Текст книги "Ларс ЛОЛ"

7. Тантатум фактотум!

В школе мы с Ларсом вели себя так, словно были друг с другом незнакомы. Я проводила время с Каем, Сари и их подопечными, а Ларс – вместе с мальчишками из класса. Впрочем, скорее он был просто рядом с ними. Трудно сказать, принимал ли он участие в их играх. Со стороны казалось, что Ларс с головой погружён в свой мир и лишь слегка соприкасается с действительностью. Когда играли в футбол или баскетбол, он стоял на краю игровой площадки и разговаривал сам с собой или чертил в воздухе заклинания, но стоило кому-нибудь из учеников пройти мимо, как они давали друг другу пять, или Ларс подбадривал игроков криками.

Где-то раз в неделю после школы мы шли с Ларсом к нему домой. Порой Бент уже ждал нас на голубой кухне, а иногда с шумом врывался, когда мы там сидели. Это стало чем-то вроде ритуала. Сначала мы упорно работали и испытывали наши новые волшебные заклинания, за что потом получали в награду латте со слизью улитки или другими шуточными вещами, вроде мусса из морской свинки (шоколадное масло) или капустно-морковного пюре странного цвета (коричневый сыр[2]2
  Коричневый сыр – норвежский сыр из сыворотки козьего или коровьего молока.


[Закрыть]).

Иногда Бент читал нам что-нибудь из Гарри Поттера, а порой нам даже разрешалось посмотреть отрывки из фильмов, если, конечно, мы успевали с уроками (разумеется, имелись в виду уроки не по волшебству). Ларс показал мне свою коробку с костюмом Гарри Поттера: остроконечная шляпа, круглые очки и парик, но предупредил, что это только для особых случаев. Для кинопремьеры, например, или карнавала, но никак не для будней. Я согласилась, сказав, что он прав и что для школы это совсем не годится.

Один раз мы так заигрались, что я совсем забыла о времени, и Бент решил, что мне стоит позвонить домой и попросить разрешения у родителей остаться на ужин. После этого мы с Ларсом взялись помогать ему с готовкой. На ужин были спагетти домашнего приготовле ния со сливочным соусом и цукини. Для этого блюда требовалось раскатать тесто в тонкие макаронины.

У Бента была самая настоящая паста-машина для приготовления спагетти – штуковина, которую я прежде никогда не видела. Это была довольно маленькая машинка, которую даже машинкой назвать было нельзя, потому что она работала не от электричества. Её следовало вращать за ручку, зато тесто не требовалось раскатывать скалкой, как это было раньше. Принцип действия был прост: вращая за ручку, тесто для спагетти, заранее приготовленное Бентом, пропускалось через узкую щель. Внутри машинки тесто сдавливалось, становясь всё тоньше и тоньше, и выходило наружу тонкими макаронинами. Но работа была не из лёгких. Потому что макаронины становились всё длиннее и длиннее, и приходилось следить за тем, чтобы они не достали до пола. Вдобавок ещё нужно было их куда-то развешивать, чтобы они не слиплись друг с другом. Для этого Бент брал ручку от метлы и клал её между мойкой и обеденным столом, а мы вешали на неё спагетти. Ларс здорово поднаторел в этом деле и сперва помогал мне, но вскоре я освоилась, и у меня стало получаться ничуть не хуже.

По мнению моих родителей, то, что мы дружим с Ларсом, было просто замечательно. Маме было всё любопытно, и она часто спрашивала меня, как я справляюсь. Немного глупый вопрос, потому что я не понимала, с чем тут справляться? Наверное, мама до сих пор вспоминала наш первый разговор о Ларсе и о том, что жизненные трудности закаляют и делают человека лучше. Но дело в том, что я не относилась ко времени, проведённому с Ларсом, как к жизненной трудности. Скорее наоборот. Папу больше интересовало, чем конкретно мы занимаемся: что мы рисовали, какие заклинания изобретали и работают ли они. Особенно ему было любопытно, что за блюда готовит Бент.

– У него в самом деле есть лапшерезка? – восхищённо спрашивал он, но я тут же поправляла его, говоря, что это называется паста-машиной.

– А латте у вас настоящий? И почему вы варенье называете слизью улитки?

Подобных вопросов было множество, но некоторые подробности я решила оставить при себе и не отвечала, когда дело касалось латте.

Я привыкла к двойной жизни с Ларсом. В школе мы были просто хорошими друзьями, но дома у Бента превращались в волшебников и ярых истребителей кофе. И эти два мира не пересекались.

