Текст книги "Жизнь, благословленная Богом"

Наконец, если есть еще что-нибудь, что следовало бы включить в формулу миссии, так это нечто, связанное с преданностью человека Богу.

Преданный – это слово, которое в Ветхом Завете любили употреблять, говоря о всепоглощающем пристрастии к кому-то или к чему-то. Быть преданным – значит всеми своими помыслами устремиться к благу кого-либо или чего-либо и к поклонению тому, что вне тебя. В слове «преданность» есть обещание верности и согласия, связи, которая не будет порвана. Сказать: «Я предан Богу Библии и Его Сыну Иисусу Христу» – это не мало. Эти слова принадлежат тому, кто организовал свою жизнь по Библии и нашел в ней Бога, Который спасает кающегося человека и возвращает его к полноте жизни.

Вот чему я научился у своего друга, президента компании. Если его компании требовалось объединить людей ради достижения ее истинной цели; если Ездра, Моисей, Павел и Иисус уделяли значительное внимание тому, чтобы описать свое предназначение в краткой словесной форме, то, мне кажется, стоит это сделать.

Поэтому несколько лет назад я стал сочинять краткое, стройное описание того, чего, по моей вере, хотел бы от меня Бог, как от человека, назвавшего себя последователем Христа. Я обнаружил, что задача эта не простая. Потребовалось много месяцев, прежде чем я смог поделиться этим со своей женой, Гейл. И я обнаружил, что чем больше углубляюсь в эту работу, исследуя склонности своей души, тем больше приходится возвращаться назад и улучшать описание. И вот наконец я создал то, что отражало мой разговор с Богом, происходящий в самой глубине моей души.

Ежегодно я пересматриваю и уточняю свою миссию. Сейчас она выглядит так: «Миссия моей жизни заключается в том, чтобы посвятить себя Творцу и Его целям и быть верным последователем Иисуса Христа, Его Сына.

Моя дополнительная миссия – вносить порядок в свой внутренний мир, так чтобы убеждения и действия моей жизни коренились в моей душе, а не в окружающем меня внешнем мире. И, наконец, моя миссия – служить людям во имя Иисуса, будучи творящим (сеющим) человеком, который способствует зарождению надежды, мудрости, смелости, единения, служения и духовности.:Эта миссия может быть достигнута…»

• ПОСРЕДСТВОМ ЕДИНЕНИЯ С БОГОМ через богослужение, прославление и любопытство, а также через жизнь в согласии с Его волей и через серьезное стремление к личной святости и строительству Царства (Пс. 1:1,2; 9:1,2; 19:1,14).

• СЛЕДУЯ ИИСУСУ И ПОЧИТАЯ ЕГО в формировании своих ценностей, предпочтений, способностей, действий. Побуждая себя стать человеком, имеющим свойства и мудрость Христа.

• ПРИЗЫВАЯ ДУХ БОЖИЙ дать мне сил сделать так, чтобы все, с кем я общаюсь, испытали воздействие реальности и освобождающей силы Царства Божьего.

• ТЩАТЕЛЬНО ПРИСЛУШИВАЯСЬ к глубинам своей личности, распознавая бессловесные послания творения, усваивая уроки и вопросы истории, переданные мне «отцами» и всеми теми, кто несет свидетельство своего стремления к Богу.

• ОРГАНИЗОВАВ СВОЮ ЖИЗНЬ И РАСПРЕДЕЛИВ В НЕЙ РОЛИ в соответствии с библейскими воззрениями.

«И ты, Соломон, сын мой, знай Бога отца твоего, и служи Ему от всего сердца и от всей души, ибо ГОСПОДЬ испытует все сердца и знает все движения мыслей. Если будешь искать Его, то найдешь Его; а если оставишь Его, Он оставит тебя навсегда» (1 Пар. 28:9).

В начале каждого дня я перечитываю формулу своей миссии и прошу Бога о благодати и силе для ее осуществления. Слова возвышенны, идеалы – практически за пределами реальности, но для миссии это хорошо. Это вдохновляет и помогает вам осознать, куда вы идете.

