Текст книги "Жизнь, благословленная Богом"

В большом контрасте с этими словами находятся слова Ф. Б. Мейера, человека прекрасной души, который признавался в грехе зависти к Г. Кэмпбеллу Моргану, собиравшему гораздо большие аудитории на свои проповеди, чем он сам: «Единственное, чем я могу обуздать свои нездоровые чувства к Моргану, – это молиться за него каждый день. Что я и делаю».

А что вы скажете о Франциске Ассизском?

«Как только у св. Франциска появились последователи, он не стал сравнивать себя с ними, потому что тогда он мог бы показаться себе человеком, добившимся совершенства, превосходящим их в тех или иных качествах; наоборот, он все больше и больше сравнивал себя со своим единственным Учителем, для Которого он всегда останется только скромным слугой» (Chesterton, p. 122).

4. Какое вознаграждение для себя я ищу?

Симон Петр имел в виду нечто подобное, когда слушал Иисуса, Который разговаривал с одним богатым молодым человеком, задававшим Ему вопросы и пожелавшим стать одним из Его последователей и учеников. «Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв свой крест» (см.: Мк. 10:21).

Симон обратился к Иисусу. Мое понимание разговора Симона с Иисусом я передаю своими словами, курсивом: «Мы оставили все, что имели, чтобы пойти за тобой. Что же потом будет для нас?»

Какую награду мы получим? Какой будет плата? В деньгах, во власти, в связях?

Награды, которых все мужчины и женщины в какой-то мере ждут от Христа, когда приходят к Нему, разнообразны и многочисленны. Для большинства из нас это – надежда, что все будет хорошо: что состоится свадьба, и если состоится, то брак будет долгим и здоровым; что ребенок не станет хулиганом и не свернет с пути истинного; что мы не потеряем работу и что карьера будет удачной; что люди будут терпимы к окружающим, будут любить их и восхищаться друг другом.

Даже если мы отрицаем эти мотивы, то они обязательно обнажаются, открываются нам в моменты потерь или поражений. С наших уст часто слетает сердитый упрек Богу за то, что Он не защитил нас, оставил в период борьбы и трудностей. И в своих обвинениях мы не осознаем того, что всегда молча ожидали, что Бог наградит нас всем, о чем мы Его просим, поскольку мы веруем в Него.

Ожидания такого рода красочно описываются в Библии в притче Иисуса о блудном сыне.

Молодой человек, младший брат, уходит из дома – не побоимся сказать – как самый отъявленный негодяй. Старший брат, который остался дома, кажется нам более достойным. Он остается, чтобы во всем помогать отцу. Он верный, преданный и любящий сын. Это ясно каждому, кто приходит к ним в дом во время отсутствия блудного сына.

Но что-то совсем иное обнаруживается под так называемой ватерлинией души старшего брата, когда возвращается младший. Бродяга с радостью принят отцом, но только не братом.

Негостеприимный старший брат отзывает отца в сторону.

– Послушай, – говорит он в момент безудержного гнева, – все эти годы я, как раб, гнул на тебя спину и не ослушался ни единого твоего слова. Однако же ты никогда не предложил мне даже молодой овечки, чтобы я смог позвать друзей на пир. Но когда этот твой сын, промотавший все твое состояние с проститутками, вернулся домой, ты зарезал для него самого жирного теленка в стаде!

И отец отвечает:

– Сын мой, ты всегда был со мной, и все, что у меня есть, всегда принадлежало тебе.

Но старший брат никогда этого не понимал. В момент гнева он обнажил то, что было подобно гноящейся ране, не заживавшей в его сердце все эти годы. Он был одержим мыслью о награде, и то, что обнаружилось в его душе, оказалось совсем не привлекательным.

5. Какую вину или чувство стыда я, возможно, скрываю в себе?

