Текст книги "Спросите Сталина. Честный разговор о важном сегодня"

Понимал ли Сталин, что стремление местных партийных руководителей и НКВД расстрелять как можно больше может поставить под угрозу само существование государства?

Судя по всему, понимал. Поскольку уже в конце 1938 года Сталин вдруг пишет текст постановления, которым сам же пытается окоротить стремление местных партийных начальников сажать и расстреливать.

Постановление от 17 ноября 1938 года. № 81.

«Так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых лимитов для проведения массовых арестов».

Рис. 144.

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». 17 ноября 1938 г.

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 6. Л. 85–87. Копия. Машинопись.

Однако самый первый удар Сталин наносит по руководству НКВД. Вот что пишет Сталин по поводу квот на расстрелы в приказе на имя Ежова. Читаем.

Совершенно секретно. 30 июля 1937 года. Москва. Приказ 00447. Экземпляр № 1. Утвержденные цифры являются ориентировочными. Однако наркомы республиканских НКВД и начальники краевых и областных управлений НКВД не имеют права самостоятельно их превышать. Какие бы то ни было самочинные увеличения цифр не допускаются.

Раскрутив маховик репрессий, Сталин теперь пытается его остановить. Но как? Он вводит ограничения на расстрелы и репрессии.

Квоты на репрессии и расстрелы. В это трудно поверить, но архивы хранят десятки постановлений, распоряжений, шифротелеграмм, в которых прописаны конкретные цифры для каждой области и края, сколько нужно расстрелять, а сколько посадить. Неважно, кто эти люди. Важно, что они могут быть врагами, поэтому они должны быть расстреляны.

А теперь ответ:

Кто составлял списки людей, которых нужно было расстрелять?

Руководство областей, районов, те самые коммунисты из глубинки, которые просили утвердить общую цифру будущих жертв. А кого расстреливать конкретно – это уже они сами решали. Смотрим приказ 00447. На каждую область заранее определялся лимит на количество репрессированных.

№ 18. Мордовская ССР – 1800.

№ 31. Воронежская область – 4500.

№ 40. Московская область – 35 000.

Рис. 145.

Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел Союза С.С.Р. № 00447 об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов.

РГАНИ. 3-58-212. Л. 55–78.

По Воронежской области разрешалось репрессировать 1000 человек по первой категории и 3500 человек – по второй.

По Винницкой области 1000 человек по первой категории и 3000 человек – по второй.

Коми – 100 человек по первой категории, 300 – по второй.

И так далее.

Пройдет время, и на ХХ съезде от Хрущева Сталин получит за репрессии сполна. Именно с подачи Хрущева мы пребываем в уверенности, что Сталин – единственный, кто несет ответственность за репрессии. Однако если бы Сталин мог ответить Хрущеву, то, наверное, в первую очередь Сталин напомнил бы последнему времена, когда тот еще был первым секретарем ЦК компартии Украины и незадолго до войны в Черновицкой области люди возмутились жестокими способами правления самого Хрущева, который тогда жестоко подавил эти волнения, лично отдав приказ расстреливать крестьян и горожан. Потом Хрущев же доложил об этом расстреле Сталину. И вот что ответил своему будущему разоблачителю Хрущеву Сталин. Читаем подлинные строки:

«Из вашего сообщения видно, что работа у вас в приграничном районе идет из рук вон плохо. Стрелять в людей, конечно, можно, но стрельбы не главный метод нашей работы».

Рис. 146.

Шифротелеграмма Сталина И. В. Хрущеву Н. С. от 2 апреля 1941 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 59. Л. 5, 7–8. Подлинник. Машинопись.

О чем говорит это письмо? Не только Сталин, но и Хрущев тоже повинен в репрессиях, как и многие другие руководители партии и государства.

