Текст книги "Тест на ДНК. С чего все начиналось? О наследственности, изменчивости и эволюции"

До сих пор я говорил только о литераторах и художниках, составляющих, впрочем, главную часть 250 человек из миллиона, которые достигают выдающегося положения. Справедливые для них выводы нуждаются в большей определительности в приложении к государственным людям и полководцами без сомнения, знаменитейшие из государственных людей и полководцев принадлежат по меньшей мере к тем разрядам даровитости, которые мы обозначили буквами F и G. Но из этого никак не следует, чтобы английский министр, если он лишь крупный земельный собственник, должен непременно принадлежать к этим разрядам даровитости, или даже к двум или трем низшим, непосредственно за ними следующим. Преимущества общественного положения имеют громадное влияние на доставление человеку такого видного поста, как поста государственного человека, и лицу, занимающему его. Нельзя отказать в названии «выдающийся», хотя и весьма вероятно, что если бы это лицо обменили в колыбели и вырастили в темной среде, он прожил бы и умер, не выдаваясь из этой среды. С другой стороны, мы видели, что соединение трех отдельных качеств – ума, энергии и способности к напряженному труду – необходимо для того, чтобы выделить человека из толпы. Для человека, выдвинутого на арену общественной деятельности, достаточно двух из этих качеств в усиленной степени, именно – развитого ума и способности к труду, так как интересы являются столь поглощающими и конкуренция столь сильной, что этим заменяются стимулы, необходимые для обыкновенного ума. Вследствие того многие имевшие успех как государственные деятели остались бы совершеннейшим ничтожеством, если бы родились в низших слоях общества: им не доставало бы энергии, необходимой для того, чтобы подняться из этих слоев. Жизнь Талейрана прошла бы точно так же, как жизнь большинства высокорожденных лиц, если бы общее решение его семьи не поставило его за физическое уродство вне прав, принадлежавших ему по рождению, и если бы он не был брошен в водоворот французской революции. Страшное возбуждение, произведенное в нем последней, одержало верх под упорною беспечностью его характера, и он выработался в наиболее выдающегося человека этой эпохи, после Наполеона и Мирабо. Государи в свою очередь относятся к совершенно особой категории. Качества, наиболее необходимые правителю великого народа, вовсе не однородны с теми, которые ведут к выдающемуся положению в частной жизни. Сосредоточенность на известной отрасли научных занятий, упорство и выдержанность в труде, откровенность и задушевность в сношениях с людьми, все эти качества составляют весьма важное условие успеха в жизни, но они совершенно неуместны в государе. Ему приходится беспристрастно относиться к самым разнообразным интересам; он должен быть сдержан в своих привязанностях и способен стоять совершенно одиноко. С другой стороны государь всегда может пользоваться услугами лучших умов в стране. Вследствие того в настоящем сочинении я не касаюсь родословных таких государей, которые могут назваться только способными правителями; я ограничиваюсь рассмотрением лишь тех из них, которые по военным и административным своим дарованиям занимают, по общему признанию, весьма высокое место.

Относительно полководцев можно заметить, что качества, возвышающие человека в звание пэра, могут быть совершенно особого рода, которые в мирное время не могли бы доставить им выдающегося положения. Стратегическое искусство есть такая же специальность, как игра в шахматы, и для усовершенствования в нем необходимо значительное упражнение. Трудно представить себе, чтобы стратегические дарования, вместе с крепким здоровьем, пылкою храбростью и беспокойным характером, могли доставить выдающееся положение в мирное время. Всего вероятнее, что качества эти сделают из человека, если он богат, страстного охотника; в противнов же случае – неудачного спекулянта. Вот почему у полководцев высокого, но не самого высшего разряда, каковы были, напр., генералы Кромвель и Наполеон, редко можно найти выдающихся родственников. Совершенно иное мы видим, обратившись к знаменитейшим полководцам истории. Они уже представляют не одно только сочетание стратегического искусства с беспокойным нравом, они одинаково выделились бы из толпы при всякого рода обстоятельствах. Родство их в высшей степени замечательно, как увидит читатель в моей главе о полководцах, в которую входят имена Александра, Сципиона, Ганнибала, Цезаря, Мальборо, Кромвеля, принцев Нассауских, Веллингтона и Наполеона.

