Текст книги "Проклятие иеремитов"

Близился хмурый рассвет. Дождь прекратился. Равнина сменилась пологим каменистым подъёмом, а густой лес – зарослями колючих деревьев с уродливыми стволами. Конь, как истинное дитя ада, не знал усталости и с удивительной лёгкостью нёсся вперёд. Из-под его копыт летели искры и мелкие камни. Твердь под тяжёлой поступью вздрагивала, как при землетрясении.

Следопыт слышал запахи и звуки, но чувства решительным образом изменились, перестали походить на привычные земные ощущения. Человек и впрямь сроднился с древним демоном, стал его частью и начал воспринимать мир так, как видел его Аакхабит. И только где-то глубоко, под спудом воспоминаний едва тлела искорка человеческого разума.

В нос ударило трупное зловоние. В иное время Алексея бы вывернуло наизнанку, но сейчас всё обстояло иначе. Чёрный рыцарь брезгливо поджал тонкие бескровные губы и пришпорил коня. Впереди лежала поляна мертвецов. Покойники висели на деревьях и жутко смердели. Следопыту в Дэоруме довелось стать свидетелем множества смертей, к виду изувеченных трупов он почти привык, но в этот раз что-то уж вовсе противоестественное заставило пристальнее всмотреться в безумное полотно, созданное по воле извращенной фантазии безымянного живодёра. С жертв содрали кожу! Позеленевшая плоть блестела отвратительной слизью и кишела белыми личинками. Множество насекомых роилось вокруг и омерзительно жужжало.

Аакхабит криво усмехнулся. Он на правильном пути. Демон уловил слабые следы чёрной магии. Там, за невысоким горным хребтом, где лежала широкая долина, он чувствовал скопление тёмной разрушительной энергии. Миллионы существ, рождённых потусторонним колдовством, генерировали ненависть и животную жестокость, укреплялись богопротивными ритуалами. Одиночки, шайки, банды, кланы и целые армии воевали друг с другом. Порождения ночи пожирали страх, и души, захваченные в мирах света, плодились с невероятной скоростью и с такой же быстротой истребляли друг друга, преумножали тьму и смерть, становились питательным перегноем для взращивания новых несметных орд изощрённых убийц.

Наступила ночь. Вновь заморосил дождь. Огненные плети молний хлестали тёмно-фиолетовые небеса. Раскаты грома многократно отражались от скальных уступов. Всадник ощутил близость чёрных магических сущностей и насторожился. Безмолвные стражи, порождения злых волшебников, оберегали границы страны краснорожих. Лишённые плоти, они напоминали тени, стремительные и неуловимые. Охранители нанесли удар первыми. Верные цепные псы с одинаковой яростью бросались на любого, кто посмел без приглашения заявиться в хозяйские владения.

Аакхабит даже не счёл нужным блокировать атаку, а в несколько мгновений изрубил уродливые сгустки тьмы. Вязь заклинаний беззвучно распалась, превратилась в сноп искр. Разноцветные огоньки исчезли в каменистой земле, сгинули, ушли в небытие. Вороной заржал, возвещая о первой победе. И от этого звука вздрогнула твердь, а камни сошли с своих мест.

Скачка продолжалась всю ночь. День, ночь… Такие понятия в извращённом мире смерти теряли всякий смысл, становились условными и относительными. Здешний день мало отличался от ночи, скорее напоминая вечерние сумерки. Тучи плотно скрывали небеса в любое время, почти постоянно шёл дождь и блистали молнии. К утру хватка тьмы ослабевала, дождь утихал, раскаты грома раздавались всё реже.

