Текст книги "Маргарит, или Избранные душеспасительные изречения, руководящие к вечному блаженству, с присовокуплением некоторых бесед, относящихся исключительно к женским обителям"

От чего рождается и чем поддерживается памятование смерти

«Боязнь смерти, – говорит святой Лествичник, – есть свойство, полученное естеством нашим вследствие преслушания, а трепет смертный есть признак неочищенных покаянием грехопадений. И Христос обнаруживает в Себе (см. Мф. 26, 37–38) боязнь смерти, но не трепещет оной, чтобы ясно показать в себе свойство двух естеств».[65]65
  Слово 6, № 3.


[Закрыть] Поэтому весь нравственный подвиг наш должен состоять в том, чтобы постоянно устремлять внимание на страшную мысль о смерти, мысль, которая, можно сказать, ежедневно и против нашей воли напоминает нам о себе. Мы должны употреблять всевозможные средства не к тому, чтобы удалить от себя эту неприятную мысль, но чтобы удержать ее, свыкнуться с нею или, лучше, всецело проникнуться ею. Для этого святые отцы советуют употреблять следующие средства:

1. «Памятование смерти, – говорит преподобный Иоанн Лествичник, – в живущих вкупе порождает труды и размышления, более же – сладость бесчестия, а в удалившихся от всякой молвы – отложение забот, непрестанную молитву и хранение ума. Но сии же самые добродетели и рождают памятование смерти, и рождаются от него».[66]66
  Слово 6, № 4.


[Закрыть] Еще подробнее, но тоже в общих чертах, изображает он занятия ума, утверждающего в себе мысль о смерти: «Много деланий деятельному уму, разумею же – помышление о любви к Богу, о памятовании смерти, о памятовании Бога, о памятовании Царства, о ревности святых мучеников, о памятовании вездеприсутствия Божия, по слову сказавшего: предзрех Господа (Пс. 15, 8), о памятовании святых и умных Сил, о памятовании своего исхода, предстоящей встречи, мучения и вечного осуждения. Так начали мы с высокого и заключили тем, что делает безопасным от падения».[67]67
  Слово 6, № 15.


[Закрыть]

2. Действительнейшими средствами к поддержанию мысли о смерти отцы Церкви признают строгое уединение, пост и молитву. «Благодать сия, – говорит преподобный Исаак, – возрастает в отшельнической и уединенной храмине. Ее-то будем испрашивать в молитвах, ради нее будем совершать долгие бдения и со слезами станем умолять Господа, чтобы подал благодать сию как ни с чем не сравнимую».[68]68
  Слово 68.


[Закрыть] «Но бесчувственность сердца, – замечает святой Лествичник, – ослепляет ум, а множество яств иссушают источники слез. Жажда и бдение производят скорбь в сердце, из скорбящего же сердца истекают воды».[69]69
  Слово 6, № 13.


[Закрыть]

3. Вот какие мысли внушает беззаботным грешникам преподобный Ефрем при представлении неизбежного смертного часа: «Размыслим, братия, что человек суете уподобися (Пс. 143, 4); дние его яко цвет сельный (Пс. 102, 15), прейдут в одно мгновение времени, и всё минуется. Для чего напрасно мятешься, человек? Одно приражение горячки прекратит твои плясания и скакания! Один час разлучит тебя с пляшущими вместе с тобою. Одна ночь – и увянут плоти твои, остановятся ноги твои, текущие на зло, расслабеют руки твои, померкнут глаза, язык внезапно придет в безмолвие, оскудеет у тебя внезапно голос, умножатся твои воздыхания, потекут у тебя бесполезные слезы, расстроятся мысли твои – и никто не будет в состоянии помочь тебе. Ты бесславил и бесчестил Бога, и все, оставив тебя, пойдут прочь, и никто не останется при тебе, кроме невидимых бесов, которым ты угождал. Посланный же неумолимый Ангел, стоя вдали с потупленным взором, будет ожидать Владычного мановения, чтобы, исхитив бедную душу твою, отвести ее в уготованное ей место, где пожнет, что посеяла: где произрастают, изобилуют и даже преизбыточествуют плач, скорбь, теснота, скрежет зубов и горе. Для чего напрасно мятешься, несчастный? Там померкнут очи упивающихся, там увянут плоти пляшущих, там будут мучиться и взалчут пиющие вино с гуслями и свирелями, там с великою скорбию будут плакать, скрежетать зубами и бить себя по лицу блудники, прелюбодеи, тати, человекоубийцы, прорицатели, отравители, чародеи, обманщики, мужеложцы, деторастлители, хищники, кровопийцы. Все они и подобно им до конца нераскаянно согрешающие и идущие путем широким и пространным, который ведет в пагубу, без сомнения, найдут себе там пристойное жилище. Ибо невозможно и здесь плясать с бесами, и там веселиться с Ангелами, как сказал Господь: горе смеющимся ныне, яко восплачете и возрыдаете там! (см. Лк. 6, 25)».[70]70
  Творения святых отцов. 1849. Ч. 3. С. 347.