Те же замечания относятся и к демагогам. Поднимающиеся на поверхность и играющие видную роль в событиях смутных времен должны обладать мужеством и силою характера, но нет необходимости, чтобы они обладали высокими умственными дарованиями. Мало того, для их роли даже лучше, если их ум отличается узостью и односторонностью, а характер угрюмостью и ожесточенностью. А это не такие качества, которые в обыкновенное время могли бы сделать человека выдающимся. Вследствие того семейства подобных людей большею частью остаются неизвестными. Но между родственниками народных вождей высшего разряда, каковы, напр., Гракхи, Артевельды, Мирабо, мы встречаем людей знаменитых.

Мне остается упомянуть еще об одной категории примеров, представляющей в моих глазах поразительное доказательство того, что способность влиять на людей, доставляющая выдающееся положение в смутные времена, не составляет такого редкого явления, как обыкновенно думают, и что она при обычном течении жизни только остается без применения. В осажденных городах, как, напр., в Индии во время последнего восстания, нередко выступает на вид совершенно особый тип характера. Тогда становятся заметными люди, которые до тех пор ничем не выдавались и которые опять возвращаются к своему прежнему образу жизни, как только минуют обстоятельства, вызвавшие их к деятельности. Но пока существовала опасность и бедствие, они были настоящими героями. Они были хладнокровны среди опасностей, проницательны при совещаниях, бодры при продолжительных лишениях, человечны в отношении к раненым и больным, поддерживали мужество в малодушных. Такие люди как бы нарочно созданы для того, чтобы выказывать себя при таких исключительных обстоятельствах. Счастливая особенность их заключается в обладании слишком упругими нервами, чтобы поддаться подавляющему действию нравственной тревоги и физических страданий, – но, быть может, именно вследствие этой крепости нервов им нужен был усиленный стимул, чтобы заставить их проявить ту силу деятельности, на которую они были способны.

Все сказанное мной имеет целью показать, что для полководцев и государственных людей выдающееся положение еще не служит надежным ручательством в том, что эти люди обладают природными дарованьями, достаточными, чтобы доставить человеку известность, независимо от условий его рождения и воспитания. С другой стороны, государственные люди высокого и полководцы наивысшего разряда, одерживающие верх над всеми противниками, должны обладать изумительными дарованиями. Читатель должен судить о примерах, приводимых мною как доказательство наследственности дарований, по степени достоинства, присущего каждому из этих примеров. Я старался приводить лишь наиболее знаменитые имена, так как, взяв большее количество имен и спустившись таким образом до более низкого уровня достоинства, я дал бы повод к ошибочным выводам.

В заключение я замечу, что не вижу причины жаловаться на те условия, которыми я связал себя, приняв громкую репутацию за вполне достаточное мерило высокой даровитости. Качество этого мерила не изменилось бы, если бы я попытался точно определить репутацию каждого человека соответственно его достоинствам; это делает каждый биограф. Если бы я обладал критическим талантом Сен-Бева, я ввел бы только в литературу одно из тех многочисленных выражений мнения, из совокупности которых и составляется репутация.

Итак, повторяю еще раз: я убежден, что ни один человек не может достигнуть высокой репутации, не будучи одарен чрезвычайно высокими дарованиями, и надеюсь, что привел достаточно доводов в подтверждение моего мнения, что лишь весьма немногие из людей, обладающих этими высокими способностями, не достигают выдающегося положения.

Объяснение знаков

Я прошу моих читателей не пугаться с первого взгляда предлагаемой мною системы знаков: она весьма удобопонятна и легко удерживается в памяти. Мне нельзя было обойтись без какой-либо подобной системы, так как общеупотребительные названия для обозначения родства оказались слишком запутаны и сбивчивы, а потому неудобны для употребления в нашей книге.

