Текст книги "Мужчины – о себе"

Дружба между мужчинами становится более трудным делом в век, когда никому не хватает времени. Экономические условия, по-видимому, требуют, чтобы в большинстве семей оба супруга зарабатывали деньги. У мужа рабочий день дольше, он живет во все возрастающем напряжении, тревожится из-за постоянной угрозы своему профессиональному статусу. Свободное время для какого бы то ни было общения быстро тает, и вопрос, на что его потратить, становится все труднее. Скажите человеку, что в таких условиях он должен выкроить время для общения с друзьями, и он заподозрит, что вы слегка помешались.

Вывод совершенно ясен: у мужчин нет времени на выполнение тех обязанностей, которые накладывает дружба.

Спросите человека, что он делает для поддержания дружеских отношений, и вы услышите что-нибудь вроде следующего:

«Дружба? Вы, наверное, шутите! Каждый понедельник я улетаю рейсом в 7 часов утра в Чикаго. Возвращаюсь в четверг вечером. Утром каждую субботу – матчи по европейскому футболу. Моя жена рассчитывает, что в субботу вечером будет сколько-нибудь времени для нас двоих. Вы ждете меня в церкви в воскресенье утром. А вечером в воскресенье я готовлюсь к понедельнику. Скажите, где тут место для друзей?»

«Я думаю, что дружба важна. Но вы когда-нибудь пытались установить дружеские отношения? Позвоните пяти приятелям – и услышите четыре автоответчика. Предложите провести уикэнд в Белых скалах. Все скажут, что не сумеют выбраться. Попытайтесь хотя бы организовать общий обед, и вам придется начинать хлопоты за три месяца. Я слишком устаю для дружбы. Я в среднем перерабатываю каждый день два часа (и, между прочим, моя покупательная способность от этого не слишком увеличивается). Нередко приходится выходить на работу и по субботам. Для меня редкое удовольствие – даже вечер в будний день, когда я способен досмотреть футбольный матч до конца, не заснув в кресле. Я был бы рад общаться с друзьями… может быть, в следующем году».

Вероятно, дружеские отношения становятся для мужчины проблемой, когда в своей деятельной жизни он начинает терять контакт со своей душой и своими чувствами. Ведь взаимоотношения того типа, о которых мы говорим, призывают мужчин общаться друг с другом по душам. Совместная деятельность может быть прелюдией к длительной дружбе. Но этого недостаточно. Благодаря общности взглядов, возможности говорить об общих целях и мечтах, общности духовных устремлений, дружба укрепляется и становится плодотворной. В своей автобиографии Альберт Шпеер, архитектор Гитлера, описывает те отношения, которые сложились у него и других людей с немецким диктатором:

«По моему мнению, если бы Адольф Гитлер когда-то имел друга, этим другом был бы я. Гитлер умел очаровывать. Он купался в своей харизме, но не способен был ответить на дружбу. Он инстинктивно избегал ее. Нормальных чувств симпатии, которые испытывают нормальные мужчины и женщины, в нем просто не существовало. В центре того места, где должно находиться сердце, у Гитлера ничего не было. Он был пуст внутри. Мы, те, кто был к нему близок или думал, что был, рано или поздно все пришли к этому пониманию. С ним невозможно было даже просто сидеть и есть вишни. Все мы были просто проекциями его гигантского эго».

На меня произвели впечатление эти слова Шпеера; они выражают крайнюю степень того положения, которое я, кажется, слишком часто вижу в жизни сверхделовых, сверхважных людей. Для дружбы не остается места, когда люди замыкаются в скорлупе такой жизни.

Но что если самая главная причина затруднений в этой области у многих мужчин окажется как-то связана с тем, что мы никогда не задумываемся, как выглядит настоящая дружба? Из-за суеты соперничества, забот и усталости, из-за стремления сконцентрироваться единственно на укреплении брака и семьи, может быть, мы просто забыли, что такое дружба?

