Текст книги "Невероятные приключения Руифа Русского"

Он сел на подмосток, тот предательски заскрипел под его весом. Тут же на бамбуковом шесте висел огромный деревянный черпак. Парень стал дальше натираться составом и частично смывать с себя слои глины и грязи. Волосы ему пришлось мыть отдельно, глина для этой цели, увы, не годилась. После водных процедур он вытерся, и когда повернулся, обнаружил, что на берегу лежит стопка чистого мужского белья и какая-то одежда. Как оно там оказалось, он этого даже не заметил. Теперь данный факт его сильно смутил, но вокруг также никого не было, чуть дальше и выше стояла плотная стена кустов. Он быстро оделся. Кальсоны и домотканая рубаха были велики, их пришлось заправлять и плотно стягивать специальной тесьмой. А верхние штаны и безрукавка оказались в самый раз, он обулся в чужие стоптанные мокасины, прошелся. Повесил на место черпак, закрыл крышку короба, встряхнул ткань, повернулся и вздрогнул, рядом стояла Мрина. Ее невысокая фигура словно выросла из-под земли. Поборов страх, парень протянул ей ткань, поблагодарил, низко поклонился. Она показала на шкуру, сама встряхнула протирочную ткань и повесила сушить на тонкую веревку, которую он раньше даже не заметил. Оказалось, что он ничего сразу не видит, словно не придает значения. Шкуру пришлось нести ему. Обратно они шли вместе, парень пропустил девушку вперед и внимательно разглядывал ее сзади. Она спокойно шла, затем повернулась и лукаво спросила:

– Що? Залюбовался?

Это на мгновение привело его в некоторое замешательство, возможно, Руиф ею точно залюбовался. Еще он отметил, что ему стало смешно и грустно одновременно. Он после некоторого времени одиночества, голода и постоянной борьбы за свою жизнь, наконец-то встретил людей, ему даже успели спасти жизнь, вылечили, и теперь все понемногу укладывается в некие рамки стабильности. Что ждет его впереди? Этого он пока не знает, но Мрина уже успела ему понравиться. Теперь даже охотник оказался не таким страшным и непонятным, как это было с первых минут их знакомства. Толи еще будет, если первые жители этого места оказались такие забавные. Следовало бы еще понять, как ему вернуться обратно, домой.

Медленно тянулись дни, время словно остановилось для него. Вы спросите, чем они занимались все это время? Все очень просто, хозяйством. Если охотник еще ходил на недалекие расстояния, чтобы проверить состояние поставленных им ловушек и капканов, то Мрина готовила различные заготовки на зиму. Обычно нужно было высушить некоторые сорта трав, выкопать полезные корни, прополоть небольшой огородик, правильно обработать шкуры пойманных охотником пушных животных. Она еще ловила рыбу на реке, сама собирала дикий мед, кормила каких-то своих, но совершенно диких животных. Занималась кулинарией, если это было нужно. Руиф помогал охотнику, помогал Мрине, а в свободное время мастерил. Так он очистил небольшой участок у воды, построил там глинобитную баню на сваях. Каменка получилась неплохой. Для удобства он даже соорудил невысокие полати. Правда, они выглядели грубыми, но потом оказались вполне надежными. Помещение изначально было темное, сказалось отсутствие элементарного стекла для окна. Оконный проем закрывался крепким ставнем. Внутри следовало использовать простую лучину. Потом охотник натянул в окне бычий пузырь, это несколько решило вопрос с дневным освещением. Что такое баня, жители этого места знали, они сами могли в своем чуме устроить настоящую сауну, но после того как Руиф закончил строительство, и каждый смог насладиться этим удобством, благодарность их была сердечной. Парень прикинул, что в такой баньке можно прекрасно пережить холодную зиму, протапливать потихоньку. Яранга для него была слишком странным сооружением. Спать в ней было довольно сложно, всегда просыпаясь в ней, он вздрагивал, очевидно, сказывалось отсутствие света и чистого воздуха. Этот утренний испуг был для него тяжелым испытанием. Он пытался спать на природе, у костра. Достаточно было взять пару шкур, но оказалось, что именно так спит сам охотник. Парень стеснялся, не хотел мешать остальным. Руиф построил отдельную хижину. Но жить в хижине оказалось уже не так просто.

