Текст книги "Жизнь, благословленная Богом"

Вскоре после того как мы построили свой маленький домик, Гейл натолкнулась на симпатичное стихотворение, написанное Рут Белл Грэм, в котором та рассказывает об одном из владений Грэмов в Монтре, Северная Каролина, куда она часто отправляется в поисках успокоения. Она поэтически описывает это место:

 
Это мой уголок
тишины,
мой клочок умиротворенности,
обрамленный
неровными решетками,
сдерживающими остальной мир.
В вышине
парит ястреб,
бросая вызов облакам,
расчерчивая
небо надо мной.
Внизу,
в долине,
далекой и туманной,
звуки
раздаются и затихают,
исполняя реквием
спокойствию.
Здесь, на моей поляне,
птицы,
кузнечики,
ветер —
все славят тишину
кто как может;
также и я
вместе с ними.
Мой уступ тишины,
мой кусок неба
несут мне мир.
 

Когда Гейл показала мне это стихотворение и сказала, что оно как нельзя лучше передает ее отношение к нашему домику в Нью-Гемпшире, мы поняли, что имя этому домику – Уступ мира. Сегодня, зайдя в наш загородный дом через главную дверь, вы в первую очередь увидите на стене стихотворение миссис Грэм, помещенное в рамку.

Я рассказываю вам об этом, потому что там мы обрели тишину. «Уступ мира» – это место, где мы прятались в самые мрачные периоды своей жизни; это место, где наши дети, а потом и внуки, познали жизненную мощь семейного существования; это место, где мы учились, освежали свои души, обретали новые силы. И самым важным свойством этого места, помимо ньюгемпширской красоты, остается тишина. Тишина! Ее нарушают лишь природные звуки: голоса птиц и кузнечиков, пыхтение бурундуков и шум ветра, пробирающегося сквозь лес.

Недавно я спросил себя, почему так выходит, что несколько недель, проведенных здесь, могут совершенно изменить мое представление о ценностях мира, сделать меня ближе к Богу, заставить любить простые вещи? И я прозрел, я понял, почему так мало людей, в которых ощущается Присутствие. Для развития такой духовности требуется жизнь в тишине, а не в шуме. Шум пробрался гораздо дальше нашего слухового аппарата, он достиг уровня души и отравил часть нашего внутреннего пространства, подобно тому как кислотный дождь, зародившийся в небе над Огайо Ривер Вэлли, загрязнил леса Новой Англии и восточных провинций Канады.

Одной из причин того, что великие святые, обладавшие глубочайшей духовностью, существовали по преимуществу в прошлом, стало то, что их жизнь в основном протекала в тишине. А в тишине Богу было проще передать их душам знание Своих заветов и Своих целей.

Томас Келли пишет: «Мы искренне чувствуем за собой множество обязательств и стараемся выполнить их все. Поэтому мы несчастны, несвободны, напряжены, подавлены, боимся оказаться никчемными… Мы подозреваем, что существует образ жизни гораздо более богатый, чем наше полное спешки существование, – неспешная жизнь, полная ясности, мира и силы. Если бы только мы могли добраться до нее! Мы знаем о людях, обнаруживших этот глубочайший Центр жизни, который умиротворяет все раздражающие жизненные сигналы, где ДА и НЕТ могут быть произнесены со всей ответственностью».

Пожалуйста, не забудьте, что в связи с тишиной я упомянул еще одно слово, и это слово – смирение. Это сознательное решение (о котором я буду говорить позже) о согласии с другим человеком (людьми) ради сотрудничества или получения наставлений.

Традиция духовных мастеров на протяжении веков давала нам знание о том, что в современной традиции встречает полное непонимание. И это знание говорит, что никто не может в одиночку двигаться – я уж не говорю развиваться – в обретении духовности. Каждый должен с кем-то сотрудничать, установив такие отношения, которые позволяют задавать вопросы, проникать в душу и исследовать ценности, варианты выбора, мотивы и пристрастия.

Но люди Запада – особенно американцы – склонны к независимости. Мы воспитаны как одиночки, личности, способные самостоятельно и без посторонней помощи разбираться в своих делах. Но я решительно утверждаю (и позже еще более решительно буду доказывать), что ни один человек не способен обрести духовность, если он стремится избежать отношений сотрудничества, обозначаемых словом смирение.

