Текст книги "Фабула. Монология в двенадцати меридиях"

…Значит, ничего не мешает тебе из будущего с помощью регрессионного гипноза представить нам здесь и сейчас неопровержимые доказательства истинности всей теории через кристально понятный и не подлежащий множественной трактовке знак. Идеально было бы любым способом прямо сейчас оповестить нас о какомнибудь событии в ближайшем будущем. Это, кстати, помогло бы и с нашим фильмом агитационным. Представь, что на экраны выходит не просто фильм, где долго и нудно рассказывают про твою веселую шайтаннауку, а целая серия неопровержимых и очень точных пророчеств. Не туманные катрены Нострадамуса, не иносказания Ванги, не пугающие бредни Дельфийского оракула, а конкретнейшие вещи, которые можно проверить в самое короткое время. Только факты, только хардкор. Типа счета завтрашнего матча или точных результатов на выборах губернатора Удмуртии. До процента.

– У нас губернаторов назначают. А в Удмуртии вообще президент свой. Но и его тоже назначают.

– Да знаю прекрасно! Зачем ты мне голову ебешь? Умничать будешь там у себя наверху, когда тебе гиды сделают строгий выговор за то, что ты инкарнацию просрал на немытый оккультизм, вместо того чтобы сына воспитывать. Я тебе не про удмуртов. Я тебе про то, что нет никакого переселения душ, раз с нами еще никто ни разу не связался. В случае наличия присутствия твоей правоты доказать ее элементарно! Причем ладно бы только мне, я и так тебе сегодня решил верить! Доказать вообще всем на свете! И в этом разе, будьте покойны, Дмитрий Сильвестрович, ваш дражайший эгрегор или как его там не заставил бы себя долго ждать. Так что давай, я жду. Ну же!

Следом за этими агрессивными словами Полемика (так мы часто называем собеседника Пророка) начинался довольно длинный и исключительно красноречивый монолог Последнего, известный в теософских кругах теоретиков Парадигмы как «Диктат о вере». В ходе этого монолога Дмитрий «не чудесами, но притчами», силой одного лишь убеждения склоняет скептика Игоря на сторону Парадигмы. Там же звучит важнейшее размышление о том, что чудеса есть не самоцель, а лишь побочный эффект веры и духовного роста. Следует классическая фраза: «Просить Абсолют и гидов только о доказательствах и чудесах – это все равно что стараться изо всех сил попасть на прием к Путину и попросить у него бутерброд с икрой, когда тебя наконец к нему пустили». «Диктат о вере» был воистину ключевым эпизодом Материала номер 2 и краеугольным камнем всей философии Парадигмы. На нем строилась доктрина неприкосновенности веры и неуместности доказательств в вопросах инкарнации и Абсолюта. Убеждение Полемика Пророком стало догматом, определяющим главенство веры над эмпирическим опытом. Важнейший момент для самоощущения всех последователей Парадигмы и великое чудо демонстрации чистой и безусловной убежденности для нас, инициированных сотрудников НВМ. Мы лишены возможности этого чуда, ведь благодаря Коррекции, медиумам и регрессионным технологиям, знаем о Тонком мире наверняка. А там, где есть знание, – нет места вере. Все это казалось столь же привычным и устоявшимся, как смена времен года.

Но то было в «классической версии», существовавшей до проведения нами опрометчивого коррекционного эксперимента номер 42 07 304312. Теперь же вместо привычного «Диктата» на записи появился ошеломляюще новый голос Николая Самсонова, который, видимо, вошел в помещение сразу после того, как Полемик настойчиво потребовал от Последнего пророка демонстрации чуда предвидения. Каким мудреным термином, интересно, назовут этот эпизод наши умники-аналитики? Adventus Nickolas?! Первыми же своими словами прибывший подтвердил давние догадки специалистов о характере еле различимых булькающих звуков, которые то и дело слышны по ходу дискуссии. Теперь сомнений быть уже не может – Пророк и Полемик все шесть часов своей беседы безбожно курят гашиш из бонга. Не думаю, что нечто подобное может стать серьезной этической проблемой для организации, которая кормит своих новоиспеченных сотрудников диметилтриптамином и чья система отборочных испытаний на соискание новой должности срисована с арабской секты хашишинов.

Далее по тексту шла странная дискуссия о метафорах, которую, наверное, назовут De rhythmo et ictus chorus и будут изучать годами, чтобы проникнуть в непонятную мне сейчас суть и глубину каждого символа и слова…