Жизнь по велению души требует чего-то подобного. Можно составить множество описаний миссий, идущих от ума, который рассчитывает увеличить богатство, усилить власть, обрести знатность.

Но тут и там появляются миссии, согласующиеся с тем, что происходит под ватерлинией – на уровне души. И миссия должна быть сконцентрирована на одном вопросе: «Как прожить жизнь, которую благословляет Бог?»

Глава 9
Прекрасная душа

И он учил меня… что человек, который дойдет до конца этой главы, – это тот, чей пристальный взор устремлен на Бога, чья радость – быть близким Ему и чье сердце чисто в своей преданности воле Его.

Джордж Янг, ученик Джорджа Ханта, миссионера

«У него прекрасная душа», – услышал я, как один человек отзывается о другом. И задумался. Что же заставляет нас использовать эти термины для описания того, что не видимо нашему взору?

Ясно, что слово прекрасный используется здесь совсем в другом контексте. Это абсолютно не то значение этого слова, которое мы употребили бы, описывая физически привлекательного человека. И это далеко не то, что мы имеем в виду, когда говорим о предмете, пейзаже или песне. Однако мы не возражаем говорящему, когда тот пытается таким образом выразить свое мнение, поскольку знаем, что речь идет о самом прекрасном качестве человека. Мы даже можем предположить, что нам рассказывают о святом.

Позвольте мне высказать очевидное: обладание прекрасной душой не имеет ничего общего с тем, где человек живет или работает. Не имеет ничего общего с его семьей, расой, полом, физической привлекательностью, достижениями, возрастом, национальностью или интеллектом. Очень интересно! Поскольку вышеперечисленные категории являются в подавляющем большинстве своем именно теми качествами, которые мы используем для описания людей и их оценки.

Естественно также подумать, что прекрасные души – это то, чем обладают старые люди (и в этом предположении есть, конечно, смысл). Молодые люди в большинстве своем лишены этого дара. Однако я знаю некоторые исключения.

Иногда прекрасными душами наделены дети. Мои внуки, например. Конечно же и внуки других людей, без всякого сомнения.

И правда, в душе ребенка есть такая красота! Именно поэтому Христос тянулся к детям, а они тянулись к Нему; и поэтому Он говорил, что Царство Божье не будет открыто для тех, кто не обладает душой и искренностью ребенка.

У детей невинные души. Они открыты, честны, доверчивы. Дети верят. В них нет цинизма, они очень редко подавлены и унылы, они не честолюбивы до умопомрачения, до той степени, когда начинается разрушительное соперничество. Поэтому если кто-то захочет увидеть пример прекрасной души, изучение детей может стать для начала очень неплохим выбором.

Когда я мысленно представляю себе людей, души которых, по-моему, прекрасны, то один молодой мужчина стоит в самом начале моего списка. Если души детей чудесны своей невинностью, то душа человека, о котором я говорю, стала прекрасной, как мне кажется, очистившись через страдания.

Я думаю сейчас о чернокожем жителе Южной Африки, высокопоставленном чиновнике, занимающем пост в Африканском национальном конгрессе. Я встречал его только раз в жизни, но встреча была достаточно продолжительной и настолько волнующей, что я никогда ее не забуду.

Наш разговор длился около двух часов. Сначала мы разговорились о политических реалиях (и не только в Южной Африке, но и во всей Африке в целом). На меня произвело большое впечатление его умение увидеть и описать в широких всеохватывающих терминах историю нашего столетия. Он четко видел путь, по которому движутся нации, гонимые политическим ветром перемен.

Когда мой знакомый перешел к разговору о своих соотечественниках и их борьбе против апартеида, я снова был удивлен и тронут его глубоким пониманием существующих проблем. Он хорошо осознавал, что будет стоить народам осуществление кардинального поворота и ухода с того пути, по которому расы шли и развивались последнее столетие. Его слова были наполнены грустью, решительностью, оптимизмом и праведным гневом.

