Текст книги "Зов Времени"

Звонок из детства

День 30 сентября 1993 года выдался для меня тяжелым: постоянно приходили посетители, не переставая звонили телефоны. Причин такой активности моих очных и заочных собеседников было две. Первая причина была в том, что незадолго до этого я на базе типографии, директором которой я тогда был, создал первое в Подольске издательство. Писатели, журналисты, графоманы разных мастей не могли поверить своему счастью, узнав, что можно издавать книги здесь, в Подольске, и без всякой цензуры. Другая причина была, образно говоря, «одноразовая», но существенная: накануне в газете «Подольский рабочий» на первой полосе была напечатана статья Людмилы Исаевой о моем 60-летнем юбилее. Материал журналисту явно удался, и многие друзья, знакомые и совсем незнакомые люди звонили мне, поздравляли с юбилеем и заодно – с интересной публикацией.

Было много срочных дел, а эти бесконечные звонки мешали работать. Поэтому я попросил секретаря в этот день больше ни с кем не соединять. Но буквально через полчаса она вошла ко мне в кабинет и виноватым голосом доложила:

– Вам звонит женщина, говорит, что она Ваша школьная подруга из Телави. Соединить? – Сообщение было более чем любопытным.

– Соедини.

– Вы Гриша Саамов из Телави?

– Да. А кто говорит?

– Гриша, мы с тобой в Телави вместе учились в школе, в 6-ом и 7-ом классах, сидели даже за одной партой. А потом папу перевели в другой город и мы уехали. Я Люда Гайдученко, помнишь?

– Люда! Помню, конечно! Ты откуда звонишь? Как меня нашла?

– Гриша, я тоже давно живу в Подольске. Иногда читала в «Подольском рабочем» публикации за подписью «Григорий Саамов». Но я даже предположить не могла, что это ты. Думала, случайное совпадение. А по вчерашней статье всё поняла.

Так мы, бывшие одноклассники, нашли друг друга в подмосковном Подольске уже пожилыми людьми, расставшись детьми в грузинском городе Телави сорок с лишним лет тому назад.

Заботы у нас сегодня совсем другие. Мы говорим уже не о школьных уроках, а об уроках жизни за эти долгие десятилетия-лихолетья, о детях и внуках.

Я сегодня хочу рассказать о жизненном пути Людмилы Степановны Гайдученко, в замужестве Тютиной, о её семье, о её замечательных сыновьях и внучках…

Случилось так, что недавно по двум телеканалам почти одновременно шли фильмы «Баязет» (канал «Россия») и «Сны художника Петрова-Водкина» («Культура»). В первом фильме одну из главных ролей – роль русского офицера Ефрема Штоквица – исполнял старший сын Людмилы Степановны Александр, а второй фильм – это режиссёрская и актёрская работа младшего её сына Сергея. И вообще фамилия Тютин стала в последнее время очень известной и, образно говоря, кинематографической. Но обо всём по порядку.

Родилась Людмила Степановна в Гатчине Ленинградской области. Детство у неё было достаточно сложное, так как её отец Степан Сильверстович Гайдученко был военным и его часто переводили с места на место. Поэтому Людмиле то и дело приходилось менять школу, друзей. К нам в Телави она приехала из Румынии. Потом отца перевели на Сахалин (об этом я узнал только сейчас), и она так же неожиданно уехала, как и появилась у нас. Проучились мы вместе всего полтора года в шестом и седьмом классах. Люда была примерной ученицей, красиво одевалась – носила, говоря современным языком, мини-юбки. Однажды учительница по русскому языку и литературе, послушав её ответ, поставила «5», но добавила: «Скажи маме, чтобы шила тебе платья подлиннее, а то неудобно перед мальчиками». «На Западе все так носят» – спокойно ответила Люда. И вообще, она умела за себя постоять. А однажды классная руководительница посадила её за одной партой со мной с целью унять мой неуёмный нрав, так как я считался первым хулиганом в школе. Присутствие девочки на самом деле положительно повлияло на моё поведение. Но продолжалось это недолго: через две недели Люда не пришла в школу. Соседка по военному городку сообщила, что её отца перевели в другой город и они уехали.

Так и прошли эти годы. И если бы не юбилейная публикация, я бы никогда не узнал, что актёры и режиссёры Александр и Сергей Тютины, которые часто стали радовать зрителей своими работами, – дети моей школьной подруги Люды Гайдученко.

А мама Александра и Сергея Тютиных Людмила Степановна, объездив в детстве полстраны, поменяв 9 школ в самых разных концах Советского Союза и зарубежья, окончила среднюю школу на Сахалине. Поступила в Ленинградский технологический институт имени Ленсовета и после его окончания была распределена на Подольский аккумуляторный завод. Здесь Людмила Степановна работала старшим мастером, начальником участка литейно-формировочного цеха, была технологом, начальником бюро стандартизации. И так она проработала на одном заводе до самой пенсии. К великому сожалению, муж Людмилы Степановны Виктор Осипович Тютин, многие годы проработавший на Подольском электромеханическом заводе, в 1985 году ушёл из жизни, и ей одной пришлось воспитывать ребят.