Принято считать, что Сталина партийные начальники боялись, потому и расстреливали, даже соревновались, кто расстреляет больше. Это не так. Сталина, конечно, боялись, но и расстрельные приказы отдавали вполне осознанно. Почему? Потому что репрессии и расстрелы в тот период были важным инструментом удержания власти. Этим инструментом пользовались все. За скобками остается другой вопрос: был ли хоть один начальник или партийный руководитель, который расстреливать отказался? Пусть даже ценой собственной жизни? Нет. Таких начальников в руководстве страны не было. А значит, наверху рядом со Сталиным были такие же, как он.

Правда ли, что Сталин сам дал команду прекратить большой террор?

Правда. Такая команда была, и отдал ее Сталин письменно. Вот этим постановлением. Читаем.

«Совет народных комиссаров ССРР ЦК ВКПБ, постановление от 17 ноября 1938 № 81 “Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия”. Органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистили СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров, из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР. Молотов, Сталин».

Это постановление стало официальной отмашкой местным партийным руководителям и НКВД прекратить сажать и расстреливать людей в таких масштабах. Репрессии и дальше будут оставаться важным рычагом управления, но уже не единственным. Более того, Сталин признает, что в репрессиях были перегибы, ошибочные приговоры и ошибочные расстрелы. Однако эти перегибы будут списаны на конкретных нерадивых начальников, и под расстрел пойдут те самые партийные руководители и сотрудники НКВД во главе с Ежовым, которые наиболее рьяно выполняли установку на большой террор.

Рис. 147.

Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». 17 ноября 1938 г.

РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 6. Л. 85–87. Копия. Машинопись.

Был ли Сталин уверен в том, что крестьяне, которые не хотят идти в колхозы, – враги государства?

Да! Уверенность Сталина в этом была искренней. Сталин считал, что коллективизация – это тот способ, который должен и страну накормить, и обеспечить ее индустриализацию. При этом Сталин не понимал, что насильственная ликвидация крестьянских хозяйств – это разрушение уклада жизни миллионов крестьян. Именно поэтому эти люди и превратились во врагов государства.

Сталин искренне считал, что не коллективизация плоха, а сами крестьяне, которые не хотят работать, а стремятся лишь обхитрить государство. Вот как Сталин пытается объяснить, почему не пошла реформа, почему предполагаемое изобилие обернулось голодом.

«…По нашим правилам, по нашим законам хлеб дают только за работу. Кто не работает, тот хлеба не получает. Эта часть крестьян вступила в колхозы зимой, в самое горячее время они не работали, так что хлеба они не получают, поэтому некоторая часть крестьян сейчас голодает.

[…] У нас строй такой – кто трудится, тот может жить хорошо, а кто не трудится, тот может остаться голодным»[78]78
  Фрагмент из до сих пор полностью не опубликованной беседы И. В. Сталина с американским полковником Р. Роббинсом от 13 мая 1933 г. о голоде 1932–1933 гг. РГАСПИ фГ 558, оп5 11, Д1 799, Л. 9, 25, 30, 31–34.


[Закрыть].

Сталин не любит крестьян, это сквозит в каждой его строке. Эта нелюбовь имеет глубокие корни. Крестьяне в России составляли подавляющее большинство. Крестьяне, по сути, – единоличные хозяева, а это никак не «билось» с планами большевиков по строительству новой России. Выход из создавшейся ситуации виделся простым: у крестьян все отобрать, заставить работать практически за еду, а хлебом, который крестьянин вырастит, оплатить индустриализацию страны. Кто не захочет играть в эту игру, то есть идти в колхозы, – того заморить голодом. Вот как эту ситуацию видел Сталин:

«Они не пахали и не сеяли, надеялись украсть, но красть нельзя, красть стало очень трудно, и они теперь страшно голодают. Так что неуважение к общественной собственности заставляет одну часть крестьян, которая хотела выехать на воровстве, страшно страдать»[79]79
  Там же.


[Закрыть].

