Текст книги "Жизнь, благословленная Богом"

Судья не может не принять во внимание всю серьезность нарушений, допущенных его сыном. Он не может воспользоваться семейной привилегией, поскольку должен соблюдать верность закону и выполнять высшее требование справедливости. И вот приговор о виновности произнесен, а с ним и соответствующее наказание. Суровое наказание.

Но затем происходит нечто другое, говорит рассказчик. Когда обвиняемого ведут к месту расплаты, судья поднимается со скамьи, снимает судейское облачение и подходит к тому месту, где сын должен заплатить огромный штраф. Он больше не судья, но любящий отец.

Его рука ложится на плечо сына, он – вместе с ним и его бедой в этот трудный час. И он даже платит из своего кармана ту огромную сумму, которая присуждена сыну в качестве наказания. Закон есть закон!

Два человека были действующими лицами и исполнителями в этой сценке. Один из них – судья, а другой – искупитель. Спасение как акт искупления только что произошло перед нашим мысленным взором. Справедливость восторжествовала, но восторжествовала и любовь. Обе в одном лице.

Перевод с греческого языка слова «искупление» (agorazo) связан с посещением невольничьего рынка и покупкой раба с целью его освобождения.

И по средам я часто представляю себе могущественного Иисуса, входящего на этот рынок, где я томлюсь в рабстве за грехи, сурово предъявленные мне Отцом, и освобождающего меня.

Вот это – великое богословие. Оно приносит облегчение беспокойной душе, приносит радость. Горацио Спаффорд написал великолепную песню в самый разгар ужасной личной трагедии. Это произошло более чем столетие назад. Одна их версий песни такова:

 
Мой грех —
О блаженство этой великой мысли! —
Мой грех
(И не малая часть его, а весь он целиком)
Распят на кресте.
Я больше не несу его, как тяжкую ношу!
О, душа моя, возноси
Хвалу Господу, хвалу Всевышнему!
 

И очень простой припев, дважды повторяемая фраза:

 
Хорошо моей душе!
Хорошо моей душе!
 

В мире, где, как говорится, все стоит денег и нет ничего бесплатного, одна свободная от оплаты вещь все-таки существует – это искупление.

Свободна она для того, кто идет к Кресту, падает на колени и получает дар искупления. В среду я думаю об этом. И моя душа растет и мужает, освобожденная от груза вчерашней вины и заслуженного наказания.

И не только мужает, но и получает еще большую весомость благодаря милости, которая нисходит на спасенного; весомость, которая придаст душе еще большую устойчивость и обеспечит хорошие мореходные качества кораблю в бурном море жизни.

Четверг: день даров Божьих

В четверг я напоминаю своей душе, что Бог – мой Небесный Пастух. Конечно же, это величайшее утверждение принадлежит Давиду, когда он писал: «ГОСПОДЬ – мой Пастух».

Его устраивало это сравнение, потому что он и сам был пастухом. Он знал, что такое вести за собой, кормить, защищать овец. Он хорошо помнил, что такое не спать по ночам, когда рядом притаились хищники. Он прекрасно понимал всю ответственность, которую возложил на него отец, чтобы сохранить семейные ценности. Пастушество было очень серьезным делом.

И он знал, какими пугливыми могут стать овцы, отбившиеся от стада и потерявшие своего пастуха, какими они становятся уязвимыми. Этого он не мог допустить. Бороться со львом, с медведем? Да, если надо, даже голыми руками: «…и когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним и нападал на него, и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я брал его за космы, и поражал его, и умерщвлял его» (1 Цар. 17:34,35).

Поэтому, когда Давид в раздумьях подбирает нужное слово, чтобы описать все, что знает о Боге, Который является Создателем, Повелителем и Искупителем, он выбирает слово Пастух. В его дни каждый знал, каким должен быть настоящий пастух. Поэтому Давид и останавливает свой выбор на таком близком ему термине, объясняющем, как поступает Господь, когда раздается крик о помощи слабого мира сего.

