Текст книги "Великая смута. Конец империи"

2. Арабская надпись на русской митре, вкладе князей Мстиславских

В Троице-Сергиевой лавре, в городе Сергиев Посад (Загорск), находится Музей древнерусского прикладного искусства. В музее выставлено: «Митра 1626 года. Золото, серебро, драгоценные камни, жемчуг; эмаль, чеканка, гравировка. Вклад князей Мстиславских», рис 49. Фотография митры приведена в альбоме Л. М. Спириной «Сокровища Сергиево-Посадского государственного историко-художественного музея-заповедника» [809].

Рис. 49. Митра 1626 года. Вклад русских князей Мстиславских. Спереди – большой драгоценный камень, на котором вырезана АРАБСКАЯ надпись. Взято из [809]

Мы побывали в этом музее в 1997 году и случайно обнаружили любопытный факт. На митре, прямо надо лбом, выше золотого креста, помещен большой драгоценный красный камень. Оказывается, на нем нанесена АРАБСКАЯ надпись. Заметить ее довольно трудно, так как она видна лишь под определенным углом зрения. Нужно встать так, чтобы не мешал блеск камня. Неожиданно увидев арабскую надпись, мы тут же обратились к сопровождавшей нас женщине-экскурсоводу. Она подтвердила, что действительно, на камне вырезана арабская надпись. Однако что здесь написано, она не знает. И не знает, кто из сотрудников музея мог бы ответить на этот вопрос.

Итак, мы вновь сталкиваемся с АРАБСКИМИ надписями на древнерусских драгоценностях. Тот факт, что здесь арабская надпись помещена на передней части митры, прямо над крестом, то есть на лбу человека, который носил митру, совершенно ясно говорит, что надпись не случайна и имела в свое время какой-то смысл.

Как пример того, что так называемый «восточный стиль» – это на самом деле стиль средневековых русских мастеров, исходящий из метрополии Русско-Ордынской Империи, укажем на знаменитую Казанскую шапку. Этот роскошный, якобы «чисто восточный» царский головной убор был изготовлен для Ивана «Грозного» в столичных мастерских, рис. 50.

Рис. 50. Шапка Казанская – парадный головной убор Ивана Грозного, Оружейная Палата, г. Москва. Считается РУССКОЙ работой «с участием ВОСТОЧНЫХ мастеров» [187], с. 346–347. Предположении об участии «восточных мастеров» объясняется непониманием современными комментаторами того обстоятельства, что «восточный стиль» – это попросту старый русский стиль XV–XVI веков. Он имеет русское происхождение. На восток был занесен во время великого = «монгольского» завоевания XIV–XV веков. Взято из [187], с. 346

3. В русском языке XVI и даже XVII веков употреблялось слово «Аллах» (Бог) и использовались цитаты из Корана

Мы уже отмечали поразительное на первый взгляд обстоятельство, что на русском оружии, парадном убранстве русских царей и даже на митре епископа, хранящейся в Троице-Сергиевой лавре, употреблялись АРАБСКИЕ изречения, а иногда даже ЦИТАТЫ ИЗ КОРАНА. Это безусловно означает, что история Русской церкви до XVII века известна нам плохо и, скорее всего, в очень искаженном виде. Вероятно, Романовы ПОСТАРАЛИСЬ СКРЫТЬ ПРЕЖНЮЮ БЛИЗОСТЬ ИЛИ ДАЖЕ ЕДИНСТВО ПРАВОСЛАВИЯ И МУСУЛЬМАНСТВА В ЭПОХУ XIV–XVI ВЕКОВ. Здесь мы приведем еще несколько ярких примеров, свидетельствующих об этой близости.