Надо сказать, что Сталин, конечно, хотел как лучше. Он считал, что будущее – за крупными сельскохозяйственными объединениями, справедливо рассуждая, что только крупные хозяйства могут обеспечить высокую производительность труда. И, кстати, первые колхозы были добровольными. Насильственная коллективизация началась, когда выяснилось, что индустриализация не ждет, стране нужен хлеб, чтобы оплачивать заграничные технологии. Ждать не было времени, а крестьянин насильно объединяться не хотел. Начался саботаж. Сталин в этом увидел угрозу государственной безопасности. И развязал против крестьян настоящую войну. Читаем горячие объяснения Сталина, кого он считает врагом:

«Хищения организуются главным образом кулаками, раскулаченными и другими антиобщественными элементами, старающимися расшатать наш новый строй».

Кулаки, то есть деревенский средний класс, – вот кто, по мнению Сталина, был главным тормозом индустриализации. Тут было интересное противоречие: к этому времени государство жило уже по советским законам, а кулаки – по законам свободного рынка.

В чем же эти законы заключались? Зажиточные кулаки считали нормальным не горбатиться на общем поле бесплатно, а перекупали зерно, выставляли закупочные цены по рыночному принципу, кто больше даст. А еще – придерживали зерно до поры, когда цены будут максимальными. Ничего нового, так было всегда, рынок есть рынок. А вот с этим мириться Сталин не собирался. Читаем подлинные строки Сталина, адресованные писателю М. Шолохову, который решил заступиться за крестьян-земляков:

Рис. 148. Сталин И. В. Письмо Л. М. Кагановичу, В. М. Молотову 20 июля 1932 г.

РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 99. Л. 106–113.

«Смотрите, эти ваши хлеборобы, они чем занимались? Они в “итальянку” играли, они хотели уморить голодом рабочий класс и Красную Армию».

«Итальянка» – это итальянская забастовка, то есть люди на работу ходят, но ничего не делают. Но если все было именно так, каковы были масштабы саботажа и масштабы хищений? Чтобы получить ответ на этот вопрос, обратимся к прессе тех лет.

Газета «Правда», 25 августа 1932 года, читаем:

«В 12 часов ночи на 12 телегах кулаки украли из колхоза около 40 пудов зерна».

Масштабы воровства колхозного имущества порой были действительно колоссальными. Кроме того, судя по материалам тех лет, крестьяне считали, что власть можно взять измором, тогда колхозы распустят и все будет как прежде. Потому были и саботаж, и реальное вредительство, и даже настоящий террор. В ответ Сталин развязал свой террор уже против крестьян. Крестьяне начали искать заступника и нашли его в лице Михаила Шолохова. Шолохов обратился к Сталину. Сталин ответил письменно. Читаем этот отчаянный крик сталинской души по поводу крестьянского саботажа:

Сталин – Шолохову, 6 мая 1933 года. «Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный, без крови, этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы, по сути дела, вели тихую войну с советской властью, войну на измор, дорогой товарищ Шолохов». (Рис. 151.)

К началу 1930-х годов масштабы саботажа и воровства колхозного зерна, о которых Сталин пишет Шолохову, оказались таковы, что напрямую угрожали экономической безопасности страны. Тут-то и выяснилось, что нет у государства никакой управы на крестьян. Она появится, но позже. А пока читаем возмущенные сталинские строки (рис. 149):

Рис. 149.

Газета «Правда», 1932, № 235.

Рис. 150.

Письмо Иосифа Сталина Михаилу Шолохову о недооценке сопротивления кулачества мероприятиям советских органов при проведении хлебозаготовок. 6 мая 1933 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 3459.

Из переписки Сталин – Кагановичу, Молотову. 20 июля 1932 года. Сталин: «По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формально!), а на деле через 6–8 месяцев амнистируются».

Битва с кулаками оказалась непростой. Опыта массовых репрессий пока еще не было. Пытались действовать по существующим законам, но они оказались слишком мягкими для эпохи невиданных деревенских потрясений. Загоняя крестьян в колхозы насильно, государство задело их за живое, и крестьянин, обычно тихий, кроткий и умеющий терпеть, готов был, защищаясь, идти на самые тяжкие преступления. Для Сталина неготовность государства наказывать нарушителей нового порядка по закону оказалась неожиданностью. Вот какими выводами он делится с товарищами по партии.