Рыцарь спустился в долину и перешёл на галоп. Всадник вновь почувствовал приближение врага. На этот раз путь преградил отряд монстров, закованных в неведомую броню. Алексей узнал краснорожих. Их лица походили на человеческие. Ничего более их не роднило с людьми. Доспехи здешних обитателей напоминали хитиновые панцири гигантских отвратительных насекомых. Да и ездовые животные походили вовсе не на лошадей, а на огромных рогатых жуков с вытянутой головой. Завидев пришельца, наездники всполошились, принялись размахивать кривыми мечами. Рогачи зашевелили лапами и, повинуясь воле наездников, развернулись в сторону чужака, плюнули тёмно-зелёной вязкой жидкостью. От субстанции, схожей со слизью, несло тухлятиной. При попадании на латы или камни она шипела и дымилась. Убийственный яд зачарованным доспехам Аакхабита не причинял никакого вреда, но в скальном грунте оставлял глубокие следы с оплавленными краями.

Неуязвимость чёрного всадника порядком озадачила краснорожих. Дети ночи засуетились, забегали. Из тьмы подгоняемое палками выползло тупомордое многоногое создание, покрытое блестящими хитиновыми пластинами. Чудище разинуло бездонную клыкастую пасть. Один из краснорожих ткнул раскалённым железным прутом в заднее отверстие твари. В следующий миг из глотки вырвался сноп пламени, повалил густой белый дым и раздался грохот орудийного залпа. Множество копий, пик и стрел, используемых вместо ядра, врезалось в броню Аакхабита, не нанеся демону и лошади даже незначительного урона. Неудача привела канониров в бешенство. Теперь они сообразили: перед ними вовсе не беззащитный смертный, а воплощение духа небытия.

Паника охватила чёрное воинство. Наездники развернули зверюг и подались прочь, но далеко не ушли. Не встречая сопротивления, Аакхабит изрубил бегущую толпу в капусту. Из тел брызнула зловонная жижа. Краснорожие дико орали, членистоногие создания стрекотали, издавали отвратительные звуки вроде поросячьего визга и падали замертво. Последнего, скорее всего командира отряда, демон рубить не стал, а попросту высосал из него душу. Алексей сразу же ощутил разительную перемену вокруг, липкое прикосновение чуждого разума. Сознание аборигена, как и его собственное, стало частью Аакхабита.

Планета, изувеченная смертью и злом, и вовсе превратилась в оживший кошмар, материализовавшуюся фантазию маньяка и психопата. Попаданец погрузился в вязкий океан безвременья, где балом правили уродство и боль, жестокость и тьма. Всюду мерещились флюоресцирующие пятна тошнотворной слизи. Земля кишела отвратительными блестящими насекомыми, пожиравшими друг дружку. Даже камни полнились неодолимой жаждой убийства.

Леса и рощи превратились в частокол мохнатых обрубков на манер паучьих лап. Реки стали клоаками, сточными каналами, заполненными вздувшимися трупами. Дороги краснорожие мостили черепами и костьми. На многих сохранились остатки гниющего мяса и сухожилий. Вдоль трактов на перевёрнутых крестах висели вниз головой распятые жертвы. Со многих палачи содрали кожу.

Часть мыслей убитого вожака открылась Алексею. Малопонятные, они напоминали какой-то вязкий туман и рождали безотчётный страх, смешанный с отвращением. Даже поверхностного знакомства с нравами и эстетикой аборигена хватило, чтобы отказать местному подобию разумной жизни называться цивилизацией или культурой, пусть и столь необычной. Существование здешних жителей наверняка поддерживалось внешней силой, ведь они не проявляли никаких способностей и тяги к созидательному труду, рождались с мыслью об убийстве, невероятно быстро вырастали до размеров взрослой особи и включались в круговорот плоти и праха, умирали либо от клинка соперника, либо от острых жвал хитиновых монстров. За короткую жизнь они успевали обучиться только искусству войны. Ремесло и землепашество во многом были им чужды. Мастеровыми становились те, кто не снискал славы на поле брани. Голод утоляли самым противоестественным образом – пожирая диких животных или себе подобных. Иногда армии краснорожих по воле невидимого хозяина проникали в иные миры, становились для них карой, проклятием и бесконечным кошмаром. Так отчасти случилось и с Дэорумом. Не закрой Алексей и Кайдлтхэ врата богов, участь планеты была бы незавидной. В такие времена тёмные орды захватывали богатые трофеи, объедались людскими трупами и душами. В особо торжественных случаях гурманы баловали себя человеческим эмоциями, прежде всего страхом смерти и непереносимой болью жертв.