Многоголосие. Фото автора

Кем бы ни работала Людмила Степановна, всегда занимала принципиальную, активную позицию. Даже сегодня, будучи на пенсии, она является председателем Совета ветеранов этого прославленного завода. Она знает всех ветеранов, помогает им, все знают её. Её трудовая и общественная деятельность настолько ярко вписалась в историю Подольского аккумуляторного завода, что в книге «Энергия старта» директор завода С.В. Зубковский и писатель Г.М. Карпунин посвятили ей целую главу.

В заключение я бы хотел сказать: я рад, я счастлив тем, что мои дети и внуки, дети и внуки моих друзей растут достойными гражданами Отечества. Семья Тютиных – яркое этому подтверждение.

P.S.: Этот материал написан давно – в 1993 году. Даю с сокращениями.

К сожалению, в декабре 2013 года Людмилы Степановны не стало…

Грузия

საქართველო

1962 წლის აპრილში ხრუშჩომა წამოროშა ასეთი სისულელე: სოფლის მეურნეობა ცუდად ვითარდება იმიტომ, რომ აკლია კონკრეტული პარტიული ხელმძღვანელობაო. სულელს რა მოეკითხება, მაგრამ სახელმწიფოს ლიდერი იყო და მის სისულელეს ხალხი ახორციელებდა.

მოკლედ რომ ვთქვათ, ხრუშჩოვის ეს ახირებაც ძალაში შევიდა: შეიქმნა სარაიონთაშორისო პარტიული კომიტეტები და გაზეთები. თელავში შეიქმნა ახალი გაზეთი „ალაზნის განთიადი“, რომელიც აერთიანებდა თელავის, ახმეტისა და ყვარლის რაიონებს. მე მაშინ თელავის სტამბაში ვმუშაობდი. რედაქციაში ფოტოკორესპონდენტად მიმიწვიეს, თუმცა ამ თანამდებობისთვის 6 პროფესიონალი ფოტოგრაფი იბრძოდა, მაგრამ რედაქტორმა, ცნობილმა ჟურნალისტმა შოთა როსტომაშვილმა მე ამირჩია იმტომ, რომ ფოტოს გარდა წერაც შემეძლო.

რედაქციაში მაშინ ყველაზე ახალგაზრდა თანამშრომელი ვიყავი, მარგამ შტატგარშე რეპორტიორის სტაჟი საკმაო მქონდა…

ახალი გაზეთი 29 აპრილს უნდა გამოსულიყო. ეს კვირა დღე იყო, აღდგომა. მანამდის კი ორკვირიანი პაუზა შეიქმნა.

სამი გვერდი უკვე მომზადებული იყო, კორექტორებმაც ჩაიკითხეს. მაგრამ პირვლი გვერდის ირგვლივ დიდი კამათი გაიმართა: ახალი თანამშრომლები, განსაკუთრებით რედაქტორის ორი ახალი მოადგლეები, ახმეტისა და ყვარლის ყოფილი რედაქტორები, მოითხოვდნენ პირველ გვერდში ჩაგვეშვა ვინმე ცნობილი მოღვაწეების ინტერვიუ ან მისალმებები. ასახელებდნენ ირაკლი აბაშიძეს, გიორგი ლეონიძეს, იოსებ გრიშაშვილს. ბოლოს რედაქტორმა საკმაოდ დინჯი კილოთი სქვა:

– ვეთანხმები თქვენს წინადადებას. – მოადგილეები ახმაურდნენ, ფეხზეც კი ადგნენ.

– გაგვაყოლეთ ფოტოკორესპონდენტი და ამ დავალებას სასახელოდ შევასრულებთო. – რედაქტორმა ხმა აიმღლა და მკაცრად სთქვა:

– ორი და მით უმეტეს სამი თანამშრომელის მივლინება თბილისში არ არის მიზანშეწონილი. მით უმეტეს, რომ ჩვენ გყვავს სპეციალისტი, რომელიც ამ საქმეს შესანიშნავდ შეასრულებს. შემდეგ მე მომიბრუნდა და მითხრა:

– ხვთლ დილას ადრე წახვალ თბილისში, მიხვალ იოსებ გრიშაშვილთან (შენ კარგად იცი სადაც პოეტი ხცოვრობს), ჩაიწერ მოკლე ინტერვიუს, გადაუღებ სურათს და უმალ უკან დაბრუნდები. მეგობრებო, თათბირი დამთავრებულია. გრიგოლ, შენ დარჩი. – მოადგილეები გაოგნებულები გავიდნენ კაბინეტიდან. მე, რა თქმა უნდა, ვღელავდი ასეთი მოულოდნელი დავალების გამო. რედაქტორმა მხარზე ხელი დამადო და მითხრა:

– ეს მართლაც საპატიო დავალებაა და აუცილებლად უნდა შეასრულო, ეს საჭიროა გაზეთისათვის, შენთვის და ჩემთვისაც, აბა შენ იცი…

ავტობუსს თელავდან თბილისამდე ოთხ საათზე მეტი უნდოდა. პირველი ავტობუსით წავედი დილის 6 საათზე. ჯერ 11 საათი არ იყო როდესაც ვერის მოედანზე მივედი. კარგად ვიცოდი პოეტის სახლიც, სადარბაზოც, სართულიც: სტუდენტობის დროს აქ ახლოს ვცხოვრობდი, არაგვის ქუჩაზე.