Так, напр., названия: дядя, племянник и внук. Имеют каждое два различных значения: дядя может быть братом отца, или братом матери, племянник – сыном брата, или сыном сестры и т. д. Двоюродным братом может быть сын того, или другого из вышеупомянутых дядей, или какой-либо одной из двух соответственных теток. Родство в более отдаленных степенях еще сложнее и сбивчивее, и потому употребление в этой книге общепринятых названий повело бы к бесконечной путанице, тогда как предлагаемая мною система вполне устраняет это неудобство.

В употребляемых нами знаках в этой книге: большое О всегда означает – отец; большие буквы печатного шрифта приняты для означения родственников мужского пола по мужской линии: Д – дядя по отцу, Р – дед по отцу, П – племянник (сын брата), В —внук (сын сына); маленькие буквы того же шрифта означают родственников мужеского пола по женской линии: д – дядя по матери, р – дед по матери, п – племянник (сын сестры), в – внук (сын дочери).

Те же буквы, напечатанные курсивом, означают родственников женского пола: Д — тетка (сестра отца), д – тетка (сестра матери). Таким образом, при этой системе буквы О, Б и С, означающие – отец, брат и сын, употребляются всегда большие и печатные; соответственные же им о, б, с – всегда маленькие и напечатанные курсивом.

Читатель может мысленно прибавлять слово «его» перед буквою, означающей родство, и слово «был» после этой буквы; напр., Адамс Джон, второй президент Соединенных Штатов; С. Джон Кинсей Адамс, шестой президент.

Можно прочесть так:

Его (т. е. Джона Адамса) сын был Дж. К. Адамс.

Вся эта система яснее видна из следующей таблицы:

Алфавитный список букв, обозначающих родственников мужского пола:

Б – брат

БР, Бр, БР, Бр – дядя отца или матери.

ВВ, Вв, ВВ, Bв, вВ, вв, вВ, вв – правнук.

B, в – внук.

ВД, Вд, ВД, Вд, вД, вд, вД, вд – двоюродный племянник.

Д, д – дядя.

ДР, Др, ДР, Др, дР, др, дР, др – дядя деда или бабки.

О – отец.

OP, Op, ОР, Ор – прадед.

П, п – племянник.

ПР, Пр, ПР, Пр, пР, пр, пР, пр – двоюродный дядя.

Р, р – дед.

РР, Рр, РР, Рр, рР, рр, рР, рр – прадед.

C, с – сын.

СВ, Св, СВ, Св – правнук.

СД, Сд, СД, Сд – двоюродный брат.

СП, Сп, СП, Сп – сыновья племянников и племянниц

Английские судьи 1860–1865

Английские судьи со времени 1660 г., взятые вместе, представляют особенное удобство для исследования размера и границ наследственности по отношению к таланту. Прежде всего место судьи уже само по себе служит надежным ручательством, что занимающий его наделен исключительными способностями. Вместе с тем число судей достаточно велико и потомство их достаточно многочисленно, чтобы дать надлежащее основание для статистических выводов, и кроме того, многие из них были предметом превосходных биографических очерков. Вследствие того мы находим вполне уместным начать наше исследование с рассмотрения родства судей. Таким образом мы быстро придем к определенным результатам, значение которых уяснится еще более в последующих главах, посвященных людям более знаменитым и действовавшим на других поприщах. Я должен начать с доказательства высказанного мною мнения, что должность судьи есть достаточная гарантия даровитости занимающего ее. Быть может, нельзя сказать того же относительно других стран, но что касается Англии, всем известно, с каким уважением и доверием относятся там к умственному достоинству лиц, занимающих судейские должности. Место на скамье достаточно почетно и заманчиво, чтобы лучшие люди добивались его. Без сомнения, человек, стремящийся к достижению его, может встретить чисто внешние препятствия, не зависящие от его природных качеств: атторнеи могут не выдать ему аттестата, когда он будет еще молодым адвокатом; даже достигнув известности и будучи достойным повышения, он может не иметь успеха, если в это время та политическая партия, к которой он принадлежит, надолго потеряет свое значение. Впрочем, все эти обстоятельства, по моему мнению, не могут быть серьезными препятствиями в течение достаточно продолжительного времени. Действительно выдающиеся способности непременно заявят себя, и это поведет к практической деятельности; с другой стороны, перемены в преобладаниях политических партий достаточно часты, чтобы доставить шансы успеха почти каждому поколению. На каждого человека, занимающего должность судьи, может прийтись еще двое других, имеющих по своим достоинствам одинаковое с ним право на занятие этого места, но трудно предположить, чтобы число таких лиц было значительнее.