В силу своего скудоумия, изначальной порочности и противоестественной природы, противной богам, краснорожие не могли освоить азы цивилизации, пусть даже дикой и варварской. И всё же им удалось создать некое подобие иерархического общества сродни разбойничьей шайке. Определённые связи между индивидуумами существовали исключительно за счёт воздействия извне. Алексей предположил, что один из семидесяти двух темных владык, слуг Сати, создал этот мир для Айльтмэрда, чтобы тот мог удовлетворить собственную тягу к социальному экспериментаторству.

Аакхабит исчез, обратился в ничто, в абсолютный дух. Казалось, он всюду, и в то же время нигде. Нет более ни рыцарских лат, ни верного коня, только уродливый мир вокруг. Алексей безучастно взирал на безумную возню избавителей. Мёртвую землю перепахивали многотысячные армии и оставляли после себя горы трупов. Толпы, закованные в хитиновые доспехи, сходились в схватке, распадались и расползались в разные стороны, словно крысы.

Следопыт стал свидетелем множества сражений с предсказуемым финалом. Молнии, исторгнутые тёмно-фиолетовыми небесами, озаряли поля, покрытые изувеченными мертвецами. Эти апокалипсические картины сменились видом некоего подобия города, совершенно не походившего на укреплённое земное поселение. Вместо крепостных стен, башен с бойницами, домов и замков перед Алексеем предстала огромная рукотворная куча породы сродни террикону. Каменистое тело пронзали тысячи ходов. Всюду что-то ползало, шевелилось, блестело злобными глазами, извергало огонь, дым и смрад, исторгало полуразложившиеся тела и прочий мусор. У колонии краснорожих сходилось несколько мощённых костями дорог. По ним двигались осёдланные гигантские насекомые, запряжённые в уродливые угловатые повозки. Местные, как истинные падальщики, тащили в норы освежёванные туши лесных животных, части людских тел и прочие атрибуты некромантии.

Симбиоз насекомых и людей родил нечеловеческую, инфернальную и отталкивающую социальную организацию со строгой иерархией. Среди одинаковых на первый взгляд особей имелись свои солдаты, обслуга и господа. Высшие ступени общественной лестницы занимались не по праву рождения, а исключительно благодаря силе и везению претендентов.

Краснорожие поклонялись жуку-прародителю. Его примитивное скульптурное изображение имелось в каждой норе. Да и вся эстетика, логика и верования были пронизаны культом членистоногих уродцев. Им приносились жертвы, по их подобию ковались доспехи, делались немногочисленные утилитарные вещи. Деньги в городе-муравейнике не использовались. Каждый получал за службу паёк либо охотился на свой страх и риск.

Алексей не пытался вникнуть в тайну жизни колонии. Здешние обычаи, нравы и предпочтения лежали за пределами человеческого понимания. На всё вокруг он старался взирать холодно и отстранённо, почти равнодушно. Поступи он иначе, то непременно лишился бы рассудка. Сцены драк, убийств, оргий с непременным публичным совокуплением и пожиранием трупов поверженных соперников или пленных врагов вызывали только неодолимое отвращение и ничего не объясняли. Следопыт оставил попытки найти какой-либо смысл в запредельном безумии, смирился с участью невольного наблюдателя и терпеливо ждал развязки.

В мире ночи всё было перевернуто с ног на голову. Изгои и низшие касты копошились на верхних уровнях колонии, а повелители обитали на нижних ярусах. Дух Аакхабита долго блуждал по зловонным лабиринтам в поисках властелина здешних мест. Айльтмэрд был где-то рядом.