Продолжая разговор о духовности, важно отметить: то, что мы изучаем, часто отрицается наблюдателями, не признается в культуре и вызывает минимум похвал со стороны окружающих.

Я имею в виду отношение общества в целом, часть которого мы составляем. В наши дни духовность просто не рассматривается как ценность. Духовность не гарантирует занятости; она не может послужить рекомендацией для приема в гольф-клуб; о ней, как правило, не сообщается в светской хронике и телевизионных программах. На практике духовность часто путают с личной слабостью, и те, кто ведет образ жизни, никак не связанный с христианским, даже могут неуютно себя почувствовать в компании человека, отмеченного духовностью. Они могут не распознать своих ощущений, но их будет отталкивать от такого человека, как отталкивает магнит от одноименного полюса другого магнита. Где-то в глубине души они будут ощущать протест, беспокойство, неудобство. И им захочется освободиться от этого!

Мне следует продолжить свои наблюдения, отметив, что духовность не основана на овладении знаниями или на способности человека увлекать других. Многие из тех, кто сумел заглянуть внутрь себя, были очень простыми людьми и не считали необходимым стремиться занять верхнюю строчку хит-парада человеческих личностей.

Поиск духовности повышает вероятность возникновения таких явлений, которые многие из нас считают неприятными: это боль самоосознания, часто сопровождаемая унижением.

Самоосознание в развитии души означает признание собственного эгоизма. А это для каждого из нас – тяжелейшее испытание. По мере того как мы стремимся расширить в себе ту область, где был бы слышен Бог, мы неизбежно открываем в себе установки и желания, несовместимые с христианскими. Их нельзя объяснить разумно, извинить или не признать; их надо назвать, исповедать, убрать. И это занятие не из приятных.

Однажды зимой в канализационной системе нашего «Уступа мира» возникли проблемы. Рабочим пришлось раскопать часть нашего заднего дворика, где был установлен резервуар, накапливающий нечистоты. Не могу передать словами, какие запахи ударили нам в нос, когда крышка резервуара была открыта. Это был один из моментов, когда я с радостью заплатил деньги, ради того чтобы данную работу кто-то сделал за меня.

Стоя на краю ямы и взирая на рабочих, я не мог не увидеть аналогию с тем, что происходит, когда человек отправляется во внутреннее путешествие к своей душе. Красивая оболочка удаляется, начинаются раскопки. И тогда нас ждет множество мягко говоря неприятных открытий.

Неудивительно, что апостол Павел, большую часть жизни занимавшийся «раскопками» своей души, в горе возопил, подумав о том, что же скрывается там, в глубине: «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7:24).

Я могу лишь предполагать некоторые вещи, но сознаю, что многие духовные мастера ощущали бесконечную тьму души человека, где собраны не только грехи – темные побуждения его собственной жизни, – но и наследие предыдущих поколений. Страсти, влечения, гнев прошлого – все это спрятано в глубинах резервуара, накапливающего отбросы нашей души. Их тоже нужно увидеть, назвать, вытащить на свет и обнаружить перед Богом, чтобы исцелиться.

В библейских историях мы видим множество людей, прошедших через это, и меня впечатляет их поведение в ситуациях, когда давление на них возрастает.

Это Павел и Сила, жестоко избитые и брошенные в тюрьму. Глубокой ночью они поют и молятся. Что заставляет людей вести себя подобным образом в столь пугающем положении?

Это и упомянутый выше Стефан, смертельно побитый сокрушительными камнями, на коленях молящийся, чтобы его врагам простили их грехи. Даниил, трижды в день становящийся на колени лицом к Иерусалиму в поисках истины от Бога. Или Эсфирь, собравшая всю свою смелость и идущая на огромный риск ради того, чтобы спасти свой народ от гибели. Моисей, в одиночестве стоящий на берегу Красного моря и обращающийся к своему народу со словами: «Стойте спокойно и смотрите, что сделает Бог».

Откуда берутся такие люди? Они из тех, кто понимает, что духовные переживания сами по себе не дают ничего. Из тех, кто знает, что «мы не человеческие существа, имеющие духовные переживания, а духовные существа, переживающие человеческий опыт», как сказал Тейар де Шарден. Для них разговор с Богом, который приходят к людям на уровне души, важнее всего остального.