Если душа является хранилищем прошлых событий и отношений, о которых праведный Господь наш кручинится, она не может быть прекрасной. Скорее наоборот, она становится местом, где начинает вить гнездо болезнь. И то, что было скрыто от взора, начинает проявляться и давать метастазы, как рак, отравляя душу до тех пор, пока она фактически не будет разрушена.

В другом месте и в другое время я писал обо всем, что знаю об ужасном чувстве сокрытия тайны, о том, с чем я некоторое непродолжительное время был очень хорошо знаком. Этот незаживающий, невидимый глазу рубец обмана начинает разрастаться, занимать все больше и больше места и, наконец, превращается в строительную площадку для все более неприятных происшествий и событий.

Возможно, здесь мы подошли к самому значительному отдельно взятому случаю потери жизненной силы в христианской жизни – недопониманию важности покаяния. Секреты должны обнажаться. Оболочка, их скрывающая, должна взрываться. Каждый христианин обязан подвергать свою душу ежедневному экзамену, а иногда – необходимости открыть душу доверенным лицам в духовном собрании.

Джонатан Эдвардс, которого некоторые считают одним из величайших американских богословов, 22 ноября 1772 года сделал заметку в своем дневнике: «Существует мнение, что люди, находящиеся рядом с нами, всегда лучше замечают некоторые наши недостатки, которые мы не видим или же не в полной мере ощущаем сами; существует много скрытых путей разрушительной работы этих недостатков в нашей душе. Они зачастую ускользают от нашего взора, и только другие могут их почувствовать. Решено поэтому, что я буду всеми удобными и неудобными мне средствами узнавать, что думают обо мне окружающие, какие черты, достойные порицания, они во мне замечают, какие несоответствия видят в моем поведении и за какие неблаговидные поступки они меня осуждают».

Так Эдвардс проявляет глубокий и сокрушенный дух. И когда мы используем слово сокрушенный, то имеем в виду душу, которая открыта для исследования и изучения.

«Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня, и узнай помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный» (Пс. 138:23,24). Вот как писал псалмопевец о себе, и я полагаю, что это был Давид, практиковавший обман в ряде случаев. Сокрушенный дух – это такой дух, в котором окна и двери распахнуты настежь испытующему взору Господа, нашего Судьи и Искупителя одновременно.

Наши друзья из организации «Анонимные алкоголики», кажется, осознали этот принцип, как никто другой. Начиная свой двенадцатиступенчатый путь (двенадцать шагов) они, возможно, вначале не совсем понимали значения самой первой стадии – стадии открытия души. Поэтому многие пытались обойтись общими фразами: «Мы чувствуем зависимость от алкоголя и понимаем, что нам будет трудно изменить свой образ жизни».

Но случалось, кто-нибудь решался открыто заявить о своем состоянии. А ведь это покаяние в чистом виде! «Вот кто я есть! – громко, во всеуслышание признает алкоголик. – Я открываю свою внутреннюю жизнь и объявляю о своем состоянии». Это одно из проявлений беспомощности. Он раскрывает двери архива своей души.

Да, когда задаются подобные вопросы, душа начинает свое паломничество к красоте. С помощью покаяния она настежь распахивает запертые двери. Через них в душу льется поток солнечного света, поток милости и красоты. Сточные воды прошлого уходят. Что-то чудесное происходит каждый день, положено новое начало поступкам и мыслям. И о таком человеке начинают говорить: «У него прекрасная душа!»

Глава 10
Где будешь ты?

Бог не становится ни лучше от того, что ты восхваляешь Его, ни хуже, если ты Его хулишь; но ты сам, принося Ему хвалы, становишься лучше, а продолжая хулить Его, становишься все хуже и хуже, поскольку Господь всегда неизменен.

Св. Августин

Я – отец двух чудесных детей. И среди моих самых приятных воспоминаний об их детстве – ночи, когда наступал мой черед (а лучше сказать – моя привилегия) укладывать их спать. Наша дочь Кристи была очень чувствительным ребенком, она всегда хотела, чтобы все в ее жизни было упорядочено, и это особенно наглядно проявлялось в ее ночных ритуалах.