Если бы я нуждался в напоминании, я получил бы его в тот день, когда, сидя за компьютером, обнаружил в одной Интернет-конференции следующее:

«В пятницу вечером… мой восьмилетний сын пришел ко мне и спросил, что такое рак. В этот момент моя „Британская энциклопедия“ [„Encyclopedia Britannica“] окупила себя десять раз. Я усадил сына, начал читать и объяснять, и несколько раз поинтересовался, почему он спрашивает. Он не хотел говорить. Наконец я захлопнул том и сказал сыну, что не буду продолжать, пока он не скажет, в чем дело.

Тогда он сообщил, что в школе его друг, который отсутствовал несколько недель, пришел на занятия и сказал, что у него обнаружили рак. Еще сын рассказал мне, что все дети смеялись, потому что у того мальчика не осталось волос. Сын сказал, что вдвоем еще с одним мальчиком они старались его поддержать, потому что это их друг, и теперь они решили сделать кое-что, чтобы другие дети перестали его дразнить.

Когда я спросил сына, что же они замыслили, он признался, что они хотят сбрить себе волосы, чтобы выглядеть точно так же, как их друг, у которого рак. Меня так тронуло это проявление сочувствия у моего сына. Я тут же позвонил матери другого ученика. У нее только что состоялся такой же разговор с ее сыном.

В субботу утром мы встретились в парикмахерской, где наших детей обрили наголо. В то утро нам обоим звонили из школы и сказали, что наши дети проявили редкий альтруизм и заботу о своем друге и что оба они будут отмечены за свой героизм на празднике последнего звонка».

Запись на компакт-диске. Андре Превин представляет свой джазовый ансамбль, в который входят Рэй Браун и Манделл Лоуи, слушателям на фестивале «Summer-Fest La Jolla»:

«Сегодня практически не будет долгих разговоров, что, как я знаю, вам понравится. Представлять этих людей нет ни малейшей необходимости. Тем не менее вот они: Рэй Браун и Манделл Лоуи…

На фестивалях такого рода… все держатся очень непринужденно, и все очень хорошо отрепетировано… Мы провели очень много часов, репетируя и доводя [свои выступления] до совершенства. Однако о сегодняшнем вечере такого сказать нельзя. Вы видите, что я вышел вот с этим [листком]. Здесь названия мелодий, которые мы можем играть, и соответствующие тональности. Здесь также написано: „с Интерстейт 5 выйти на 10-й улице“. И это вся репетиция. Тем не менее, мы старые друзья».

И Превин этим сказал все. Три опытных человека, которые очень долго работали вместе. Каждый из них знает, что у другого в голове и на сердце. Их объединяет то, что они все вместе играли замечательную джазовую музыку. Каждый стремится сделать из простенькой мелодии шедевр, поддерживая и подчеркивая игру других. Здесь нет никакого соперничества; нет стремления прославиться, опережая другого. Просто это три старых друга, которые достаточно хорошо друг друга знают и доверяют друг другу, так что единственная репетиция, которая им нужна – указания, как добраться до концертного зала.

Или же посмотрим на это еще с одной стороны. Иисус о подлинной дружбе сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13).

В размышлениях о природе дружбы

На протяжении последних нескольких лет мы с Гейл ставим своей целью зимой на недельку освободиться от работы и отправиться в Колорадо, чтобы покататься на лыжах по склонам Аспена. Наши хорошие друзья, живущие там, каждый раз с радостью встречают нас в своем доме, и мы с удовольствием и пользой для здоровья проводим свой маленький отпуск в горах.

В этом году наша горнолыжная вылазка совпала со временем, когда я писал данную главу, и на слаломном подъемнике много тихих минут провел, размышляя о природе дружбы. Дни шли, и у меня стало формироваться ощущение, что в окружающей меня действительности можно найти яркую иллюстрацию тому смыслу, который мы вкладываем в слово «друг». И в самый последний день нашего катания на лыжах все кусочки и осколки моих мыслей собрались воедино.