В монастырских документах Джоан Читтестер обнаружил историю о том, как огромная армия, захватив страну, разрушает все на своем пути. Всю свою мощь захватчики обрушивают на святых людей, попадающихся на пути, особенно на монахов. Читтестер пишет:

«Когда враги пришли в одну из деревень… деревенский староста сообщил командиру: „Все монахи, услышав о вашем приближении, убежали в горы“.

Командир улыбнулся широкой, надменной улыбкой, потому что гордился своей репутацией очень страшного человека.

Но староста добавил: „Все, кроме одного“.

Командир рассердился. Он отправился в монастырь и пинком открыл ворота. Во дворе стоял оставшийся монах. Командир накинулся на него: „Ты знаешь, кто я такой? – спросил он. – Я тот, кто может, не моргнув глазом, разрубить тебя пополам одним лишь взмахом меча“.

А монах, взглянув на командира ясным и спокойным взором, сказал: „А ты знаешь, кто я? Я тот, кто, не моргнув глазом, позволит тебе разрубить меня пополам“» (Chittester. Wisdom from the Laily, p. 184).

Эта история стара и не подтверждена документально. Возможно, это просто легенда. Но она имеет отношение к духовности. Читая о таких людях, мы понимаем, что на их пути были не только сладостные переживания. Реальный или выдуманный, этот монах – прекрасный пример человека, живущего в согласии со своей душой.

Глава 6
Взгляд змеи

Я выбрал дорогу, по которой ходят редко,

И с этого момента все пошло иначе.

Роберт Фрост

В своей книге, полной размышлений, Карлос Вильяс, испанский монах, много лет живший в Индии, рассказывает об одном странном происшествии, случившимся с ним там во время велосипедной поездки по сельской местности. Он пишет, что неожиданно наступила странная тишина, все обычные природные звуки и шумы замерли. В первый момент это было необъяснимо и озадачило его.

Но потом, пишет Вильяс, он увидел на краю дороги нечто… Недалеко от того места, где остановился монах, расположилась змея, ее голова пульсировала и раскачивалась, в то время как она не отводила взгляда от маленькой птички, сидящей на нижней ветке дерева. Птица казалась парализованной, ее загипнотизировали движения змеи. Она не могла улететь.

Вильяс, понимая опасность укуса змеи, одновременно подумал, чем же помочь несчастной птичке? Не придумав ничего лучшего, он попытался отвлечь змею и бросился к ней, размахивая руками и крича. Он надеялся, что это заставит также и птицу пробудиться от гипнотического транса.

Его попытка удалась. Сковывающий взгляд змеи угас, а птица, свободная от «гипноза», немедленно расправила крылья и взмыла в небо.

Прочитав эту небольшую историю, я обрел некоторое прозрение относительно гораздо более трагического аспекта – духовной скованности человека. Я осознал, как трудно жить по велению души тому, у кого она подвержена влиянию зла.

Никакие разговоры о ватерлинии не принесут пользы, если будет отодвинута в сторону проблема зла, его силы и его последствий; если не будет поднят вопрос о том, как с точки зрения человеческого опыта разрушить этот «взгляд змеи»? Кто способен сделать это? И как будет выглядеть полет освобожденного?

«Взгляд змеи» остается важнейшей темой священного Писания от первой его страницы до последней. Состояние человека описывается как скованность, пребывание в рабстве, безнадежная потерянность на чужой территории, охваченность болезнью. Встречаются и другие состояния, столь же неприятные. И в каждом случае библейские авторы говорят о страшном поражении человеческого духа, лишившего человечество прежней красоты и богоподобности.

Ясно, что библейский взгляд на состояние человека далек от похвалы, и это заставляет «просвещенных» людей ощущать неудобство и даже испытывать враждебность по отношению к Писанию. Но существует лишь два источника зла, на которые мы можем взглянуть. Один из них – это внешний мир, в котором мы живем и который оказывает на нас комплексное воздействие. Другой – это человеческая душа, этот духовный источник в глубине человеческой личности. Иисус показал, что именно второй из этих источников, а не первый, порождает разложение человеческой души и отношений между людьми.

«Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления: это оскверняет человека; а есть неумытыми руками – не оскверняет человека» (Мф. 15:19,20).