Ну что ж, господа, если першит в горле, можно рискнуть чечеткой. Заменим веру знанием. Ради великой цели спасения стоит пожертвовать философской строгостью в пользу наглядности и пошлости неопровержимых доказательств. Я призываю в свидетели Николая Самсонова, господа присяжные заседатели. Он будет понятым по делу об онтологии Единого. Пришло время Диктату о вере уступить место Testimonium Dei! Неужели это и есть решение всех наших проблем? Возьмем мистера Барнса, плантатора из Канберры, надиктуем ему счет «завтрашнего матча» и отправим на свидание с собственной душой, которую сто лет назад таскал в своем пухлом теле весельчак Самсонов? И это все? Последний пророк использует полученные сведения для популяризации Парадигмы, а потом весь мир, построившись шеренгами по четыре, отправится в крестовый поход любви и благодарности на сто лет раньше срока? Подступивший вплотную к границам Энрофа Сатана отвалит назад в свои области хаоса, а на выходе из ЦКП соевым хлебом и синтетической солью нас будут встречать глава Вселенского конклава и президент Единой Федерации просветленных народов мира? Не клеится. Есть что-то еще. Я был железно убежден, что упускаю нечто очень важное. А ведь другой попытки не будет. Васильев выразился предельно предметно по этому вопросу…

В Бункере нет и никогда не было стола, ибо никакие дела или трапеза не должны отвлекать от голоса Последнего и смысла того, о чем он говорит. Поэтому папку с отчетами о наиболее свежих Коррекциях по первым трем Пророкам я положил прямо на пол и теперь, опустив глаза, вновь вспомнил о ней. Что ж, это ружье не просто так висит на стене с самого утра. Пришла пора пострелять из него. Знать бы только, куда целиться. Впрочем, за это я не переживал. Дичь догадок сегодня сама перла на меня из леса сомнений, только успевай перезаряжать.

А вот и первый отчет. Он состоит, как и остальные два, из трех частей: преамбула с описанием сути Коррекции, стенограмма речи носителя под гипнозом и перечень нормативных и нежелательных последствий эксперимента. С последним пунктом все более или менее понятно: никаких значимых результатов получить не удалось ни в одном из эпизодов. Ликуй, Варистов! Коррекция провалена, метод дискредитирован. Но были ли сами операции так уж напрасны? О нет. Сегодня я взял эти бумаги из архива, чтобы подготовить аргументы для следующей Ложи директоров, но, думаю, оправдываться мне не придется в любом случае. Как там говорил Васильев? Либо грудь в крестах, либо голова в кустах? Вот оно – торжество бюрократии! Отчет о событии важнее самого события!

Ну что ж. Приступим! Занятный факт: под гипнозом, следуя совершенно необъяснимому закону природы, наши друзья-носители всегда начинали вдруг говорить странным белым стихом, в котором к тому же среднестатистически зачем-то рифмовалась каждая четвертая строчка. Чем древнее коррекция, тем менее поэтически складным получался отчет, и наоборот, чем коррекция свежее, тем отчет выходил ладней и благозвучней. Впрочем, вне зависимости от времени действия наши недлинные (регрессионный гипноз редко продолжается более десяти минут) изложения на тему «Как я поговорил с великим пророком» обычно бывали здорово похожи на неудачную пьесу Шиллера.

Меридия одиннадцатая
Три пророка

 
Если верить без разбору
И во всем искать Его,
То под гору или в гору —
Будет в общем все равно.
 

А. Лобачев

Убуд, Бали, Паназиатская Конфедерация, 2092 г.

12.09.2024

Конфиденциально и секретно

Кому: Директору по Коррекции НВМ

Мельникову Кириллу Игоревичу

От: Руководителя отдела регрессии

Чванова Кирилла Сергеевича

Отчет

О Коррекции серии «Большая тройка» # 32

Руководитель проекта: Чванов Кирилл.

Историческая задача: усиление исторической роли буддизма как всеобщей религии через недопущение раскола первой сангхи путем предупреждения Будды Гаутамы о готовящемся предательстве Девадатты.

Объект коррекции: Бибисара, 558 до н. э. г. р., правитель княжества Магадха.

Носитель: Алекс Штраус, 2093 г. р., иппотерапевт (Остин, Республика Техас).

Дата вилки: 21.03.514 г. до н. э.

Дата коррекции: 12.08.2024.

Описание эксперимента

Объективка. Объект коррекции, царь Бибисара, достиг состояния стротапанны и, следовательно, доступен для контакта. Покровительствовал Будде, в том числе предоставлял в его распоряжение монастырь неподалеку от своей столицы Раджагриха. Имел неоднократные приватные беседы с Гаутамой. Впоследствии воплощался всего семь раз. Текущая инкарнация – последняя.

Преамбула. Девадатта, двоюродный брат Будды Гаутамы, завидовал роли Первого пророка в качестве лидера буддийской сангхи и предпринимал неоднократные попытки захвата власти начиная с вежливых предложений об отставке возрастного лидера на общем сборе общины и заканчивая покушениями на жизнь Сиддхартхи. В конечном итоге конфликт Будды и Девадатты привел к значимому расколу сангхи и серьезному замедлению темпов развития буддизма в Индии.

Механика. Личная беседа с пророком, содержащая предостережение о предательстве Девадатты, полученное в виде «откровения богов» в процессе медитации.

Желаемый результат. Изгнание Буддой Девадатты из сангхи, предотвращение раскола, увеличение числа последователей буддизма в Индии за счет единства общины, потенциальное усиление исторической роли буддизма вплоть до достижения статуса единой мировой религии.