Древний демон не ошибался. Маг-д’айдрэ, пусть и мёртвый, вызванный к призрачной жизни великим некромантом, прятался неподалеку. Широкий скользкий ход привёл в огромную нору или зал… Его стены были покрыты хитином и слизью. Роль факелов выполняли огромные жуки-светлячки. Всюду сновали краснорожие. У дальнего конца зала на троне, слепленном из конечностей насекомых, восседал беловолосый человек в длинном чёрном одеянии. Айльтмэрд…

Аакхабит вновь принял облик чёрного рыцаря. Не говоря ни слова, тяжёлой поступью двинулся к предводителю иеремитов.

– Как смеешь? Кто таков? Почему мой магический барьер не остановил тебя? – взвизгнул глава ордена.

– Кто я? Твоя смерть! – Демон разразился низким утробным смехом.

Айльтмэрд блеснул безумными глазами, вскочил с трона, спрятался за его спинку. И тут же, проломив хитиновую стену, в зал ввалилось шестилапое рогатое чудовище, покрытое плитами толстой брони. Оно стояло на задних лапах, опираясь на массивный хвост. Разинутая пасть белела сотней смертоносных резцов. Лужёная глотка исторгла воинственный громоподобный глас. Это Хтето, покровитель и хозяин Айльтмэрда, поспешно явился на зов.

– Не торопись, Аакхабит. В самом деле, зачем ты явился без приглашения? – заговорила тварь, обильно пуская ядовитую слюну.

– Старый приятель… Хтето. Давно не виделись, – без всякого пиетета произнёс демон.

– А ты изменился. Вижу, длительное заточение дурно на тебя повлияло.

– Я пришёл не к тебе в гости. Ты нарушил слово. Сказки о скипетре оказались дешёвой уловкой. А твой слуга… всего лишь разменная монета, ничтожная плата за освобождение.

– Да и ты, знаешь ли, позабыл клятвы. С каких пор ты стал верить людям и думать о них? Человеческое общество и впрямь дурно на нас влияет. Какое счастье, что Аннитис мертва. Иначе она извела бы меня своей глупой болтовней.

– Довольно! Твой раб исчезнет. А ты… уходи!

– Ты безумен! Остановись!

Аакхабит направил скипетр на бывшего компаньона.

Через мгновение зловонный зал озарился ослепительной вспышкой. Сила, заточённая в плоти бога, вырвалась наружу, разорвала, разметала, подняла на воздух убежище краснорожих и в то же время не причинила вреда демону, защищённому тончайшей магической оболочкой. В огне сгорали оторванные головы и конечности, доспехи и тела. Твари умирали миллионами, так и не успев понять, что возмездие их всё же настигло. Душа Айльтмэрда разложилась на элементарные частицы и рассеялась по мирам и измерениям. И только Хтето удалось спастись. Оскорблённый, он затаил обиду и решил жестоко отомстить бывшему подельнику и Алексею.

Аакхабит стоял на дне гигантского дымящегося кратера. Божественный огонь испепелил не только логово краснорожих избавителей, но и разогнал тёмно-фиолетовые тучи. Ласковые лучи здешнего светила коснулись поверхности былой обители смерти и возвестили о начале новой эры. Мир ночи пал.

Глава 26
Битва при Эделгарде

Алексей раскрыл глаза и едва не закричал. Ему показалось, что он ослеп или умер. Секунду назад перед ним бушевало божественное пламя, а теперь всё померкло, кругом была беспросветная темень и гробовая тишина.

– Аль, ты жив? – Голос Кайдлтхэ дрожал.

– Кай! Это ты? Выходит, и в самом деле живой. А то уж подумал, что никогда тебя не увижу. – Следопыт тяжело вздохнул. – Поверить не могу! Неужели всё произошло на самом деле?

– Что произошло? Ты можешь рассказать? – не унималась серокожая.

– Смутные тени, призраки тьмы, разрушительное пламя…

– Погодите, светлая госпожа, – вмешался в разговор Д’айгильтрад. – Господин Аль Эксей многое пережил и нуждается в отдыхе. А его рассказ о победе над Айльтмэрдом мы послушаем позже. Ведь вы победили, не так ли? Чувствую, вы избавились от второй души. Выходит, я прав?