Строго секретно, из особой папки. Решение от 2 июля 37 года, № 94 «Об антисоветских элементах».

«Послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий следующую телеграмму:

“Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом, по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений…»[80]80
  Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах». 2 июля 1937 г. АП РФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 212. Л. 32. Подлинник. Машинопись.


[Закрыть].

В этом документе впервые звучит слово «диверсия», и это неспроста. Сталин решает, что пришло время жестких решений. В письме от 20 июля 1932 года (рис. 149) Сталин впервые прописал основные черты репрессивной политики по отношению к крестьянам:

«Терпеть дальше такое положение немыслимо, предлагаю издать закон об изъятии или отмене существующих законов, который бы

а) приравнивал по своему значению железнодорожные грузы, колхозное имущество и кооперативное имущество к имуществу государственному;

б) карал за расхищение, воровство имущества указанных категорий минимум 10 годами заключения, а как правило, смертной казнью;

в) отменил применение амнистий к преступникам таких профессий».

Позже именно этот закон станет известен как «закон о трех колосках»[81]81
  Постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». 7 августа 1932 г. СЗ. 1932. № 62. Ст. 360.


[Закрыть]. Согласно этому закону, за воровство колхозного зерна полагалось 10 лет, в особо крупных случаях – расстрел. В результате в 1932 году было расстреляно более двух тысяч человек, пять тысяч получили сроки. Деревня вздрогнула: таких репрессий никто не ожидал. Народная память сохранила такие частушки той поры:

«Вон он, вон он задержался,

Вон он, вон он побежал,

10 лет ему дадите,

Колоски он собирал».

Сталин осознает всю степень жестокости нового закона, сам называет такие меры драконовскими. Вот как он объясняет свои мотивы, настаивая на принятии этого закона:

Из той же переписки. Сталин – Кагановичу, Молотову. 20 июля 1932 года.

«Без этих (и подобных им) драконовских социалистических мер невозможно установить новую общественную дисциплину, а без такой дисциплины – невозможно отстоять и укрепить наш новый строй.

Я думаю, что с изданием такого закона нельзя медлить».

Закон о репрессиях в отношении крестьян готовится стремительно. Сталин лично прописывает основные пункты. Здесь он уже четко делит крестьян на злостных противников власти и обычных нарушителей. В этом законе за хищение впервые предусматривается высшая мера.

Навел ли «закон о трех колосках» порядок в советской деревне?

Нет. «Закон о трех колосках» только озлобил радикально настроенную часть крестьянства, у которого забрали все, не дав ничего взамен. Преступлений стало меньше, но они стали более жестокими. В советской деревне началась кулацкая война. В ответ в советскую деревню пришли репрессии. Местные начальники и органы НКВД, получив этим законом широкие полномочия, развязали настоящий террор. Хватали и виновных, и безвинных. Кто-то, прикрываясь законом, сводил личные счеты с соседом, кто-то зарился на чужое имущество. Масштабы террора оказались таковы, что Сталину пришлось дать задний ход. О том, насколько кровавой оказалась эта битва с кулаками, говорит вот эта буквально паническая директива, написанная лично Сталиным.

Директива-инструкция ЦК ВКПБ и СНК СССР № П-6028 от 8 мая 1933 года. Секретно. Всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры.

«В ЦК и СНК имеются сведения, из которых видно, что массовые беспорядочные аресты в деревне все еще продолжают существовать в практике наших работников. Арестовывают председатели колхозов и члены правлений колхозов. Арестовывают председатели сельсоветов и секретари ячеек. Арестовывают районные и краевые уполномоченные. Арестовывают все, кому только не лень и кто, собственно говоря, не имеет никакого права арестовывать. Неудивительно, что при таком разгуле практики арестов органы, имеющие право ареста, в том числе и органы ОПТУ, и особенно милиция, теряют чувство меры и зачастую производят аресты без всякого основания, действуя по правилу: “сначала арестовать, а потом разобраться”».

