Текст книги "Невероятные приключения Руифа Русского"

Отдельно монах опросил охотника, который, сидя на коврике, поджав под себя ноги, рассказал свою версию всех последних событий. Монах разговаривал с ним на языке, на котором в присутствии Руифа старик никогда не разговаривал. Одновременно гость сделал два-три рисунка, смысл которых очевидно были принят со слов старика. Мрина вполголоса переводила некоторые вещи, потом перестала. Поведение этой троицы заинтриговало Руифа. Девушка упомянула об огромных светящихся рогах, которые были перевернуты вниз.

– Они вдруг вылезли из неба и коснулись берега острова. Стоял страшный вой, словно неведомые демоны хотели вырваться из своей пещеры. Потом мимо прошел какой-то пароход, и рога постепенно исчезли.

Руиф уже знал, что в момент появления его на острове мимо проходило прогулочное судно богатой местной, так сказать, туристической компании. Именно они послужили источником информации о последних событиях на острове. Сам пароход тогда он, увы, не увидел. Оказывается, капитан не стал рисковать богатыми пассажирами, и судно удалилось после исчезновения сверкающих рогов, под которыми они так удачно проплыли. Образ, запечатлённый на рисунке, буквально поразил парня, но спасительная мысль, так внезапно появившаяся в его сознании, куда-то исчезла, и он решил потом подумать над этой странной загадкой.

– Светящиеся рога, выпирающиеся с неба. Чтобы это могло быть?

Потом было очередное чаепитие. Монах оказался вегетарианцем, его меню было не самым разнообразным. Оказывается, лотос был приготовлен именно для гостя. Старик как-то обработал цветок в медовом растворе, глазурь которого была почти бесцветная и позволяла сохранить продукт на некоторое время. Монах надломил лепесток, надкусил кусок, с чувством некоего наслаждения его съел. Руифу никогда не нравились речные цветы. Ему казалось, что они пахнут тиной. А вот монах испытывал столь райское наслаждение от такой медовой заготовки, что парню тоже захотелось его попробовать. Он попросил Мрину отломить для него кусочек, та отчаянно закатила глаза, явно давясь от смеха, видимо, он перешел границы местного этикета, и его просьбу оставили в тот раз без внимания.

Потом Мрина стала сама рассматривать весь альбом монаха. Несколько первых десятков листов по технике исполнения резко отличались от всех последующих. Эти рисунки были так поразительно детальны, что Руифу показалось, что они выполнены на особом печатном станке. Так оно и было, местная типография делала своеобразные копии таких записей всех своих регистраторов. Дубликаты записей и рисунков были выполнены по неизвестной парню технологии, но простым ксерокопированием это было трудно назвать. Их высылали во все нужные заведения, чтобы там могли ознакомиться с последней достоверной информацией. Монах возвращался в свой монастырь, который находился на каких-то островах. Руиф предположил, что это была гряда японских островов. Единственно ценное, что он нес, это был сшитый альбом вот таких листов, которые заполнялись им самим вручную или набирались на неизвестном верстальном станке. Монах был писарем и гонцом одновременно, теперь, когда его командировка завершилась, он возвращался в свою обитель. Бывшие соседи редко встречались, и вдруг Руиф посмел предположить, что все они были скорее все-таки японцами, чем каким-либо другим народом. Это была смутная догадка, о которой он не посмел пока спросить.

Шла десятая неделя пребывания Руифа в этом мире. Что ждет его впереди? Этого я вам пока не сообщу.

Неделя десятая

Симона – девочка моей мечты,

Симона – королева красоты.