Обратимся к знаменитому произведению «Хожение за три моря Афанасия Никитина» [929]. Известно, что «„Хожение за три моря Афанасия Никитина“ было найдено Н. М. Карамзиным в библиотеке Троице-Сергиевой лавры в составе исторического сборника XVI в., названного им Троицкой летописью» [929], с. 131. Потом было найдено еще несколько списков. Сегодня их известно шесть. Из них самым древни считается Троицкий. Мы будем пользоваться именно этим списком, найденным, повторим, не где-нибудь, а в библиотеке важнейшего русского монастыря – Троице-Сергиевой лавры.

И вот что мы там читаем. Приведем лишь некоторые яркие цитаты. Текст начинается словами: «За молитву святых отец наших, Господи Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя раба своего грешнаго Афонасия Микитина сына» [929], с. 9. То есть текст написан ПРАВОСЛАВНЫМ человеком. В основном «Хожение» написано по-русски. Однако время от времени Афанасий Никитин свободно и гладко переходит на тюркский или даже на арабский язык. Затем, столь же гладко, возвращается к русскому языку. Очевидно, что он, как и его читатели, знает несколько языков. Но не в этом главное. Главное то, что тюркский или арабский язык используется Афанасием Никитиным для РУССКИХ ПРАВОСЛАВНЫХ МОЛИТВ! Или, если угодно, для исламско-православных молитв. Как бы такое словосочетание ни звучало странно в наше время. Вот лишь отдельные примеры.

«К бутхану же съеждается вся страна Индейская… а съеждается к бутхану всех людей бысть азар лек вахт башет сат азалек. В бу[т]хану же Бут вырезан ис камени, велми велик» [929], с. 18. Далее Афанасий Никитин описывает «индийскую статую» Будды («Бута»), ПОДОБНУЮ СТАТУЕ ЮСТИНИАНА, С КОПЬЕМ В РУКЕ. Как он пишет: «аки Устьян царь Царяградскы» [929], с. 18. Обратите внимание на текст Никита: АЗАР ЛЕК ВАХТ БАШЕТ CAT A3APE ЛЕК. В русский текст вставлена персидская фраза, означающая «всех людей бысть ТЫСЯЧУ ЛЕКОВ, ВРЕМЕНАМИ БЫВАЕТ СТО ТЫСЯЧ ЛЕКОВ» [929], с. 177. Никаких видимых причин перейти на персидский язык в этом месте у Афанасия Никитина нет. Тут не передает никакого местного колорита, никого не цитирует. Просто неторопливо рассказывает свои впечатления и, того не замечая, переходит на персидский язык. Записывая его, кстати, РУССКИМИ буквами.

Между прочим, статуя Будды, выполненная подобно статуе византийского императора с копьем в руке, наводит на мысль, что культ «индийского БУДДЫ» впитал в себя, в частности, и культ хана БАТЫЯ, великого завоевателя мира. Поэтому Афанасий Никитин и употребляет здесь слово БУТХАН или БУТ-ХАН, то есть Батый-Хан для индийского правителя.

Еще пример арабского фрагмента у Никитина. «В неделю же да в понедельник едят единожды днем. В Индии же как пачекътуръ, а учюзе-дерь: сикишь иларсень ики шитель; акечаны иля атырьсеньатле жетель берь; булара досторъ: а куль каравашь учюзъ чар фуна хубъ бемъ фуна хубесия; капкара амь чюкъ кичи хошь. От Первати же приехал есми в Бедер» [929], с. 19.

А вот пример молитвы. Одной из многих, где Афанасий Никитин ПЕРЕХОДИТ С РУССКОГО НА ТЮРКСКИЙ, ПЕРСИДСКИЙ ИЛИ АРАБСКИЙ ЯЗЫК. «Господи боже вседержителю, творец небу и земли! Не отврати лица от рабища твоего, яко скорбь близъ есмь. Господи! Призри на мя и помилуй мя, яко твое есмь создание; не отврати мя, Господи, от пути истиннаго и настави, мя, Господи, на путь твой правый, яко никоея же добродетели в нужи той сотворихъ тебе, Господи мой, яко дни своя преплыхъ все во зле, Господи мой, Олло перводигерь, Олло ты, карим Олло, рагым Олло, Карим Олло, рагымелло; Ахалим дулимо. Уже проидоша 4 Великыя дни в Бесерменьской земли, а христианства не оставих; дале Бог ведает, что будет» [929], с 24.