В своем дневнике я написал сегодня утром: «Бог – мой Пастух. Благодаря Духу Его, я ни в чем не нуждаюсь. Он обеспечивает меня продовольствием, кормит, ведет меня. ЭТО ДЕНЬ ДАРОВ БОЖЬИХ».

«Милости Твои, Господи, буду петь вечно, в род и род возвещать истину Твою устами моими. Ибо говорю: навек основана милость, на небесах утвердил Ты истину Твою…» (Пс. 88:1,2).

Это время раздумий о доброте Господа нашего. Наполните ваши души напоминанием о том, что человек может быть подобен овце, однако Бог открылся нам как верный Пастух. Это день просветления.

Где-то я слышал, что когда кардинал Базиль Хьюм, который одно время возглавлял Английскую католическую церковь, был мальчишкой, он делал частые набеги за печеньем в материнскую кухню. Строгим голосом она предупреждала его, что Бог видит, как его руки опускаются в коробку с печеньем, и однажды Он жестоко накажет его за это. Но ее увещевания мало помогали мальцу исправиться. И вот как-то Хьюм рассказывал своей аудитории: «И даже сейчас, уже в зрелом возрасте, я почти всегда ожидаю, что однажды, когда я встану перед Божьим судом, Господь обязательно вспомнит об этом событии и скажет: „Базиль, а почему же ты тогда не взял сразу два печенья?“»

Бог Хьюма – очень добрый Бог. Но нам все же нужна точка зрения Давида. Нам она нужнее, потому что она очень точна, так же точна, как запись в моем дневнике о вторнике, когда мы вспоминаем о Боге – Грозном Судье дел наших. И Судья, и Пастух – это всего лишь два проявления многочисленных качеств Святого Отца Небесного.

Пятница: день сострадания и близости к Богу

В пятницу мой дневник напоминает мне о поклонении Богу – Отцу моему Небесному. Там говорится: «Бог – мой Отец. Он питает ко мне милость и сострадание, и Он устанавливает со мной тесную духовную связь как Отец и как Друг. ЭТО ДЕНЬ СОСТРАДАНИЯ И ДУХОВНОЙ БЛИЗОСТИ К БОГУ».

«Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его. Ибо Он знает состав наш, помнит, что мы – персть (пыль)» (Пс. 102:13,14).

Мне нравится думать о Боге как об Отце. Потому что роль отца – одна из самых важных, которые я когда-либо знал в своей жизни. Я знаю, что такое отцовство, его промахи и взлеты, его успехи и провалы. Многих оно радует, а незначительное большинство считают его тяжкой ношей.

Я знаю, что такое сидеть в зрительном зале и смотреть спектакль, где твоя дочь выступает в главной роли. Я намерил немало шагов за спортивной площадкой, где мой сын играл в футбол, и видел, как он забивал решающие голы. Я обнимал обоих в моменты их сильнейшего разочарования и унижения. И глубоко в своем сердце я храню воспоминания о многих наших беседах, когда мы говорили о душе и ее уровнях, о том, что нас так ранит, а что привлекает или соблазняет, что доставляет нам огромную радость. Отцовство, на мой взгляд, – величайший дар жизни.

Поэтому, когда я читаю в Библии о Боге, моем Отце Небесном, это трогает меня до глубины души. Слово Отец говорит нам, что есть нечто запредельное в его значении. Его присутствие, Его сочувствие и переживание, Его умение без лишних слов встать впереди и указать путь.

Я и мой отец редко переживали минуты духовной близости. Но в моей жизни настало время (и это было всего лишь несколько лет тому назад), когда он оказался нужен мне больше всего на свете. И он пришел! Мы с ним – всего лишь два обыкновенных человека, но что-то очень глубокое, наверное, сострадание и понимание, вырвалось из наших сердец, – и мы обнялись, и оба заплакали. Его присутствие в этот момент отражало присутствие Бога, когда Он говорит нам: «Я – ваш Отец».

