Текст книги "Жизнь, благословленная Богом"

Старики, на которых я хотел бы походить, достигли в своей жизни той точки, когда полностью осознается смысл библейских слов: «Без Меня вы не можете ничего». И им не нужно бороться с этой истиной. Они видят молодых, потеющих в попытках обрести власть, управлять людьми, системами и деньгами, с гордостью говорящих об этих достижениях. И они улыбаются, ибо познали, что не это главное в жизни. Поэтому они с удовольствием предоставляют подобные занятия молодым, а сами пребывают в радостном общении с Богом.

И еще я хотел бы сказать о стариках, занесенных мною в список людей, на которых я хотел бы походить: они не боятся смерти. Умирание не задевает их так же, как и меня. Некоторые из них смеются, говоря об этом. Есть сотня способов умереть. Из них привлекательны только два. Остальных девяносто восьми следует избегать.

Но страх? Никогда! Эти люди целиком осознали слова апостола Павла, говорившего о своей грядущей смерти: «…для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение. Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (Флп. 1:21–24).

Они живут не фантазиями, эти старики, мои друзья. Они радуются жизни и были бы счастливы продолжать ее до бесконечности, пока могут служить, привносить ценности, помогать молодым, светить, как огоньки, во славу Бога.

Таким человеком был Халев. Мы не слишком осведомлены о его внешней жизни, мы не знаем, как он выглядел, удавалось ли ему зарабатывать на жизнь, какая у него была семья, обладал ли он чувством юмора. Будь он нашим современником, мы сказали бы, что не знаем, в каком колледже он учился, на какую фирму работал и как высоко поднялся по служебной лестнице. Мы не знаем, где он побывал, сколько заработал денег и какая у него была фигура.

Но нам известно нечто о его душе. Все, что он сделал, было сделано от всего сердца и по велению души. И даже в восемьдесят пять лет он был готов воевать против енакитян. Больше я ничего не знаю об этом человеке, но в заключение скажу: я хотел бы быть похожим на него.

Глава 8
Миссия оформляет душу

Никто не знает, куда он идет;

Цель жизни забыта и основа потеряна.

Человек набрал огромную скорость —

Устремляясь в никуда.

Жак Элул

Одним из членов нашей церковной общины был президент страховой компании, расположенной в Бостоне. Я часто заходил к нему в офис во время завтрака или ланча. Мы вели очень полезные беседы о личных проблемах и о делах церкви, в которой состояли, а также о его работе.

Как-то разговор зашел о бизнесе. Зная, что интересы и сфера деятельности его компании весьма широки, я спросил, возможно ли коротко и просто описать работу его организации. Он ответил: «Конечно. На этот вопрос без труда ответит любой сотрудник фирмы. Назначение нашей компании состоит в том…»

Далее последовало предложение, состоящее примерно из тридцати слов. Он произнес его так гладко и отчетливо, что я понял: звучит нечто, тщательно продуманное и добросовестно выученное. К тому же эта фраза цитировалась так часто, что ныне приняла форму твердого убеждения. Договорив, он еще прибавил: «А моя обязанность как главного исполнительного ответственного лица состоит в том, чтобы работа фирмы полностью соответствовала своему назначению». Я верил ему. В его глазах читалась убежденность.

Через несколько часов я встречался с другим сотрудником этой же организации, который тоже был моим другом. По ходу беседы я упомянул цели и задачи его организации и с удивлением услышал, как он слово в слово повторяет ту самую формулу, которую я слышал от его коллеги. Он повторил ее с буквальной точностью.

Но важность своего открытия я оценил позже, в разговоре с третьим сотрудником той фирмы. Развлечения ради я спросил и у него:

– Знаешь, мне любопытно услышать от тебя, что ты ответил бы, если бы у тебя спросили, чем занимается эта компания?

– Я начал бы с рассказа о нашем назначении, – ответил он. – Оно…

– Я уже слышал, – перебил я его. – Такое ощущение, что все, даже курьеры, выучили это наизусть, как стих из Библии.