[Закрыть] 4. Мысль о роковой минуте смерти наводит невольный страх на грехолюбивую душу, но представление Страшного Суда по смерти приводит в трепет и душу и тело. «Пойди, – советовал одному брату преподобный Аммон, – имей такие мысли, какие имеют преступники, находясь в тюрьме. Они всегда спрашивают других: где судия? когда он придет? – и плачут от ожидания. Так должен и всякий христианин непрестанно внимать и обличать душу свою, говоря: увы мне! Как я предстану на Суд Христов и чем буду оправдываться пред Ним?»[71]71
  Достопамятные сказания о святых отцах. С. 35. № 1.


[Закрыть]

«Какой увидим мы страх, трепет и какую нужду, – восклицает преподобный Феофил, – когда душа будет разлучаться с телом!.. Тогда придет к нам сильное воинство противных сил: князья тьмы, злобные миродержители, начальства, власти, духи злобы – и некоторым образом по праву овладеют душою, представляя ей все грехи, соделанные в ведении и неведении, от юности до конца жизни. Предстанут ей и обличат все дела ее. Кроме того, каким, ты думаешь, трепетом объята бывает душа в то время, доколе не произнесется над нею приговор и не совершится ее освобождение? Это есть время тесноты ее, пока не узнает она, что будет с нею».[72]72
  Так же учат свт. Кирилл Александрийский в «Слове на исход души», прп. Феодор Студит в «Третьем оглашении» и вообще все святые отцы Православной Церкви, которые рассуждали о разлучении души с телом. И эта страшная картина борьбы демонов с Ангелами за исходящую из тела душу на глазах и при живейшем сознании самой души умирающего человека не есть какое-либо поучительное изобретение отцов и учителей Церкви, а несомненная истина загробной жизни, дознанная многими опытами уважаемых в христианстве лиц, которые, как обыкновенно говорят, обмирали на некоторое время и потом опять возвращались к жизни. Так преподобная Феодора, ученица великого угодника Божия Василия Нового, поведала о кончине своей: «Когда настал час моей смерти, я увидела лица, которых никогда не видала, услышала глаголы, которых никогда не слыхала. Что скажу? Лютые и тяжкие бедствия, о которых я не имела понятия, встретили меня по причине дел моих. Как рассказать телесную боль, тягость и тесноту, которым подвергаются умирающие? Как бы кто обнаженный, упавши в великий огнь, горел, истаивал, обращался в пепел, так разрушается человек смертною болезнию в горький час разлучения души с телом. Когда я приближалась к концу моей жизни и наступило время моего преставления, увидела множество эфиопов, обступивших одр мой. Лица их были темны как сажа и смола, глаза их – как каленые угли, видение так люто, как сама геенна огненная. Они начали возмущаться и шуметь. Одни ревели как звери и скоты, другие лаяли как псы, иные выли как волки; смотря на меня, они ярились, грозили, устремлялись на меня, скрежеща зубами, и тотчас же хотели пожрать меня; между тем готовили хартии и развивали свитки, на которых были написаны все мои злые дела, как бы ожидая какого судии, долженствующего придти. Убогая моя душа была объята великим страхом и трепетом. Не только томила меня горесть смертная, но и грозный вид и ярость страшных эфиопов были для меня как бы другою лютейшею смертию. Я отвращала мои очи во все стороны, чтобы не видеть страшных лиц их и не слышать голоса их, но не могла избавиться от них – они всюду шатались, помогающего мне не было; когда я окончательно изнемогла, то увидела двух светоносных Ангелов Божиих в образе юношей невыразимой красоты, идущих ко мне…» и проч. Точно такие же видения злых и мрачных демонов в час смерти своей видели: святой Петр Мытарь (см. Четьи Минеи 22 сентября) и преподобный Арефа Печерский (см. патерик Печерский).
  «Подобно этому, – свидетельствует вселенский учитель Церкви святой Златоуст (еще в IV веке), – многие поведают о страшных видениях, представляющихся при смерти, которых зрелища умирающие, не будучи в состоянии выносить, потрясают с великим усилием самый одр, на котором лежат, смотрят на предстоящих извращенными от страха глазами, когда душа мятется сама в себе, не хочет выйти из тела, не выносит взора приближающихся Ангелов. Если мы трепещем, когда смотрим на страшных людей, то какому подвергнемся страху, когда увидим сошедшихся Ангелов и свирепые силы демонов, когда душа будет отторгаться тела, напрасно и много рыдать?..» (в «Беседе 53 на Евангелие от Матфея»). Истязания от злых духов испытывали в час своей кончины преподобный Агафон (см. Училище благочестия, часть 3, с. 56), великий подвижник Стефан Синайский (см. «Лествица» Иоанна, степень 7) и многие другие лица, о которых повествуют прологи и Четьи Минеи. Вообще, убеждение в частном суде по смерти на так называемых воздушных мытарствах сделалось общею верою всей Православной Церкви (см. «Православно-догматическое богословие» аввы Антония. О мытарствах. С. 244).