Документ имеет гриф секретности, а значит, Сталин, не скрывая эмоций, обращаясь к высшему руководству страны, говорит: «Все пошло не так, как задумывалось!» Это не случайно. Масштабы кровавой анархии на местах таковы, что многомиллионное, уже советское крестьянство, может поднять бунт.

Что же предлагает Сталин в ответ на массовые репрессии против крестьянства, которые сам же и развязал?

Есть ответ на этот вопрос? Есть. Читаем директиву-инструкцию ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О прекращении массовых выселений крестьян, упорядочении производства арестов и разгрузке мест заключения», написанную Сталиным собственноручно 8 мая 1933 г.

«Немедленно прекратить всякие массовые выселения крестьян.

[…] Воспретить производство арестов лицами, на то неуполномоченными. Запретить органам прокуратуры, ОГПУ, милиции применять в качестве меры пресечения заключение под стражу до суда за маловажные преступления.

Молотов. Сталин».

Почему у Сталина такая бурная реакция? Почему он готов отменить собственные решения по ужесточению порядка в деревне: всех расхитителей – к ногтю, всех кулаков и непокорных – выселить, да и точка.

Почему? Потому что в опасности оказалась индустриализация страны.

Дело в том, что именно в этот период страны Запада ввели против Советской России «золотую блокаду» – Запад не захотел брать в оплату за поставляемые технологии и оборудование золото, потребовав за них только зерно. Однако в результате жестоких репрессий против крестьянства советская деревня была настолько обескровлена, что хлеб, необходимый для экспорта, производить было просто некому. Сотни тысяч работоспособных мужчин были высланы. В лагеря отправляли целыми семьями, деревни были полны заколоченными домами, работать в колхозах было некому. А выселения и репрессии продолжались и продолжались. Вот почему Сталин вынужден был отступить и дал старт пересмотру всех дел по так называемому «закону о трех колосках».

Каковы были результаты пересмотра дел по «закону о трех колосках»?

Из 115 000 осужденных крестьян неправомерными были признаны более 90 000 приговоров. Амнистировано 37 000 человек. Удар, который пришелся по советской деревне, оставил свой след на долгие годы, а массовые репрессии до сих пор считаются самой черной страницей истории. Хотя при Сталине мы и провели индустриализацию, и войну выиграли, и построили великую державу.

Глава 9
Сталин и советская элита

Почему Сталин преследовал советскую элиту и интеллигенцию? Если анализировать логику действий Сталина, запечатленную в документах того периода, ответ на этот вопрос с позиций сегодняшнего дня может звучать так.

Почему Сталин преследовал советскую элиту и интеллигенцию?

Если анализировать логику действий Сталина, запечатленную в документах того периода, ответ на этот вопрос с позиций сегодняшнего дня может звучать так. Потому что:

• во-первых, элита, творческая интеллигенция, ученые, военные были той социальной базой, в недрах которой мог сформироваться заговор против Сталина. Сталин боялся заговора;

• во-вторых, именно элита – через литературу, искусство, политическую и экономическую активность – имела возможность формировать общественное мнение по поводу векторов развития страны. Это в лучшем случае могло снизить управляемость общественно-политических процессов. В худшем – обернуться заговором.

Таким образом, чтобы избежать заговоров и сохранять власть, Сталину необходимо было контролировать общественное мнение. Это означало, что Сталин считал необходимым управлять интеллигенцией. В связи с этим возникает вопрос:

Как Сталин управлял советской элитой?

Принято считать, что Сталин управлял советской элитой путем запугивания и репрессий. Это не совсем верно. Репрессии против старой элиты не были самоцелью.