Алексей кивнул. Да, он победил. Чёрт возьми, до чего приятно осознавать себя победителем! Сил почти не осталось, он едва ворочает языком, но дело сделано. Теперь и впрямь всё пойдёт в нужном направлении. Айльтмэрд уничтожен, Хтето бежал. Купеческая гильдия и орден иеремитов лишились потусторонней помощи. Им не устоять против армии императора. И в этом есть его, Алексея, заслуга.

– Вы можете идти, господин Аль Эксей? – участливо спросил глава Дома Серебряного света.

– Да, постараюсь. – Только сейчас следопыт заметил, что лежит на каменном полу.

Как так вышло? Он отлично помнил, как стоял перед каменной плитой у тела Элидирга. Наверное, во время перехода в мир ночи он лишился сознания. И немудрено, ведь Аакхабит навсегда покинул его тело, а маленькая частица человеческой души вместе с древним демоном забралась в немыслимые вселенские глубины, в места, не отмеченные ни на одной карте. Тайные земли, не доступные смертным, известны лишь искушённым волшебникам и мудрецам.

Д’айдрэ помог Алексею встать. В голове звенело, перед глазами плыли разноцветные пятна. Через пару мгновений слабость прошла. Следопыт огляделся. Взволнованная Кайдлтхэ смотрит на него с надеждой и испугом. Д’айгильтрад улыбается. Он доволен, почти рад. Рядом лежит Элидирг…

– Прощайте, Мастер. Надеюсь, вы теперь и впрямь находитесь в лучшем из миров. Спасибо за всё. – Алексей говорил с мёртвым как с живым. – Прощайте…

– Пойдёмте, господин Аль Эксей. – Старый колдун опасался за здоровье попаданца и ненавязчиво поддерживал его под руку.

– Светлый господин Д’айгильтрад, – обратилась Кайдлтхэ с некоторым волнением в голосе, – позвольте взять кристалл. На память.

– Бери. Кто знает, может, он тебе и пригодится.

Каменная плита вновь со скрежетом заняла прежнее место, скрыв от чужих глаз древнюю крипту. Дрожащее пламя факела выхватывало из тьмы неровные грани камней, но следопыт не пугался пляски теней. Рядом с ним близкие люди, он чувствует поддержку и плечо старика-д’айдрэ. Да и до покоев Элидирга рукой подать. Там ждёт его отдых.

Время ускользало, терялось в темноте, мешалось с воспоминаниями. Жуткие картины мира ночи воскресали из небытия и оживали. Алексей никак не мог поверить, что встреча с Элидиргом, беседа с Аакхабитом, уничтожение Айльтмэрда остались позади. Он вновь и вновь переживал битвы с уродливыми порождениями извращённого сознания чёрного демона. Гулкое эхо шагов в подземелье возвращало его к реальности, волнения и переживания отступали. Всё в прошлом, он дома. Дома? Да, колония столичных д’айдрэ стала для него вторым домом, родным и желанным.

Бледно-голубоватый свет, испускаемый флюоресцирующими грибами, погружал сознание в состояние гипнотического оцепенения, почти равнодушия, дарил покой и умиротворённость. Кайдлтхэ зажгла свечи, Д’айгильтрад растопил камин. Дрова мерно потрескивали в очаге, запах дыма дарил незабываемое ощущение уюта. Сыновья главы Дома Серебряного света по приказу отца принесли ужин.

Алексей весь день провёл в седле, пережил опасное путешествие за грань мыслимого мира, но так и не нагулял аппетит. Ел больше по привычке, объяснял такое положение дел исключительно усталостью. Ужин стал для него лишь непременным атрибутом устоявшегося существования.

Д’айгильтрад и Кайдлтхэ не хотели допекать Алексея расспросами, и всё же не смогли сдержать любопытства, ведь не каждый день приходится освобождать плененную душу и сражаться с владыкой тьмы. Следопыт не корил собеседников за нетерпение и подробно ответил на вопросы, рассказал о встрече с Элидиргом, о тяжком выборе между своим благополучием и судьбой Дэорума, об уродливом мире краснорожих и гибели Айльтмэрда. Кайдлтхэ не стеснялась расспрашивать о подробностях, а Д’айгильтрад только сдержанно улыбался. Долгий рассказ порядком измотал следопыта. Сил ему хватило лишь на то, чтобы закончить беседу, умыться, раздеться и завалиться спать.