Охотник и Руиф продолжали общаться друг с другом на уровне знаков и упрощенных словосочетаний, которыми в другой своей жизни они не пользовались. Старик корежил свой язык, пытаясь подражать пришлым торговцам, которые разговаривали на русско-подобном языковом наречии. Руиф по-прежнему не знал того языка, которым пользовались отец и дочь. Но так как Мрина его прекрасно понимала, они продолжали легко находить общий язык. Более того, она требовала обучить себя его родному языку. Почему-то она сразу посчитала, что русский и узбекский язык имеют много общего. Такое заблуждение выводило парня из себя, он просто устал доказывать, что он не русский, потом как-то поутих и стал извлекать из сложившейся ситуации полезное. Он стал сам учиться и обучать девушку узбекскому языку. Потом она просила рассказать, как одеваются девушки у него на родине, он с готовностью ей это объяснил. Порядки диктовали своё ограничение, и это все он пытался пояснить. Она наряжалась в платки и куски материи, которые никак пока не использовала. Он сначала отрицательно махал головой, потом указывал на ее просчеты, подробно рассказывая, что к чему. Она тут же учитывала ошибки, и теперь с каждым разом ее наряд становился более приемлемым, почти восточным. На достигнутом она не останавливалась, желала овладеть всеми новинками, тонкостями, о которых Руиф мог вспомнить. Очень быстро Мрина стала вставлять в свою речь такие слова, как якши, шайтан и бакшиш. Сначала все это было невпопад, потом неожиданно у нее стало получаться. Руифу было дико услышать тут знакомые слова, он уже невольно привык, что этот мир к его прошлому не имеет отношения. Люди, которые разговаривали на знакомых ему языках, тут просто не находились. Теперь, когда Мрина нахваталась с полсотни узбекских слов, она стала ими гордо оперировать.

В хозяйстве охотника обнаружился настоящий металлический инструмент. Оказывается, что кроме общеизвестной яранги старик имел еще несколько основательных сооружений. Небольшой сарай с дырявой крышей, высокий столб для продуктов и глубокую землянку, в которой хранились некоторые ненужные вещи. Именно в сарае можно было отыскать то, чем перестал пользоваться хозяин. Металлическим инструментом он вообще не пользовался. Все это лежало в простом деревянном ящике, который можно было возить в поклаже, навьючив на лошадь. Деревянный короб был обит резной жестью и имел довольно крепкие петли в виде фигур зверей. Охотник разрешил открыть ящик после того, как сам отпер замок, который представлял собой хитрую головоломку с длинным штырем и замысловатым стальным узлом. Как он это сделал, Руиф так и не понял, замок мгновенно запирался и вроде бы так же быстро был вскрыт хозяином, что являло для гостя загадку. Что там было внутри? Масса знакомых и ненужных никому предметов. Клещи, тяжелый молоток, наковальня, несколько длинных гвоздей, зубило и небольшой ручной мех для подачи воздуха. Предназначение остальных предметов едва угадывалось. Железные вещи были аккуратно смазаны веретенным маслом и завернуты в тонкий тряпичный материал. Очевидно, что это был универсальный набор для кузнеца или другого мастерового, и никакого отношения к охотнику вещи не имеют. Хозяин разрешил взять зубило и тяжелый молот. Им следовало поправить тотемный столб у развилки.

Еще ранее Руиф предложил заменить пару камней в основании монумента, те значительно пострадали от времени, которое их не пощадило. Возможно, что трещины вызваны перепадом температур и осадками, но это неважно, гость уже начал небольшие ремонтные работы в округе. Можно было подобрать камни одного размера, но он сделал все по-своему. Быстро восстановил очаг, потом соорудил удобный невысокий каменный забор вокруг жилища. Затем Руиф заменил все поврежденные тотемные камни, на новые элементы. Двенадцать камней трапецеидальной формы лежали в основании, образуя правильную окружность. Они были не просто опорой, они служили надежным замком для всего остального. Столб пришлось временно вырыть, чтобы потом укрепить основание, собрать всю конструкцию заново. Напомню, следовало изготовить новые. Для этой цели ему пришлось найти в округе два огромных камня темного цвета и притащить к развилке. Старик создал волокушу и с помощью рычагов помог доставить их на нужное место. Камни парень обтесал с помощью кувалды и зубила. Так же был выполнен оригинальный орнамент, чтобы не портить общую композицию. Руиф очень быстро все делал, подпевая себе во время работы. Его репертуар был достаточно богат, память позволяла выбирать некоторые ранее популярные вещи на слух, голос был вполне приличный.