გულისფანცქალით ავედი მესამე სართულზე, დავაჭირე ზარის ღილაკს თითი… ერთხელ, ორჯერ, მაგრამ კარები არ იღებოდა. უცებ კიბის ქვევითა საფეხურიდან მომესმა ქალის ხმა, საოცრად ნაცნობი სასიამოვნო ხმა:

– ახალგაზრდა! თქვენ ალბათ გრიშაშვილთან გინდათ მისვლა? მოვიხედე უკნ – ეს იყო ქეთო ჯაფარიძე, პოეტის მეუღლე და ცნობილი მომღერალი სანოვაგით სავსე ჩანთებით ხელში!

– დიახ, გრიშაშვილთან რედაქციის დავალებით. – ჩამოვირბინე კიბეებზე, ჩამოვფრინდი, ჩამოვართვი ჩანთები.

ქალბატონმა ქეთომ კარები გააღო, ბინაში მიმიწვია. დადგა ქურაზე ჩაიდანი, მაგიდაზე დააწყო ლარნაკები მურაბებით, ნამცხვარიც გადმოიღო.

– მიირთვით, მიირთვით. – მოვახსენე ჩემი ვიზიტის მიზანი. – ერთი სათხოვარი მაქვს – განაგძო ქალბატონმა ქეთევანმა – ძალიან ავად იყო, სულ მესამე დღეა რაც გარეთ გავიდა, ჰაერზე. ნუ დაღლით, ნუ შეაწუხებთ შეკითხვებით, და, – არავითარი ფოტო: ცუდად გამოიყურება ავადმყოფობის შემდეგ. – მე უცებ შემცივდა, შემდეგ ასევე უცებ დამცხა: ვგრძნობდი, რომ საპატიო დავალების შესრულება შეუძლებელი ხდებოდა. – მაგრამ ქალბატონმა ქეთომ ისევ თვითონ მომიყვანა გონს. – ჩვენ მაინც შევასრულებთ თქვენი რედაქციის დავალებას…

ამ დროს კარები გაიღო და შემოვიდა იოსებ გრიშაშვილი, ჩემი სათაყვანებელი პოეტი, რომლის წიგნები ჩემთვის ბავშვობიდანვე იყო ყველაზე საყვარელი, სანატრელი. ბევრი ლექსი ზეპირადაც ვიცოდი.

– სოსო, თელავდან რედაქციის საგანგებო დავალებით მოვიდა შენთან ეს ახალგაზრდა. – პოეტმა გულგრილად შემომხედა ჩამქრალი თვალებით. მე რედაქციის წერილი გადავეცი და გამშრალი ყანყრატოდან ძლივს ამოვიძახე:

– აი…

პოეტმა წერილი გამომართვა, არ დაუხედია ზედ ისე გავდა მეორე ოთახში. რამდენიმე წუთის შემდეგ დაბრუნდა… სულ ავთრთოლდი: ჩემს წინ იდგა ცოცხალი ღმერთი საშინაო ხალათითა და ფაჩუჩებით.

მაგიდას მიუჯდა, ჩაი მოსვა სულ ცოტა, ფინჯანი გადადგა და სხვათაშორის მკითხა:

– ჩემი ლექსები თუ წაგიკითხია?

– დიახ, წამიკითხია… ბევრი… ზეპირადაც ვიცი. – ენაზე ვიკბინე, მაგრამ…

– ზეპირად იცი?! – გამოცოცხლდა მგოსანი. აბა მითხარი რამე ზეპირად.

– მე ცუდად ვკითხულობ, თუმცა ვიცი.

– არაუშავს წამიკითხე რამე, მე მაინც მომეწონება. – ჩავახველე და დავწყე ჩემი საყვარელი „ძველი თბილისი“:

 
შენ აგიხსნია ბევრი ქარაგმა
ქორონიკონის კენტი და ლუწი, —
მაგრამ არ იცი ჩვენმა ქალაქმა
რა სურათები მიქარგა უწინ…
 

ხმა ავიმაღლე, გავთამამდი, გავაგრძელე. მივედი იმ კუპლეტამდე, რომელიც ძლიერ მაღელვებდა:

 
ღვინოს საფლავზე არვინ მიგიტანს,
ჩამოიხია ბაღდადის ფოჩი, —
ეხ, სადღა ნახავ ელამ მიკიტანს
თავის დუქანთან მიბმული ყოჩით…
 

– გვჩერდი.

– მეტი არ იცი – მკითხა პოეტმა?

– ვიცი.

– აბა მაშ გააგრძელე.