Я осознал, что в течение всей недели моих горнолыжных опытов мне помогали четыре разновидности людей, которых я встречал на горных склонах. Позвольте мне описать их.

Представители

С человеком, олицетворявшим первую из этих четырех разновидностей, я встретился на второй день моей горнолыжной недели. Я только что сел в четырехместный подъемник с тремя незнакомыми мне людьми. Тот, что был справа от меня, сразу же назвал себя: «Привет, меня зовут М. Как вам катается?» Я слегка удивился, потому что большинство разговоров на подъемнике довольно легковесны и не выходят за рамки «Откуда вы?» или «Так себе денек, правда?», или «Вы когда-нибудь видели такой снег?», на что вы, соответственно, отвечаете «Из Бостона», «Угу» или «Никогда». Но этот парень, по-видимому, не знал правил. Он действительно хотел познакомиться и поговорить.

Несколько неохотно (я слишком углубился в размышления о дружбе) повернувшись, чтобы ответить на его приветствие, я заметил на его куртке слово представитель. Поэтому, назвав свое имя, я спросил:

– А что значит «представитель»?

– Мы добровольцы из округи и приходим сюда, чтобы кататься на лыжах с гостями вроде вас. Наша цель – стараться, чтобы вам хорошо отдыхалось и вы получали ответы на все свои вопросы. Мы рады будем выслушать все, что вы захотите нам сказать и что поможет нам усовершенствовать эту горнолыжную трассу. Но главным образом мы здесь для того, чтобы просто спуститься по склону вместе с вами.

На меня это произвело должное впечатление. И позже я подумал, что этот человек, «представитель», олицетворяет собой одну из разновидностей дружбы. В жизни мужчины есть место для друга, который просто спускается вместе с тобой по склону или, говоря точнее, вместе с тобой проходит жизненный путь. Ничего особенного. Просто приятель-другой, которые, как говорится, помогают тебе нюхать розы.

Друг вроде «представителя» присоединяется к вам в исследовании жизни и всех ее радостей. С ним весело, благодаря ему остаются хорошие воспоминания, он не обижается, если вы сморозите какую-нибудь глупость. С таким другом очень легко. Он не соперничает с вами, не вызывает ощущения, что вы должны соответствовать какому-то уровню, не требует от взаимоотношений больше, чем сам дает. Вам нужен (всем нам нужен) один-другой такой «представитель» в жизни; они приходят, чтобы помочь вам радоваться вашему путешествию. А в нем, надо отметить, есть чему радоваться.

В последние лет восемь я прилагаю много усилий, чтобы развивать дружеские отношения примерно такого «представительного» типа. Я сказал, что прилагаю много усилий, потому что заводить новых друзей с возрастом не становится проще. А также потому, что поддержание дружеских отношений требует времени, относительно которого многие из нас внушают сами себе, что его не хватает. Если вы будете дожидаться той поры, когда у вас появится свободное время или когда кончится ваша работа, вы, наверное, не дождетесь никогда. Дружба должна врываться в ваше расписание, иногда распланированное на много недель вперед.

У меня есть телефонные друзья – один-два приятеля, с которыми я регулярно созваниваюсь. Разумеется, у таких взаимоотношений есть свои недостатки, но эти эпизодические получасовые беседы приносят и очень много пользы. Я заметил одну особенность – темы разговоров оказываются весьма серьезными. Время разговора стоит дорого. Так что, зная, что счетчик тикает, стараешься, чтобы тема разговора была обоюдно интересной.

Есть у меня два-три друга, живущих далеко от меня. Мы назначаем дату встречи в их городе или в моем, или еще где-то в стране, куда приводят нас наши планы. Мы условились проводить лучшую часть дня вместе, обычно сидя в ресторане либо гуляя в парке, или где-то за городом. Мы беседуем о книгах, которые прочитали, о проблемах, с которыми столкнулись, о вопросах, на которые ищем ответ. Затрагиваем тему наших семей, наших взглядов на жизнь, нашей надежды на будущее. Говорим о чувствах и страхах, мечтах и разочарованиях.