Как-то после дождя все вокруг стойбища стало невообразимо грязным, топким. Все имеющиеся тропинки были скользкие, это в корне не устраивало нашего героя. Жить на природе оказалось не так просто, как кажется. Это не дача, даже не сельский поселок. Про наличие городков и деревень Руиф слышал от Мрины, но все это было где-то далеко, не тут. Для дальнейшего удобства Руиф выложил всюду дощатые и коростяные тропинки, которые чередовались с каменными ступеньками и небольшими аккуратными площадками. В хозяйстве имелась настоящая двуручная пила. Откуда она тут взялась, трудно сейчас сказать, вероятно, охотник прихватил ее из какого-то определенного заброшенного людьми места. Доски парень умел хорошо распускать с бревен. Только вот сухих бревен у охотника не оказалось. Плавник, который сплавляли по реке, следовало отбуксировать к стойбищу, вытянуть на берег и высушить. Тоже самое касалось и распиленных бревен. Получается, их кто-то рубил, сплавлял, а они их забирали себе. Парень не знал, что охотник имел некоторые договоренности с лесорубами, они ему разрешали брать остатки плавника после сезона. Но охотник не видел в них особой ценности. Обычно в виде дров поселенцы использовали сухие ветки, которые легко было собирать. Руиф сам срубил пару деревьев. Обрубленные ветки откинул в сторону, они пойдут на дрова, сами бревна он сначала подсушил. Что-то пошло на постройки, что-то он сразу распилил, поколол, приготовил на зиму. Старик часто помогал ему, если считал, что это следует делать. Часть кирпичей они изготовили из глины, их пришлось немного обжечь в небольшой установке. Сам бы он никогда не справился.

Глава девятая, в которой читатель узнает почти все о первичном опросе

Как и предупреждала Мрина, появился монах, который имел к пришельцу ряд вопросов. Сам он прибыл пешком, видимо направлялся в какой-то далекий монастырь и каким-то образом первый узнал новость. И появился этот гость совершенно один.

О регистрации

Как он их нашел? Все очень просто. В том измерении уже существовала жесткая система регистрации всех жителей. Ее осуществляли государственные чиновники, которые были обязаны собирать налоги в пользу того государственного формирования, в котором жило данное население. Налог обычно брали товаром, пушниной, продуктами питания, слитками и монетами, которые имели хождение, изготавливались на местных монетных дворах и поэтому считались настоящими денежными знаками. Чиновники сами редко куда отправлялись, чтобы исполнить часть своих обязанностей. Просто их было мало. Ближайшую округу они еще могли осилить, а дальше отправляли специальных мытарей. Так называли другие вспомогательные человеческие ресурсы, которые действовали на добровольных началах или в меру наказания, работали в этом направлении бесплатно. Такими ресурсами мог быть любой торговец, который хотел получить послабления в своих налогах. Что касается статьи наказания, то некоторых людей обременяли такими, так сказать, общественными обязанностями, пока они не выплатят долг или не выслужат положенный срок службы. Наказанные обычно пользовались одно льготой: их везде, где они появлялись, ждал бесплатный приют и миска похлебки. Регистрация была жесткой, но при этом условной. Стоило человеку выплатить все существующие по его душу налоги, он мог отправиться на другое место жительства, оповестив о своем шаге государственное формирование в одностороннем порядке. В таком случае он писал или просил любого писаря составить такую бумагу, оплачивал марку за доставку и опускал в любой почтовый ящик, который регулярно проверяли назначенные для этого люди. В таком случае с него больше не брали «подушную». Мытари оповещались о его переезде. Однако они были вправе проверить это, скажем, в силу личного любопытства или недоверия к такого рода информации. Почтовые ящики обычно находились вблизи дорожных перекрестков, непосредственно в населенных пунктах или в любых местах поклонения местным духам. Самым распространенным местом для почтового сообщения были каменные или деревянные тотемные столбы, ворота или древние алтари, истинное предназначение которых уже было забыто. Ящик обычно был водонепроницаемым и мог годами благополучно хранить любое сообщение. Точно такое сообщение составлялось в случае безвременной кончины любого человека его близкими, знакомыми или родственниками. Не обязательно было указывать истинную причину смерти, но часто на основе таких посмертных записей государственное учреждение могло осудить преступника за совершенное им убийство или злодеяние.