Расшифровка регрессионного гипноза

Гипнотерапевт: Сумати Падмапрабха.

12.08.2024, 12.06

Сумати Падмапрабха:

 
– Представьтесь.
 

Алекс Штраусс

(говорит на санскрите):

 
– Я Бибисара, князь Магадхи,
Царь из династии Харьянка,
Могучим воином слыву я,
Известен мудростью мой дом.
 

СП:

 
– Где вы находитесь, скажите.
 

АШ:

 
– В своем дворце я в Раджагрихе,
В саду цветущем у беседки,
Что нежится в тени шафрана
И вся оплетена вьюном.
 

СП:

 
– Зачем вы здесь, чего вы ждете?
 

АШ:

 
– Я здесь гуляю, размышляя
О бренности земной юдоли,
И, отвергая танец страсти,
В смирении лишь вижу путь
 
 
О дхарме и пути срединном
Сегодня должен мне поведать
Мудрец-молчальник Гаутама,
Прозревший истинную суть.
 
 
Его о встрече попросил я
И знаю ведь, что, верный слову,
Меня сегодня посетит он,
Смиренно выполняя долг.
 
 
Но верю я, что Гаутама
Не стал бы прерывать Вассаны,
Кабы не чувствовал всем сердцем,
Что от беседы будет толк.
 
 
И все ж признаюсь, что не только
Для проповеди и беседы
Призвал сегодня я Шкьямуни
Меня в беседке навестить.
 
 
Надеюсь я, что не осудит
Меня великий Гаутама
На столь настойчивую просьбу
В моих покоях погостить.
 
 
Я предавался размышленьям
И медитации покою,
И было мне вчера виденье,
Богами дан прозренья дар.
 
 
Явилось мне под сенью липы,
Что червь предательства завелся
В нежнейшей плоти плода сангхи,
И близок уж вражды пожар.
 
 
Открылось мне, что Девадатта,
Ведомый подлостью и злобой,
Внести раскол задумал в сангху,
Встать у общины во главе.
 
 
Поведаю об этом Будде
Скорей, лишь только он прибудет,
Мудрец великий и отшельник,
Сияя в мудрости своей.
 
 
А вот и он. И плащ-накидка
Скреплен у левого плеча
Застежкой. Как всегда, сегодня
Улыбчив Шуддходаны сын.
 
 
Приветствую тебя, Пресветлый!
Надеюсь я, был очень легок
Твой путь в предел моих чертогов —
Пристанище согбенных спин.
 
 
Благодарю тебя, Пришедший,
Что ты прервал покой Вассаны
И к двери верного вассала
Направил путь неспешных стоп.
 
 
Отрадно видеть, что великий
Мудрец и странник Гаутама
Не брезгует моим приемом,
Не избегает княжьих троп.
 

Алекс Штраусс

другим голосом (Будда Гаутама):

 
– Привет тебе, царь Бибисара!
Невеждой тот прослыть рискует,
Кто пренебрег твоим радушьем,
Кто не пришел на княжий зов
 
 
Скажи мне, царь, какою притчей,
Беседой, шуткой, басней, сказкой
Или, быть может, предсказаньем,
Советом мудрым, вязью слов
 
 
Ты бы хотел украсить утро,
Что нежной розой расцветает
В саду прекрасном Раджагрихи?
Или, напротив, от оков
 
 
Желаний страстных и тлетворных
Избавиться ты нынче хочешь?
Ну что ж… Хоть я не верю в слухи…
Но ты же царь, в конце концов…
 

АШ (Бибисара):

 
– Мудрейший…
 

АШ (Будда Гаутама):

 
– Может, тень страданья
Мрачит твое чело сегодня
И посему всецело жаждешь
Избавиться от дукхи ты?
 
 
Тебя пойму я, несомненно,
Ведь столь печально быть несчастным,
Когда сияет в небе солнце
И распускаются цветы.
 

АШ:

 
– О, Гаутама, как всегда, ты
Все видишь и все замечаешь,
Таить воистину не мудро
Причину зова моего.
 
 
Прости, что я прервать решился
Святой покой твоей Вассаны,
Восстановить я обещаю
В скорейшем времени его.
 
 
Я понимаю, что негоже
Мне отвлекать тебя надолго
От проповедей, от молитвы,
От дел достойных мудреца.
 
 
Позволь же мне сейчас поведать
То, что намедни мне открылось,
Позволь сказать тебе всю правду
О дерзких кознях подлеца.
 

БГ:

 
– Как отказать возможно просьбе,
Что подана с таким искусством?
Нет для монаха большей пользы,
Чем знанию наладить путь.
 
 
Неведение есть источник
Сансар, что душу нам пятнают,
И посему любое знанье
Не тяготит меня ничуть.
 
 
Теперь же, друг, я все вниманье
Лишь на тебе сосредоточу,
Направлю на твою персону
Шесть сфер познанья моего.
 

АШ:

 
– Довольно будет только слуха,
Ведь я использую лишь голос,
Чтоб слово предостереженья
Достигло уха твоего.
 
