Текст книги "Мужчины – о себе"

Уроки грозовых моментов

Итак, грозовые моменты жизни научат вас:

1. Не позволять работе определять вашу человеческую ценность.

Потому что «когда работа отправляется в канализацию, вы не хотите отправиться вслед за ней».

Вернемся к Виктору Франклю, который в своих «Поисках смысла» описывает день в рабочей команде лагеря смерти. Проследим, каким испытаниям подвергается достоинство:

«В другой раз в лесу, при температуре примерно минус семнадцать градусов, мы начали копать совершенно промерзшую землю, чтобы проложить водопроводные трубы. К этому времени я совершенно ослаб физически. Мимо проходил десятник с пухлыми розовыми щеками. Его лицо определенно напоминало мне поросячью морду. Я заметил, что в этот жестокий мороз он был в прекрасных теплых рукавицах. Некоторое время он молча наблюдал за мной. Я чувствовал, что надвигаются неприятности, потому что прямо передо мной в земле была ямка, которая в точности показывала, сколько я наработал.

Потом он начал:

– Ты, свинья, я давно за тобой слежу! Я еще научу тебя работать! Подожди, еще будешь грызть землю зубами – ты умрешь, как скотина. Через пару деньков я тебя доконаю! Ты в своей жизни пальцем о палец не ударил. Кем ты был, свинья? Коммерсантом?

Мной уже овладело безразличие. Но эту угрозу убить меня приходилось воспринимать всерьез, поэтому я выпрямился и посмотрел ему прямо в глаза:

– Я был доктором.

– Что? Доктором? Уверен, что ты вытянул из своих больных уйму денег.

– Дело в том, что я в основном работал вообще бесплатно, в больнице для бедных.

Но на этот раз я сказал слишком много. Он бросился на меня и сшиб меня с ног, вопя как безумный. Я уже не помню, что он тогда кричал.

Этой безусловно заурядной историей я хотел сказать, что бывают моменты, когда негодование может охватить даже самого, казалось бы, отупевшего узника – не из-за жестокости или боли, а из-за связанного с ними оскорбления. В тот раз кровь бросилась мне в голову, потому что мне пришлось слушать, как о моей жизни судит человек, не имеющий о ней ни малейшего представления» (курсив мой. – Г. М.).

Правильно это или не правильно, но, если вы мужчина, то вполне вероятно, что ваша работа определяет многое в вашем мнении о себе, в ваших представлениях о своем достоинстве как мужчины. А если ваш труд пойдет прахом? Что ж, тогда вы, наверное, поймете, что чувствовал Франкль в тот день, когда его рукопись была уничтожена человеком, выразившим свое суждение о деле всей его жизни одним непристойным словом.

«…Исполняй служение твое [пишет Павел своему ученику Тимофею]. Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его» (2 Тим. 4:5–8). Так Павел ясно указывает всем, кто может задать такой вопрос, что достоинство человека не определяется его трудом. Важно только суждение Бога о нем:

«Итак каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей таин Божиих; от домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным. Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы, или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе. Ибо, хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь. Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога» (1 Кор. 4:1–5).

Смысл слов Павла очевиден. Его достоинство как человека не зависит от титулов (звание служителя вполне его устраивало). Его достоинство не зависит от мнений других людей, которые могут судить о его делах. Не связано его достоинство даже с его собственными взлетами и падениями в ежедневных делах. Его достоинство устанавливается у престола Господа.

2. Воспитывать себя так, чтобы не позволять работе определять успех в жизни.

Профессиональный бейсболист подписывает контракт, который принесет ему 34 миллиона долларов за пять лет. В радиопередаче на следующий день кто-то оценивает, сколько тысяч долларов этот игрок будет получать каждый раз, как возьмется за ракетку, даже если он сделает только три удара и вернется на скамейку запасных. Если вам назвать цифру, не поверите!

Наша культура искушает нас навесить на такого счастливчика ярлык успеха. Тот же соблазн возникает, когда мы видим генерала, выходящего из военного самолета, директора; подсаживающего в длиннющий лимузин топмодель лет на тридцать моложе себя; бизнесмена, ныряющего с кормы своей белоснежной океанской яхты. Эти символы успеха – свидетельство, что работа себя окупает, что эти люди заняты действительно важным делом. Мы смотрим на внешнюю символику и делаем выводы. Успех, говорим мы.

