Текст книги "Помоги, Господи, изжить моё сребролюбие"

О том, чтобы не предаваться сребролюбию, а возлагать своё упование на одного только Бога
Святитель Димитрий Ростовский

1. Богатство аще течет, не прилагайте сердца, говорит пророк (Пс. 61, 11). Великое безумие – прилагать сердце к болоту и уповать на гибельное лихоимство. Итак, не надейся на тленное богатство и не ходи вслед золота: «Любящий золото, – сказано, – не оправдится», но возлагай свое упование на Бога Живого, Который пребывает вовеки, Который всё сотворил, а золото и серебро – выделка рук человеческих: оно скорее погибнет, чем ты собрал его.

2. Связанный сребролюбием, не будь скуп в подаянии требующим – да не обладает тобою неверие. Не бойся, что у тебя оскудеет что-либо в мире, когда будешь творить доброе. Сколько времени стоит мир, и ничто ещё в нем доселе не оскудевает! Ни солнце не изменилось, ни реки не перестали течь, ни земля не перестала производить потребное – и золото, и серебро дает, и никогда не перестанет давать, пока мир стоит: одно уходит в землю, а другое из ней выходит, как золото и серебро, так и всё потребное для нашей жизни.

3. Не опасайся оскудения в чём-либо. Не имел ты прежде ничего, а теперь имеешь, а если еще не имеешь, то будешь иметь. Ибо Создавший все не оскудел и никогда не оскудеет. Верь этому крепко. Приведший всё от небытия в бытие, дающий пищу алчущим и насыщающий всякое животное не оскудел и во всём преизобилен. Не будь скуп в подаянии просящим и не отвращайся от Того, на чье имя просят: дай всё тебе Дающему – и сторицею воспримешь от Него.

4. Не зарься на чужие вещи, ибо и свои все скоро оставишь. Не покушайся на суетное приобретение каких-либо вещей, ибо, когда отсюда отойдёшь, ничего с собою не возьмёшь. Нагим ты вошел в мир – нагим и выйдешь из него. Многие имели много, но, оставивши всё, отошли отсюда с пустыми руками и обнаженною душою. Не желай и не надейся на многое собрание богатства – да не уподобишься богачу, разорившему малую житницу и создавшему большую, и говорившему: душе, имаши многа блага, лежаща на лета многа, почивай, яждь, пий, веселись, но услышавшему: безумие, в сию нощь истяжут душу твою от тебе, а яже уготовал еси кому будут, сказал Господь (Лк. 12, 16–20).

5. Не гоняйся за многим и будь за малое благодарен. Ибо все гонятся за многим, все ищут многого, все обо всём заботятся, но и, малейшее всё оставивши, ничего отсюда взять с собою не могут. Лучше иметь малое с благодарностью, чем безумно гоняться за большим: лучше малое праведнику, паче богатства грешных многа, говорит Пророк (Пс. 36). Ибо всё, что здесь соберёшь и что приобретёшь, останется на земле, а ты, оставивши всё, сам ляжешь в гроб и с обнажённою душою пойдешь туда.

6. Не прилагай сердца твоего к золоту и серебру и всякому земному стяжанию, чтобы и самому тебе не сойти в подземную: идеже бо, сказано, сокровище ваше, тамо и сердце ваше будет (Мф. зач.17). Не будь связан сребролюбием – да не будешь отвержен от любви Божией. Не скупись в раздаянии требующим – да не лишишься всего своего. Не сжимай рук своих творить милостыню – да не затворишь себе двери милосердия Божия, да не останешься вне чертога Христова. Блажен разумеваяй на нища и убога, в день лют избавит его Господь, говорит Пророк (Пс. 40). И: блажени милостивии, яко тии помиловани будут, сказал Господь (Мф. зач. 10).

7. Не будь пленён сребролюбием – да не будешь у Бога причтён к идолослужителям: «сребролюбие есть второе идолослужение», говорит апостол. Заражённый сребролюбием и скупостью уподобляется ненасытимому аду: любит от всех брать, а давать никому ничего не любит. Если бы он стяжал богатство всего мира, не насытился бы: очи его глубже всякой пропасти, никогда не могущей быть наполненною и насыщенною. Если и много имеет человек, но желает еще большего. Сам себе не верит. Если и бесчисленное богатство соберёт, то и тогда не довольствуется и никогда не перестанет желать большего, пока не покроется землею.