Впрочем, такое случалось редко. Очень трудно было поймать преступника, доставить к месту суда и совершить акт правосудия. Однако богатые родственники могли назначить награду за поимку преступника и вперед оплатить все будущие расходы, связанные с его поиском. Если это того стоило, суд мог состояться. Каждое судебное разбирательство – это настоящий спектакль для местного населения, которому и пойти-то развлечься было некуда. Впрочем, суд мог состояться и при самом минимальном количестве зрителей, то есть при их полном отсутствии. Порой осуждали заочно, но местные жители всегда предварительно строили свои догадки по ходу предстоящего судебного разбирательства, которые обычно не отличались друг от друга. Ведь порядок ведения был расписан в первоначальном документе типа устава, которого они и придерживались. Тут можно было прослушать два-три дела, и они будут на удивление похожи друг на друга, зато следующее, вроде такое же, в корне будет изменено судьей. Об этом все будут знать заранее и, возможно, придут именно к последнему разбирательству. Зачем? Наверное, чтобы убедиться в своих догадках и предсказуемости местной фемиды. Случались и различные курьезные случаи.

Так, привозили даже выкопанные из могил тела преступников, чтобы судья мог исполнить свои обязанности. Это позволяло аннулировать иск, выплатив охотнику за беглецом положенную плату, взыскав со всей суммы нужные средства для судебного разрешения дела. Обычно такой процесс был чисто условный, длился всего пару минут. Если со стороны истца никого не было, то с обвинением выступал избранный гражданин государственного формирования или просто известный человек, которого тоже обязывали выполнять такого рода общественные поручения, чтобы искупить грех, вину или легкое, то есть более незначительное преступление. Судья зачитывал приговор на основе существующего на той территориальной единице закона, оглашал пункты обвинения. Два лица – в виде охотника и назначенного смотрителя – кивали в знак согласия, дело закрывалось. Охотник получал премиальные, лицо оставалось ожидать следующего разбирательства, судья уходил на обед. Зрители могли разойтись до следующего судебного разбирательства. Останки преступника подлежали перезахоронению, но это уже происходило за счет местных налогоплательщиков.

Впрочем, могли возникнуть новые, пока никем неучтенные факты в защиту обвиняемого, тогда перезахоронение проводилось тоже за счет местной казны, а преступником объявлялся тот, на кого бог покажет. В таком случае могли назначить новую награду за поимку другого человека или просто переадресовать имеющуюся награду. Таких судебно-тяжебных проволочек было множество, и многое порой зависело от состояния дел на данном государственном формировании. Если это было сильное и влиятельное формирование, то и решения были точными и решительными, как и наказание. Если формирование было средним и не могло себе позволить поймать и покарать преступника, то свои решения судья выносил на усмотрение богов. Знаете, такой расклад был самым суровым, потому что местные боги были непредсказуемы. Они карали на свое усмотрение, могли лишить жизни или отвернуть удачу, выкрасть здоровье. Порой, чтобы исправить такое судебное решение, осужденному приходилось самому искать правду. Скажем, он не желал жить изгоем и тогда сам оправлялся на суд. Но там устало пожимали плечами, мол, поздно, колесница судьбы запущена и ее теперь не остановишь. Ответчик спешил в храм, чтобы вернуть суду право на разбирательство своего дела. Тут начинались новые обороты, тонкости, которые решались не сразу.

Мрина потом рассказывала Руифу много подобных историй. Что-то она знала наизусть, что-то могла перечитать в книгах и альманахах из своей семейной библиотеки. Все эти тонкости в виде сказок и устных рассказов регулярно кочевали среди селян и семей промысловиков. Более того, все это было изложено в малочисленных местных газетах и толстых ежегодниках. Тут существовала своя пресса.