В данном случае успех, уточняет филолог, – это достижение цели с подразумеваемым вкушением плодов этого достижения. К сожалению, мы слишком быстро переносим свое внимание на плоды, не задумываясь о сущности самих достижений. И нередко причиной нашего самообмана бывают как эти плоды, так и наше непонимание того, каковы были цели.

Можно ли говорить об успехе человека, который демонстрирует признаки успеха, а на деле это в большей степени результат ловкого жонглирования вложениями и кредитами, чем награда за долгий труд? Можно ли говорить об успехе, если его плоды достались по наследству, а не заработаны? И можно ли говорить об успехе человека, если он, делая свое дело, жертвовал ради него своими взаимоотношениями с близкими? Если он при этом не сделал ничего хорошего для окружающих? Если его путь к «успеху» был, как мы бы сказали, усеян трупами?

Как и многие древние цари, вавилонский царь Навуходоносор хвалился своим успехом: «Расхаживая по царским чертогам в Вавилоне, царь сказал: „это ли не величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могущества и в славу моего величия!“» (Дан. 4:26,27).

«Еще речь сия была в устах царя [отмечает священнописатель], как был с неба голос: „тебе говорят, царь Навуходоносор…“» (Дан. 4:28). Следующие семь лет оказались самыми несчастливыми в жизни Навуходоносора. Он узнал, что успех не сводится только к достижениям. Есть более глубокие показатели, и один из них связан с характером человека. В своих собственных глазах царь преуспевал, но в глазах Бога все было иначе.

Мой друг Дейвид Райдер – человек достаточно преуспевающий. Он потратил тридцать лет на создание бизнеса, связанного с продажей кофе и кофеварок для офисов и промышленных предприятий во всей восточной части Новой Англии. Он был директором местного банка, занимался инвестициями в недвижимость, словом, подобно царю Мидасу, своим прикосновением превращал вещи в золото. Большинство людей могут только мечтать о том сравнительно благополучном финансовом положении, которого Дейвид и его жена Бетси добились долгим трудом.

На моих глазах Райдеры растили своих детей, и каждый из их сыновей и дочерей ведет чрезвычайно плодотворную жизнь. Я имею в виду, что некоторые церкви, группы людей и корпорации многое выиграли благодаря присутствию в них детей Дейвида и Бетси. Они, несомненно, «ценные люди».

Однажды Райдеры сказали себе: «Достаточно». Дейвид отказался от ежедневного управления своей компанией и от зарабатывания денег, присоединившись ко мне в качестве одного из участников пастырского служения в нашей «Часовне благодати» в Лексингтоне, штат Массачусетс. Он окончил достаточно курсов (и продолжает на них ходить), чтобы стать специалистом по оказанию психологической помощи. Сегодня он возглавляет в нашей церковной общине это крупное направление пастырского служения. Ныне, благодаря Дейвиду и его жене Бетси, десятки людей посещают больницы, оказывая пастырскую заботу и долговременную поддержку людям, нуждающимся в помощи. Раньше он продавал кофе; теперь он обучает и вдохновляет людей.

Дейвид отдает этому занятию все свое время, не получая от церкви денежного содержания. Он поступает так, потому что принял решение идти к успеху иного рода, которого работа – в ее привычном понимании – не могла ему дать. Он должен был найти что-то еще; и он нашел это. Меня неизменно радует, когда Дейвид просовывает голову в дверь моего кабинета и восклицает: «Ну, разве мы не здорово живем!» Таким образом, для Дейвида успех измеряется не просто долларами, но возможностью обучать людей, помогать им, уверенностью членов общины, что в трудные моменты жизни они получат поддержку.

«Неужели нужны для нас, как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас?» – спрашивает Павел в своем послании к церкви в Коринфе (2 Кор. 3:1). Здесь он по-своему затрагивает тему успеха. Апостол говорит нам, что общее восхищение, материальные приобретения и даже людская признательность не входят в его определение успеха: «Вы – наше письмо, написанное в сердцах наших, узнаваемое и читаемое всеми человеками» (2 Кор. 3:2). Иными словами, Павел решил, что его успех будет определяться не его трудами, а теми возможностями, которые он использует для служения и прославления живого Бога. И это все, что ему нужно – независимо от символики преуспеяния.