8. Будь щедр и милостив – да обрящешь Господа милостивым к душе твоей в день Суда. Для чего тебе напрасно скупиться, когда ничего с собою не возьмёшь, отойдешь отсюда нагим?! Многие-многие и бесчисленные сокровища и богатства собрали, но ничего с собою не взяли – все свои сокровища, всё богатство другим оставили на земле: с пустыми руками и посрамлёнными душами отошли отсюда – во гробе истлели, и богатство их без вести пропало, и память о них с шумом погибла.

9. Всуе мятется всяк человек живый, сокровиществует и невесть, кому соберет я, говорит пророк (Пс. 38). Воистину всуе (напрасно) суетится тот, кто собирает сокровища на земле, ибо не знает, кому их оставить, не ведает, кто будет наследником их. Блажен тот человек, который всё свое сокровище, всё свое богатство, всё свое упование возлагает на Бога! Таковый собирает сокровища Небесные, идеже ни червь, ни тля тлит, идеже татие не подкопывают, ни крадут: идеже сокровище ваше, там и сердце ваше будет, говорит Господь (Мф. зач. 17).

10. Итак, не зарься на многое собрание золота и серебра – этих земных дрожжей, ибо всё здесь останется, а сам ты обратишься в землю, от неяже взят еси. Не прельщайся вещами мимотекущими, ибо и сам ты не вечен. Не слишком гоняйся за тем, что поневоле оставишь. Не прилагай сердца твоего к настоящим вещам, ибо они скоро уйдут от тебя. Презирай всё дольнее – да обогатишься Горним. Презирай мимотекущее – да примешь вечное и сподобишься присносущных благ о Христе Иисусе – Господе нашем.

О том, чтобы никому не завидовать и не попадать в сети вещелюбия

1. Не завидуй, человече, никому, живущему в благополучии века сего, ибо всякая вещь в мире – трава и цвет сельный (полевой). Не завидуй ни богатому, ни славному, ни обилующему в земных сластях, но будь умным подражателем процветающему в добродетелях, ибо для чего будешь завидовать настоящему благополучию, когда все в мире сем временно и тленно. Славен ли кто или богат – не вечно будет таким. Изобилует ли кто благополучием и сластями – не навсегда, а на малое время это дано.

2. Итак, не завидуй ничему в мире сем: не завидуй имению, богатству, славе и всякому плотскому наслаждению. Не завидуй сану, чести и всяким достоинствам. Не завидуй внешним жилищам и прекрасным зданиям или какому-либо изобилию. Ибо всё временно и тленно, всё скоро проходит и как дым исчезает. Всё здесь останется, всё в прах и пепел обратится. На земле нет ничего вечного. Одному только благоразумно завидуй: если кто присоединится к Господу, если сподобится благодати Пресвятого Духа, ибо, кто сего удостоится, тот будет богатейший всех богатых и славнейших всех славных.

3. Не завидуй тому, кого почитают или славят; не завидуй тому, кто чем-нибудь богат больше тебя, но считай это за сонное мечтание. Не завидуй земным тленным вещам, но прилепись сердцем своим к Небесным – вечным. Не то есть благодать Божия, чтобы в чём-либо обиловать или быть на земле в почёте, но чтобы всегда быть при Боге. Обилующий земными благами всегда находится в боязни и большом страхе, ибо часто внезапно происходит изменение и тяжкая потеря воспринятых благ этих. Мало ли было прежде славных, богатых, храбрых, премудрых?! Но ныне всех покрывает земля, и память о них, как о небывших, погибла. Ибо человек яко трава, дние его яко цвет сельный, тако оцветет, яко дух пройде в нем, и не будет и не познает к тому места своего, говорит пророк (Пс. 102).

