих превосходных книг, потому нижайше прошу дозволить мне свободный вход в ваши хранилища для рассмотрения греческих и латинских сочинений…» Цит. по [147], с. 178.

О реакции Алексея Михайловича на письмо Лигарида ничего не известно. И. Я. Стеллецкий отмечает: «Прав Забелин, что в России "в XVII столетии никто и понятия не имел о потерянном сокровище"…» [147], с. 179.

Через некоторое время письмо попало к царевне Софье Алексеевне, старшей дочери царя. «Ее издавна влекли подземные тайны Кремля, да и знала она по личному опыту, что под Кремлем существуют подземные ходы, выводящие из Кремля. Одним из таких ходов она не раз пробиралась тайком из Кремля во дворец в Охотном, на зеркальную кровать к своему "Васеньке"» [147], с. 180.

«Царевна вспомнила о своем верном Василии Макарьеве… Призвала и наказала: обо всем, что увидит в подземном Кремле нового, невиданного, небывалого, доложить ей и только ей одной… Дьяк Макарьев волен был выбрать любой пункт, откуда мог бы проникнуть в подземный Кремль. Он выбрал Тайницкую башню. Почему?.. Мы не знаем. Но, конечно, одного названия ему было мало: он знал кое о чем более конкретном – о подземном тайнике из-под Тайницкой башни ПОДО ВСЕМ КРЕМЛЕМ к башне Собакиной у р. Неглинной… Люк приводит в тоннель, идущий в противоположные стороны – ПОД МОСКВУ-РЕКУ, с одной стороны, и к Успенскому собору, с другой стороны. Дьяк Макарьев направился тем путем, что ведет к собору. Он мог выйти в собор и тем ограничиться, но личное любопытство, разбуженное всем виденным, повлекло его дальше под землей, мимо собора… Дьяк Макарьев по́ходя, на глаз, установил ширину и высоту тоннеля (3x3 метра). Дьяка повергло в немалое изумление ПЛОСКОЕ ПЕРЕКРЫТИЕ ТОННЕЛЯ ИЗ БЕЛОКАМЕННЫХ ПЛИТ… На известных промежутках под Алевизовской стеной сделаны пустоты или камеры (6x9 метров) с коробовыми сводами. Одна из таких камер в районе Троицкой башни оказалась закрытой железной дверью и висячими замками и проемными "чепями". Вверху, над дверями, дьяк заметил два оконца без слюды, за железными решетками. Как-то приспособившись, Макарьев смог через решетки осветить внутренность камеры. Глазам его представилась необычная картина: камера до самых кирпичных сводов ("до стропу") была загружена таинственными коваными ящиками…

Дальнейший путь дьяка тоннелем вдоль Алевизовской стены привел его в башню "Тайник" (Собакину), в герметически закупоренное, со сферическим сводом, круглое помещение. Влево имелась широкая кирпичная лестница вниз, ведущая на дно тайника, в кирпичном дне кругло чернела вода итальянской цистерны Солари. Прямо перед ним манило к себе узкое отверстие потайного хода в стене. Он поднялся по узким ступеням (до восемнадцати) и вышел на первый этаж круглой Собакиной башни. Там и тут по двухметровым стенам башни зияли большими отверстиями ниши.

Дьяк, оглядевшись, пошел по направлению к одной из них, выводившей в крепостной ров на Красной площади. Ныне ниша эта замурована; тогда же она имела дверь… Дьяк благополучно взобрался на противоположный берег рва и вступил в так называемый тогда Точильный ряд» [147], с. 182–183.

Дьяк отчитался царевне Софье. «Его рассказ привел царевну в неописуемое волнение» [147], с. 184. Она потребовала молчать. Якобы Макарьев действительно не рассказывал об увиденном много лет и лишь перед смертью передал сведения о кремлевских подземельях звонарю Конону Осипову, который через несколько лет решил пересказать их приближенным Петра I. Рассказ Осипова вызвал большое удивление при дворе [147], с. 190–191. Вот одно из кратких сообщений тех лет: «И О ТЕХ ПАЛАТАХ доносил в [1]718 году ближнему стольнику князю Ивану Федоровичу Ромодановскому на словах, в Москве, в Преображенском приказе. И велено его допрашивать, почему он о тех палатах сведом? И он сказал: стал сведом от Большия казны от дьяка Василья Макарьева; сказывал он, был де он по приказу благоверныя царевны Софии Алексеевны посылан под Кремль-город тайник и в тот тайник сошел близь Тайницких ворот, а подлинно не сказал… Благоверная царевна до государева указу в те палаты ходить не приказала». Цит. по [147], с. 190–191.

Однако князь Ромодановский почему-то ничего не передал царю. Прошло ШЕСТЬ ЛЕТ. И тогда Конон Осипов, потеряв терпение, направил «письменное доношение, но не царю, а в Канцелярию фискальных дел, как требовалось по положению. Канцелярия признала дело настолько значимым, что немедленно передала доношение в Сенат. Сенат признал последнее бредом сумасшедшего, тем не менее увидел себя вынужденным информировать царя. Петр, едва выслушав, с жаром ухватился за это сообщение и приказал изумленному Сенату немедленно дать делу "полный ход"» [147], с. 192.