Судьи занимают если не самое важное, то, по крайней мере, одно из важнейших мест в ряду юридических деятелей. Общая перепись высчитывает более 3000 адвокатов, стряпчих и других лиц, занимающихся ведением тяжб; притом не должно забывать, что большая часть этих 3000 человек получает свое звание не случайно, а по выбору, и из них-то преимущественно назначаются судьи при посредстве вторичного избрания. Говоря, что большая часть адвокатов получает это звание по выбору, я разумею тех лиц, которые, не будучи знатного происхождения, благодаря блестящим природным дарованиям, отличавшим их еще в детском возрасте, попадали в хорошие школы. Там они получали стипендии, подготовлялись к поступлению в колледж, где они содержали себя сами, потом делались членами коллегии и, таким образом, прокладывали себе дорогу к адвокатскому поприщу. Многие из них достигли судейской скамьи. В подтверждение моих слов я могу указать на происхождение многих лиц, занимавших должность Лорда Канцлера. В течение исследуемого мною периода сменилось тридцать Лордов Канцлеров; из них лорд Гардвик был сын бедного незначительного происхождения в Дувре; лорд Эльдон (брат которого, лорд Стоуелль, был Верховным Судьей Адмиралтейства) был сын угольщика; лорд Труро – был сын помощника шерифа; лорд С. Леонардс, так же как лорд Тентерден, Главный Судья Суда Общих Тяжб, были сыновья цирюльника. Из остальных одни были детьми бедных лиц из духовенства, другие в начале своей карьеры брались за чуждую им деятельность, но, несмотря на это ошибочное начало, скоро попадали на свою настоящую дорогу. Лорд Эрскин служил во флоте и в армии, прежде чем сделался адвокатом; лорд Чельмсфорд сперва был мичманом. В то же время можно указать на многих адвокатов, достигших большой известности, несмотря на то, что они начали свою деятельность при весьма неблагоприятных условиях, и на этом-то основании я называю адвокатов избранным сословием. Тот факт, что в судьи попадают наиболее выдающиеся личности из 3000 адвокатов, представляет несомненное ручательство, что исключительной способности судьи при таком порядке вещей стоят несравненно выше, чем было бы в том случае, если б адвокаты избирались по жребию из всей массы населения. Поэтому я не считаю нужным приводить выдержки из биографии для доказательства того, что каждый из упоминаемых мною судей – человек высокодаровитый. Я нарочно избрал судей для моей первой главы, чтобы устранить эту утомительную работу.

Говоря об английских судьях, я буду руководствоваться известным сочинением Фосса «Жизнеописания судей» (The Lives of the Judges). Оно издано в 1865 году, далее которого я и не пойду в моих исследованиях. Из этой книги я возьму только то, что относится к характеристике судей в собственном смысле, биографии которых там помещены: поэтому в мое исследование войдут судьи Court of Chancery 1), Common Law 2) и Master of the Rolls 3), но не судьи адмиралтейства и Court of Canterbury 4). Таким ограничением я лишаю себя выгоды указать на лорда Стоуелля (брата лорда-канцлера Эльдона), на замечательное семейство Лёшингтонов, сэра Филимора и некоторых других. Точно так же ограничивая мое исследование 1865 годом, я должен буду опустить судей, назначенных за последнее время, как напр. судью Сельвина, один из братьев.

1) Court of Chancery – особого рода гражданский суд, решающий дела по совести, причем истец обязан заранее согласиться с решением суда. Уголовные дела изъяты из ведения Court of Chancery.