На следующий день Алексей и Кайдлтхэ старались лишний раз не высовываться из дома. Д’айдрэ научились сдерживать чувства, но, как и гойхэ, питали интерес к слухам и всяким фантастическим историям. И, надо сказать, весть о возращении героев разнеслась по городу молниеносно. Многие упражнялись в сочинении небылиц, высказывали догадки и строили предположения. Реальные события обрастали невероятными подробностями. Д’айгильтрад не спешил переубеждать любознательных. Известия о значительных успехах накануне военного похода укрепляли дух солдат. А с другой стороны, старый маг и воин был уверен, что в столице хватает купеческих шпионов. Они-то и донесут Шидельроту о гибели Айльтмэрда и закрытии врат богов. Тут ни императору, ни д’айдрэ не придётся прикладывать каких-либо усилий. Всю работу за них выполнят тайные соглядатаи. И чем больше по городу будет ходить самых нелепых басен о победе над главой иеремитов, тем лучше.

Доходили до столицы и иные новости, заслуживающие всяческого внимания. Так, разведчики, наводнившие империю, докладывали о резком изменении настроений краснорожих. Если раньше они проявляли не только агрессивность, но и слаженность действий, то теперь, лишившись подпитки магической энергии и командира в лице Айльтмэрда, их отряды потеряли всякое управление и погрязли в кровавых междоусобицах. Если дела пойдут так и дальше, то вскоре пришельцы истребят друг друга. Такой поворот давал лишний повод купцам для беспокойства. Надежды на хаос и смертоносную анархию в тылу имперских войск не оправдывались.

Не терял времени и венценосец. Человек деятельный, горячий и жёсткий, он энергично взялся за дело. Наёмников Западных королевств ему удалось по большей части истребить. Немногие оставшиеся в живых бежали за границу. Половину императорского двора разогнал, нескольких вельмож, пойманных на горячем, казнил, провёл перестановки в армии, заручился поддержкой крупных феодалов, особенно в дальних уголках страны, и двинул войско к столице.

Реформаторская деятельность встречала множество препятствий. Скрытое сопротивление недругов угрожало не столь явно, как катастрофическая нехватка денег. Недоимки росли, но и выколачивать их силой монарх остерегался. Его волновал прочный тыл, восстания же и массовые недовольства не входили в планы главнокомандующего.

Чиновники, хоть и вынужденно, умерили аппетиты, но всё же приворовывали. Часто головотяпство и бюрократия наносили вред куда больший, нежели шпионы и казнокрады. Сильную головную боль доставляли распри среди титулованных особ. Каждый старался выслужиться перед сюзереном, показать доблесть и снискать славу в бою. Разброд оборачивался кровью, порой немалой. Венценосец всерьёз задумался об устройстве регулярной армии, но решил отложить столь масштабное мероприятие на будущее. Лишний раз император убеждался, что феодальное войско более походит на разряженную разбойничью шайку, где каждый думает исключительно о собственном кошельке, а не о нуждах государства. Досаждали и трудности в снабжении войска. Под страхом суровых наказаний верховный лорд запретил реквизиции и переход на подножный корм. Командиры и солдаты содержались за казённый кошт. Крупные феодалы, как и в дедовские времена, выставляли отряды за свой счёт с последующей компенсацией расходов из казны. Команды фуражиров рыскали по всей стране, скупали провизию и свозили запасы в столицу, откуда под присмотром доверенных лиц всё необходимое распределялось среди подразделений. Мздоимцев, лиходеев и воров казнили без всякой жалости, лишали титулов и имений. Жёсткими мерами всё же удалось если не извести лихоимство на корню, то хотя бы обуздать алчность чиновников и удерживать греховную страсть к казённым средствам в неких приемлемых рамках.