Территорию именовали Камчаткой ввиду условной удаленности. Каким именно было государственное управление на данной территории? Эти земли можно было отнести к приграничным территориям, где настоящей границы никто никогда не проводил. Граница была чисто условной. Она проходила между остатками Великого Сибирского ханства с севера-запада и Великой Северной провинции с юга. Вот два основных государственных формирования, которые могли претендовать на данные острова в этом регионе и все прибрежные бухты, пригодные для благополучного проживания. Камчатка, как и остальная местность, была почти пустующей. Правда, изредка промышленники пытались основать новые поселения, чтобы добывать там бурый уголь или валить и сплавлять лес, но набрать достаточного количества людей было проблематично. Безлюдье – вот основной тормоз экономического развития любого края.

Великая Северная провинция была прямой наследницей бывших завоевателей, которые смешались с местным населением, регулярно пополнялись иммигрантами-попаданцами. Провинция некогда входила в состав большой империи, но также не имела нужных ресурсов для дальнейшего своего успешного развития.

Что касается Великого Сибирского ханства, то оно тоже относилось к прямым потомкам тех же ранних завоевателей. И все исторические преобразования на ее территории можно было отнести к волнам таких иммиграционных периодов, как пугацевцы, старообрядцы, декабристы, остатки белогвардейского движения.

Монах

Итак, монах. Снять все устные показания новичка для него было первоочередной задачей. Жрец был одет в желтые свободные одеяния, обут в практичные кожаные сандалии, наголо стрижен. Прибыл, как я уже указал, пешком. Водные преграды преодолел на малочисленных паромах или в лодке, о местонахождении которых, казалось, знал заранее. Его появления в семье словно ждали. Заранее в тот день ничего не планировали, словно этот человек оповестил охотника накануне. Впрочем, все так и было. Охотник еще вечером, точнее, днем раньше, увидел дым от чужого огня в стороне и предпринял нужные меры предосторожности, вышел гостю навстречу, наказав, как обычно, дочери схорониться. Но крохотная фигурка монаха вызвала в нем трепет, он поспешил вернуться с дороги, чтобы спрятать оружие. Приказал дочери греть воду для путника. Потом Мрина проговорится, что раньше, в миру, этот человек был односельчанином ее отца. Встреча произошла на поляне возле хижины. Отец и дочь кланялись гостю в низкие поклоны, целовали руки, и просили от него благословения. Усадили на домашние складные низкие сиденья, принесли угощения, стали готовить настоящий чай. Это был редкий день, когда семья пила не травяной настой или компот. На небольшом разборном столе стоял ручной работы маленький заварник и настоящий фарфоровый сервиз на четыре персоны. Розетка с медом, розетка с вареньем. Сахара на столе не было ввиду его полного отсутствия на этой далекой базе. Украшал стол срезанный бутон цветка лотоса, который просто лежал на отдельном подносе.

Монах помыл руки, вытер лицо влажной теплой салфеткой и стал готовиться к обычной процедуре. Очевидно, что он был голоден, но сперва решил сделать все свои работы. Так что чаепитие и трапеза решительно были отложены на потом. Старик, только молча, кивнул и удалился. Он занялся своей трубкой, которую до этого момента не решался даже достать. Последовали первые, необязательные вопросы. Они были адресованы девушке, которая прекрасно понимала гостя и сразу же стала ему что-то перечислять. Затем наступила пауза, монах достал изнутри одежды свои диковинные для этого места очки и повернулся к парню. Почему-то Руиф про себя обозначил его как Ганди. Возможно, тот имел некое внешнее сходство с великим индийским политиком. Наступила неудобная для молодых людей пауза. Все замерли. Где-то недалеко сопел в свою курительную трубку охотник. На полу на корточках ерзала девушка. Гость еще долго разглядывал новичка, чтобы запомнить его лицо и описать все замеченные черты его образа. Незаметным движением он включил вмонтированную в тубус кинокамеру с микрофоном и аккуратно направил диковинный окуляр в сторону попаданца. Все это было сделано очень ловко, так что никто ничего не заметил. Окуляр сложного киноаппарата находился в центре застежки, никаких посторонних звуков его техника не издавала, если что-то и возникало в процессе записи, все это глушили плотные стенки самого переносного устройства. Писать он стал на широком плотном пергаменте, который достал из центрального отдела походного кожаного тубуса. Ручки или карандаша у него не было, он воспользовался пером, которое быстро сам заточил небольшим походным ножом. Чернильница была у него своя, темная стеклянная банка на длинной цепочке в медной оправе с прочной пробкой. Также у него был прибор для перетертого песка, которым он мог в любой момент воспользоваться, засыпать написанный текст. Писать для удобства он стал на широкой доске, которая служила ему для переноски остальной поклажи. Так что налицо были старые способы сбора информации и местные, невидимые постороннему взгляду новинки шпионских секретных штучек, о которых никто, разумеется, догадаться из присутствующих сам не смог бы. Монах четко знал свое дело.