Мы возвращаем друг друга с неба на землю. Когда я признался одному своему другу, как хотел бы, чтобы кто-нибудь время от времени спрашивал меня, что мне сказал сегодня Иисус, мне пришлось эпизодически отвечать на телефонные звонки, в которых первыми же словами, доносившимися из снятой трубки, были: «Ну, так что тебе сказал сегодня Иисус?»

Возвращение с небес на землю подразумевает следующие вопросы: в каком состоянии находится твоя душа? Как выглядит твое расписание, и остается ли у тебя время, необходимое для самовосстановления? Твоя жена по-прежнему любит тебя? Заботишься ли ты о своем здоровье?

У меня есть несколько шумных друзей типа «представителей», с которыми мы общаемся едва ли не каждый день. Мы вместе работаем, вместе молимся, нередко обедаем вместе, вместе смеемся, плачем, жалуемся друг другу и предаемся воспоминаниям. Мы приложили много усилий, чтобы обрести свободу быть откровенными.

Человеку очень важно знать, что у него есть друзья, которые будут рядом с ним, что бы ни происходило. Где-то в анналах монастырской истории можно найти такой рассказ:

«Два монаха сделали множество корзин и понесли их в город, чтобы продать в базарный день. Когда они вошли в город, один сказал другому: „Ты продавай свои корзины на этой стороне ярмарки, а я – на той“. Это было разумное предложение, так что они разделились и начали торговать. Потом первый, продав все свои корзины, пришел на место встречи и стал ждать. Он все ждал и ждал. И только наутро появился второй монах. Когда он подошел, на лице его была написана глубокая печаль. „Я не смогу вернуться с тобой в монастырь“, – сказал он поджидавшему его другу. – „Я сделал ужасную вещь. Вчера я подвергся сильному искушению и не устоял. Прошлой ночью я совершил блудодеяние и нарушил свой обет перед моими братьями и перед Богом. Я не могу вернуться“. Первый монах выслушал эту исповедь и сказал: „Пойдем, брат мой. Мы вернемся в монастырь и покаемся вместе“».

В чем суть этой истории? Можно истолковать ее по-разному. Во-первых, что этот монах хочет сказать: «Твой грех – мой грех. Мы покаемся таким образом, что ни один человек не узнает, кто из нас согрешил. Я разделю с тобою твой позор». А может быть, он хочет сказать следующее: «Я разделяю с тобой твой грех, потому что в соответствующих обстоятельствах я и сам мог бы поддаться этому искушению. Я понимаю твою слабость». Или же он подразумевает: «Если бы я был с тобой, а не оставил бы тебя одного, я бы помог тебе выдержать это искушение. Я несу равную ответственность за твой грех». Какое бы из этих толкований вы ни сочли правильным, вывод один и тот же: истинные друзья – типа «представителей» – носят бремена друг друга и в счастливые, и в бедственные времена, вместе спускаясь по склонам жизни.

Обслуживающий персонал

Я встретил на склоне еще один тип людей, благодаря которым углубилось мое понимание природы дружбы. Это люди, представляющие обслуживающий персонал подъемника, – юноши и девушки, чьи обязанности заключались в том, чтобы стоять внизу или наверху горнолыжного подъемника и следить, чтобы мы, лыжники, не подвергались опасности при посадке и высадке. Они должны были убедиться, что наше снаряжение отвечает требованиям безопасности и что мы получили всю необходимую информацию, а также обеспечить наше прибытие к началу трассы без задержек. Мне нравилась эта молодежь: каждый был приветлив и готов послужить вам. Это подходящее слово для такого типа друзей: они совершают служение.