3. Учиться тому, чтобы работа не обуславливала ваших представлений о своей влиятельности.

Большинство людей живут с соблазном подчинять все своему контролю. Многими, зачастую малозаметными способами, в мужчине с первых его младенческих дней поощряется стремление стоять во главе, управлять людьми и событиями. Мальчика просто зачаровывают люди, которые управляют бульдозерами, пилотируют самолеты, двигают рычаги, приводящие в действие подъемный кран, отбойными молотками дробят бетонную глыбу на мелкие кусочки, регулируют уличное движение. И в своих играх он толкает по полу грузовик, старательно имитируя звук работающего мотора. Он готов играть с игрушечным ружьем, пока его не отнимут. Почему? Потому что все это символы контроля, подчинения своему влиянию. Все это, разумеется, верно и в отношении новомодного безумия, связанного с компьютерными играми, которые способны довести это ощущение контроля даже до крайности.

Некоторые из нас, и став взрослыми, начинают оценивать свою жизнь по тому, какие возможности контроля открываются нам благодаря профессиональной деятельности. Восхождение по служебной лестнице может как быть, так и не быть погоней за символами преуспеяния; оно может как быть, так и не быть попыткой доказать собственную значимость. Возможно, это просто стремление к контролю над людьми и событиями. Поговорите с политиками, хирургами, генералами, спортсменами о том, что они испытывают, когда одно их слово или жест оказывают влияние на людей, изменяют положение дел. То, что я называю влиянием или контролем, некоторые люди называют властью.

В книге «Внутри Третьего рейха» («Inside the Third Reich») Альберт Шпеер, знаменитый архитектор Гитлера, пишет о годах, проведенных рядом с фюрером. Что двигало им, какие побуждения? Что заставляло его закрывать глаза на реальность происходящего? Отчасти это была его любовь к власти, желание приблизиться к ее средоточию; отлучения от этого «пульта управления» он бы не перенес:

«Я понял, что желание сохранить за собой достигнутые мной властные позиции было, безусловно, доминирующим фактором. Я, хотя и сиял лишь отраженным светом власти Гитлера – а я не думаю, что когда-либо заблуждался на сей счет, – все равно чувствовал, что это окупает все мои усилия. Я хотел, будучи частицей его окружения, купаться в лучах его популярности, его славы, его величия… Я был подкуплен и отравлен возможностью приобщиться к власти, говорить решающее слово в важных вопросах, распоряжаться людьми и многомиллиардными денежными средствами».

Может быть, это уже предельный случай? Но, пусть и доведенное до предела, это выражение того, как многие мужчины относятся к своей работе – как к средству получить доступ к рычагам управления. Вам знакомы такие люди? Не таится ли в темных, скрытых уголках моей души это желание, когда я разговариваю с людьми, пишу книги, руковожу подчиненными? Такой вопрос заслуживает многочасовых размышлений. Ведь если жизнь мужчины определяется исключительно его деятельностью, весьма возможно, что вскоре его воля к власти (по выражению философа Ницше) в полной мере даст о себе знать.

Как мне представляется, есть еще одна вещь, которую не должна определять работа. Если до сих пор я подчеркивал, как важно не позволять вашей деятельности определять вашу суть, то позвольте мне предложить вам и четвертую идею:

4. Не позволять работе сделаться решающим фактором, избавляющим от боязни стать неудачником.

В одной из предыдущих глав я пересказал печальную историю Мартина Зигеля, описанную в книге Джеймса Стюарта «Воровской притон» («Den of Thieves»). Я возвращаюсь к ней, потому что Стюарт в двух словах выразил то, что побуждает некоторых мужчин преступить закон и принять решение, ведущее их к большим неприятностям.

«Не считая профессиональной карьеры Зигеля, несчастья сыпались на него со всех сторон. Бизнес его отца, оказавшийся под угрозой, заставлял его почти каждую субботу летать в Бостон, чтобы помогать отцу. Его брак расстроился… Зигель… уделял ей [своей жене] недостаточно внимания. В феврале 1975 года супруги развелись».

Далее Стюарт описывает крах бизнеса Зигеля-старшего и банкротство. А потом:

«[Отец Зигеля] оказался в свои сорок семь лет сломленным человеком. Он попытался торговать недвижимостью; не получилось. Он попробовал заняться ремонтом домов. Наконец он остановился на продаже кровельных материалов в фирме „Sears“. Зигель с тревогой наблюдал, как его отец постепенно отказывается от собственного дела в жизни. Он заметил, что старик начинает жить ради сына и дочери, на которых ему никогда не хватало времени.