Очень скоро Мрина, которая стояла все время не так далеко, подошла ближе, и попросила его что-нибудь ей спеть. Не задумываясь, Руиф исполнил два куплета одной песни на русском, которую исполнял уже забытый в его мире вокально-инструментальный ансамбль «Ялла». Для убедительности он молотил ладонями по поверхности, словно в бубен. Такая барабанная дробь могла служить хорошим сопровождением к любой мелодии. Надо напомнить, что песня про Учкудук была когда-то сильной вещью. Девушка покачивалась в такт исполнения, и было очевидно, это ей понравилось.

 
Учкудук – три колодца,
Пусть над ним, пусть над ним светит солнце.
Ты в пустыне – спасительный круг, Учкудук.
 

Все закончилось тем, что ему пришлось объяснять слова песни, значение, сюжет и многое другое. Повторяю, русский язык этой местности резко отличался от того, к которому привык парень, произношение девушки и ударение портили общую картину, но так получилось, что они давно нашли общий язык, и вроде бы Мрина с готовностью принимала все его исправления. Она хотела учиться, и ему ничего не оставалось делать, как рассказывать о своем мире, что-то рисовать на земле, объяснять мелочи, вспоминая дом и весь остальной, теперь потерянный им мир.

Следует отметить, что местные регулярно отмечали различные знаменательные даты. К ним относили дни рождения глав государственных образований, дни памятных событий и другие праздники. Оказывается, что они тоже умели вполне культурно отдыхать. Иногда старик устраивал во дворе целое представление, он натягивал на тонкую бечевку почти прозрачную парусину и показывал спектакль теней. Драконы, храбрые воины, прекрасные юные принцессы, искусно сделанные из вишневого дерева, ткани и папиросной бумаги. Репертуар был самый разнообразный, для тихого звукового сопровождения включали домашний музыкальный аппарат. Девушка громко объясняла Руифу каждое действие этих теневых героев. Иногда Мрина сама выходила на небольшую площадку, танцевала какой-нибудь замысловатый танец, и тогда все остальные зачарованно смотрели на ее представление. Однажды парень изготовил из глины свистульку, этому искусству его научил в детстве родной дед. Такой незамысловатый музыкальный инструмент стал очень популярный для них. Правда, потом девушка сама сделала небольшую флейту из тростника и показала, чему ее обучали в начальной школе. Ее способности воспроизводить мелодичные звуки поразили воображение Руифа. Она быстро копировала все услышанные ею новые мелодии. Казалось бы, мелочь, но следовало отметить, что полученные ею навыки были превосходны. Вот только незадача – Руиф не знал всех слов песен, которые успел ей спеть.

Время шло, и, кажется, что ничего не предвещает перемен. Однажды старик собрался уйти на очень длительный срок. Дочь и Руиф проводили его до самого брода, который служил некоторой границей их совместного места обитания.

Глава десятая, в которой на сцене появились близнецы – Ефим Суббота и его брат

 
Лежал он и думал, что жизнь хороша.
Кому хороша, а кому ни шиша.
 

Руиф открыл глаза, увиденное его не обрадовало. Раздвоенное бородатое существо не было плодом его фантазии, реакцией на внезапную галлюцинацию. Если присмотреться, то это были два разных огромных человека в почти одинаковых кожаных одеяниях. Тут, как говорится, найди несколько отличий. Они явно были братьями. Его охватила злость.

– Да кто вы собственно такие? И что вам от меня нужно.

Они его сразу даже не поняли, но доходчиво ответили на вопрос. Первые минуты общения всегда были нелегкие. Суть в том, что эти люди владели русским языком, который имел следы разных речевых изменений, и с непривычки это буквально резало слух. Сложившаяся ситуация больше напоминала арест, когда сотрудник правоохранительных органов зачитывает права задержанного. Перевод был приблизительно следующий.

– Мы подрядились отвезти тебя в ближайший пункт регистрации.

– Обычная работа для вольных бродяг, как мы.

– Тебя сразу хотели поставить на место, чтобы не вздумал сбежать по пути.