Когда мы начали разговор о том, каким может быть будущее, я уже знал, что слушаю человека, который без колебания готов, если понадобится, положить жизнь ради достижения равенства и справедливости в Южной Африке. В конце разговора, когда мы затронули тему его веры как последователя Христа, я ощутил в нем глубину и нежность, услышал жалость и прощение, почувствовал сострадание и настойчивость. И я нисколько не преувеличиваю, что был изумлен. Я не помню, чтобы когда-либо встречал в своей жизни подобного человека.

Наступил момент, когда наш разговор достиг естественной паузы, и я спросил: «Где вы получили образование?»

Откровенно говоря, я думал, что услышу о знаменитых университетах Гарварда, Оксфорда или Сорбонны. Возможно, услышу о его университетских достижениях, например, что он – доктор философии или магистр искусств, или о других ученых степенях и его принадлежности к мировым резервуарам научной мысли. Вместо этого он улыбнулся и спокойно, едва слышно, ответил: «Я учился на острове Роббин в Исландии».

Я подчеркиваю спокойствие его ответа. В его речи не было ни хвастовства, ни триумфа. Он просто как бы положил его передо мной во время нашего разговора, отвечая на мой вопрос. У меня сложилось впечатление, что если бы я не спросил, он никогда добровольно не выдал бы мне этой информации.

Остров Роббин был тюрьмой, расположенной в открытом море (такой же, как и тюрьма Алькатрац). Туда ссылались южноафриканские лидеры оппозиции, боровшейся с правительством Южной Африки, которое проводило политику апартеида и состояло, главным образом, из людей с белой кожей. Таким образом, белое правительство в течение многих лет пыталось подавить всех неугодных борцов против расовой дискриминации. Нельсон Мандела был самым знаменитым узником острова Роббин.

– Вы были вместе с Нельсоном Манделой? – спросил я, стараясь скрыть потрясение.

– Пять лет. Он был в соседней камере.

– Простите мое любопытство, – сказал я. – Но не могли бы вы в нескольких словах рассказать мне о пережитом?

– Пожалуйста, – и он снова улыбнулся. – Раз в несколько лет правительство имело обыкновение выслеживать и сажать в тюрьму молодых чернокожих лидеров. Они старались вымести их с глаз долой, как ненужный мусор, и выбросить на остров Роббин. Но нам эта стратегия приносила только пользу. Потому что именно там мы получали наше образование. От Манделы и других.

Я должен был задать еще несколько вопросов, и первый из них был очень простым:

– Что же вам больше всего запомнилось о тех днях?

– Что запомнил больше всего? Как учился прощать. Видите ли, все мы, попавшие на остров Роббин, оказались там прямо со школьной скамьи. Мы были озлобленным поколением. Каждый из нас был готов убить любого белого человека. В тюрьме мы потеряли свои имена. Для охранников мы были просто номерами. И они все время держали нас под прицелом. Каждое утро мы направлялись через тюремные ворота в каменоломню, а вечером шли назад. Дни всегда принадлежали охранникам.

Но ночью все было по-другому. Ночи были нашими. Весь вечер те, кто был молод, сидели рядом со старшими. И они учили нас своей истории, учили нас языку племен, они поверяли нам свои мечты, мечты черных людей в Южной Африке. Но самое важное, Мандела учил, что мы никогда ничего не добьемся в жизни, если будем ненавидеть своих врагов. Вы можете ненавидеть их поступки, все зло, которое за ними кроется, можете ненавидеть их политику, которая привела вас в тюрьму. Но никогда не должны ненавидеть человека. Это уносит ваши силы.

– И вы перестали ненавидеть? – спросил я.

– Не сразу. Почти пять лет я пытался простить… пять лет школы со стариками. Но когда я все же простил, то стал другим человеком. Я понял, что простил, в тот самый момент, когда пошел на собрание общины в пятницу и попросил охранника положить свое оружие на пол и принять причастие вместе со мной. Вот и ответ на ваш вопрос. Там я и получил образование.