4. Знай, что не много завидовал бы ты тому, кто на короткое время – притворно – взял бы на себя образ царя, или тому, кто разбогател бы в сонном мечтании; не завидовал бы и тому, если бы кто на один день получил какую-либо почесть, а потом надолго был бы обесчещен. Потому, если кто славится, пусть славится; если кто богатеет, пусть богатеет. А ты себе внемли. Хваляйся, о Господе точию да хвалится, богатеяй, о Господе да богатеет, говорит апостол (Кор. зач. 125).

5. Не завидуй тому, кого хвалят и прославляют люди, но с похваляющими доброе похваляй и ты, злое же молчанием проходи. Не завидуй тому, кого ублажают и о ком все хорошо говорят. Ибо похвалы человеческие непостоянны и весьма превратны: иногда люди хвалят, а иногда и злословят, одни прославляют, а другие бесчестят, одним похваляемый и прославляемый угоден, а другим нет. Ныне кого-либо почтут, а завтра внезапно обесчестят. Ни похвала, ни бесчестие человеческие не пребывают в одной мере, а все скоро изменяется.

6. Будешь ли ты завидовать Богу в Божественном? Решишься ли прекословить Богу в Божественном? Не завидуй же ни в чём ни одному человеку. Но позаботься быть достойным Бога, чтобы принять от Бога то, чего будешь достоин. Ибо у Бога нет лицемерия, но у Него – праведное воздаяние по достоянию каждого. Он по возможности всех людей умерил правою мерою и каждого почтил своею честию: одного так, а другого иначе. Но по преимуществу блажен тот человек, ему же есть Господь Бог его – часть и достояние его, говорит Пророк (Пс. 32).

7. Зачем ты будешь завидовать почестям и достоинствам всех и каждого? Ведь сам ты один не можешь обнять всего. Зачем тебе завидовать благополучию сего преходящего века? Ведь всё скоро проходит – всё мимо идет. Мир сей обольстителен, но всё в нем превратно: ныне почитание, а завтра укоризны; ныне слава, а завтра бесчестие. Насколько кто особенно прославится – вознесется почестями, настолько потом особенно и обесчестится, или здесь, или там – в будущей жизни.

8. Не снедайся завистью при виде других, более тебя почитаемых, прославляемых и богатеющих, ибо Бог в судьбах Своих знает, что делает: кому что дает. Он Сам лучше знает, кому что даровать: не властен ли Господь сотворити в своих си, якоже хощет (Мф. 20, 15). Не властен ли Господь дать одному то, а другому иное? Итак, не завидуй – да не услышишь гласа, осуждающего тебя: «Возьми своё и пойди; Я же хощу дать этому последнему то же, что и тебе». Потому перестань завидовать, оставь ненависть, чтобы не остаться тебе вне чертога Христова, ибо «завидующий судится как убийца», сказал некто.

9. Зависть есть причина всякому злу и враг всякому добру. По зависти Каин убил Авеля, Исав преследовал Иакова, Саул гнал Давида, и тьмы дел зла делается в мире по зависти. Зависть и ненависть затворяют Небо, ослепляют разум, помрачают душу, отягощают совесть, опечаливают Бога, веселят бесов. Завидующий и ненавидящий брата своего во тьме ходит, и невесть камо идет, говорит апостол (1 Ин. зач. 70). Зависть не знает предпочтения полезному: идеже зависть и рвение, тамо нестроение, говорит апостол Иаков (зач. 55).

10. Итак, будь благодарен Богу за свою долю: остановись на том, что дал тебе Бог, а лучшим тебя – по благополучию и почитанию – не завидуй, к чему призван и приставлен, в том и пребывай, а лучшим не завидуй. Предпочтенных от Бога людей и ты предпочитай и в отношении к ним будь кроток и любезен. Кому что Бог дал, у того ты завистью своею не отнимай, а себе гордостью своею не присвояй того, чего тебе не дано. Никто сам собою не может что-нибудь принять, если кому Бог не даст: всяка власть и честь от Бога, говорит апостол (Рим. зач. 111).