Зигеля терзала мысль, что нечто подобное может произойти и с ним. Он поклялся себе, что никогда не превратится в такого надломленного человека» (курсив мой. – Г. М.).

На мой взгляд, из этого отрывка напрашиваются два урока. Первый: сползание отца Зигеля к краху личности произошло, как я полагаю, потому что он приравнял свою жизнь и ее значимость к успеху в профессиональной деятельности. Дело развалилось, и человек пропал.

А второй урок – «Зигеля терзала мысль…» Наблюдая этот крах карьеры и его последствия, Зигель был буквально одержим мыслью, что с ним не должно произойти ничего подобного. И эта идея стала почвой для его решений и действий. «После всех неудач своего отца, – пишет Стюарт, – Зигель еще глубже погрузился в работу, зачастую отдавая ей по сто часов в неделю».

Я не могу определить свою человеческую ценность; я не позволю определять ее моим успехом в жизни; работу нельзя использовать в собственных целях для контроля над людьми; к работе не следует прикипать лишь из-за страха стать неудачником. В грозовые, переломные моменты мы узнаем, не произошло ли что-либо из перечисленного.

Джерри Уайт, президент «Навигаторов», этой вызывающей восхищение организации, ведущей христианское просвещение, однажды вечером потерял своего взрослого сына из-за бессмысленного убийства. Банально прозвучит, если назвать смерть сына переломным моментом, однако этот пример безусловно может проиллюстрировать развиваемый мной тезис. Жена Уайта, Мэри, после этого написала глубокую книгу под названием «Жестокое горе, кроткая надежда» («Harsh Grief, Gentle Hope»), в которой описывает свои переживания. В кратком послесловии сам Джерри Уайт пишет:

«В первые месяцы после убийства Стива я обнаружил, что меня мало что заботит помимо того, как мне прожить следующий день. При всем том, насколько благородна и вдохновляюща моя задача как руководителя всемирной организации „Навигаторов“, я обнаружил, что все это поблекло на фоне моего горя, задавлено его тяжестью. Любые эгоистичные или гордые мысли, связанные с моей должностью, утратили всякое значение. Мне предстояло перестроить свое мышление, свою мотивацию – и, до некоторой степени, свои [богословские] установки. Но это было благо. Мои раны позволили другим людям помочь мне лучше понять самого себя и свои слабости».

Меня тронули слова Уайта. Страшная потеря приводит его к тому, с чем многим из нас предстоит столкнуться, прежде чем кончится наша жизнь. Переломный момент. Нечто, абсолютно не поддающееся нашему контролю. И, скорее всего, это частично или полностью переменит наше отношение к профессиональной деятельности.

Дверь лифта открывается, и оттуда по стенке выбирается мужчина. Он хорошо одет. Он несет на себе отличительные черты некогда достойного человека, который не вынес ударов судьбы и от которого осталась лишь оболочка прежней личности. Не представляю, как он истолковывает тот факт, что больше не способен на такие долгие и напряженные мыслительные усилия, как когда-то; что просто не смог бы выдержать былую нагрузку; что теперь не в состоянии разговаривать законченными предложениями? Его профессиональная деятельность прекратилась, а осталось ли в нем что-то от мужчины? На этот вопрос может ответить только он сам.

Все благоприобретенные умения и навыки могут в одночасье устареть из-за стремительности прогресса. Специалист вынужден расстаться с достигнутым уровнем зарплаты и признанием заслуг в смысле занимаемой должности. Сможет ли он сделать это?

«Знаешь, Гордон, огорчало меня не уменьшение заработка; дело было в расставании с персональным местом на автостоянке, с престижным угловым кабинетом, двумя личными секретаршами и уверенностью в том, что каждый позвонивший мне прежде всего услышит фразу: „Это офис мистера G.“ Теперь я прохожу пешком целый квартал от общей автостоянки, сижу за простым столом и сам отвечаю на телефонные звонки. Это по-настоящему задевает! Я и не подозревал, насколько такие мелочи важны для моей самооценки. Всю свою сознательную жизнь я вкалывал именно ради таких вещей; деньги были чуть ли не второстепенной деталью».