Выйдя из его кабинета, я не стал искать удобств в транспорте, а предпочел идти пешком к месту следующей встречи. Я знал, что мне нужно подумать об услышанном. И вдруг понял, что громко говорю сам с собой: «Хотел бы я стать таким человеком! Вот бы научиться такой же сосредоточенности, милосердию, такому же спокойствию в сердце».

Мне так захотелось посоревноваться с этим человеком, который был на пятнадцать лет моложе меня!

И вдруг меня осенило. То, что вызывало во мне такое мощное чувство зависти, пришло с острова Роббин. Чтобы стать таким, как он, мне надо было по меньшей мере лет пять, а может быть и намного дольше, провести на острове Роббин. Приобрести его качества можно было только ценой пяти лет тяжкого труда, унижений (когда ты не человек, а номер!), ценой жизни под прицелом. Нужно быть долгое время отрезанным от всего мира. Тогда, возможно, я выработал бы такой же характер и приобрел бы ту красоту души, которую увидел в нем. Ибо когда у человека нет никакой поддержки, душа приходит в движение и начинает становиться тем, чем она и должна быть – местом обители Бога, местом, где находят приют жизнерадостность и милость.

Апостол Павел, который знал, что такое страдание, писал: «И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда» (Рим. 5:3,4). То, что я увидел в этом человеке, также было выстрадано и впоследствии описано Павлом.

В этой связи я не могу не припомнить о разговоре, который незадолго до этого произошел у меня с другим чернокожим африканцем, пастором моего возраста. Он пришел в ответ на мое приглашение в конце проповеди: «Приходите, – сказал я, – если вам нужно помолиться за духовное обновление и силу». И он пришел, обнял меня и зарыдал.

Успокоившись, он сказал: «Я так зол. Я ненавижу белых вот уже тридцать пять лет. Мое сердце забито горечью. Из-за этого я не люблю жену, как должно, и не могу быть хорошим проповедником. Я даже не могу вознести искреннюю молитву Богу. Я должен обрести свободу».

Когда мы смогли продолжить разговор, он рассказал мне, что с ним произошло, когда ему было шестнадцать лет. Он и его родители остановились на заправочной станции в маленьком южно-африканском городке. Парнишка отправился на поиски туалета, и когда нашел его, то не обнаружил на двери ни одного знака, запрещающего вход чернокожим. И он вошел. Но несколькими секундами позже в туалет вошел белый и тут же спросил:

– А ты что здесь делаешь?

– Я сказал ему, что здесь написано «Для мужчин», а больше ничего не сказано.

Пастор начал рыдать, тело его сотрясалось, в то время как он медленно, с расстановкой продолжал:

– Белый схватил меня и выбросил из туалета, не дав мне даже оправиться. И, выталкивая меня, он кричал: «Ты – не мужчина, ты – животное!» После этого я стал совсем другим человеком. Всю свою жизнь я слышу эти слова.

В сущности, тридцать пять лет душа этого человека не знала никакого роста. Вместо безграничного жилища, где славят Господа, его душа превратилась в тесное, кишащее крысами помещение, где совсем нет света (не очень-то приятная обитель для Господа).

Мы должны, не покладая рук, трудиться над совершенствованием своей души. Этот труд подразумевает постоянное ее очищение, восстановление всех ее качеств.

Нельзя игнорировать тот факт, что одним из первых слов, которые обратил к народу Иисус Христос, приступая к Своему учению и покоряя сердца Своих будущих учеников и последователей, было слово покаяние. Это слово, которое постоянно ассоциируется с возрождением и обновлением, является одним из важнейших в Библии.

