Текст книги "Британия"

За окном раздался треск, и языки пламени озарили купе. Еще несколько таких же взрывов послышалось неподалеку.

– Так, а вот это уже серьезно, – сказал полковник и выбежал в коридор.

В тех местах, куда попали бутылки с зажигательной смесью, огонь словно прилип к броне. Пламя вязкими ручейками стекало вниз, и краска под ним пузырилась. Купе начало затягивать дымом. В этот момент что-то наверху басовито ухнуло, и один из ближайших домов взорвался.

– Это пушка? – спросил Юэн, посмотрев вверх.

Кейтлин закашлялась от едкого дыма.

– Надо выбираться отсюда!

Перестрелка не утихала, и со стороны города доносились полные ненависти вопли и боевой клич. Юэн закинул за плечо свой рюкзак, а второй бросил Кейтлин.

Выскочив из вагона в середине состава, они оказались посреди полного хаоса. Поезд с обоих боков окутывали клубы черного дыма, сквозь которые пробивались языки пламени. Столбы дыма поднимались и с насыпи: там горели кучи резиновых шин, подожженные дикарями. Со всех сторон доносился непрестанный злобный вой: как будто стоглавое чудовище вопило во все глотки от ненависти к этому миру.

Между руинами мелькали быстрые тени, в дыму похожие на чертей из преисподней. Солдаты стреляли по ним с крыш, и, хотя чаще промахивались, чем попадали, иногда пуля все же достигала цели. Тогда грозный черт падал на камни, бился в агонии и затихал, превращаясь в жалкую скрюченную фигуру в оборванных тряпках.

Руины тоже огрызались огнем: пули то и дело отскакивали от бронированных стен. На глазах у Юэна один солдат на крыше поник головой и завалился набок.

Впереди, поперек путей, стояла огромная фура с проколотыми и подожженными шинами, нагруженная доверху бетонными глыбами и кирпичом. Юэн заметил, что щебень под днищем был покрыт той же темной жидкостью, что продолжала гореть на стенах поезда.

Мейзерс стоял у кабины и при помощи солдата пытался выломать дверь. В этот момент пламя от шин доползло до темных пятен, и с глухим хлопком, от которого тут же стих вой над городом, из кузова фуры вырвался огромный огненный шар, разбрасывая во все стороны языки пламени.

Полковник успел нырнуть в кабину, а солдат замешкался и моментально превратился в живой факел. Он метался по рельсам, пока не рухнул от непереносимой боли и не затих.

Из руин снова заголосили – сначала робко, отдельными выкриками, потом все тем же дружным воем – и тут, словно огненный шар был им сигналом, на рельсы высыпали толпы людей в рваном тряпье. Многие держали в руках какое-то пещерное оружие – копья, ножи, ржавые ружья. Мелькали впалые щеки, тощие ноги, глаза, горящие отчаянным голодом. Но больше, чем внешность этих людей, ужасали ожерелья из человеческих костей и зубов, украшавшие самых отъевшихся.

Сверху заухал тяжелый пулемет, и первые ряды атакующих рухнули, скошенные очередью. Толпа дрогнула, но тут же с удвоенной яростью рванула вперед.

– Живо наверх! – заорал Юэн и буквально забросил Кейтлин на лестницу, ведущую на укрепленную крышу вагона.

– А как же ты? – закричала девушка.

Юэн бросил ей свой автомат:

– Держи. Он бьет дальше, чем твой. Прикрывай меня и не поранься!

Он кинулся туда, где, отрезанный толпой дикарей от своих подчиненных, сидел в кабине фуры полковник. Кейтлин бежала за ним по крыше вагона, мимо солдат, хладнокровно стрелявших в разъяренную кровожадную человеческую массу внизу и срезающих штыками самых крепких, которым удавалось забраться по лестницам наверх.

Юэн расправил плечи и вынул из ножен оба клинка. Прямо перед ним, тыча ему в лицо бутылочной «розочкой», возник дикарь в оправе от очков без стекол и с ожерельем из человеческих пальцев на шее. Кейтлин с крыши вагона показалось, что ее спутник пустился в пляс. Он увиливал от копий и лезвий дикарей, проскальзывал между ними с неожиданной ловкостью, и ножи стали словно продолжением его рук.

