Текст книги "Прекрасная глупая попытка"

Я отправил Джейсону сообщение:

Привет! Только что записал новый ролик. Я заплачу 500 $, если успеешь его смонтировать и выложишь к годовщине.

Он ответил почти мгновенно:

Заметано! Присылай скорее!

Там о влиянии Карлов на разум и общество. Боюсь, вышло не слишком оптимистично.

Ха! Помнишь, как призывал подписчиков не хамить? Благие намерения не всегда приводят к добру. Кстати, тебя не новое видео Треда вдохновило?

Блин! Я настолько предсказуем?

– Как думаешь, кто он? – крикнул Джейсон из соседней комнаты.

Я зашел в гостиную, где приятель развалился с ноутбуком на диване.

– Понятия не имею. Как и все остальные.

– Он чертов гений! Представь, что стало бы с белым парнем, сними он видео про общественное порицание не анонимно? Огреб бы по полной!

– Да он и так уже огребает по полной.

– Согласен, его идеи многие осуждают. Но я не об этом. Никто не швыряет ему под дверь гневные письма, не хейтит его в «Твиттере», потому что люди не знают, кто он такой! Возможно, он даже не белый! Ролики никак не раскрывают его личность.

– Он точно белый! – Я плюхнулся рядом на диван.

Треда настолько заботила секретность, что для каждого ролика он нанимал нового актера озвучки. Некоторых узнали по голосу, и выяснилось, что Тред и с ними общался анонимно. Он не сотрудничал с рекламодателями, не собирал донаты, так что с точки зрения закона его не существовало вовсе. Он понимал, как работает слава, и взял ее под контроль.

Тред прослыл еще и гениальным маркетологом, ведь тайна притягательна. Все гадали, не знаменитость ли он, богат ли. Подозревали знакомых.

Лично я хорошо его понимал. Как человек, обладающий влиянием в сети, я то и дело подвергался нападкам. Через пару месяцев после пожара на складе я выпустил ролик о том, как важно быть добрым. Мол, в интернете мы слишком жестоки друг к другу. Ну, может, немного переборщил с критикой… и в ответ понеслось.

Как выяснилось, многие грубят не от скуки, а потому что убеждены, что так и нужно доносить свои мысли. Будить в этих людях зверя – не самое приятное дело, ведь они искренне верят, что сделать мир лучше могут только говнюки. И кто знает – возможно, они правы.

– Пожалуй, соглашусь, – сказал я Джейсону, – Тред поднимает такие темы, которые не смог бы поднять, если бы раскрыл свою личность. Меня это восхищает – хотя и пугает немного.

– Кстати, у него появились подражатели.

– Серьезно?

– Да, есть канал под названием «Несогласное большинство». Тоже мультяшные ролики, никакой рекламы, анонимный автор. Он не копирует идеи Треда напрямую, просто использует похожие приемы, затрагивая другие темы. В последнее время у него вал подписчиков.

– Похоже, настал исторический момент, когда быть личностью – это лишние обязательства. Проще быть бестелесным потоком идей.

– И в нужный момент устраняться от дел, пока люди ведут споры от твоего имени.

– Или боты, которые притворяются людьми.

Чистая правда. Тред проспонсировал исследование, доказавшее, что огромная доля дискуссий под его и другими роликами ведется при участии искусственного интеллекта на специальных контент-фермах. Разве не любопытно, что в битве за умы и души участвуют бездушные машины?

Дэниел Джадсон

@DetachedNihilist1

Может, смерть – это когда бог-модератор выпиливает неугодных комментаторов? Знаю, так думать нехорошо, но лично я рад, что Эйприл Мэй забанили. Слишком быстро? Да нет, в самый раз.

2,4 тыс. твитов с цитатами; 894 ретвита; 6,3 тыс. отметок «Нравится».

В КАРСОНЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ ПЕРЕБОИ С ИНТЕРНЕТОМ

Если в последнее время у вас то и дело отключался интернет – вы не одиноки. Проблемы с сетью на юге Нью-Джерси длятся уже несколько недель. И хотя в основном страдает Вайнленд и окрестности, жалобы поступают даже из городов намного севернее – например, Черри-Хилла.

– Посетители приходят к нам в том числе из-за быстрого вайфая, а перебои длятся уже шесть недель! – сетует Дерек Хаусен, владелец уолтонской кофейни «Дрим Бин». – Я оплачиваю счета, но не получаю услугу. Приходится раздавать вайфай с телефона, хотя расценки за передачу данных просто конские.