Здесь Афанасий Никитин ПРЯМО СРЕДИ МОЛИТВЫ переходит на тюркский и арабо-персидский языки. В частности, вместо Бог пишет Олло, то есть АЛЛАХ, и так далее.

Могут сказать, что Афанасий Никитин пользовался иностранными языками для описании чего-то иностранного. Но уже приведенные примеры ясно показывают, что это не так. Напротив, говоря о дальних странах, Афанасий Никитин в основном пользуется русскими словами. А вот ВСПОМИНАЯ и РОССИИ, он часто переходит на тюркский или арабский язык. Чего стоит, например, молитва Афанасия Никитина-О РУССКОЙ ЗЕМЛЕ. Перечисляя виденное в разных странах, Никитин с особо теплыми чувствами вспоминает о Руси (Урус). И кончает это перечисление молитвой о Русской земле! С самого начала этой молитвы он переходит с русского языка на тюркский: «Да Подольскаа земля обилна всем; а Урус ерье таньгры сакласынъ; Олло сакла, худо сакла, будоньяда мунукы-бить ерь ектуръ; нечик Урус ери бегъляри акай тусил; Урус ерь абаданъ больсын; расте камъ деретъ. Олло, худо, Бог, Бог данъгры» [929], с. 25.

Современные комментаторы пишут: «В заключительной фразе слово „Бог“ повторено на четырех языках: арабском! (Олло = Аллах), персидском (Худа), русском (Бог) и тюркском (Данъири = Тангры). Перевод молитвы: „Русская земля да будет Богом хранима; Боже сохрани! На этом свете нет страны,! подобной ей…“» [929], с. 189.

Тут уж современные историки не выдерживают. Чувствуя, что читателю нужно немедленно что-нибудь «объяснить», они начинают выкручиваться следующим образом. Причем, надо сказать, довольно неуклюже. Пишут: «Молитва Афанасия Никитина выражает пламенную любовь к родине – Руси и одновременно осуждение её политического строя. Вероятно, это последнее обстоятельство и ПОБУДИЛО НАШЕГО АВТОРА ИЗЛОЖИТЬ СВОЮ МОЛИТВУ НЕ ПО-РУССКИ, А ПО-ТЮРКСКИ» [929], с. 189.

Спрашивается, какое отношение имеет это «научное объяснение» к тому, что слово БОГ Афанасий Никитин пишет как АЛЛАХ? По нашему мнению, никакого. Кроме того, видели, что Никитин переходит на тюркский, персидский или арабский языки очень часто и весьма гладко. В том числе и в молитвах. Этих мест в его произведении настолько много, что у нас нет никакой возможности все их процитировать.

Вообще, надо сказать, что современных историков текст Афанасия Никитина раздражает почти на каждом шагу. Историки почему-то убеждены, что они знают средневековую историю куда лучше, чем ее современник и свидетель Афанасий Никитин. Поэтому они обрушиваются на него с самыми разнообразными обвинениями. Вот лишь некоторые примеры.

Афанасий Никитин много пишет о буддизме и вере в «Бута». Современный комментарий историков: «НЕВОЗМОЖНО ДОПУСТИТЬ, чтобы выражение „Бут“ означало у Афанасия Никитина Будду: как известно… буддизм был совершенно вытеснен из Индии между VIII и XI вв. н. э. В XV в. Афанасий Никитин НЕ МОГ НАЙТИ в Индии ни буддистов, ни буддийского культа» [929], с. 176.

Итак, Никитин якобы имел в виду «совсем не то». Не нужно, мол, понимать его текст слишком прямолинейно. А нужно воспринимать его иносказательно. То есть так, как это устраивает современных историков.