Суббота: день надежды

Литургия моей души почти заканчивается к этому дню. И это происходит в субботу. Это день, когда я напоминаю своей Душе о вечности. Бог – это вечная моя Жизнь.

В дневнике читаю такие строки: «Бог – это Жизнь. Через Его дар ко мне пришло обещание вечной жизни. Смерть – это всего лишь порог, за которым начнется нечто невыразимо яркое и чудесное. Неустанная работа вечности будет выражаться в познании бездонных глубин Его славы. Печаль, конфликты, надломленность, слабости – все останется в прошлом, им не будет места в воспоминаниях. На повестку дня будет вынесен только один предмет – поклонение. И мы увидим Его во всей Его славе, познаем Его сущность. ЭТО ДЕНЬ НАДЕЖДЫ».

«И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их; и отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое» (Отк. 21:3–5).

Жена моего соседа умирала от рака. Я находился в больнице вместе с ним, и мы уже ждали наступления конца. Это был очень тяжелый момент, потому что она металась по кровати в полубессознательном состоянии. Не помогали уже никакие лекарства, бесполезно было какое-либо лечение, ничто не приносило ей ни малейшего облегчения. Было ясно, что врачи и медсестры исчерпали все возможные и невозможные средства, чтобы помочь ей в ее смертный час. Для них это был тоже очень трудный момент, потому что за время болезни все они полюбили ее. Их профессиональное спокойствие пошатнулось из-за эмоциональной привязанности.

Мне не позволено делать такие вещи, но я почувствовал себя обязанным попросить разрешения приблизиться к ней. Было ясно, что они разрешат сейчас все, даже пастора, лишь бы кто-нибудь смог хоть что-то сделать для нее, как-то облегчить ее кончину.

Я положил обе руки на ее тонкие плечи, изнуренные опустошительными и страшными муками, и осторожно прижал ее спину к подушке.

– Дж., – сказал я, – это пастор Мак. Послушай меня! Ты слушаешь меня? Ты слышишь меня?

Она посмотрела на меня глазами, полными слез, почти в панике:

– Да, пастор Мак, я вас слышу.

– Дж., – продолжал я, – я кое-что хочу сказать тебе и, пожалуйста, послушай меня очень, очень внимательно. Не шевелись, не говори, а просто слушай! Хорошо?

– Да, пастор Мак, – прошептала она. – Я слушаю.

И тогда я постарался из глубины моей души найти для нее самые простые, самые знакомые слова из Библии. Слова, над которыми я теперь размышляю каждый четверг, когда думаю о Боге, Который всегда с нами. И я сказал:

– Бог – мой Пастух… Он знает все мои нужды… Он расстилает передо мной зеленые пастбища… Он ведет меня к спокойным водам, Он оживляет мою душу… Он ведет меня по тропе праведности ради святого имени Своего… И даже если (и здесь я сделал паузу и повторил несколько раз эту фразу)… и даже если… и даже если… я иду по долине Смерти… я не боюсь… у меня нет страха… Господь – мой Пастух… У меня есть все, что мне нужно… Ты слышишь меня, Дж.? Я ничего не боюсь… потому что Он всегда со мной. Дж., мы знаем друг друга уже много лет, и мы говорили о том часе, когда один из нас может уйти к Христу. Ты уходишь первой, Дж. Он – чудесный Пастух, и Он готов хорошо о тебе позаботиться. Ты слышишь меня, Дж.? Он готов позаботится о тебе.

Я почувствовал, как волнение, страхи и паническая энергия покидают ее. Ее глаза смягчились, она расслабилась. И я услышал, как она, повернувшись к мужу и назвав его по имени, спокойным голосом сказала:

– Спасибо за то, что ты был так добр ко мне, спасибо за твою любовь. Ты всегда был хорошим мужем, и я люблю тебя.