 
კრივი, ამქარი, ცეკვა, ართურმა, —
ეს ადათები ძველთაგან ძველი
გადაივიწყა სიტყვამ ქართულმა
და დამრჩა… სევდა წაუბაძველი…
 

ბოლომდის რომ წავიკითხე, შევამჩნიე, რომ პოეტი საგძნობლად

გამოცოცხლდა.

– კიდევ იცი?

– ვიცი:

რა კარგი ხარ, რა კარგი! კოხტა, ზღვისფერთვალება. თმაზე ღამე გიცინის, შუბლზე დღის ბრწყინვალება.

რა კარგი ხარ, რა კარგი! შუშპაკნა და მჩქეფარე!

როცა მოვკვდე, გენაცვა, ძეგლად გადამეფარე…

ეს ლექსიც ბოლომდე წავკითხე.

– კიდევ იცი? – სულ უფრო გაკვრვეით შემეკითხა მგოსანი.

– ვიცი:

 
ვიშ, რა კარგია,
რა ლამაზია
პატარა ია!
 
 
კუკურად შლილი,
ნორჩი და ჩვილი,
კდემამოსილი.
 
 
დილა საღამოს
აკმევს მიდამოს
სურნელს საამოს…
 

და ასე საათნახევარი ვისაუბრეთ. პოეტი გამოცოცხლდა, თვალები გაუნათდა. ქალბატონი ქეთო მანიშნებდა, რომ კიდევ გამეგრძელებინა. მაგრამ უცებ გონს მოვედი, საათს დავხედე: დრო მიდიოდა მე კი რედაქციის დავალებისათვს ჯერ არაფერი გამიკეთებია. შეამჩნია მგოსანმა ჩემი შეშფოთება:

– გეყოფა, დრო მიდის და შენც დაიღალე. გმადლობ, ყმაწვილო, რომ ასე გამახარე. ჩემს ლექსებს ცნობილი მსახიობები კითხულობენ, მეც მიყვარს საკუთარი ლექსების თხრობა. მაგრამ ვერ წარმოვიდგენდი, თუ რაიონული გაზეთის ახალგაზრლა ფოტოგრაფი ასე გამახარებდა. მოდი ახლა შენს დავალებას მივხედოთ. – იგი მეორე ოთახში გავიდა და უმალ დაბრუნდა რედაქციის წერილით ხელში, გაოცებით მომმართა:

– აქ შეცდომა ხომ არ არის – თქვენი გაზეთი 29 აპრილს გამოდის?

– არა, არ არის შეცდომა: გაზეთი გამოდის კვირას, 29 აპრილს.

– გესმის, ქეთო, კომუნისტური გაზეთის პირველი ნომერი გამოდის აღდგომის დღისთ, გესმის – აღდგომის დღისით. ნუთუ გონს მოვიდნენ უღმერთოები… ახალგაზრდავ, ახლა შენ წადი თელავში. მე ჩემს მისალმებას ელვა დეპეშით გავაგზავნი. სანამ შენ მიხვალ რედაქციაში, გაზეთი უკვე მზად იქნება.

– გმადლობთ… მაგრამ ვაი თუ დეპეშამ დაიგვიანოს?

– არ დაიგვიანებს: ელვა დეპეშა ნახევარ საათში უკვე

რედაქციაში იქნება. წადი, მიხედე საქმეს.

ამ დროს მომიახლოვდა ქალბატონი ქეთევანი, ხელებით ლოყებზე მომეალერსა, შუბლზე მაკოცა:

– გმალდობ, ჩემო კარგო: შენ მას სიცოცხლე შემატე, იმედი მეცი. იხარე, შვილო, მრავალჟამიერ.

თელავში საღამო ხანს ჩავედი. რედაქტორის კაბინეტში ყველა თანამშრომელი დამხვდა. მხიარული, მეგობრული განწყობა იყო. მე მაინც ვშიშობდი – ვაი თუ დეპეშამ ვერ მოუსწრო ნომერს?.. მაგიდაზე დოქით ღვინო იდგა, აქვე შოთი პური, თუშური ყველი.

ამ დროს რედაქტორმა ჩემსკენ მოიხედა, ადგა, გადამეხვია. მე დაღლილობის გამო ძლივს ამოვღერღე:

– გრიშაშვილმა მითხრა მილოცვას დეპეშით გავგზავნიო…

– გამოგზავნა! მივიღეთ! – რედაქტორმა გაზეთის სასიგნალო ეგზემპლიარი მომაწოდა. პირველ გვერდზე, სათაურის ქვეშ, პარტიული კომიტეტის მისალმების ზევით (საქართვეოში პოეზია ყველა პარტიაზე მაღლა დგას!) დიდი პოეტის იოსებ გრიშაშვილის მისალმება იყო დაბეჭდილი:

„ალაზნის განთიადის რედაქციას“

„ვესალმები თქვენს დასაწყისს. „ალაზნის განთიადს“ ვუსურვებ

ნაყოფიერ მუშაობას, დოვლათს, ბარაქას.

