Текст книги "Русская история. Авторская концепция против официальной мифологии"

Перейдем от пропаганды к независимому научному анализу. Нам опять потребуется построить определения. Повторюсь, мы сделаем то, что так не любит делать официальная социальная наука.

Для начала заметим, что у переворота и революции есть и общее, и различное. Оба эти феномена предполагают иногда частичный, иногда полный отказ от старых правил, норм и законов. Собственно, если все правила сохраняются, ничего и не происходит.

Идем дальше. А в чем различие? Революция – это способ разрешения накопившихся глубинных социальных противоречий, затрагивающих интересы всей страны. Победа революции – это реализация потребностей очень широкой части общества. Поэтому революция всегда отменяет старые ограничения и ведет к демократизации: к отмене цензуры, освобождению политических заключенных, многопартийности, свободе СМИ и свободным выборам.

А переворот – это реализация сугубо личных, эгоистических интересов узкой группы заговорщиков, которые объявляют себя выразителями воли всего народа… Победа переворотчиков приводит к ограничению и отмене гражданских прав, введению цензуры, политическим репрессиям, запрету многопартийности и свободных выборов, закрытию границ. Победители переворота создают пропагандистскую машину, воспевающую организаторов мятежа, продукт этой машины становится главной, глубинной составляющей всего информационного процесса…

Предложенные определения переворота и революции описывают процессы, происходившие в разных странах с начала XX века. Уточню, что революция вполне может быть бескровной, если уходящая власть сознает свою слабость и признает минимальную социальную ответственность. Например, Бархатная революция в Чехословакии, Революция роз в Грузии и т. д. были бескровными. Февральская революция в России вызвала некоторые эксцессы из-за распоясавшихся матросов, но беспорядки удалось быстро прекратить… Переворот также может быть бескровным или почти бескровным, но утверждение и последующее удержание власти организаторами переворота всегда сопровождается насилием…

Рассказ 3. Октябрь как российский цивилизационный разрыв, политическое измерение

Дорогой читатель! Обращаю ваше внимание, тема, к которой мы подошли, является ключевой во всей предлагаемой автором концепции российской истории! Пожалуйста, настройтесь на полемику и готовьте контраргументы!

…Вернемся к действиям большевиков после захвата власти и разгона Учредительного собрания. Происходившее уже в первые недели и месяцы нового режима и позднее не отвергнутое, а продолженное означало цивилизационный разрыв. Этот факт совершенно не фиксируется, не замечается официальной историей (на то есть свои глубокие причины), но без его осознания невозможно понять и правильно оценить все то, что происходило в нашей стране в XX веке. Поэтому на тезисе о цивилизационном разрыве я остановлюсь подробней.

Начнем с того, что отказ от российских правил, норм, ценностей и переход в некое прежде неизвестное состояние, т. е. цивилизационный разрыв, осознавался и сторонниками, и противниками Октября. Об этом громко и открыто заявил инициатор разрыва Ленин. В работе «Государство и революция», написанной летом 1917 года, он подчеркивал: все предшествующие революционеры совершенствовали старую государственную машину, задача заключается в том, чтобы сломать ее полностью, до основания… О разрыве осенью 1918 года написал русский писатель и философ Василий Розанов: над русскою историей со скрипом, скрежетом и грохотом опускается железный занавес (очерк «Апокалипсис нашего времени»). Спустя много десятилетий А. И. Солженицын повторял: «Советский Союз соотносится с исторической Россией как убийца с убитым».

Как трагический разрыв понимали происходившее современники событий, русские поэты 3. Гиппиус, Ф. Сологуб, М. Цветаева и многие другие.

Зинаида Гиппиус

НЕТ

 
Она не погибнет – знайте!
Она не погибнет, Россия.
Они всколосятся – верьте!
Поля ее золотые.
 
 
И мы не погибнем – верьте!
Но что нам наше спасенье:
Россия спасется – знайте!
И близко ее воскресенье.
 

Февраль, 1918.

ФЕДОР СОЛОГУБ

«Умертвили Россию мою…»

 
Умертвили Россию мою,
Схоронили в могиле немой!
Я глубоко печаль затаю,
Замолчу перед злою толпой.
 
