Текст книги "Прекрасная глупая попытка"

Вот главная часть моего выступления:

Не стану притворяться, что понимаю, чем вы все занимаетесь. Перед нашей встречей мне даже пришлось расспросить друга о прямых инвестициях. Насколько я понял, вы в какой-то мере предсказываете будущее, и у большинства, я уверен, неплохо получается. Сам я, конечно, не провидец, но вот что скажу: это еще не конец. В прошлом августе Карлы исчезли, и мы – во всяком случае, многие – попытались себе внушить, что их и не было. Однако для тех, кто считает минувший год тяжелым, у меня плохие новости: прежде чем жизнь наладится, станет хуже.

Пожалуй, еще ни разу за всю историю мы, люди, не понимали так ясно, что будущее – не в нашей власти. Конечно, полного контроля у нас никогда и не было – просто теперь мы по-настоящему это осознали. Карлы могут вернуться в любую минуту. Возможно, они по-прежнему здесь. Мы вынуждены сдаться на милость более развитого интеллекта. С этим непросто смириться. Растет число самоубийств. Люди все меньше доверяют друг другу. То ли еще будет… Поэтому я хочу, чтобы вы задали себе вопрос: помогаете ли вы другим найти свое место в мире или, напротив, ставите палки в колеса?

Миру нужна стабильность, и на вашем месте я не сидел бы сложа руки, ожидая, что все наладится само. Наоборот, я бы внес в эту стабильность посильный вклад. Вы – люди влиятельные – вероятно, подолгу размышляете не только о том, как обернуть положение вещей себе на пользу, но и как его исправить. Полагаю, зарабатывать деньги проще, когда мир не лежит в руинах. Согласны? Поэтому, если вы можете направить людей на верный путь, чтобы следующий пинок по яйцам от пришельцев не застал нас врасплох, – действуйте!

– Это что-то новенькое! – воскликнул Робин, когда я спустился со сцены.

– В хорошем смысле или…

Широко улыбнувшись, он пожал плечами.

Ко мне подошел один из организаторов конференции – мужчина средних лет, с которым я перебросился парой слов на яхте.

– Прекрасно сказано, Энди! Просто блеск! «Пинок по яйцам пришельцев»! – Он легонько потрепал меня по плечу. – Не зря мы тебя пригласили!

– Спасибо! Я хотел, чтобы речь запомнилась.

– Ты, конечно, говорил, что не провидец… Но, если вдруг у тебя есть соображения, что именно ждет нас в ближайшем будущем, мы могли бы… извлечь из этого выгоду.

Я подумал про «Книгу о славных временах», лежавшую в чемодане. Про акции «Ай-джи-ар-ай», биржевые махинации. И ответил:

– Я знаю не больше вашего.

– Разумеется… Вот на всякий случай моя визитка.

Местная публика до сих пор обменивалась визитными карточками.

– Стюарт Патрик?[20]20
  Патрик Стюарт – английский актер, известный по роли капитана Пикара в сериале «Звездный путь: Следующее поколение».


[Закрыть] – удивился я.

– Мои родители фанатели от «Звездного пути».

– У меня, к сожалению, нет визитки, но найти меня проще простого. А не подскажете, где тут… э-э… туалет?

Вообще-то я знал, что он за сценой – забегал туда перед выступлением. Стюарт Патрик махнул рукой в нужном направлении, и я умчался.

В кабинке я достал телефон. Пришла весточка от Майи – она хвалила мой ролик. Пролистнув сообщение, я проверил, как дела на бирже.

Мои акции уже не принадлежали «Ай-джи-ар-ай». Заводы компании приобрел автоконцерн, решивший вложить средства в добычу кобальта, чтобы производить аккумуляторы для электромобилей. Я стал обладателем пакета акций автомобильного гиганта на сумму свыше миллиона долларов! Я громко выдохнул. Сердце под новым французским пиджаком заколотилось как бешеное.

Затем я открыл на телефоне калькулятор и подсчитал, что, даже получая по миллиону долларов в день, я скоплю миллиард только года через три. С этого ракурса все мои достижения походили на возню в песочнице.