Позиция Библии в этом вопросе не бездоказательна. Библия не клевещет на человечество, как считают некоторые. Наоборот, она начинается с описания необычайной его красоты. Мужчина и женщина были созданы по образу и подобию Бога и заняли положение венца творения. Единственным назначением первого мужчины и первой женщины было отражать славу Бога и находиться в полном согласии с Ним. Мы можем только гадать, как это могло выглядеть, но я не могу не предположить, что способность первого мужчины и первой женщины к мышлению, открытиям, общению, совместному труду были значительно больше, чем мы наблюдаем сейчас.

Но практически все это, сообщает Библия, было погублено в ходе последующих событий, затемнивших первоначальное назначение человека. Первый акт непослушания стал тем зерном, из которого выросло бунтарское поведение наших дней. Песня Фрэнка Синатры «Я сделал все по-своему» может считаться гимном тех, кто избрал путь, ведущий мимо Творца. Песня звучит смело и вдохновляюще, но это лишь верхушка огромного айсберга.

Вот что пишет о той борьбе, которая происходит в пространстве, расположенном под ватерлинией, А. У. Тозер: «Глубочайшее заболевание человеческого сердца состоит в том, что воля человека оторвалась от своего центра, подобно тому как могла бы оторваться от центрального светила планета, которую увлекло за собой какое-нибудь пролетающее мимо небесное тело».

А Дороти Сейерс более пятидесяти лет назад ярчайшим образом писала о состоянии, при котором человек как бы замирает под «взглядом змеи»:

«Молодой и разумный священник однажды сказал мне, что, по его мнению, одним из величайших источников силы христианства в наши дни остается его крайне пессимистический взгляд на человеческую природу. В его словах много смысла. В наши дни наибольшее разочарование и расстройство от варварского и глупого поведения людей испытывают те, кто считает Homo Sapiens продуктом эволюции, при этом продолжая придерживаться оптимистического мнения о цивилизующем влиянии прогресса и просвещения. Страшные вспышки звериной ярости в тоталитарных государствах, вопиющая эгоистичность капиталистического общества не просто шокируют и тревожат их. Эти явления противоречат всему, во что они верят. В их глазах они выглядят как измена разуму; им кажется, что весь мир сошел с ума».

Для христианина это не так. Он также шокирован и расстроен, как и все остальные, но удивления не испытывает. Он никогда не считал, что человеческая природа, предоставленная самой себе, так уж хороша. Ему известно, что в глубине человеческой личности существует страшное искажение и что невозможно, как говорят, «сделать человека хорошим с помощью постановления парламента», ибо законы пишутся людьми и потому отражают неправедную и противоречивую природу человека.

Поэтому, несмотря на то что человечество было сотворено в величайшей красоте, в нынешнее время, как говорит Библия, «нет ни одного праведника», то есть в каждом человеке существует отклонение от первоначальных намерений и установлений Бога.

Несвобода или ограниченность (то есть жизнь под «взглядом змеи») – всеобщее свойство человеческой жизни. Она может реализоваться как приверженность к стандартам поведения, привычкам, настроениям, чувствам по отношению к предмету или человеку. Нас могут отягощать амбиции, желания и страсти, стремление к удовольствиям, вещам, необъяснимые влечения. Ввести в соблазн можно не только бездомного человека, живущего на улице. Подвержен ему и религиозный лидер, ставший завистливым; и банкир, нарушивший правила ведения бизнеса и пожелавший присоединить к своим владениям пару лишних миллионов; и белый шовинист, преисполненный расовой ненависти; и политик, берущий взятки.

Каждый из нас не свободен по-своему. У каждого человека есть свои сильные и слабые стороны. Но любой из нас может быть назван грешником, нуждающимся в освобождении, которое может прийти только из источника, расположенного вне нас самих.

Библейские авторы высказывают единое мнение о состоянии человека. Взяв за точку отсчета роковой выбор, сделанный Адамом и Евой в саду Эдема и противопоставивший их закону Бога, поэты, пророки и апостолы постоянно говорили о жестокой ране, искажающей душу. Они осознавали, что нисходящая спираль духовной ориентации и разрушительные последствия зла сказываются на каждом поколении. Не будет ошибкой сказать, что библейские авторы видели: душа искажается под воздействием отупляющего и постоянного заболевания морали.