Крестьяне вздохнули спокойно от этих мероприятий. Честь их дочерей и жён, как и запасы хлеба, находились в относительной безопасности. За провизию им платили полновесной монетой, а не сказками о всеобщем равенстве и светлом будущем. Младшие сыновья селян, кому не светило отцовское наследство, охотно шли на службу в надежде не только разбогатеть, но заполучить землю и самим стать хозяевами. Торговцы также не бедствовали. Многие из них смекнули, что с государством сотрудничать куда выгоднее, нежели полагаться на возможную победу купеческой гильдии. Да и зачем испытывать судьбу, если фуражиры берут всё без разбору? Конечно, недоплачивают, да кто без греха? Все хотят жить и сытно есть.

Несколько дней назад две сотни д’айдрэ вернулись в столицу. По пути они рассеяли отряд купцов, спрятавшийся в лесу к северу от Тамарвалда. Часть наёмников перебили. Остальные разбежались.

Вскоре подошли войска императора и стали лагерем близ города. Венценосцу удалось собрать четыре тысячи конников и около шести тысяч пехоты. Помня об угрозе со стороны Западных королевств и ардаров, монарх держал часть армии у границы и на побережье. Много сил отнимала блокада мятежных городов в тылу. И тем не менее десять тысяч рыцарей, арбалетчиков, лучников и копейщиков составляли внушительную силу. На содержание такой прорвы людей шли фантастические суммы. К этому следовало добавить три тысячи лошадей обоза, столько же телег и возничих. Да и без ремесленников в поход не пойдёшь. А все эти люди и животные требовали пропитания… У императора пухла голова от множества вопросов самого неожиданного свойства, требовавших незамедлительного решения. Вот почему монарх спешил и хотел покончить с гильдией до осенней распутицы. Он отчётливо понимал: в случае промедления и попустительства казна опустеет к зиме окончательно, и до весны империя попросту не дотянет…

Вскоре после полудня Алексей услышал новость, давно всеми ожидаемую. Завтра поутру войско выступает в поход. Многие в городе вздохнули с облегчением. Наконец-то вскоре всё решится. Особенно радовались солдаты. Пустое сидение в лагере их порядком утомило.

Остаток дня ушёл на приготовления. По большому счёту сборы свелись к осмотру лошадей и нехитрого скарба. Кайдлтхэ не забыла о целебных снадобьях и смене белья. Оружие и доспехи она всегда держала наготове. О провизии позаботился Д’айгильтрад.

Следопыт мог бы отсидеться в Доме Серебряного света. Свою задачу он выполнил, врата богов закрыл, Айльтмэрда с помощью Аакхабита и скипетра Усири уничтожил. Даже небесный камень Джудетефа добыл. Разгром купеческой гильдии довершат войска императора и столичные д’айдрэ. Но Кайдлтхэ…

Благодаря мудрости и опыту Д’айгильтрада удалось восстановить магическую мощь реликвии бога времени. И она могла понадобиться. Кайдлтхэ считала себя не вправе бросить дело на полпути. А пропустить такое судьбоносное событие после всего пережитого было бы настоящим малодушием. Да и пребывание в армии двух героев непременно поднимет боевой дух солдат. К тому же Алексей слишком любил Кайдлтхэ и не мыслил о расставании, пусть даже и скоротечном. Он не видел ни одной причины оставаться в столице. О риске для жизни как-то не подумал.

Грусть пробралась в сердце. Казалось, миссия и впрямь выполнена. Теперь нечего делать в Дэоруме, да только назад пути нет. Может, и впрямь он здесь чужой? Пусть так, но Кайдлтхэ… Ради её очаровательной полуулыбки стоит терпеть любые беды. И девушка оценила любовь пришельца из прошлого, подарила ему сказочную ночь, сделала самым счастливым человеком на свете…

Отряд д’айдрэ выступил на рассвете. Алексей огляделся, стараясь запомнить каждую незначительную деталь Дома Серебряного света. Вековые деревья, заросли декоративных кустарников, карликовые хвойные, цветочные клумбы, низкие куполообразные дома…

Всё выглядело необычным, застывшим и тревожным. Следопыту и впрямь показалось, что он навсегда прощается с местом, где встретились смерть и любовь.