– Поверь, от нас не убежишь.

С самого первого момента их знакомства произошло небольшое недоразумение. Какое именно недоразумение? Подрядчики немного избили нашего парня. Это они назвали: намять бока. Впрочем, кошмар избиениями не закончился. Сжав его с двух сторон, приподняв до своего уровня, братья сначала внимательно рассмотрели пришельца. Но не нашли в нем ничего особенного, он даже показался им не просто хилым и щуплым, они заподозрили в нем очевидную болезнь. И тело безвольно упало на землю.

– Хворобый, э-э, не иначе. Совсем не вырос. Больнотел.

– И хилым не назовешь, словно мамка с детства молоком не вскормила. Ветрокачало.

– Нет. Больнотел.

Сами они были, конечно, не великаны, но ростом и удалью их при рождении отметили.

Затем они все-таки стали искать с ним общий язык. Присели на корточки и стали вопросы разные задавать. Их речь была почти доступной для гостя, но эти «двое из ларца» были уникальны в своем косноязычии.

Исковеркать слова это одно, иметь говор или произношение это другое, а тут было нечто. Полная мешанина ненужных звуков, повтор неудобно произносимых слов, зацикливание на языках других народов. Несколько минут ушло на то, чтобы Руиф просто прислушался к потоку словоизлияний одного подрядчика, затем следовало понять, что говорит второй. Это было сложно, потому что сказанного уже не вернуть. Было обидно, что его никто не ждал, не собирался ему ничего объяснять. Выпалив свое, братья посчитали, что все уже сделало. Когда пленник в недоумении опять что-то спрашивал, братья в неуверенности ему отвечали, повторяли все слово в слово, но суть сказанных ими слов так и не доходил до сознания гостя. Единственное, что он действительно понял. Это было то, что он вдруг стал пленником!

– Почему?

А потом он пытался доказать, что суббота – это только название дня недели, в редких случаях Суббота может быть фамилией человека, но собственным именем никогда не бывает. Но, увы, именно этого не следовало делать.

– Ефим. Меня кличут Ефим. Фамилия наша Суббота. Ефим Суббота.

Тут никаких вопросов не возникло, Руифу было все равно, как бы не звали этого человека, он его уже успел возненавидеть, и если бы бог дал сил, отплатил бы тем же самым, чему подвергся недавно сам. Напомню, он лежал на земле, и его тело болело от последствий драки, в которой он принял участие как пассивная жертва.

– Суббота. Меня кличут Суббота. Фамилия наша тоже Суббота.

Второй молодец сразу мрачно насупился, скалой стоял над ним, закатив рукава, очевидно, ждал какой-то реакции. Его слова вызвали у парня недоумение и непростительную на тот момент улыбку. Еще не понимая, что произошло, Руиф почувствовал, что данное имя тяготело всю жизнь над этим человеком.

– Ничего не понимаю. Суббота не может быть именем. Это название недели, только и всего.

Сверху вниз последовал молниеносный сильный удар. Это было подобно падающему молоту наковальни. Потом потребовалось вылить целый ушат холодной воды, чтобы Руиф снова пришел в себя.

– Что, слишком умный? Поверь, может. Я – Суббота Суббота, Суббота Титич Суббота. Понял? Вразумел? Молчание.

– Повтори. Отныне и до конца нашего пути я – твой кошмар. Даже не млею. Собирайся, чтоли.

Близнецы

Ничего не случилось, просто так получилось,

Ничего не случается просто так, просто так.

Ничего не случается, просто так получается…

Итак, это были два брата, внешне очень не похожие друг на друга. Один имел длинные рыжие волосы, другой был темноволосый. Так как они придерживались своих местных традиций, то волосы спереди и по бокам у них обоих были сбриты наголо. Все остальное волосяное скопление следовало заплести в косу, но братья в далеких походах свои косы всегда расплетали. Между тем прически у них всегда оставались пышными. Некоторые части лица были покрыты татуировками, что придавало их облику свой шик. Лишь только глаза и форма лица имели одинаковые признаки.

– Так, как вы сказали, вас зовут?