 
Знай же, Сиддхартха, мне известно,
Что злом измены Девадатта
С тобой задумал расплатиться
За доброту и мудрость, Странник.
 
 
Раскол внести он хочет в сангху,
Призвав к суровости аскезы
И отрицая, что срединный
Лишь путь ведет к паранирване.
 

БГ:

 
– И что же надлежит мне сделать,
Узнав про планы Девадатты?
Какое мудрое решение
Ты мне подскажешь, славный царь?
 

АШ:

 
– Кто я такой, чтобы советы
Давать тебе, наимудрейший?
Ведь я столь скромен и ничтожен,
Но поступил бы я, как встарь.
 
 
Советовать я не решаюсь,
Но все ж, в делах имея опыт,
Я предложил бы Девадатту
Из Раджагрихи удалить.
 

БГ:

 
– Прискорбно думать, Бибисара,
Что ты, достигший стротапанны,
Внося такое предложение,
Решил суровость проявить.
 
 
Пусть призывает Девадатта
К аскезе строгой и пощенью!
Он говорит лишь, что не должно
Архантам сангхи мясо кушать
 
 
Не вижу в этом я подвоха,
И вправе каждый из адептов
Решить, живот иль Девадатту
Ему приятней утром слушать.
 
 
Я вот считаю, что полезен
Бульон говяжий и приятен
Бывает. И рекомендую
При разных хворях для больных.
 
 
Так неужели справедливо
Назвать изгнание из сангхи
Разумной мерой пресеченья
Коль повод ссоры невелик?
 

АШ:

 
– О, Гаутама, как всегда, ты
На зло ответишь милосердьем!
Но рассказать тебе спешу я
То, что еще открылось мне.
 
 
И пусть источник откровенья
Не столь надежен и наивен,
Я все ж решусь тебе поведать
То, что увидел я во сне.
 
 
Знай же, великий и мудрейший,
Что Девадатта будет трижды
Пытаться жизнь твою мирскую
Окончить, путь прервав земной.
 
 
Он подошлет убийц наемных,
С горы огромный камень скинет
И злобного слона натравит,
Чтобы расправиться с тобой!
 

БГ:

 
– Сложны порою, Бибисара,
Бывают кармы тропы. Как бы
Ни пролегали эти тропы,
Туманен, неисповедим
 
 
Тот путь, который мы проходим
По ним в чреде перерождений,
Но неизменно воздаянье,
И сей закон неотвратим.
 
 
А потому судить не смею
Я те поступки, что свершают, или
Уже свершили люди,
Или еще свершат в веках.
 
 
Никто не знает, что за эхо
Разбудит в вечности убийца.
Коль он во благо убивает,
Судить не стоит впопыхах.
 
 
Единственное, что достойно
Награды или порицанья,
Есть лишь мотив, что нами движет,
Лишь он торит для кармы путь.
 
 
Мотив кузена мне неведом,
Быть может, он открыл завесы,
Покровы над великим знаньем
Сорвал, постиг иную суть.
 
 
Коли благие изменения
Внести он хочет и приблизить
Монахов к жизни без страданий —
Не стоит мне ему мешать.
 
 
Но если же он только движим
Тем, что лелеет страсть наживы
И власти алчет, то расплаты
Ему никак не миновать.
 
 
А посему изгнать из сангхи
Спешить не буду Девадатту.
Тебя же, царь, я призываю
Доверить карме суд мирской.
 
 
Мы лишь степенно наблюдаем
За скрипом колеса Сансары,
Прилежно страсти усмиряя,
Чтоб обрести в душе покой.
 

Конец расшифровки

13.20

С господином Сиддхартхой Гаутамой, более известным как Будда, всегда получалось примерно одинаково. То есть почти никак. Вот и с помощью коррекционного эксперимента номер 321225 добиться нам удалось совсем немногого. А точнее, почти ничего. В некоторых священных текстах, таких как «Чуллавагга», она же «Малая книга», появилось упоминание о том, что Гаутама был «предупрежден богами», поэтому видел Девадатту насквозь, знал о его плохой карме и внутренне оказался готов к нападкам непутевого и злобного двоюродного братца. В остальном история осталась незыблема и неизменна, укоренена в скалу жизни, словно статуя самого Будды в Лэшани. Посланные для убийства Гаутамы стрелки были парализованы «одним только словом Пробужденного» и приняли его путь. Скинутый с горы камень лишь оцарапал ногу Учителя, и это небольшое ранение стало последним проявлением кармы на нехороший поступок, который Возрожденный совершил в своей предыдущей жизни, а именно, движимый жадностью, ни мало ни много столкнул своего младшего брата с обрыва. Опившегося пальмовым вином слона Сиддхартха усмирил своей любовью, и тот стал кротким, словно ягненочек. Короче говоря, Гаутама, как всегда, вышел сухим из воды, в очередной раз блеснув проницательностью и ясновидением.