Вдруг завибрировал телефон, и я чуть не уронил его в унитаз. Звонила Миранда.

«Ассошиэйтед пресс»

@AP

В Нью-Йорке десятки людей ранены

в результате столкновения участников

парада «С днем рождения, Карл!»

с активистами антикарловского движения. Шествие под лозунгом «Да здравствует

наше новое место во Вселенной!» превратилось в хаос, когда навстречу

вышли протестующие.

239 твитов с цитатами, 730 ретвитов,

593 отметки «Нравится»

Кайл Стэффорд

@kyylestafford

@AP Они охренели – устраивать

праздник после того, что эти Карлы

с нами сделали? Пусть скажут спасибо,

что на них грузовик не наехал!

303 твита с цитатами, 21 ретвит,

187 отметок «Нравится»

«Альтус»

@AltusLabs

Мы. Нанимаем. Специалистов.

Прямо сейчас открыты десятки

вакансий. Это ваш шанс изменить

будущее!

Altus.net/MakeTheFuture

203 твита с цитатами; 2,7 тыс. ретвитов; 15 тыс. отметок «Нравится»

Миранда

Я не смогла бы стать секретным агентом. Не тот характер: ненавижу стрессы. Сделаю что угодно, лишь бы стресс отступил.

Загвоздка вот в чем. Меня нервировало само существование «Альтуса». Какая-то мелочь постоянно не давала мне покоя, и когда я задумывалась, какая именно, – понимала, что это не переживания за исход экспериментов или мысли о том, не сморозила ли я глупость при коллегах; это всегда был «Альтус». Как будто мне в сердце попала песчинка. А если что-то доводит меня до ручки, я просто обязана принять меры. По крайней мере, попробовать.

После гибели Эйприл меня тоже мучило чувство, что есть проблема, с которой нужно разобраться. Вот только со смертью разобраться нельзя.

По крайней мере, я могла взяться за «Альтус». Раздражали два момента. Во-первых, успех Питера Петравики. Плохие люди не должны влиять на других, а Петравики получал все больше власти. Что именно он с этой властью сделает, меня заботило не так сильно, как сам факт, что он – у руля.

Возможно, я и оставила бы взлет Петравики без внимания – я ведь не вижу его перед собой каждый день. Зато каждый день я видела перед собой крысиные мозги и вспоминала, что прямо сейчас в Пуэрто-Рико группа ученых готовит открытие, которое на голову опередит все мои изыскания. Вот и второй момент, который меня угнетал. Я стала раздражительной, начались даже проблемы с желудком.

Профессор Лундгрен продолжала внушать мне, что новые исследования базируются на старых, и наука не состоит из одних открытий. Но как бы моя наставница ни старалась, я не верила. Если «сервис», которым занимались люди Петравики, использовал высокоскоростную нейронную сеть, то наша лаборатория отставала от них на десятки лет. И в чем тогда смысл моих трудов? Зачем днями напролет перерабатывать тонны информации, если в конце выйдет продукт, который сразу безнадежно устареет?

Не выдержав, я заглянула в вакансии «Альтуса».

Требуется младший научный сотрудник – специалист по биомикрофабрикации.

Новейшая лаборатория в Пуэрто-Рико ищет специалиста по научно-исследовательской работе в области химии и материаловедения.

Наша компания раздвигает границы возможного. Не упустите свой шанс повлиять на технологии будущего!

Нам нужен энергичный, находчивый ученый-химик и/или материаловед с опытом в экспериментальном проектировании и отличным знанием органической и аналитической химии, а также химии полимеров. Тяга к открытиям и умение работать в команде обязательны.

Оставалось две проблемы:

1. Я, конечно, подходила для этой работы, но не на все сто. Возможно, им требовался ученый с докторской степенью, хотя отсутствие этого пункта в заметке обнадеживало. Похоже, набор сотрудников срочный, а значит, к кандидатам отнесутся не слишком придирчиво.