Забираясь в постель, она настаивала на проведении тщательной процедуры завершения еще одного дня в ее жизни. Пододеяльник и одеяло должны были аккуратно и плотно закрывать ее до самого подбородка, причем на них, от края и до края, не должно было проступать ни единой морщинки. Жалюзи должны были быть закрыты не больше и не меньше, чем на пять дюймов над подоконником.

У Кристи было семнадцать мягких игрушек, изображавших различных животных, и все они сидели в ее комнате в один ряд на полу у стены, и каждую ночь нескольких первых по списку (тигр, медведь и собака, например) она укладывала рядом с собой в постель. Она всегда продумывала план действий. Это не могло быть пятая, девятая или пятнадцатая игрушка, потому что «…это было бы несправедливостью по отношению к другим, папочка. Каждый поспит со мной по очереди». Несколько раз я пытался протащить к ней в кровать кого-нибудь без очереди. Но это не срабатывало.

После вечерних молитв я обычно целовал нашу малышку на ночь и направлялся к двери. Наша литургия перед сном была не менее важным ритуалом. Дверь должна была быть закрыта неплотно, просвет в пределах шести дюймов обязательно должен был пропускать свет из гостиной, но не бить в глаза. И в тот момент, когда я проскальзывал за дверь, обязательно был последний обмен речами, который я привожу почти слово в слово:

– Где ты будешь, папочка?

– В гостиной с твоей мамой, сокровище мое.

– Ты там обязательно будешь, пока я не усну?

– Конечно, можешь не сомневаться. Ты позовешь меня, если я тебе понадоблюсь.

– Хорошо. Но, пожалуйста, не спи, пока я не усну.

– Не беспокойся. Я тебя очень люблю, родная. Спокойной ночи.

– Я тоже тебя очень люблю, папочка. Спокойной ночи.

Где ты будешь? Это немаловажный вопрос для ребенка, который ищет уверенности в том, что его отец или мать будут всегда рядом, в нескольких шагах, и их в любой момент можно будет позвать. Это также немаловажный вопрос для того, кто ищет Бога, Который сказал, что желает поселиться в ищущей душе и что всегда будет рядом.

У Моисея, освободителя евреев, были моменты волнения и беспокойства, напоминающие мне волнения моей дочери Кристи. «Моисей сказал Богу: кто я, чтобы мне идти к фараону и вывести из Египта сынов Израилевых? И сказал Бог: Я буду с тобою…» (Исх. 3:11,12).

Бог дал это священное обещание мужчинам и женщинам через Библию. «Я буду с вами», – сказал Он. Это такая уверенность, при которой не надо бояться остаться одному, даже если весь мир бросит тебе вызов. Эта уверенность придает огромный вес твоему кораблю, дает ему устойчивость в трудном и опасном плавании по волнам жизни.

«Мистицизму присущи свои ловушки и ограничения, – писал квакер Руфус Джонс, – но то, что я скажу, звучит здраво и правдиво, а именно: путь познания Бога – это познание Его через ваше сердце, подобно тому как познал Его Сын Божий» (курсив автора).

Опыт познания Бога Сыном Божьим. Нетрудно представить Иисуса, Сына Божьего, в те годы, когда Он отправился проповедовать людям. Он шел от села к селу, от человека к человеку, от одной нужды к другой. Посмотрите внимательно, и вы увидите спокойствие Его духа, скупость Его движений, ясность поставленной цели, которая глубоко взволнует вас. Откуда все это в Нем?

Ответ: из тех глубин души, где мы строим свой корабль устойчивым и могучим. Его качества явились результатом многих часов одиночества, проведенных вдали от беснующейся толпы. Об этой устойчивой периодичности, повторяемости действий часто упоминали авторы Евангелий. Он ушел в горы, говорили они, Он ушел в безлюдное место. Только редкая искорка того, что было там, вдали от всех, промелькнет перед нашим взором. Возможно, великая заступническая молитва из Евангелия от Иоанна, глава 17, и есть намек на то, что происходило в эти моменты и какими они, возможно, были: «Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» (ст. 21).