[Закрыть]

«Далее, лицом к лицу с силами противными стоят силы Божественные и с своей стороны выставляют благие дела ее. Подумай же, какой трепет и страх мучит душу, находящуюся среди оных сил, пока суд над нею не будет решен праведным Судиею!»[73]73
  Там же. С. 290. № 2.


[Закрыть]

5. Наконец, живое представление и как бы предощущение адских мук поражает самую беспечную душу ужасом и исторгает ее из страшных объятий греха, как из челюстей ада. «Отчего я впадаю в беспечность, пребывая в келлии моей?» – вопрошал один брат опытного старца. Святой отвечал ему: «Оттого, что ты не узнал еще ни ожидаемого покоя, ни будущего мучения, ибо если бы ты достоверно знал это, то хотя бы келлия твоя была полна червей, так что ты стоял бы в них по самую шею, ты терпел бы сие, не расслабевая». Это чудное предощущение будущих мучений отчасти объясняет преподобный Дорофей следующим образом: «Находясь в теле сем, душа получает облегчение от страстей своих и некоторое утешение: [человек] ест, пьет, спит, беседует, ходит с любезными друзьями своими. Когда же выйдет из тела, она остается одна со страстьми своими и потому всегда мучится ими; занятая ими, она опаляется их мятежем и терзается ими, так что она даже не может вспомнить Бога… Хотите ли, – продолжает святой отец, – чтобы я объяснил вам примером то, что говорю вам? Пусть кто-нибудь из вас придет, и я затворю его в темную келлию, и пускай он, хотя только три дня, не ест, не пьет, не спит, ни с кем не беседует, не поет псалмов, не молится и отнюдь не вспоминает о Боге, и тогда он узнает, что будут в нем делать страсти. Однако он еще здесь находится; во сколько же более по выходе души из тела, когда она предастся страстям и останется одна с ними, потерпит тогда она, несчастная? По здешним скорбям вы можете несколько понять, какова тамошняя скорбь. Ибо когда у кого-нибудь сделается горячка, то что воспаляет его? Какой огонь или какое вещество производит сие жжение? Не самое ли его худосочие воспаляет его, всегда беспокоит и делает жизнь его прискорбною? Так и страстная душа всегда мучится, несчастная, своим злым навыком, имея всегда горькое воспоминание и томительное впечатление от страстей, которые беспрестанно жгут и опаляют ее. И сверх сего, кто может, братия, вообразить страшные оные места, тела оные мучимые, которые служат душам орудием в таких и стольких страданиях, а сами не истлевают, тот страшный огонь и тьму, тех безжалостных слуг-мучителей и другие бесчисленные томления, о которых часто говорится в Божественном Писании и которые соразмеряются злым делам душ и их злым воспоминаниям? Ибо как праведные, по словам святых, получают некие светлые места и веселие ангельское, соразмерное благим их делам, так и грешники получают места темные и мрачные, полные страха и ужаса. Ибо что страшнее и бедственнее тех мест, в которые посылаются демоны, и что ужаснее муки, на которую они будут осуждены? Однако и грешники будут мучимы с этими самыми демонами, как говорит Христос: идите… во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41)».[74]74
  Поучения преподобного аввы Дорофея. 1856. С. 144.