Компания-провайдер «Карсон комьюникейшенс», которую сильнее всего затронули проблемы с сетью, идет клиентам навстречу, однако соединение по-прежнему медленное и нестабильное.

– Наши техники ежедневно трудятся над устранением проблемы, – говорит представитель «Карсон комьюникейшенс». – Мы понимаем, что качество наших услуг сейчас гораздо ниже ожидаемого.

И хотя представители компании этого не подтверждают, несколько клиентов обмолвились, что уже получили частичное возмещение средств за длительные периоды без интернета.

Майя

Мои огромные металлические руки разгребают обломки здания. Я – исполин, я упиваюсь своей мощью. Мои пальцы легко вгрызаются в камень и сталь, словно я копошусь в детском бассейне с шариками. Меня не остановить. Затем я вижу, что балки и куски кирпича забрызганы кровью. Встречаюсь взглядом с Эйприл – и просыпаюсь.

Раньше после этого сна меня рвало. Теперь уже реже: я научилась держать себя в руках. Но я по-прежнему дрожу и обливаюсь потом.

Я сбросила, а затем прижала к себе одеяло, чтобы представить, будто что-то держу. Хотя бы на миг избавиться от опустошающего чувства бессилия. Снова заснуть я даже не пыталась.

Посты в «Соме» натолкнули меня на мысль.

Обычно у кабельного интернета падает скорость, когда к сети подключается больше пользователей, вот только на всю систему это влиять не должно. Проще говоря, интернет похож на огромное дерево со множеством ветвей. Иногда это в буквальном смысле ответвления кабеля, иногда – закодированные частоты, преобразованные в сигнал. Конкретную ветвь или частоту могут занимать сразу много пользователей, и даже если одна из них перегрузится, другие это не затронет.

Тем не менее на юге Нью-Джерси страдали все ветви сразу, непредсказуемо включаясь и выключаясь, как елочная гирлянда. Согласно моей теории, если происходящее связано с Карлом – а в это верили все до единого мистификаторы «Сома», – то должна найтись закономерность, которая позволит выяснить, куда уходят недостающие сетевые ресурсы.

Я надеялась, что, проследив за ремонтниками, наткнусь на какую-нибудь зацепку.

Первая же вылазка меня многому научила.

Сначала я собиралась доехать до офиса «Карсон комьюникейшенс» и уже оттуда последовать за фургонами кабельщиков, однако заметила один из них уже по дороге к офису. Я быстро развернулась, пропустила вперед пару машин и двинулась следом, стараясь не думать о том, как глупо себя веду.

Примерно через четверть часа фургон притормозил у самого огромного ангара из всех, что я видела в жизни. Надпись на нем гласила: “Каутаун”: единственный в своем роде». Рядом с громадным красным ангаром стояла громадная красная корова – настолько заметная, что я чуть не упустила из виду фургон. Вслед за ним я свернула на практически пустую стоянку и припарковалась неподалеку.

Затем я рассмотрела водителя. На нем были голубые джинсы, такая же рубашка и белая ковбойская шляпа. Над ремнем выпирал круглый живот. Лицо я увидела лишь мельком – мужчина вытащил из кузова несколько объемистых контейнеров, погрузил на тележку и увез в амбар. Выждав пару минут, я прошмыгнула следом.

Точнее, попыталась. В дверях меня остановил парень:

– Мы откроемся через полчаса.

– А что тут находится? – Я растерянно огляделась по сторонам.

– «Каутаун», – ответил охранник. – Блошиный рынок. Работает по вторникам и субботам.

– Значит, здесь сейчас только…

– Продавцы. Раскладывают товар.

– Тут что-то вроде фермерского рынка?

– Ну, – усмехнулся парень, – скорее уж сотня фермерских рынков под одной крышей. Приходите через полчаса – обалдеете!

Так я узнала, что компания «Карсон комьюникейшенс» фургонами не владела, а техники не числились в штате. Они работали по субподряду, в свободное время занимаясь другими делами. Например, продавали товар на огромном блошином рынке. Через полчаса я не вернулась, потому что где-то меня ждала Эйприл Мэй, а блуждание по «Каутауну» не помогло бы ее найти. Я и так зря потратила первое утро в Нью-Джерси.