2) Common Law. Органами его служат три высших суда королевства и Лорд Верховный Судья Англии, председательствующий в суде Королевской Скамьи. В каждом из этих судов по пяти судей, назначенных от короны.

3) Master of the Rolls – один из пяти судей, служащих помощниками лорда канцлера, и член палаты общин.

Мое исследование касается 286 судей; 109 из них имеют одного или более выдающихся родственников, трое других имеют родственников, о которых я уже упоминал; но эти последние поставлены в скобках и не будут приняты в расчет при статистических выводах.

ТАБЛИЦА 1

Выдающиеся родственники 109 судей в 85 семействах

Абней – Д

Алибон – Р

Бединфильд – Д.

Бестъ (лордъ Уинфорд) – р.

Бикерстет (лорд Лэнгуэл) – д.

Броун – Сд.

Брум, лорд – Бр.

Брэмстон – О.

Вуд (лорд Гэтерлей) – О.

Верней – Р.

Гаркурт, лорд – Р.

Герней – С.

Готэмъ – Б.

Гэнлей, граф Нортингтон – О.

Гэт – С.

Грэй Де, лорд Уэльсингэм – С.

Кинг, лорд – д.

Китинг – О.

Коплей (лорд Линдерст) – О.

Купер, граф Шефтсбери – В.

Кэмпбелл, лорд – П

Лоуренс – О

Ли – Б

Мильтон – Б

Мэнсфилъд, лорд – В

Паттерсон – С

2. Поунс, сэр Л. и брат – Б

Ромильи, лорд – С

2. Рэймонд, лорд, и отец – С

2. Рэйнольдс, сэр Диплемян – П

Скотт (Грэльдон) – Б

Сьюэл – в

Терлоу, лорд – Б

Треби – С

Тунсден, см. Финч – С

Тэзигер (Л. Чельмсфорд) – Б

Уигрэм – О

Форстер – О

2. Эйр, сэр Р. и отец – В

Два (или три или четыре) родственника

в семействах

Альдерсон – О. сД.

(Батерст, граф, см. Беллер).

2. Беллер и Батерст, граф – Д. д. П.

Бернет – Р. О.

Блэкбери – Б. р.

Блэкстон – С. П.

2. Гоульд, сэр Г. и внук – В. в.

Дампир – О. Б.

Джервис – О. ПP.

2. Джеффрейс, лорд – п

Тревор – Р. СД.

Дольбен – С. Б. Бр.

Кларк – Б. д.

2. Клэйв, сэр Э. и дядя – Д. ВД.

2. Коупер, Гр. и брат – Б. СП.

Лечмэр – В. д.

Ловелл – Св. Bв.

Нэрс – С. Б.

Паркер, Гр. Макклесфильд и сэр Томас – С. ВД.

Пепиз, Коттенгэмский – Р. р. Б.

Поллок – 2Б.С.

Рольф (Л. Крануорт) – П Р. Ор.

Сеттон (Л. Мэннерс) – Б. П.

Скарлет (Л.Эбинджер) – 2С.

Спельман – О. ОР.

Тальбот, лорд – О. П.

Тернер – 2Д.

Уилльмот – В СВ.

2. Уильд, Л. Труро, и племянник – Б.П.

2. Уиллэй сэр Дж. и сын – Б. С.

2. Уиндгэм, сэр В. И брат – Б.В.ПР.

Чорчилль – ВД. в

2. Эрскин, лорд и сын – Б. С.

Четыре (или пять) и более родственников

Вогэн – 3Б2Пв

2. Гайд, братья граф Кларедон и двоюродный – 2Д. ЗСД. С

2. Герберт, лорд Хранитель и сын Денисон – 4С 2 СД

Денмэн 4 СП

Йорк, гр. Гардвик и сын также гр. Сомерс – О. С. Сд. Вд.

Кольридж – 2С. 2В. СВ

(Ледж, см. Финч) – С. с. ЗП. в. СП.

Литлтон – Б. О. д. р. Св.