Нам трудно вообразить чистейшую духовную связь между Богом Отцом и Богом Сыном. Ум преклоняется перед невозможностью постичь это. Должно быть, это был такой уровень общения, что на миллионы световых лет отстоит от нашего понимания и воображения.

Но если содержание их Божественного общения находится за пределами нашего знания, то сам факт того, что оно произошло, известен нам точно. Поскольку именно в эти моменты Иисус строил мощную подводную часть в невидимых изгибах Своей души. Мы можем предположить, что именно в такие моменты Господь Иисус Христос наш появлялся там, где надо, и принимал важные решения идти именно туда, куда посылало Его Божественное Провидение.

Можно также прийти к заключению, что именно в эти моменты и была подтверждена миссия Иисуса Христа, выверено Его чувство направления, а Его личность и Его духовная связь с Отцом обновлены. Не странно ли говорить такие вещи об Иисусе? Но разве не впечатляет нас то, что Он нуждался в поддержке так же, как и все мы?

Большое значение имеет и тот факт, что Иисус страстно искал этих уединенных встреч с Отцом. Они подтверждают, что, воплощенный в облик человеческий, Он нуждался в Божественном общении. А также подчеркивают важность такой модели отношений, которая подает пример всем, ищущим благословения Божьего. Если Сын считал эти часы чрезвычайно важными для Себя, мы должны подумать о том, какое важное место они должны занять в нашей жизни.

Вес, который мы накапливаем для устойчивости нашего духовного корабля в результате общения с Богом (подобно тому, как с ним общался Христос), напрямую зависит от того, как мы используем это время. Если это просто обычное событие в нашей жизни, когда мы предъявляем список наших мелких прошений и просьб к Богу, то конечный результат оставляет желать лучшего.

Чтобы заработать деньги во время своей учебы в колледже и семинарии, я часто подрабатывал на грузовых терминалах в городе Денвере. Одной из моих любимых работ была загрузка ящиков в грузовики на фабрике печенья в Киблере. Там я поднимал огромные ящики с печеньем, весившие на удивление мало. И я очень быстро заполнял грузовик, чувствуя при этом, что хорошо поработал. И оплата была хорошей. Намного лучше, чем в то время, когда я работал на резиново-шинном комбинате в Гейтсе.

Поэтому когда я думаю об этих днях, то всегда вспоминаю, как важно тщательно взвешивать все духовные дела и поступки человека, прежде чем осмелиться хоть как-то осуждать его. Мы и в самом деле можем быть похожи на огромные ящики с маленьким весом. Вот что с нами может случиться, когда во время уединения и духовного общения мы задаем себе слишком мало вопросов.

Жизнь, которую Бог благословляет, всегда отмечена упорным и прочным желанием приобрести глубокие и детальные знания о Том, Кто является нашим Господом; понять Его природу, охватить смысл Его могущественнейших деяний, Его цели и все то, что Он для нас предназначил. Такого рода познание и называется богословием – изучением Бога и Его целей.

Многие люди съеживаются от страха, когда слышат слово богословие, потому что у них слишком неадекватные представления об этой науке, их представления чересчур усложнены и – смею ли я сказать? – совсем не имеют к ней отношения. Проследите за мыслями большинства прихожан, и вы, вероятнее всего, обнаружите, что всего несколько человек на духовном семинаре любят богословие, потому что остальные его не любят. Богословие не представляет интереса для тех, чьи мысли заняты проблемами заработка, продвижением в карьере, обзаведением семьей.

И все же богословие стоит у истоков нашего вопроса: «Где ты будешь?» Вы можете не осознавать этого, но мы мгновенно заинтересовываемся этой наукой, как только наступают тяжелые, порой разрушительные моменты в нашей жизни. Тогда мы начинаем задавать вопросы: «Почему? Что мне делать? Что же все это значит?» – и обретаем под ногами почву.

