Текст книги "Монастырь"

Глава 11
Его светлость Нитгард Тэлфрин

Лошадей они гнали так, словно их преследовал сам Вил. С Северного тракта Модрон свернул сразу же, как представилась такая возможность. После Гвервила тракт расползся десятками дорог и дорожек, и сотник вполне здраво рассудил, что если за ними вышлют погоню, лучше будет избегать оживленных мест, где каждый сможет заметить довольно большой отряд. По той же причине Модрон разделил солдат на несколько мелких групп, по два-три человека, отправив их в разные стороны с наказом встретиться в условленном месте – уже к северу от реки Тэлейт.

Киан не умер, но рана оказалась все же настолько серьезна, что Модрон распорядился оставить его в Гвервиле, в одном из постоялых дворов, щедро приплатив хозяину с наказом вызвать лекаря.

Таким образом Гвендилена оказалась верхом, в компании с Хуго, братом Киана, Арном и самим Модроном.

– Живей, живей, – подгонял сотник, время от времени нахлестывая ее лошадь. Гвендилена стискивала зубы и старалась не отставать. С непривычки она жутко натерла себе ягодицы и чуть не в кровь ободрала ладони поводьями. У нее даже не нашлось ни сил, ни времени, чтобы подумать над тем, что случилось в Лутдахе.

Кроме этих слов, до самого вечера она больше ничего от Модрона не услышала, хотя нередко ловила на себе его напряженные взгляды.

В маленькой деревеньке, располагавшейся на берегу Тэлейт, обнаружился паром – большой плот, на котором они переправились через реку, но только после того, как к серебряной монете Модрон присовокупил еще парочку угроз: паромщики, отец и сын, никак не хотели браться за работу, предлагая дождаться утра. А на другой стороне Модрон распорядился отобрать у них весла.

– Ничего, – буркнул он в ответ на причитания и ругань в свой адрес, – другие найдете. А до утра здесь посидите, не околеете.

На привал они остановились уже ближе к полуночи, в небольшом лесочке в миле от дороги. Костер разжигать не стали: в сумках нашлись несколько кусков копченой свинины и фляги с вином.

– Так, девочка, рассказывай, – хмуро произнес сотник после того, как со скудной трапезой было покончено.

В ответ Гвендилена шмыгнула носом. Она ждала этого вопроса.

– Я не знаю, – только и сказала она, – они перепутали меня с кем-то…

– Перепутали, значит, – фыркнул Хуго, – да так, что устроили засаду не каким-нибудь голодранцам, а ливрейной свите самого графа Тэлфрина… вот не верю почему-то. Кто ты такая?

– Я – Гвендилена, – пробормотала она, – из Брислена. Я ведь рассказывала уже.

– Вы ж видели, – возвысил голос Арн, – она сама не меньше нас удивилась…

Модрон тяжко вздохнул.

– Ладно, разберемся. Хуго, ты первый дозор несешь. А тебя, красавица, уж извини, я привяжу. Чтоб даже мысли удрать не возникло. Его милость должен увидеть девицу, из-за которой такой сыр-бор…

Гвендилена жалобно посмотрела на него, но противиться не стала. Модрон связал ей запястья – надо признать, не особенно туго, – а второй конец веревки намотал себе на руку.

Гвендилена уснула сразу же, от усталости провалившись в тяжелое забытье.

К середине следующего дня Модрон немного сжалился над девушкой, приказав ехать помедленнее.

Дорога постепенно забирала на северо-запад, извиваясь меж невысоких холмов, покрытых изумрудной зеленью. Время от времени кто-то один из солдат взбирался на вершину и внимательно оглядывал окрестности.

Погони не было, и Модрон в очередной раз радовался своей идее разбить отряд на несколько групп.

– Они нас потеряли, – говорил он.

– Рано пока радоваться, – пожимал плечами Арн, – они же знают, что так или иначе мы направляемся в Нордмонт.

Только исходя из этого соображения путники по-прежнему старались обходить стороной селения, то и дело попадавшиеся на их пути. Народ здесь живет спокойнее и богаче, чем в Срединных горах, думала Гвендилена, замечая издали очередную деревню: непременно на берегу какой-нибудь извилистой речушки, с большими, нередко бревенчатыми домами и широкими полями, засеянными овсом или ячменем, со стадами овец или коров.