– Да, так оно и есть, – ответил он. – Курьерская в том конце зала. Можешь сходить и убедиться, что я прав.

Я не ученый-ракетчик, мне никогда не присваивали степени магистра по управлению бизнесом в Гарварде, но я понимаю, что неожиданно узнал об управлениями организациями такое, чему мало уделял внимание прежде, а именно: огромная компания, в которой занято множество сотрудников, должна найти способ в простейшей форме объяснить, зачем она ежедневно открывает свои двери, чего добивается и каким образом все участники могут с максимальным результатом способствовать общей цели.

Если люди не понимают «бизнеса» или назначения компании, их усилия будут хаотичными, общение неполноценным, что, конечно же, приведет к катастрофе. Выйдя из той конторы в Бостоне и отправившись в Лексингтон, я осознал: любая организация (будь то семья, церковь, правительство) будет всего сильнее, когда в сердцах и разуме входящих в нее людей есть отчетливое единое представление о ее назначении, ее миссии.

Это произошло со мной задолго до того, как в продаже появилось бесчисленное множество книг по менеджменту, внушавших ту же мысль руководителям компаний. Летом Стивен Кови выпустил свою блестящую книгу «Семь привычек высокоэффективного человека». Он заявил, что человек, также как и компания, нуждается в том, чтобы определить для себя собственную миссию.

Вернемся к тому времени, когда Майкл Плант отправился в то злосчастное путешествие из Нью-Йорка. Представим, что на вопрос о цели этого путешествия он отвечает: «Не знаю точно. Сезон для плавания благоприятный, океан предлагает множество возможностей, поэтому я пойду туда, куда ветер и течение понесут мою яхту».

В случае с Плантом миссия была очевидной – добраться до Франции.

Если человек выбирает слишком мелкую, неопределенную по целям миссию, то прежде всего возникает опасность, что чья-то другая миссия ее разрушит.

 
Я читал, как Дон Кихот
Во время своего беспорядочного путешествия
Однажды подъехал к перекрестку
И, чтобы не потерять чистоту выбора,
Не стал сам решать, куда ему ехать,
Предоставив выбор решения своей лошади,
Потому что слава ждала его везде, куда бы он ни повернул.
Его голова была легка от гордости,
Подковы лошади – тяжелы,
И потому он отправился
В амбар.
 

(Ричард Уилбур)

Почему все это так важно? А вот почему: эта книга о внутренней личности, о странной области, которая иногда называется душой. А души, бывает, сбиваются с пути.

Им этого не следует делать, они созданы для другого, но это все же случается. Душа должна состоять в тесном контакте с Творцом, но этот контакт нарушен. Однажды, как сообщает Библия, произошло трагическое событие: ложный выбор первого поколения людей привел к греху. Нарушилась способность души приводить в движение остальную личность.

В книге «Мистер Бридж» романист Эван Коннел описывает момент из жизни одного юриста. Действие происходит в Канзас-Сити, в 1930-е годы.

Внешне герой Коннела выглядит как образец успеха для всей общины. Он богат и уважаем, его семья крепка. Но это, как мы говорим, жизнь над ватерлинией. На уровне души, под ватерлинией, мистер Бридж – это сгусток подавленных страхов.

Бессонной ночью он стоит у окна, за которым бушует буря, и размышляет о своей жизни: «Рядом с его головой к оконному стеклу на миг прилип сорванный с дерева лист, а затем улетел в неизвестность, – и чувство огромного отчаяния охватило его, потому что все, что он делал, было бессмысленным. Все, во что он верил, все, что пытался доказать, показалось пустым, вся его жизнь оказалась истраченной зря».

Ночные мысли мистера Бриджа не так уж редки. Поэт Эд Зисман думал похожим образом, когда писал:

 
Мужчины после сорока
Просыпаются ночью,
Смотрят на городские огни
И удивляются,
Где же они повернули не в ту сторону
И почему жизнь так длинна?
 