[Закрыть]

«Насколько небо отстоит от земли, – открыл Макарию Великому заключенник ада – языческий жрец, – настолько под нами огня, и мы от ног до головы стоим среди огня. Нельзя никому из нас видеть другого лицом к лицу. У нас лицо одного обращено к спине другого. И мы, как не знавшие Бога, еще несколько помилованы, но познавшие Бога и отвергшиеся Его – те под нами!» Великий старец заплакал и сказал: «Несчастный день, в который родился человек!»[75]75
  Достопамятные сказания о святых отцах. № 37. С. 154.


[Закрыть]

«А еще страшнее то, о чем говорит святой Иоанн Златоуст, – продолжает преподобный Дорофей: – “Если бы и не текла река огненная и не предстояли страшные ангелы, но только призывались бы все человеки на Суд и одни, получа похвалу, прославлялись бы, другие же отсылались бы с бесчестием, чтобы не видеть им славы Божией, то наказание оным стыдом и бесчестием и скорбь об отпадении от толиких благ не была ли бы ужаснее всякой геенны?”»[76]76
  Поучения преподобного аввы Дорофея. 1856. С. 146.


[Закрыть]

«Душа, – заключает преподобный Феофил, – застигнутая в беспечной жизни, услышит оный ужасный глас: да возмется нечестивый, да не видит славы Господни (Ис. 26, 10), тогда постигает ее день гнева, день скорби, день тьмы и мрака. Преданная во тьму кромешную и осужденная на вечный огнь, она будет терпеть наказание в бесконечные веки».[77]77
  Достопамятные сказания о святых отцах. С. 291.


[Закрыть]

6. Как ни поразительны мрачные картины лютой смерти грешника, грозного суда за гробом и особенно вечных гееннских мучений, но сами по себе они не могут тронуть и умягчить каменного, ожесточенного сердца нашего: один Бог может отнять сердце каменное от плоти нашей и дать нам сердце плотяное (см. Иез. 36, 26). «Удостоверим себя, – говорит святой Лествичник, – что памятование смерти, как и все другие блага, есть дар Божий, потому что часто, бывая при самых гробах, не имеем у себя слез и остаемся нечувствительными, и неоднократно также, не имея пред собою такого зрелища, приходим в сокрушение».[78]78
  Слово 6, № 20.


[Закрыть]

«Эта благодать, – уверяет преподобный Исаак, – дается находящимся на средней степени [нравственного совершенства] и в правоте сердца желающим покаяния, дается же именно тем, о ком известно Богу, что им действительно подобает удаляться от мира сего к лучшей жизни по благой Его воле, какую обрел и в них».[79]79
  Слово 86.


[Закрыть] Посему вернейшее и, можно сказать, единственно верное средство к получению сей ни с чем не сравнимой благодати есть постоянная и усильная о том молитва к Сердцеведцу Богу.

Искушение тем, которые стараются утвердить в уме своем памятование смерти

«Сатана ненавидит сей помысл [т. е. памятование смерти], – говорит преподобный Исаак Сирин, – и всеми своими силами нападает, чтобы истребить его в человеке. Ибо знает коварный, что если помысл сей пребывает в человеке, то ум его стоит уже не на этой земле обольщения и козни его к человеку не приближаются».[80]80
  Там же. С. 501.