И затем она посмотрела на свою дочь:

– Мама любит тебя, моя самая дорогая девочка. Будь сильной и позаботься о папе.

И затем она сказала всему медицинскому персоналу, который стоял рядом:

– Спасибо вам всем, что так хорошо заботились обо мне; спасибо за все, что вы сделали для меня. Я вас всех люблю.

Почти мгновенно после этих слов Дж. закрыла глаза и уснула. Несколько минут спустя она лицом к лицу встретила Пастуха, перейдя порог смерти, и впервые поняла все значение вечной жизни.

И наверное поэтому мы все любим петь:

 
И когда мы проживем там даже тысячу лет,
Ярких, как солнечный свет,
У нас останется ничуть не меньше времени,
Чтобы петь хвалу Богу.
 

Я люблю думать о Боге воскрешающем, о Боге, Который обещает вечную жизнь. Думать о небесах, о той восхитительной работе, которая там происходит, о прославлении Бога. Мне нравится думать, что там я снова встречусь со своим дедушкой Томасом, буду говорить с библейскими героями Даниилом и Варнавой. Я хочу встретить очень многих, например, Прискиллу и Акилу; Поликарпа, который говорил своим преследователям, что готов противостоять всему миру; Августина, который был таким открытым и честным в своей борьбе с грехом и который был таким милостивым ко всем. Как хорошо было бы поговорить со св. Франциском, Мари Слессор, мужественной миссионеркой из Калабара, с Сэмьюэлем Логаном Бренглем из Армии спасения, с Этель Уотерс, дивной исполнительницей евангелических песен. И это только начало.

Вот так проходит мое субботнее утро. В раздумьях о Боге, Дарителе вечной жизни, и о моем будущем в той жизни.

Великий английский парламентарий Уильям Суперфорель провел всю свою жизнь в борьбе со всеми возможными и невозможными экономическими структурами Британской империи из-за ненависти к рабству. Если кто-то хочет прожить свою жизнь, строя мощную подводную часть корабля своей души, лучшего примера не найти. И откуда только брались в нем силы? Он писал: «В тишине утра, еще до того как разум наш распален и изнурен суматохой дня, обязательно найдите время, которое вам так необходимо для тесного общения с Богом».

Один из его биографов, Карл Линн, замечает: «В ежедневной его борьбе именно утренние часы, которые он ни за что не хотел пропускать (несмотря на бессонные ночи и хронические болезни), а также тихие воскресные дни придавали ему силу и помогали увидеть будущее для него самого и для всего мира в целом».

Итак, богословие – не такой уж плохой предмет, не правда ли? Такая наука о Боге наполняет душу весомостью и готовит вас к безопасному плаванию на вашем мощном корабле по всем морям и океанам нашей бурной жизни. Бог благословляет жизнь тех, кто об этом думает.

Наша дочь Кристи спрашивала: «Папочка, где ты будешь?» И я отвечал: «Мы с мамой будем в гостиной, дорогая моя». И она спала спокойно.

И у меня есть причины жить в полной уверенности, потому что когда я спрашиваю: «Где будет Бог?» – у меня найдутся ответы, которые я черпаю из разных уровней своей души. Ответы всегда там, потому что неделю за неделей я аккуратно «упаковывал» правду о Боге в свою душу, глубоко под ватерлинию своего корабля.

Глава 11
Убеждения вырастают на особой почве

Бог дал ему необычайно величественный характер.

Высказывания членов Женевской конференции о Жане Кальвине

Несколько лет тому назад федеральное правительство решило выделить деньги на строительство здания под ускоритель атомных частиц в штате Техас. Те, кто планировал этот проект, утверждали, что огромный и астрономически дорогой атомный пресс превзойдет все, ныне существующие в мире. Этот проект продвинет нас на несколько шагов вперед в области открытия секретов вселенной. Подобные заявления мы нередко слышим на ученых советах, когда им требуются новые биллионы долларов на какие-то исследования.