Юэн доверился рефлексам: сработали годы тренировок, и мозг очистился от всяких мыслей, уступив место инстинктам. Где-то в темных уголках его разума брезжило осознание того, что это путешествие сломало его. Что, несмотря на благородную цель, он утратил по пути что-то, без чего трудно быть разумным человеком. Его жизнь превратилась в бурлящий водоворот, и былое спокойствие и взвешенность унесло течением куда-то в глубину.

Обезумевшие от голода мужчины и женщины перед ним перестали быть людьми и стали помехами на пути. Их бешеные атаки он отражал спокойно и невозмутимо, как человек в лесу отодвигает ветки от лица.

Ржавое лезвие разрезало воздух в сантиметре от его шеи. Уклонившись влево, Юэн прочертил клинком тонкую линию на торсе врага, от правого бедра до левых ребер, и умчался вперед, пока дикарь пытался собрать выпавшие кишки внезапно онемевшими руками. Потом, перехватив копье, чуть было не воткнувшееся в живот, Юэн рубанул по руке его владельца, а следующим ударом вскрыл ему сонную артерию и усыпил навеки. Дальше на пути стояла девчонка с блестящим ножом. Окутанный бесчувственной пустотой, Юэн обрушился на нее, как ангел смерти. Дикарка успела увернуться и попыталась воткнуть нож ему в ногу, но Юэн отскочил, и оружие по рукоятку вошло в землю. Увидев перед глазами автоматное дуло, Юэн одной рукой рубанул по нему, а второй – по горлу стрелка и, располосовав его от уха до ключицы, швырнул бьющееся в агонии тело на девчонку.

Вот они, бессонные ночи в туннелях. Тренировки не прошли даром.

Или он просто выпустил на прогулку демона, который всегда жил внутри?

Когда Юэн распахнул дверь, полковник направил на него пистолет и только потом узнал его. Мейзерс как раз пытался завести двигатель.

– Твою мать, ты здесь откуда?! – выпалил Мейзерс, глядя в пустые глаза на забрызганном кровью лице. Но тут мотор завелся, и полковник забыл про свой вопрос, бросив через плечо:

– Задержи их, пока я не сдвину эту хреновину!

Юэн спрыгнул на землю рядом с кабиной. Совсем близко послышались шаги, и он резко обернулся, а залитые кровью клинки в его руках блеснули на огне адским пламенем.

– Эй, спокойно! – Перед ним стоял человек в военной форме. Юэн моргнул и начал приходить в себя.

Тем временем пятеро солдат воспользовались замешательством, которое внес Юэн в ряды дикарей, и бросились за ним в образовавшуюся брешь, а Кейтлин с крыши прикрывала их огнем. Все пятеро теперь с опаской смотрели на человека, устроившего на их глазах такую резню.

За спиной Юэна изуродованная фура дернулась вперед, ветхий двигатель натужно закашлял, заскрипели изношенные рессоры. Солдаты взяли кабину в круговую оборону и двигались вместе с ней, стреляя в тех, кто смел подойти слишком близко. Юэн посмотрел на ножи в своих руках, и его охватило внезапное отвращение. Вытерев их об одежду убитого дикаря, мужчина убрал клинки в ножны, и в этот момент фура с грохотом съехала с путей.

Полковник Мейзерс выбрался из кабины.

– Спасибо, братцы! – сказал он солдатам и внимательно посмотрел на Юэна. – Сдается мне, девчонке чертовски повезло с телохранителем. Кажется, я обязан тебе жизнью, а может, и все мои люди тоже.

Юэн молчал, и лицо его ничего не выражало. Полковник нахмурился.

– Видал я такой взгляд у некоторых ветеранов. Осторожно, Юэн. Если долго смотреть в Бездну, Бездна посмотрит на тебя.

Мейзерс повернулся к солдатам, собираясь с боем повести их обратно к поезду, но атака Юэна и меткий огонь с крыш вагонов сломили боевой дух дикарей. Когда фура съехала с насыпи, они бросились назад и растворились среди руин. Вдали еще слышалась стрельба, но пули уже не свистели над головами, и Юэн догадался, что выжившие разбираются между собой.