[Закрыть]

1. Так как памятование смерти в действии своем есть не что иное, как непрерывное устремление внимания ума и с ним всех сил души к будущей вечной жизни, то цель всех усилий искусителя состоит в том, чтобы развлечь внимание подвижника Христова и направить оное к заботам житейским или рассеять по суетным предметам настоящего мира. «И потому, – говорит преподобный Исаак, – если бы можно было, сатана отдал бы ему царство целого мира, только бы развлечением изгладить в уме человека таковый помысл. И если мог, как сказано, – подтверждает святой отец, – то сделал бы это охотно».[81]81
  Там же.


[Закрыть] Следовательно, христианин должен твердо помнить, что при развлечениях и заботах решительно невозможно сохранить непрестанную память о смерти.

«Кто намеревается навсегда удержать в себе памятование смерти и суда Божия, – говорит святой Лествичник, – а между тем предается заботам и вещественным развлечениям, тот подобен плывущему человеку, который в то же время хочет хлопать руками».[82]82
  Слово 6, № 11.


[Закрыть]

2. Привязанность к чему бы то ни было в мире подает искусителю повод занимать мысль подвижника благочестия не загробною, а настоящею жизнию. «Кто умер для всего, – говорит преподобный Иоанн Лествичник, – тот памятует о смерти, а кто еще привязан к миру, тот не перестает злоумышлять сам против себя».[83]83
  Слово 6, № 21.


[Закрыть]

3. Враг сражается с нами и шуими, и десными оружиями: не успевши развлечь внимание подвижника суетными мирскими заботами, он внушает ему заботливую, по-видимому богоугодную попечительность о всяком брате во Христе, старается рассеять его внимание в многочисленных выражениях братской любви и услужливости. «Не желай, – предостерегает святой Лествичник, – всех уверить словами в любви твоей к ним, а лучше проси Бога, чтобы неведомым образом показал им любовь твою. Иначе же не достанет у тебя времени на объяснения с людьми и на сокрушения».[84]84
  Слово 6, № 22.


[Закрыть]

4. Обыкновенная, но – к нашему несчастию – очень нередко удачная хитрость коварного искусителя состоит в том, что он всеми мерами убеждает подвижника в крепости его здоровья и в благонадежном продолжении земной его жизни и заставляет всё на дальше и дальше отлагать заботу о своем исходе, внушая в то же время, что усиленными подвигами еще можно будет с избытком восполнить утраченное время. «Не обманывай себя, безрассудный делатель, – убеждает преподобный Иоанн, – будто бы можно одно время заменить другим, ибо ни один день не достаточен к тому, чтобы собственный его долг вполне воздать Владыке».[85]85
  Слово 6, № 23.


[Закрыть]

5. Памятование о смерти, особенно в начале и средине этого подвига, весьма прискорбно для нашего ветхого человека, которого оно как бы непрестанно закалает. «Постоянное развлечение мыслей, нам усвоившееся, и мрачное забвение непрестанно похищают мысль о смерти у начинающих трудиться о частом воспоминании ее. Когда же, познав эту кознь невидимых врагов, мы удержимся в спасительном подвиге, тогда увидим в себе новую против него брань: помыслы сомнения в действительности и пользе подвига, помыслы насмешки и хулы, именующие его странным, глупым и смешным, помыслы ложного смирения, советующие нам не отделяться от прочих людей поведением нашим. Если, по великой милости Божией, победится и эта брань, самый страх мучительный, производимый живым воспоминанием и представлением смерти, как бы предощущением ее, сначала необыкновенно тяжел для нашего ветхого человека: он приводит в ужас ум и воображение, холодный трепет пробегает по телу, потрясает, расслабляет его, сердце томится невыносимою тоскою, сопряженною с безнадежием».[86]86
  Сочинения епископа Игнатия. Т. 2. С. 731.