2. Меня зовут Миранда Беквит, и с этим ничего не поделать. Вряд ли меня узнают в лицо, но как только в отделе кадров загуглят мое имя – сразу увидят, что я подруга Эйприл Мэй.

Чем больше времени проходило с тех пор, как вышла статья о Петравики, тем тише во мне говорила злость. Я начала рассуждать логически: «Скорее всего, у меня заведомо нет шансов. Так почему не попробовать?» Хотя бы успокою себя, что пыталась.

Я хорошо помню, когда отправила заявку, потому что в тот день я хотела отвлечься от еще одной нервотрепки, с которой уж точно ничего не могла поделать. Прошел ровно год с тех пор, как появились Карлы, а я отправила Эйприл первый имейл. Люди воспользовались случаем, чтобы друг на друга поорать. Защитники ушли в прошлое, однако те, кто им симпатизировал, никуда не делись. Да и споры, по сути, велись не из-за Карлов. Крикуны из телевизора продолжали нагнетать обстановку, еще больше пугая обычных людей. С каждым днем общество делалось все агрессивнее.

Какие-то ньюйоркцы решили устроить в честь Карлов парад, и все выглядело очень мило, пока дорогу им не преградили противники Эйприл. Началась потасовка. В «Твиттере» склоняли по-всякому и тех, и других.

Меня тошнило от этой ситуации. Наверное, я даже предчувствовала, что в годовщину Карлов беды не миновать. Мы все были немного на взводе. Я не стала глазеть, как возмущенные люди обвиняют друг друга, телеведущих и политиков в расизме и ксенофобии, а вместо этого со стыдом стерла со своих страничек любые отсылки к Эйприл и «Сому», обновила резюме на «Линкед-ин» и набросала письмо в «Альтус».

Прошло несколько месяцев с тех пор, как исчезли Карлы (весь мир вспоминал только о них, тогда как для меня, конечно, главной вехой стала гибель Эйприл), и дни, проведенные с Эйприл, Энди, Майей и Робином, уже казались мне частью какой-то другой, не вполне моей жизни. Мой мозг неплохо меня убедил, что в команде я была на вторых ролях. Я понимала, что это всего лишь синдром самозванца[21]21
  Синдром самозванца – психологическое явление, когда человек не может связать свои достижения с собственными талантами и усилиями. Несмотря на объективные доказательства обратного, такие люди считают себя недостойными, а свой успех объясняют стечением обстоятельств.


[Закрыть], но все равно считала свой вклад незначительным. Да, знаю, я участвовала в создании «Сома». Однако по факту я написала лишь малую часть кода. Над проектом работало так много людей, что ни один из них не заслуживал лавров создателя. К тому же разум любезно напоминал, что если тебя ценят как специалиста, то не обязательно считают другом. Эти ребята были слишком круты, чтобы принимать меня как равную, и, оглядываясь назад, я видела огромное число ситуаций, когда они (в основном, конечно, Эйприл) обращались со мной не лучшим образом.

Да, я многое знала о вещах, о которых Эйприл, Майя и Энди не имели преставления, зато они хорошо разбирались в людях и культуре. И хотя я могу подробно рассказать о том, как валентные электроны влияют на электропроводность, я даже не подозревала, что у меня нетрадиционная ориентация, пока не переспала с Эйприл! Я и теперь не уверена, что дело в ориентации. Возможно, меня привлекло не ее тело, а харизма и статус знаменитости. Эйприл и Майя гораздо лучше понимали мир и самих себя. Я им дико завидовала и злилась, что не способна как следует разобраться в себе. Я просто мирилась со своей внешностью и чужими ожиданиями, предполагая, что раз уж меня привлекают парни, то я стопроцентная натуралка. Зачем Эйприл Мэй подруга, которая даже себя боится узнать получше?