На земле вокруг поезда лежало примерно с полсотни тел. Пробираясь через них, солдаты то и дело останавливались, чтобы добить раненого. Кейтлин, глядя на это с крыши, бледнела с каждым выстрелом.

– Не стрелять! – раздалась команда с крыши, когда полковник и его свита дошли до дымящихся вагонов. – Давайте грузиться, пока дикари не ударили снова!

Все вернулись по вагонам, и поезд медленно поехал вперед, унося их с кровавого поля боя.

* * *

Когда вокруг снова раскинулись белоснежные поля, поезд остановился, и солдаты под руководством полковника вышли осмотреть повреждения. Кейтлин из любопытства пошла с ними, и Юэн поплелся за ней по пятам, как потерянный ребенок.

Поезду крепко досталось: горючая жидкость намертво въелась в обшивку, краска во многих местах облупилась, стекло кое-где закоптилось дочерна. Под вагонами обнаружились непотухшие языки пламени – там занялась смазка на колесах, – и солдаты тут же бросились их гасить.

– Не будь я знающим человеком, я бы сказал, что эти гады закидали нас напалмом, – промолвил Мейзерс, ни к кому конкретно не обращаясь.

– А что в этом такого удивительного? – спросил Юэн.

– Сам по себе напалм готовится легко, но вот найти для него бензин очень непросто, – объяснил полковник, заглядывая под днище вагона. Оттуда вдруг вылез инженер; полковник попятился и потерял равновесие. Юэн машинально придержал его рукой, не дав упасть с насыпи.

– Ты смотри, опять меня спас! – усмехнулся Мейзерс.

– Все в порядке, сэр, – сказал инженер, отдал честь и направился к паровозу.

– Ладно, нечего тут торчать. – И полковник первым пошел к двери.

Юэн и Кейтлин пошли за ним, следом потянулись солдаты из оцепления.

Дыма в вагоне уже не было, но запах остался, казалось пропитав собою каждый кусок материи и каждую поверхность. Двигались с прежней скоростью.

– Я думал, поезда ходят быстрее, – угрюмо произнес Юэн.

– Это раньше так было. Хотя и наш поезд может, – ответил полковник.

– Что же ему мешает?

– Рельсы не в лучшем состоянии: все-таки двадцать лет без ухода. Во многих местах пришлось их перекладывать, перенося полотно с других дорог. И все равно приходится ехать медленно, чтобы машинист и инженер не проглядели дефекта.

Юэн хорошо помнил ржавые рельсы в подземке Глазго. Здесь, на поверхности, они должны были пострадать гораздо больше, чем в закрытом от злого климата метро.

– Теперь понятно, – протянул он.

– Когда мы поставим страну на ноги, все станет иначе, – сказал полковник нараспев, как будто повторяя заученную мантру.

– Сыны и дочери Англии, вы нужны ей! – добавила Кейтлин с непроницаемым выражением лица.

За недели совместных странствий Юэн хорошо изучил девушку и понимал, что она говорит о чем-то очень для нее неприятном, но полковник принял ее слова за чистую монету.

– Именно! – сказал он и зааплодировал. – Только так! Только так мы снова сделаем Англию великой державой!

– Мы, в Шотландии, ни разу не слышали об Английской республике, – сказал Юэн, пытаясь на время забыть о том, что эти люди угнали его семью. – Вы можете рассказать о ней поподробнее?

Полковник задумался.

– Скоро ты сам все узнаешь и увидишь своими глазами. Возможно, мы даже пригласим тебя в наши ряды. В конце концов, шотландцам не привыкать проливать кровь за англичан. – Он улыбнулся. – А что бы ты хотел узнать в первую очередь?

– Всюду, где я был, царит хаос. Люди еле сводят концы с концами в борьбе за жизнь. Как вам удалось так организоваться?

– Прямой вопрос от честного человека, – кивнул тот. – Ну что ж, тогда ты получишь прямой ответ. Но прежде скажи: в Шотландии ходят слухи о тайных военных базах под землей?

Юэн кивнул:

– Да, только никто им не верит. Метро изучено вдоль и поперек, там не осталось неосвоенных мест.

– А в Лондоне было много чего: от оружейных складов до укрепленных бункеров.

Юэн заморгал от удивления, и глаза полковника довольно заблестели.