Один раз в милях в полутора от отряда мелькнул замок – со всех сторон окруженный водой, с серыми каменными стенами и квадратным донжоном.

– Это Коранн, – пояснил Арн в ответ на вопросительный взгляд Гвендилены. – Лучше обойти его стороной. Лорд Бран не враждует с Тэлфринами, но и не особо дружит, и я бы не поручился, что он примет нас с распростертыми объятьями. До Лонхенбурга отсюда не так уж далеко – не захочет он с Вопрошающими ссориться из-за простых наемников.

Гвендилена вновь задумалась о сире Ронане Альбраде с его солдатами. Она не могла вразумительно ответить на вопрос, почему без всякого сопротивления отправилась дальше на север, вместо того, чтобы, например, поднять шум тогда, в часовне, и привлечь внимание часовых. Зачем она понадобилась Вопрошающим, по-прежнему оставалось тайной, но ведь и на севере ее ждала полная неизвестность. В лучшем случае – постель графа Нитгарда. Или в худшем.

Может быть, потому, что Гвендилена до сих пор вздрагивала, вспоминая повешенных в Лутдахе, а может, потому, что поверила Арну.

– Ты какой веры, девочка? – спросил он на следующий день.

Гвендилена задумалась.

– Старой, наверное, – наконец, ответила она. – Помню, совсем маленькая была, мы с матушкой цветы приносили к дереву Исбриндор, и с Боанн разговаривали. Места у нас бедные, и народ больше о еде да о заработках думает, и богов старается не обижать. Ни старых, ни новых. Отец мой и Инэ подношения делал, и Эогабалу, и Ассе, и Круаху – всем, кого знал. И в церкви, и в Темных Рощах.

– А мать твоя откуда родом? Кто ее родители?

– Не знаю. Отец почему-то не любил об этом говорить, а я не настаивала.

– То-то и оно, – кивнул Арн, – может, отсюда ноги и растут. Вопрошающие – они к женщинам неровно дышат. Боанн для них – не только прародительница всего вашего полу, но и чудищ лесных и мать всех пороков. Я бы на твоем месте держался от монахов подальше. От них и их цепных псов. На севере тебе поспокойней будет. Там женщины цену имеют.

Пожалуй, подумала Гвендилена, вспомнив рассказ Эдвина о смерти его матери. Ничего хорошего от Ордена Вопрошающих ждать не стоит, решила она.

К исходу пятого дня отряд Модрона преодолел бóльшую часть пути.

– Смотри, – сказал Арн, показав ей на горизонт, где смутно виднелась череда горных пиков, – по ту сторону уже Нордмонт. Свободная земля, да хранят боги его милость графа Тэлфрина. Но мы не через главный перевал пойдем, мало ли чего, а через Дармское ущелье. Там много тайных проходов и, даже если нас поджидают, за всеми тропками не уследят. Да и быстрее так до Килгеррана доберемся.

Местность менялась на глазах. Покрытые изумрудной зеленью поля южного Корнваллиса уступили высокому жестколистному разнотравью и обширным вересковым пустошам, а сами горы густо заросли пихтой и осиной. Чем ближе отряд приближался к горам, тем более пронизывающим становился ветер – словно осень, думала Гвендилена, поеживаясь от особенно холодных порывов. Самим солдатам, похоже, ветер был нипочем, а Гвендилена очень жалела об отсутствии теплых чулок.

– Ничего, – усмехнулся Арн, заметив ее мучения, – потерпи чуток. В здешних предгорьях всегда прохладно. В самом Нордмонте сейчас тоже лето. Не такая жара, как в твоих краях, но тепло и зелено. Народ голышом купается, а потом на солнышке греется. Озера у нас такие, что дно видать, а в речках форель плещется…

Гвендилена слушала вполуха, надеясь только, что они поскорее доберутся до одной из расщелин, что во множестве бороздили крутые склоны – до них оставалось не более полумили.

– Модрон! – крикнул вдруг Хуго, привстав на стременах.

Из-за ближайшего холма им наперерез во весь опор неслись несколько всадников.

– Ходу! Ходу! – кричал один из них. Это был Тэдриг – солдат из другого отряда, что ехал по восточной дороге; Модрон уговорился встретиться с ним в этих местах.

Ни слова не говоря, Модрон, махнув рукой, помчался к одной из расселин. Почти тут же из небольшого лесочка показалась погоня – около двух десятков воинов со сверкающими горжетами.