Подобные мысли напоминают нам, что душе необходимо ощущение направления. Важно направить душу. И следует добавить, что направление это нуждается в напоминании, иначе оно будет забыто. Частично этому служит осознание миссии.

Таким образом, то, что мы называем миссией, – это основополагающее намерение, придающее смысл и направление всей жизни. Четко выявленная миссия дает основание для руководства, принятия решений, определения ценностей всей жизни человека.

В своей этапной работе «Пятая ступень обучения» Питер Сендж цитирует Билла о’Брайена, руководителя «Хановер Иншуранс»: «Люди приходят в бизнес способными, хорошо образованными, энергичными, полными желания внести в него что-то новое. К тридцати годам немногие из них стремительно продвигаются по служебной лестнице, а остальные плывут по течению, думая лишь о том, чем займутся в уик-энд.

Они теряют целеустремленность, ощущение миссии и то воодушевление, которым светились в начале карьеры. Мы получаем… лишь кроху их энергии и массу инертности».

Далее Сендж пишет: «Удивительно малое количество взрослых людей работают над повышением своего мастерства. Когда у большинства из них спрашиваешь, чего они хотят от жизни, то чаще всего они заводят разговор о том, от чего им хотелось бы избавиться… Ступень личного мастерства, напротив, начинается с прояснения тех вещей, которые истинно важны для нас, тогда наша жизнь пройдет в служении высшим озарениям» (курсив автора).

Одна из черт, привлекающая нас в героях Библии, – это проявление их личного мастерства. Прежде всего они раскрывают его, когда живут, выполняя определенную миссию.

Возьмем к примеру ветхозаветного пророка Ездру. Его миссия выражена в следующем отрывке: «…потому что Ездра расположил сердце свое к тому, чтобы изучать закон Господень и исполнять его, и учить в Израиле закону и правде» (Езд. 7:10). Возможно, в те времена и для тех людей это занятие было нормальным. Тем не менее, трехступенчатая миссия – учиться, выполнять, учить – это полное описание жизни Ездры. Она вся подчинялась этим трем главным целям.

Ощущение миссии Моисея стало проявляться в первой трети его жизни. Основным ее воплощением стало освобождение его народа, евреев. Его первая попытка осуществить свою миссию была несвоевременной и неуклюжей. Под влиянием момента он убил египтянина-надсмотрщика, очевидно полагая, что это пробудит еврейский народ и послужит началом какому-то движению. Но этого не случилось. И вскоре Моисею пришлось бежать, спасая свою жизнь.

Спустя сорок лет его миссия подтвердилась. Но на этот раз ею руководил Бог. Именно Он определял как время, так и способы ее осуществления. Сутью миссии по-прежнему оставалось освобождение евреев, но способ действия стал несколько иным. Если возникало насилие, то Бог справлялся с ним. Моисей был верен основной стратегии: вывести народ из Египта, научить его закону Бога и направить его в Землю обетованную.

У апостола Павла также была своя миссия. Мы найдем упоминание о ней в различных формах, но исчерпывающим образом она описана в его Послании к Колоссянам: «(Христа) мы проповедуем, вразумляя всякого человека и научая всякой премудрости, чтобы представить всякого человека совершенным во Христе Иисусе» (Кол. 1:28).

– Чем ты занимаешься, Павел? – спросил бы я сейчас у него.

– Мой бизнес – развитие людей, – ответил бы он мне.

– И чем же отличаются от остальных эти твои развитые люди?

– Они похожи на Иисуса.

– А как ты выполняешь свою миссию, о чем говоришь с ними?

– Я рассказываю им о Христе, убеждаю их следовать Ему как Господу и Спасителю. Потом мы долгое время работаем вместе, например, шьем палатки. Мы много говорим, и я стараюсь показать им Иисуса не только на словах, но и в своей жизни. А затем они объединяются с другими последователями и составляют конгрегации. Вот таким образом и развиваются.