– Они не были особо засекречены, просто стояли вдали от лишних глаз и под закрытым доступом. После войны небольшая горстка выживших стала тешить себя мечтами о том, как новая нация восстанет из пепла.

Это Юэну было знакомо: в Глазго тоже велись такие разговоры.

– Это были лишь мечты, но слухи о них очень быстро разнеслись как пламя по всей Подземке. Наконец, молва дошла до ушей человека, который был когда-то армейским генералом и знал, где находится большинство складов и бункеров.

Мейзерс подался вперед, захваченный воспоминаниями.

– Он знал как все коды доступа, так и то, в какие бункеры лучше не пытаться проникнуть. Генерал отыскал мечтателей и сказал им, что они – лучшая замена парламенту, что они нужны людям, а потом предложил свои ресурсы в обмен на возможность собрать армию. Так все и вышло. Мечтатели стали новым парламентом, и так родилась Республика.

– И никаких выборов? – спросил Юэн, привыкший к тому, что лидеров станций в Глазго назначали по результатам всенародного голосования.

– Пока нет, но мы над этим работаем, – слегка обиженно ответил полковник. – Для выборов нужна стабильная база. И, конечно, голосовать должен не только Лондон.

– И давно все это началось?

– Несколько лет назад, когда ослабли морозы. Мы посылаем вербовщиков во все концы страны, те предлагают работу беженцам и бродягам, обещая им за труды еду, одежду и крышу над головой.

– Да, кажется, это и называется рабством, – сказала Кейтлин, дерзко посмотрев на полковника.

– Вы прекрасно знаете положение дел: в мире не было ни одной великой цивилизации, которая на том или ином этапе не использовала труд рабов! – отрезал тот, и Юэн с трудом подавил желание вцепиться ему в глотку.

– Какая это на хрен республика, если вы порабощаете собственное население? – прошипел он.

Полковник откинулся на сиденье и задумчиво уставился на него.

– Ты думаешь, я дурак, Юэн? – неожиданно спросил он тихим голосом.

Кейтлин затихла.

Юэн спохватился. Дай он волю чувствам – и его тут же вздернут. Не время выяснять отношения с этим ублюдком, не время…

– Конечно нет, – медленно выговорил он.

– Правильно. Дураки не выживают в нашем мире, и тем более – не попадают во власть.

Юэн кивнул, но краем глаза заметил, что девушка все еще напряжена.

– Большая она, ваша Республика? – спросил он, чтобы замять скользкую тему. – Как я понял, все началось в Лондоне, но вы же сами говорили, что от него не так уж много осталось.

– Ну, мы еще в начале пути. К нам присоединились туннели на севере Лондона и несколько наземных поселений на юге…

– Постойте! – перебил Юэн. – Неужели на юге есть наземные поселения?

– Ну да, – удивленно ответил полковник. – А что тут такого?

– Нам говорили, что там никто не выжил.

– Почти никто. Но там были военные бункеры, а особо изобретательные сумели выжить другими способами.

– Все равно неясно, каких же размеров ваша Республика.

– Очень трудно прочертить границы и подсчитать население. Не забывай, страна лежит в руинах.

Мужчина скептически покосился на собеседника.

– Я увиливаю, да? – спросил тот.

Юэн и Кейтлин в унисон закивали, и полковник невесело ухмыльнулся:

– Простите. Жизнь научила дипломатии. Английская Республика пока существует только в виде идеи, но зато у этой идеи есть то, чего нет у всех остальных идеологий, то и дело возникающих на руинах: ресурсы. В Республику входят все станции к северу от Сент-Панкраса, несколько южных станций и около тридцати форпостов по всей стране.

– Сколько это человек?

– Если честно, понятия не имею, – признался полковник.

– Тогда откуда вы знаете, кто к вам присоединился, а кто – нет?

Мейзерс молча посмотрел на Юэна.

– Кто не с нами, тот против нас, – невесело улыбнулась Кейтлин.

– Попахивает диктатурой, – стараясь говорить спокойно, отметил Юэн.

Полковник кивнул:

– Демократия – это роскошь, предназначенная тем, кому не нужно постоянно воевать, – парировал он.

– Все большие войны в прошлом веке выигрывали демократии, – вдруг сказала Кейтлин.