На этом примере я пытаюсь показать, насколько успешно разум убеждал меня, что я не соответствую окружению. Именно так мозг твердит нам о недоступности счастья. В чем же здесь польза для эволюции? Возможно, в том, что счастье равносильно бездействию? А жизнью – любой, не только человеческой – движут желания и способность идти к цели? Ведь что за жизнь без стремлений? Достигать задуманного приятно, спору нет, вот только естественный отбор, похоже, работает против.

В общем, чем больше времени проходило, тем труднее мне было начать переписку с кем-то из старых друзей. Сообщение от Майи из «Каутауна» я посчитала подарком судьбы, великой тайной и ошибкой вселенских масштабов.

Писать кому-то из них первой я боялась. Все из-за чувства, что я – проходной персонаж – навязываюсь главным героям истории. Даже сейчас я ловлю себя на мысли, что меня пригласили писать эту книгу только из вежливости. Чушь, конечно – ведь за последние месяцы со мной произошло много чего интересного и безумного. Мою историю определенно стоит услышать. А все сомнения – опять проделки мозга.

Боже, как же я много болтаю! Простите.

Суть в том, что перед отправкой письма в «Альтус» мне захотелось с кем-нибудь поговорить. К сожалению, я не знала, с кем именно, и это порядком огорчало. Наконец, расхаживая кругами по комнате, я набрала номер Энди.

– Привет, Миранда.

Его голос звучал странно. Обреченно. И очень устало. Как будто Энди предвидел мой звонок заранее.

– У тебя все хорошо?

– Конечно. Не волнуйся. Просто я недавно читал речь и до сих пор слегка на взводе. Рад тебя слышать!

Теперь он говорил вполне расслабленно. Хотя немного звонче, чем обычно.

– Я тоже рада тебя слышать. Ты где?

– В Каннах. – Энди постоянно колесил по миру. – Только что выступил на собрании богатеев. Ах да, еще я сходил на свидание.

– Что-что?

Беседа повернула в неожиданное русло.

– Я был на свидании. С очень милой девушкой. Хотел сказать тебе сразу, чтобы не вышло неловко. Сам не знаю, почему вышло бы неловко… Кажется, неловко вышло сейчас… В общем, у нас с ней пока ничего серьезного. Просто встретились и… – Он оборвал фразу, словно хотел что-то добавить, но передумал.

Между мной и Энди никогда не случалось ничего… особенного, хотя в какой-то момент я была бы не против, и он, по-моему, тоже. Не знаю, нравились ли мы друг другу одновременно – а может, нравимся до сих пор? В любом случае, я не смогла бы завести об этом речь.

– Отличные новости! Как ее зовут?

– Бекки. Ей больше нравится «Бекс».

– Круто!

– Она гораздо круче меня! – прибавил Энди.

– Как и бóльшая часть человечества.

Мы оба усмехнулись, и я подумала, что довольно неплохо притворяюсь своей в доску.

– Почему звонишь? – поинтересовался Энди.

– Ну, после твоего рассказа это прозвучит странно. В плане свиданий мне похвастаться нечем. Зато я всерьез подумываю устроиться на работу к Питеру Петравики. В его лаборатории, похоже, разрабатывают нейрокомпьютерные интерфейсы, которые перевернут науку с ног на голову. Я хочу обо всем разузнать.

– А если тебя разоблачат? Что будешь делать?

После гибели Эйприл на плечи Энди легла огромная ответственность. Теперь он чуть меньше шутил, держался солиднее. Мне уже не раз приходило в голову, что люди становятся такими, какими они нужны окружающим. Правда, я в это правило не вписывалась, зато Энди – очень даже.

– Понятия не имею, – немного растерявшись, ответила я. – Смотря что выясню. Я хочу понять планы Петравики. К тому же моя работа в Беркли… не особо перспективная. Какая-то часть меня стремится к большему.

Повисло молчание. Наконец Энди произнес:

– Будь крайне осторожна. То, что ты замышляешь, тянет на промышленный шпионаж.

– А почему я, по-твоему, позвонила, а не прислала сообщение? Звонки сложнее отследить!

– Ну ты даешь! Уже и план составила?