Еще один пример. Никитин пишет про индусов: «Да о вере же их распытахъ все, и они сказывают: веруем в Адама, а Буты (то есть Будды – Авт.), кажут, то есть Адам и род его весь» [929], с 17. В переводе это звучит так: «Я расспросил все об их вере, и они говорили: веруем в Адама, а Буты, говорят, это есть Адам и весь его род» [929], с 60. То есть Афанасий Никитин совершенно четко указывает на связи буддийского культа с европейскими религиями. Как у Индии, так и у Европы был общий прародитель – Адам. Комментарий современного историка: «Слова Афанасия Никитина, основаны, по-видимому, на ПЛОХО ПОНЯТЫХ… объяснениях индуистов, у которых НЕ БЫЛО КУЛЬТА АДАМА» [929], с 176. Опять Никитин «ничего не понял». А современные историки, через несколько сот лет после него, все «точно знают». И из XX века уверенно поправляют очевидца событий XV века. Вот кто мог бы помочь Афанасию Никитину правильно разобраться в том, что он видел вокруг себя!

Стоит отметить, что Афанасий Никитин употребляет слово «Иерусалим» отнюдь не в современном его смысле. Сегодня мы привыкли называть Иерусалимом вполне определенный город. Однако Афанасий Никитин уверен, что Иерусалим – это слово, обозначающее главный священный город, для разных религий и даже для разных государств были, по его мнению, РАЗНЫЕ ИЕРУСАЛИМЫ. Вот буквально что он пишет: «К Первоте же яздять о великомъ заговейне, къ своему Буту (то есть Будде – Авт.), тоть ихъ Иерусалимъ, а по-бесерменьскыи Мякька (есть Мекка – Авт.), а по-рускы Ерусалимъ (то есть Рус-Рим Русский-Рим – Авт.), а по-индейскы Парвать (то есть Первый, в смысле Главный – Авт.)» [929], с. 19.

Итак, Никитин сообщает нам очень интересную вещь. Оказывается, и Иерусалим, и Мекка – это вовсе не названия определенных мест, а слова различных языков, означающие ОДНО И ТО ЖЕ. И переходящие одно в другое при переводе с языка на язык. Это – город, где в данный момент находит главная святыня той или иной религии. Или церковная столица. Понятно, что в разных странах эти столицы – РАЗНЫЕ. Q временем они менялись.

Свою книгу Афанасий Никитин завершает следующими словами. «Милостию же божиею преидохъ же три моря; дигырь худо доно, Олло перводигирь доно, аминь; смилна рахмам рагымъ, Олло акберь, акши худо илелло акши ходо, иса руход ааликсоломъ; Олло акберь аилягяила иллелло, Олло перводигерь ахамду лилло шукуръ худо афатадъ; бисмилна гирархмамъ ррагымъ: хувому-гулези ляиляга ильлягуя алимулъ гяиби шагадити; хуарахману рагыму хувомоглязи ля иляга ильл альмелику алакудосу асалому альмумину альмугамину альаз альчебару льмутаканъ биру альхалику альбариюу альмусавр алькафару клькахару альвахаду альрязаку альфатагу альали алькабизуальбасуту альхафизу алъррафию альмавифу альму лю альсемию альвасирю альакаму альадьюлю альлятуфу. Гирь помози рабу своему» [929], с. 31–32. Фотографию этой страницы из книги Никитина см. на рис. 51.

Рис. 51. Страница из книги Афанасия Никитина (из Троицкого списка с ТЮРКСКИМ окончанием его книги. Взято из [929], вклейка между с. 18 и с. 19

Здесь Афанасий Никитин использует выражения из Kорана. Например, «Иса рухолло» = «Иса рух Аллах», то есть «Иисус дух Аллаха». Так об Иисусе Христе говорится в Коране [929], с. 205.

Все это совершенно не укладывается в скалигеровско-миллеровскую историю Руси. Однако прекрасно объясняется нашей реконструкцией.