О сребролюбии, которое чуждо нашей природе, и какое различие между ним и природными пороками
Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин

Cребролюбие и гнев хотя не одной природы (ибо первое вне нашей природы, а второй, по-видимому, начальное семя имеет в нас), однако ж происходят подобным образом, именно большею частию отвне получают причины возбуждения. Ибо те, которые ещё слабы, часто жалуются, что они впали в эти пороки по раздражению или подстрекательству некоторых и извиняют себя тем, что они по вызову других впали в гнев или сребролюбие. Что сребролюбие вне природы, это ясно видно; потому что не имеет в нас главного начала, зачинается не от вещества, которое бы относилось к участию души, или плоти, или сущности жизни. Ибо известно, что ничто не принадлежит к употреблению или потребности нашей природы, кроме ежедневной пищи и пития; все прочие вещи, с каким бы старанием и любовию ни хранились, чужды человеческой потребности, как это видно из употребления в самой жизни; потому сребролюбие, как существующее вне природы нашей, искушает только холодных и худо расположенных монахов. А свойственные нашей природе страсти не перестают искушать даже опытнейших монахов и пребывающих в уединении. Что это совершенно истинно, доказывается тем, что мы знаем некоторых язычников, совсем свободных от страсти сребролюбия[1]1
  По свидетельству Плутарха, у лакедемонян вовсе не было денег в употреблении до царя Агезилая, который первый ввёл их в употребление, и этим многие были очень недовольны.


[Закрыть]; потому что они не снискали недуга этого порока употреблением и обычаем. Мы уверены, что также и первый мир, бывший до потопа, очень долго не знал неистовства этой страсти[2]2
  До потопа все люди, занимаясь земледелием и скотоводством, денег не имели, а производили торговлю посредством промена скота (pecudes), оттуда название денег pecunia.


[Закрыть]. Она также и в каждом из нас, при истинном самоотвержении, побеждается без всякого труда, когда кто, оставив всё имущество, так держится правил киновии, что из него не дозволяет отставить у себя ни одного динария[3]3
  Под динарием здесь разумеется, вероятно, не серебряная монета, а малая медная монета (см.: Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. О постановлениях киновитян. Кн. 4, гл. 14, примечание).


[Закрыть]. В свидетели этого дела мы можем представить многие тысячи людей, которые, в короткое время расточив всё свое имущество, до того истребили эту страсть, что уже не подвергаются ни малому искушению от неё. Но, против чревоугодия во всякое время подвизаясь, они не могут быть безопасны, если не будут вести борьбу с особенною осмотрительностию сердца и воздержанием тела.

Извлечение из «Отечника»
Святитель Игнатий (Брянчанинов)

1. Некто из старцев поведал об авве Иоанне Персянине, что он, по изобилию в нём Божественной благодати, достиг совершенного незлобия. Жил он в Аравии Египетской.

Однажды он занял у брата золотую монету и купил на неё льну для своего рукоделия. После этого пришёл к нему другой брат и начал просить его, говоря: дай мне, авва, немного льну: я сделаю себе полотенце. Авва радостно дал ему. Потом пришёл к нему ещё другой брат и также просил его: дай мне немного льну на полотенце. Старец дал и этому. И иным многим, просившим у него, давал с радостью: потому что был крайне прост сердцем. Пришёл наконец к нему и ссудивший его золотою монетою, желая получить её обратно. Старец сказал ему: я схожу и принесу её тебе. Не нашедши у кого бы занять монету, он пошел к авве Иакову, заведывавшему раздаянием милостыни, с тем, чтобы попросить у него златник для возвращения брату. Идя к авве Иакову, он увидел на дороге лежащий златник. Авва Иоанн не прикоснулся к нему, но, сотворив молитву, возвратился в келлию. Брат опять пришёл, прося возвращения долга. Я забочусь об этом, отвечал старец, и опять пошёл к авве Иакову. На дороге он увидел златник на том же месте, на котором он был и прежде: сотворив молитву, старец возвратился в келлию. Брат пришёл и в третий раз, прося златника обратно. Старец отвечал ему: непременно схожу и принесу тебе. Он пошел на то место, где прежде нашёл монету: она лежала там же. Сотворим молитву, он взял её, принёс к авве Иакову и сказал ему: авва! идя к тебе, я нашёл на дороге этот златник: окажи любовь, оповести в окрестности, не потерял ли кто его? если найдется потерявший, отдай ему.