Одна уважаемая чета прихожан совершенно невероятным образом потеряла сына, когда он катался на лыжах в горах. Это был молодой, многообещающий парень, все его очень любили, им восхищались младшие брат и сестра. И вот его не стало. И семье необходимо было как-то осознать смысл происшедшего.

Я сказал отцу, онемевшему от горя после потери сына: «Я хочу, чтобы ты как следует подумал о том, что переживаешь сейчас. Настало время, когда Господь хочет поговорить с тобой. Оплакивай свое горе, как и подобает в этом случае, но не позволяй ему завладеть тобой, сделав тебя злым и ожесточенным. Пусть Господь шепнет тебе на ухо Свою тайну. Великие вещи могут произойти с тобой в эти самые ужасные моменты твоей жизни».

Годы спустя он напомнил мне о том, что я ему сказал тогда. «Ты был прав, – сказал он, – Бог говорил со мной. Это были дни, когда я посвятил свою жизнь Христу. Потеря сына была невосполнимой. Но в горе моем Христос пришел ко мне и бесповоротно изменил всю мою жизнь».

Я разговаривал с этой четой несколько дней назад. Прошло уже десять лет с того тяжелого момента, когда мы получили жуткое известие о гибели их сына на склоне гор. «Наша семья стала совсем иной после этой потери, – говорят они, – мы видим, как другие семьи порой проходят через такого же рода испытания и, к сожалению, чувствуют лишь бесконечные муки. Нам тоже страшно не хватает сына, но мы знаем, что через его смерть к нам пришел Иисус».

Вот что происходит, когда душа открывает двери сначала для вопросов, перечисленных мной в предыдущей главе, а затем и для секретов, которые Бог пожелает шепнуть ей о Себе.

Какие же Божественные секреты может открыть Господь упорному строителю подводной части своего корабля? По прошествии определенного времени я смог распределить по категориям неимоверное количество этих секретов, и у меня их получилось семь. Такого рода упражнение оказалось весьма полезным, поскольку я ежедневно возвращался к одной из семи частей каждую неделю.

Я называю эти секреты литургией моей души. Дисциплинируя себя, заставляя себя размышлять над каждым из них ежедневно, я приобрел уверенность, что не попаду в ловушку, состоящую из сконцентрированности только на нескольких знакомых мне вещах. Каждую неделю я размышляю над частью той большой правды, которую Бог раскрыл нам о Себе в Библии.

Воскресенье: день сотворения мира и воскресения

Воскресным утром моя душа приветствует Божественную тайну следующих слов: Господь есть Создатель жизни и Великий Творец всего, что на небе и на земле.

На ранних страницах моего дневника, где я создал и усовершенствовал мою личную литургию поклонения Богу, можно прочесть слова воскресной медитации: «Бог – наш Создатель. Он суть всего, что есть хорошего во мне. Зло же во мне – это чужеродное тело. Небеса и земля принадлежат Ему, и все (за исключением того, что человечество разработало для своих нужд и что оно же разрушило) подтверждает нам Его великую славу. ЭТО ДЕНЬ СОТВОРЕНИЯ И ВОСКРЕСЕНИЯ».

«Так говорит Господь Бог, сотворивший небеса и пространство их, распростерший землю с произведениями ее, дающий дыхание народу на ней и дух ходящим по ней. Я, Господь, призвал Тебя в правду, и буду держать Тебя за руку и хранить Тебя, и поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников…» (Ис. 42:5,6).

Это, конечно, и есть то, с чего начинается Священное Писание, – с истока, с правды, к которой снова и снова возвращаются творцы Библии, когда задают вопрос: «Где ты будешь?» Уверенность и совершенство души берут свое начало в знании, что Господь Вездесущий – Творец всего.