Сначала он точно изобразил чернилами Руифа на своем шикарном листе. Это был настоящий шедевр, быстро выполненный двухминутный портрет. Далее он протянул парню в руки какую-то темную салфетку, которую сразу же у него забрал. Она растворилась в воздухе, словно это был фокус. Пока остальные наблюдали за всем этим, монах снова обратился к парню и попросил его приложить к бумаге пальцы правой руки. Так как слова прозвучали впустую, ему пришлось продублировать все жестами и мимикой. Девушка попробовало объяснить, но это было бесполезно. Монах одобрительным кивком указал сначала на указательный палец, потом на большой палец своей руки. Теперь жесты его были более чем выразительными и даже не вызывали лишних вопросов. Находясь в полном недоумении, Руиф между тем добровольно совершил это пальцеприложение. Знаете, что странно, бумага в этом месте была другого качества. Мазать подушечки пальцев ничем не пришлось. Очевидно, что было достаточно того количества вещества, которое уже находилось на ладони. Монах проверил качество полученного экземпляра и приложил тонкий лист рисовой бумаги на отдельное место сверху, словно промокашку. Лист мгновенно прилип, закрыв все отпечатки парня от посторонних сил внешнего воздействия. Это было самое любопытное и непонятное во всей процедуре. Впрочем, Руиф все понял, снятие метрических данных для него была не в новинку. Но увидеть здесь подобное, он этого просто не ожидал.

Затем монах поменял перо, высушил часть листка песком и продолжил свою запись. Несколько минут подробно заполнял всю начальную информацию, которая помогла обнаружить новичка, и лишь только потом принялся задавать свои вопросы. Таким образом, остальным пришлось ждать его долго, пока начнется основная часть опроса.

Казус, связанный с памятью

Заранее хочу предупредить читателя. Реальность такова, что попаданец со временем должен был забыть все свое прошлое, и этот процесс был для него незаметен. Опросить человека из другого пространства было важным делом, любая информация фиксировалась, любые знания могли потом пригодиться. Такие опросные листы, если нужно переписывались, размножались и передавались в другие места сбора, это была четко отлаженная система хранения данных о другом мире.

Новичок еще не понимал всей трагичности сложившейся для него ситуации. Просто, чем дольше он находился в другой реальности, чем быстрее мог забыть все свое прошлое. Оставались лишь те навыки, которые он получил в прошлой жизни в результате тренировок или длительной учебы. Мастера оставались узкими специалистами независимо от частичной потери памяти. Знания, полученные раньше на уровне рефлексов, всегда проявлялись, и это помогало новичкам выжить в новом, сложном для них мире. Профессия всегда позволяла прокормить человека, если бы не местная особенность. В этом мире испокон веков существовало рабство для таких пришельцев, как он. Конечно, это звучит для современного читателя более чем отвратительно. Но было неписаное правило, которое негласно поддерживали все влиятельные стороны. Рабство особенно широко процветало на далеких окраинах, с ним даже официально боролись. Но, сами понимаете, искоренить его не удалось. Именно тот факт, что люди сами не понимают, что именно с ними происходит при потере памяти, ведет к тому, что за ними должен дальше кто-то ухаживать. Обычно это был священнослужитель, медик или кто-то из местных жителей, на которого будут возложены данные социальные обязанности. Покровитель проводил соответствующую адаптацию, кормил и давал кров попаданцу. Более продвинутые государственные образования в своих законах социально защищают пришельцев, дают им шанс стать полноправными гражданами, отчисляют на это нужные суммы. В таком случае работа социальных работников сводится к тому, чтобы помочь новичкам. Программа адаптации в полной силе приводит к положительным результатам. Но стоило лишь упустить момент, новичок попадал в руки теневых дельцов, которые отправляли его в другую провинцию, где существовали иные законы и противоположные взгляды. Переводчицей, как вы сами понимаете, послужила девушка, которая прекрасно понимала все, о чем говорит и спрашивает монах. Вопросы оказались самые неожиданные. Руифу пришлось напрячь свою память, чтобы вспомнить приблизительные цифры общей мировой статистики. Численность населения Мексики, Индии и Китая жреца интересовала в первую очередь.