Ло, лорд Элленборо – O. 2С. 2Б

2. Монтегю и Корт (Л. Гильорд) – P. Б. 2С. 2П. 2В. СП. 5СП.

2. Праттъ, гр. Кэиденъ и сэръ Д.

Соммерс, гр. (см. Йорк) – О. С. П. 2Сп

Тревор, лорд – 2СП. 2ВП.

Тревор Master of the Rolls, см. Джефферсон – р. О. С. Д. БР

Финч (граф Нотингэм) Тунсден и Ледж – O. 2С. СД. ПР. СВ. (?Пр.)

Аткинс, сэр Р. и трое других – P. О. Б. в.

Некоторые замечательные черты этой таблицы резко бросаются в глаза. Теперь я только укажу на них; дальнейшие же подробности будут приведены в другом месте. Прежде всего нужно заметить, что судьи находятся в таком тесном родстве между собою, что из судей относятся только к 85 семействам: два судьи приходятся на 17 семейств, три на два и четыре на одно семейство. Кроме того, предки шести из приведенных нами лиц занимали судейскую скамью до восшествия на престол Карла II, а именно предки Бедингфильда, Фостера, Гайда, Финча, Виндгэма и Литльтона. Другой достойный замечания факт в моей таблице – это близость родства: в ней всего чаще встречаются одиночные буквы. Хотя человек имеет двух дедов и одного только отца, а число его внуков по большей части более двойного числа сыновей, но, несмотря на это, судьи гораздо чаще имеют выдающихся отцов, чем дедов, и выдающихся сыновей, чем внуков. В третьей степени родства выдающиеся родственники встречаются еще реже, хотя число индивидуумов возрастает здесь в двойной пропорции. В том случае, когда судья имеет только одного выдающегося родственника, этот последний находится с ним всегда в 1-й или во 2-й степени родства. В первом отделе этой таблицы помещены судьи, имеющие по одному выдающемуся родственнику, и, несмотря на то, что всех их 39, только двое из судей, а именно Броун и лорд Брум имеют таких родственников далее, чем во второй степени. Отдаленное родство чаще встречается в последнем отделе таблицы, где помещены семьи, щедро одаренные способностями. Во второй таблице, представляющей извлечение из первой, эти факты представлены весьма наглядно. Графа А. содержит одни голые факты, графа D. показывает процент выдающихся родственников, приходящихся на 100 судей в каждой степени родства.

ТАБЛИЦА 2

A. Отношение числа выдающихся людей в каждой степени родства к числу наиболее выдающихся людей в семействе (85 семейств).

B. Числа предыдущей графы, увеличенные пропорционально, на 100 семейств.

C. Число индивидуумов в каждой степени родства на сто человек.

D. Процентное отношение числа выдающихся людей в каждой степени родства к числу наиболее выдающихся людей в отдельных семействах. Оно получается через деление В на С и умножение частного на 100.

E. Процентные отношения чисел предыдущей графы, приведенных в пропорции 286 к 24 или 242 к 85, с целью приложения к семействам вообще.

Таким образом, 2-я таблица дает материал для сравнительного определения влияния мужской и женской линии при передаче способностей. Благодаря моей системе знаков легко проследить отдельно каждую из этих двух линий; но я не буду сравнивать лиц разного пола, состоявших в 1-й степени родства, т. е. отцов с матерями, сыновей с дочерьми, братьев с сестрами, так как нет надежного критерия для сравнительной оценки природных способностей различных полов. Результат был бы ошибочен даже в том случае, когда была бы какая-либо возможность найти этот критерий. Мать передает мужские особенности своему ребенку мужского пола, которых сама иметь не может; точно так же женщина, одаренная в меньшей степени качествами мужского типа, чем ее муж, может, несмотря на это, более этого последнего способствовать развитию мужской умственной силы своего сына. Поэтому исследование мое будет простираться до второй и третьей степени родства. Во второй степени я буду сравнивать деда по отцу с дедом по матери, дядю по отцу с дядей по матери, племянника по брату с племянником по сестре и внука по сыну с внуком по дочери.

В третьей степени я буду руководиться тем же принципом, сравнивая отца деда по отцу с отцом бабки по матери и т. д.