Вместе с покаянием открываются души и пересматривается все, что там находится. Это не слишком приятный опыт для большинства из нас. Подобно тому как открываются двери в глубокое подвальное помещение, в котором разрешено высыпать и накапливать мусор, открытие души может обнажить кое-что чрезвычайно неприятное. Неудивительно, что многие из нас считают, что гораздо удобнее держать душу под замком и подальше спрятать ключик.

Покаяться – это значит признать, что мы вращаемся среди мусора и постоянно оказываемся в неприятных ситуациях, а затем начать искать что-то новое, чистое. Покаяться – это значит отвернуться от старых привычек и мнений и приобрести новые. И еще: покаяние предполагает смиренное поведение перед Господом Богом, спокойное, небунтарское расположение духа, произнесение молитв словами наших старых духовных учителей: «Смилуйся надо мной, Господи, ибо грешен я!»

Я пришел к мнению, что душа похожа на огромный архив, большую библиотеку, где собраны прошлые события и мнения. В этом архиве находятся корни всех наших побуждений и мыслей, которые должны быть вынесены на яркий дневной свет, тщательно проанализированы на предмет того, пригодны ли они для нас, обладают ли здравым смыслом. И эта ревизия архива души, возможно, вызовет немало вопросов. Трудных, порой неприятных вопросов, которые не пощадят нас и нашу жизнь.

Когда-то старый духовный наставник Майстер Эккехарт написал: «Жизнь души связана скорее с вычитанием, чем с прибавлением». Вопросы, которые мы себе задаем, приводят к вычитанию.

Чтобы проучить Каина, одного из двух сыновей библейской семьи, чтобы дать ему осознать темные стороны его души, Господь спросил его: «…почему ты огорчился? и от чего поникло лице твое?» (Быт. 4:6).

Бог спрашивал подавленного и разочарованного пророка Илию, удалившегося в пустыню: «…что ты здесь, Илия?» (3 Цар. 19:9). В саду Иисус обращался к Иуде: «…друг, для чего ты пришел?» (Мф. 26:50). Он вопрошал Петра, сидящего у тлеющих угольков: «Симон Ионин! любишь ли ты меня больше, нежели они?» (Ин. 21:15). И Савла из Тарса на Дамасской дороге: «Савл, Савл! что ты гонишь Меня?» (Деян. 9:4). Вопросы для размышления предназначены не для ума, а для души. Как будто бы нам говорят: «Посмотри на себя, посмотри вглубь себя. Хотя бы раз в жизни спустись ниже ватерлинии своего корабля, исследуй душу свою! Посмотри, что там есть и что приводит в движение твои помыслы и поступки?» Вопросы… Трудные, тяжкие вопросы, которых нельзя избежать в Божественном присутствии, от которых нельзя отмахнуться, придумав какую-нибудь версию ответа к пятой поправке американской Конституции.

Я открыл для себя пять вопросов, которые помогают мне, когда я рискую спуститься ниже ватерлинии, в архив своей души. Это такие вопросы, которые, как я иногда воображаю себе, задавал бы Иисус Христос в личном разговоре с людьми, подобными мне.

1. Кого я на самом деле стараюсь порадовать, кому доставить удовольствие?

Это первый из вопросов. И он сосредоточен на том, чье положительное мнение о себе мы изо всех сил стараемся завоевать и поддерживать.

Мы пришли в этот мир, чтобы радовать Господа. Душа никогда не бывает более действенна, чем в те моменты, когда она целиком поглощена тем, чтобы доставить радость Богу: «Благослови, душа моя, Господа, и вся внутренность моя – святое имя Его. Благослови, душа моя, Господа, и не забывай всех благодеяний Его» (Пс. 102:1,2).

Такова душа, находящаяся все время в движении в попытках доставить радость Создателю. Но зло, которое лежит на дне души, зачастую заставляет человеческое существо опускать глаза и нацеливаться на другое одобрение. Мы начинает тратить неимоверные усилия, чтобы заслужить благосклонность суррогатных божков. Устроители концертов и работники сцены ищут аплодисментов публики, трудоголик ищет похвалы отца, не привившего ему чувства правильной самооценки, атлет борется за золотую медаль или за более высокооплачиваемый контракт.