Проблема заключалась в том, что даже после пересмотра стратегии (для начала – следить только за машинами, которые приезжают к главному офису за оборудованием) я не заметила ничего подозрительного.

Фургоны колесили повсюду. В основном они направлялись в Вайнленд – самый крупный город в аварийном районе. Кроме того – в Бриджтон, Глассборо, Салем и Суидсборо, а затем – обратно в Уолтон. Я потихоньку изучала местность, живописную и странную одновременно, лишний раз убеждаясь, что сельская жизнь – не для меня.

Картофельный куст немного поднимал мне настроение, хотя по-прежнему выглядел как большой горшок с землей. Я держала его в тепле и поливала. А еще наведывалась в кофейню «Дрим Бин», в которой теперь ежедневно завтракала.

В то утро, когда мне вновь приснился кошмар, прошел ровно год с тех пор, как Эйприл записала первое видео. Ровно год назад я разбудила ее в два часа дня – принесла чашку кофе, заранее зная, что ее это взбесит. Год назад мой мир – да и мир в целом – потерял прежние опоры. Мне не хотелось сидеть в машине наедине со своими мыслями, песнями Mr. Roboto[14]14
  Mr. Roboto («Мистер робот») – песня группы Styx.


[Закрыть] и Starman[15]15
  Starman («Зведный человек») – песня Дэвида Боуи.


[Закрыть], а также шутками радиоведущих о годовщине инопланетного вторжения. Я понимала, почему они об этом шутят – а что еще делать? Просто не хотела их слушать.

– Привет, Дерек! – поздоровалась я.

– Приветики, Майя! – Хороший парень, но, как и весь Уолтон, чересчур милый.

На мои ежедневные визиты Дерек реагировал, как на нежданно сбывшуюся мечту. С таким подходом ему светило много постоянных клиентов – и даже не факт, что стариков. Возможно, его кофейня стала бы модным местечком! Хотя в глубине души он, наверное, понимал: ни одному месту в Уолтоне никогда не стать модным.

– Будешь что-нибудь из закусок?

– Да, можно мне бейгл с луком?

– Дерзкий выбор!

– Знаешь, я сегодня не пойду на работу.

Дерек никогда не интересовался моей «работой» – видимо, не хотел показаться бестактным, а я была только рада, что не нужно ничего сочинять.

– Посмотришь на достопримечательности?

– А что, они есть? – усмехнулась я.

– Да нет. Не особо… Разве что «Каутаун». Сегодня как раз вторник.

– Я часто проезжала мимо. Как-то, знаешь, не тянуло зайти.

– Эх ты, городская девчонка! Многое потеряла!

– Я даже толком не понимаю, что там такое.

– Это фермерский рынок, а еще блошинка, а еще там продают необычную еду. По-моему, там здорово. «Каутаун» открыт по вторникам и субботам, так что тебе повезло. Мне прямо жалко, что не могу пойти с тобой.

Дерек протянул мне латте, и я вздохнула:

– Так уж и быть, съезжу в этот ваш «Каутаун».

Надкусив бейгл, я зашла в «Сом». Я теперь только там и зависала. После исчезновения Эйприл я отключила свою страничку в «Твиттере» – меня бесили девяносто девять процентов сочувствующих, не говоря уже об одном проценте хейтеров. Конечно, я понимала, отчего многие не любили Эйприл, но господи, кто в здравом уме станет издеваться над умершей? Всем на заметку: никогда так не делайте. Даже если вы правы, из-за этого вы смотритесь неправыми. А жизнь меня научила, что вещи именно такие, какими кажутся.

Мое внимание привлек один пост – до недавних пор я намеренно обходила его стороной. Не про Нью-Джерси – про Пуэрто-Рико.

ПЕТРАВИКИ ДАЛ ПРОЕКТУ ИМЯ

Мы внимательно следим за новостями о секретном проекте, на который уже несколько месяцев собирает средства Питер Петравики (П. П.). Питера прославили зацикленность на Эйприл и страх перед «Сном». Каким-то образом он монетизировал свою дурную славу, вложился в стартап и теперь с космической скоростью нанимает работников – см. статью в журнале «Уайрд» [ССЫЛКА]. Последние новости: проект назвали «Альтус», что можно перевести с латыни как «высокий», «глубокий», «благородный» или «дальновидный». Так что тред о делишках П. П. переименовываем в [АЛЬТУС].