გაუმარჯოს სიყვარულს და მეგობრობას“.

ი. გრიშაშვილი,

საქართველოს სახალხო პოეტი.

რედაქტორმა თლილ ჭიქაში ღვინო დამისხა, სხვებმა პური და ყველი მომაწოდეს. დავლიე მადლიანი „საფერავი“ და მხოლოდ ახლა ვიგრძენი, რომ საპატიო დავალება შევასრულე, შევხვდი ჩემს სათაყვანებელ პოეტს და ამიტომ ვარ ყველაზე ბედნიერი ადამიანი ქვეყანაზე.

* * *

დიდი ქართველი პოეტი იოსებ გრიშაშვილი გარდაიცვალა 1965 წლის 3 აგვისტოს, ჩემი შეხვედრიდან 3 წლის შემდეგ.

დღევანდლამდე მჯერა ქალბტონ ქეთევან ჯაფარიძის სიტყვები იმის შესახებ, რომ მე გრიშაშვილს სიცოცხლე შევმატე.

ო, ღმერთო ჩემო! იქნებ ერთი დღე მაინც…

Бодбийский монастырь, где покоится Святая Нино. Фото автора

ეპიგრამები

რობერტის

უყვარს ძმობა, მეგობრობა,

თეატრი და კარგი კინო,

უყვარს კარგი პურმარილი,

სიმღერა და კარგი ღვინო —

კეთილი და ბრძეი კაცი,

საყვარელი რობერტინო.

ციალას

მკაცრია და მომთხოვნი,

სპეტაკი და ცქრიალა.

ყველას ჭკუას ასწავლის

ჩემი რძალი ციალა.

ნონას

გამოიცან ვინ იქნება

გაფურჩქნილი ვარდის კონა,

მანქანას რომ დააქროლებს?..

ეს ხომ არის ჩვნეი ნონა.

გოდერძის და ლიანას

ლიას უყვარდა გოდერძი

და გოდერძისაც ლიანა.

ადგა და ცოლად შეირთო,

ბალღიც არ დააგვიანა.

სიხარული და სიკეთე

ამ ოჯახში ხომ სულ იყო.

ახლა კი შვილთა შვილი ჰყავთ,

პაპის სეხნია ზურიკო.

დიდ ბებო—პაპას დავლოცავ

ამ ლექსით ლოცვის მაგიერ:

იბედნიერეთ, იხარეთ,

იმრავლეთ მრავალჟამიერ.

გოგის

გოგი ანდრონიკაშვილი

თავადია ოჟიელი.

ყველაფერი ეხერხება,

თუ მოჰკიდა საქმეს ხელი.

მომღერალი, ფოტოგრაფი,

დირექტორი, მენიჯერი,

დიდ საქმეებს გააკეთებს

როცა მოვა მისი ჯერი.

მაშ გიცოცხლოს ცოლი, შვილი,

პაწაწინა შვილიშვილი!

სასახელო ვაჟკაცი ხარ

კარგ დედ-მამის კარგი შვილი.

პავლეს

ყველაფერი ააყვავე,

რასაც ხელი ავლე,

გიტარა თუ საქსოფონი,

კონტრაბასი, ტრიო, გუნდი —

სულ შენია, პავლე.

ლევანს

ლევან ცოლს ჩექმა უყიდა

და გაახარა ნინელი.

უთხრა: „ახლა არ მომთხოვო

პარტიანკა და შინელი“.

ამირანს

ლამაზია ნამეტანი,

გინდა სახე, გინდა ტანი,

ტელეხედვის დიდოსტატი

ექვსას სამი ამირანი.

ჯუბოს

მეგობრის გულს გაახარებს,

და სიმღერას უმღერს

მუსიკაში ვინ აჯობებს

კომპოზიტორ ჯუმბერს!?

ელიზბარს

ცისფერთვალა ელიზბარი,

ვაჟკაცი და მეგობარი.

ქვეყანაზე არ მინახავს

სხვა ვაჟკაცი მისი დარი.

სოსოს

თივას აჭმევს ნოტებითო

ძროხასა და ხბოსო

ჯადოქარი მუსიკოსი

შავლოხოვი სოსო.

Телави

Фото автора

Слово Телави благодаря фильму Георгия Данелия «Мимино» в России знают все. Но мало кто знает – какой это город на самом деле.

Телави практически ровесник Христа: первое письменное упоминание о нём датируется 1-м веком нашей эры. Сегодня в городе живёт всего 30 тысяч человек. Но!

Телави, Кахетия – это та часть Грузии, где издревле занимаются виноградарством и виноделием. Это край поэзии и музыки, родина удивительных песен, многоголосое звучание которых – это Гимн Труду, Дружбе, Любви…

Здесь две музыкальные школы и одно музыкальное училище, художественная школа и художественное училище, драматический театр – один из старейших и один из лучших в Грузии, картинная галерея, музей, два института. В окрестностях Телави – много уникальных архитектурных и исторических памятников: знаменитое селение Цинандали (не только родина вина, но и обитель поэтов), древняя столица Кахетии городище Греми, Академия 12-го века, где учился гениальный поэт и мыслитель Шота Руставели, кафедральный собор Алаверди и многое другое. И это не случайно: именно в Грузии и, особенно в Кахетии, как нигде в мире поют многоголосие песни. И ещё: Телави единственный город в мире, где каждом доме есть фортепьяно. Именно поэтому каждый год, в начале октября, здесь проходит Международный фестиваль камерной музыки.