Большинство из нас не принадлежат к этой категории людей, но все мы склонны в той или иной степени гнаться за подобного рода одобрениями. Мы обязательно хотим знать, что существует некто, кому мы доставляем удовольствие, кто поставит на нас так называемый «знак качества», ведь мы такие хорошие и столького добились.

Откровенно говоря, все это не что иное, как отголосок далекого эха, источником которого является величайшее одобрение, которого душа ждет от Господа Бога нашего. А когда душе отказано в этих поисках, когда она не произносит слов: «Вечно славь Бога, о душа моя!», тогда она сдается и ищет иных путей, стараясь доставить удовольствие другим частям бренного тела человеческого. Результат обычно не делает человека счастливым.

Когда у меня появляется возможность выступать перед мужской аудиторией, я часто говорю о необходимости радовать кого-то, потому что для мужчины это очень важно. Я повторяю перед ними слова Бога Отца к Богу Сыну, к Иисусу: «И глас был с небес: Ты Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мк. 1:11). И далее Иисус слышал слова Своего Отца: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный; Его слушайте» (Лк. 9:35).

Эти же слова были сказаны не только Христу, но и трем Его ученикам – Петру, Иакову и Иоанну.

Когда я рассказываю об этих заповедях, пришедших от Отца к Сыну, я говорю мужчинам: «Есть ли кто-нибудь в этой аудитории, кто дал бы на отсечение свою правую руку, чтобы услышать слова Отца, обращенные к нему: „Ты – Мой сын. Я люблю тебя. Я доволен тобой“, и различить слова, обращенные к другим: „Мой сын знает, что говорит. Слушайте его“». Аудитория, которой я говорю об этом, всегда напряженно молчит, некоторые кивают головой, у некоторых загораются глаза. Многие из нас, мужчин, знают, что такое идти по жизни, никогда не чувствуя одобрения своих отцов, матерей, наставников или других очень много значащих для нас людей.

Душа, которая живет, чтобы доставить большее удовольствие другим, нежели Богу, – это душа очень маленькая и незрелая. Я не говорю, что мы не должны радовать других, но уровень, предназначенный для них, должен быть вторичным, как результат первого, Божественного.

2. Какие нужды я пытаюсь удовлетворить? Что за беспокойные чувства я лелею и взращиваю? И какие чувства я коплю в себе?

Эти вопросы идут под вторым номером в перечне, который необходимо взять с собой в путешествие ниже ватерлинии.

Огромное количество книг на эту тему пишется каждый год. Целая индустрия возродилась к жизни за последние годы, процветая за счет этих книг, призванных помочь людям лицом к лицу встретить подводные рифы нужды, страха, незащищенности. Кроме того, люди платят огромные деньги, чтобы нанести еженедельный (а порой и два раза в неделю) визит к психоаналитику в надежде получить помощь в исследовании глубоких подвалов, самых нижних слоев своей жизни. То здесь, то там мы слышим о хороших результатах такого рода деятельности. Но я более чем уверен, что хороших результатов не больше, а может и намного меньше, чем плохих.

Индустрия такого рода возродила и тему преследования. Все, что внутри меня, – это результат чьей-то несправедливости по отношению ко мне. И отсюда родилась попытка создания различных групп, призванных поддержать и вылечить человека. На самом деле идея может и неплохая, но не такая уж и хорошая, раз она передает людям понятие, что мы будем в здравии и безопасности, если сможем сложить все наши проблемы к ногам других: обвинить их, выпустить на них пар нашего гнева, подать на них в суд. Затем, по логике вещей, можно предположить, что те, другие, кто бы они ни были, должны, в свою очередь, винить еще кого-то. Это напоминает эстафету наоборот: мы ищем, кому бы передать эстафетную палочку вины и ответственности, – кому-то невидимому, находящемуся далеко позади нас.