[Закрыть]

Не должно отвергать этого состояния, не должно опасаться от него пагубных последствий. «Всякому начинающему жить по Боге, – говорит святой Симеон Новый Богослов, – полезен страх муки, и рождается от него болезнь. Мечтающий положить начало без такой болезни и уз не только полагает основание на песке своих деяний, но и подобен покушающемуся построить храмину на воздухе, вовсе без основания, что невозможно. От этой болезни (страха и трепета смерти) вскоре рождается всякая радость; этими узами растерзываются узы всех согрешений и страстей; этот мучитель бывает причиною не смерти, но жизни вечной».[87]87
  Преп. Симеон Новый Богослов. Деятельные главы. Гл. 66.


[Закрыть]

Тяжесть этих внутренних скорбей подает искусителю повод отвлечь подвижника от сего святого и многоплодного занятия: при таких обстоятельствах невидимый враг напоминает подвижнику великую любовь Божию к людям, которая не требует от них каких-либо мучительных жертв. Потому предостерегает святой Лествичник: «Когда плачешь о грехах, никак не допускай до себя оного пса [т. е. диавола], который внушает тебе, что Бог человеколюбив! (Мысль сия тогда только полезна тебе, когда видишь себя увлекаемым в глубокое отчаяние.) Ибо у врага то намерение, чтобы не было у тебя ни этих слез, ни сего нестрашного страха».[88]88
  Слово 6, № 10.


[Закрыть]

Признаки надлежащего памятования смерти

По причине необыкновенной многоплодности и высоты сего святого подвига диавол употребляет всевозможные и неисчислимые коварства для отклонения от него; с другой стороны – и сами упражняющиеся в подвиге памятования смерти легко могут обольщать себя, оценивая совершенно неверно свое духовное состояние. Ибо «не всякое вожделение смерти, – говорит святой Лествичник, – должно признать добрым. Иные, непрестанно греша по силе привычки, со смирением молят себе смерти. Иные же не намерены покаяться и призывают смерть из отчаяния. А иные, по самомнению, почитают себя бесстрастными и не боятся смерти. Наконец, иные, ежели только найдутся ныне такие, по действию Духа Святого желают своего преселения».[89]89
  Слово 6, № 8.


[Закрыть] Поэтому нужно хорошо различать верные признаки благодатного памятования смерти.

1. «Верный признак, – говорит святой Лествичник, – в глубине сердца памятующих о смерти – добровольное беспристрастие ко всякой твари и совершенное оставление собственной своей воли».[90]90
  Слово 6, № 6.


[Закрыть]

2. Обыкновенное живое представление смерти, как говорит преподобный Исаак Сирин, «есть нечто телесное» и потому возбуждает мучительный страх за тело, а благодатное памятование смерти «есть духовное созерцание и дивная благодать. Сие созерцание облечено светлыми мыслями».[91]91
  Слово 86.


[Закрыть] «Страх за тело, – объясняет в другом месте святой отец, – бывает в людях столько силен, что вследствие оного нередко остаются они неспособными совершить что-либо достославное и досточестное. И когда на страх за тело проникает страх за душу, тогда страх телесный изнемогает пред страхом душевным, как воск от силы пожигающего его огня».[92]92
  Слово 2. С. 19.


[Закрыть]

3. «Рассказывал мне однажды один египетский монах (повествует святой Лествичник): “По утверждении памятования смерти в глубине сердца моего, когда, по встретившейся нужде, хотел я доставить малое утешение брению, памятование сие, как судия, возбраняло мне. И что удивительно: когда намеревался удалить от себя мысль о смерти, никак не мог сего сделать”».[93]93
  Слово 6. № 13.


[Закрыть] А преподобный Исаак вообще замечает: «Кто имеет памятование смерти, тот не входит более в разыскания о сем мире и не привязан к своему телу».[94]94
  Слово 86.


[Закрыть]

4. «Благоискусен и тот, – говорит святой Лествичник, – кто ежедневно с несомненностию ожидает смерти, но свят, кто ежечасно желает ее».[95]95
  Слово 6, № 7.


[Закрыть]

5. «Как, по определению отцов, совершенная любовь не падает, так и я утверждаю, – говорит Иоанн Лествичник, – что совершенное ощущение смерти не страшно».[96]96
  Слово 6, № 14.