– А кажется, будто я оправдываю тоталитарный строй, да? – вдруг спросил Мейзерс. – Послушайте… Как бы это сказать… Я и сам не хочу, чтобы наша прекрасная затея с Республикой выродилась в банальную диктатуру. Это… Это просто временные меры. Пока молодое государство копит силы, чтобы встать с колен…

– За счет рабского труда! – не сдержался Юэн.

– Послушай, братишка, – тяжело произнес полковник. – Меня отзывают в Лондон, но не увольняют в запас. Я все еще полковник Республиканских Вооруженных сил. У меня все еще есть право арестовать тебя и отправить на виселицу за твои речи. Ты ведь помнишь об этом?

– Попробуй, – буркнул Юэн, бедром ощущая свой нож.

– Но ты почему-то мне нравишься. Может, потому что дважды спас мне шкуру, – усмехнулся Мейзерс. – А может быть, потому что не пытаешься юлить и лизоблюдствовать. Поэтому скажу тебе: ты прав. И надеюсь, что ты не провокатор, подосланный ко мне, чтобы заставить меня разболтаться, а потом убрать…

Юэн посмотрел полковнику в глаза, стараясь понять, правду ли тот говорит.

– Когда-то в армии учили этому – говорить прямо, вести себя как мужик. Нынешняя армия сильно спеклась, надо сказать, – продолжил Мейзерс.

– Вы не похожи на остальных, – вдруг заявила Кейтлин.

– В каком смысле?

– Я жила в Английской Республике с момента ее основания, и скажу без обиняков: ваши офицеры – чуть не сплошь ворье и убийцы.

Полковник заерзал на сиденье.

– Их набирала Республика.

– Что это значит? – не понял Юэн.

– Что они брали кого попало, а потом эта братва зажила своей жизнью, – ответила за офицера Кейтлин.

Мейзерс спорить не стал.

– Английская Республика задумывалась как демократия, но когда военные вылезли из укрытий и предложили свои ресурсы, все изменилось, – сказал он.

– Похоже на сделку с дьяволом, не находите? – улыбнулась Кейтлин.

– Чертовски похоже, – мрачно усмехнулся полковник.

– Странно, что вы говорите о военных так, как будто сами не имеете отношения к армии, – заметила Кейтлин.

– Странно, что вы говорите о Республике так, как будто не обслуживаете самых одиозных ее лидеров, – сухо отозвался Мейзерс. – Вы не находите, что состоять в отрядах работорговцев и одновременно плакаться о диктатуре – несколько непоследовательно? Я бы сказал, тут дело пахнет шизофренией.

– Послушайте, полковник, – уверенно сказала Кейтлин. – Среди тех, кто служит Республике, есть и люди, которые думают, что все должно быть иначе.

Мейзерс прищурился, внимательно изучая девчонку и ничего не отвечая.

– Какая разница, где мы, – ждем своего часа в отряде рейдеров или командуем далеким гарнизоном? Мы просто знаем, что Республика встала на неверные рельсы и что скоро нас призовут, чтобы вернуть ее на правильный путь.

Мейзерс встал со своего места – бледный как смерть – и отворил дверь купе.

– Охрану сюда!

Рука Юэна скользнула вдоль бедра и вцепилась в рукоять ножа, но Кейтлин сверкнула глазами, умоляя его не делать поспешных движений.

Через несколько мгновений в купе ввалились двое часовых и замерли в ожидании приказа.

Мейзерс победно оглядел своих попутчиков, ожидая, что те скажут.

Юэн все еще стискивал нож – но под столом его руки было не видно. Кейтлин молчала и как ни в чем не бывало улыбалась удивленно молчащим солдафонам. Время тянулось, как резина.

– Ступайте осмотрите последний вагон, – наконец велел охранникам Мейзерс. – Мне послышалось, что кто-то прыгнул на крышу поезда.

Когда солдаты вышли, а дверь за ними захлопнулась, полковник медленно опустился на свое место.

– Вы понимаете, как рискуете, когда заговариваете с незнакомым офицером о мятеже? – прошептал он.

– Я немного разбираюсь в людях, – сказала Кейтлин. – И не стала бы говорить об этом с кем попало.

Юэн удивленно смотрел на девчонку. Что за игру она затеяла?