– Вроде того. И все-таки я боюсь. Наверное, я позвонила, чтобы ты меня образумил.

Он усмехнулся.

– К черту здравый смысл! Не стану тебя отговаривать. Валяй!

– Но почему?

– Я не могу… – Он запнулся. – То есть не знаю. Просто предчувствие. Это еще не конец.

– О чем ты?

– Творятся странные дела, и мне кажется, здесь как-то замешана Эйприл, – выпалил он на одном дыхании, словно боясь, что сам себя остановит.

Я замерла.

– Энди…

– Дело не только в Эйприл. Когда исчезли Карлы… ничего не закончилось. Наоборот, началась новая история.

– Какая?

– Пока не знаю. Но если Питер и правда работает над чем-то грандиозным, нам лучше быть в курсе. Полагаю, ты должна подать заявку.

Кликнув мышкой, я отправила письмо в «Альтус».

– Посмотрим, что выйдет.

Забегая вперед: вышло не так, как я думала.

Энди Скемпт

5 января, 02:30

Сегодня я собирался размышлять только о хорошем. И тут увидел последние новости. Теперь я растерян.

С одной стороны, я искренне верю, что людская жестокость – не норма, а исключение. Важно не забывать об этом ни на минуту.

С другой стороны, подобное происходит все чаще. Да, обычно это дело рук какого-то одиночки, и его действия ни на что не влияют. Тем не менее тенденция к разобщенности налицо. До такого, как сегодня, доходит крайне редко, но в последнее время «крайне редко» становится обычным делом. Мы оторваны друг от друга и уже не можем по-прежнему ощущать свою значимость. Это гложет нас изнутри. Обычно борьба происходит в головах, но некоторые люди срываются и вредят своим близким. Незнакомцев тоже атакуют, пусть и реже.

Зачем держать это в уме? Может, и незачем. А может, для того чтобы помнить: мы все – частички огромного целого. Вот в чем опасность подобных срывов. Они не просто означают, что кто-то один потерял веру в человечество, – они способствуют всеобщей утрате веры. А я хочу верить, несмотря ни на что.

Пишите в комментариях свои истории, которые вселяют веру в людей. У меня таких тысячи, но я хотел бы услышать ваши.

Нравится: 2,4 млн. Комментарии: 45,2 тыс. Поделились: 95,5 тыс.

Майя

Твердо убедившись, что я не выгляжу как полная размазня, я вышла из примерочной. Сердобольная хозяйка магазинчика тут же спросила:

– Все хорошо?

– Да, – пряча глаза, ответила я. – Не подскажите, где ближайший банкомат?

– Конечно! Снаружи, возле коровы.

– Коровы?

– Не видели корову? Большая такая, красная! Во дворе! – воскликнула она так удивленно, словно и без уточнений все было ясно.

– А! Вы про скульптуру!

Я отправилась к банкомату и сняла все деньги, которые в нем имелись: три раза по двести долларов. Затем я вернулась к палатке с винтажными платьями.

– У меня к вам странная просьба. Я пойму, если откажетесь, – обратилась я к продавщице. – Я кое-что присмотрела здесь, на рынке, но хозяин лавки мне это не продал…

– Ого! В «Каутауне» так не принято. У нас продается все без исключения. Тут есть товары на любой вкус – кроме никому не нужных.

– Боюсь, дело не в товаре, а… – Мое волнение было наигранным только отчасти.

– Он что, в самом деле?.. – Женщина испуганно ахнула.

– Послушайте, я не хочу раздувать скандал…

– Кто этот гад? Наверняка Эл Джонсон! – все тем же гневным шепотом добавила продавщица.

– Мужчина, который продает камни и кристаллы недалеко от вашей палатки.

– Гм-м… такого я не знаю. Рынок большой.

– В общем, я хотела попросить… вы не могли бы сходить туда и купить все гладкие белые камни, что у него есть? Они безумно красивые! Похожи на опалы или жемчуг, но легкие, словно из пластика. И может, у вас получится узнать, где он их достал? Главное – сделайте вид, что они очень ценные и вам повезло их найти. А еще, пожалуйста, узнайте его имя и название фирмы, где он работает… Если скажет, конечно.