О новой затее Петравики я услышала впервые, но тратить на него нервы не хотелось. Я думала, что мир давно про него забыл. Я-то уж точно забыла. И его какой-то там проект с каким-то там названием ничего не менял. Я встала из-за столика мрачнее тучи. На выходе меня окликнул Дерек:

– До встречи, Майя! Принеси мне сэндвич с сосиской из «Каутауна»!

Я немного повеселела.

«Каутаун» выглядел другой вселенной. Я подъехала сразу после открытия – около восьми утра. Владелец невероятно длинного ангара, кем бы он ни был, сдавал всем желающим торговые места. Магазинчики напоминали палатки, которые устанавливают в торговых центрах во время краткосрочных распродаж – с той разницей, что на здешних прилавках вместо люксовых товаров лежало нечто противоположное.

Я ожидала увидеть фермерские продукты и, может, парочку ларьков с поделками из дерева, однако этот рынок меня удивил. Сельхозтовары, конечно, присутствовали. Но чем дальше я углублялась, тем больше видела прилавков, посвященных чему-то одному. Не представляю, как люди искали здесь конкретные вещи. Один торговец продавал подержанный пылесос. Другой – ступичные колпаки. Третья палатка принадлежала компании, которая устанавливала душевые кабинки. Еще один прилавок был завален мужскими перстнями – на большинстве красовались черепа. Я пришла на рынок не за перстнем, да и в это царство черепов меня никто не звал, но как не поглядеть на эдакую роскошь?

Шли минуты. Затем, как ни странно, – часы. В здание стекалось все больше народу, и я начала замечать, что, хотя платежеспособность покупателей примерно одинакова (в основном – ниже среднего), ассортимент товаров – самый разнообразный.

Я долго прохаживалась у огромной палатки с винтажными платьями. Хозяйка – статная женщина лет шестидесяти с длинными седыми волосами – повела себя очень любезно.

– Красавица! – обратилась она ко мне. Конечно, я не приняла приветствие на свой счет и продолжила рассматривать товар.

– Девушка! – снова позвала продавщица, а когда я обернулась, протянула мне платье. – Померьте. Размер, похоже, ваш. Вы в нем будете вылитая Джуди Пэйс[16]16
  Джуди Пэйс – актриса-афроамериканка, звезда фильмов и телесериалов в 1970-е гг.


[Закрыть]!

Кто такая Джуди Пэйс, я не знала. Платье же было из плотного красного хлопка, пышное, с высоким воротом. И короткое. Из уважения к хозяйке магазинчика я зашла в небольшую примерочную и надела платье.

Слушайте, я не Эйприл. Я обычная девушка, которой не нравится свое отражение. Я хотела бы любить свое тело, и знаю, что на то есть основания, – но не люблю. Тем не менее это платье… выгодно подчеркнуло мои ноги. Я сделала селфи в зеркале и решила отправить кому-нибудь снимок – пусть подтвердят, что мне идет. Сперва я чуть не написала Эйприл. И так испугалась, что отправила фото Миранде.

Майя. Как тебе платье?

Какое-то время в окошке мигали три маленькие точки, и наконец, появился ответ:

Миранда. Вполне симпатичное. А что?

Майя. Не занудствуй! Мне нужен волшебный пинок!

Миранда. Майя, ты в этом платье просто богиня!

Майя. Другое дело!

Порой тебе позарез нужно красное платье, чтобы дать отпор тоске и ночным кошмарам.

Откуда-то потянуло жареным мясом. Я попыталась по запаху отыскать ларек с едой и тут заметила знакомую ковбойскую шляпу. Совсем забыла, что один из наемных работников «Карсона» торговал на рынке, но, увидев его, узнала с первого взгляда. На столике перед ним лежали разные минералы. Красивые экземпляры – кристаллы кварца, окаменелости и тому подобное.

Стараясь не вспоминать о недавней слежке, я подошла к прилавку и взяла абсолютно гладкий кусок белой породы – на вид довольно увесистый. Он оказался легче и прохладнее, чем я думала. Гораздо легче – так весил бы камень, полый внутри. Я сразу вспомнила Карлов, которые, похоже, совсем не проводили тепло. Хотя камень был другим – холоднее, чем от него ожидаешь. Как будто кусок металла, только невесомый. Присмотревшись, я заметила, что он не чисто-молочного цвета, как я думала вначале. Он отливал пыльно-голубым, а когда я вертела его в руках, внутри мерцали синие, зеленые и даже розовые искорки. Красотища!