Ускоритель частиц собирались построить под землей, и вот с благословения правительства началось строительство круглого тоннеля, который, если бы теперь был завершен, был бы равен нескольким милям в окружности.

Но недавно Конгресс пересмотрел проект из-за стоимости ускорителя частиц и строительство остановили. Все, что осталось от стройки, когда рабочие покинули площадку, – так это слегка изогнутый тоннель в пять миль длиной, достаточно вместительный, чтобы туда вошел большой грузовик. Вот вам и проблема: тоннель, ведущий в никуда. Вам больше не хочется даже и знать, сколько стоила эта часть тоннеля, которая, как предполагалось, поможет раскрыть секреты вселенной.

Возникает вопрос: имеет ли этот тоннель в никуда хоть какую-нибудь ценность? Ответ: некоторые думают, что да, имеет. В тоннеле – идеальные условия для выращивания грибов, как говорят некоторые деловые люди. А вот теперь кое-кто из нас должен серьезно задуматься: тоннель, стоимостью во многие и многие миллионы долларов, построенный для раскрытия секретов вселенной, возможно закончит свое существование в качестве фермы для выращивания грибов!

Те сорта грибов, которыми большинство из нас любят украшать салаты и прочие блюда, должны расти в специальных условиях окружающей среды: постоянно должна поддерживаться прохладная температура, место должно быть затемненным, влажность должна быть под тщательным контролем. Для этих грибов очень хорошо подходят пещеры, и они относительно дешево стоят. И, очевидно, тоннели, построенные на деньги налогоплательщиков, тоже. Предполагается, что через год-другой страна будет наводнена грибами.

Если тоннель – это идеальное место для выращивания грибов, то душа – идеальное место для взращивания вещей менее съедобных. Мы называем их убеждениями. Более современное значение этого слова – ценности.

Позвольте мне предложить такую точку зрения: идеи и мысли возникают из головы. Чувства появляются из эмоций. Но убеждения, или ценности, исходят из души. То, что производит мозг, является продуктом рационального процесса. Хорошую идею или мысль можно защищать с позиций очевидности и логики.

Чувства, с другой стороны, – это просто чувства, они показывают, как человек реагирует на какое-то событие или другого человека. Защищают мысли, но не чувства. Вы строите первое и познаете последнее.

Убеждения – это нечто иное. Они являются жизненными принципами, которые вырастают в душе нашей веры, подобно грибам в идеальных условиях тоннеля.

Когда я совершаю литургию души, о которой упоминал в предыдущей главе, практическим результатом становится формирование убеждений. То самое богословие, которое пугает многих из нас, не так уж непрактично. Оно вырабатывает действенные принципы жизни.

Если, например, Бог и в самом деле – Господь Царства (богословское убеждение), то это подразумевает, что я должен жить как слуга (нравится мне это или нет), который по совести содержит вверенное ему имущество и заботится о нем, не забывая, что должен заплатить за все, чем пользуется, и предоставить отчет. Это понятие становится убеждением, а отсюда и движущей силой всех моих ежедневных поступков и моего каждодневного выбора.

Простой библейский пример этому процессу – история, где рассказывается, как Петр и Иоанн столкнулись с религиозными лидерами Иерусалима. Когда им попытались запретить проповедовать Евангелие на улицах Иерусалима, они ответили: «…судите, справедливо ли перед Богом – слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали» (Деян. 4:19,20).

Ответ апостолов передает их убеждение. В их душах жила уверенность. Это она диктовала им их выбор, и они смело отвечали на любые нападки. Ни закон, ни сила, ни бытующее в народе мнение были не в силах их остановить. Их действиями руководило убеждение.