Нам могут сказать: текст Афанасия Никитина был искажен. Вставили тюркские выражения. Правда, после его зачем-то бережно хранили в Троице-Сергиевой лавре. Однако можно указать и другие примеры подобного смешения; русских и тюркских или арабских выражений в ПРАВОСЛАВНЫХ церковных текстах. Приведем пример, в котором речь oj подделке идти не может.

Как мы уже говорили, в 1942 году в русском городе Угличе при раскопках в Воскресенском монастыре была найдена колода с мощами монаха Симеона Ульянова. Колода датируется XVII веком. Уникальность этого захоронения, почти 400-летней давности, состоит в том, что не только мощи, но и одеяния монаха очень хорошо сохранились. Захоронение было отправлено в областной центр, в город Ярославль, где медики изучали причину такой редкой сохранности. Недавно колода с мощами была возвращена в Углич, и монашеское одеяние Симеона Ульянова висит сегодня в Угличском музее, в так называемом тереме царевича Дмитрия, рис. 52. На рис. 53 и 54 приведены изображения самого гроба-колоды и музейной таблички d сведениями о захоронении.

На рис 55, 56, 57, 58, 59, 60 показаны надписи и изображения на этом русском монашеском одеянии XVII века. Подчеркнем, что здесь мы имеем УНИКАЛЬНУЮ возможность по смотреть, как же выглядели ПОДЛИННЫЕ одеяния XVII века. В столичных музеях мы сегодня такого не увидим. По нескольким причинам. Во-первых, потому, что многие подлинники XVI–XVII веков были уничтожены в процессе долгого тщательного отбора, проводившегося историками за последние 300 лет. Во-вторых, потому, что подлинники того времени в подавляющем большинстве случаев просто разрушились естественным путем. Здесь же нам посчастливилось увидеть не только ПОДЛИННИК XVII века, недавно извлеченный из-под земли, но ХОРОШО СОХРАНИВШИЙСЯ. Кроме того, он пролежал в колоде под землей все эти триста лет и потому счастливо избежал романовских чисток истории. А в наше время он по счастливой случайности попал в руки медиков, а не историков.

Рис. 52. Витрина музея «Терем царевича Дмитрия» в Угличе с иноческими одеяниями Симеона Ульянова. XVII век. Извлечены из захоронения в 1942 году. Фотография 2000 года

Рис. 53. Колода-гроб Симеона Ульянова в музее «Терем царевича Дмитрия» в Угличе. Фотография 2000 года

Так что же написано на этом русском облачении? Оказывается, на нем слова канонических церковно-славянских молитв перемешаны с какими-то совершенно непонятными, по крайней мере для нас, словами. Ситуация очень похожая на то, что мы видим у Афанасия Никитина. Вот, например, три нижних строчки надписи, рис. 59. Первая из них легко читается КРЕСТУ ТВОЕ[МУ]. Последняя строчка тоже прочитывается. Написано следующее: ВКРЕСЕНИЕ. То есть ВОСКРЕСЕНИЕ. Все эти слова написаны ПО-РУССКИ. Строчка же, находящаяся между ними, читается с трудом, хотя буквы в ней те же самые – славянские (причем очень хорошо сохранившиеся) Написано примерно следующее: ПКЛАЕКОТР(?). Возможно, ПКЛАЕ означает «покланяемся».

Однако то, что написано по бокам и сверху от изображения креста, рис. 56, 57, 58, по-славянски уже не читается.

Рис. 54. Пояснительная табличка к колоде-гробу Симеона Ульянова в музее «Терем царевича Дмитрия» в Угличе. С видеозаписи 1999 года

Более того, в верхней строчке, представленной на рис. 56, совершенно явно написано «…АЛА АЛА…». То есть вместо стандартной формулы ГОСПОДИ ГОСПОДИ здесь стоит арабское выражение АЛЛАХ АЛЛАХ. В точности как у Афанасия Никитина. Арабское слово АЛА вместо русского БОГ написано на одеянии русского монаха также на вертикальной надписи слева от креста. Читается снизу вверх, рис. 57 и 58, 61.