Не пересекались до одной из сред, когда у нас был урок физкультуры. Все разбрелись по спортзалу: одни принялись кидать мяч, другие повисли на шведской стенке, а кто-то пытался завязать кроссовки. Я, Сари и Кай уселись в кружок в углу и играли в карты из колоды, которую Кай нашёл в раздевалке для мальчишек.

Потом пришёл наш учитель физкультуры Стейн Видар. Он говорит, что знает почти всё на свете. Видар высокий, и у него на голове почти нет волос, а те, что ещё сохранились, он плотно укладывает назад с помощью специального геля. У Стейна Видара худые длинные руки и ноги, но при этом большой круглый живот, подпрыгивающий при ходьбе. Он обожает спортивные костюмы, у него их, наверное, штук сто – под любое настроение. На это занятие он выбрал лимонно-жёлтый, в лиловую полоску.

Стейн Видар любит внимание, и мы давно привыкли к тому, что первые минут двадцать занятия уходят на его показательные выступления: как правильно тянуться, наклоняться, приседать и прыгать. При этом он без остановки болтает о странах, в которых побывал, или вспоминает своё детство, которое было у него ужасно давно. Тогда люди ещё сами кипятили воду, а потом стирали бельё в здоровенных тазах.

Сегодня всё началось точно так же. Мы привычно уселись вокруг Стейна Видара, и он принялся рассказывать нам, чем мы займёмся на уроке. Для начала – разогреемся игрой в вышибалы, потом перейдём к круговой тренировке. При этом Видар заметил, что последняя задача будет не из лёгких.

– Мы должны хотя бы начать. Не уверен, что кто-то из вас справится и дойдёт до конца! Ну а теперь начнём, и ещё раз хочу напомнить, чтобы на моём занятии я не видел никаких мобильных телефонов. Им в спортзале Стейна Видара не место!

Все дружно закивали, и Стейн Видар принялся демонстрировать «идеальный» бросок мяча: руку с воображаемым мячом он далеко, насколько это вообще возможно, отвёл назад и затем в комично преувеличенном движении выбросил её вперёд, так что всё его тело подалось следом, при этом ногами он продолжал прочно стоять на земле.

– Вот так и делайте!

Все хихикнули, но тут же кивнули.

– Я научился этому на Мадагаскаре, – продолжил Стейн Видар. – Это было в 1972 году. Я пробыл там шесть недель, но так и не почувствовал, что хоть как-то изменился или достиг нового уровня в своём развитии. И тогда я встретил Бетину…

Мы уже слышали эту историю по меньшей мере раз семь. Стейн Видар встретил красавицу Бетину из Германии и собрался написать письмо своей невесте Ханне в Осло, что порывает с нею. Чтобы, наконец, целовать Бетину без угрызений совести.

– По правде говоря, я поцеловал Бетину, так и не дождавшись ответа от Ханны…

И он замер, погрузившись в воспоминания, его мысли были далеко от душного спортзала.

– Так вот! – очнулся Видар. – Эта Бетина из Гёттингена научила меня правильному броску. Как-то раз после обеда мы стояли на пляже и вот так перебрасывались мячом, и я вдруг осознал: наконец-то я достиг того уровня самосовершенствования, ради которого проделал весь этот путь до Мадагаскара!

Он сделал ещё парочку стремительных бросков.

– Ноги не отрывать! – строго закончил он.

Стейн Видар поделил нас на две команды: каждому ученику он клал на голову свою тёплую ладонь и говорил, кто первый, кто второй.

Игра началась. Все тут же пришли в большое возбуждение. Стейн Видар оживился больше всех: он стоял возле края площадки и раз за разом демонстрировал нам бросок, выкрикивая при этом инструкции и правила.

Но играть нам пришлось не больше двадцати минут. Следующей шла круговая тренировка – любимое занятие нашего учителя. Он потратил ещё несколько минут, объясняя, как лучше всего прыгать через «козла» или проходить полосу препятствий.

– Используйте таз, дети! – призывал он.

Мы все кинулись готовить снаряды. Вытащили «козлов», отвязали от шведских стенок канаты, разложили маты. На один из них Стейн Видар положил четыре потрёпанных флажка, с которыми мы должны были придумать своё упражнение. Всё остальное было более традиционным: прыжки через «козла», приседания, упражнения на равновесие и координацию.

Мы снова поделились на группы, на этот раз по три, и я оказалась в одной группе с Анной и Кристиной. Иметь с ними дело мне хотелось меньше всего, поэтому я решила их полностью игнорировать, даже если они снова попытаются меня сфотографировать.