У Иисуса Христа была Своя миссия. И Он никогда не отклонялся от нее. Даже когда ближайшие друзья или опаснейшие противники склоняли Его к этому.

Представим себе Иерихон. Лука рассказывает о том дне, когда Иисус проходит через этот город, направляясь в Иерусалим. До Его распятия остается всего несколько дней. Но никто не знает об этом. Ученикам и последователям Иисуса представляется, что они направляются в Иерусалим в пасхальные дни для того, чтобы там произошло что-то вроде восстания, массового духовного пробуждения или грандиозной демонстрации чудес. Никто из них не может и помыслить о грядущем распятии.

И вот они идут и слышат, как кто-то кричит с края дороги: «Иисус, Сын Давидов! помилуй меня» (Лк. 18:38).

Ученики просят кричащего замолчать. Он бедняк, никчемный человек, слепой. Иисусу Христу некогда останавливаться ради него. До Иерусалима надо добраться за несколько часов.

Но Иисус останавливается. Обращаясь к человеку на краю дороги, Он спрашивает, в чем его нужда. Тот просит вернуть ему зрение. И зрение восстановлено.

Далее на пути их ждет еще одна остановка. Какой-то человек забрался на дерево и смотрит на дорогу, потому что хочет увидеть Христа.

Он маленького роста, поэтому из-за толпы не видит Иисуса. Кроме того, толпа инстинктивно испытывает к нему неприязнь, потому что он – мытарь. Никто не расступится перед ним. Если он сможет увидеть Иисуса, то только лишь с ветки дерева.

И когда народ идет мимо, никто его не замечает… кроме Христа. Иисус останавливается, просит его слезть с дерева, предлагает поговорить. Сам факт этой беседы раздражает большую часть толпы – добрый иудей не верит, что мытаря можно исправить.

И они еще больше гневаются, когда разговор между Иисусом и Закхеем заканчивается. Закхей делает публичное заявление. Он сожалеет о своей прошлой жизни, полной вымогательств и обмана. Он вернет все, что выманил у людей, и вернет вдвое и вчетверо. На толпу это не производит впечатления. Возможно, они просто не верят ему.

И хотя они и так уже злятся, Иисус говорит такое, отчего они расстраиваются еще больше: «…ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама; ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19:9,10).

Сейчас мы знаем, почему Иисус остановился возле слепого, сидевшего у дороги и кричавшего, чтобы на него обратили внимание, и почему Он заговорил со сборщиком податей, из любопытства взобравшимся на дерево. Потому что эти люди были потерянными, а дело Иисуса как раз и заключалось в общении с такими людьми. С людьми, которые знали о своей потерянности и хотели, чтобы их нашли.

И когда Иисус неделей позже добровольно пошел на Крест, Он продолжал осуществлять эту миссию. Умирая, Он совершил величайший поиск и величайшее спасение. Это согласовалось с Его миссией.

Вспомним вечер в Гефсиманском саду, когда Иисус с болью боролся в молитве с Небесным Отцом. О чем шла речь в этот предсмертный час? О миссии. Не можем ли мы предположить, что некоторая часть Иисуса Христа обрадовалась бы, если бы Ему удалось избежать миссии на Кресте? Но в ходе этой молитвы миссия получила подтверждение во всей ее тяжести и боли. И Он принял это: «…воля …Твоя да будет».

Если душа теряется в мире, где разнообразие выборов и вариантов кажется бесконечным, в его нескончаемых искажениях и несоответствиях, то мы, последователи Христа, чрезвычайно нуждаемся в некоем завете между нами и Творцом, который понятными словами выразил бы то, во что мы верим и к чему стремимся.

Несколько лет назад я серьезно задумался над вопросом о миссии. Это произошло в тот момент, когда будущее казалось мне туманным. Мое смущение было вызвано множеством причин.