– Меня кличут Ефим.

– А меня нарекли Суббота.

– Но суббота это название дня недели, оно не может быть именем.

– Много ты понимаешь! Суббота – это тоже имя. Нашего прадеда звали Ефим Суббота, поэтому Тит, наш отец, нарек меня его имением.

– Возможно, что это была фамилия.

– Фамилия?

Факт, что у человека есть имя и может быть фамилия, вызвал недоумение у обоих торговцев. Они озадаченно посмотрели друг на друга. Их речь значительно отличалась от современного русского языка, который учил парень в своей узбекской школе. Нельзя сказать, что она была неправильной, просто в силу сложившихся обстоятельств их речь была полна старославянских слов и набора слов из других языков, в частности из китайского языка. Это объяснялось очень просто. Все люди славянского происхождения давно жили замкнуто, а этим двум братьям приходилось много путешествовать и жить на территориях, которые подчинялись потомкам тех монгольских завоевателей, которым давно покорились данные пространства.

Глава одиннадцатая, в которой разбираются некоторые вопросы геополитики далекого прошлого

Небольшая экскурсия в историю. Не так давно попасть в другой мир было не сложно. Например, очень часто пересекали границу чужого пространства охотники и путешественники. Часто по своему неведению, точнее, незнанию. Место, где шаман или другой член религиозного культа проводил свои обряды, могло быть простым окном в другой мир. Местные жители могли знать об этом или предполагать, и они сами никогда не переходили границ этого недозволенного, а чужаки такими знаниями не владели и часто пересекали грань. Терялись порой навсегда. А вот массовых переходов было всего несколько. Между прочим, все они имели огромное значение для дальнейшего развития территорий.

В какой-то период времени кочевники Великой орды брали штурмом очередное крупное поселение, встреченное на своем пути. Великого хана предупреждали о трудностях, которые предстоит выдержать в ходе нападения. Но тот уже брал штурмом не одно укрепленное поселение и, надеясь на численное превосходство своих войск, начал атаку. Местность, правильно выбранные позиции и созданные укрепления позволяли жителям долго держать осаду. Полноводная река прикрывала то, что не в силах спасти широкие крепостные стены. Имелся еще глубокий ров, наполненный водой. Это отделяло кочевников от горожан на расстояние выстрела из лука. Складной мост был заранее разрушен. Но эти и другие препятствия отвлекли неприятеля на некоторое время.

И с виду неприступные элементы обороны оказались не такими трудными препятствиями. Часть рва тут же засыпали привезенным мусором и стволами деревьев, заблаговременно поваленных в округе. Правда, тянуть срубленные стволы волоком пришлось издалека. Попарно навьюченные лошади, быки сделали свое дело, специально отряженные для этого люди выполнили возложенную на них задачу. Они заранее начали подвозить срубленный ими лес. Операцию выполнили, имея боевой опыт осады в других, более ранних местах похода. Осталось только закидать глубокие места и прикрыть все это шкурами, чтобы пересечь опасный участок. После этого нападающие приблизились к цели вплотную. Лучники постоянно вели стрельбу, находясь за широкими войлочными экранами, которые натянули на разобранные каркасы своих походных юрт. Их стрелы были с намотанными кусками тряпок, пропитаны льняным маслом. Тучи таких стрел устремились за крепостную стену, туда, где их в этот момент так скоро никто не ожидал. С нескольких позиций выдвинулись люди с высокими лестницами. Это были складные крепкие шесты с привязанными к ним поперечными палками и петлями. Конечно, с виду конструкция выглядела не вполне стабильной, но, поверьте, возить настоящие лестницы пока было не с руки. А шесты вязались почти мгновенно, нести их оказалось не так трудно. Держать в одной руке длинный шест, в другой руке щит или оружие – привычное дело. Повторяю, что все это было давно приготовлено, действия были четко отработаны, и никто из нападавших на крепость людей в успехе своего предприятия нисколько не сомневался. Самыми уязвимыми оказались дома простолюдинов: покрытые сверху соломой, они буквально сгорели первыми. Но очень скоро горожане сумели локализовать огонь. Потерь почти не было. А надежды, кажется, почти не осталось. Защитники увязли в обороне и вполне могли не рассчитать свои силы. Горожане кинулись к духовенству. Священнослужитель уверил жителей, что враг не пройдет, что святые угодники не дадут в обиду. Он стал громко читать молитву, перечислять имена этих защитников. Следует отметить, что они, защитники, всегда служили заступниками для данного поселения. Итак, стоял громкий гул колоколов, владыка, который появился на стене укрепления, держал в руках чудотворную икону, осеняя себя и своих собратьев по вере крестным знамением.