– Это что за минерал? – спросила я.

– Не скажу. – Продавец посмотрел мне в глаза, а затем – на мои пальцы, сжимавшие камень.

– Что, простите?

– Не. Скажу, – повторил он раздельно.

Чем я ему не угодила?

– Мне просто любопытно, где вы достали эту красоту.

– Любопытной Варваре… – Он выхватил у меня камень.

– Что вы себе… – опешив, прошептала я.

Мужчина зыркнул на меня так, будто я послала его на три буквы, вернул камень на прилавок и процедил:

– Уйдите. Нечего тут ошиваться.

Сперва я испугалась, что он каким-то образом меня узнал. Мужик сильно смахивал на Защитника – возможно, он видел меня на фото. Потом я поняла: причина в другом. Пришельцы тут ни при чем, дело в цвете кожи.

– Простите, сэр, – буркнула я.

Эта ситуация дико взбесила меня тогда и бесит до сих пор. Конечно, еще давным-давно я дала себе слово не вступать в перебранки с каждым встречным расистом. И все-таки я расстроилась, разозлилась и почувствовала себя неловко.

Сраная годовщина! Сраные тайны! Сраный расист с камнями! Сраная Эйприл! Где ты, мать твою, пропадаешь?!

Я вернулась к палатке с винтажной одеждой, юркнула в примерочную и, задвинув шторку, постаралась плакать как можно тише.

Хотелось уйти. Хотелось позвонить маме. Хотелось домой – не в съемный коттедж, а на Манхэттен. Я достала телефон и открыла контакты. Список любимых номеров возглавляла мама, а ниже мне улыбалась с фотографии Эйприл. Не выдержав, я громко всхлипнула.

Я так и не смогла удалить ее номер. Я не удалила его и раньше, когда Эйприл повела себя настолько по-скотски, насколько возможно обойтись с человеком, который вкладывал в отношения все, что мог. Признаться, я до сих пор не отошла, хотя к делу это не относится. Просто хотела рассказать, как, почувствовав, что теряю веру в человечество, целых пять минут пялилась на фото в списке контактов.

– Милая, – послышался ласковый голос из-за шторы.

– Что? – спросила я громче, чем планировала.

– Все хорошо?

– Да. Просто тяжелый день.

– У меня тоже такие бывают. Если что-то понадобится – дайте знать.

Я надела наушники и посмотрела ролик Энди. Мне понравилось. Энди – хороший, подумала я. Нет, он, конечно, идиот и слишком много на себя взваливает, но могло быть куда хуже. После видео мне полегчало. Смахнув слезы, я поняла, что не сдамся. Пусть даже этот камень – просто стекляшка, я его достану!

Энди

После пришествия Карлов изменилась концепция Бога, что для многих стало большой проблемой. Лично в моей жизни не было места религии, даже в детстве. Меня воспитали родители-атеисты. Их семьи, в свою очередь, тоже набожностью не отличались. Думаю, в мире не так уж много атеистов в третьем поколении.

Впрочем, для парня из неверующей семьи я читал слишком много религиозной литературы. Я не согласен, что вера – корень всех зол, как утверждают многие атеисты (и, чего лукавить, утверждал я сам когда-то). Несомненно, большая часть религиозных догм только вредит людям. Убежденность в том, что ближний будет гореть в аду, потому что любит не того человека или молится не тому богу, причинила немало зла.

Тем не менее мне нравилось, что верующие собирались вместе раз в неделю – обсуждали, как быть хорошими людьми, ну и просто болтали с соседями. Забавно, что единственный способ этого добиться – выдумать всевидящего небесного папочку с добрым сердцем, который очень огорчится/испепелит тебя в аду, если ты не появишься в церкви. С другой стороны, разве что угроза вечных мук могла бы заставить меня воскресным утром вылезти из постели.

Я хотел, чтобы мои действия – и в реальной жизни, и в интернете – хотя бы чуточку влияли на других, как религия. Поэтому вдобавок к прослушиванию подкастов и просмотру роликов я начал читать книги, написанные пасторами и главами общин. При этом меня не покидало странное чувство, словно я вторгаюсь на чужую территорию. Но так как многие видели во мне наставника, я решил поднатореть в раздаче напутствий.