Тем не менее раскол в сангхе все равно произошел, и часть монахов покинула общину вслед за предателем Девадаттой, что негативно сказалось на развитии буддизма как в самой Индии, так и во всем остальном мире. Никакого значимого влияния на ход событий мы не оказали. Лишь слегка прошлись шкуркой по барельефу древней истории и сдули кое-где каменную пыль минут. Впрочем, закон убывающей полезности Коррекции при погружении в глубь веков никто не отменял, и результаты в целом нас не удивили. История подобна куску шифера, прибитого гвоздями лет к плоти времени. Чем больше гвоздей, тем сложнее отодрать одно от другого, тем сильнее история и время срастаются в целое, превращаясь в единое двуслойное, нерасторжимое нечто. Наши штатные умники из Департамента хронологии и хронософии утверждают, будто никакой временной шкалы не существует, будто оно, время, движется по кругу, в центре которого находится Абсолют, равноудаленный от любой точки истории. Может быть, это и так, но у Вселенной, похоже, свои привычки, и она не горит желанием раздирать тысячелетние спайки своей брюшины ради наших прихотей.

Хорошо. Предположим, сам эксперимент не имеет серьезной коррекционной значимости. Мы и не ожидали, что Сиддхартха, человек довольно бездеятельный и терпимый почти ко всему, начнет вдруг принимать кардинальные решения на основе полученной информации. Тогда все дело в отчете. Где-то на его страницах спрятан намек, своего рода ключ к головоломке, которую подкинули мне сегодня на пару судьба и верховный консул. Впрочем, до сих пор у меня нет полной уверенности, что это не одна и та же сущность.

Если отбросить долгие приветствия и расшаркивания, суть беседы князя Бибисары и великого Будды сводится к довольно простой формуле: предупреждение о предательстве – предложение об изгнании – решительный отказ на основании нежелания осуждать действия человека, не зная его мотива, – утверждение кармы в качестве единственного истинного механизма возмездия. Никакой принципиально новой информации данная последовательность не содержит. Вопросы метафизического целеполагания, философия дихотомической двойственности мотива и восприятия, а также законы нелинейного кармического воздаяния составляют самый что ни на есть вводный курс теории Парадигмы. Обозначенные в ходе исторической дискуссии Последнего пророка с Полемиком, они были многократно рассмотрены нашими головастыми специалистами сквозь призму всех возможных философских школ и религиозных течений. Боюсь, ничего нового я из этого отчета не узнал. Посмотрим, что нам расскажет старина Иисус.

12.09.2024

Конфиденциально и секретно

Кому: Директору по Коррекции НВМ

Мельникову Кириллу Игоревичу

От: Руководителя отдела регрессии

Чванова Кирилла Сергеевича

Отчет

О Коррекции серии «Большая тройка» # 33

Руководитель проекта: Чванов Кирилл.

Историческая задача: усиление исторической роли христианства как всеобщей религии через недопущение смерти Иисуса из Назарета путем предупреждения о готовящемся предательстве Иуды.

Объект коррекции: Иоанна, теща апостола Петра, 41 до н. э. г. р., домохозяйка.

Носитель: Ким Джан Хе, 2030 г. р., старейшина христианской общины г. Новый Сеул, Объединенная Корея.

Дата вилки: 33 г. н. э.

Дата коррекции: 18.06.2024.

Описание эксперимента

Объективка. Объект коррекции, старица Иоанна, теща апостола Петра, находилась в состоянии белой горячки и «одержимости бесами» (предположительно тяжелая форма малярии), из которого была выведена лично Иисусом Христом. Предположительно непосредственно перед исцелением находилась в предсмертной агонии, следовательно, доступна для контакта. Имела однократную беседу с Учителем длительностью около пятнадцати минут в доме у Петра за некоторое время до предательства Иуды. Впоследствии воплощалась всего семь раз. Текущая инкарнация – последняя.

Преамбула. Иуда из Кариота, друг детства Иисуса из Назарета, служивший в общине Второго пророка казначеем, по не выясненным до конца причинам решает предать Учителя, выдав его местонахождение Синедриону (Иисус находился в розыске по обвинению в притязаниях на светскую власть). Христос был схвачен солдатами в Гефсиманском саду, передан под юрисдикцию римского прокуратора П. Пилата и осужден на казнь через распятие. В результате не смог завершить свою миссию по спасению человечества через распространение учения о любви и благодарности.

Механика. Личная беседа с пророком, содержащая предостережение о предательстве Иуды, полученное в виде «откровения от Яхве» в состоянии тяжелой горячки.

Желаемый результат. Изгнание Иуды из числа апостолов, невозможность предательства последнего, отсутствие прямого столкновения Иисуса с первосвященниками, спасение от казни.

Расшифровка регрессионного гипноза

Гипнотерапевт: Христо Петров

18.06.2024, 12.04

Христо Петров:

 
– Представьтесь.
 

Ким Джан Хе

(говорит на арамейском):

 
– Мое прозванье Иоанна,
Я Анне, Симона супруге,
Дала рождение и тещей,
Стал быть, Петру я прихожусь.
 