– А зачем делать вид, что камни ценные? – недоверчиво спросила хозяйка магазинчика. – Он тогда втридорога возьмет!

Я достала пачку купюр.

– Тут шестьсот долларов. Все, что не потратите, можете оставить себе.

Женщина посмотрела на меня так, будто я слегка повредилась умом, однако деньги взяла.

– Что ж, ничего криминального тут не вижу, – заключила она. – А вы… присмотрите пока за магазином?

– Прилавок с камнями всего футах в тридцати отсюда. Не волнуйтесь, я не обижусь, если возьмете деньги из кассы с собой. Так поступил бы любой осмотрительный человек.

И правда, на первый взгляд моя просьба смахивала на блеф.

– Ах да! – вспомнила я. – Когда расплатитесь, скажите продавцу, что готовы купить еще таких камней – если у него найдутся.

В общем, договорились.

И десяти минут не прошло, как хозяйка магазинчика вернулась.

– Я купила все, что было. Один камень он хотел оставить себе, потом я предложила больше денег, и он продал все четыре. – Женщина протянула мне бумажный пакет. – Пришлось переступить через себя и особо не торговаться. Думаю, он поверил, что эти камни особенные. Но я потратила всего сто восемьдесят долларов и не могу забрать остальное. – Она вынула деньги из кармана.

– Не нужно. Спасибо… – Тут я поняла, что до сих пор не знаю ее имени.

– Клара, – с улыбкой подсказала она.

– Очень приятно, Клара. Я – Майя. Сложно объяснить… то, что вы для меня сделали, стоит гораздо больше четырехсот двадцати долларов. – Я тоже широко улыбнулась; мне безумно хотелось снова потрогать белые камни.

– Вы шутите, Майя?

– Вовсе нет. Особенно если вы узнали что-то еще.

– Со мной он был очень вежлив. Мы немного потолковали о том, как идет торговля. Он живет в пригороде Филадельфии. Камни он якобы купил у шурина и понятия не имеет, откуда тот их привез. Знакомая песня: торговцы так говорят, когда не хотят рассказывать, откуда товар. Как только я заявила, что готова купить еще, у него прямо глаза загорелись. Мы еще немного поболтали – оказывается, на основной работе он ремонтирует интернет-кабели.

Я решила не выдавать, что и так об этом знаю.

– Вам удалось выяснить, как его зовут?

– Ах да, он же дал мне визитку! Она там, в пакете.

Поверх камней, завернутых в вощеную бумагу, и правда лежала карточка.

– Спасибо вам огромное! – воскликнула я, окрыленная успехом.

Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки!

– Вам спасибо, дорогая, – лукаво улыбнулась Клара.

Попрощавшись, я вышла во двор, где купила себе горячий сэндвич с сосиской, а затем села за пластиковый столик и выложила камни перед собой. Они замерцали, словно подмигивая.

Кто-то уселся рядом, и я побросала камни обратно в пакет.

– Вы ведь Майя?

Я подняла глаза и увидела мужчину лет тридцати пяти с темными, стильно уложенными волосами и в солнцезащитных очках, которые он сразу сдвинул на макушку.

– Да, это я.

– Я вас запомнил по роликам Эйприл.

Я не участвовала в ее роликах, так что здорово испугалась. Незнакомец знал, кто я такая, но почему-то лгал, откуда обо мне услышал.

Я попыталась скрыть волнение.

– Слушайте, я хочу спокойно поесть.

– Вы что-нибудь купили на рынке? – как ни в чем не бывало спросил мужчина.

– Да так, по мелочи. – Я развернула сэндвич.

– А что именно?

– Браслет, – солгала я.

– Продайте его мне, – внезапно попросил он.

– Браслет?

– Да.

Я встала из-за стола.

– Даю пятьсот долларов, – не отставал незнакомец.

– Не знаю, что вы задумали – да мне, в общем-то, плевать. Я ухожу!