Когда Эйприл не стало, я понял: теми, кто поджег склад, двигало то же разочарование и отчаяние, что охватило остальных. Моими врагами были не люди, а утрата привычной картины мира и своего в нем места.

Причем некоторые индивиды намеренно внушали другим чувство утраты, а затем подсовывали им новый смысл жизни, нашептывая, чего именно стоит бояться. Выходит, враги у меня все-таки имелись. И похоже, эти люди совсем не считали себя жуликами. Поэтому я решил: к черту сомнения! Пока не действую как они – я на верном пути.

В аэропорту меня встретил Робин.

– Как продвигается книга? – первым делом спросил он.

– Я тоже рад тебя видеть, – невозмутимо ответил я.

Наша дежурная шутка. Робин подсчитал, что, продолжая выступать на публике, но так и не выпустив книгу, я всякий раз теряю от пяти до двадцати тысяч долларов. Странно: я не нуждался в деньгах и даже не хотел зарабатывать больше, однако сам факт, что я упускаю прибыль, удручал. Притом я не боялся, что меня опередят и займут нишу «мудростей от Энди Скемпта». Эту книгу мог написать только я – просто почему-то не писал.

Вы, наверное, думаете, что у человека, проводящего в самолетах по сто пятьдесят дней в году, полно свободного времени для писательства. Но я в дороге слушал аудиокниги Рейнгольда Нибура[17]17
  Карл Пауль Рейнгольд Нибур (1892–1971) – американский теолог-протестант, социальный философ и политолог, один из создателей диалектической теологии.


[Закрыть], изучал левацкие ролики на «Ютьюбе» и смотрел все подряд эпизоды «Звездного пути», начиная с оригинального сериала и заканчивая «Дискавери»[18]18
  «Звездный путь: Дискавери» – шестой научно-фантастический телесериал по вселенной «Звездного пути», премьера состоялась в 2017 году.


[Закрыть]. В последних выпусках «Убивателя» мы с Джейсоном взялись за научно-фантастическое кино, так что я искал материал для подкаста.

– Как полет? – спросил Робин.

– Капитан Пикар хладнокровно пристрелил самого себя[19]19
  Имеются в виду события тринадцатой серии второго сезона сериала «Звездный путь: Следующее поколение». Капитан Пикар убивает своего двойника из будущего, чтобы предотвратить гибель корабля и разомкнуть временную петлю.


[Закрыть].

– Надеюсь, все закончилось хорошо?

– Вроде бы нет – и все-таки да. Сложно объяснить.

Я достал телефон, чтобы проверить свой пакет акций. Несколько часов ничего не менялось, потому что – вот сюрприз! – ночью торги не проводятся.

– Может, напишешь книгу по мотивам «Убивателя»? – на полном серьезе предложил Робин.

Мы сели в такси до центра. Робин, как всегда, производил впечатление винтика в естественном ходе вещей. Словно он – неотъемлемая часть мироздания. Прекрасное качество для ассистента, менеджера и агента в одном лице. Он всегда был рядом, всегда обо мне заботился и при этом никогда меня не злил. Робин усердно трудился, чтобы меня ничем не утруждать. Я редко спрашивал, как у него дела, зная, что он сам этого не хочет – ни загружать меня лишними мыслями, ни размышлять над ответом. В результате к одному из самых близких людей я порой поневоле относился как к роботу. Лучшие и худшие мгновения наших жизней мы пережили вместе, но даже когда дела у нас понемногу пошли на лад, я по-прежнему редко справлялся, как он поживает.

Недавно я пообещал себе проявлять к Робину больше внимания, а затем в моей жизни появились загадочная книга, прекрасная девушка и биржевые махинации. Но не всю же поездку думать об акциях!

– Как жизнь? – проверив ленту в «Твиттере», поинтересовался я у Робина.

– Хорошо! Мы отлично сработались с ребятами из «Редстоуна». Они умеют сглаживать углы. Настоящие профи. С такими приятно иметь дело.

Не вышло.

– А я вчера был на свидании, – предпринял я новую попытку начать разговор по душам.

– Ого, давно пора! И как?

– Отлично! Мы ходили на шоу STOMP.

– Серьезно? – от души рассмеялся Робин.

Надо же, у нас и правда завязалась беседа!