Мы говорили, что друг – это тот, кто хорошо понимает тебя. Ему не нужно рассказывать о своих проблемах или неудовлетворенности, говорить, что тебе нужна поддержка, молитва, рука помощи. Он сделал это своей профессией – так понимать своего друга, чтобы слова были лишними. Он просто знает его! И, зная, стремится сделать так, чтобы друг получил все, что ему необходимо. А когда совершит свое служение (в чем бы оно ни заключалось) и слышит «спасибо», он отвечает: «Да не за что».

Такая дружба – это не легковесные отношения. Такая дружба рождается, когда мы знаем обо всем, что происходит в жизни друга, много лет делим пополам и горе и радость, поддерживаем и воодушевляем друг друга в трудную минуту. Один из ближайших моих друзей несколько недель назад пришел ко мне домой. Он знал, что у меня трудности на работе. Он знал, что я плохо сплю, что меня одолевают тревоги. Он сел и с минуту молчал. Потом посмотрел на меня и сказал:

– Я должен задать тебе один вопрос.

– Спрашивай, – откликнулся я.

– Ты мой друг, и я хочу знать: все ли в порядке в твоей личной жизни? Я имею в виду, ты чувствуешь себя в норме или есть что-то, о чем нам стоит поговорить?

Я был благодарен ему за этот вопрос. Он увидел мой усталый взгляд и услышал что-то (может быть, жалобную нотку?), что его насторожило. Он мог отметить какие-то нехарактерные реакции или ответы. И все это, сложенное вместе, вызвало его вопрос, задавать который и должны человеку его друзья.

Этот аспект дружбы должен быть взаимным. Плоха та дружба, в которой все служение осуществляется в одном направлении. Но возьмите двоих или нескольких людей, которые чутко относятся друг к другу и делают все необходимое, чтобы каждый мог подниматься по склонам жизни, и вы увидите дружбу в действии.

Буквально за неделю или две до того, как эти строки были написаны, мы с моим близким другом встречались с видным политическим деятелем, занимающим ответственный пост. Мы сидели в его кабинете и говорили о молитве, о стремлении к чистоте, о реальности зла и его стремлении препятствовать нашим лучшим намерениям. Пока мой друг говорил, я про себя молился за него и за человека, к которому мы пришли. Молился, чтобы его слова оказались мудрыми, значительными и вдохновляющими. А когда подошла моя очередь говорить, я заметил, что мой друг смотрит на меня, кивает головой и всем своим видом как бы хочет сказать: «Давай, Гордон, я с тобой».

Покидая этот кабинет, где зарекомендовали себя с лучшей стороны, мы взглянули друг на друга и засмеялись от радости. Мы – мужчины в возрасте пятидесяти с лишним лет – хлопнули друг друга по рукам и воскликнули: «Лучше и быть не могло!»

Инструктор по слалому

Третью группу людей, помогавших мне освоить горнолыжное искусство, составляли инструкторы по слалому. Теперь я неплохой горнолыжник. Хоть и не среди лучших, конечно. Но на так называемых «черных алмазах», склонах повышенной сложности, я побывал. Мои показатели, может быть, не слишком хороши (далеко не олимпийские), но я и не слишком часто падал. Мой друг Грег, один из лучших на склоне, сказал мне одну очень важную вещь. «Всегда учись… каждый год, – твердил он мне. – Нет человека, который мог бы обойтись без совета специалиста. Он подметит твои недостатки, каждый раз покажет тебе что-нибудь такое, отчего ты станешь кататься лучше». И Грег первый следовал своему принципу.

Итак, я каждый год стал брать уроки у инструктора. Грег был прав, и я стал понимать, как много значит хороший учитель. Я наблюдал, как инструктор работает с другими лыжниками. Он спускался по склону, делая грациозные балетные повороты, а ученики затем устремлялись по его следу. Неожиданно он останавливался и наблюдал. «Больше наклон внутрь поворота! – кричал он. – Плечи разверни вниз по склону! Руки выше!» И тому подобное. Потом – «Класс!», «Отлично, отлично!», «Вот теперь правильно!» и «Йес-сс!» Он всегда, всегда призывал своих учеников делать лучше, правильнее.