Группа перед нами состояла из Сари, Адама и Ларса, за мной был Кай с ещё двумя мальчишками из класса. Нашей группе предстояло начать с «козла», а следующей – с канатов. К счастью, у нас впереди были ещё два снаряда, прежде чем мы должны будем придумывать упражнения с флажками, в чём я не слишком сильна.

Мы взялись за дело и вскоре играючи разделались со всеми снарядами. Физкультура – мой любимый предмет. Я лучше всего по нему успеваю, хотя и не настолько, чтобы сильно выделяться. По правде говоря, мы все работали хорошо, и Стейн Видар несколько раз повторил, что мы лучший класс, в котором ему довелось преподавать. Правда, при этом он и себя похвалить не забывал. По его словам, без него мы бы и ложку до рта не донесли.

Анна, Кристина и я закончили с канатами и приседаниями и собирались перейти к упражнению на равновесие. Для этого надо было пройти по двум перевёрнутым лавочкам, приставленным друг к другу, так что общая длина составляла приблизительно пять метров. Следующими шли упражнения с флажками, и группа перед нами в лице Сари, Ларса и Адама уже приготовились проявить свои выдумку и фантазию.

Балансируя на низкой лавочке, я не могла отказать себе в удовольствии понаблюдать за представлением. Особенно за Сари – как она с комической серьёзностью размахивает флажками. Отвлёкшись, я чуть не упала. Пришлось полностью сосредоточиться на упражнении. Вдруг позади меня раздался смех. Я резко обернулась и увидела Анну и Кристину. Они уже закончили и теперь стояли, согнувшись от хохота. Мне понадобилось несколько секунд, прежде чем я поняла, над чем они так смеются. Ларс неожиданно очень серьёзно воспринял новое упражнение.

Высоко подняв над головой руку с зажатым в ней флажком, он двигался туда-сюда вдоль воображаемой линии на полу. Словно механическая кукла, он размахивал руками и наклонял голову взад-вперёд. Внезапно Ларс резко остановился и, слегка подпрыгнув, бешено замахал флажком. Затем снова развернулся и побежал в противоположном направлении. Его глаза были полузакрыты, на лице застыла напряжённая гримаса, говорившая о том, что он полностью потерял связь с реальностью.

При этом Ларс ещё успевал выкрикивать заклинания. Заклинания, которые я тоже знала. Потому что это я их придумала.

Все бросили свои упражнения и смотрели только на Ларса. Один лишь Стейн Видар, ничего не замечая, продолжал трещать в углу возле «козла».

Анна с Кристиной больше не могли сдерживаться. Несмотря на запрет, они достали из внутренних карманов спортивных курток свои мобильники. Рука Кристины подняла телефон в воздух и нацелила его на Ларса. Я же вместо того, чтобы вмешаться и что-то сделать, впала в ступор, как это часто со мной бывает.

Я знала, что задумала Кристина. Она снимала Ларса на видео и, конечно, не для того, чтобы показать, какой он классный фантазёр и выдумщик.

Но я не вмешалась. Я примёрзла к месту и только смотрела, как Ларс, словно кролик из рекламы батареек, носится туда-сюда, вопя при этом:

– ТАНТАТУМ ФАКТОТУМ!!

Тантатум Фактотум. Наше последнее с ним заклинание, которое должно было обращать ложь в правду. Пожалуй, самое лучшее из всех, что мы с ним изобрели.

Меня парализовало, и я лишь тихо нашёптывала про себя: «Тантатум фактотум», как будто это могло чем-то помочь.

Ларс словно впал в транс; его танец становился всё более диким и разнузданным. Все, кто был в зале, замерли, даже Стейн Видар замолчал и теперь в замешательстве взирал на происходящее из дальнего угла зала.

Я посмотрела на Сари и Адама. Они явно были под сильным впечатлением от слишком креативного выступления Ларса. Оба вжались в шведскую стенку и выглядели изрядно оробевшими. Вдруг я увидела, что Сари смотрит на меня. Строгий взгляд её голубых, как лёд, глаз ясно говорил мне: «Почему ты ничего не делаешь?»

Конечно, я должна была что-то сделать. Но что?

Я всё ещё пребывала в ступоре, когда Ларс принялся выкрикивать новое заклинание:

– КАРАКАС КРОЛИКУС!!!

Каракас кроликус. Заклинание, от которого на голове вырастают кроличьи уши. Одно из любимейших заклинаний Ларса, которое мы почти довели до ума.