Обратимся к надписи вокруг ворота на одеянии инока Симеона, рис. 55. Написано следующее: ТОПОМИЛУ… ПОМИЛУ. Многоточием мы заменили часть надписи, которая невидна, поскольку заходит за спину. Поясним, что здесь сочетание двух букв МИ объединено в одну букву. Таким образом, перед нами стандартная формула: «Господи помилуй, Господи помилуй». Однако вместо слова ГОСПОДИ мы видим странное выражение «ТО». Что это значит? Мы вновь сталкиваемся с каким-то уже забытым старым русским православным обычаем XVII века по-другому называть Бога.

Рис. 55. Верхняя часть иноческого одеяния Симеона Ульянова. XVII век. С видеозаписи 1999 года

Таким образом, когда речь идет о XVI–XVII веках, в современных альбомах и музейных каталогах нам показывают одно, а когда вещи, предметы той эпохи случайно извлекаются из-под земли на свет, в обстановке, затрудняющей их цензуру историками, то мы с удивлением обнаруживаем на них совершенно другое. Нам начинает приоткрываться поразительная картина, резко противоречащая внушенной нам скалигеровско-миллеровской истории. Но вполне объяснимая в рамках новой хронологии.

В начале августа 2001 года мы посетили Кремль в городе Угличе и, в частности, так называемый Дворец (терем) царевича Димитрия. Именно там выставлена колода XVII века, в которой нашли мощи инока Симеона Ульянова, его одеяние (схиму) и предметы, положенные вместе с ним в колоду. Мы хотели еще раз, более тщательно сфотографировать трудно читаемые надписи на схиме.

Рис. 56. Фрагмент иноческого одеяния Симеона Ульянова. XVII век. С видеозаписи 1999 года

Научные сотрудники музея Угличского Кремля, к которым мы обратились за помощью, сообщили нам, что в колоде кроме самих мощей монаха, его Одеяния и «четок» были еще обнаружены ГРАМОТА И СВИТОК с достаточно большим текстом. Бумажная грамота лежала на груди монаха, а пергаментный свиток – рядом с ним. Текст грамоты довольно короток, а вот свиток достаточно длинный. Грамота написана скорописью XVII века. Причем обо всем этом в официальной музейной экспозиции не сказано ни слова! Никаких сведений о свитках нет и в известных нам публикациях по истории Углича. Естественно, мы поинтересовались, что же было написано на грамоте и На свитке? Сотрудники научно-исследовательского отдела музея неуверенно ответили, что там ВРОДЕ БЫ было записано по старославянски житие монаха.

Рис. 57. Фрагмент иноческого одеяния Симеона Ульянова. XVII век. С видеозаписи 1999 года

Это показалось нам интересным, поскольку в данном случае до нас дошел заведомо подлинный русский документ XVII века. Мы попросили показать нам либо грамоту и свиток, либо их фотографии. Однако в научном отделе музея нам сообщили (в 2001 году), что НИЧЕГО ЭТОГО В УГЛИЧСКОМ КРЕМЛИ УЖЕ НЕТ, материалы были переданы в филиал Ярославского архива в Угличе. Однако когда в 2002 году мы обратились в архив, нам заявили, что никаких оригиналов грамоты и свитка у них нет и никогда не было. Более того, нас заверили, что архив до сих пор не располагает даже копиями этих материалов. Ксерокопия имеется лишь в Свято-Воскресенском монастыре Углича. Кстати, именно в подклете этого монастыря и была обнаружена колода с телом Симеона Ульянова.