Авва Иаков ходил три дня и объявлял о найденном златнике; но не нашлось никого, кто бы потерял златник. Тогда старец сказал авве Иакову: если никто не потерял этого златника, то отдай его такому-то брату: я должен ему. Я шёл к тебе просить милостыни, чтоб отдать долг, и нашёл этот златник. Удивился авва Иаков, что старец, будучи должен и нашедши монету, не взял её тотчас и не отдал долга.

Было достойно удивления в авве Иоанне и следующее: если кто приходил к нему взять что-либо взаймы: то он не давал из своих рук просившему, а говорил ему: поди, возьми, что нужно тебе. Когда взявший приносил взятое, то старец говорил: положи на своё место, откуда ты взял. Если же кто не возвращал долга, то старец и не напоминал о нём вообще[4]4
  Алфавитный патерик.


[Закрыть].

8. Паисий, брат аввы Пимена, нашёл небольшой сосуд с златницами. Он сказал старшему брату своему Ануву: ты знаешь, что слово аввы Пимена очень жестоко: пойдем, выстроим себе келлию в другом месте, будем безмолвствовать спокойно. Авва Анув отвечал ему: нам не на что выстроить келлию. Тогда Паисий открыл ему о своей находке. Это очень опечалило авву Анува, который понял, что находка может быть причиною душевной погибели для Паисия. Однако он сказал: пойдем, выстроим келлию на той стороне реки. Авва Анув взял у Паисия сосуд с златницами и завил в куколь свой. Когда они переправлялись через реку и были на средине её, – авва Анув представил, что он запнулся и выронил сосуд с златницами в реку. Сделав это, он начал скорбеть, а авва Паисий утешал его, говоря: не скорби, авва, о златницах: пойдем опять к брату нашему. Они возвратились и жили в мире.

176. Не должно иноку входить в попечение о садах благоветвенных, о источниках благо-струйных, о городах со всяким овощем, о покоях украшенных; не должно быть ему торговцем; не должно ему занимать ум свой стадами овец и чредами волов; напротив того, он должен иметь житие безмолвное, ангельское; должен непрестанно славословить и благодарить Бога; проходить путь жизни сей странником; быть чуждым всякой плотской любви. Если же, ослабев, он приблизится к плотским вещам, то не возможет быть возлюбленным Богу, ниже избежать поношения человеческого. Будут тревожить его споры о нивах, о сёлах, о межах, о границах, о красных зданиях, о вертоградах, о властях и началах. Всё это бывает причиною его смущения: и раб он стад, и печалится о повреждении огородов и садов, и умножить их желает. Таким образом, он пребывает всегда в смущении от многого развлечения и всегдашней молвы, и должен он призывать князей к себе на помощь для уставления своих желаний. Какая польза иноку, отрекшемуся сего мира, опять развлекаться предметами мира? Сказал апостол: никтоже воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет (2 Тим. 2, 4). И так оставим греховный сребролюбивый нрав и всё, что погружает и потопляет ум наш, низводя душу во дно адово; отложим бремя греховное, чтоб и кормчий – ум наш с пловцами – помыслами – возмог безмолвно достигнуть пристанища.

90. Рассказывали старцы следующее о некотором садовнике, который, обрабатывая сад свой, всё выработанное раздавал на милостыню, а у себя удерживал только необходимое для пропитания. Впоследствии сатана вложил в его сердце помысл: накопи себе сколько-нибудь денег, чтоб было тебе на нужды твои, когда состаришься или подвергнешься болезни. Он начал копить и накопил монетами глиняный сосуд. После этого случилось ему заболеть: начала гнить у него нога. Накопленные деньги он издержал на врачей; но врачи не могли оказать ему никакой помощи. Посетил его опытнейший врач и сказал ему: если не решишься отрезать ноги твоей, то она вся сгниет. Вследствие этого назначен день для отсечения ноги. В предшествовавшую этому дню ночь он опомнился, начал приносить покаяние в своем поступке, воздыхал и плакал, говоря: помяни, Господи, милостыни, которые я прежде подавал, когда работал в моем саду и выработанные деньги употреблял на служение больным. Когда он говорил это, предстал ему Ангел Господень и сказал: где деньги, накопленные тобою? где избранный тобою предмет твоей надежды? Садовник, поняв тогда, в чём заключалось согрешение его, сказал: Господи! я согрешил. Прости меня: с этого времени не буду более делать этого. Тогда Ангел прикоснулся к ноге его, и она тотчас исцелилась. Врач, согласно сделанному условию, пришёл с железными инструментами, чтоб отсечь ногу, и не нашел дома садовника. На вопрос его: где садовник? сказали ему: с раннего утра ушёл работать в сад. Врач пошёл в сад и, увидя садовника копающим землю, прославил Бога, мгновенно даровавшего исцеление от болезни, неисцелимой средствами человеческими.