По моему суждению, Иеремия, пророк Ветхого Завета, наиболее ясно говорил о «подводных» аспектах души: «Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?» (Иер. 17:9). Апостол Павел был бескомпромиссен в своем суждении: «…все согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3:23). Они согласны в одном: можно с уверенностью сказать, что все мы живем (или когда-нибудь жили) под «взглядом змеи» и не имеем возможности воспользоваться даром, когда-то данным нам Творец, – даром свободной жизни.

Вновь возникает вопрос: в чьей власти разрушить змеиные чары? И как будет выглядеть свободный полет?

Библейский ответ таков: эта власть дана Иисусу Спасителю, принявшему жертвенную смерть. То, что произошло на кресте, привело в действие огромную силу (ее можно назвать трансформирующей или обращающей силой), в сравнении с которой бледнеет свет тысячи солнц. Это событие грандиозно, в потенциале оно изменило жизнь всего человечества.

Каков же результат? Душа – та часть жизни, которая скрыта под ватерлинией – может вернуться к своему изначальному предназначению, то есть стать жилищем Бога и источником качественно новой жизни. Но каковы доказательства, что это именно так? Примечательные изменения в духовной ориентации, появление новой системы предпочтений, точек зрения и жизненного поведения.

Трансформация, или обращение (для кого-то эти слова старомодны, а для кого-то просто невыносимы), должна стать началом отсчета во внутренней жизни. Она подразумевает то событие в жизни человека, в ходе которого он совершил свой основной выбор. И этот выбор порождает множество других выборов, которые ему предстоит сделать.

Стихотворение Роберта Фроста «Невыбранная дорога», связанное с проблемой выбора, со всей ясностью отвечает на данный вопрос, хотя самого Фроста, возможно, привела бы в ужас попытка связать одно из его стихотворений с проблемами обращения в христианство. Тем не менее, он прекрасно описывает тот момент жизни, когда человек стоит на пересечении дорог и должен сделать выбор. По какой пойти? Направо или налево?

 
Я выбрал дорогу, по которой ходят редко,
И с этого момента все пошло иначе.
 

В истории христианства прослеживается множество захватывающих моментов, когда чары «змеиного взгляда» были развеяны. И драматический выбор св. Августина, сделанный им в саду; и выбор Мартина Лютера, Джона Ньютона и Джона Уэсли; и то, что произошло в более позднее время с Чарльзом Колсоном, – это вдохновляющие примеры для многих.

Недавно я имел удовольствие беседовать со своим другом Клиффом Бэрроусом, почти пятьдесят лет сотрудничавшим с Билли Грэмом во всех его кампаниях, и мы говорили о самых драматичных случаях обращения к новой жизни. Он сказал: «Не забудь о Джиме Восе».

Я тут же вспомнил историю Джима Воса, случившуюся, когда я был еще ребенком. Вос был специалистом по подслушиванию телефонных разговоров, работал на мафию, у него в друзьях ходили, наверное, все гангстеры 40-х годов. Он услышал проповедь Билли Грэма – и простая история о том, что произошло на кресте, дала ему силы освободиться от чар «змеиного взгляда». Его выбор был драматичен и принес неожиданные результаты.

«Я знаю, как произошло его обращение; я там был, – сказал мне Клифф Бэрроус. – Я сидел рядом с ним на заднем сиденье его лимузина, и мы переезжали от одного человека к другому, от одной компании к другой. У него были огромные списки людей, которым он причинил вред, у которых украл деньги или электронное оборудование. Он решил возместить убытки всем, кто был в том списке. И он сделал это, полностью подорвав свое финансовое положение. Но расплатившись, он стал абсолютно свободным человеком».

Я же считаю одним из самых мощных обращений в истории церкви историю Джона Ньютона, автора гимна «Чудесная красота». Тем, кто говорит, что восстановить разрушенную жизнь и личность невозможно, я хочу привести пример из его жизни.

Годы своей молодости Ньютон провел, занимаясь работорговлей и перевозя чернокожих людей из Африки в Вест-Индию и в Англию. Читая его биографию, мы убеждаемся, что в моральном плане пасть ниже, чем пал Джон Ньютон, попросту невозможно. Уж если кто и жил под «взглядом змеи», так это он.

Но однажды во время шторма произошло некое событие, связанное как раз с его работой. На грани смерти, в центре страшного урагана Джон Ньютон был сломлен. Неожиданно его «путь» развалился на куски. И все аспекты веры стали для него живыми: лучше познать Бога в буре, чем сдаться на милость стихии.