Я здесь родился, провёл детские и юношеские годы. Был свой дом.

Этот дом, очаг удивительно счастливой семьи, строили мои родители. Но случилась страшная беда: моя мама, совсем ещё молодая женщина, трагически погибла: её сбила машина. И не стало главной опоры семьи, или, как говорят в Грузии, деда бодзи – мать-опора, главная опора дома. И рассыпалась наша семья без мамы…

Я уже много лет живу в подмосковном городе Подольске, очень люблю его, я известный там человек. Но Телави остаётся моим родным городом, моей любовью, моей болью. Здесь мои друзья, здесь могилы моих родных, здесь навсегда моё сердце…

Вид на Алазанскую долину из Телави

Памятник царю Ираклию II и гостиница Интурист

Фрагмент Телавского кремля Батонис Цихе

850-летняя чинара (Чандари)

Уголок старого Телави

Цинандали – обитель поэтов

Свято храните все то, что связано с именем Чавчавадзе, с историей Грузии, с историей трогательной любви Грибоедова. Это – наша общая история, история издревле родственных культур, горестная и милая сердцу история ушедших в бессмертие.

М. Шолохов.

23.06.61 г. Цинандали

Фото автора

В живописных долинах рек Алазани и Нори, на склонах Главного Кавказского и Цив-Гомборского хребтов раскинулась Кахетия[13]13
  Кахетия – историческая область в Восточной Грузии. С 8 века – феодальное княжество, с 15 века – самостоятельное царство. В 1762 году объединилась с Картли в царство Картли-Кахети, которое в 1783 году заключило с Россией Георгиевский трактат.


[Закрыть], один из красивейших и плодороднейших уголков Грузии, край садов и виноградников, величественных памятников древнего зодчества, колыбель множества самобытных народных песен, в удивительно мелодичном многоголосии которых звучит неповторимость этой благодатной земли.

«Многое теряет тот, кто не бывал в Кахетии, – пишет Ираклий Андроников, – кому не приходилось наблюдать в Цинандали восход солнца из-за дальних гор Кавказского хребта…»

Находится Цинандали в 9 километрах от центра Кахетии города Телави. До Главного Кавказского хребта по прямой всего 17 километров, до столицы Грузии Тбилиси – 150 километров. Климат здесь умеренный, среднегодовая температура +12,4°.

Среди городов и сел Грузии селение Цинандали занимает особое место. Это слово знают во всем мире по названию знаменитого вина. Но Цинандали не только родина вина. Цинандали – прежде всего это история замечательной семьи Чавчавадзе, история многих великих людей, связанных с этой семьей, это история «ушедших в бессмертие».

Два века тому назад в Цинандали в своем родовом имении жил Александр Чавчавадзе – выдающийся поэт, генерал-лейтенант русской армии, герой Отечественной войны 1812 года, видный общественный и политический деятель, отец славного семейства. Александр, как и его отец, всю жизнь служил великой цели – укреплению дружественных отношений Грузии с Россией.

Вместе с тем Александр Чавчавадзе отлично понимал разницу между русским народом, дружбу с которым он считал жизненно важной для Грузии, и Российской империей, к которой он был так же нетерпим, как лучшие люди России. Но его возмущала колониальная политика российского самодержавия на Кавказе.

24 июля (4 августа) 1783 года в небольшом северокавказском городе Георгиевск был подписан дружественный договор Грузии с Россией. В историю этот договор вошел под названием Георгиевского трактата и сыграл огромную роль (как положительную, так и отрицательную) не только в деле развития русско-грузинских отношений, но всего Кавказского региона. Георгиевский трактат по поручению царя Грузии Ираклия II подписал молодой тогда дипломат Гарсеван Чавчавадзе, отец будущего поэта. Впоследствии он в течение 18 лет был послом Грузии в России.

Согласно Георгиевскому договору грузинский царь Ираклий II признавал покровительство России и обязывался своими войсками служить российской императрице Екатерине II, а она со своей стороны принимала на себя обязательство по защите Грузии от внешних врагов. Именно об этом покровительстве Грузии Россией М.Ю. Лермонтов в поэме «Мцыри» писал:

 
Такой-то царь, в такой-то год
Вручил России свой народ…
 

В то же самое время Николоз Бараташвили в поэме «Судьба Грузии» писал об этом же событии и устами Ираклия II говорил:

 
Свою защиту, знаю наперед,
В России Грузия найдет.
 