Все вышесказанное можно для наглядности представить в следующей краткой таблице:

Во второй степени:

7Р + 9Д + 14П + 11П = 41

6р + 6д + 2п + 5в = 19

В третьей степени:

10Р + 1БР + 5СД + 7СП + 2СВ = 16 родственников по мужской линии

0 0р + 0Бр + 1Сд + 0Сп + ОСв = 1 родственник по женской линии

Итого: 60 родственников по мужской линии и 20 по женской.

Числа этой таблицы так незначительны, что нельзя поручиться за совершенную точность выводов. Но они достаточны для доказательства того, что женское влияние слабее мужского при передаче способностей. Однако должно заметить, что разница в итогах во второй степени особенно заметна на племянниках, так как родство это чрезвычайно трудно проследить по женской линии, потому что биографы говорят более о нисходящих от братьев своих героев, чем от сестер. Что касается до третьей степени, то тут доискаться родства с женской стороны еще труднее, и я уверен, что пропустил многих из родственников по женской линии. Надо заметить, что при моих прежних попытках перевес на мужской стороне был еще гораздо значительнее и при каждой проверке моих данных я старался выразить как можно точнее это отношение. Таким образом, хотя сначала я считал мужское влияние значительно преобладающим, но затем пришел к убеждению, что такое заключение не имеет прочного основания и что влияние женщин, может быть, только незначительно слабее мужского. В то время как я пишу эту книгу, меня весьма огорчает мысль, что обстоятельства не позволяют мне определить влияние индивидуальных особенностей матери на ее ребенка, как в дурную, так и в хорошую сторону. По вышеизложенным причинам я считаю их на столько же важными, как и особенности отца, но принужден игнорировать их в большей части случаев за недостатком положительных сведений. При всем этом у меня в запасе есть довольно аргументов для доказательства наследственности таланта. Прежде чем идти далее, я должен просить читателя удержаться от замечания, которое легко может прийти ему на ум, но несостоятельность которого также легко может быть мною доказана. Люди, не вникавшие в смысл моих аргументов, постоянно говорили: «Ваши исследования не имеют цены, так как вы высчитываете только даровитых родственников, не принимая во внимание бездарных; выдающиеся люди могут иметь выдающихся родственников, но в то же самое время и много посредственных, даже тупых, эксцентричных и наконец совершенно безумных». Все это совершенно верно, но нисколько не уменьшает моих аргументов. Если человек разводит сильных породистых собак, но при этом смешивает породы, щенки их редко будут равны по достоинствам своим родителям. Производитель отбирает щенков наиболее подходящих по способностям и скрещивает их до тех пор, пока все изъяны не изгладятся. То же можно сказать о мужчинах и женщинах. Даровитость отца или матери, или даже обоих родителей, вовсе не гарантирует даровитость детей, но лишь несколько повышает на это шансы. Ему в наследство вместе с качествами его отца и матери достается смесь самых разнородных качеств, распределявшихся между его прадедами, прапрадедами и еще более отдаленными родственниками. Наиболее знаменитые и, так сказать, «породистые» семейства человеческой расы, по отношению к их уму и наклонностям, представляют собой самые крайние ублюдки.

Я хочу доказать следующее: если из двух детей один имеет высокоталантливого отца (какой может встретиться один из 4000 или даже из миллиона), а другой – нет, то первый имеет несравненно более шансов на даровитость. Таким образом, я утверждаю, что, как в животном, так и в растительном царствах, новая порода может быть доведена до такой высокой степени совершенства, что будет сохраняться сама собою, требуя только самых незначительных забот для устранения менее совершенных членов, и что соблюдение таких же условий по отношению к человеку привело бы к точно таким же результатам.

Я должен оговориться, что, упоминая здесь о том, что должно составить предмет будущей главы, я забежал несколько вперед и считаю нужным сделать это замечание, зная по опыту, с каким недоверием люди, совершенно незнакомые с законами наследственности, способны отнестись к моим выводам и как упорно держатся они за свои предубеждения.