– Да. Все еще хуже, чем ты думаешь. Девушку я встретил в «Сабвее».

– Где-где? В закусочной, что ли?

– Ага. Она делает сэндвичи.

– Погоди. Значит, ты зашел поесть и пригласил сотрудницу «Сабвея» на концерт?

– Типа того.

– Как-то на тебя не похоже, – удивился Робин.

Я не знал, что сказать, ведь он был прав. Я ни за что бы так не сделал, если бы не книга.

Наверное, я выглядел растерянно, потому что Робин добавил:

– Я не хотел тебя задеть.

– Что ты! – махнул я рукой. – Ты совершенно прав. Я сам не пойму, почему поступил так странно и немного… неуместно. А девушка очень милая. Мы круто провели время. Как думаешь, позвать ее куда-нибудь еще? – Вообще-то, вопрос смысла не имел, ведь я уже точно решил увидеться с ней при первой возможности.

– Из меня тот еще советчик. – Робин, похоже, смутился.

– Ладно. А как у тебя на личном фронте? – Я понял, что даже не знаю, по девочкам он или по мальчикам, поэтому просто добавил: – Нашел себе кого-нибудь в Лос-Анджелесе?

– Ну, если честно… Отношения – это очень непросто… То есть, может и просто, но для меня непросто… Не только сейчас – вообще. Так что я пока завязал.

Робин еще никогда не говорил так бессвязно. Как ни странно, я тоже занервничал и чуть не ляпнул: «Если не хочешь – не рассказывай». Но так я дал бы ему лазейку для отступления. Точнее, лазейка нужна была мне самому, чтобы не разрушить устоявшийся образ Робина.

– Почему тебе сложно с кем-то сойтись? – спросил я напрямик.

Он покосился на водителя и шепнул:

– Давай в другой раз.

Робин отстранился, а я не стал наседать.

– Знаешь, куда мы едем? – сменил он тему.

– В отель?

– Конечно, нет! Номер еще не готов – а если даже готов, я тебя туда не пущу, потому что ты сразу заснешь и тогда ни за что не поборешь джетлаг. Нет уж! Мы поедем на встречу с президентом компании «Редстоун». Он устраивает вечеринку на яхте. А потом пройдемся по магазинам, потому что ты, похоже, не захватил костюм.

– И правда, не захватил. А что, нужно было?

– Вообще-то нет, ведь Канны – лучшее в мире место, где можно купить костюм!

– Дорогущий?

– А то!

Канны привели меня в восторг, хотя я подозреваю, что упустил нечто важное, наведавшись в это пляжное царство зимой. Иными словами – в мертвый сезон.

Таксист высадил нас возле набережной, и я как был – в джинсах и худи – зашагал вслед за Робином по какому-то пирсу среди исполинских яхт.

– Напомни, что такое прямые инвестиции? – бросил я по пути.

– Ты за десять часов не прочитал одну несчастную страничку, которую я тебе скинул?

– Ну, тут одно из двух: либо мы потратим время на споры, либо обсудим прямые инвестиции.

Робин посмотрел то ли сердито, то ли печально – уже без тени улыбки.

– Богачи средней руки – такие, как ты – покупают акции на фондовой бирже. С ростом экономики акции повышаются в цене, в итоге твой капитал увеличивается. А очень богатые люди – иногда это организации вроде пенсионного фонда и целой страны – делают прямые инвестиции. Чтобы получить долю в предприятии или выкупить его целиком, они участвуют в собраниях, подписывают бумаги и разговаривают с огромным количеством людей. А есть большие, даже огромные фонды, которые объединяют капиталы состоятельных людей, чтобы затем выкупать доли в бизнесе – или сам бизнес. Сегодня на конференцию придут люди, которые сообща распоряжаются триллионами долларов.

– И зачем им понадобился я?

– Официальная версия – хотят с тобой поговорить, так как ты – лидер мнений и твои идеи могут стать для них ценной наводкой.

Услышав фразу «лидер мнений», я закатил глаза так сильно, что увидел собственный мозг. Тем не менее слова Робина мне польстили.

– А почему «официальная версия»? – спросил я скептически.

– Ну, заодно эти люди хотят показать свою власть. Раз уж мероприятие совпало с годовщиной Карлов, организаторы смекнули, что заполучить тебя – огромная удача. Ведь если ты не придешь, они словно распишутся в том, что их конференция – не самое важное событие в мире. В общем, они довольно легко пошли нам навстречу.