Мне казалось, что в моей жизни появилось слишком много вариантов для выбора. Конечно, это было не так уж плохо. На деле оказывалось, что я имел возможность сделать немало хороших дел, войти в целый ряд организаций, познакомиться с прекрасными людьми. Но при этом на меня обрушился поток чужих мнений, настойчивые люди пытались планировать мою жизнь – присоединяйся, поезжай туда, выступи по этой теме, прими участие в том, дай этим…

Наступила неопределенность. Запахло поражением; уверенность в своих силах снизилась; будущее виделось в тумане. И слова апостола Петра, сказанные в другом контексте, стали все чаще приходить мне на ум: «Каким человеком ты хотел бы быть?» На меня произвело впечатление высказывание Е. Стенли Джонса, который писал:

«Человек ни в чем не нуждается в такой степени, как в едином смысле и единой цели для своей жизни. Для жизни как на Востоке, так и на Западе необходимо некое объединяющее начало, иначе она будет оставаться раздробленной. Человеку нужна абсолютная форма, способная победить относительность наших дней, руководящий свет для всего, что он видит. Его толкают, тянут, искушают, направляют и принуждают со всех сторон. Его бросают от относительности к относительности. Он в смущении, этот самый умный и при этом самый растерянный человек за всю историю. Он думает о жизни все, кроме того, как в ней жить» (Jones, Kingdom, p. 11).

В своих воспоминаниях я вернулся к тому моменту, когда меня впечатлили люди, заучившие текст о назначении своей компании. Как раз в это время обсуждались цели нашей конгрегации. Я стал спрашивать себя: «Чем ты занимаешься?» Хороший вопрос. Смущенная душа не дает ответа.

Мысли такого рода заставили меня начать поиск свежего понимания своей миссии. Возможно, кто-то лучше поймет меня, если я употреблю слово «призвание». В чем мое призвание? Или, иначе говоря, к какому занятию предназначил меня Творец? Можно ли описать его простой фразой, похожей на изложение цели той компании, которое я впервые услышал в офисе ее президента? Можно ли составить его так, чтобы можно было выучить наизусть, возвращаясь к нему день от дня, построить на его основе свою жизнь, согласовывая с ним ее малейшие подробности?

И будет ли эта формула моей личной жизненной задачи достаточно сильной для того, чтобы помочь мне в истинно тяжелые времена, а не просто во времена обыкновенные?

Будет ли она достаточно убедительной, если обстоятельства начнут тянуть меня в сторону от предназначенного мне пути и станут соблазнять меня вернуться назад? Не оставлю ли я своего стремления идти вперед лишь потому, что знаю свое дело?

С этим, представляется мне, боролся Иисус Христос в Гефсиманском саду. Мне могут возразить. Но я предполагаю, что Он явственно искал поддержки от Отца именно в отношении Своей миссии. Искать и спасать потерянных? Принять крестные муки? О чем молился Иисус? Если Он и просил, так о том, чтобы Отец, если возможно, укрепил Его душу для исполнения предназначенной Ему миссии.

Хочется прибегнуть к сравнению с батарейкой, которая заряжается током, текущим через нее. Потому что на кресте, когда все – боль, крики толпы, ужасные обвинения – достигает своего пика, когда все представляется идущим само по себе, имеет значение лишь то, что в душе.

Мы почти слышим, как Иисус Христос говорит Отцу: «Поговори со Мной о миссии еще раз». И окончательное подчинение: «Да будет воля Твоя».

Так и с Павлом. Зачем эти бесконечные мили путешествий с кораблекрушениями, бедствиями, голодом, озабоченностью, камнями, угрозами? Зачем становиться в столь уязвимое положение, приводящее к болезням, подавленности, неимоверному одиночеству? Ради миссии. И нам вновь кажется, что мы слышим, как теперь Павел взывает к Богу: «Поговори со мной о миссии, чтобы предупредить всех и научить всех, чтобы их личности уподобились Христу». И следует подтверждение миссии.