А затем наше знание развивается. Бог не только сотворил все, но и продолжает постоянно творить и придавать нам силы. Процесс творения не относится лишь к прошлому, он имеет свое продолжение. Каждое человеческое существо, приходящее в мир, – это результат созидания, и в каждого Бог вдыхает Свое дыхание.

Сотворение не было и не будет бесцельным. Рисунок, план всех созданных Богом людей, отражает славу Господа. Послушайте Моцарта (я и сейчас, когда пишу эти строки, слушаю его), – и вам наверняка захочется прервать все дела и поразмышлять над гениальностью композитора. Постойте перед полотном Рембрандта «Ночной дозор», находящимся в музее в Амстердаме (как я стоял когда-то), – и вы будете поражены искусством художника. Прочтите некоторые романы Чейма Потока, наслаждаясь которыми я не раз приходил в восхищение, – и вы придете в изумление от мастерства рассказчика, который с головой вовлекает вас в действие романа. Задумайтесь над великолепием, честью, славой и первозданной мощью Создателя.

По воскресеньям я думаю об этих великих истоках и о том процессе, который из небытия приводит в движение все, что существует на свете, повинуясь одному только слову Господа. Он говорил всегда. Он говорит и сейчас – и возникает жизнь, и все сущее подчиняется Ему. Океаны и их обитатели, горы с их каньонами, звезды и прочие неизведанные вещи, которые астрономы находят в космическом пространстве. Все создано Им.

Апостол Павел говорил, что Создателя следует славить и благодарить. Псалмопевец изумлялся творению Господа, восхищался, что Великий Творец принимает участие в таких ничтожных тварях, как человеческие существа. Пророк описывал, как творения, созданные Богом, радостно поют и хлопают в ладоши. Великая поэзия! Великий урок того, чем могут быть воскресные размышления для тех, кто нашел время славить Господа Бога и поклоняться Ему, Властителю всего сотворенного!

Я твердо убежден, что практический результат таких размышлений – это то, что мы обязательно приходим к выводу: создав все, Бог всем и владеет. Мое тело, мое искусство, мои жизненные силы, мое материальное благосостояние – ничего не укроется от Его взора. Я всего лишь управляю тем, чем Он в полной мере владеет.

Воскресенье, поэтому, не только напоминает нам о гениальности Творца, о Его неизбывной энергии. Это еще и решительное напоминание о том, что думать, будто то, чем я владею, принадлежит мне, будто я могу пользоваться всем этим по своему усмотрению, – ошибка, ибо на самом деле мне ничего не принадлежит. Личная собственность в действительности – это не что иное, как самонадеянный миф. Если кто и имеет личную собственность, так это Господь, обитающий на небесах и в душах тех, кто смирен духом и открыт для Него.

Понедельник: день славы

Но есть еще шесть дней недели, и я подхожу к понедельнику. Для понедельника у меня припасена идея, что все, что нас окружает, – это Царство Божье.

Мои личные записи гласят: «Господь – Царь, а я – слуга в Царстве Его; и сегодня я стою перед Ним в почтении и святом страхе. Его Царство начинается во мне и во всех тех, кто склоняется перед Ним в смирении. Это день славы».

«Восплещите руками, все народы, воскликните Богу гласом радости; ибо Господь всевышний страшен, – великий царь над всею землею» (Пс. 46:2,3).

Каждый понедельник проводите в разговоре с Богом Царства, тогда и ваша жизнь, и ваши планы будут отмечены замечательной святостью. Это «непоколебимое Царство», как его называл Е. Стэнли Джонс, создано на веки вечные, и мы – жители его через нашу веру в Господа Иисуса Христа.

Джонс, который провел всю свою жизнь, проповедуя Царство Божье по всему белому свету, никогда не терял энтузиазма и желания подумать об этой стороне дела, о том, что я называю литургией души, проводимой в понедельник. Вспоминая один из дней своего путешествия по Ирану, он описывает случай, когда с ним пренебрежительно обошелся один французский дипломат, который в трудный момент мог бы предоставить ему транспортное средство, однако отказался.