Мне нужны такие друзья, как инструктор по слалому. Друзья, у которых я могу чему-то научиться, потому что у них это получается лучше, которые больше умеют, больше знают, чем я. Никакой зависти, соперничества, превосходства. Что может быть важнее, чем иметь друга, который способен чему-то научить тебя? И я спрашиваю себя, за кем я могу следовать по склонам жизни и учиться, подражая? Где те друзья, которые не побоятся прямо указать мне на необходимость совершенствования и научат, как это сделать?

Но есть здесь и некий барьер для дружбы. Многие из нас не любят сближаться с теми, кто в чем-то превосходит их. Коль скоро мы стремимся к совершенству, этот сдерживающий фактор надо преодолеть. Для себя я решил, что, встретившись с человеком, который захочет впустить меня в свою жизнь, я буду прилежно внимать ему, раскрыв (при необходимости) блокнот, буду учиться у него всему, чему он может меня научить. Сегодня я счастлив иметь друзей, которые мудрее меня, добились большего, чем я, чья жизнь свидетельствует о большей силе личности. Такие друзья – мое богатство.

Кое-кто называет друзей такого рода менторами. В греческой мифологии Ментор должен был заботиться о воспитании юного Телемаха, пока его отец Одиссей воевал у стен Трои. Как говорят, именно благодаря усилиям Ментора возникло понимание одного из важнейших аспектов человеческих взаимоотношений – процесса, в котором один человек стремится сформировать характер другого, дать ему знания, повлиять на его путь в жизни. Один еврейский богослов имел в виду менторов, когда сказал: «Нам нужны не только поучительные книги, нам нужны поучительные люди».

Хороших учителей никогда не забывают. Ли Якокка так писал о человеке, который изменил его жизнь:

«Чарли Бичем мог быть очень строгим начальником, когда считал, что ситуация того требует. На банкете в честь моего избрания президентом компании „Форд“ в 1970 году я, наконец, набрался храбрости при всех высказать Чарли, что я о нем думаю. „Другого Чарли Бичема никогда не будет, – сказал я. – Для него в моем сердце есть особый уголок – и иногда мне кажется, что этот уголок он выкроил собственной рукой. Он был для меня не просто учителем, он значил для меня больше. Он был моим мучителем, но я люблю его“».

Один из тех, кто был для меня образцом для подражания, Дейвид Элтон Трублад, однажды написал о своем интеллектуальном наставнике:

«Когда я пишу, я всегда стараюсь помнить о тех высоких требованиях, которые мой учитель, профессор Артур О. Лавджой, предъявлял к себе и к другим. После его смерти один из его бывших студентов сказал: „Под его взглядом мы взвешивали свои слова дважды, прежде чем решиться их высказать. В его присутствии неуместны были неряшливость мысли, бравирование интеллектуальностью и поверхностность“».

Друзей типа инструктора по слалому – наставников – у меня было несколько: это тренер по легкой атлетике, пресвитерианский пастор (и его жена), одинокий старик, мой сосед, а также ректор семинарии. Были и другие. Но об этих четверых я могу рассказывать историю за историей, вспоминая, как они открыли для меня целый новый мир, мир мыслей и возможностей. Подобно инструктору на горе Аспен, они не стеснялись делать замечания; они поддерживали меня в моем совершенствовании; умели сразу внушить мне оптимизм, когда я задумывался о будущем. Самое главное, они дали мне такое понимание христианского существования, которого сами придерживались в своей жизни.

Говоря о наставничестве, мы предполагаем особого рода целеустремленность: у старших – учить, у младших (начинающих) – учиться. Но подобную целеустремленность сегодня не так уж часто встретишь. Молодые люди (немалое их число) постоянно взывают о наставничестве со стороны старшего поколения. Но слишком часто они слышат от потенциальных «инструкторов по слалому», что у тех нет времени или, как сказал один из них: «Это не мое дело».