Достаточное количество книг и лекций на эту тему помогли нам исследовать, до какой степени можно допускать переложение вины с одного человека на другого и где же этому предел. И все же это не панацея! Возможно, нужно подумать об альтернативном варианте, а именно: простить нарушителя нашего покоя и вернуться к себе самому, отвергнув все те клише, которые заставляют человека стать зависимым от всякого рода нужд.

Душа, как пружина, распрямляется в процессе возрождения, когда человек вслух говорит о своих нуждах и опасениях, признает свою незащищенность, открывает свои чувства, даже если это такие чувства, как отвращение, страх или гнев. А затем он объявляет во имя мощной силы Христа, что настало время разорвать эти цепи, освободиться от них. И это помогает изменить поведение и приобрести новые убеждения. Пусть первый шаг будет пробным, болезненным и рискованным, но надо объявить: «Отныне я пойду новым путем, который дал нам Иисус».

Я предлагаю вам испытать этот незнакомый элемент стойкости, не направленный на других. Давайте начнем с упрека самому себе и скажем: «Хватит! Я больше не позволю себе превращаться в инвалида, зависящего от всех тех ужасных событий, которые хранятся в архивах моей души. Это – история прошлого, от которой не должна и не будет зависеть история моего будущего».

Сэмьюэл Логан Бренгль был замечательным евангелическим священником своего времени. Он носил форму Армии спасения. У него была прекрасная душа. И одной из причин этого была строгая самодисциплина, которую он практиковал под ватерлинией своей души. Он не позволял никаким чувствам или волнениям связывать его по рукам и ногам на долгое время, хотя почти всю свою жизнь боролся со склонностью к депрессии, вызванной травмой, когда бездомный бродяга ударил его кирпичом по голове.

Его биограф отмечал молитву, записанную в его дневнике: «Храни меня, Господи, от умственной и духовной тупости. Помоги мне сохранить и приумножить физические, умственные и духовные силы; сделай меня Твоим слугой, который безропотно берет свой крест и идет за Тобой. Дай мне успех в моей работе, но спрячь от меня гордыню. Спаси меня от самодовольства, которым так часто сопровождаются успех и процветание. Спаси меня от лени и сосредоточенности на себе самом, когда упадок сил и нездоровье настигнут меня».

Биограф Бренгла, комментируя молитву, пишет: «Таким образом, молясь ежедневно и ежечасно, он поддерживал в себе духовный пыл и сосредоточенность, даже когда превратился в дряхлого старика».

Пример такого мышления мы находим и у Иосифа из Египта. Подавляемый своим отцом, отвергнутый и презираемый братьями, лишенный человеческого обличья, превращенный в раба, несправедливо обвиненный в изнасиловании и посаженный за это в тюрьму, забытый всеми, кому он служил верой и правдой, Иосиф мог бы тысячу раз скатиться в пропасть физической немощи, стать бесполезным и умереть.

Если кто и имел право завести себе каталог несбывшихся надежд, сильной незащищенности, чувства отвращения и гнева, так это Иосиф. Но что же заставило его отвергнуть свое полное право копаться в скандалах своего личного архива?

Библия не предлагает философского анализа. Она, однако, обнажает кое-что из будущего этого человека. Вот он стоит лицом к лицу со своими братьями в тот момент, когда сбываются его мечты. Они склонились перед ним, рыдая от страха, что лишатся жизни за свои проступки в прошлом. Тогда у них была власть. Теперь власть у него в руках.

Но вот Иосиф говорит из глубины души, далеко из глубин, находящихся под ватерлинией его жизненного корабля: «…не бойтесь; ибо я боюсь Бога. Вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей. Итак не бойтесь. Я буду питать вас и детей ваших. И успокоил их, и говорил по сердцу их» (Быт. 50:19–21).

Текст Святого Писания подводит под всем этим черту: «И успокоил их, и говорил по сердцу их» (Быт. 50:21).