– Полтора миллиарда человек? Это сколько?

Объяснить, что сие значит, пришлось, рисуя палочкой на песке. Руиф начертил цифру один, показал на себя, потом нарисовал ноль, получилась цифра десять, он показал на пальцы своих рук. Потом прибавил еще ноль, еще и еще, пока количество нулей не совпало со значением миллиарда. Монаху такой ответ видимо понравился, неизвестная цифра его сначала поразила, численность населения Китая для него стала внушительной. Он подробно написал все, что увидел от новичка.

А вот про Мексику парень ничего сказать не смог, она для него ничем особенным среди других стран своего региона не выделялась, он пожал только плечами. Просто имеющиеся в этом месте сведения по поводу этой страны были устаревшими. Монаху следовало о многом спросить, чтобы потом исчезли некоторые «белые пятна» в этом направлении. Парню пришлось порядком поднапрячься. Так как беспорядки и революции там давно завершились, очевидно, страна безвозвратно превратилась в очередную провинцию соседнего крупного государства и служила экспортером дешевой рабочей силы. Впрочем, он вспомнил, что Мексика – родина кукурузы, но теперь обязана покупать ее у соседнего государства. Об этом скандале он узнал из документального фильма. После чего ему пришлось пояснять этот факт своими словами.

– Крупные корпорации по производству продуктов разрушают устоявшиеся рынки сбыта. Они разоряют мелких фермеров, вынуждая их бросить вести свои хозяйства.

– И что потом делают мелкие фермеры?

– Обычно они возмущаются, пытаясь добиться справедливости, а потом становятся безработными, ищут работу в других развитых странах.

Ничего больше особенного он сказать не мог, отметил лишь стремительный рост там уличной преступности, коррумпированность некоторых правительственных чиновников и наличие наркоторговли. Это вызвало еще несколько вопросов, на которые парень затруднялся ответить. Пришлось объяснять все – и значение коррупции, и роль крупных корпораций.

– Что такое наркоторговля?

– Выращивание и сбыт растений, которые сильно влияют на разум человека.

– Какие именно?

– Мак, конопля. Впрочем, в наше время производят много синтетических наркотиков.

– Синтетических?

– То есть полученных искусственных путем. Теперь многие вещи можно воспроизвести лабораторным способом.

– То есть, их торговля запрещена?

– Да, подобную торговлю взяли под строгий контроль государства.

– Вернемся к Мексике. Вопрос. Христианство давно победило все языческие религиозные культы в Мексике?

Руиф поморщился. Любой вопрос, связанный с христианством, для него был не самым легким.

О наличии действующих древних храмов там ему ничего не было известно. Потом последовала серия вопросов о крупных военных столкновениях в его мире. Он перечислил все последние известные ему военные конфликты, участниками которых были и крупные государства, и бывшие колонии, и более мелкие территориальные государственные образования. Все это имело некоторую хронологическую привязку и уходило в прошлое. Монах остановил его в тот момент, когда он перешагнул очередной вековой рубеж. Потом проверил записи и спросил об Израиле, уточнил о состоянии дел на Кавказе. И попросил описать известные границы в европейской части. Новость, что Европа превратилась в Евросоюз, вызвала у монаха шок. Впрочем, объединение Германии он воспринял как давно известный ему факт. Наступил долгожданный перерыв, гость попил чаю. Впрочем, чай пили все. Охотник услужливо рассказывал о последних местных событиях, спрашивал об общих знакомых. Эта часть встречи была их личной беседой. После чая опрос продолжился. Его попросили вспомнить имена всех известных правителей своего бывшего мира. Это вызвало у парня смущение. Он был вполне образованным человеком, но не до такой степени, чтобы знать имена всех президентов и глав государств.