И наоборот, немало наставников говорят об оборвавшихся дружеских отношениях такого типа: «Я действительно готов был вложить всего себя в того парня, но он боялся трудностей и не хотел целиком посвятить себя этому делу».

Рассказывают, что гость в одном восточном монастыре спросил у настоятеля, сколько монахов живет в стенах обители. «Десять тысяч», – был ответ. Далее последовал вопрос: «А сколько учеников?» И настоятель ответил: «Только четыре или пять».

Дружеские отношения типа отношений с инструктором по слалому – самые, может быть, важные взаимоотношения для всех мужчин в сегодняшнем мире. Когда так редки хорошие отцы, которые могли бы стать образцами для подражания, целое поколение молодых людей ищет руководства, наставничества и поддержки. Это идеальное время для любого опытного мужчины, готового вложить свои силы в воспитание.

Наставничество – это совершенно особая форма дружбы. В этих отношениях изначально предусмотрен момент их прекращения. Поскольку целью их было определение жизненного пути молодого человека, приходит время, когда этот молодой человек становится достаточно зрелым, чтобы идти по своему пути самостоятельно.

Именно о таком моменте вел речь Иисус, сказав Своим ученикам: «Я уже не называю вас рабами… но Я назвал вас друзьями» (Ин. 15:15). Он подготавливал их к Своему уходу, к осознанию, что Он дал им все, в чем они нуждались, и для них настало время самим двигаться вперед под водительством Его Святого Духа. Задумайтесь о том пугающем и волнующем моменте, когда ваш наставник говорит, что вам пора обрести самостоятельность.

В одном из самых значительных воспоминаний моей жизни мой отец в буквальном смысле слова сыграл для меня, девяти или десятилетнего мальчика, роль лыжного инструктора. От того дня у меня осталось настолько сильное впечатление, что я уже не раз его описывал. Я тогда впервые встал на лыжи, и мы оказались на вершине холма. Мой отец поместил меня вместе с моими маленькими лыжами между своими ногами. «Просто прижимайся ко мне, – сказал он, – и ты сразу поймешь, как я сохраняю равновесие». И мы ринулись вниз по склону, тесно прижавшись друг к другу, так что я понемногу учился повторять все движения отца. Мы совершили несколько таких спусков, и с каждым разом он держал меня дальше от себя, чтобы я мог все больше утверждаться в своей независимости. А затем наступил момент, когда он просто подтолкнул меня вперед и сказал: «Давай, сынок, дальше сам».

В книге «Периоды в жизни мужчины» («The Seasons of a Man’s Life») Даниел Левинсон из Йеля называет подобные моменты БОМом (Бросок к Обретению Мужественности). Это момент, когда ваш наставник, по сути дела, говорит вам: «Теперь я дал тебе все, что мог дать. Дальше действуй сам».

Но БОМ может выйти болезненным, и Левинсон, описывая это событие, признает, что расставание наставника с учеником способно причинить нешуточную боль: младший стремится отстоять свою независимость, а старший стремится доказать, что время для разлуки еще не пришло. Как никогда очевидно это проявляется в распространенных случаях обострения отношений отца с сыном, когда для мальчика приближается время покидать родной дом. О моих собственных переживаниях в такой момент я писал в одной из предшествующих глав.

У Моисея с Иисусом Навином были такие же отношения типа «инструктора по слалому». Они провели вместе много лет, а потом все кончилось. Бог говорил с Моисеем и сказал: «Дай наставление Иисусу, и укрепи его и утверди его; ибо он будет предшествовать народу сему [через реку], и он разделит им на уделы землю, на которую ты посмотришь» (Втор. 3:28). И наступил тот момент, когда наставник подталкивает своего воспитанника вперед и как бы говорит ему: «Вперед. Дальше давай сам». Затраченные Моисеем на Иисуса Навина усилия не пропали втуне. Это была настоящая дружба.