Рис. 58. Фрагмент иноческого одеяния Симеона Ульянова. XVII век. С видеозаписи 1999 года

В то же время, как нам заявили в городском архиве, грамота и свиток до сих пор хранятся в музее Угличского Кремля. Таким образом, Угличский архив ссылается на музей, а Угличский музей ссылается на архив. Ситуация оказалась тупиковой. Нам так и не удалось взглянуть на эти старые подлинники. Кстати, как нам сообщили в Угличском архиве, свиток сначала «был утерян» в музее, но потом «счастливо найден».

Между прочим, в 2002 году в Угличском архиве мы узнали, что СЗАДИ НА СХИМЕ ТОЖЕ ЕСТЬ КАКАЯ-ТО НАДПИСЬ. Будто бы она идет по краю схимы, а в центре – большое изображение Голгофы. Хотя буквы хорошо видны, текст тем не менее тоже не читается, как и надписи спереди. Он расценивался работниками архива как якобы «религиозная тайнопись», никаких фотографий или прорисовок этой надписи мы обнаружить не смогли. Более того, первоначально на монахе (в момент обнаружения колоды), поверх схимы, было еще какое-то облачение. Но оно будто бы бесследно исчезло и никаких боле подробных сведений о нем не сохранилось.

Рис. 59. Фрагмент иноческого одеяния Симеона Ульянова. XVII век. С видеозаписи 1999 года

Далее, как нам сообщили в 2001 году, оказалось, что сами сотрудники Угличского музея так и не были, по сути дела, допущены к исследованию уникальных свитков. Как они нам рассказали, местные музейные работники ЛИШЬ ЭПИЗОДИЧЕСКИ ПРИСУТСТВОВАЛИ при РАСШИФРОВКЕ текста приехавшим из Москвы представителем Историко-архивного института. Хотя текст был русским и относился к XVII веку, его тем не менее ПРИШЛОСЬ РАСШИФРОВЫВАТЬ. Результат «московской» расшифровки сотрудникам Угличского музея по их словам, неизвестны. Мало что знают об этом и в городском архиве. Вообще никаких следов этих исследований в музее кремля города Углича, в городском архиве и в Свято-Воскресенском монастыре почему-то нет. По-видимому, многие материалы тоже были увезены в Москву.

Рис. 60. Фрагмент иноческого одеяния Симеона Ульянова. XVII век. С видеозаписи 1999 года

Остается совершенно непонятным, почему в угличской экспозиции захоронения инока Симеона Ульянова нет ни слова о найденных в колоде свитках с его жизнеописанием. Почему не выставлены ни сами свитки, ни хотя бы их фотографии или прорисовки? Ведь многим посетителям музея было бы очень интересно познакомиться с подлинными свидетельствами далекого XVII века.

Здесь стоит сделать общее замечание. Наш многолетний опыт общения с музейными работниками и сотрудниками научно-исследовательских отделов музеев обнаружил любопытный эффект. Пока вы послушно слушаете их пояснения, например, во время экскурсии, – все в порядке. Если задаете нейтральный вопрос вроде: «Из чего соткано это одеяние?» вы почти наверняка услышите вежливый и даже подробный ответ. Но стоит поинтересоваться, ПОЧЕМУ, НА ОСНОВАНИИ КАКИХ ДОКУМЕНТОВ ИЛИ СВИДЕТЕЛЬСТВ датируется то или иное вооружение или музейный предмет, ситуация обычно меняется. На вопросы, выводящие за рамки стандартной экскурсионной беседы, они чаще всего начинают отвечать кратко, неохотно, ссылаются на незнание, на отсутствие собственного интереса либо же на вышестоящие инстанции.

Рис. 61. Фрагмент иноческого одеяния Симеона Ульянова. XVII век. Фотография 2000 года

Невольно складывается ощущение, что подлинная АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ история Средних веков (не только средневековой Руси, но и Западной Европы) как бы негласно засекречена и сегодня нам предлагается лишь покорно выслушивать официально утвержденную скалигеровско-миллеровскую версию. Возникает мысль, что музейных работников в неявной форме приучают глушить излишне глубокий интерес посетителей к истории и хронологии древних предметов, выставленных в их музеях.