Оставив мир работорговли, Джон Ньютон стал последователем Христа. В результате последние сорок лет своей жизни Ньютон был одним из лучших пасторов Англии, по сути – пастором для пасторов. Неистовый, преисполненный абсолютного зла человек коренным образом изменил свою жизнь, его личность была построена заново.

Что происходит, когда люди меняются? В основе лежит намерение отказаться от направления, в котором до этого развивалась их жизнь, и избрать направление, указанное Христом. В этом суть происходящего.

В истории нет более необычного случая обращения, чем обращение Павла. Изменение его жизни нуждается в тщательном исследовании, потому что в этом событии содержится знание практически обо всем, с чем может столкнуться человек, в жизни которого происходит такого рода перемена.

Все знают, что Савл из Тарса (Савл – иудейское имя Павла) был человеком огромного ума и силы воли. Серьезно изучив Ветхий Завет, он был восходящей звездой официального Иерусалима и одним из главарей среди тех, кто устраивал гонения против молодого христианского ответвления в иудаизме. Савл учился у Гамалиила, внука Хиллела, одного из величайших раввинов Израиля.

Обращение Савла началось под воздействием Стефана, искреннего последователя Христа, чьи мудрость и способность разобраться в Писании были столь велики, что его выводы не могли быть опровергнуты самыми искушенными критиками. Стефан знал Писание столь досконально, что Савл и его коллеги потерпели страшное поражение в дебатах с ним и, возможно, почувствовали себя униженными. Если бы Савлу хватило ума, он не стал бы усугублять эту ситуацию. Но ума ему не хватило.

Вместо этого он отошел от целостности своего знания и веры и принял участие в смехотворном судебном процессе против Стефана, закончившемся казнью. В момент завершения этих ужасных событий Писание показывает нам Савла крупным планом. Он стоит возле умирающего Стефана и, очевидно, слышит молитву, преисполненную великой милости: «Господи! не вмени им греха сего» (Деян. 7:60). Другими словами: «Прости этих людей». Это была молитва о милости к Савлу, о которой тот не просил и которую не ожидал услышать.

Первое время эта молитва не оказывала на Савла никакого видимого действия. Но возникает ощущение, что эти слова, несмотря на сопротивление Савла, запечатлелись глубоко в его душе – под ватерлинией его жизни. И слова эти продолжали пробиваться в его сознание, подобно тому как раздражающий запах пробивается в ноздри человеку.

В течение неопределенного периода времени после смерти Стефана Савл проводил организованную кампанию, призванную подавить распространение христианской веры. Переходя от синагоги к синагоге, переезжая из города в город, Савл прочесывал территорию (этим термином пользуются морские и воздушные спасатели, разыскивая пропавших моряков), разыскивая последователей Христа: «…я многих святых заключал в темницы и, когда убивали их, я подавал на то голос; и по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах» (Деян. 26:10,11).

Безумное поведение Савла поучительно. Оно показывает, насколько дикой может стать жизнь, если пространство под ее ватерлинией не организовано должным образом. В данном случае наиболее странным выглядит то, что перед нами человек, в жизни которого нет ни разнузданности, ни насилия, ни бандитизма, ни других подобных явлений. Вместо этого мы видим человека, ведущего жизнь религиозную и вместе с тем ложную. «По ревности гонитель Церкви Божией, по правде законной – непорочный», – напишет он спустя много лет, вспоминая о своей «необращенной» жизни (Флп. 3:6). И он не преувеличивал. С точки зрения религии он выглядел абсолютно завершенно.

Как Савл видел реальность? Какие воззрения заставили его нападать на Стефана и других последователей Христа? Он считал единственно истинной религию, основанную на законе Моисея и храма Иерусалимского. Одержимость была жизненной установкой Савла. «Законность» была его целью. Поэтому он разыскивал неевреев, которые симпатизировали иудаизму, и убеждал их пройти через все необходимые обряды, отказавшись от своего нееврейского самосознания и приняв иудаизм. Уж кто был способен сподвигнуть их на это, так именно Савл.

Когда Павел позже писал, что он «осуждал христиан за святотатство», то сообщал о вполне определенных событиях, во время которых иудеи в синагогах устраивали нечто, подобное судам над еретиками. Часто они сопровождались (особенно, когда дело касалось мужчин) унизительным и опасным для жизни бичеванием – нанесением тридцати девяти ударов кожаной плетью с металлическим наконечником. Многие, прошедшие через это, не выживали – физически или психически.