Но, к сожалению, все эти благие намерения и восклицания поэтов не оправдались: Российская империя не выполнила взятых на себя обязательств по защите Грузии от внешних врагов. Подписание Договора Грузии с Россией вызвало недовольство ее извечных врагов Ирана и Турции: они требовали немедленного разрыва отношений с Россией. Присмиревшие после блестящих побед Грузии над ними под руководством великого полководца Георгия Саакадзе, после его гибели они вновь подняли головы. Участились набеги и нашествия. Особенно опустошительным оказалось нашествие в сентябре 1795 года, когда шах Ирана Ага-Мохамед-хан пошел на непослушную Грузию 40-тысячной армией. Россия отказалась принять участие в военных действиях, причем отказалась в последний момент, поэтому грузинские войска не успели перегруппироваться. Решающее сражение произошло у восточных ворот Тбилиси, на Крцанисском поле. Все население города вышло на защиту своей столицы. Сам престарелый царь Ираклий II до последней минуты сражался с врагом. Придворный артист Давид Мачабели возглавил группу городской интеллигенции, которая сражалась вместе со всеми. Лучшие сыны Отечества, сотни и тысячи, в том числе 300 героев-арагвийцев, пали на поле брани. Но слишком большое было численное превосходство у врага. Они мстили за непокорность, убивали мирных жителей, стариков и детей, сжигали дома и храмы, многих угоняли в плен. Таких потерь, такого разорения Грузия не знала за всю свою многовековую историю. К тому же это было первое и единственное поражение мудрого и многоопытного полководца Ираклия II. А российские войска под командованием генерала Тотлебена находились рядом и фактически наблюдали за происходящим.

Но посол Грузии в России Гарсеван Чавчавадзе всеми силами пытался дипломатическим путем разрешать осложнившиеся взаимоотношения. И Российская империя нашла своеобразное решение проблемы: в 1801 году аннексировала своего союзника по дружественному договору со всеми имперскими атрибутами – запретом обучения и делопроизводства на грузинском языке и даже запретом труднопроизносимых для чиновников грузинских фамилий. Так появились фамилии Андроников вместо Андроникашвили, Баратов вместо Бараташвили, Калатозов вместо Калатозишвили, Марджанов вместо Марджанишвили, Зурабов вместо Зурабишвили и так далее.

Виды парка Цинандали

Но добрый и мудрый русский народ, добрый, мудрый и гостеприимный грузинский народ, в отличие от имперских властей, поняли друг друга, нашли общий язык, язык поэзии, язык культуры. И если власти России вызывали в Грузии недовольство и даже ненависть, то лучших людей России – особенно поэтов – буквально носили на руках. Грузия стала для русских поэтов и писателей своеобразной творческой Меккой. Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Одоевский, Полонский и еще многие русские поэты нашли здесь новое вдохновение, посвятили Грузии, дружбе русского и грузинского народов свои произведения. И все они так или иначе были связаны с семьей Чавчавадзе. Наверное, благодаря именно этой, образно говоря, поэтической дипломатии Россия и Грузия всегда любили и уважали друг друга. И это несмотря на колониальную, имперскую политику российских властей в отношении к Грузии, которая не прекращается до сих пор.

* * *

Александр Чавчавадзе родился в Петербурге в 1786 году. В то время Россия, как и Грузия, искала более близких взаимных связей, и поэтому Екатерина II сама крестила сына влиятельного грузинского посла.

Родители сначала воспитывали единственного сына в семье. В девятилетием возрасте его отдали в частный пансион Бамана в Петербурге, где будущий поэт учился 4 года. В 1799 году семья Чавчавадзе переезжает в Тбилиси, а Александр вновь продолжает учение под руководством родителей. А в 1806 году, то есть уже после аннексии Грузии Российской империей, по распоряжению императора Александра I юноша был зачислен в пажеский корпус. Так началась его военная карьера.

Многие годы поэт провел в России. С 1808 года служил в Лейб-гусарском полку, который стоял в Царском Селе; участвовал в походе 1813–1814 годов. К моменту вступления русской армии в Париж он был адъютантом главнокомандующего Барклая-де-Толли. Дважды был ранен под Лейпцигом и Парижем. Дважды был сослан за участие в заговоре (1804 год) и за сочувствие заговорщикам (1832 год) против царизма и оба раза был досрочно освобожден за большие заслуги перед Россией. И вообще грузины, в том числе – потомок грузинских царей князь Петре Багратиони, сложивший свой живот в Бородинском сражении, князь Александр Чавчавадзе, еще один поэт-романтик князь Григол Орбелиани и еще много сотен и тысяч безвестных героев, верой и правдой служили России и его народу, близкому по духу и вере народу…

В 1818 году Александр Чавчавадзе был переведен в Нижегородский драгунский полк, который стоял в его родной Кахетии, близ Цинандали. Чавчавадзе служил штаб-офицером и недолго – командиром этого полка. Впоследствии дослужился до чина генерал-лейтенанта, был награжден многими орденами и медалями, а также – золотой саблей «За храбрость».