Дело осуществления миссии – не новинка. Я уже говорил, что среди героев Библии в качестве примера можно упомянуть Ездру и Павла. На протяжении веков множество людей вели жизнь, одухотворенную миссией. «Огромное удовлетворение – растворить свою личность в чем-то, что гораздо важнее, чем ты сам», – сказал однажды Кингман Брюстер (в свое время – президент Йейла). В историю вошло немалое количество людей, действовавших согласно этому принципу.

Св. Франциск, Мартин Лютер, Уильям Суперфорель (реформатор манер и морали в Англии), Мартин Лютер Ринг-младший – все эти люди выполняли миссию. Малкольм Маггеридж думал следующим образом: «Сознавая реальность Христа, мне хочется (с учетом нынешних времен) с помощью любых доступных средств убедить людей изо всех сил держаться за эту реальность, привязать себя к ней, как в старые времена моряки привязывали себя к мачте, когда разыгрывался шторм и море бурлило. Потому что, без сомнения, впереди нас ждут и шторма, и бурное море» (Christ and Media, p. 43).

Великий духовный лидер XX века Сэмьюэл Шумерский, сыгравший важнейшую роль в развитии системы «Анонимные алкоголики», по-видимому сообщал нам о своей миссии, когда писал:

 
Я стою у двери,
Не захожу внутрь, но и не отдаляюсь,
Ибо это самая важная дверь в мире,
Это дверь, через которую входят люди, когда находят Бога.
Нет смысла проходить внутрь и оставаться там,
Когда так много людей еще остаются снаружи и так же, как я,
Ищут эту дверь.
…Величайшая в мире вещь —
Найти ее, эту дверь к Богу.
Самое важное, что может сделать человек —
Это взяться за одну из слепых, ищущих рук
И положить ее на дверную щеколду, которая, щелкнув,
Открывается, когда человек касается ее сам.
…Поэтому я стою у двери и жду
Тех, кто ее ищет.
«Я лучше стану швейцаром…» Вот и стою у двери.
 

Раздумывая о своей миссии, я задался вопросом, как лучше сформулировать ее задачи?

Во-первых, моя миссия должна подразумевать жизнь в святости, жизнь, отражающую славу и свойства Бога. Человек, стремящийся к такому состоянию души, которое связано с небесами, не может не откликнуться на призыв Библии отражать существование Бога.

Автор псалмов писал обо всем творении. Свою миссию он видел в провозглашении славы Богу. В начале творение выполняло эту задачу. В том числе и люди. Но они отказались от этой миссии, проявив непослушание. С тех пор дела идут все хуже и хуже. Все, чем занималось с тех пор мятежное человечество, отнюдь не славило Бога; скорее, были предприняты попытки прославить человечество. Но они оказались тщетными.

К тому же все, к чему прикасается человечество, также перестает славить Бога. Наша земля сейчас так загрязнена и исковеркана, что становится все труднее найти хоть что-нибудь, напоминающее об изначальной цели творения. К счастью, кое-кто осознает это и предпринимает попытки восстановления земли – и не только ради красоты, но и ради того, чтобы просто выжить. Человек, организующий свою жизнь в соответствии с Библией, должен принимать в этом участие, но для высшей цели – для возвращения творению его изначального назначения, заключающегося в прославлении Бога.

Миссия творения – славить. Таким же должен быть и человек, чье сердце ищет Бога. Это делается через развитие характера, через уподобление Христу. Подобно тому как звезды и другие небесные тела сияют во славу Бога, последователь Христа должен стремиться сиять тем, что называется святостью, то есть сосредотачиваться на личности Христа так, чтобы Его природа слилась с природой человека.

Второй аспект миссии мог бы заключаться в приверженности к справедливости и в служении своему поколению.

Для кого-то это звучит помпезно. В философии бизнеса любят говорить о том, что продукту или процессу должна сопутствовать какая-то дополнительная значимость. Миссия также должна выполнять этот принцип: ценность, которую надо присовокупить к нашему поколению, – это имя Иисуса.