«Надо полагать, мне следовало бы почувствовать себя оскорбленным, однако я мысленно распрямил плечи и сказал себе: „Подумаешь! Он всего лишь французский дипломат, представляющий неустойчивую в политическом смысле Францию, которая за тридцать лет успела сменить двадцать шесть правительств. И если он всего лишь дипломат, то я – посланник непоколебимого Царства Вечного, которое за все века с начала основания мира имело Одного-Единственного правителя во все времена“».

Позже они повстречались на корабле в Каспийском море. Джонс рассказывал, что произошло: «Когда мы плыли на корабле… то этот самый дипломат стал жертвой предательского замка в туалетной комнате и никак не мог оттуда выбраться. Он изо всех сил махал мне руками и кричал: „Пожалуйста, сэр, вытащите меня отсюда!“ И посланник Царства Божьего освободил несчастного дипломата».

Джонс не мог удержаться от комментария по этому поводу: «Да неужели же это то, чем мне, посланнику Божьему, следует заниматься? Выпутывать дипломатов этого бренного мира, которые сами себя запирают в туалетных комнатах жизни, а затем кричат что есть мочи: „Пожалуйста, господа, высвободите меня!“ А мы должны смиренно выпутывать их и говорить: „Брат, вот твой путь, иди же по нему – и он приведет тебя в Царство Божье!“»

Вот о чем я пытаюсь думать по понедельникам. О том, что в течение всего моего жизненного пути, в самых малейших и незначительных планах моей жизни я всегда в глубине моей души буду покорным слугой, посланником Царства Божьего, рабом Того, Чью благосклонность я буду искать во всем. Вот богословие в лучшем его виде: жизнь в служении Христу.

Вторник: день отчета и скорби

Затем наступает вторник. И я хорошо знаю, что это очень тяжелый день для моей души. Над подобным предметом размышлять не очень-то приятно, но поразмыслить следует. В этот день я должен подтвердить, что Господь Бог – мой Судья.

В моем дневнике есть такая запись, сделанная во вторник: «Бог – мой Судья. Перед Ним и только перед Ним стою я, виновный во всех своих грехах, осуждаемый Его праведным гневом. ЭТО ДЕНЬ ПРИВЕДЕНИЯ СЕБЯ К ОТЧЕТУ И ДЕНЬ СКОРБИ».

«Знаю, ГОСПОДИ, что не в воле человека путь его, что не во власти идущего давать направление стопам своим. Наказывай меня, ГОСПОДИ, но по правде, не во гневе Твоем, чтобы не умалить меня» (Иер. 10:23,24).

Как я сказал, это не очень счастливые мысли. Но тем не менее необходимые. Если не будет этих моментов глубокого раскаяния в содеянном зле, не будет покаяния, то все остальные аспекты богословия потеряют свой смысл.

Бог является Судьей и должен быть Им всегда. Есть время и место, когда нужно почувствовать всю глубину Его праведного гнева против наших неблаговидных поступков. Павел писал: «Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою» (Рим. 1:18). Он не позволяет своим читателям обойти эти истины легко и беззаботно. Послание о милости и благоволении не должно перекрывать ужас слов, сказанных Павлом: «Ибо знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу» (Рим. 7:18).

Сейчас очень мало говорится о Суде Божьем (как в проповедях, так и в лавине книг, написанных в наши дни). Это предмет, лишенный популярности и не приносящий спокойствия. И возможно поэтому мы научились с такой легкостью избегать его и умалять его значение в нашем замечательном богословии. Но, к большому сожалению, мы все же очень недооцениваем его.