Кто-то должен остановить это, и это должна быть я. Жёлтый мобильник Кристины по-прежнему смотрел на Ларса. Он трясся и дёргался в руке своей хозяйки, потому что та не могла стоять спокойно и корчилась из-за душившего её смеха. Здравый смысл подсказывал, что сейчас Ларс определённо нарывается на неприятности, и хуже всего то, что он сам не понимает, в какое жуткое положение угодил.

Стейн Видар шевельнулся и двинулся к нам, но как-то неуверенно, словно он не знал, сможет ли взять ситуацию под свой контроль. Я опять посмотрела на Сари и наткнулась на взгляд Адама. В нем читалось такое же отчаяние, какое охватило меня.

Я собрала всю силу воли в кулак и шагнула вперёд, стараясь не обращать внимания на сумасшедший хохот Анны и Кристины. Я знала, что они продолжают снимать, знала, что мой поступок уронит меня в глазах класса, но я не могла оставить Ларса одного.

Одним большим прыжком я подскочила к нему с воображаемой волшебной палочкой в руке, сделала неуклюжий пируэт и, направив палочку, крикнула:

– СТАНИТУС СТОППИС!!!

Зал замер. Смех резко оборвался. Сари и Адам, окаменев, стояли возле шведской стенки. Ларс вышел из транса и уставился на меня. Моя рука продолжала сжимать воображаемую палочку. Ларс чуть наморщил лоб и вдруг испуганно произнёс:

– Не действует!

– Но ведь ты же остановился, – возразила я, и Ларс чуть смущённо опустил руки. На его лице расплылась улыбка.

Я не знала – плакать мне или смеяться. Боковым зрением я увидела мобильный в поднятой руке Кристины. На этот раз объектив камеры был нацелен на меня.

Но мне стало легче. Я сделала это. У меня получилось. Я не дала ситуации перерасти в катастрофу и спасла Ларса. Хотя он никогда не поймёт этого и не оценит.

Стейн Видар наконец-то подошёл к нам.

– Фантастика, Ларс! – воскликнул он, но в его взгляде по-прежнему читалось замешательство.

– Вот это я понимаю, креатив! Напоминает мне, как я однажды собрался станцевать с дервишами в Турции!

Ларс молча посмотрел на красное лицо Стейна Видара и слабо улыбнулся.

– Нам стоит поучиться у тебя парочке трюков, Ларс!

Ларс кивнул, но, кажется, его мало интересовали похвалы учителя.

Вместо этого он посмотрел на меня и, встретившись со мною взглядом, успокоился.

Я почувствовала смесь гордости и страха: гордость за то, что я осмелилась вмешаться, и страх за последствия моего поступка. Нет никаких сомнений в том, что Кристина сняла меня на телефон: десять секунд комичного представления, во время которого я вопила никому не известные слова. Вопрос только в том, что она собирается с ним делать?

Класс медленно приходил в себя, но на лицах одноклассников всё ещё гуляли улыбки. Но потом Стейн Видар рассказал о забавном случае, который произошёл с ним, когда он работал гидом на Мадейре, и ученики вернулись к тренировке.

Внезапно я почувствовала, что на меня смотрят. Я подняла голову и встретилась глазами с Адамом, стоявшим в четырёх шагах от меня. Он не улыбался, но и сердитым тоже не выглядел. В его взгляде словно читалась смесь изумления и восхищения.

Сердце подпрыгнуло и сделало тройное сальто.

С трудом я постаралась отвести взгляд. И тут, к счастью, обнаружила, что рядом со мной стоит Ларс и, улыбаясь, смотрит на меня круглыми глазами. Я тепло улыбнулась ему в ответ. За спиной Анна и Кристина по-прежнему продолжали взвизгивать и хохотать, но меня это больше не волновало. Я увидела, что к нам идёт Сари, и почувствовала, как мои нервы приходят в норму.

Внезапно я услышала «привет» и даже не сразу поняла, что это не она. Это был Адам. Он неслышно подошёл к нам с Ларсом раньше Сари, которая остановилась и смотрела, что будет дальше.

Мы с Ларсом оба промолчали и, стоя в одинаковых позах, смотрели на него, словно выполняя упражнение на синхронность.

– Я не знал, что ты умеешь колдовать, – продолжил Адам.

Без сомнения, он обращался ко мне, и я почувствовала, как краска заливает моё лицо, словно в котёл с мексиканским варевом сыпанули кайенского перца.

– Угу, – выдавила я.

Ларс тихонько фыркнул.