 
Спи в могиле, Россия моя,
До желанной и светлой весны!
Вешней молнии брызнет струя,
И прольются весенние сны,
 
 
И разбудят Россию мою,
Воззовут от могильных ночей!
Я глубоко тоску затаю,
Я не выдам печали моей.
 

Февраль, 1918.

МАРИНА ЦВЕТАЕВА

Страна

 
С фонарем обшарьте
Весь подлунный свет!
Той страны – на карте
Нет, в пространстве – нет.
 
 
Выпита как с блюдца, —
Донышко блестит.
Можно ли вернуться
В дом, который – срыт?
 
 
Заново родися —
В новую страну!
Ну-ка, воротися
На спину коню
 
 
Сбросившему! Кости
Целы-то хотя?
Эдакому гостю
Булочник ломтя
 
 
Ломаного, плотник —
Гроба не продаст!
…Той ее – несчетных
Верст, небесных царств,
 
 
Той, где на монетах —
Молодость моя —
Той России – нету —
Как и той меня.
 

1931.

Процитированные высказывания очень разных авторов подтверждают факт разрыва, но его не раскрывают. Еще одно свидетельство – настроения того времени – передает поэзия. Спрашивается, а можно ли описать разрыв на языке строгой и независимой социальной науки? Отвечаю: можно и нужно! Вот и перейдем от свидетельств к объяснениям и раскрытию смыслов.

– Каждое государство имеет собственную, оригинальную символику – флаг, герб, гимн. Ее значимость подтверждает непрекращающаяся борьба вокруг символов и их трактовки (от свастики до серпа и молота), происходящая в разных странах. Очередное подтверждение сказанному – демократическая революция в Беларуси, отстаивающая бело-красно-белый флаг и выступающая против зелено-красного флага диктатора…. Приход большевиков запретил не только русскую символику и ввел советскую, исчезло даже название страны, на месте России появился т. и. СССР.

– Важнейшая характеристика любого государства – форма его государственнного устройства. После Февраля думская монархия преобразовывалась в демократическую республику. А вот большевики навязали России нечто ниоткуда и совершенно неведомое – т. н. государство диктатуры пролетариата, точнее, конечно, над пролетариатом. Весь корпус российских госслужащих был полностью распущен и заменен. (У меня перед глазами один из советских секретарей обкомов, дважды награжденный орденом Ленина, а после 1991 года ставший президентом своей республики и награжденный медалью Столыпина, злейшего врага Ленина. Постсовок – это просто новый извод, новая форма все того же совка, позднее мы вернемся к этой теме.) Большевики были настоящими новаторами, царских чиновников, как и чиновников Временного правительства, они не награждали, а сажали, вешали и расстреливали, если те не успевали скрыться от красного террора…

– Всякая законная власть создает свою правовую систему, соответственно, незаконная власть правовую систему разрушает. Последнее сохранявшееся госучреждение исторической России – Правительствующий сенат – 5 декабря 1917 года на общем собрании принял решение о незаконности создания Совнаркома, незаконности всех его декретов и незаконности всех декретов ВЦИК Советов. В тот же день, 5 декабря, Совнарком декретом о суде № 56 отменил в России право. Право и суд заменяла революционная целесообразность. Председатель Совнаркома Ленин одним декретом запретил весь корпус формировавшихся 1 000 лет российских законов (а куда бедолаге было деваться, ведь по действовавшим у нас нормам его ждал либо расстрел, либо повешение). За обращение к русскому праву большевики приговаривали к конфискации имущества. Переворотчики полностью вытолкнули Россию из правового поля. Они надругались не только над внутренними законами, но и над международным правом и международными обязательствами нашей страны. Среди прочего они отказались возвращать долги царского правительства, опубликовали в открытой печати все секретные соглашения русских властей, тем самым лишив их всякого смысла, российская собственность за рубежом была брошена и потеряна…

– Еще одна важнейшая составляющая государства – его силовые структуры. С декабря 1917 года Совнарком прекратил выплачивать военнослужащим нашей воюющей армии денежное довольствие. Затем по инициативе ленинцев русская армия была разоружена и распущена в соответствии с Брестским миром. Вместо русской Троцкий вопреки Брестскому миру приступил к созданию Красной армии, которая формировалась, в частности, методом облав и террора. За поражение в бою с белыми частями полк красных мог быть подвергнут децимации (расстрел перед строем каждого десятого бойца). Кроме т. н. РККА большевики создали новую силовую структуру, которой в России никогда не было. У нас появилась ВЧК, сформированная, по словам Ленина, временно, на период чрезвычайной ситуации, которая (и ситуация, и политическая полиция), впрочем, сохраняется по сей день.

– Дополнила разрыв национализация всей частной собственности – заводов, фабрик, транспорта, зданий… Целью национализации было объявлено равенство всех сословий и граждан. В действительности прежде имущие классы лишались всех гражданских прав, а новый правящий слой – партгосчиновники, номенклатура – наделял себя огромными тайными привилегиями.

Главным фундаментом всех социальных норм, повторю еще раз, была и остается мораль. Русская мораль традиционно формировалась из библейских заповедей: чти отца, чти мать, не лжесвидетельствуй… На III съезде комсомола, в октябре 1920 года, Ленин объявил об отмене старой морали и о переходе к новой нравственности: высшая моральная норма – следование идеалам революции (т. е. переворота. – И. Ч.). Вскоре на коммунистическом иконостасе появился Павлик Морозов, который предал собственного отца, не желавшего отдавать красным выращенный им хлеб. В последние десятилетия появилось множество разных версий этой истории. Но нам не столь важны детали, не важно, существовал ли вообще Павлик Морозов. Важен созданный и воспетый большевиками миф о преданом отце, подтверждающий разрыв с тысячелетней христианской моралью. (О предательстве Родины Ленин не говорил, но одно с другим тесно связано!)

Прочерчивать линии разрыва можно и дальше. Но я подытожу тему напоминанием об уничтожении нашего культурного времени и культурного пространства. В апреле 1918 года предсовнаркома издает декрет – т. н. план монументальной пропаганды, предписывающий уничтожать исторические памятники, переименовывать города, улицы, площади… Одновременно с потерей ориентации в пространстве мы теряли и ориентацию во времени. Появился новый календарь. 19 мая было объявлено днем рождения пионерии потому, что по старому стилю это 5 мая – день рождения императора Николая II, отмечаемый всей страной. 7 ноября, день вооруженного большевицкого мятежа, день русской катастрофы, стал праздником, днем Великой Октябрьской социалистической революции, 23 февраля 1917 года по старому стилю – это день начала Февральской революции и Международный женский день. 23 февраля женщины Петрограда вышли на улицы города, возмущенные перебоями с поставками белого хлеба… Большевики стали отмечать женский день по новому стилю – 8 марта. А чтобы стереть память о Феврале, они не просто вычеркнули не их революцию, но и объявили эту дату мифическим днем рождения Красной армии.

Рассказ 4. Российский цивилизационный разрыв, идейное измерение

Разрыв на уровне повседневной политики был следствием и производной от разрыва на самом глубоком, концептуальном и сущностном уровне. Ценности русской идеи, логика ее развития были большевиками полностью отброшены. Продолжая и поясняя формулу Солженицына, можно сказать, что историческая Россия соотносится с СССР как ФРГ с Третьим рейхом. Остановимся на этом вопросе более подробно.

Как уже было показано, с конца XIX века Россия отказалась от идеи экспансии и количественного роста и перешла к стадии обустройства. Посмотрим, как к этому отнеслись большевики.

Одним из первых лозунгов новой власти стал лозунг мировой революции, речь шла о призыве и требовании распространить зону своего влияния на всю планету. До сих пор многие исследователи объясняют такой призыв фанатичной верой революционеров в правоту своего учения. Об особенностях марксизма, изуродованного ленинизмом, мы поговорим позже. Но для правильного понимания реального смысла и подоплеки призыва к мировой революции я представлю совсем другие доводы и иную аргументацию.

Не захват (25 октября мало кто понял, что происходит), но удержание власти большевиков происходило на фоне беспрерывно осуществляемого ими террора и насилия. «Вожди» пролетариата были уверены и сознавали, что их политика неизбежно вызовет сопротивление всего цивилизованного мира. (О, если бы! В 1918 году Ленин был выдвинут аж на Нобелевскую премию мира! Почему-то не получил…) Выход из создавшегося положения они видели в захвате и подчинении себе всего мира, утверждении мировой революции, распространении своей власти на всю «земшарию». Между тем Ленин успел осознать после ряда провалов с организацией восстаний и переворотов в других странах, что идея мировой революции не находит поддержки у самого мирового пролетариата. Шесть попыток осуществить революцию в Германии плюс Финляндия, плюс Венгрия, плюс Болгария и т. д. закончились для большевиков ничем. И тогда были сделаны соответствующие большевицкой доктрине выводы: революция все равно произойдет, просто в подходящую страну надо отправить РККА и развязать там войну!

Уже в начале 20-х годов было решено от лозунга мировой революции не отказываться, однако реально, без лишней огласки понимать его по-своему – как развязывание войны.

(Здесь, может быть, один из немногих пунктов, в котором я не могу согласиться с А. И. Солженицыным. На вопрос «Почему мировой коммунизм растет?» он отвечал: «У раковой опухоли не спрашивают, почему она растет!» Мне же представляется, что сказанное выше вполне раскрывает и объясняет механизм растущей красной угрозы, реальный призыв к войне, – это реакция на глубинную собственную несостоятельность большевизма, это тайное признание своей неполноценности.)

Приведу еще один аргумент в пользу предлагаемой трактовки. В число вечных вопросов марксизма-ленинизма входила антиномия о (не)возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране. Эта тема десятилетиями обсуждалась советскими пропагандистами и теоретикам, которые непрерывно спорили и убеждали сами себя. В переводе на нормальный, человеческий язык речь шла все о том же скрытом страхе: «Ну, народ своей страны мы зажмем, – думали большевики, – в лагерях места хватит для всех». Но что делать, если не выдержат соседи, если восстанут свои, а им на помощь придут другие народы? Спрашивается, можно ли самостоятельно, не опасаясь давления свободного мира, построить реальный ад под названием «социалистический рай»? Увы, соседние народы на помощь не пришли…

Другая вместе с собиранием земель важнейшая российская государствообразующая система и высшая ценность, как мы не раз писали, – это православие, попавшее в кризис в конце XIX века. На эту проблему большевики также отреагировали без лишней волокиты и промедления. В январе 1918 года Ленин издал декрет с вполне правомерным названием «Об отделении церкви от государства». Но в действительности речь шла не столько об отделении, сколько о разграблении и уничтожении церкви. (Разрушение церкви, разумеется, не предполагало переход к народовластию, как это провозгласил Февраль.)

Борьба с религией продолжалась на протяжении всей советской истории, за исключением четырехлетнего периода Великой Отечественной войны. В итоге к 1991 году около 90 % всех храмов, существовавших до 1917 года (тогда их было 80 тысяч), советская власть либо уничтожила, либо превратила в тюрьмы, склады и т. д. В годы Гражданской войны 200 тысяч священников было расстреляно, повешено, утоплено… Некоторые храмы, стоявшие на улицах Москвы, снабженные стандартной табличкой «Памятник архитектуры… охраняется государством» в 70-е годы вообще прекратили как-либо функционировать. Разгром религии, начатый с разрушения православия, позднее был дополнен разрушением других традиционных конфессий – ислама, буддизма, иудаизма, католицизма, лютеранства… Полностью исчез шаманизм, все до единого шаманы на территории Сибири подверглись жестким преследованиям…

Главной причиной этого варварства и антицивилизационной дикости была несовместимость идеологии марксизма-ленинизма с каким-либо идейным плюрализмом, недопустимость иной, конкурирующей с официальной картины мира. Другими словами, речь, опять-таки, шла о скрытом признании большевиками собственной несостоятельности.

Третья составляющая русской идентичности – общинный коллективизм. Рассуждая об этой черте русской цивилизации, оппоненты часто допускают ошибку, считая, что здесь разрыва не было, ведь в Советском Союзе, как и в исторической России, всячески поддерживался и превозносился коллективизм, а не индивидуализм…

В чем ошибаются оппоненты? Отвечаю.

Социология выделяет два типа коллективов – формальные и неформальные. Неформальный коллектив – это группа людей, которая объединяется самостоятельно, по инициативе и правилам, формируемым самой группой. Объединение волонтеров, группа друзей, люди, входящие в неформальный дискуссионный клуб, – это объединения, созданные самими участниками, которые самостоятельно определяют правила существования их объединения. Русская община, или, по-другому, мир – это процентов на 90 самостоятельное объединение, которое само формулировало свои цели и само решало возникающие проблемы.

Иначе устроена формальная группа. Ее правила задаются извне, некими вышестоящими структурами. Особенность жизни в СССР состояла в том, что все советские люди с детства и до последнего вздоха действительно пребывали в коллективе, переходя из одного объединения в другое. Они никогда не могли оказаться вне коллектива, не могли выйти на свободу. Советский человек всегда состоял – сначала в школьном, пионерском, комсомольском, потом в трудовом, воинском, студенческом, творческом, спортивном и т. д. – коллективе. И все коллективы создавались самим государством, их руководители всегда были обязаны проводить в своих группах политику партии и не допускать действия, направленные против официальной линии… Кажется, первый в СССР кинофильм, в котором нетрадиционно показан конфликт между отдельным человеком и коллективом, – картина Быкова «Чучело». Ролан Быков впервые показал прежде неприемлемый в СССР сюжет, когда коллектив неправ, а отдельный человек – прав…

В этой работе я почти не затрагиваю тему родного языка, который также является составляющей национальной идеи. Но замечу, что с приходом большевизма изменения произошли и на этом уровне. Хотя важно отметить, что ряд изменений, введенных после переворота, обсуждался и предлагался задолго до Февраля.

Обсуждение вопроса о реформе орфографии наши лингвисты начали в первые годы XX века. (Сам факт такого обсуждения сигнализировал том, что в стране назревают серьезные изменения. Глядя из сегодня, можно уточнить: ждали Февраль, а получили Октябрь.) В основном речь шла об отказе от букв ять, фита и ижица, которые не влияли на прочтение и звучание слов. Однако начавшийся после Февраля реальный переход к практической чистке языка вызвал неожиданно сильную реакцию. В общественном сознании возник вопрос: «Если позволено менять самые основы своей культуры – менять язык, что же остается незыблемым?»

Кроме отмены букв большевики изменили и некоторые другие нормы русского языка. Например, менялось написание приставки без-: с глухой согласной она писалась теперь как с– (беспечный) и только перед звонкой согласной и перед гласной оставалась з– (беззвучный, безопасный). Прилагательное «бессовестный» ласкало уши красных безбожников… Впоследствии большевизм привел к новым глубоким и многоплановым языковым трансформациям. Отчасти речь о них пойдет позже. Пока обращу внимание на то, что денацификация, проведенная в послевоенной Западной Германии, включала, в частности, основательную работу с языком: проводилось целенаправленное очищение речи от идиом, стереотипов и оборотов, созданных в период существования Третьего рейха… В постсоветской России подобную работу никто не проводил.

Рассказ 5. Коммунистическая идеология вместо русской идеи. Как большевики объединяли страну

Последовательного и внимательного читателя давно беспокоит вопрос: «Если большевики отказались от всех традиционных русских правил, от всех норм и ценностей, на чем же они основывали и выстраивали свое государство? Что же стало интегратором этой красной «бесовщины», о которой предупреждал провидец Ф. М. Достоевский? Ведь еще в начале книги автор показал, что всякое социальное сообщество – это объединение людей, разделяющих единую систему ценностей. Кирпичная стена, скрепленная цементом, моментально распадется, если цемент вдруг превратится в песок. Так же и общество, отказавшееся от своих скреп-ценностей, неизбежно разрушится и развалится. Так какие же ценности формировали будущий советский народ?» Перейдем к ответу на этот очень важный вопрос… Чтобы найти решение, нам предстоит соотнести друг с другом, определить и прояснить несколько важных понятий:

– национальная, или российская, или русская идея (эту тему мы подробно проанализировали);

– идентичность, или самобытность (эти термины объяснить и понять несложно);

– идеология – особенно важно будет разобраться с понятием «тоталитарная, государственная или коммунистическая идеология» (смысл этого важнейшего понятия вообще никем не раскрыт).

Еще до того, как в 1862 году Ф. М. Достоевский ввел в общественный оборот термин «русская идея», наши публицисты и социальные исследователи задумывались над этой проблемой, изначально они использовали термин «самобытность». Это слово является фактически синонимом понятия «идентичность», которое сегодня регулярно присутствует в западном научном и публицистическом дискурсе.

Идентичность можно определить как совокупность всех характеристик, присущих данному объекту (или субъекту). Если вы встречаете человека, которого много лет не видели, со словами «ну, ты совсем не изменился», то то же самое на «птичьем», но иногда полезном и даже необходимом языке науки можно описать другими словами: «ты сохранил свою идентичность»… Конечно, любое образование, включая и нас, уважаемые единомышленники и оппоненты, меняется непрерывно. Поэтому в любой момент может возникнуть вопрос «А мы все-таки те же или мы уже другие?» «Горбачев вернулся в другую страну?», как писал журналист 23 августа 1991 года, или в ту же самую, и т. д. и т. п. не буду погружаться в подробности, я только хочу показать, что термин «идентичность» работает не особенно четко и не очень точно. С его использованием могут возникать проблемы. Но повторю дефиницию: самобытность, или идентичность, – это совокупность всех характеристик, присущих исследуемому образованию.

Про русскую идею еще раз сделаю уточнение. Я писал об этом в самом начале книги, но повторю, может быть, кто-то не читал или забыл. Те, кто сегодня считают себя русскими, еще в начале XX века назывались великороссами. Русскими называли всех жителей империи. Приход большевиков и здесь внес путаницу. Поэтому всякий раз, когда я пишу «русская идея», я имею в виду общероссийскую, общенациональную систему ценностей.

Продолжим. «Национальная идея» – понятие более удобное и более точное для научного анализа, чем «идентичность» потому, что здесь речь идет о главных и вполне конкретных характеристиках изучаемого социума. Эти характеристики, используя определенную научную методику, можно выделить, выявить, перечислить и точно назвать. А вот ответ на вопрос, сохранил ли народ свою самобытность (т. е. всю совокупность его качеств и свойств), часто оказывается размытым, дать точный ответ на такой вопрос невозможно. Для науки это не годится, ибо ответ, целиком зависящий от субъективной позиции и личной точки зрения исследователя, теряет статус научного. Повторю, термин «национальная идея» – строгий и точный. Работать с ним удобней.

Возникает вопрос, почему же сегодня в Германии, Дании, Франции и т. д. никто не говорит о национальной идее? Отвечаю: это отдаленное следствие Второй мировой войны…Гитлеровский нацизм был теснейшим образом связан с термином «нацидея», который звучал и повторялся в пропаганде Третьего рейха непрерывно. В результате в ходе денацификации этот концепт попал под запрет и был вычеркнут из словоупотребления. Но ведь Россия, как известно, нацизмом не болела, само по себе словосочетание «нацональная идея» ни в чем не виновато, и вдобавок мы вкладываем в него смысл, не имеющий никакого отношения к национал-социализму. Значит, нам не стоит отказываться от этого понятия, просто надо вкладывать в него правильное содержание!

Ну, а теперь про идеологию.

Об особенностях термина. Понятие «коммунистическая идеология» было самым частотным термином советской пропаганды, но, и это само по себе любопытно, его смысл никто никогда не раскрывал. Есть много текстов, написанных апологетами исчезнувшего СССР. Сомнительные труды Ленина и Сталина можно и сегодня взять с полки и прочитать, но вот книги с названием «Коммунистическая идеология» в СССР никогда не существовало. Невнятные объяснения в энциклопедиях дело не меняли.

Замечу, что существуют понятия, отражающие хорошо известные феномены в природе и обществе, которые, однако, очень немногим удается вразумительно объяснить. Попробуйте определить, что такое время или что такое любовь? Комидеология – термин особого типа. Комидеология создается авторитарно-тоталитарной властью тайно, искусственно и сознательно, и создается она именно для того, чтобы запутать и держать под контролем огромные массы людей, чтобы управлять большими человеческими сообществами.

Здесь ситуация похожа на соотношение формального и неформального коллектива. Неформальный народ объединяется порожденной им и его историей национальной идеей. А формальный народ – это неустойчивый продукт, сформированный авторитарно-тоталитарной властью с помощью выдуманной ею, искусственной и навязанной обществу системы правил и норм.

Создатели комидеологии никогда не раскрывали тайну ее устройства. Помню, в начале 80-х меня познакомили в Москве с исследователями из Франции, которые просили помочь в разгадывании этой загадки, но тогда я так и не смог им ничем помочь…

Когда и для чего была создана комидеология – ответ российской диссидентской науки по сей день остается неуслышанным… Начну с уточнения и сужения пространства поиска. Поясню, что комидеология или госидеология не имеют ничего общего с просто идеологией, изученной и описанной немецким философом Карлом Мангеймом. Цифровая, либеральная, христианская или, например, мужская идеологии – это такие картины мира, где в центре соответственно оказываются цифра, либерализм, христианство, мужчины, сам факт соответствующего вида центризма не скрывается, и изначально признается возможность многих других видений мира. Коммунистическая идеология – это прежде всего тоталитарная картина мира, исключающая любые иные подходы и понимания реальности. Комидеология объявляет себя единственно верной, единственно научной, а навязанные ею мифы представляются как сакральные откровения, оспаривать которые могут только враги.

Еще два слова о неправильных трактовках. Нередко термины «коммунистическая идеология» и «коммунистическая идея» представляются как синонимы. Но такой подход ошибочен, на самом деле два эти концепта не просто разные, они взаимоисключающие. Иногда пишут, что комидеология – это как бы способ практической реализации коммунистической идеи, но и такая позиция не соответствует действительности…

Теперь по сути. Итак, 100 лет назад большевики захватили Россию и удерживали ее 70 лет. (Ленин, лето 1918 года – «Россия завоевана большевиками»). Как им это удалось? Если совсем коротко и про самое главное, ответ простой: народ заставили верить в то, что он строит самый передовой общественный строй – коммунизм.

Некоторые, увы, по сей день не поняли, что подобное утверждение не имело ничего общего с действительностью. Коммунизм (да, еще одно очень важное определение, но на сей раз, конечно, не мое!) – это социальная справедливость, т. е. система без эксплуатации человека человеком, когда каждому – по труду и по потребностям. Но в СССР партгосаппарат (номенклатура) изначально перераспределял национальный доход исключительно в свою пользу, эксплуатация происходила в невиданных на Западе масштабах.

Вернемся к главному вопросу – про идеологию. Для поддержания мифа о комстроительстве партчиновники внедрили в жизнь всеобъемлющую, всеохватную цензуру: никакой текст не мог публиковаться в газете, ни одно письмо из-за рубежа не могло дойти до адресата, ни одна песня не могла быть исполнена по радио без предварительной секретной разрешающей визы… Власти стремились прослушивать все телефонные разговоры и даже просто разговоры… Тотальный контроль за всей циркулирующей в обществе информацией – важнейшая составляющая комидеологии.

А зачем был нужен этот контроль? Отвечаю. Допускались и проходили только такие сообщения, которые подтверждали (или как минимум не противоречили) мем «мы строим коммунизм». Цензура работала на создание второй, не похожей на подлинную, ложной картины реальности, в кривом идеологическом зеркале жизнь в СССР выглядела как рай, на самом же деле для многих она была адом.

Следующий и самый главный вопрос: «Зачем или кому это было нужно? Коммунизм, не коммунизм, – какая разница?»

– Если страна строит светлое будущее, значит, руководители строительства – самые передовые люди на земле! И, значит, критики такой системы и ее руководителей – прямые враги народа и прогресса!

Подытожим. Госидеология – это большевицкий способ легитимации незаконной, номенклатурной власти. Комидеология – это и набор тайных меняющихся правил, по которым происходила фальсификация реальности, и сама фальсифицированная картина реальности, выдаваемая за подлинную и правдивую. Идеология превращала миф о коммунизме в сакральный постулат, в который нужно верить, который нельзя обсуждать, которому нельзя возражать и который нельзя оспаривать.

В отличие от гармонизирующей и разумно иерархи – зирующей мир религии, открыто и честно построенной на вере, идеология строилась на сознательной античеловечной лжи, выдаваемой за подлинную, научно доказанную истину. Ее внедрение исключало свободную дискуссию, политический плюрализм и многопартийность. Выборы в органы власти приобретали особый смысл. Они не определяли, какая политическая альтернатива и программа лучше, а демонстрировали единодушную поддержку единственно верного учения.