Во время этого «процесса» обвиняемый имел право выступить в свою защиту, и обвинители были обязаны выслушать его. Почему это важно знать? Потому что мы можем предположить, что Савлу, по-видимому, огромное количество раз приходилось выслушивать «свидетельства» последователей христианства. Из раза в раз он слышал все об одном и том же: о трансформации, о перемене жизни, о новом направлении, о другой системе предпочтений. Он не мог не вспоминать о Стефане, наблюдая как другие люди страдают и даже умирают, сохраняя ту же благодать и убежденность. Внезапно вся блистательность и ответственность Савла, приобретенные с таким трудом, оказались бесполезны перед лицом людей, на чью внутреннюю жизнь он не мог воздействовать.

В таком одержимом состоянии находился Савл, отправляясь в Дамаск, расположенный в двух неделях пути к северо-востоку от Иерусалима, чтобы продолжить там свои жестокие нападки на быстро растущую и распространяющуюся христианскую общину: «…среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною. Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на Еврейском языке: Савл! Савл! что ты гонишь Меня? трудно тебе идти против рожна» (Деян. 26:13,14).

Вскоре Савл из Тарса был сброшен со своей лошади, упал в пыль и понял, что находится в присутствии Иисуса.

Согласно одному из документов, Савл задал два вопроса: «…кто Ты, Господи?» и «…что повелишь мне делать?» (Деян. 9:5,6). Мне представляется, что это классические вопросы, возникающие в процессе трансформации.

Стефан, множество свидетелей христианской веры и, наконец, Иисус из Назарета, облаченный в ярчайший свет (этот свет был так ярок, что затмевал полуденное солнце пустыни), стали для Савла цепью критических моментов, – как шторм для Джона Ньютона, как кризис в саду для Августина. И процесс изменения начался в ту минуту, когда он обратился к небесному видению как к Господу, засвидетельствовав свое смирение вопросом «…что повелишь мне делать?»

Можно ли считать обращение Савла полным, раз у него возникли эти вопросы? Не думаю. Происшествие на дороге в Дамаск могло стать чем-то сродни духовному переживанию; этот живописный эпизод мог исчезнуть, как падающая звезда, если бы Павел вскоре не осознал, о чем именно просит его Иисус. И это произошло во время встреч с наставниками и духовными учителями, самым примечательным из которых был Анания. До полной трансформации Павлу пришлось пройти долгий путь.

Столкнувшись с Иисусом на дороге в Дамаск, Савл ослеп и стал беспомощным. В течение нескольких дней он полностью зависел от своих проводников. И это продолжалось до тех пор, пока Анания, последователь Христа, живший в Дамаске, не назвал его «братом» (что само по себе примечательно), не возложил на него руки и не помолился, – лишь тогда к Савлу вернулось зрение. Нельзя не предположить, что Павел навсегда запомнил ужасное состояние слепоты, ставшей символом его духовной беспомощности.

Все эти травматические переживания ознаменовали собой критический момент. Был ли это кризис? Удивление? Или и то, и другое? Это был час, когда человек, державший все под контролем, вдруг утратил всякий контроль. И это положение не поддавалось никакому объяснению. Катастрофа! В Дамаск отправился могущественный предводитель; прибыл же туда униженный, полный внутренней растерянности человек. Тот, Чье имя он призван был заклеймить, остановил его на дороге и сделал Своим последователем. Гипноз «змеиного взгляда» оказался разрушен.

Савл вышел из круга фарисеев, людей, имевших за плечами несколько столетий успешной религиозной деятельности и лидерства. Но когда пришел Иисус и предложил им новый взгляд на мир, они оказались неспособны увидеть, какие возможности для духовного прорыва кроются в нем. И Савл продемонстрировал один из примеров закоренелого упрямства, опустившись до преследования христиан.

Вот почему происшествие на дороге в Дамаск оказалось для него таким болезненным. То, с чем столкнулся Савл, было столь сильным, что его старое представление о реальности, пошатнувшись, развалилось на куски. А те изменения, которые произошли в его душе, сформировали новый взгляд на действительность. Законность (старые представления) оказалась заменена подобием Христу (новыми представлениями). И Савл не смог устоять под ударами кризисного момента, приведшего к изменению его личности.