– Да… Да, – произнес Мейзерс. – Простите, что заподозрил в вас провокатора. Сами понимаете, их в Республике куда больше, чем людей, придерживающихся старых ценностей. Таких как…

– Мы с вами, – твердо закончила Кейтлин. – Старая гвардия.

Вы выглядите довольно молодо для старой гвардии, – устало пошутил полковник.

– Я выгляжу моложе своего возраста, – без кокетства ответила девушка. – А для того, чтобы жить ценностями старого мира, не обязательно в нем родиться.

– И сколько же вам? – поинтересовался полковник.

– Простите?

– Сколько вам лет?

– Вы не находите, что девушке этот вопрос задавать не подобает? – насупилась Кейтлин.

– Я нахожу удивительным, что вы выглядите на шестнадцать, а рассуждаете на шестьдесят, – усмехнулся Мейзерс. – Был бы я поподозрительней – заподозрил бы тут какую-то чертовщину. Или, – он вдруг зыркнул на нее, – результат генетических экспериментов.

– Что вы сказали? – вспыхнула Кейтлин.

– Некоторое время назад в одной лаборатории в Лондоне, а вернее сказать, под ним, группа военных и ученых, надеясь найти спасение от радиации, ставила эксперименты. Старались создать совершенного человека. Который жил бы дольше обычного, легко переносил бы болезни и оправлялся от ран… Возможно, обладал бы какими-то способностями, которые покажутся фантастическими непосвященным.

– Откуда вы знаете?! – девушка больше не могла сдержать себя.

– Я любознателен от природы. Собираю слухи, – вежливо ответил полковник.

– И чем кончилось дело? – не спуская с Мейзерса пристального взгляда, продолжила допрос Кейтлин.

– Родились детки. С выдающимися способностями, – пожал плечами полковник. – Если, конечно, верить этим байкам. Вы вот верите?

– Нет, – Кейтлин смутилась. – Но хотела бы. Вечная молодость, избавление от болезней.

– Звучит как сказка, не правда ли?

Она молча кивнула.

– Вы мне больше ничего об этом не расскажете? – вздохнула она.

– Может, вы что-нибудь расскажете мне? – спросил Мейзерс.

– Я ничего не знаю, – Кейтлин покачала головой. – Но хотела бы узнать.

– Не знаете, что эксперимент был заброшен? Что на базе произошел раскол? Что часть персонала ушла на поверхность и сгинула? Что необыкновенные дети пропали?

– Нет.

– Что нынешнее руководство Республики дорого бы отдало за то, чтобы заполучить кого-либо из участников того эксперимента?

– Нет.

– Ну что ж, – полковник улыбнулся отстраненно. – Выходит, что я знаю больше вашего. Но помните… Все, что вы слышали сейчас, – просто слухи, рассказанные одним пьяницей другому в ночном карауле.

– Можно задать последний вопрос? – встрепенулась девчонка.

– Задать можно.

– Родители пропавших детей… Они живы?

– Они ушли на поверхность. Они думали, что вернутся, но… Прошло уже больше двадцати лет.

Из девушки словно выжали разом все соки. Она по-детски съежилась, прижав колени к подбородку, и уставилась в пол. Заметив, что Кейтлин немного расслабилась, Юэн сам почувствовал себя спокойнее и замолчал.

– Считайте, что я наболтал вам ерунды. Возможно, потому что ваш детский энтузиазм и слова про Старую гвардию растрогали меня, – сказал полковник. – И прошу вас: не заговаривайте об этом больше со случайными попутчиками. Потому что с такой хреновой конспирацией никакая Старая гвардия никогда не сможет изменить порядок вещей. И Английская республика останется карликовым фашистским государством, в котором одни британцы превращают других в рабов, мужчин отправляют на каторжные работы, а из женщин делают солдатские подстилки…

Тяжелая мутная волна накатила на Юэна. С тех пор, как раболовцы напали на Глазго, его жизнь превратилась в кошмар, где его без конца разрывали противоречивые чувства. Джулию он вспоминал редко, особенно когда рядом была Кейтлин, но боль от потери Майкла и Гвен никак не утихала. Большую часть времени ему удавалось держать эту боль взаперти, в темных уголках души, хотя давалось это с большим трудом. Он, кажется, уже свыкся с тем, что его разлучили с близкими, но от одной мысли, что жена может стать подстилкой для этих фашистов, его затошнило.