– Продолжим?

Теперь Адам обращался уже к Ларсу.

Ларс молча кивнул, но когда Адам повернулся и пошёл, Ларс остался стоять.

Через пару шагов Адам остановился и снова повернулся к Ларсу:

– Ты идёшь?

Ларс кивнул, но с места не сдвинулся.

– Аманда тоже? – спросил он.

Потребовалось время, прежде чем до меня дошло: Ларс хочет, чтобы я была в его группе. Я слабо покачала головой, а Адам сухо произнёс:

– Она в другой группе.

Ларс посмотрел на меня, словно ища поддержки, и я кивнула ему. Тогда он поплёлся следом за Адамом, а я наконец-то смогла расслабиться и поменять позу, в которой я простояла всё это время после своего волшебного шоу.

Моё сердце так сильно стучало, что в груди было больно, а руки вспотели и стали липкими. После того эпизода с письмом Адам ещё ни разу не был так близко ко мне, и я чувствовала, что со мной что-то творится, хотя до этого была абсолютно уверена, что больше не люблю его. Теперь я понимала только то, что когда он близко, моё сердце словно делает сальто, и от этого захватывает дух. И ещё я понимала, что мне это не сулит ничего хорошего.

Я повернулась и шагнула к Анне с Кристиной, которые всё никак не могли успокоиться. Я слышала, как Кристина сказала: «Выложим это на твоей странице, идёт?», и на короткое мгновение задумалась, почему Анна хочет выложить запись со мной в свой блог, но дальше размышлять об этом не стала. Я сосредоточилась на том, чтобы нормально продолжить урок, но только подобрала флажки с пола, как услышала решительное:

– Мобильники запрещены!

Ларс. Он подошёл и встал рядом со мной.

– Что ты сказал? – произнесла Анна, холодно на него взглянув.

Ларс уставился в пол.

– Что ты сказал? – повторила Кристина. – Я что-то не поняла.

– Мобильники запрещены, – шёпотом повторил Ларс.

Анна наигранно рассмеялась и наставила объектив телефона прямо на Ларса.

– Что? Я не понимаю, что ты там бормочешь, – продолжала Кристина под смех своей подруги.

– Скажи… это… ещё раз! – выдавила Анна между приступами хохота, продолжая держать мобильник нацеленным на Ларса.

Ларс опустив голову – он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Проблема была в том, что я чувствовала себя точно так же.

Ну почему мне так трудно крикнуть: «Перестаньте!»

Почему я не осмеливаюсь кинуться на Кристину и надавать ей как следует, а потом спалить её телефон в микроволновке? Я почувствовала себя совершенно измученной. Сколько раз в день, спрашивается, я должна спасать Ларса? Лучше бы я подтирала ему слюни!

– Тихо! – внезапно шепнула Кристина и опустила мобильник.

К нам направлялся Стейн Видар. Он уже издалека грозно махал пальцем перед своим носом, демонстрируя недовольство.

– На моих занятиях мобильники запрещены, Кристина! В который раз уже делаю тебе замечание. У тебя что, так много мобильников? Давай его сюда!

Кристина, обиженно надувшись, положила телефон в ладонь Стейна Видара.

– Заберёшь после уроков, – бросил он и отвернулся, чтобы продолжить занятие.

Кристина повернулась к Анне и скорчила глупую гримасу, передразнивая учителя. Ухмыльнувшись, Анна достала из кармана свой мобильный, и они продолжили хихикать, только на этот раз уже над моими снимками.

Мы с Ларсом оказались одни в центре зала.

– Не думай об этом, – посоветовала я.

– Они снимали на видео.

– Знаю, – ответила я, – но не бери в голову. Они всё подряд снимают.

– А кто берёт в голову? – храбро возразил Ларс.

«Я», – подумала я, но вслух, конечно, ничего не сказала.

Теперь была моя очередь придумывать упражнения с флажками, но судьба наконец-то смилостивилась надо мной. Стейн Видар дунул в свисток, висевший у него на шее, и поблагодарил класс за урок.

Все задержались, чтобы убрать в спортзале, но я не могла больше там оставаться и стремительно зашагала в раздевалку. Я хотела принять душ и переодеться до того, как появятся другие девчонки. На выходе я столкнулась с Сари.

– До завтра, – бросила я ей и, перекинув через плечо спортивную сумку, поплелась прочь из спортзала. Обычно безоблачное небо потемнело, над школой сгустились тучи. В одиночестве я понуро брела домой, когда на землю начали падать первые капли дождя.