Убеждение и характер. Эти понятия тесно связаны между собой. Характер – это слово, которое мы употребляем для описания целостного поведения человека. Он дает нам представление о том, как мы видим наше индивидуальное каждодневное бытие через обычные, привычные для нас события. И он дает нам возможность предполагать, как человек поступит в трудной ситуации, когда общепринятые правила не срабатывают и есть только тот закон, который записан в душе человека, и именно этот закон будет диктовать, как ему поступить в том или ином случае. Но такой характер может сформироваться только благодаря убеждениям, тем принципам, в которые мы верим в глубине души.

Я прожил достаточно долго, чтобы дать кое-какую оценку и собственному характеру. Сказать, что в моем характере есть трещины, – значит сказать очень мало. Время от времени я слышу, как один человек говорит о другом: «У него недостатки в характере». Это подразумевает, что у говорящего их нет. Однако в каждом характере найдутся свои недостатки, свои трещины. Копните глубже чью-нибудь душу, разложите ее под микроскопом – и вы обязательно найдете изъяны в характере. Вы можете проделать подобный опыт и со мной и, к моему великому сожалению, вы обязательно их найдете.

Пытаясь оценить собственный характер (если кто-то может это делать с определенной долей объективности), я испытал, тем не менее, некоторые моменты, которые мне очень понравились. Так, например, я вспомнил кое-что из нашей с Гейл совместной жизни (мы поженились в ранней молодости). Заканчивая колледж, мы оказались в трудном финансовом положении и были вынуждены продать наш дом, но никак не могли найти покупателя.

В то трудное время, когда мы почти отчаялись, на нашем горизонте появилась деловая женщина, которая занималась продажей недвижимости. Женщина утверждала, что она – христианка, и выразила полную уверенность, что сможет помочь нам продать дом. С огромным чувством облегчения мы подписали все необходимые договоры. И, к нашей радости, через несколько недель она сообщила, что нашла для нас покупателя.

Но затем в договоре появились специальные пункты, написанные мелким шрифтом. В них указывалось, что мы должны осуществить вторичный залог (другими словами, дать нашим покупателем денег взаймы) и подписать несколько довольно замысловатых договоров для окончательного осуществления продажи. Мы, по своей наивности, согласились. Она убедила нас, что ничего плохого с нами не случится, и, поскольку она утверждала, что является христианкой, мы ей доверились.

Бумаги стали недействительными менее чем через два месяца. Вторичный залог выплачен не был и, что еще хуже, мы узнали, что не выплачен даже первый. Залоговая компания переложила всю ответственность на нас с Гейл и угрожала нам судом, что еще одним позорным пятном ложилось на наш кредитный список и в конечном итоге стоило нам огромной суммы денег. Денег, которых у нас не было.

Дела усугубились еще и тем, что мы узнали: семья, которая купила наш дом, распалась. Муж оставил жену с несколькими детьми, и той приходилось теперь жить на благотворительные пособия. Мы были вынуждены найти деньги, чтобы платить ежемесячную плату за дом, поскольку новые жильцы этого сделать не могли. Фактически, мы платили за семью, которая жила в нашем доме. И все это – на скудный доход студента-выпускника.

Когда мы обратились к адвокату, нам сказали, что решение этого вопроса очень простое. Выселите их! Подайте на них в суд! И вот здесь начал вырисовываться вопрос о характере. Во что мы верили? Как мы поступим в этой ситуации? Будем мстить? Действовать силой?

Наши убеждения не позволили нам предпринять таких радикальных шагов, хотя закон был на нашей стороне, а наши собственные средства – более чем скудны. Мы были молодой женатой парой двадцати с половиной лет отроду, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы взрастить в наших душах убеждение, что нельзя уничтожать других людей в самый разгар их несчастья, даже если все права на твоей стороне.

«Сколько раз брат мой будет грешить против меня, а я прощать его? Семь раз?» – так Симон Петр спрашивал Христа, думая, что достигнет предела благородства, если простит брата, согрешившего против него семь раз. Ну что же, он вел себя как обычный представитель своей эпохи, ориентированной на отмщение. «Око за око» – стояло на повестке дня. Все права были за потерпевшими.