Но грустные мысли вскоре ушли, как уходит утренний туман. Солнечные лучи изгнали не только тьму, притаившуюся в зарослях, но и печаль из сердца. День обещал выдаться трудным и интересным, полным разнообразных и ярких впечатлений. Никогда Алексею не доводилось видеть не только императорскую армию в походе, но и отряд столичных д’айдрэ на марше. А зрелище и впрямь завораживало. Шагом, в две шеренги, с небольшим обозом, серокожие покинули колонию и двинулись к городским воротам. Высокие, беловолосые, с суровыми лицами, в чёрно-кровавых переливающихся доспехах, они походили на ангелов мщения и вселяли в случайных зрителей первобытный ужас. Оставалось только пожалеть тех, на кого обрушится лавина закованных в тариалд всадников-моридорцев. Если кто и спасётся от копыт их крупных выносливых лошадей, то непременно падёт под ударами длинных клинков.

Кайдлтхэ и Алексею выпала высокая честь идти в голове отряда вместе с Идльтраангом, командиром отряда, высоким и молчаливым даже по меркам д’айдрэ. Он производил впечатление опытного воина, пережившего не одну битву. Успешными действиями близ Редглейда и к северу от столицы он по праву заслужил командную должность.

Серокожее воинство медленно продвигалось на юг, играя роль авангарда имперской армии. Вслед за ним выступил император. Армию он разбил на три части. Первая, во главе с монархом, шла за первородными. Остальные заняли место на флангах. В таком порядке был определённый смысл. В противном случае войска рисковали не только растянуться на десятки ратов, но потерять управляемость и способность маневрировать в случае внезапного нападения.

Группы разведчиков опередили отряд изначальных, рассеялись по местности, высматривали вражеских лазутчиков и разбойничьи шайки. Первых следовало немедленно истребить, а вторым не дать напасть на обоз. Конечно, никакая банда грабителей не могла нанести серьёзного ущерба имперской армии, но венценосец решил перестраховаться от досадных недоразумений.

Алексей оглянулся. Гигантская змея растянулась на многие километры, отмечая движение облаками пыли. Следопыт, мало знакомый с военным делом, удивился. Зачем посылать шпионов, если армию видно за многие раты? Лошади, люди, повозки, метательные орудия, пёстрые знамёна и плащи всадников сразу бросались в глаза. Фланговые колонны также видны с большого расстояния. Пусть и не разглядеть деталей, но шлейф пыли никак не скрыть. Поражало другое. Как можно управлять такой массой людей? Даже не верилось, что всего лишь через пару дней они сойдутся в смертельной схватке с купеческим войском.

После полудня прискакал гонец с распоряжением императора остановиться. Обоз отстал, и, дабы не терять времени, следовало подкрепиться и позаботиться о лошадях. Д’айдрэ могли легко обойтись без еды целый день, но безропотно подчинились приказу командования. Изначальные смотрели на гойхэ с лёгким пренебрежением, но воинскую дисциплину ценили куда выше собственной исключительности. Об элементарном порядке следовало помнить всегда. Алексей взглянул на имперскую армию и только удивлялся тому, как командирам удавалось держать в повиновении многотысячную вооружённую толпу. Солдаты разбрелись по обочинам, потянулись к обозам. От ярких разноцветных рыцарских плащей и попон пестрел окрестный луг. Благо привал не затянулся. И всё же понадобилось немалое время, чтобы многотысячная орава вновь превратилась в управляемую армию, построилась и двинулась в путь. Но, как ни старались командиры, как ни обкладывали подчинённых витиеватыми ругательствами, как ни сыпали всевозможными угрозами, строй всё равно распадался. Кому-то обязательно припекало сходить по нужде, заглянуть на ближайший хуторок и напоить коня, прикупить съестного на ужин, поточить лясы с местными или попросту поглазеть на здешних баб.