Теперь я приступаю к рассмотрению выводов, какие можно сделать, разбирая родство судей. Прежде всего появляется вопрос: более способные судьи имеют ли, в то же время, и большее число выдающихся родственников? К решению этого вопроса можно прийти двояким путем: во-первых можно сравнивать родство Верховных судей с родством низших судей, или родство канцлеров с родством судей вообще; во-вторых – рассмотреть, выше ли средней способности других судей стоят способности лиц, помещенных в 3-й графе 1-й таблицы. В ней очень немного Лордов Канцлеров: в мое исследование вошло их только 30, и 24 из этого числа имеют выдающихся родственников, тогда как из остальных 286 – 256 судей имеют таких родственников только 24 из 90. Таким образом, 80 из 100 канцлеров имеют выдающихся родственников, а из 100 остальных судей их имеют только 36. Разница была бы еще значительнее, если бы я сравнил канцлеров и Верховных судей, или же одних канцлеров с низшими судьями. Другой путь для доказательства моих положений не менее удовлетворителен. Нет сомнения, что лица, имена которых помещены в 3 графе, отличались исключительными способностями. Если мне представят возражение, что Лорды Канцлеры имеют гораздо большие возможности выдвинуть своих родственников сравнительно с остальными судьями, то с моей стороны лучшим возражением будет снова то замечание, что известность есть уже доказательство способностей, а затем мне останется только представить краткий список наиболее замечательных родственников Лордов Канцлеров, который, как я надеюсь, будет служить достаточно убедительным аргументом.

1. Граф Батерст (Bathurst) и сын его дочери, знаменитый судья, сэр Ф. Бёллер. 2. Граф Кэмден и его отец, Верховный судья Пратт. 3. Граф Кларендон и замечательное семейство Гайд, в котором были английскими судьями двое дядей и один двоюродный брат; кроме того, один член из этой же семьи был Валлийским судьей и затем было еще несколько замечательных личностей. 4. Граф Koyпep, брат которого был судьей, а внук (great nephew) поэт. 5. Граф Эльдон и брат его лорд Стоуэлль. 6. Лорд Эрскин, его выдающийся брат, лорд, – адвокат Шотландии и его сын судья. 7. Граф Ноттингем и весьма замечательное семейство Финч. 8, 9, 10. Граф Гардвик, его скоропостижно умерший сын, оба Лорды Канцлеры и дед этого сына (great uncle) лорд Сомерс, также Лорд Канцлер. 11. Лорд Герберт, его сын судья и его двоюродные братья лорд Герберт Чербершский и Джордж, поэт и теолог. 12. Лорд Кинг и его дядя философ, Джон Локк (John Locke). 13. Лорд Джефрейс (Geffreys), оставивший по себе такую дурную память, но человек весьма способный, имел двоюродного брата, во всем с ним схожего, сэра Тревора, который был Master of the Rolls. 14. Лорд Гильфорд, принадлежавший к семейству, члены которого таким блестящим образом заявили свои дарования как на судейском, так и на государственном поприще, что им следовало бы посвятить отдельный том. Из этого семейства вышло 30 замечательных людей, состоявших в самом близком родстве между собой, и между ними встречаются такие имена, как: Монтегю, Сидней, Герберт, Дудлей и другие. 15. Лорд Труро (Truro) имел двух даровитых братьев, один из них был Верховным судьей на мысе Доброй Надежды; племянник его, недавно сделанный лордом Пензанс (Penzance), занимает в настоящее время место судьи в Англии. Кроме того, упомяну о лорде Литлтоне, лорде хранителе печати при Карле I, хотя многие из членов его замечательного семейства не войдут в мое исследование. Отец его, верховный судья в Северном Валлисе, женился на дочери сэра Уольтера, Верховного судьи в Южном Валлисе, брат которой был Английским судьей. От этого брака родились лорд хранитель печати Литлтон и сэр Тимоти, судья. Сын дочери лорда Литлтона, вышедшей замуж за своего двоюродного брата, был сэр Т. Литлтон, спикер Палаты Общин.