– В полулье отсюда их подцепили, – выкрикнул Тэдриг, врываясь в ущелье.

– Вперед! – рявкнул Модрон, пришпорив коня. – Девку не потеряйте!

Лошади хрипели от усталости. Гвендилена скакала вслед за солдатами, едва успевая уворачиваться от каменных выступов – в некоторых местах дорога настолько сужалась, что хватало лишь для одного всадника.

Ущелье внезапно кончилось, полоснув по глазам яркой полоской света и оглушив шумом воды. Гвендилена в ужасе закричала, неловко дернув за поводья: тропа резко сворачивала в сторону, прижимаясь к кромке леса, а справа гудел водопад, с диким ревом низвергающийся в бездонную пропасть.

Лошадь заржала и, скользнув задними ногами по уступу, начала съезжать вниз. Чьи-то руки выдернули Гвендилену из седла.

– Держись! – прохрипел Арн. – Успеем!

Гвендилена мертвой хваткой вцепилась в своего спасителя. Ее сердце замирало от страха: на расстоянии вытянутой руки дорога срывалась в чернеющую пустоту, а слева вставала громада леса. Деревья карабкались по крутым уступам, ветки хлестали по головам, осыпаясь хвоей, и словно старались поближе подтолкнуть к зияющему провалу. Камни летели из-под копыт, лошади хрипели, роняя клочья пены.

– Тэлфрин! Тэлфрин! – закричал Модрон, и этот клич немедленно подхватили все солдаты.

Внезапно стало темно, и Арн осадил коня. Гвендилена скорее услышала, чем увидела, как сзади них захлопнулись ворота. Она без сил соскользнула с лошади, судорожно дыша полной грудью.

Беглецы оказались внутри каменной башни с огоньками факелов на стенах.

– Ну надо же как быстро умеет удирать Модрон!

Голос принадлежал коренастому бородатому человеку в кожаном камзоле с металлической бляхой на груди. Он стоял, широко расставив ноги и засунув большие пальцы рук за поясной ремень. Еще около дюжины солдат в кольчугах почти до колен с интересом посматривали на прибывших.

– Я тоже рад тебя видеть, Утер, – тяжело дыша, произнес Модрон.

Сотник спрыгнул с седла, и они крепко обнялись.

– Сир! – Из отверстия в потолке, к которому вела высокая лестница, высунулась голова в железном шлеме. – Там Вопрошающие… Требуют открыть именем короля и еще кого-то, не понял…

Утер коротко хохотнул.

– Ишь ты, кого за собой приволок… что – наступил по дороге, и забыл подошвы очистить?

Модрон фыркнул.

– Пошли, разберемся, – сказал Утер. Он задрал голову. – Эй, Ган! Скажи им, что у них есть время, пока я забираюсь наверх. Потом – пусть подотрутся своими королями. Арбалетчикам приготовиться.

– Ган, постой! – крикнул Модрон. – Там есть среди них рыцарь, белобрысый такой, в фиолетовом плаще?

Солдат мотнул головой.

– Нету. Только наемники. Командует какой-то сержант.

– Понятно. – Сотник тяжко вздохнул. – Утер, тогда разбирайся с ними сам. А я бы выпил что-нибудь.

– Ну, конечно… так драпать-то, как зайцы. У кого хочешь в горле пересохнет… Ладно. Лошадей свежих у Гарта спроси, он даст.

С этими словами Утер принялся взбираться по лестнице, бормоча:

– Надо же, до чего дожили. Какой-то хрен собачий без приглашения появляется перед воротами в Нордмонт, и требует, чтобы его впустили…

Долез до середины и, глянув на своего друга, подмигнул.

– Эй, Модрон… а девка-то хороша. Поделишься?

Сотник усмехнулся, махнув рукой на прощание.

* * *

Гвендилена послушно сидела на скамье. Один из солдат сунул ей кусок яблочного пирога и флягу с пивом, но она так и держала их в руках, не в силах заставить себя проглотить хоть кусочек. Зачем она здесь? Не лучше ли было действительно сбежать где-нибудь по дороге? Лонхенбург, говорят, город большой, там бы ее и не нашли никогда. Но все равно сбежать бы не получилось. Эти Вопрошающие… зачем она им? Что же теперь с ней будет?

– Пойдем. – Арн тронул ее за плечо.