– Елизавета II – королева Великобритании. Точнее, Her Majesty Elizabeth the Second, by the Grace of God of the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland, and of Her other Realms and Territories Queen, Head of the Commonwealth, Defender of the Faith.

Этот титул Руиф вспомнил сразу и произнес на английском языке, как-то случайно прочитал его, когда учил английский язык, и запомнил. Оказалось, это имя монаху было прекрасно знакомо, он утвердительно кивнул головой, словно подтверждая какие-то свои мысли.

Кое-как он смог заполнить эту нишу анкеты, просто описывая того или иного человека, награждая их краткими устными характеристиками. Порой это вызывало у него самого улыбку. Карикатурность политиков, передаваемая газетами, сделала свое дело, Руиф смог передать только общие сведения о них. Порой это были светские сплетни, возможно, пустые домыслы. Следующий этап опроса касался названий крупных торговых компаний, которые были известны новичку. Зачем жрецу знать о таких компаниях, как Coca-Cola Co, Toshiba Co? Этого Руиф понять так и не смог, но довольно подробно указал почти сотню названий крупных компаний, которые смог вспомнить. Монах все это внимательно выслушал и попросил новичка самого написать данные названия. Он протянул лист и перо парню. В этот момент Руиф понял, что гость писал на санскрите, о котором он сам мало что знал. Английский язык, потом русский язык, перечень названий стал очень длинным, но наш парень никуда не торопился. Ему понравилось выводить пером названия крупных фирм, все это походило на урок каллиграфии. Аккуратность при использовании вызвала невольное уважение монаха к гостю. Он даже одобрительно покачал головой. Процесс опроса продолжался. Каждое название компании Руифу приходилось расшифровывать, объясняя, что именно они обозначают, и какому на данный момент государству соответствуют.

Если бы Руиф был чуточку внимательнее, то мог бы заметить, что азиатские компании монаха интересуют больше всего. Когда шла речь о японских торговых фирмах, гость невольно напрягался. Впрочем, это могло лишь показаться, на самом деле различий в тот момент никто из присутствующих не видел или не захотел заметить.

Затем наступил момент, и вот монах сам смог ответить на некоторые вопросы попаданца. Итак, существовала связь между обоими мирами. Временно возникали так называемые порталы, окна в тот или иной мир. Это был непостоянный, полностью неотрегулированный процесс, но, как оказалось, предсказуемый. Неким образом будущий портал можно было угадать. Активность того или иного места была очевидна для сведущих людей. Священнослужители были в этой области на переднем крае, они точно знали все признаки появления окон, и, самое главное, им были известны обычные способы их создания.

Так парень понял, что только служители культа могли бы воспользоваться воротами в другие пространства, это очевидно делало их исключительными по отношению к любой власти. Власть над пространством в данной области была монопольной. Открыть портал, впустить несколько новых переселенцев или выпустить в рейд группу захватчиков – что может быть проще? Оказывается, что служители никогда этого сами не делают. У них просто не хватает энергетических средств для подобных, увы, сложных установок. Сеть монастырей и храмов раскинулась по всей территории этого пространства, и все они всегда находились в нейтральном, независимом равновесии.

– Как можно вернуться обратно?

Этот прямой вопрос монахом был проигнорирован. Он словно не понял его или сделал вид, что не услышал. Пауза затянулась. Впрочем, монах был занят предметами своей канцелярии. Ему приходилось то подточить перо, то поправить текст. Затем опрос продолжался. Вопросы о современной России натолкнули Руифа на мысль, что последние новости принес кто-то очень давно, возможно, в годы перестройки в стране. Монах что-то знал о Ельцине. Пришлось рассказать о следующем правителе Российской Федерации. Жрец внимательно слушал перевод, чтобы как-то осмыслить и если требовалось переспросить. Потом каллиграфическим почерком заносил данные в свой пергамент. В нужный момент он делал перерыв, посыпал песком лист, стряхивал его и писал дальше, но только на одной стороне. Чернила были темного цвета, но, высохнув, отдавали зеленоватым оттенком. Еще монах делал небольшие эскизы вещей, которые принадлежали парню. Рисунки были точные и на удивление упрощенные. Количество исписанных листов быстро росло.