С небывалым трудом загнав гнев и обиду обратно в мрачные глубины сознания, Юэн помотал головой, будто пытаясь стряхнуть похмельный туман.

Кейтлин молчала, погруженная в какие-то свои переживания. Байки о генной инженерии отчего-то страшно заинтересовали ее, но Юэну сейчас было не до девчонки с ее интересами.

– Но скоро мы все окажемся в Лондоне, а уж там-то с такими разговорами придется завязать, – сообщил Мейзерс. – До Лондона мы проедем еще два города. Когда-то они назывались Дерби и Лестер, теперь на их месте жуткие и опасные развалины.

Мейзерс встал и оправил мундир.

– Когда подъедем к Лестеру, надо будет закрыть ставни на окнах.

Юэн и Кейтлин посмотрели на металлическую заслонку, висящую под окном.

– Почему?

– От радиации, – механически ответила за полковника девушка.

– Именно, – согласился тот. – Стены у вагона достаточно крепкие, чтобы отразить излучение, а вот окна – слабое звено.

Юэн попытался поднять ставню, но она оказалась слишком тяжелой и без всякого подъемного механизма.

– Не беспокойтесь, – улыбнулся полковник. – Когда придет время, мои люди придут и все сделают. Конечно, можно было бы приделать какой-нибудь подъемник, но чем проще, тем надежней.

Он на секунду замер, задумчиво глядя на ставню, а потом направился в коридор. Уже на пороге остановился и обернулся к Юэну.

– И да, на всякий случай, если вы не собираетесь устраиваться телохранителем у генерала, – сказал он. – Если вдруг у вас в Лондоне какие-то другие планы. Учтите, что мы с вами никогда не встречались. А теперь отдыхайте. До Лестера вас никто не будет беспокоить.

Наконец он закрыл дверь, и Юэн с Кейтлин впервые за два дня остались одни.

– Ты была с ними! – прошипел мужчина. – И ты с самого начала все знала!

– Прости меня, – просто ответила Кейтлин.

– Ты знала, куда они везут моих! И ты ничего не сказала!

– Я намекала! – запротестовала девушка.

– Ты участвовала в этом! Ты видела мою семью?!

– Да… Видела. – Кейтлин встретилась с Юэном глазами и выдержала его тяжелый, горящий взгляд.

– Они… Они живы? Целы?

– Были живы. В Карлайле. У твоей жены была травма головы… Я думала, кровоизлияние. Но потом стало проходить. Дети в порядке. Были…

– Ты знаешь моих детей и ты молчала! Поверить не могу! – Юэн расходился все больше. – Помогала этим бандитам, да? Выкручивала руки детям? Пытала?

Кейтлин вскочила и вдруг влепила ему пощечину.

– Как ты можешь?! Ты знаешь меня, ты видел, ты слышал меня… И… Как ты можешь подозревать меня в таких низостях?! Какое право…

– После того, как ты столько времени мне лгала?!

– Я не врала тебе! Я просто не говорила всей правды… Не знала, как! А потом… Потом ты мне понравился, и… Я запуталась! Что тут непонятного?!

– Что ты делала с раболовцами? – глядя в пол и потирая щеку, спросил Юэн.

– Я была с ними вроде врача. Говорила с рабами, лечила понемногу. Следила, чтобы со всеми было все в порядке…

– За товарным видом… – горько сказал Юэн.

Кейтлин отвернулась.

– Ты должна была мне сказать. Я должен был иметь возможность сделать выбор, – мрачно произнес он.

– Я не могла!

– Почему?!

– Я боялась потерять тебя! Отпугнуть! Боялась, что ты меня возненавидишь! Боялась того, что происходит сейчас!

– Почему?!!

– Идиот! Потому что я влюбилась в тебя, вот почему! – она спрятала лицо в ладонях.

– Да пошла ты!

Дверь купе отворилась. На пороге стоял заинтригованный полковник Мейзерс.

– Леди, – улыбнулся он Кейтлин. – Джентльмены, – перевел он взгляд на Юэна. – Вас слышно из соседнего вагона. Вы не собираетесь спать?