Выйдя из башни, они оказались на дворе, мощенном булыжником. Двор, сильно вытянутый в длину, с одной стороны ограничивался почти отвесной скалой, а с другой – невысоким каменным парапетом. Гвендилена, замирая, глянула вниз: на глубине, наверное, в тысячу футов, бурлила речка, а чуть впереди, не больше чем в сотне шагов, с невероятной высоты низвергался водопад, поднимая вверх целые облака водяной пыли.

В скале виднелись дверцы. Одна из них была распахнута и перед проемом группой стояли Модрон, Хуго, Тэдриг и еще пара человек.

– Две лошади! – выкрикнул кто-то из темноты. Шум от водопада настолько оглушал, что Гвендилена еле разбирала слова. – Две! Больше не дам. Что тут – конюшня для приезжих, что ли? Мне еще двух, самое малое, надо про запас иметь.

– Пусть тебя Вил заберет со всеми потрохами, – ругнулся Модрон. Он повернулся к остальным. – До Килгеррана отсюда миль восемь, и так дойдем, не рассыплемся. Гарт! Ладно, выводи двух.

На одну из лошадей, рыжую с подпалинами кобылу, усадили Гвендилену, на другую с некоторым трудом взобрался Тэдриг. Только сейчас девушка заметила, что он ранен: левая рука солдата висела на привязи, а на забинтованном плече проступило пятно крови.

– Стрела, – пояснил Арн, – ничего, жить будет.

Он взял ее лошадь за поводья, и отряд гуськом направился по тропе.

По дороге пришлось миновать еще одну башню, располагавшуюся за поворотом всего в четверти мили от первой, и тоже под охраной не менее дюжины стражников. Отсюда точно не убежать, если только летать не научишься, подумала Гвендилена, оглядываясь по сторонам. Впрочем, Арн говорил, что в Килгерран ведут несколько дорог.

За башнями – их называют Дармскими Клыками, сказал старый солдат, – ущелье стало заметно шире, а шум водопада – тише. Отряд двигался вперед по лесной тропе меж огромных сосен и замшелых валунов в рост человека, постепенно поднимаясь все выше и выше. Горы понемногу раздвигались в стороны, и уже к полудню Гвендилена заметила впереди светлый прогал.

– Килгерран, – с удовлетворением выдохнул Модрон. Через несколько минут отряд ступил на небольшую поляну, и у Гвендилены перехватило дыхание.

Перед ними расстилалась широкая горная долина, в середине которой, на покрытой зеленью скале, словно сказочный дворец, высился замок. С десятком круглых островерхих башен, красной черепицей, множеством строений, лестниц и крытых галерей с витражными окнами, блестевшими в солнечных лучах сотнями разноцветных огоньков.

Долина за ним спускалась все ниже и ниже, а дальний ее конец сверкал гладью огромного озера, на берегу которого приютилась деревенька.

Арн оглянулся, с улыбкой посмотрев на Гвендилену.

– Где только ни бывал, а здесь всегда сердце замирает. Только у его высочества Ллевеллина на юге похожий есть, но все равно не то.

Модрон взмахнул рукой.

– Вперед. Через час у всех будет жратва и выпивка.

* * *

Огромные, покрытые замысловатой резьбой двустворчатые двери распахнулись.

Крепко держа за локоть, Модрон втолкнул девушку в комнату. Ноги у Гвендилены подкашивались.

Таких роскошных комнат она не видела никогда. Несмотря на дневное время, высокие кованые треножники горели огнями; на темных деревянных панелях, покрывавших стены, висели большие, в рост человека, шпалеры с изображениями охотничьих сцен; медвежьи и оленьи головы смотрели сверху стеклянными взорами, отсвечивая посеребренными клыками и рогами. Цветные витражи в распахнутых настежь окнах, играя в солнечных лучах, отбрасывали на мозаичный пол яркие блики.

Пол был холодный. Гвендилена стояла босиком, боясь пошевелиться.

На высоком троне вполоборота к окну сидел человек в темно-красном одеянии, перетянутом простым кожаным ремнем. С затылка его гладко выбритой головы на грудь свешивалась длинная коса. Она взглянула в ту сторону лишь мельком, сразу опустив вниз глаза с дрожащими капельками слез.

– Что, Модрон, решил девкой за все расплатиться?

Его голос был спокоен и слегка насмешлив.

Модрон потоптался на месте.