Лыжный патруль

На склоне вы встречаетесь с четвертой разновидностью людей, призванных обеспечивать ваши упражнения в слаломе. Это члены лыжного патруля. Они носят красные куртки. Все они – подтянутые, загорелые и крепкие ребята. Однажды утром я поднимался на подъемнике вместе с одним из патрульных и спросил его: «Как обычно выглядит ваш рабочий день?»

– О, с утра мы подходим к склону примерно в половине седьмого, – ответил он. – Если за ночь навалило снега, мы поднимаемся на вершину и бросаем гранаты.

– Что бросаете?

– Ручные гранаты. Туда, где есть опасность схода лавины. Мы не хотим, чтобы какой-нибудь лыжник пострадал или оказался засыпанным, если случится снежный обвал.

А вот это интересно, подумал я. Это еще одна разновидность моих друзей. Неравнодушные люди, которые стоят на страже наших интересов. И если они увидят, что впереди нас ждет опасность, они сделают все необходимое, чтобы ничего плохого с нами не произошло. Они готовы подвергнуть себя риску ради нашего благополучия. Где еще вы найдете таких друзей?

Лыжный патруль проверяет склоны, где могут оказаться голый лед или камни. Разумеется, на Аспене вы никогда их не увидите, но если бы они были, патрульные воткнули бы высокие вешки, чтобы предупредить вас. Без этих предупредительных отметок вы могли наткнуться на препятствие, лыжи бы застряли, а вы совершили бы опасное приземление. Лыжный патруль помогает вам избежать таких незапланированных полетов.

И это еще не все, что делают патрульные. Они заставляют катающихся строго придерживаться отведенных для спуска мест. Несколько лет назад в Швейцарии британская королевская семья попыталась нарушить правила, установленные лыжным патрулем, и результат был трагическим. Ясно, что нам следует (в наших же интересах) прислушиваться к указаниям патрульных о том, что слева или справа есть какая-то опасность. И их задача – удостовериться, что вы соблюдаете правила, иначе вам грозит очень скоро превратиться в факт истории.

Без лыжного патруля горные склоны стали бы опасными для жизни. Нам пришлось бы то и дело увертываться от пьяных или обкурившихся лыжников, от бездумных эгоистов, решивших установить мировой рекорд в слаломе. Каждому человеку нужен друг, способный взять на себя роль лыжного патруля. Это человек, который заставляет нас придерживаться в жизни рамок того, что правильно. Кто предупреждает нас об опасностях впереди. Кто при необходимости бросит в опасные места «гранаты». Все это он делает для того, чтобы уберечь нас от неприятностей. Есть ли у вас такой друг?

Но лыжные патрульные делают и еще одну вещь. Они приходят к нам на помощь, когда случится несчастье. Например, если вы получили во время катания травму, вам нужно воткнуть свои лыжи в снег и скрестить их. Этот косой крест подобен визуальной сирене: он обеспечивает появление патрульных через одну-две минуты. Они спустятся по склону со спасательными санями и аптечкой первой помощи. Почти мгновенно определят характер травмы и степень ее тяжести. Они умеют накладывать шины на переломы и лечить обморожения. А при необходимости вызовут снегоход или вертолет, чтобы быстро эвакуировать вас со склона в безопасное место.

Мужчине нужны друзья, подобные лыжным патрульным. Ведь для каждого из нас неизбежно наступает день, когда мы падаем, вылетаем на обочину или получаем серьезную травму из-за неудачных решений и несчастливых жизненных обстоятельств. В подобные моменты некоторые люди просто пройдут мимо. Или прищелкнут языком и изрекут, что таких тупых не следует пускать на горные склоны. И на этом кончается их участие. Они едут дальше, полагая, что о вас должен позаботиться кто-нибудь еще.