ХП:

 
– Где вы находитесь, скажите.
 

КДХ:

 
– В своей усадьбе я, на кухне,
Зовется город Капернаум,
Он Вифсаиды недалече.
Я здесь со старостью борюсь…
 

ХП:

 
– Зачем вы там, чего вы ждете?
 

КДХ:

 
– Поведал мне мой зять любимый,
Что в Иерусалим проездом
Иисус из Каны Галилиейской
Проследует сегодня днем.
 
 
Великий муж, пророк, мессия,
Благой и праведный царевич,
И слава гордой белой птицей
Разносится везде о нем.
 
 
Ему обязана я жизнью,
Ведь он явился в миг предсмертный,
Когда лежала я в горячке
И в лихорадке, как в огне.
 
 
Но все же, пусть и пребывая
В бреду и забытьи сильнейшем,
Я распознала глас Господень,
И этот глас поведал мне,
 
 
Что среди прочих, верных сердцем,
Иисус врага к себе приблизил.
Врагу тому Иуда имя,
Из Иудеи родом тот,
 
 
Кто при Мессии казначеем
Назначен был и тем приближен,
К числу апостолов представлен.
Прозвание – Искариот.
 
 
Вот он, Иисус, и зять мой
Милый. Заходят в горницу ко мне.
Пойду навстречу. Не пристало
Гостям хозяйку дома ждать.
 
 
Привет тебе, Иисус, владыка,
Земель спаситель Иудейских!
Пусть будет дом мой тебе кровом.
Здравствуй и ты, любимый зять.
 

КДХ

(голосом апостола Петра):

 
– Ах, здравствуй, матушка, отрадно
С тобой свиданье. И чудесно
В таком хорошем, добром здравии
Тебя, Иоанна, повстречать.
 
 
Мы шли из Каны Галилейской,
И путь наш оказался долог
И труден под палящем солнцем,
А завтра затемно вставать…
 
 
Надеюсь я, найдется хлеба
Ломоть и чечевицы миска
В твоем хозяйстве, ведь устали
И голодны с дороги мы.
 
 
Накрой на стол нам, Иоанна.
Уже не терпится скорее
Нам трапезу начать дневную,
Покуда тень несут холмы.
 

КДХ (Иоанна):

 
– Конечно, зять, я все исполню!
Позволь лишь только с глазу на глаз
С Учителем потолковать немного.
Не будет ведь большой беды…
 

КДХ (Петр):

 
– Нет у Учителя секретов
От нас, нет тайн и недомолвок…
 

КДХ

(голосом Иисуса Христа):

 
– Оставь нас, Симон
 

КДХ (Петр):

 
– Да, Учитель. Пойду ослам задам воды.
 

КДХ (Иисус):

 
– Ну что ж, ко всякой твари божьей
Я сострадание приемлю,
Ибо от Господа все благо
И только зло от князя лжи.
 
 
Что ты хотела, Иоанна?
Какую хворь, а может, болесть
Ты исцелить меня попросишь?
Чем я могу теперь, скажи,
 
 
Тебе помочь во славу Божью,
Хоть не нуждается Отец мой
В мирской той славе преходящей,
Что чудесами я вершу.
 

КДХ (Иоанна):

 
– На этот раз, Иисус Спаситель,
Да будешь ты сиять вовеки,
Словно звезда над Назаретом,
Я не о помощи прошу.
 
 
Знай же, Иисус, я лишь старуха,
Что доживает век короткий
В трудах и кухонных заботах.
Но и в летах услада есть.
 
 
Тому, чие лицо покрыли
Морщины, словно сеть паучья,
Доступно отличить бывает,
Где правда, а где ложь и лесть.
 
 
Где искренность и покаяние,
Где страх, где зависть, где обман,
Где радость, где невинность думы,
Где змий предательства ползет.
 
 
А посему молю: послушай,
Что я скажу, не прогони же
Ты бабку древнюю и внемли,
Ведь сердце женское не врет.
 

КХД (Иисус):

 
– Что ж, молви ты, но только помни,
Что клевета и яд доноса
Стократ вреднее зла любого,
Черней, чем самый черный грех.
 
 
А посему остерегайся
Уста измазать лжи навозом,
Ведь среди ближних и любимых
Сполна ручаюсь я за всех.
 

КДХ (Иоанна):

 
– Иисус, ты слишком добр и светел,
И в доброте своей наивной
Ты мнишь людей вокруг такими,
Каков ты сам: блаженен, свят.
 
 
Но с места этого вовек мне не сойти,
Коль я хоть в малости солгу.
Пускай земля разверзнется немедля,
И пусть меня проглотит ад!
 

КХД (Иисус):

 
– Зароков ты остерегайся
Подобных. Молви слово
Свое. Поверь, сумею
Я правду отличить от лжи.
 

КХД (Иоанна):

 
– Тебе, Иисус, себя вверяя,
Поведаю я все, как брату,
Мечтаю истину восславить!
Мечтаю груз совлечь с души!
 