– Я, ваша милость… э-э, нет. Просто так ее по дороге прихватили. Все, что изволили приказать, сделали, все выяснили. К западу от Клеймора война идет. Заячья Лапа сумел их в леса загнать, сам, помощи не надо, а вот в Хартворде, похоже, дела совсем плохи. С этой девчонкой по дороге приключение одно вышло, думаю, вам надо знать…

– Вечером обо всем доложишься. Главное – ты передал послание графу Фергусу?

– Лично в руки.

Человек встал. Ноги его были обуты в мягкие коричневые сапоги оленьей кожи.

– Хорошо. Твоим людям три дня отдыха. Клотруаду скажи, что я велел каждому по шесть грохенов выдать. Тебе – двенадцать. Сверх обычной платы.

Модрон поклонился.

– А с ней что?

– На кухню. Айне позаботится. Не до нее сейчас.

Гвендилену начала бить дрожь. Не отрываясь, она смотрела на носки его сапог. Модрон легко дернул ее за руку.

– Чего трясешься, дура? Поклонись и благодари!

Гвендилена мотнула головой, не в силах произнести ни слова.

Человек в красном усмехнулся.

– Чем же ты ее так застращал? Не бойся, девица. Посмотри на меня.

Гвендилена молчала.

Человек взял ее за подбородок и мягко, но властно поднял голову вверх. Две слезинки скатились по щекам Гвендилены. Моргая, она посмотрела ему в лицо.

– Не бойся. Нет нужды плака… – начал он, и слова застыли у него на языке.

Властителю Северных земель Нитгарду Тэлфрину было лет около сорока-сорока пяти. Статный и высокий; Гвендилена едва доставала ему до плеча. Серые глаза изучающе смотрели на девушку, а тонкогубый рот под коротко подстриженными седыми усами крепко сжат. В его ушах висели длинные каплевидные жемчужины.

Тэлфрин держал ее подбородок долго, и пальцы его начали подрагивать.

– Где ты взял ее, Модрон? – спросил он, не отрывая от Гвендилены внимательного взора.

– Не правда ли хороша, милорд?

В глазах графа сверкнула молния.

– К Вилу! – рявкнул он. – Откуда ты ее привез?!

Модрон смешался.

– Из Хаврена, сир. Это деревушка на берегу Апенраде. Река в…

– Я знаю, что такое Апенраде. – В горле Тэлфрина словно застрял какой-то комок. Он отпустил Гвендилену и сделал шаг назад. – Орнворт, подойди.

Только сейчас Гвендилена заметила, что в комнате все это время находился еще один человек. Из-за большого стола в дальнем конце залы поднялся старик, одетый в длинную синего цвета хламиду, расшитую серебряными узорами, и, шаркая, приблизился к своему господину. Его белоснежного цвета борода свешивалась почти до пояса.

– Посмотри, – сказал граф, не отрывая взгляда от Гвендилены.

Старик прочистил горло и уставился на нее. Взгляд его маленьких глазок был остер и проницателен. Смотрел внимательно, покачивая головой.

– Хм… – Он повернулся к Тэлфрину. – Чудеса, сир… одно лицо. Давно все случилось, но если бы не прошло двадцать лет, то я поклялся бы…

Граф задумчиво опустился на кресло.

– Да… как тебя зовут, девушка?

Гвендилена словно проглотила язык. Модрон шлепнул ее по заду.

– Отвечай!

– Модрон!! – Тихий окрик Нитгарда Тэлфрина был грозен. – Оставь ее.

Девушка неловко поклонилась.

– Гвендилена, господин, – еле слышно сказала она.

– Ты родилась в Хаврене?

Гвендилена покачала головой.

– В Брислене.

Граф посмотрел на Модрона. Тот пожал плечами.

Орнворт прокашлялся.

– Это во владениях Заячьей Лапы, сир. Небольшой городок.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать, милорд. По весне исполнилось.

Граф и Орнворт переглянулись.

– Кто твои родители?

– Отец – Ивон, а матушка – Дезире.

Граф едва заметно вздрогнул.

– Как выглядит твоя мать?

– Как я, милорд. Отец говорил, что мы очень похожи.

– У тебя есть братья или сестры? Похожи на тебя?

– Не похожи, господин. Мы сводные. Мой отец женился второй раз.

– Второй раз?!

– Матушка умерла, когда мне было три года.

Тэлфрин откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Он так долго не шевелился, что старик забеспокоился.