Века спустя Сам Христос, принимая муки на кресте, будет смотреть вниз на злобную толпу и говорить: «Отец, прости их, ибо не ведают, что творят».

В наше время нашлись бы такие советчики, которые сказали бы Иисусу и Иосифу: «Вы сохранили бы здоровье, если бы кричали, наказывали своих врагов или излили бы свой праведный гнев на ваших мучителей». Но Библия предлагает другое (не такое дорогое, между прочим) – разжать мертвую хватку чувств и волнений через прощение и милость.

Не сделать этого – значит потерять с трудом приобретенный груз, который так необходим нам ниже нашей ватерлинии. В шекспировском «Ричарде III» главный герой необычайно безобразен. Зло своих действий он оправдывает своим несчастьем:

 
Меня, кого жестоко так
Обезобразила обманщица-природа,
Я изуродован, несовершенен,
И послан в этот мир до срока,
Едва ль наполовину сотворен,
Хром, старомоден,
Обезображен так, что даже
Собаки лают на меня,
Случись остановиться перед ними…
И что ж? Мне даже время ненавистно,
И потому, что не могу любить я
И наслаждаться светлыми, изысканными днями,
Намерен стать злодеем я,
Возненавидеть леность их и красоту (курсив автора).
 

Это слова человека, лишенного управления своим кораблем в бурном море. Может показаться, что у него вообще никогда не было души.

3. С кем и с чем я соревнуюсь?

Душа не может оставаться здоровой, когда один человек начинает сравнивать себя с другим. Душа каждый раз понемногу умирает, если она вовлечена в образ жизни, который предлагает ей соревнование. Она уступает разрушительным силам соперничества, зависти и ревности.

Оскар Уайльд написал поучительный рассказ: «Однажды Вельзевул пересекал Ливийскую пустыню, и в одном месте встретил нескольких дьяволят, которые мучили святого отшельника. Святой человек с легкостью отказывался от всех их соблазнительных предложений. Дьявол понаблюдал за их напрасными попытками, затем вышел вперед и преподал им урок.

– То, что вы делаете, слишком грубо, – сказал он. – Разрешите-ка мне поговорить с этим святым человеком несколько секунд.

И с этими словами он шепнул человеку на ухо:

– Твоего брата только что произвели в епископы Александрии.

Гримаса злобной зависти тотчас же исказила до этого безмятежные черты отшельника.

– Ну, вот и все, – сказал Вельзевул ученикам, – это как раз то, что я порекомендовал бы вам впредь».

В своей жизни я не знал ни одного человека, с которым мне хотелось бы поменяться местами. Но это вовсе не значит, что меня время от времени не обуревали желания посоревноваться; обогнать других; выглядеть лучше остальных; может, иногда даже казаться более добродетельным, божественным (если возможно помыслить о таком уродливом соблазне). И каждый раз, как только я позволял таким мыслям пустить корни в моей душе, я рано или поздно получал наказание. И это продолжалось до тех пор, пока я не понял, что не нужно малых или больших соревнований, чтобы добиться чьего-либо внимания или награды. Их не должно быть вообще.

Читая знаменитое классическое произведение А. Б. Брюса «Воспитание двенадцати», я обнаружил в авторе непревзойденного знатока человеческого поведения. Брюс ссылается на Альцибиадеса, претендующего на звание греческого философа, который в молодые годы был учеником Сократа, но потом отвернулся от него и даже предал свой родной город врагам. О Сократе Альцибиадес сказал однажды так:

«Только к одному этому человеку я испытываю такое, во что никто, знающий меня, никогда бы не поверил. Это не назовешь чувством стыда. Просто я осознаю, что не могу ему противоречить, не могу отклонить его приказаний; когда же я ухожу от него, меня обуревает желание быть знаменитым, поэтому я начинаю избегать его. Но когда вижу вновь, мне становится стыдно за свои желания. Я часто думаю, что был бы рад, если бы его вообще не было среди живых, и все же знаю, что если бы такое произошло, я страдал бы еще сильнее».