И если Петр думал, что проявляет благородство и щедрость души, называя эту цифру, то Христос Своим ответом быстро поставил его на место: «…не говорю тебе: „до семи“, но до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18:21,22). И это разве конечная цифра?

Что делал Христос, отвечая таким образом? Он сажал убеждение в душу Симона Петра. Убеждение, которое должно было там вырасти (как наш с вами капризный гриб), пройти испытание, сформироваться в конце концов через его падение и только после этого созреть – как раз к тому дню, когда он в нем будет больше всего нуждаться.

Вот и с нами происходило то же самое. Нас пытались выселить. Но вопрос был не в том, как предъявить наши права семье, и без того опустошенной разводом и внезапной бедностью. Вопрос состоял в том, сможем мы или нет принять на себя этот тяжкий удар и найти более приемлемое и благородное решение. И мы выбрали второе.

В течение последующих месяцев все уладилось. Но я должен сказать, что уладилось ценой потери нескольких тысяч наших кровных долларов, а это было время, когда доллар стоил намного больше, чем сейчас. Несколько лет прошло, пока мы с Гейл оправились от этого удара и смогли возместить потерю, но я не помню, чтобы мы хотя бы на миг пожалели о своем решении. Этот случай укрепил убеждение в наших душах. Мы надеялись больше никогда не попадать в подобную ситуацию. Кроме того, мы поняли, что благополучие людей для нас момент более важный, чем деньги. И мы доказали, что можем жить в соответствии с нашим убеждением.

Это убеждение стало результатом нашей приверженности к богословию понедельника: Господь – наш Царь, а мы – слуги в Царстве Его. Поэтому и вести мы себя должны, как Его слуги, и ставить Его интересы превыше наших. Позвольте мне сделать паузу и добавить: не надо думать, что мы приобрели это убеждение только на отрицательных примерах. Нет. Но убеждение – это наша путеводная звезда, и когда появляется искушение воспрепятствовать ему, то мы оба об этом хорошо знаем.

Западные цивилизации сотрясаются под ударами в наши дни, потому что растет поколение, которое практически не знает, что такое убеждения. Газетные статьи, интервью по радио, общественные конференции наперебой кричат о том, что кто-то что-то должен делать, так как улицы захлестнула волна преступности, увеличивается число беременных женщин, не состоящих в браке, что детей бросают на произвол судьбы. Разговор ведется о ценностях. Где они?

Считается, что образование, правительственные программы и всякого рода медицинские учреждения призваны спасать современное общество, но до сих пор никто не может помочь этому самому обществу наложить определенные запреты или привить положительное отношение к жизни. Но ведь это как раз то, что всегда существовало и существует в религии, предполагающей праведную жизнь. А для того, кто живет по библейским законам, ничего удивительного в этом нет.

Тот, кто организует свою жизнь в соответствии с законами Библии, верит, что поведение – это прямой результат убеждений, выросших в душах. Именно душа отвечает за наш выбор и наше отношение к жизни, при котором каждый выигрывающий с помощью своей победы славит Бога. Но несколько десятилетий назад мирское общество с пренебрежением отнеслось к этой идее – и теперь мы пожинаем плоды его всевозможных программ.

Как убеждения растут в благоприятной окружающей среде души?

Мы не можем игнорировать тот факт, что прежде всего убеждения проецируются на экраны наших душ самыми важными людьми в нашей жизни. Это обычно наши отцы, матери, члены нашей возрастающей семьи, нашей духовной общины. Убеждения прячутся в историях, которые нам рассказывают в детстве, когда мы наиболее впечатлительны. Формированию убеждений помогают и принципы, которым нас обучают посредством песен и движений.