– Ваша милость, вина?

Тот открыл глаза.

– Нет. Что скажешь, Орнворт?

Старик ненадолго задумался.

– Удивительно, ваша милость. Но этого мало. Похожа, как две капли воды, это да. Рыжая. По возрасту подходит. И мать – Дезире. Сбежала вроде как на юг, но в Слейсе я тогда ее след потерял. Конечно, ваше слово никто не оспорит, но все же по закону – мало.

Граф кивнул, постукивая пальцами по подлокотнику.

– Модрон, ты должен доставить сюда этого Ивона. Живым и здоровым. И быстро. Если надо, я напишу письмо герцогу Эдану. Он не будет препятствовать.

Тот потоптался на месте.

– Отправлюсь завтра же поутру, сир. Но…

– Что?! – Граф нахмурился.

– Это займет время. Возможно, много времени. Там война, милорд, людей по замкам попрятали, многие с насиженных мест сорвались, а кто уж на том свете. Может, найдем этого Ивона, а может, и нет.

Граф, готовый уже взорваться, глубоко вздохнул. Орнворт поднял вверх ладонь.

– Если позволите, сир…

Тэлфрин едва заметно шевельнул пальцами.

– Вы помните свой подарок? В честь рождения…

– Да.

Удовлетворенно улыбнувшись, старик посмотрел на Гвендилену.

– Дитя мое, у твоей матери имелось какое-нибудь украшение? Такое, какого не бывает у крестьянок?

Гвендилена кивнула. Она ничего не понимала. Или наоборот – понимала все. Похоже, граф знал ее мать. А потом она от него почему-то сбежала. В памяти вдруг всплыла когда-то брошенная Модроном фраза: «Его милость рыженьких любит». А у матери были такие же волосы, как у нее. И Вопрошающие искали рыжую, с зелеными глазами, ее возраста. Мысли в голове кружились, как карусель на деревенском празднике. Слезы высохли, и она стояла, переводя настороженный взгляд с Орнворта на лорда.

– Какое?

– Ожерелье. Длинное ожерелье из серебра с синими блестящими штучками. Очень красивое.

– Синие штучки – круглые? Или какие?

– Не совсем круглые, господин. Как капельки.

– Так… еще что-нибудь?

– Медальон, маленький такой. С медведем, совсем как у него. – Гвендилена указала на металлическую бляху, нашитую на колете Модрона.

– Где оно? – выдохнул граф. – Где это ожерелье?

– Отец продал его. Отдельно, по кусочкам. Уже давно. Мы люди бедные, господин. Может, осталось что, не знаю. Оно – ваше?

Граф не ответил. Орнворт потер ладони друг о друга.

– Удивительно, милорд. Таких совпадений не бывает.

Нитгард Тэлфрин сидел, выпрямившись, и прикрыв тяжелые веки. Руки, вцепившиеся в подлокотники, нервно подрагивали. Наконец он поднял глаза.

– Модрон! Ты говорил, с ней что-то по дороге приключилось?

– Да, сир.

Сотник неторопливо и обстоятельно принялся рассказывать о событиях недельной давности. Граф выслушал его, не перебивая.

– Мейстер Орнворт? – спросил он.

Старик развел руками.

– Это – провидение, милорд. Боги спасли ее для вас.

– Да, – хрипловато произнес Тэлфрин, – у меня голова кругом. Вот что… – Он на мгновение задумался. – Модрон, отведи ее… наверх. В покои Лютгарды. Пусть там приберутся. Выставь охрану, поставь надежного человека. Двух, трех. Отвечаешь за эту девушку головой. И пришли ко мне Айне.

Тот поклонился, сделав шаг к Гвендилене.

– И еще: тебе два дня отдыху, потом отправишься к его высочеству Эдану Беркли; мейстер Орнворт даст тебе письмо. Людей возьми, сколько нужно, в десять раз больше, чем нужно – чтоб никакие крысы по дороге тебе не помешали. Ищи этого Ивона из Брислена так, как свою последнюю жизнь. Найдешь – можешь просить, что пожелаешь. Слышишь? Все, что пожелаешь.

Модрон поклонился.

– Я найду его, сир.

– Постой… – Граф задумчиво пожевал губами. – И если встретишь этого, как его – Ронана Альбрада, – доставить ко мне.

Модрон кивнул и, ни слова не говоря, вышел, крепко держа руку Гвендилены.