Невероятно, но вера имела очень весомую силу в тот период. Стрелы разили врага, который шел на штурм, горячая смола лилась со стен на косматые головы воинов, которые еще ловко взбирались по лестницам вверх. Вот десяток голых рабов потащили тяжелый таран к воротам. Кнутом их заставили выполнять эту опасную работу. Несколько сильных ударов, и дубовые крепления не выдержали, это давало отличный шанс нападавшим воинам. Вот образовался широкий пролом, куда устремились враги. Пешие воины уже схлестнулись в рукопашной схватке. Им на помощь выступили свежие силы. Большой конный отряд неудержимо рвался вперед, ломая все на своем пути. Никто не обратил особого внимания, что ворота, которые находились под площадкой, где стоял владыка с иконой, вдруг заискрилась неестественным светом. Образовался широкий неосязаемый экран, который больше ничем примечательным не отличался. Очевидно, что, не придав этому факту особого значения, все прорвавшиеся вглубь укрепления туда просто не попали.

Так в разгар сражения великий хан потерял головной отряд своей конницы, выступивший во главе с его старшим сыном. Необъяснимое исчезновение нескольких сотен хорошо вооруженных всадников привело к замешательству в стане хана. Очередная попытка атаки в том же направлении ни к чему хорошему не привела. Потери увеличились, люди просто пропали в неизвестном направлении. Укрепление не было взято, более того, ветер принес дождевые тучи, которые залили все возникшие очаги пожаров в городе. Дождь шел словно стеной. Потом непогода скрыла от взора крепость. Необъяснимое по своей природе явление спрятало целое поселение. Когда прошло некоторое время, стены и ворота показались вновь, то никаких следов пролома там не оказалось. Более того, с мест атаки исчезли все раненые и мертвые воины. Сначала в ставке великого хана такое сообщение вызвало недоумение.

– Очевидно, чтобы напугать нас, они поменяли ворота и внесли тела за крепостную стену.

Но помощники полководца в один голос стали твердить о помощи чужих богов и предрекли незавидную роль всем исчезнувшим. Попытка новой атаки провалилась, лучшие воины готовы были вновь к нападению, но хан в нерешительности замер, потом, не поворачиваясь, махнул рукой. Его четки из редкого нефритового камня рассыпались по земле. Он этого даже не заметил, развернулся и зашагал прочь, туда, где верный слуга держал под уздцы его любимую лошадь. Рывок, и словно одно целое существо – всадник и лошадь понеслись вперед. Все в нерешительности замерли. Никто не спешил за ним вслед. Впрочем, он проехал не так далеко, что-то остановило его. Что он увидел? Оказывается, крепость стояла как раньше, целая и неприступная. Ров непонятным образом успели вычистить и заполнить свежей водой. Это было трудно, нелегко объяснить. Куда делся весь поваленный лесной материал, который его люди волокли в это место не так давно? Допустим, его вытащили, но куда все это дели? А шкуры? Несколько сот толстых бычьих шкур, которые служили в предыдущих местах сражения, они-то куда исчезли. Их кто-то перекинул через стену или смог отволочь вглубь реки? Но следов не только на стене, нигде не осталось. Тела убитых и раненых пропали, как, впрочем, исчезли и несколько сотен его лучших всадников во главе с любимым сыном. Не было и следов крови. Одинокая фигура всадника, сделав полукруг, вернулась в ставку. Это был финал сражения. От дальнейшего штурма пришлось отказаться. А люди? Они как в воду канули.