Под справедливостью подразумевается участие в чем-то, что либо содействует благу других, либо направлено на исправление ситуации, наносящей ущерб этому благу. Любой читатель Библии прекрасно знает, что оба Завета полны постоянными призывами к справедливости в жизни всех поколений.

Служение отвечает на вопрос о том, каким образом я буду прикладывать силы на благо своего поколения. Понятие служения помогает мне избежать капкана или привычки жить жизнью «берущего», а не «дающего».

В-третьих, в моей миссии должно присутствовать нечто, напрямую свидетельствующее о характере и искупительной работе Иисуса и Его силы по спасению людей из тенет зла. По традиции это называется евангеликом – провозглашением Благой вести Евангелия.

Это наиболее важная составляющая миссии любого человека. Иисус ясно дал понять ученикам, что жизнь как следование Христу – это свидетельство и обретение учеников. К сожалению, в нынешней спешке это сводится к проведению кампаний и программ, и я боюсь, что отрицательной стороной такой деятельности станет то, что многие решат, будто свидетельство Христа – это нечто необязательное или, по крайней мере, лежащее на совести «профессионалов».

Пока мы с Гейл жили в Нью-Йорке, мы принимали у себя друзей, причем в таких количествах, как никогда и нигде прежде. Мы осознали, что город – это не такое уж холодное место, если ты хочешь тепла.

Мы также поняли, что у Нью-Йорка есть свои проблемы, но они заключаются не в том, чтобы найти себе множество друзей из различных культур и рас.

Среди самых необыкновенных наших друзей было несколько людей, которые водили рейсовые автобусы вдоль Ругатель-Айленда – длинного, похожего на палец острова, расположенного посреди Наст-Ривер, под мостом Боровинка. Мы жили в доме на этом острове. Каждое утро мы садились в автобус, который вез нас до трамвая, увозившего нас в Манхэттен. Вечером все происходило в обратном порядке.

Наши друзья-водители порой завтракали вместе с нами. Это были последователи Христа, и нас связывало крепкое чувство товарищества. Однажды произошел интересный разговор.

– Гордон, у вас, наверное, интересная работа, – сказал один из наших гостей. – Вы много путешествуете, наверное, знаете много людей, живете в радости.

– Я вряд ли мог бы быть счастливее, – ответил я.

– Да, ваша работа гораздо лучше нашей. Вы помогаете людям. А мы просто мотаемся на своих автобусах вдоль по острову. Разве это жизнь!

Несколько минут я раздумывал над этим, а потом сказал:

– У меня есть идея для всех вас».

– Какая?

– Я верю, что Бог сделает любую работу интересней, если мы знаем, что Он нуждается в нас. И вот что я предлагаю. Завтра утром, пока никто не вошел в ваши автобусы, закройте двери, повернитесь к пустым сиденьям и скажите громко: «Во имя Иисуса я объявляю на следующие восемь часов этот автобус святилищем. И заявляю, что всякий, кто войдет в этот автобус, испытает на себе через мое посредство любовь Иисуса, осознают они это или нет».

Водители посмотрели на меня, как на сумасшедшего. Ньюйорские автобусы – как святилище? Потом кто-то сказал:

– Я бы смог.

Другие за ним:

– Мы тоже.

В течение нескольких недель всякий раз, когда мы с Гейл садились в рейсовый автобус Ругатель-Айленда, и видели за рулем одного из лучших наших друзей, мы наклонялись к нему и шептали:

– Едем на автобусе или на святилище?

И обычно этот человек улыбался:

– На святилище, само собой.

Спустя несколько месяцев один из этих водителей повстречался со мной рано утром, когда у нас была возможность поговорить.

– Знаете, а ведь вы изменили мою жизнь, – сказал он.

– Как это так?