На рынке застой, и человек, который всю свою сознательную жизнь строил фешенебельные дома, не может найти заказы на простейший ремонт. Он сидит дома, обзванивает потенциальных клиентов, ждет звонков от них, а его жена уходит искать себе работу. «Без молотка в руке я никто, – говорит он. – Жена не знает, как часто у меня слезы наворачиваются, когда она выводит машину из гаража. Да, дружище, стоит забрать у меня работу, и от меня останется один огромный ноль».

Облако свидетелей

Когда мужчина, стремящийся жить согласно Библии, задумывается о своей работе, он должен обратить свои мысли к ней. Нам трудно представить себе, что библейские персонажи были людьми определенных земных профессий. Но именно так оно и было. Авраам занимался разведением скота, Иосиф был управляющим, Моисей – государственным деятелем, Иисус Навин – военачальником, Даниил – правительственным чиновником. В Новом Завете то же: Симон Петр ловил рыбу, Павел из Тарса делал палатки, а Иисус был плотником (как иногда трактуют, но по сути Он был каменотесом). Каждый человек принадлежал к так называемому «облаку свидетелей», о котором говорит библейский священнописатель (Евр. 12:1).

С этим облаком свидетелей связаны для нас некоторые уроки в области профессиональной деятельности, пережившие многие столетия. Каждая история прошла проверку временем. Употребляя выражение Гарвея Маккея, эти люди «плавали рядом с акулами». И если им приходилось «отведать» акульих зубов, конечное воздаяние убеждало их, что дело того стоило. Однако каждый из них напоминает нам, что труд сам по себе приносит великую награду, что жизнь больше и значительнее, нежели труд человеческий.

Авраам учит нас тому, что бывают моменты, когда человек должен отказаться от дальнейшего накопления собственности. Вместо того чтобы оставаться близ Содома на пышных пастбищах, где его стада могли бы увеличиваться, а он сам – становиться все богаче, Авраам с радостью устремляется в гористую страну, где трава росла хуже, но где он мог найти Бога и укрепиться в той верности и вере, которых ждал от него Бог. В итоге Авраам был назван другом Божьим (Иак. 2:23).

Иосиф мог бы кое-что рассказать о зависимом положении. Работа на своего отца, работа на рабовладельца, работа на начальника темницы, работа на фараона. В глазах Иосифа это было одно и то же: делай свое дело, делай его честно и хорошо, старайся добиться успеха для своего хозяина или для своей организации. В конце концов, каждый оценит тебя по достоинству.

Моисей был вождем нации. Он взял на себя труд возглавить неблагодарную, дезорганизованную, неразумную толпу и научить этих людей думать, трудиться вместе, встать под водительство закона и любви Бога Израилева. Последовав за Моисеем, израильтяне пережили несколько великих исторических моментов. Ему предназначалось показать, что труд человеческий должен соответствовать замыслу Божьему и быть нацеленным на каждодневное исполнение его. И он доказал это, шла ли речь о поисках еды или воды, о борьбе с врагами, организации обсуждения важных для народа проблем, обмене мнениями и решении споров или о стратегических планах на будущее, решении, где им поселиться.

Иисус Навин делал свое дело в качестве военачальника. Один мой друг говорит, что Моисей был нужен во время скитаний в пустыне, но для того чтобы провести израильтян через все опасности открытых военных действий, потребовался Иисус Навин. Он продемонстрировал ценность человека, строящего свою жизнь согласно Библии, с которой постоянно советовался. Он получил наставление размышлять над ней день и ночь. И он находил свое вдохновение в содержании этой книги. Для Навина это было важнее всего того, что он мог бы найти в наградах, приобретениях и всенародной славе.