«Царь велел безотлагательно организовать проверочную экспедицию, о результатах работы которой московский архивный документ не сообщает» [147], с. 186. Тем не менее, уцелели фрагменты отчета Осипова: «Повелено было мне под Кремлем-городом в тайнике оные ДВЕ ПАЛАТЫ ВЕЛИКИЕ, наставлены полны сундуков, отыскать, И ОНОМУ ТАЙНИКУ ВХОД Я СЫСКАЛ, и тем ходом итить стало быть нельзя». Цит. по [147], с. 193. Считается, что в этот раз палаты найти не удалось. Однако, надо полагать, что поиски все же завершились успехом. Либо в это время, либо позже. Хотя точного документального свидетельства о подъеме ящиков на поверхность до нас не дошло. Но часть сундуков, скорее всего, достали. Аргументы в пользу такого мнения см. ниже.

Считается, что в сундуках, увиденных дьяком Макарьевым, хранился царский архив Грозного. Более того, «СОХРАНИЛАСЬ ПЕРЕЧНЕВАЯ ОПИСЬ ЭТОГО АРХИВА ("Акты археографической экспедиции", № 289). Ящиков по описи двести тридцать – достаточно, чтобы загромоздить помещение до сводов… Забелин горько сожалел ОБ УТРАТЕ ЭТОГО АРХИВА» [147], с. 187–188. Забелин писал: «ВОТ ГДЕ БЫЛО ИСТИННОЕ НАШЕ СОКРОВИЩЕ, КОТОРОЕ, СОХРАНИВШИСЬ, МОГЛО БЫ ПРОЛИТЬ ИСТИННЫЙ И ОБШИРНЫЙ СВЕТ НА НАШУ ИСТОРИЮ ОТ ВРЕМЕН БАТЫЯ. В СТО СОРОК ВОСЬМОМ ЯЩИКЕ ЗДЕСЬ СОХРАНИЛИСЬ ДЕФТЕРИ СТАРЫЕ ОТ БАТЫЯ И МНОГИХ ЦАРЕЙ, С ОТМЕТКОЮ, ЧТО «ПЕРЕВОДУ ИМ НЕТ, НИКТО ПЕРЕВЕСТИ НЕ УМЕЕТ». (Поясним, что дефтери, или девтери, по В. Далю, – это старинное слово татарского происхождения, означающее «ханский ярлык или грамота о выходах, т. е. о пошлине, дани, сборах», см. [51] – Авт.). В СОРОК СЕДЬМОМ ЯЩИКЕ, НАПРИМЕР, ГРАМОТЫ ДОСКОНЧАЛЬНЫЕ И ГРАМОТЫ ДУХОВНЫЕ И КНИГИ ВЕЛИКИХ КНЯЗЕЙ СТАРЫХ. Перечислить все драгоценнейшие памятники, хранившиеся в этих ящиках, нет возможности. Некоторые, например, 138-й ящик, с духовными грамотами московских князей, к счастью, сохранились, издавна и доныне сохраняются в архиве Мининдел. Это обстоятельство доказывает, что ящики были целы, быть может, еще в XVII столетии». Цит. по [147], с. 188.

Отсюда следует, что, скорее всего, в XVII веке или в XVIII веке, по приказу Романовых, все 230 ящиков, после их обнаружения в подземном Кремле, были немедленно извлечены на свет. Ведь говорят же нам, что материалы именно из некоторых этих ящиков до сих пор хранятся в московском архиве. Итак, надо полагать, весь архив Грозного достали, вскрыли и тщательно пересмотрели. Затем, вероятно, разделили его на две весьма неравные части. Очень большую и очень маленькую. В большую кучу небрежно свалили все то, что не устраивало Романовых. Что рассказывало о подлинной истории Руси-Орды XIV–XVI веков. Можно быть уверенным в том, что эту большую часть старых документов тут же уничтожили. Старые бумаги горят хорошо. Особенно если это дефтери времен Батыя и вообще документы старых ордынских князей. Так превратили в пепел подлинную историю Великой = «Монгольской» Империи. Греясь у инквизиционного костра, удовлетворенно потирали руки.

С меньшей частью поступили по-другому. Вероятно, решили изготовить для широкой общественности «подлинные древние русские документы». Чтобы было что показывать в музеях. Эту группу документов переписали, предварительно отредактировав в нужном Романовым ключе. То есть, попросту говоря, подделали, фальсифицировали русскую историю. Как мы только что узнали из записей Забелина, «случайно сохранились» духовные грамоты московских князей, бывшие в 138-м ящике царского подземного архива. Но ведь мы уже показали в [12], в разделе «Тугра как признак подлинности средневековых царских документов», что показываемые нам сегодня «подлинные духовные грамоты» НЕ НЕСУТ НА СЕБЕ ТУГРЫ. В отличие от многих других старинных документов, как ордынских и османских = атаманских, так, кстати, и от документов самих Романовых XVII–XVIII веков. На которых ТУГРА, ГАРАНТИРУЮЩАЯ ПОДЛИННОСТЬ, ЕСТЬ в обязательном порядке. Следовательно, иногда выставляемые сегодня в музеях так называемые «старинные княжеские грамоты» – но без тугры! – являются романовскими подделками.

Спрашивается, что сделали потом с подлинниками «меньшей части царского архива»? По нашему мнению, их тоже уничтожили. После чего Романовы и их историки вздохнули свободнее. Улик стало заметно меньше. Алиби стало крепче. Отпала, кстати, и необходимость корпеть над переводами старых дефтерей эпохи Батыя. Недаром же сами написали: «переводу им нет, никто перевести не умеет». Решили просто: ну и не надо. Проще кинуть в потрескивающий костер.