[Закрыть]

6. Наконец, нужно заметить, что все вышеозначенные признаки необходимы для начинающих сей подвиг, дабы они не впали в самообольщение, а те облагодатствованные души, в коих Дух Святой Сам производит памятование смерти, по некоему особому чувству не только ясно сознают, но и живо ощущают различие между истиною и обольщением. «Как олово явственно отличается от серебра, хотя и сходно с ним по виду, так, – уверяет святой Лествичник, – для рассудительных очевидно и ясно различие между естественною и сверхъестественною боязнию смерти».[97]97
  Слово 6, № 5.


[Закрыть]

Различные степени в подвиге памятования смерти и адских мучений

Подвиг памятования смерти начинается мыслию о будущей загробной участи, мыслию хотя бы по-видимому и случайною, но которая с тех пор является не случайною и не бесплодною, как скоро поражает душу страхом. Это еще страх души за тело – боязнь неожиданно умереть и потом (кто знает?), может быть, погибнуть навеки!.. Из таких размышлений, если он скоро не изгладятся из души развлечением и житейскими заботами, рождается спасительный страх за душу. «Я объясню тебе, – говорит святой Василий Великий, – страх спасительный, страх, которым доставляется святость, страх, который является в душе от научения, а не от впечатлений извне. Когда увидишь, что ты влечешься к какому-либо греху, тогда, умоляю тебя, помысли о страшном и невыносимом Судилище Христовом, при котором Судия восседает на высоком и превознесенном Престоле и вся тварь предстоит Ему в трепете, производимом славою Его явления. Каждый из нас (это непременно последует!) будет приведен пред Него, и деятельность жизни каждого из нас подвергнется рассмотрению. После этого к тем, которые совершили во время жизни много зла, приступят некие страшные, угрюмые ангелы, испущающие огнь из очей своих, огнем дыщащие, лицом подобные ночи по выражению их жестокости и ненависти к человекам. После этого вообрази себе глубокую пропасть, непроницаемую тьму, огнь, лишенный сияния, имеющий силу жечь во мраке; далее – особенную породу червей ядовитых и плотоядных, едящих ненасытно и никогда не наедающихся досыта, производящих угрызениями нестерпимые болезни; наконец – наказание, тягчайшее всех: проклятие и отвержение вечные… Этого страшись! Научаемый этим страхом, удерживай как бы уздою твою душу от нечистых вожделений».[98]98
  В «Беседе на псалом 33».


[Закрыть]

«И как бы глубоко ни потрясал душу этот спасительный страх, пораженные им, – как говорит святой Лествичник, – не останавливаются на сем, но непрестанно прилагают страх к страху, пока не истощится последняя сила в костях их».[99]99
  Слово 6, № 19.


[Закрыть]

До какой степени может увеличиться сей спасительный страх, преподобный Иоанн показал это в двух удивительных примерах. «Некто, живший здесь на месте, называемом Фола, при мысли о смерти часто приходил в исступление и как лишившегося чувств или пораженного падучею болезнию находившиеся при сем братия относили его почти бездыханным».[100]100
  Слово 6, № 17.


[Закрыть] Еще рассказывает он чудную повесть об Исихии Хоревите: «В совершенном нерадении проводил он жизнь и вовсе не имел попечения о душе своей. Напоследок, изнемогши телом, так что около часа казался совершенно мертвым, когда пришел в себя, умолял он всех нас немедленно удалиться. И, заградив дверь келлии своей, пребыл в ней двенадцать лет, ни с кем никогда не сказав ни пустого, ни дельного слова и не вкушая ничего иного, кроме хлеба и воды. Пребывая же неподвижным, столько погружен был умом в то, что видел во время исступления, что никогда не переменял своего положения, но всегда был как изумленный и в совершенном безмолвии проливал горячие слезы». За то и Господь чудно прославил на нем Свою высокую милость. «Благоговейно похоронив его на кладбище, близ ограды, – заключает свой рассказ святой Лествичник, – на другой день стали искать мощей и не нашли. Так Господь удостоверил сим в попечительном его и достохвальном покаянии».[101]101
  Слово 6, № 18.


[Закрыть]