Даниил исполнял свою миссию среди враждебного ему окружения. Мы догадываемся, что цари, которым он служил, были крайне порочными, хотя и величественными и сильными властителями. Мы догадываемся, что Даниил не раз видел, как принимается решение, совершенно противоречащее всему, во что он верил. Однако ему было ясно, что он занимает стратегически важные позиции, с которых может влиять на правительство, когда речь идет о замысле Божьем. Поэтому он не увиливал, когда приходилось говорить горькую правду и призывать царей к ответу. Когда его враги и соперники, стремясь погубить его, затеяли «охоту на ведьм» (которой позавидовали бы современные журналисты и сенатские комиссии, специализирующиеся на поисках компромата), они, как сказано (Дан. 6:4), не сумели найти никакой погрешности и никакого предлога, чтобы обвинить Даниила в злоупотреблении властью или растрате денежных средств. Если Даниила и можно погубить, решили они, это удастся сделать, только противопоставляя бога царя и Бога Даниила. Они привели в исполнение свой замысел, но Даниил и его Бог победили. Коль скоро речь заходит о цельности характера, все люди призваны быть в своем деле подобными Даниилу; некоторые из-за этого могут, как и Даниил, очутиться во рву с львами. Как показывает история, это не всегда будет иметь благоприятный исход. Но он ждет их в вечности!

Труд Симона Петра поучителен. На ум в первую очередь приходит то соображение, что каждый раз, как мы видим Петра за работой, ему не удается ничего поймать. Разумеется, мы просто не знакомы с полной картиной, иначе Петр с Андреем и остальными рыбаками давно отказались бы от своего промысла. К счастью, каждый раз, когда мы встречаемся с рыбаком Петром в Библии, рядом находится Иисус и оказывает ему Свою помощь в этом занятии. Рыбная ловля вряд ли была модным бизнесом, так что Симон – скорее тот, кого мы называем «рабочим человеком». И это существенно. Поскольку в Новом Завете провозглашение евангелия показано на примере жизни двух людей – Петра и Павла, – не забудем, что один из них, Павел, был, по большей части, интеллектуалом, а другой, Петр, зарабатывал себе на хлеб физическим трудом. Я не сомневаюсь, что он мог легко затеряться в толпе строительных рабочих, пришелся бы к месту в бригаде грузчиков на складе или стал своим человеком среди уличных мусорщиков. Он напоминает мне, что физический труд требует усилий, приносит усталость и предоставляет много возможностей познакомиться с хорошими людьми.

А еще он напоминает мне никогда не доверять бытующей в нашем обществе выдумке, будто Бог не может использовать неотесанного парня прямо от станка для того, чтобы изменить мир. Это произошло тогда! Это может произойти сейчас!

Чарлз Кауман был железнодорожным телеграфистом, когда Бог прикоснулся к его жизни. В итоге Кауман связался с людьми во всем мире, которые знали азбуку Морзе. Она помогла ему преодолеть культурные и языковые барьеры. Как ни странно, его работа подготовила почву для его дальнейшей жизни в качестве миссионера в Японии и участия в основании Восточного миссионерского общества, ставшего одной из самых знаменитых миссионерских организаций XX века.

Кауман, я полагаю, относился к тому же типу, что и Петр. Он тоже был рабочим. На склоне лет он написал:

 
Дай умереть мне на работе,
Не бросив замыслов и не забыв о целях.
Чтоб был быстрее бег мой под конец и тверже.
Я не споткнусь, не уклонюсь, и не замедлю.
Дай умереть мне на работе.
Думаю, большинству из нас полюбился бы этот человек.
 

Павла действительно можно назвать интеллектуалом. Этот ум был сосредоточен на том, как изменить мир. Но Павлу также доводилось для своего пропитания делать палатки. Он явно предпочитал никого ни о чем не просить. Если кто-то давал ему деньги, он был благодарен, даже радовался за этого человека. Но не собирался просить сам. Он предпочитал делать палатки, чем просить у кого-то подаяние. Я многому научился у него в том, что касается работы; я восхищаюсь его твердости, упорству, отточенности мышления, бесстрашию, целеустремленности, состраданию. Он был из тех людей, с которыми стоит познакомиться!

И наконец, Иисус. На протяжении по меньшей мере пятнадцати лет Он был плотником или, как я уже говорил, не исключено, что камнерезом и каменотесом, поскольку словом плотник, по-видимому, обозначали как тех, кто работает с деревом, так и тех, кто работает с камнем. Многим людям, кажется, и в голову не приходит, что Иисус зарабатывал на пропитание, помогал Своей матери, братьям и сестрам, очень долгое время жил в родном доме, прежде чем вступил в тот этап Своей жизни, о котором мы больше всего знаем. Это очень важно! Господь знал, как достается хлеб насущный.