 
Из тех двенадцати, что выбрал
Ты средь числа иных достойных,
Один тебя предаст на Пасху,
Влекомый жаждой серебра.
 
 
Опасность в Иерусалиме
Тебя, Учитель, ожидает,
И злом измены враг отплатит
Тебе за истину добра.
 
 
Рыжебород и безобразен,
Давно знаком тебе, и все ж
Решится он. И преступление
Свершит, ведомый Сатаной.
 
 
Последним он к тебе прибился,
Зелот и иудейский отпрыск.
Смотрю в глаза твои и вижу:
Ты уже понял, кто такой.
 
 
Он вечно ящичек с дарами
С собою носит, будто клад.
Зовут его…
 

КХД (Иисус):

 
– Иуда…
 

КХД (Иоанна):

 
– Верно.
Сын Симонов, Искариот.
 
 
Его, Иисус, остерегайся
Он алчности и гнева пленник,
Завистник, клеветник, распутник,
В нем дьявол сам нашел оплот.
 
 
Мучениям неисчислимым
Тебя предаст Синедрион,
И вся вина на плечи ляжет
Того, кто клятве вопреки
 
 
Наветом подлым, лживым,
Гнусным тебя, великого царя,
Отдаст толпе на поруганье.
И полевые васильки
 
 
Взойдут на месте твоей казни,
Где кровь уйдет в сухой песок…
Ты нужен здесь. Прошу, послушай,
Не отвергай мольбу вдовы.
 
 
Себя сберечь для дел великих,
Свершений славных и борьбы
Со злом ты должен Иисусе,
А люди жадны до молвы,
 
 
И слухи о тебе быстрее,
Чем сам ты, вдруг достигнут стен
Ершалаима. И не каждый
Там спит спокойно, оттого
 
 
Что славой ты мостишь дорогу
Себе в сердца простых людей.
И зависть пеленою черной
Снедает души. Вот чего
 
 
Тебе разумно опасаться.
Иуда же…
 

КХД (Иисус):

 
– Постой…
Я понял. И дважды слушать
Не хочу слова твои. Довольно!
 
 
Право, я с избытком
Тобой осведомлен об этом
Деле. Да, оно воняет,
Будто склеп, и больно
 
 
Слышать мне об нем.
Как будто не предаст
Твой зять меня! И трижды
Еще до криков петушка…
 
 
Что мне Иуда? Он как будто
Самим Отцом мне предрешен,
Чтобы предать… Когда б ты знала,
Как давит, как гнетет тоска!
 
 
Плитою гробовою будто
Голгофа вся на сердце
Мне навалилась. Ну а крест…
Уже во мне. Горят ладони.
 
 
Гвозди еще не вбиты в них,
Но ждать недолго. Время
Неумолимо даже для меня,
И дни несутся, будто кони,
 
 
Навстречу той минуте
Роковой, когда решится все
И совершится то, что задумано…
Значит, Иуда…Что ж
 
 
Он, как никто другой,
Подходит, чтоб стать десницею
Врага. Он слаб и жаден
И сам отчаянно похож
 
 
На черта. Вроде тех, что искушали
Меня в пустыне, Иоанна,
Долгих тридцать дней…
Конец уж близок. Притча эта
 
 
Пусть будет для людей
Уроком…
 

КДХ (Иоанна):

 
– Не пойму, Учитель,
О чем толкуешь ты…
Не осерчай на бабку. Где-то
Было вино и хлеба…
 

КДХ (Иисус):

 
– Не трудись…
Тебе поверю и хочу,
Чтоб знала ты одна,
Коль скоро ты и так
 
 
Иудин грех мне предрекаешь,
Что я иду, лицо открыв
Ветрам и гибели самой,
Что смерти не боюсь – она пустяк.
 
 
Страданья душу лечат,
А я страшусь лишь одного:
Не выполнить, что должно.
Не просто так я здесь,
 
 
Удел мой предрешен,
И вовсе он не в том,
Чтоб править вами.
Перед тобой я весь
 
 
Открыт. И не таю я ничего.
И знаю я, что умереть
Мне суждено, и скоро.
Но смерть моя важнее жизни…
 
 
Что мне слова твои, пойми,
Они лишь ветер, тот, что дует
В паруса, но ведь корабль
Сам выбирает курс. На тризне
 
 
Моей ты с зятем в горе
Хлеба преломишь и вина
Вкусишь ты цвета крови,
Которая пока при мне,
 
 
Но все ж покинет вскоре
Сей мерзостный сосуд,
Что плотью мы зовем.
И видел я во сне…
 
 
Меня заждались уж,
А я все медлю и
Решиться не могу,
Отринув боль и страх,
 
 
Отправиться на суд кликуш,
Народа своего и тех,
Кто сам меня царем венчать готов,
Взнести на собственных руках
 
 
На трон. Ну что ж,
Иуде грех его прощу,
Он лишь копье, разящее
Без промаха и злобы.
 