Цель Сталина, как мы ее можем интерпретировать сегодня, заключалась в том, чтобы привести на место старой новую элиту, уже с «перепрошитым» сознанием. Новую элиту, свободную от предыдущего опыта и заточенную под потребности государства, контуры которого только намечались. Элиту, нацеленную на поиск новых решений, аналогов которых не было ни в экономике, ни в промышленности, ни в литературе, ни в искусстве. Таким образом, смысл сталинского «управления» советской элитой заключался не в том, чтобы ее уничтожить, а в том, чтобы создать вместо нее новую элиту под новые задачи. Именно поэтому навстречу «воронкам», которые везли на Бутовский полигон старых спецов и революционеров первого призыва, летели персональные авто новых тридцатилетних наркомов, двадцатилетних экономистов и командармов…

Смысл сталинских социальных лифтов заключался в том, чтобы вырастить новую советскую элиту, а смысл уголовных дел против старой элиты – в том, чтобы просто освободить кресла.

С позиций сегодняшнего дня такая кадровая «политика» – людоедство. С позиций того времени – жестокая реальность государства, существующего в формате незавершенной гражданской войны: «Если враг не сдается, его истребляют…»

Эта крылатая фраза и сегодня звучит по-людоедски. Но она принадлежит не Сталину, а писателю Максиму Горькому. Это даже не цитата, а заголовок статьи, опубликованной в газете «Правда» от 15 ноября 1930 года. Статья показательна не только своим заголовком. Вот менее известные строки из нее:

«…Внутри страны против нас хитрейшие враги организуют пищевой голод, кулаки терроризируют крестьян-коллективистов убийствами, поджогами, различными подлостями, – против нас все, что отжило свои сроки, отведенные ему историей, и это дает нам право считать себя все еще в состоянии гражданской войны. Отсюда следует естественный вывод: если враг не сдается, – его истребляют».

Вот так в нескольких строках писатель Максим Горький объяснил все, что сегодня нам кажется НЕОБЪЯСНИМОЙ жестокостью. Вряд ли появление статьи Горького – случайность. Ровно через десять дней после ее публикации начнется процесс по так называемому делу Промпартии[82]82
  Дело контрреволюционной организации Союза инженерных организаций (Промышленной партии).


[Закрыть]. На примере этого дела мы и попытаемся разобраться в механизме репрессий против элиты, а также в личной роли Сталина в этих репрессиях.

Итак, перед нами письмо Сталина председателю ОГПУ Менжинскому от 10 февраля 1930 года по делу Промпартии. Что пишет Сталин в ответ на его доклад о якобы раскрытом заговоре большой группы экономистов, сотрудников Центрального аппарата руководства страны?

Рис. 151.

Письмо И. В. Сталина В. Р. Менжинскому о направлениях будущих показаний членов Трудовой крестьянской партии и Промпартии. Октябрь 1930 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5276 Л. 1–6.

Письмо длинное, к нему мы вернемся чуть позже, а пока – короткая цитата:

«Провести сквозь строй гг. Кондратьева, Юровского, Чаянова и т. д. […] и строжайше допросить их».

Кто же эти люди?

Как видно, речь идет не о бандитах-уголовниках, не о проворовавшихся начальниках складов и не об офицерах-заговорщиках. Перед нами чистые теоретики, не державшие в руках ничего тяжелее карандаша и дырокола. А Сталин требует их «провести сквозь строй»[83]83
  «Прогнать сквозь строй» – наказание в царской армии, состоявшее в том, что наказуемого, проводимого между двумя рядами солдат, били палками.


[Закрыть]. С чем связано такое требование?

Согласно версии следствия, в стране в тот период существовала разветвленная сеть недовольных властью крупных руководителей советской промышленностью, ученых, экономистов, военных, которые имели своей задачей нанесение ущерба экономике страны и выбранному экономическому курсу. Но главное, члены Промпартии якобы были связаны с иностранными государствами (в частности, с Польшей) и планировали польскую интервенцию.

Обвинения серьезные. Забегая вперед, скажем, что после развенчания культа личности Сталина всех фигурантов дела реабилитировали. Дело Промпартии считается целиком сфабрикованным.

Детальный разбор дела Промпартии – отдельная тема. Нас же сейчас интересует личное участие Сталина в механизме репрессий. В связи с этим вопрос.