– Погодите! – торопливо воскликнул он. – Простите… Я не хотел вас расстроить.

– А я – вас. – Я попятилась к парковке.

– Позвольте мне объяснить!

Сама не понимая зачем, я остановилась.

– Я прохожу квест под названием «Рыба». Вы же знаете про реалити-квесты?

– Конечно.

Я слышала о людях, которые оплачивали ежемесячную подписку, а взамен получали какие-то ключи и подсказки.

– Мне только что пришло сообщение с аккаунта «Рыбы». Там говорится, что если я найду вас на этом рынке, и вы отдадите мне свою покупку, то я продвинусь сразу на два уровня.

– Ну уж нет! – возмутилась я.

– А за тысячу долларов?

– Браслет не продается!

– А за десять тысяч? – Он вытащил телефон, как будто собираясь перевести мне деньги на карту.

– Нет, и не обсуждается!

Во взгляде незнакомца мелькнула злость.

– Да продайте вы уже! Я ведь кучу денег предлагаю!

Мужчина был выше меня как минимум на шесть дюймов. Как только я отступала назад, он сразу шагал следом. Он протянул руку к пакету, и тут мне в кровь ударил адреналин. Я запустила горячим сэндвичем обидчику в лицо и в панике побежала обратно на рынок.

Я неслась мимо палаток, лавируя среди покупателей, а кого-то и задевая локтями. Обернулась я, только очутившись в центре ангара. Игромана поблизости не было. Я замедлила шаг, чтобы не привлекать внимания. К тому же я запыхалась. Спорт – не мой конек.

Внезапно на меня уставился еще один мужчина – на этот раз постарше и с залысинами.

– Вы – Майя? – спросил он.

Я еще не отдышалась, поэтому промолчала, снова готовясь бежать.

– Вы что-нибудь купили? – продолжал незнакомец.

Я рванула прочь на максимальной скорости – то есть, вообще-то, не очень быстро, зато без остановок. Добежав до машины, я вдавила кнопку стартера и, постаравшись никуда не врезаться, умчала прочь.

Вначале я хотела ехать прямиком до Манхэттена, однако камни на дне пакета нашептывали другое. Происходило нечто важное, и я не могла сдаться. К тому же, пока я ездила кругами, опасаясь преследователей, меня посетила идея.

Но сперва – небольшое отступление. Важное, на мой взгляд.

Вспоминая о первой годовщине Карлов, мы сразу думаем о безумном стрелке. Хотя вплоть до самого вечера день был обычным и даже приятным. Да, в интернете развернулись баталии. И да, во время парада произошла стычка. Но стоило какому-то отморозку начать стрельбу у ночного клуба – и он вмиг вошел в историю.

Здесь, в Америке, такой возможностью наделен каждый – практически любой имеет право носить оружие. Не стану притворяться, что понимаю массовых убийц, но все их мотивы так или иначе связаны с властью. Эти люди убеждены: чем ты сильнее – тем больше значишь как личность. Досада, злость или все одновременно побуждает их влиять на положение дел. Они уже видели, как этот путь выбирают другие, – а дурной пример заразителен.

Я пишу скрепя сердце, ведь каждый день миллиарды людей живут по совести и лишь кто-то один жертвует всем ради мгновения власти. А мне приходится говорить именно о нем, иначе все спросят: «Так что там насчет стрелка?»

Что насчет стрелка? Ну, объявился один. Устроил кошмар наяву.

А в чем причина? Это был кто-то из Защитников? Он из-за Карлов свихнулся?

Хватит! Это неправильные вопросы. Даже теперь нас тянет обвинять политиков и знаменитостей, которые растят авторитеты, питаясь нашими страхами и замешательством. Мы можем винить кого угодно, однако массовые убийства говорят об одном: убивать стало слишком просто.

Больше здесь не будет ни строчки о стрельбе в годовщину Карлов. Ведь если мы расскажем об ублюдке – так и останемся в его власти, а меня от этого тошнит.

Идем дальше.