Как сказано, Иисус преуспевал «в любви у Бога и человеков» (Лк. 2:52). Это значит, что Он был достойным членом местной общины еще до начала Его чудесных исцелений и Его учения. Это то, что мы видели и у других библейских тружеников. Но кроме того, очевидно, что Он совершал служение – всегда стремился заглянуть в самое сердце мужчины или женщины и выявить все то лучшее, что в нем есть. Я учусь этому у Него, вступая в мир своей работы.

Итак, это облако свидетелей учит нас многим вещам. Ни один из них не определял свою значимость своим трудом. Никто из них не связывал свой успех в жизни со своей работой. Не злоупотреблял властью и не рвался к ее рычагам ради удовлетворения собственного эгоизма. И никто не прятался от поражений. Каждый знал, где искать для себя центр притяжения, ежедневно приступая к своей работе.

Сэр Леонард Вульф, занимавший видное место в британской политике на протяжении свыше пятидесяти лет, закончил свою автобиографическую книгу следующим образом:

«Оглядываясь в возрасте восьмидесяти восьми лет на эти пятьдесят семь лет моей политической деятельности в Англии, учитывая, к чему я стремился и каковы оказались результаты, размышляя об истории Британии и всего мира после 1914 года, я ясно понимаю, что практически ничего не добился. Сегодняшний мир и история этого человеческого муравейника за последние пятьдесят семь лет были бы точно такими же, если бы я просто играл в пинг-понг, вместо того чтобы заседать в комитетах и писать книги и меморандумы. Я вынужден, таким образом, сделать довольно унизительное признание самому себе и каждому, кто может прочесть эту книгу, что за долгую жизнь потратил, должно быть, от 150 до 200 тысяч часов на совершенно бесполезную работу».

Вульф говорит то, что способно устрашить большинство мужчин, погрузившихся в мысли «про себя», то есть, что, завершив труд своей жизни, они могут прийти к точно такому же выводу. Такой страх часто охватывает их в конце рабочей недели, по дороге домой, во время грозовых моментов, когда, как в трагическом случае Франкля, их труд погибает. Именно этого боится мужчина, когда вглядывается вдаль и видит нечто под названием «пенсия», надвигающееся со скоростью экспресса. Некоторым понравится летать во Флориду или Аризону, но многие предпочли бы, чтобы у них осталось больше времени что-то изменить или больше заработать.

Когда Орсон Уэллс, величайший, может быть, американский актер и кинопродюсер нашего столетия, давал в конце своей жизни интервью о своей работе, он сделал несколько откровенных замечаний. Он создал один из самых спорных фильмов столетия – «Гражданин Кейн» – и подвергся жестокой травле критиков и своих врагов. В эмоциональном комментарии о своих решениях он сказал:

«Думаю, я совершил ошибку, оставшись в кино, [но] это ошибка, о которой я не могу сожалеть, ибо это все равно что сказать: мне не следовало оставаться в браке с этой „женщиной“. Но я остался, потому что люблю ее. Я добился бы больших успехов, если бы бросил кино сразу же [после создания фильма „Гражданин Кейн“ и сыгранной в нем роли], остался в театре, занялся политикой, писательством – чем угодно. Я потратил большую часть своей жизни, гоняясь за деньгами и стараясь преуспеть в попытках делать свое дело в этом ужасно дорогостоящем балагане под названием „кино“. И я потратил слишком много сил на вещи, которые не имеют ничего общего с созданием фильмов. Расклад такой: примерно 2 процента – съемка фильмов и 98 процентов – раскрутка. Это не то, на что стоит потратить жизнь».

Возвращаюсь ко Второй мировой войне и трагедии лагерей смерти. Я начал эту главу о работе с рассказа о Викторе Франкле, который потерял все; а закончу ее рассказом о женщине – Корри тен Боом. Почти каждый знает замечательную историю этой женщины, которая в возрасте свыше восьмидесяти лет объехала весь мир, разговаривая со множеством людей о важности прощения, о любви и служении Богу. И у нее была трибуна удивительного жизненного опыта, которая позволяла ей произносить эти речи.

Памела Розуэлл, которая путешествовала вместе с Корри в последние пять лет ее жизни, написала в книге «Пять безмолвных лет» («Five Silent Years») о постоянном напряжении, тяжелой работе и всех посягательствах на личное время, никогда не возмущавших Корри тен Боом. Вот один из таких случаев: