Текст книги "Проклятие иеремитов"

Глава 14
Дом с привидениями

Караван медленно продвигался на юг по левому пологому берегу реки Осс. Большие белые облака плыли по голубому небу, перелески сменялись обширными степными пространствами. Ветер волнами гулял по зарослям высоких трав. Зелёный ковёр пестрел голубыми, жёлтыми и красными пятнами полевых цветов. На западе, у края речной поймы, высились крутые утёсы, белевшие выходами меловой породы.

Местность следопыту показалась знакомой. Ему почудилось, что во время былых походов он бывал в этих краях. Да и название реки что-то смутно напоминало. Осс, Оскол. Как знать, вдруг память людская донесла, пусть и в искажённом виде, древние названия. Смутные воспоминания сохранились, а от былых городов, сёл, заводов, автомобильных дорог не осталось и следа. Изредка среди дикой степи близ рек и долин Алексей замечал невысокие холмы вроде пойменных песчаных дюн. Возможно, под наносами земли и песка покоились древние развалины. Но проверить эти предположения сейчас решительно невозможно. Ныне вместо многолюдных городов и сёл, элеваторов и заводских труб лишь изредка попадались маленькие хуторки – поселения пасечников, охотников и рыболовов. Люди опасались пускать корни в краю, подвергавшемся частым набегам кровожадных кочевников мамалуев.

Контрабандисты шли по бескрайним просторам третий день. К счастью, ни разбойники, ни степняки, ни солдаты братства «Две молнии» не встречались. Скоро, если верить рассказам Гуна, караван выйдет к месту слияния двух рек, а там до соляных озёр рукой подать. Но Кайдлтхэ преследовала иные цели. Девушку вовсе не интересовали солеварни. Она собиралась переправиться на противоположный берег и уйти на запад, пройти по южным землям Коралтара и выйти к Почтовому лесу.

Алексей исколесил почти весь свой родной край, бывал во многих диких местах, включая и те, куда цивилизация к началу двадцать первого века так и не успела добраться. К тому же он обожал работать с картами, а потому если догадка относительно Оскола верна, то вскоре он увидит место, где у слияния двух рек в древности находилась крепость, основанная по приказу Бориса Годунова. Там следопыту доводилось бывать пару раз. Далее следует идти вверх по течению Сирга-Донца до устья Береки. На высоком левом берегу располагались старинные крепости, защищавшие северные земли от набегов кочевников. Похоже, за двадцать тысяч лет ничего не изменилось. Всё так же люди продолжали грабить и убивать друг друга.

Великий герцог поделился соображениями с д’айдрэ. Предположения следопыта она выслушала спокойно, почти равнодушно, и согласилась с тем, что в допущениях Алексея есть резон. Пусть она и не бывала в здешних местах, но некоторое представление о географии имела, и картина, описанная попаданцем, не противоречила этим знаниям. Не исключено, что это лишь совпадение, но вдруг всё так и обстоит на самом деле. И если да, то малая родина следопыта совсем рядом. Баронство Коралтар как раз находится на территории бывшей Харьковской области. От такой гипотезы Алексею сделалось не по себе. Он сполна ощутил немыслимую бездну двадцати тысячелетий, отделявшую его время от нынешних событий. Сердце от той ясности сжалось, лоб покрылся испариной. Великий герцог был всего лишь мелким червем, его душевные муки выглядели ничтожными перед бесконечным могуществом времени. Будущее оказалось жестоким, а прошлое утерянным навсегда. Но жизнь продолжалась. Парень не сошёл с ума, у него есть цель. Лишь теперь он до конца осознал, что только благодаря этой цели да любви Кайдлтхэ и не повредился рассудком.

У горизонта показалась тёмная полоска соснового леса. Каждую минуту Алексей всё больше укреплялся в своих предположениях. От этих мыслей становилось жутко и страшно.

Гун решил идти к соляным озёрам напрямик через лес, а не переходить Осс близ места впадения в Сирг. Тут дороги Алексея и Кайдлтхэ с контрабандистами разошлись. Д’айдрэ без сожаления рассталась с ловцами удачи, чьи рожи отъявленных душегубов ей за три дня порядком надоели.

Всадники жались к реке. Лес подошёл вплотную к руслу. Никакого жилья или иных признаков пребывания людей путники так и не увидели. Диких зверей они опасались куда меньше, нежели двуногих тварей. Ближе к вечеру Алексей заметил знакомую гору. На вершине и впрямь находилась деревянная крепость, как и в былые времена. Место здесь подходящее для острога или заставы. Вокруг всё как на ладони, просматривается на многие километры. Никакой военный отряд не останется незамеченным. Кайдлтхэ поспешила скрыться в сосновых зарослях. Стража приметила путников. Едва ли гарнизон станет поднимать тревогу, ведь двое всадников – не орда кочевников. Скорее всего, защитники крепости приняли Кайдлтхэ и Алексея за разведчиков мамалуев.

К ночи удалось уйти довольно далеко. Погони не видать. Да и кто отважится в столь позднее время ломиться в лесные дебри? Путешественники, не опасаясь преследования, остановились на ночёвку.

На следующий день всадники беспрепятственно добрались до места впадения Осса в Сирг. Правда, здесь пришлось долго петлять в поисках брода. Пойма порядком заросла ольхой и сочной травой. Да и болота со старицами мешали продвижению. Только к полудню удалось переправиться на противоположный крутой берег и выбраться на плато.

Степные вольные ветры прочь разогнали докучливых насекомых. Серокожая использовала магические таланты, а следопыту досталось. Он то и дело размахивал руками, отгоняя прочь комаров, слепней и оводов. Донимали кровососы и лошадей. Орхидиаса и подгонять не приходилось. Он и впрямь летел как ужаленный.

Бескрайние однообразные степи вспучивались холмами, разрезались балками, поросшими байрачными лесами, окантованными зарослями тёрна. Следопыт во множестве отмечал древние курганы, расплывшиеся за последние двадцать тысяч лет, а иногда и вовсе едва заметные. На одной из таких насыпей как-то раз путники увидели нескольких конников. Наверняка им повстречался разъезд мамалуев. Кочевники долго наблюдали за чужаками, а потом резко ушли на юг.

К полудню на севере вновь показалась долина Сирга, черневшая бесконечными сосновыми лесами. Когда-то, в иной жизни, следопыт ездил в те чащи, но кроме грибов да нескольких послевоенных монет ничего не нашёл, хотя среди чёрных копателей о тех местах ходили самые фантастические байки. Счастливые находчики рассказывали о залежах снарядов, о поднятых стволах и прочем жирном хабаре. На взгляд Алексея высокий правый берег выглядел куда интереснее. По его гребню шла немецкая линия обороны.

Следопыт вновь поймал себя на том, что мыслит категориями навсегда утерянного прошлого. Да, его не вернуть, и с таким положением дел великий герцог почти смирился. Но вновь накатывали воспоминания, тревожили незаживающую рану. Все попытки бороться с призраками минувшего непременно оканчивались крахом.

Вечером, едва не переломав лошадям ноги, всадники спустились по густо заросшему крутому склону и вышли в пойму Береки. Впрочем, это название существовало только в голове попаданца. Кайдлтхэ речушку и вовсе никак не именовала.

Среди широкой поймы, песчаных холмов, мелких озёр, болот и камышей темнел огромный сосновый остров. В стороне от него возвышался иссечённый оврагами правый берег Сирга. В нескольких ратах от восточного угла леса зоркая д’айдрэ углядела частокол крепости. Даже всемогущее время не смогло сровнять многометровые валы и рвы, чем и воспользовались коралтарцы.

Остановились у южной опушки. Изначальная не рискнула ломиться в лоб, а решила ранним утром обойти укрепление с востока. Да и лошадям требовался отдых. Алексей валился с ног от усталости, кое-как пожевал и забылся мертвецким сном.

Задолго до рассвета серокожая подняла следопыта. Лес укрыла серая полупрозрачная вуаль, над поймой стелился густой туман, трава серебрилась росой. Самое время проскользнуть под носом противника. Поначалу всё шло гладко. Всадники плыли в молочном тумане, прятались среди зарослей ольхи, хоронились в низинах высохших стариц. Но стоило путникам выйти на плато, как их тут же заметила крепостная стража. Тамошний комендант приказал устроить погоню, и с десяток конников бросились преследовать нарушителей границы.

Кайдлтхэ нырнула в ближайшую балку, обильно поросшую клёнами и колючими кустарниками. По дну в зарослях камыша протекал ручей. Изначальная поспешила скрыться. Долго петляла и путала следы, а по отрогам вновь вышла в степь. Солдаты поначалу сунулись в болото, но вскоре бросили пустую затею, выпустили несколько стрел для острастки, покрутились среди кустов шиповника и вернулись восвояси.

Алексей перевёл дух. Вроде бы прорвались, опасность позади. А впереди почти безлюдная степь. Если история и впрямь развивается по спирали, то здесь, как и встарь, селений – раз, два и обчёлся. Редкие деревни ютятся на пологих склонах водоносных балок. Мелкие хуторки можно и вовсе не принимать во внимание. Едва ли коралтарцы станут держать там гарнизоны. Но чем дальше на север, тем больше селений и тем выше шансы нарваться на неприятность.

Солнце поднималось все выше. Следопыт потерял счёт бесконечным балкам и перелескам, мелким ручьям и болотцам. Вверх-вниз, вверх-вниз… И снова степь, бескрайнее колышущееся море разнотравья.

Дневное светило клонилось к горизонту. Путники вышли на какой-то просёлок, ведущий неведомо куда. У горизонта близ дороги показались неясные мелкие человеческие фигурки. Кайдлтхэ, не опасаясь встретить солдат, решила разведать, кто это.

Это оказался крестьянин на телеге с женой и детьми, ехавший по своим делам. Да вот беда – колесо отвалилось, и бедняга взялся за починку. Сермяжник пыжился, дулся, старался приподнять повозку и насадить колесо на ось, да только ничего у него не выходило. Увидев двух всадников, селянин пришёл в неописуемый восторг и принялся благодарить богов.

– Милостивые господа! Заклинаю небесами, подсобите! Пожалейте бабу да детей малых!

Кайдлтхэ остановилась, осмотрела телегу, нехитрый скарб и перепуганный выводок непутёвого землепашца. Мальцы, завидев незнакомцев, жались к матери, а та силилась прикрыть собой ребятню.

– Да знаешь ли ты, кто перед тобой? – Просьба сельского обывателя обескуражила серокожую своей непосредственностью.

– Вижу, владетельные господа. Вроде как того, из моридорцев. Слыхал о вас. Да что делать? Смилуйтесь. Не дайте пропасть. Век буду за вас молиться! – Мужик грохнулся на колени и принялся лбом долбить сухую землю.

– Ладно, угомонись, – сменила Кайдлтхэ гнев на милость. – Братец, помоги поселянину, – обратилась она к Алексею.

Это обращение насторожило великого герцога. Выходит, изначальная хотела сохранить инкогнито. Не велика ли честь для лапотника?

Следопыт спешился, приподнял телегу. Сельский житель враз надел колесо на ось, вновь кинулся в ноги и стал благодарить сердобольных господ. Потом встал с колен и с присущей деревенским простотой спросил:

– А вы никак из имперских будете. Говор у вас особенный, северный.

– Не твоего ума дело, – резко оборвала Кайдлтхэ любопытного пахаря.

– Не гневайтесь, светлая госпожа. Никогда не забуду ваших щедрот. Мы от родни домой возвращались. На хутор. Кабы не вы, быть нам поживой волкам лютым да лихим людишкам. А вы, ежели чего, заезжайте в гости. Переночуете, молочка парного отведаете. У меня ладное хозяйство. Две коровы, свиньи, овцы, куры, пасека. Эх, не хотел я ехать, да жёнка уговорила. Матушка, поди, заждалась. Кабы не вы…

– Далеко ли до хутора? – поинтересовался Алексей.

– Не, рукой подать. Вот на холм взберётесь, а потом вниз и налево. Там балка пологая, ручей течет. С дороги, значится, свернёте и по низине ступайте. Тропу увидите. Аккурат на хутор и выведет. Уж я-то попотчую вас…

– Посмотрим. – Кайдлтхэ пришпорила лошадь.

Предложение крестьянина заинтересовало великого герцога, и он решил переговорить с девушкой. Ему порядком надоело шататься по лесам и степям, ночевать под открытым небом на голой земле и есть опротивевшую солонину да чёрствый хлеб. А на хуторе гостей ждал сытный ужин и если не чистая постель, то душистый сеновал.

– Кай, я бы наведался к мужичку. Все же лучше, чем спать в чистом поле.

– Думаешь?

– Угу.

– А вот я не знаю.

– Почему?

– Не лежит душа. Больно сговорчивый хуторянин.

– Ну почему во всем ты видишь только дурное? Помогли человеку, он захотел отблагодарить. Вполне естественное желание. Разве это плохо?

– Может, и не плохо. Да только предчувствие у меня нехорошее. Дикие тут края. Опасные. На юге мамалуи, коралтарские крепости близко. Вдруг солдаты завалятся на хутор?

– Ну чего им там делать? Давай заедем. Поужинаем как люди. Я уже и вкус молока забыл. Да и лошади отдохнут.

– Ладно, так и быть. Заглянем, – нехотя согласилась Кайдлтхэ.

Мужик не соврал. Вскоре путники и впрямь увидели небольшое поселение. Изба, хлев, амбар, сарай, колодец, летний загон для скотины да с десяток ульев. Худая старуха бойко расхаживала по двору, кормила кур, приглядывала за овцами. Всадники не стали пугать мать хуторянина, остановились поодаль и решили дождаться хозяина.

Вскоре из-за холма показался владелец хутора. Возница, приметив светлых господ, обрадовался, махнул рукой, дескать, езжайте за мной. А старушка, завидев вооружённых незнакомцев, не на шутку перепугалась и спряталась в избе. Пришлось сыну успокаивать родительницу, рассказывать, какие неприятности приключились с ним в дороге и как светлые господа спасли его и семью от верной гибели.

Дом хуторянина оказался довольно просторным, но, как и любое деревенское жилище, неопрятным по меркам д’айдрэ. Крестьянин вовсе не замечал тех неудобств и никак не мог понять, чем недовольна светлая госпожа. Конечно, сермяжник догадывался, его мазанка вовсе не дворец, хотя жизнь в господских хоромах он представлял своеобразно, думал, что дворец господ из далёкого Моридора выглядит как огромная изба, где, как и в сельской глубинке, с обитателями соседствуют куры, овцы, коровы и свиньи.

Алексей, в отличие от Кайдлтхэ, носом не крутил, с удовольствием выпил деревенского молока, поужинал курицей, зарезанной в честь визита важных гостей, и со спокойной душой отправился на сеновал. Серокожая осталась возиться с лошадьми. Повинуясь смутным предчувствиям, она не расседлала животных. И, как водится, не обманулась…

Сон решительно не отпускал следопыта. Глаза не желали открываться, сознание отказывалось воспринимать реальность и гнало прочь настойчивый шёпот Кайдлтхэ:

– Вставай! Уходим!

– Уходим? – До великого герцога наконец дошёл тревожный смысл сказанного.

Алексей вскочил, так и не поняв, что случилось, неуклюже сполз с сеновала и схватился за рукоять Дыхания скорби. Благо он никогда не расставался с оружием. Да и походные доспехи на ночь не стал снимать.

Всюду царил лёгкий утренний сумрак, тишина, покой, свежесть и всеобщее умиротворение. На дно балки лёг туман. Кайдлтхэ поспешила к лошадям. Где-то послышалось конское ржание и топот копыт. Несколько стрел впились в дубовую дверь и глиняную стену избы. Алексей сообразил – дело нешуточное, инстинктивно пригнулся и побежал к Орхидиасу. Их выследили. Но как? Нападавшие настроены решительно, вступать в переговоры не стали, а предпочли без долгих церемоний отправить к праотцам чужаков.

Д’айдрэ вскинула арбалет и, казалось, выстрелила наугад. Раздался металлический лязгающий звук, а вслед за ним сдавленный крик. Из бледной дымки выскочил всадник с обнажённым клинком в руке. За его спиной развевался чёрный плащ с двумя серебристыми зиг-рунами. «Рыцарь братства „Две молнии!”» – осенило Алексея. Но на рассуждения времени не осталось. Надо и впрямь уходить, ведь неизвестно, сколько солдат привёл с собой паладин.

Кайдлтхэ, прячась за углом избушки, вновь выстрелила. Болт угодил в грудь лошади. Передние ноги животного подкосились, и оно полетело кубарем. Всадник успел высвободить ноги из стремян, сгруппировался и смягчил удар. И все же ему досталось. Если ничего и не сломал, то здорово ушибся. Пока он барахтался на земле и силился подняться, Кайдлтхэ выхватила из ножен Сокрушителя бездны, в два прыжка достигла неприятеля и вонзила лезвие в тело. Кольчуга не сдержала удар тариалда. Брызнула кровь. Рыцарь дёрнулся и затих рядом с бьющейся в предсмертных конвульсиях лошадью.

Алексей, наблюдая за боем со стороны, едва не закричал от радости. Но ликование было преждевременным. Несколько пехотинцев, вооружённых топорами и луками, не обращая внимания на потерю командира, неслись к д’айдрэ. Серокожая быстро сообразила, что перезарядить арбалет не успеет, и пошла врукопашную. Ближайшему к ней солдату изначальная снесла голову. Второй попытался обойти первородную с тыла, но получил смертельный удар в живот. Третий замахнулся топором и… неожиданно отлетел на несколько метров и выронил оружие. Кайдлтхэ выбросила левую руку вперёд. Воздух сжался, задрожал и подобно боевому молоту ударил вояку в грудь. Бедняга не удержался на ногах. Судьба его решилась в пару мгновений. Сокрушитель бездны с лёгкостью вспорол кожаные доспехи и раздробил ребра. Четвёртый братчик с безумным криком бросился в драку. Д’айдрэ ушла в сторону, пропустила врага, провела подсечку и свернула бедолаге шею.

Алексей благополучно добрался до Орхидиаса, хотел уже седлать коня, как вдруг прямо как из-под земли нарисовался очередной боец. Следопыт инстинктивно ткнул Дыханием скорби в брюхо солдату. Лезвие напоролось на металлическую бляху доспеха, скользнуло вниз, прошило толстую сыромятную кожу и впилось в нижнюю часть живота. Служивый дико заорал от боли, бросил топор, схватился за рану и рухнул на колени.

Алексей не стал добивать солдапёра, вскочил в седло. Пока он возился с жолнером, Кайдлтхэ уложила ещё одного лучника и отступила.

– В поле! Живо! – скомандовала девушка на ходу и лихо запрыгнула на лошадь.

Обернувшись, д’айдрэ ещё что-то выкрикнула вроде «Осс!», взмахнула свободной рукой, и крыша избушки, крытая камышом, вспыхнула ярким пламенем. Повалил дым, затрещали сухие стебли. Следопыт спрятал в ножнах меч, окинул взглядом поле битвы и пришпорил Орхидиаса.

Ветер свистел в ушах, трепал волосы. Земля содрогалась под копытами. Сердце рвалось наружу, а душа уходила в пятки. Остановился парень лишь тогда, когда верный конь выбился из сил. И сколько длилась эта безудержная скачка, великий герцог не мог сказать. От волнения и возбуждения он потерял счёт времени.

Орхидиас храпел, на губах выступила пена. Кайдлтхэ устало плелась позади. Преследователей не видать. Появись они прямо сейчас, без труда догнали бы путников. Но одно дело – настигнуть, и совсем другое – взять в плен или убить. Д’айдрэ надолго отбила охоту братству «Две молнии» лезть в чужие дела.

– Как ты? – спросил Алексей девушку.

– Бывало и лучше, – нехотя ответила изначальная. – Лошадь едва не загнала. Говорила тебе, нечего на хуторе делать.

– Зачем дом подожгла? Там ведь люди!

– Нет там никаких людей! Хозяин ночью с семьёй уехал в соседнюю крепость. Вот и наведались к нам гости. Такова благодарность за помощь.

– Уверена?

– Уверена. Мне этот тип сразу не понравился. Мысли у него тёмные. Всё скрывать пытался, пускал пыль в глаза. Уж сколько раз тебя предупреждала, да ты ничему учиться не желаешь. Здешний народ злой, двуличный. За медяк мать родную продаст. Хорошо, живыми ушли. Четырёх приголубила, но двое ускользнули.

– Я одного ранил, – виновато сказал Алексей. – Надеюсь, не смертельно.

– Лучше бы прирезал. Теперь пойдёт трезвон по всей округе. Будут нас искать. А мы и улизнуть не успеем. Лошадям нужен отдых. Ладно, чего после драки кулаками махать. Давай найдём воду, напоим коней и дух переведём.

Вскоре путешественники отыскали широкую балку. По дну петлял мелкий ручеек, заросший камышом и осокой. Кайдлтхэ и Алексей спешились, растянулись на траве, а лошади припали к воде.

После полудня поднялся ветер, пригнал с запада тучи. Зарядил мелкий противный дождь. Кайдлтхэ, опасаясь новых столкновений, обходила стороной редкие в этих краях деревни и хутора. К счастью, солдаты братства на пути не попались. Возможно, местные поселяне и заметили путников, но как разглядеть, кто там в поле скачет? Здесь можно встретить кого угодно, начиная от залётных мамалуев и заканчивая разбойниками да гонцами магистра братства.

К вечеру дождь так и не утих. Дорога раскисла, одежды промокли. О тёплой постели и очаге оставалось только мечтать. Но Кайдлтхэ после инцидента на хуторе и думать не хотела о ночлеге в какой-нибудь деревне. Алексей не спорил. Ему вполне хватило утреннего урока. Но и спать в поле под дождём не хотел.

Ветер, морось и вечерняя мгла досаждали всё больше. На душе сделалось грустно, тоскливо и тревожно. Путники остались одни в глубоком вражеском тылу, непогода лютует, будущее туманно. Кругом немая серая пустота.

Кайдлтхэ поднялась на пологий холм и вышла на едва заметную старую дорогу. Заброшенный тракт порядком развезло. Из-под копыт летели комья грязи. Чужих следов Алексей не увидел. Здесь давно никто не ездил.

У горизонта великий герцог разглядел чёрную точку. Она почти сливалась с фиолетовыми тучами. Кто там? Одинокий всадник? Враг или друг? Нет, друзей здесь точно не встретишь. Но и не враг.

– Кажется, там трактир, – неуверенно сказала Кайдлтхэ.

– Да откуда ему здесь взяться? – засомневался Алексей. – Посмотри, дорога заросла, следов нет.

– Я вижу, там дом, – настаивала изначальная.

Даже терпеливую д’айдрэ тяготы дороги достали до печёнок.

Кайдлтхэ, как всегда, оказалась права. Там и впрямь стоял трактир, оставленный людьми много лет назад. В своё время здесь пролегал оживлённый тракт, шли караваны с солью, но с тех благословенных времён прошёл не один год. Не доезжая до сложенного из почерневших и растрескавшихся брёвен двухэтажного здания, путники увидели заросший кустарником, крапивой и репейником вытянутый холм. Сквозь зелень проглядывали полуистлевшие головешки. Изначально придорожный кабак находился именно здесь, но сгорел в годы военного лихолетья. Новую таверну отстроили рядом, ведь по этим местам проезжало множество всякого народа, и затраты того стоили. Следопыт, донимаемый любопытством, вспомнил о металлоискателе. Вот здесь пройтись бы. Наверняка посетители потеряли тут не одну монету. Эта мысль показалась глупой и неуместной. В самом деле, зачем копать потёртые медяки, если в седельной сумке приятно позвякивает золото? Разве что из научного интереса, страсти к поиску и неодолимого влечения к тайнам прошлого. Именно в таких заброшенных, забытых всеми местах можно соприкоснуться с историей. Если мир своего времени следопыту был хорошо знаком, то Дэорум оставался для него великой загадкой. Как жили гойхэ сто, двести или триста лет назад? Эх, нелепые мечты. И всё же они отвлекали от невесёлых мыслей и воспоминаний. Например, о раненом рыцаре братства «Две молнии». Алексей никак не мог забыть его глаз и кровь на кожаном доспехе.

Внутри брошенного кабака царило полное запустение. Входные двери давно вынесли, порубили на дрова и сожгли. Земляной пол у входа порос высокими колючками, углы затянуло паутиной, там и сям валялись битые горшки. На второй этаж следопыт подняться не рискнул. Часть лестницы пошла на растопку, а уцелевшие ступени порядком прогнили, и великий герцог запросто мог свернуть себе шею и переломать руки да ноги.

Неожиданное убежище производило мрачное впечатление. Веяло от заброшенного дома чем-то чужим, холодным и враждебным. И всё же ночевать среди мусора под прохудившейся крышей куда лучше, нежели мокнуть под открытым небом.

Кайдлтхэ привязала лошадей к железному крюку, вбитому в бревно у входа, нарубила мечом травы. Вышло жалкое подобие постели. Алексей обошел питейный зал и прилегающие комнаты. В погреб соваться не стал. Лестница в подземелье давно истлела.

Сухих стеблей и кусков досок вполне хватило развести костёр и немного обогреться. Стемнело рано. Алексей и Кайдлтхэ сидели у огня и любовались пляской пламени. Великий герцог тихо радовался внезапной удаче. Он обсох и подкрепился. Устал он порядком. Кровавая утренняя стычка, бегство от возможной погони вымотали его. Глаза слипались. Алексей расстелил на траве плащ и блаженно растянулся рядом с первородной.