– Уже ложимся! – буркнула девчонка. – Простите, мы тут заспорили о способах приготовления мятного чая.

– О! Непременно пригласите в следующий раз меня, – приподнял бровь полковник. – У меня есть свои маленькие секреты. В деле заваривания чая.

И он снова вышел.

За то время, пока Мейзерс их изучал, Юэн успел немного остыть.

– И как ты докатилась до такой жизни? – зло буркнул он Кейтлин.

Кейтлин снова прижала колени к подбородку, словно защищаясь от удара, и нахмурилась.

– Только не вешай мне лапшу на уши. Хватит, никаких больше секретов! – предупредил мужчина.

Юэн только сейчас сообразил, что так и держит в руках автомат, и положил его рядом с сиденьем. Кейтлин встревоженно покосилась на оружие.

– Все свое детство я скиталась, попрошайничала и воровала по мелочи, чтобы не сдохнуть с голодухи. Но всегда было холодно, всегда хотелось есть, вечно надо было прятаться либо от тех, кого я обокрала, либо от тех, кто падок на детишек.

Юэн побледнел. Он не задумывался о том, что и его детям в Лондоне могла угрожать такая опасность.

– Когда я подросла, стала работать гонцом. Я не боялась бегать по туннелям, так что работа оказалась как раз для меня.

Юэн хорошо знал, как жутко бывает в темных перегонах между станциями.

– В Лондоне туннели такие же глубокие, как в Глазго? – хрипло спросил он.

– Думаю, совсем не такие. Там совершенно особая система. Это же была первая подземка в мире, и строилась она на двух уровнях. На верхнем уровне туннели прокладывали прямо по улицам и накрывали кирпичной кладкой. А на нижнем их уже бурили… На верхнем уровне очень опасно. Многие линии недоступны – там и радиация, и всякая зараза, и чудовища, живущие прямо в туннелях… Кое-где остались люди, но они либо прячутся за укреплениями, либо… – девушка задумчиво помолчала. – Либо их уже нельзя назвать людьми.

– Мутанты?

– Нет. Просто они потеряли человеческий облик… На нижний уровень зараза с поверхности не пролезает, но там свои опасности, – продолжала Кейтлин. – Например, затопления. Как только насосы прекращают работать, все сразу становятся злые, берегут свои муравейники… Есть люди с очень странными убеждениями, и почти все подмяты под Английскую Республику.

– А кто-то ее обслуживает, – вставил Юэн, но Кейтлин предпочла не заметить этого.

– Есть такие туннели, куда никто в здравом уме не пойдет просто потому, что оттуда не возвращаются. Есть туннели, перекрытые металлическими воротами: внутрь попасть нельзя, зато слышно голоса и лязг работающих машин. Есть места, где вообще словами не описать, что творится. Под Лондоном есть и другие туннели, по которым никогда не ходили поезда. Никто точно не знает, что там. Гонцов иногда отправляют и туда. Наша работа стоила дешево, а жизнь – вообще ничего. Было несколько случаев… Один раз я чуть не утонула. Попала на станцию, куда прорвались грунтовые воды…

– Часто бывают потопы?

– Постоянно. Но большую часть времени насосы справляются. Там есть электричество, только для насосов. И никто не знает, откуда оно идет. Черт подери, про Подземку гораздо больше не известно, чем известно… Господи, о чем я?..

Она выдохнула и попыталась взять Юэна за руку. Он дернулся и медленно вытащил пальцы из ее ладони.

– Я урод, Юэн, – сказала она невесело.

– Ты не урод… Ты… Ну… – сбитый с толку, забормотал Юэн.

– Я урод и я ведьма. Сколько мне лет?

– Не знаю, – он был обескуражен тем, как вдруг повернулся их разговор. – Шестнадцать? Восемнадцать? Выглядишь ты лет на пятнадцать, но… Больно уж умная.

– Мне больше двадцати, это как пить дать, а точно я и сама не знаю. И я не взрослею последние пять лет. Наверное, и подохну такой.

– Врешь! – искренне поразился Юэн.

– Не веришь, – сказала она. – И никто не верит. А еще эти мои предчувствия… Все, кому я открывалась, считали меня ведьмой. С работы я вылетела. Меня боялись. Думали, порча налипнет…