– Ну, понимаете, эта история со святилищем. Я начал это делать и стало получаться. Всякий раз, превращая автобус в святилище, я совершенно иначе выполнял свою работу. Однажды в мой автобус вошел парень, который ужасно злился на меня за то, что я не высадил его там, где остановка запрещена. Он просто замучил меня. И знаете? Раньше я мог бы в такой ситуации встать и дать ему как следует. Но только не в святилище.

– И что произошло?

– Я высадил его на следующей остановке и сказал: «Надеюсь, у вас будет удачный день, сэр. Рад был видеть вас на борту». А леди позади меня сказала: «Чарли, как тебе это удалось?» Я пробормотал про себя, что это не так уж трудно, если управляешь не автобусом, а святилищем.

Я много раз рассказывал эту историю. Люди приходили ко мне и говорили, что у них тоже такое получается. Однажды я повстречал человека, который пилотирует святилищем, а не 747-м боингом в «Дельта Эйрлайнс». Другой, хирург-травматолог, оперирует в святилище, а не в операционной. Они делают первые шаги в своей жизни, ориентированные на миссию.

Если ты осознал свою миссию, значит ты готов жить по велению души.

Четвертая мысль о миссии. Кого-то может удивить, если я скажу, что миссия в чем-то должна выражать уверенность и ответственность человека за то, что я называю «гармонией творения».

Слова Бога к Адаму и Еве были формулировкой миссии: плодитесь, размножайтесь, преобладайте на земле. У нас нет достаточных сведений о том, как они выполняли эту миссию, кроме того момента, когда они давали имена животным (и в этом подразумевалось гораздо больше, чем мы можем вообразить).

Но эта миссия, когда-то возложенная на первое поколение, еще жива. Я сожалею, что та традиция, в которой я воспитывался, уделяла мало внимания исследованию того, с чем связана эта миссия и продолжает ли она действовать. Я предпочитаю верить, что продолжает. И это заставляет меня рассматривать мир, естественную среду и системы творения как нечто такое, за что я несу ответственность.

Возможно, это примиряющая ответственность, заключающаяся в стремлении сделать то, что я могу, для восстановления хотя бы незначительной части разрушенного творения, возвращения его к первоначальному назначению, то есть к прославлению Бога.

Когда двум нашим детям, Марку и Кристи, еще не было десяти, мы взяли их с собой в Канаду, в путешествие на байдарках по дикой природе. Мы погрузили все свое оборудование в байдарки и пошли на веслах по озерной и речной системе, на несколько дней удалившись прочь от остального человечества. Где-то на маршруте мы нашли маленький остров и разбили там лагерь. «Собственный» остров приносил нам много радости, ведь никто другой не собирался к нему приставать. Поэтому мы остались.

Но вскоре мы заметили, что были не первыми людьми на этом острове. Кто-то побывал здесь до нас, о чем свидетельствовали многочисленные пластиковые бутылки, пивные банка и прочие отходы, оставленные визитерами.

«У меня есть идея, – однажды утром сказала Гейл. – Давайте разделим остров на четыре части, затем каждый из нас возьмет мешок для мусора (у нас они были) и расчистит свой участок территории. После этого мы сможем сказать, что вернули этот остров Богу, и он вновь стал красивым для Него».

Мы взяли свои мешки и вскоре остров (я уже сказал, что это был очень маленький остров) был очищен. Он вернулся к своему изначальному, нетронутому состоянию. Заполнив и опечатав мешки, мы привязали к ним тяжелые камни и утопили их на глубоком месте. Кое-кто из экологов осудил бы нас за это, но он должен знать, что мы были далеко от базы и к тому же слишком экипированы для того, чтобы «увезти мусор с собой».

Восстановив красоту нашего острова и избавив его от «грехов», оставленных прежними посетителями, мы совершили семейное поклонение, освятив остров, чтобы он славил Бога. Я никогда не забуду этот момент. Это простое дело стало символом того, что все мы призваны делать: заботиться о гармонии творения, возвращать его к жизни во славу Бога.