Вот в каких формах семена убеждений высаживаются непосредственно в детские души, где они начинают пускать корни в течение нескольких лет. Мое мнение, что самое лучшее время роста для них – первые семь лет. Потом все труднее и труднее контролировать этот процесс.

Некоторые могут возразить, но я не знаю лучших способов открыть душу и посеять там семена убеждений, чем при помощи музыки. Если щедрость является теперь убеждением в жизни взрослых уже детей, выросших в нашей семье, то истоки ее надо искать в далеком раннем детстве, когда их мать постоянно пела им: «Время, когда мы делим все друг с другом, – самое счастливое время в нашей жизни».

Песня эта была всегда самой любимой песней нашего счастливого дома, когда дети были маленькими. При малейшем намеке на эгоизм, Гейл тут же начинала хлопать в ладоши, с энтузиазмом напевая:

 
Время, когда мы делим все друг с другом, —
Самое счастливое время.
Мы делимся книжками, игрушками
И – какое же это счастливое время!
 

Мне не нужно искать записи этой песни, чтобы вспомнить ее слова. И моим детям тоже. Они навсегда впечатаны в их души любимым человеком, который много раз ее пел. Все мы в нашей семье можем признаться, что всегда начинаем слышать эту песню, навсегда оставшуюся в наших душах, когда уже взрослыми людьми стоим перед выбором: могу ли я быть щедрым в ситуации, которая возникла передо мной прямо сейчас?

Кажется уместным предположить, что большинство убеждений, формирующих характер, возможно, приживаются в характере человека первые пять лет. А отец, мать и другие члены семьи стараются их выращивать.

Мэтью Арнольдс в своей поэме «Часовня в Регби» отдает огромную дань уважения своему отцу. В одном месте он так говорит о нем:

 
Если когда-то на тропах жизни
Камни ранили твои стопы,
Тяжкий труд и лишения испытывали твой дух,
Ты нам никогда этого не показывал.
Для нас ты всегда останешься
Жизнерадостным, готовым всегда прийти на помощь,
Твердым духом человеком!
 

То, что ребенок видит и слышит от этих замечательных людей, станет самым первым камнем в фундаменте его убеждений и характера. И неудивительно, что Иисус предупреждает всех этих очень важных в жизни маленького человечка людей, такими словами: «Если плохо управляешь душой ребенка, то лучше пусть тебе привяжут камень на шею и бросят в море». Очевидно, Он очень сурово относился к формированию убеждений в душах детей.

Я должен позволить себе поразмышлять над таким вопросом: передаются ли убеждения по наследству? Есть ли хоть какой-то смысл в заявлении, что убеждения и характер передаются нам нашими предками? Может, они записаны в нашей ДНК? Мой личный ответ: да, я думаю, что мы несем в себе память поколений. Их боль, их страдания, их благородство и их мечты. Возможно, они являются частью истоков, которые нас формируют. Это могут быть истоки семьи, которые мы хотели бы понять, поскольку они передают нам огромную силу. Либо это могут быть такие истоки, от которых нам очень хотелось бы отказаться из-за отрицательного и порой разрушительного их влияния на нас.

Второй источник убеждений формируется из того, что мы слышим. Отсюда мы приобретаем особенности и определенные черты характера наших героев. Среди великолепных рассказчиков моего раннего детства была одна женщина, Элизабет Мак Колл, с которой я провел много драгоценных часов во время летних каникул. Прошло пятьдесят лет с тех пор, как я каждое утро опрометью сбегал с горы в ее летнюю хижину, предвкушая, что услышу еще одну историю из ее жизни о первых замечательных миссионерах, зачастую мучеников. Были у нее и другие истории. У нее был огромный запас всяких историй о детях всего мира. Рассказы о том, как маленькие герои справлялись со своими маленькими жизненными драмами, очень много сделали для моей подготовки к борьбе с собственными трудностями, если настанет их момент. Убеждения вырастали во мне, подобно семенам, посаженным глубоко в почву моей души.