Портрет Александра Чавчавадзе неизвестного художника. Дом-музей Чавчавадзе в Цинандали

Не забывал поэт и своего большого хозяйства. По свидетельству французского консула Гамба, побывавшего в гостях у Чавчавадзе в Цинандали в 1820 году, он производил в год около 120 тысяч литров вина, много хлеба, шелковичных коконов и многое другое.

Но поэтическое сердце Чавчавадзе было самым большим его богатством, а его поэзия – самой большой победой. Он был неподражаемым певцом любви:

 
Любовь могучая! Какого не одолеешь ты бойца,
Тебе оброками – стенанья, тебе престолами – сердца.
Рабом ты делаешь владыку, предав безумью мудреца,
И соловей, поющий розу, тебе покорен до конца.
 

В другом стихотворении мы читаем:

 
О любовь коварная, о любовь блаженная,
Ты певцу изранила сердце вдохновенное.
 

Хорошо зная древние грузинские обычаи гостеприимства, веселого, щедрого застолья, в стихотворении «Застольная песня» поэт воспевает их:

 
За здравие всех нас, кутил!
Наш праздник теперь наступил!
В давильне – осенний божок —
В права свои Бахус вступил.
 

Однажды Чавчавадзе спросили, почему его стихи так отличаются от стихов других поэтов своей легкостью и необыкновенным изяществом. Поэт ответил: «Вам хорошо известно, что я читаю много французских книг. И, придав стихам наших народных сказителей европейское изящество, получил такие стихи».

«Не только выдающийся поэт, – пишет об Ал. Чавчавадзе Ираклий Андроников, – но и переводчик Вольтера, Росина, Корнеля, Лафонтена, Гюго, Эзопа, персидских лириков, он знакомил грузин с русской литературой и один из первых начал переводить на грузинский язык стихотворения Пушкина».

Семья Чавчавадзе была центром культурных связей Грузии того времени. В доме поэта собирались передовые люди не только Грузии, но и многие приезжие поэты, политические деятели, путешественники. Здесь звучали произведения грузинских, русских и зарубежных авторов. Душой этих встреч были жена поэта Саломе Орбелиани-Чавчавадзе и дочери Нино и Екатерина[14]14
  У Ал. Чавчавадзе было четверо детей: Нино (1812–1857), Екатерина (1816–1882), Давид (1818–1884), Софья (1833–1862).


[Закрыть]. Великий русский писатель, дипломат и музыкант Александр Сергеевич Грибоедов подолгу жил в Грузии, Тбилиси и Кахетии, знал ее культуру, природу, любил ее, как вторую родину. Здесь же он нашел свое счастье: женился на старшей дочери поэта Нине. И после трагической гибели в Персии здесь же он был похоронен по его завещанию (подробнее о Грибоедове в моем очерке «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской?»).

* * *

27 мая 1829 года Тбилиси восторженно встречал Александра Сергеевича Пушкина. Впоследствии в «Путешествии в Арзрум» поэт писал: «В Тифлисе я пробыл около двух недель и познакомился с тамошним обществом». На обратном пути из Арзрума Пушкин вновь остановился в Тбилиси. «В Тифлис я прибыл 1 августа. Здесь остался несколько дней в любезном и веселом обществе. Несколько вечеров провел я в садах при звуке музыки и песен грузинских».

Находясь в Тбилиси, Пушкин посетил свежую могилу Грибоедова. Н.Б. Потоцкий пишет, что Пушкин «…преклонил колена и долго стоял, наклонив голову, а когда поднялся, на глазах были заметны слезы». Существует мнение (об этом говорит и И. Андроников), что Пушкин был и в семье Чавчавадзе.

«Судьба, как нарочно, забросила его туда… – писал о Пушкине Николай Васильевич Гоголь. – Он один только певец Кавказа: он влюблен в него всею душою и чувствами; он проникнут и напитан его чудными окрестностями, южным небом, долинами прекрасной Грузии… Может быть, от того и в своих творениях он жарче и пламеннее там, где душа его коснулась юга».

 
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
 
 
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою…
 

Этот пушкинский шедевр написан в Грузии во время путешествия в Арзрум в мае 1829 года.

Надо отметить, что Пушкину в Грузии нравилось буквально все. Побывав в тбилисской серной бане, он восторженно на целой странице описал весь процесс происходящего. Приведу выдержку из этих воспоминаний: «…горячий, железо-серный источник лился в глубокую ванну, иссеченную в скале. Отроду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань. Опишу их подробно.

Хозяин оставил меня на попечение татарину-банщику… Гассан (так назывался безносый татарин) начал с того, что разложил меня на теплом каменном полу; после чего начал он ломать мне члены, вытягивать суставы, бить меня сильно кулаком; я не чувствовал ни малейшей боли, но удивительное облегчение… После сего долго тер он меня шерстяною рукавицей и, сильно оплескав теплой водою, стал умывать намыленным полотняным пузырем. Ощущение неизъяснимое: горячее мыло обливает вас как воздух! NB: шерстяная рукавица и полотняный пузырь непременно должны быть приняты в русской бане: знатоки будут благодарны за такое нововведение».