 
Но в чьей руке оно?
Кабы я знал, Иоанна!
Порою сам себя,
Как ворон, я клюю… еще бы…
 
 
Терзаю, рву себя на части
И вопрошаю я
Без устали и сна:
А не в моей ли длани
 
 
Копье сие? И власти
Моей достанет ли,
Чтобы решать, хочу ль я жить
Или пусть голос мой в гортани
 
 
Навек застынет. В миг, когда
Мой хрип последний
Всем возвестит,
Что я прервал свой путь земной…
 

КХД (Иоанна):

 
– Не верю я ушам!
Оглохнуть сей же миг
Мечтаю, чтоб не слышать
Слова твои! Постой,
 
 
Куда же ты, а как же ужин…
Вот странный человек!
Ушел, не попрощавшись,
Покинул терем мой
 
 
И речи вел престранные
Такие, как будто
Умереть решил
Он твердо… Ведь молодой
 
 
Совсем! Куда спешить?
Отец небесный примет всех,
И в свой черед любой из нас
Пред ним предстанет непременно.
 
 
Так что ж удумал он?
Неужто разум светлый помутнел?
Неужто ли вперед
Меня, старухи, им спасенной
 
 
От смерти, сам смерти
Он решил предаться?
Но зачем? Что проку
От мертвеца? И для кого
 
 
Уроком может стать
Кончина чья-то?
Нет, не пойму его я, старая…
Куда же мне понять Его?
 
 
Зачем губить цветок?
И в землю хоронить огонь?
И светлый луч звезды гасить зачем?
Не скажут мудрецы востока,
 
 
И западные мудрецы
Смолчат в неведенье,
Седые вихри теребя.
И я смолчу. Не мне учить пророка.
 

Конец расшифровки

Мы так и не смогли разобраться, почему Иисус решил непременно умереть раньше времени, но все наши изыскания приводили к одному и тому же результату. Сомнений быть не может: никто не тащил Христа на Голгофу насильно. Можно сказать, наоборот: Иисус сам затащил туда весь мир на буксире своей убежденности. Мы имели целый ряд возможностей потолковать с главным христианским пророком, и у меня в целом сложилось о нем мнение как о не самом приятном человеке. Его отличали властность, независимость характера и суждений, он ходил, будто бы коронованный собственной избранностью, и любил спекулировать своим предназначением. Есть основания считать Иисуса не самым сдержанным и даже в какой-то степени истеричным человеком. Странный типаж для пророка. Неуважительно отзывался о матери и прочей родне, вел себя высокомерно. А скандал в храме чего стоит? Натуральный дебош с битьем посуды! Мелкое хулиганство в чистом виде. Мы в НВМ доподлинно знаем, как выглядит и как ведет себя человек на пороге просветления, человек, стоящий на самом верху Великой цветовой лестницы, человек, готовый прервать череду инкарнаций. У нас тут пол-офиса таких – воплотившихся в качестве одолжения человечеству. Так вот, я, как главный в мире специалист по общению с ныне почившими пророками, заявляю: гражданин Иисус из Назарета не имел с понятием «просветленный» практически ничего общего. Как же так вышло, что именно он стал для огромной части человечества тем огоньком, на который, как баржи каравана, плывут в темноте столетия, груженные сомнением и надеждой? Кто бы что ни говорил, я думаю, Иисус заключил перед последней инкарнацией что-то вроде сделки. Он действительно был готов мученически умереть в том случае, если в ходе земной жизни поймет, что мирными средствами насадить повсюду любовь и благодарность не получается. Самопожертвование ради PR-эффекта. Искупления грехов заранее не существует, тем более искупления грехов за других. Карму в предоплату не отпускают, но Иисус вполне мог выбрать для себя неимоверно жестокое воплощение только ради того, чтобы, приняв свою судьбу, рвануть по Великой лестнице сразу на много ступеней. Предопределение как результат свободного выбора – таким парадоксом у нас тут не удивишь даже вчера инициированного неофита, у которого еще локти и коленки не зажили после кувырков с реверсивного велосипеда. Христианская мораль уже на подлете отстреливает идею перерождения, и мы знаем почему. Если Будда хромотой искупал убийство брата в одной из предыдущих жизней, то что же такое жуткое распятием на Голгофе искупал Иисус? Карьеру в мире Духа можно сделать лишь двумя способами. Первый способ – постепенное развитие качеств, пошаговое, на протяжении множества воплощений, превращение из грубого и самовлюбленного рвача в того, кто блаженен, светел, свят и живет исключительно во благо других людей, постепенно отращивая себе нимб и крылья. Второй путь – духовная экстернатура. Желательно беззлобное принятие особо жестокой судьбы. Своего рода кармический карьерный лифт. Вот этот вариант, похоже, и выбрал себе Иисус. Обладая душой голубого спектра на последнем воплощении, он непосредственно после распятия скаканул сразу в гиды и более не вочеловечивался! Такая прыть просто невозможна без серьезного испытания на инкарнации. Но получилось удачно. В качестве побочного эффекта самопожертвования на дембельском задании гражданину Иисусу из Назарета удалось-таки занести под кожу расы инфекцию новой веры, вирус любви и добра. Такие дела.