Спал он чутко и тревожно. В голове носились несвязные обрывки мыслей, абсурдные образы, слышались какие-то голоса, перед внутренним взором мелькали уродливые лица врагов… Всё это походило вовсе не на сон, а на горячечный бред.

Внезапный шум заставил насторожиться. Поначалу Алексей принял его за проявление очередного ночного кошмара и едва нашёл в себе силы вернуться в реальность и открыть глаза.

Великий герцог не сразу смог вспомнить, где находится. Наверное, он стал участником одного из собственных инфернальных видений. Но зачем Кайдлтхэ обнажила меч? Спросонья Алексей не сразу сообразил, что творится неладное.

– Слышишь? – шёпотом спросила д’айдрэ.

Со второго этажа доносились странные звуки. Грохот, стук, вздохи… словно кто ходил там, передвигал мебель и гремел горшками.

– Кто там? – спросил следопыт и потянулся к оружию.

– Да кому там быть? Трактир брошен много лет назад. А мимо нас никому не проскочить.

Скрипнули половицы. Кто-то и впрямь ступал на полусгнившие доски. Тревожно заржали кони. Сердце яростно забилось, жилка на виске вздулась. Вспыхнул двухметровым пламенем потухший костёр и так же внезапно угас, озарив на несколько мгновений кабацкое запустение. Кайдлтхэ приготовилась к схватке.

– У нас гости, – только и успела вымолвить серокожая.

Алексей подхватился. Но только он коснулся рукояти Дыхания скорби, как получил сильный удар в грудь, отлетел к стене и хорошенько припечатался к старым брёвнам. Перед глазами поплыли цветные пятна, в голове загудело, дыхание сбилось. Он не видел врага и не мог понять, с какой стороны ждать атаку. Не успел следопыт подняться, как новый удар опять сбил его с ног. Казалось, сломанные рёбра впились в лёгкие. Кое-как удалось встать на колени. Ничего не видя перед собой, великий герцог поднял меч в надежде зацепить врага.

Соперник потерял интерес к Алексею, посчитал его выбывшим из игры и сосредоточился на д’айдрэ. Великий герцог и впрямь ничего не мог поделать, растерялся и не понимал, как поступать далее. Он ожидал чего угодно, но только не нападения невидимки.

Кайдлтхэ лишь пару раз рубанула пустоту. Девушку внезапно охватил страх и предчувствие скорого неизбежного конца. Недруг взял верх быстро и решительно. Д’айдрэ теряла силы и пропускала удары. Незримая рука схватила первородную за горло и принялась душить. Серокожая захрипела, встала на кончики пальцев и выронила клинок.

Следопыт вдруг осознал, что через несколько мгновений любимая умрет. Медлить нельзя. Но что делать? На раздумье нет времени. Дыхание скорби… Тариалдовый меч испускал дрожащий красный свет. Резкая боль едва не расколола череп. Аакхабит, облюбовавший человеческое тело, просыпался. Великий герцог рассёк тьму у груди Кайдлтхэ. Хватка противника ослабла. Изначальная вновь твёрдо стояла на земле и нашла в себе силы произнести спасительное заклинание. Вспышка света озарила всё вокруг. Попаданец ослеп на секунду, а когда зрение вернулось, увидел размытую человеческую фигуру. Монах-иеремит в чёрной рясе сделал несколько неуверенных шагов, с усмешкой глянул на Алексея. Айльтмэрд! Перед великим герцогом стоял глава ордена иеремитов, уничтоженный в подземельях храма.

Шаг, другой, третий… Айльтмэрд остановился, покачнулся и упал замертво. Налетел порыв ветра. Одежды главы ордена зашевелились, словно под ними копошились тысячи мелких отвратительных существ, и Алексей с немым ужасом наблюдал за тем, как плоть превращалась в прах. Через минуту перед следопытом лежал скелет в истлевшей рясе.

– Проклятое место, – послышался слабый голос д’айдрэ.

Парень обернулся. На девушке не было лица. Она едва держалась на ногах. Алексей бросил меч и обнял Кайдлтхэ. Серокожая нервно дрожала. Одинокая слеза ползла по бледной щеке.

– Не плачь. Всё кончено, – успокаивал любимую следопыт.

– Нет, он вернётся. Я знаю…

Они долго стояли обнявшись и не заметили, как в заброшенный трактир заглянул бледно-серый призрак скорого рассвета.