В те времена, когда люди с большим вниманием относились к раздумьям о наказании Божьем, Джон Берридж, знаменитый священник англиканской церкви XVIII века, писал:

«Десять лет назад мой жизненный путь казался мне долгим и многообещающим, но при близком рассмотрении духовных слабостей моего сердца и определении степени подчинения души моей святым законам Божьим, я начал молить Господа: „О, я несчастный! Боже, прости меня, грешного!“ Я спускаюсь все ниже и ниже: от понимания себя как того бедного существа, коим я являюсь, – до полного восприятия себя как злосчастного ничтожества. Желание мое – быть ничем, чтобы Христос мог стать всем. Я сползаю вниз по лестнице моего самолюбования к самоотвращению; и чем больше я ненавижу себя, тем больше ненавижу грех, который является причиной моей жуткой ненависти».

Не давайте Берриджу положить вас на обе лопатки! Практически непроизвольно к нам приходит искушение ответить на слова, подобные этим, и обвинить автора в том, что он погряз в придуманной им же самим вине, в том, что его слова вызывают в нас неприятные чувства. Разве мы не живем в тот век, когда преобладает позитивное отношение к жизни и важна положительная самооценка? Разве не должны мы говорить о том, что мы – особенные, удивительные; что нас любят и что мы – жертвы?

И если вы сейчас с удивлением спросите, куда же подевались святые мужи и жены, почему же они так редко встречаются в наше время, очень рекомендую перечитать слова Берриджа. Ибо святые не погрязают в чувстве вины, и у них достаточно нормальной самооценки. Но в них есть честность души, которой многие из нас стараются избежать. Они слишком хорошо знают, что их грехи наносят обиду и оскорбление Богу, а отсюда и им самим. Они боятся наказания Божьего, Чьи святость и чувство справедливости заставляют Его произнести приговор всем тем, кто пришел к Нему как к Судье.

Берридж далее поясняет эту мысль: «Чем чище становится сердце, тем оно чувствительнее ко всем остаткам грязи, все еще гнездящимся в нем. Это как если бы мы очень огорчились, увидев грязное пятно на новом пальто, в то время как мы не обращали никакого внимания на сотни пятен на старом. Чем более грешен и безнравственен человек, тем меньше у него угрызений совести, а чем больше человек очищается и идет к святости, тем скорее учится он ненавидеть все мерзкое в себе».

Вот почему я считаю важным твердо определить для себя хотя бы один день в неделю, когда я смогу установить духовную связь с Господом, являющимся моим Судьей, от грозного взора Которого не ускользнет ни один мой грех. Как я уже сказал, это неприятный опыт, но именно он заставляет меня с нетерпением ожидать следующего дня, среды.

Среда: день искупления

Среда – это день, когда литургия моей души сосредоточена на словах: Бог – мой Спаситель. И вновь запись в моем дневнике: «Бог – мой Спаситель и Избавитель. Через Христа, Своего Сына, Он дал мне путь, дабы установить Божественную справедливость и в тоже время дать мне духовное освобождение и принять меня в Свою Царственную семью. ЭТО ДЕНЬ ИСКУПЛЕНИЯ».

«Разве рука Моя коротка стала для того, чтоб избавлять, или нет силы во Мне, чтобы спасать?» (Ис. 50:2).

А также: «И возвратятся избавленные Господом, придут на Сион с радостным восклицанием; и радость вечная будет над головою их; они найдут радость и веселие, а печаль и воздыхание удалятся» (Ис. 35:10).

Это чудесный день для моей души, для того, чтобы аккуратно поместить туда напоминание о том, что Бог избавляет меня от всех трудностей и тяжестей предыдущего дня.

В детстве, стремясь развить наше воображение, нас просили представить себе сцену в зале суда. Мысленно вообразить себе судью, который вызывает в зал следующего обвиняемого и с ужасом видит, что обвиняемый – это ни кто иной, как его собственный сын, и обвиняется он в преступлениях, совершенных против самого себя. Есть свидетели, и вина доказана безоговорочно. И когда наступает время приговора, судье не остается ничего иного, как произнести: «Виновен!»