Мы поднялись на элегантную яхту – если так можно сказать о яхте. Во всяком случае, в гавани стояли посудины и побольше. Хотя на этой имелась зеркальная винтовая лестница – так что насчет «элегантной» я, пожалуй, погорячился. Несмотря на вопиющее несоблюдение дресс-кода, я чувствовал себя на удивление комфортно, пока вместе с Робином слонялся туда-сюда и беседовал со всякими вице-президентами и управляющими партнерами. Я сыпал шуточками про джетлаг, нахваливал Канны, и все изумлялись, как это я еще ни разу не отдыхал здесь летом, как будто все только и делают, что круглый год летают на юг Франции.

А затем я увидел Гвен Стефани. Ее пригласили спеть на мероприятии. Мой дурацкий мозг затупил, как только он умеет, и шепнул мне: «Боже, ты просто обязан позвать Эйприл, она с ума сойдет от радости!» Увы, Эйприл, конечно, рядом не было. Я попал на эту яхту только потому, что выскочил из комнаты, хлопнув дверью, когда лучшая подруга нуждалась во мне больше всего, а затем она погибла в пожаре.

У меня защипало в глазах; я промямлил что-то невнятное и убежал от миссис Стефани на палубу.

Глядя на Средиземное море, кишащее яхтами и богачами, я постарался взять себя в руки.

– Все окей? – Это был Робин.

Он положил мне руку на плечо. Я развернулся и крепко его обнял.

– Прости, что не относился к тебе по-человечески. – Я уже плакал по-настоящему.

Плакал и обнимал другого парня. Знаю, этим никого не удивишь, но все-таки неловкость присутствовала.

Он шепнул:

– Все хорошо.

– Я этого не заслуживаю, – всхлипнул я. – На моем месте должна быть Эйприл. Я здесь только потому, что ее нет.

Робин отстранился и взглянул на меня покрасневшими глазами.

– Ты здесь потому, что я… – Он запнулся.

– Не надо…

На палубу поднялись какие-то люди. Взглянув на нас, они отвернулись, притворившись, что ничего не видели. Богачи, как я заметил, умели в нужный момент отвести глаза.

– Робин, – продолжил я, – хватит себя винить!

В ответ он всхлипнул, уткнувшись мне в плечо. Мы впервые по-настоящему обсуждали смерть Эйприл. Мы оба по ней тосковали, и я думал, что понимаю его горе, потому что понимаю свое. Вот только Робин еще сильнее чувствовал себя виноватым. В тот день не только я подвел подругу.

Наконец он проговорил:

– Конечно, я виноват! И почему я не рассказал ей про Патнэм… в какой-нибудь другой день?

Робин задрожал, и я усадил его на бархатное кресло. Помогая ему, я чувствовал себя сильнее. Я сел рядом, обнял его за плечи и тихо произнес:

– В том, что случилось с Эйприл, виноваты только ублюдки, которые подожгли склад. А друзья… иногда делают друг другу больно. Эйприл и сама не раз меня подводила. Знала, что я люблю ее и все равно прощу. Порой она была никудышной подругой. Да, ты тогда напортачил, но умерла она не по твоей вине.

Робин так на меня взглянул, что я испугался: а вдруг еще поцелует? На всякий случай я немного отодвинулся. Он это заметил и хохотнул:

– Думал, я тебя поцелую? Совсем ку-ку?

– Ни о чем я не думал! – вспыхнул я.

Робин опять усмехнулся и шмыгнул носом.

– Боже, как сложно быть парнем, да? Стоит дать волю эмоциям – и это принимают за подкат. Как мы вообще выживаем?

– Сам не пойму, – буркнул я, все еще чувствуя неловкость.

Он поднялся и сказал:

– Пойдем на берег.

Затем мы несколько часов гуляли по Каннам. Нет, не заводили полезные знакомства – просто бродили по модным бутикам и глазели на богачей в разы богаче меня. Мы болтали про девушек, рабочие будни, интернет, и я ни разу даже не вспомнил про акции «Ай-джи-ар-ай». Я опомниться не успел, а уже пора было ехать на конференцию и произносить речь. Когда я поднимался на сцену, Робин хлопнул меня по плечу со словами: «Ты этого добился сам», и, по крайней мере, в тот миг, я ему поверил.