123. Некоторый монах Фивеянин получил от Бога благодать служения, по действию которой он всем нуждающимся доставлял потребное им. Случилось однажды, что в некотором селении он сделал вечерю любви для бедных, и вот приходит к нему для получения милостыни женщина в самой ветхой одежде. Монах, увидев её в таких рубищах, спустил руку свою в мешец, чтоб дать ей много, но рука сжалась, и он вынул мало. Пришла к нему и другая, хорошо одетая: посмотрел на одежду её, монах спустил руку с намерением дать мало, но рука разверзлась и захватила много. Он справился о обеих женщинах и узнал, что та, которая была в хорошем платье, принадлежала к числу почётных лиц и пришла в бедность, а одета была хорошо ради родственников своих; первая же облеклась в рубище с целью выманить большую милостыню.

147. Однажды три брата отправились на жнитво и нанялись выжать пространство определённой меры. Один из них, с первого дня почувствовав себя больным, возвратился в свою келлию. Два остались жать. Сказал один из них другому: брат! ты видишь, что третий брат наш впал в болезнь; воодушевись ревностью – воодушевляюсь и я ею – в надежде на Бога, за молитвы брата нашего, вдвоем сделаем дело, за которое взялись трое, выжнем участок. Когда таким образом они выжали всё пространство, которое обязались выжать, и пришли получать плату за труд свой, то пригласили заболевшего брата, сказав ему: приди, брат, получи плату за труд твой. Он отвечал им: какую плату получать мне, когда я не жал? Они сказали на это: твоими молитвами совершена жатва: и так приди, получи плату. Из этого у них родился спор. Он говорил: не возьму денег, потому что я не работал; они не хотели успокоиться, если он не возьмет своей части. Не согласившись, все трое пошли судиться к некоторому великому старцу. Первый брат говорил старцу: мы пошли втроём жать в поле некоторого владельца за плату. Когда пришли на место жатвы, я в самый первый день сделался болен и возвратился в келлию мою, не будучи в состоянии даже в течение одного дня принять участие в работе; ныне они принуждают меня, говоря: брат, приди, получи плату за работу, которой я не работал. Другие два брата говорили: точно, мы пошли жать, и взялись выжать пространство, которое нам отмеряли. Если б мы жали и все трое, то лишь с великим трудом могли бы выжать такой участок; за молитвы же этого брата мы двое выжали его скорее, нежели могли бы выжать трое, почему и сказали ему: приди, получи следующую тебе плату, а он не хочет сделать этого. Старец, услышав такой спор, удивился и сказал одному из своих монахов: ударь в било[5]5
  Било – деревянная доска, в которую ударяют палкой. Било заменяло собой колокола в пустынях, оно употреблялось и в некоторых российских пустынных обителях.


[Закрыть], чтоб братия, находящиеся по келлиям, сошлись все сюда. Когда они пришли, старец сказал им: придите, братия, услышьте сегодня праведный суд. Потом пересказал им всё, слышанное от братий, пришедших судиться, и присудил первого брата взять следующую ему плату, употребить её по своему усмотрению. И вышел этот брат печальным: он плакал, как бы совершено было над ним неправосудие.

156. В пустыне Никополиса жил отшельник, а прислуживал ему мирянин, весьма благочестивый. В городе жил богач, утопая в грехах. Настало время, – умер этот богач; сошелся весь город и с епископом своим для сопровождения тела, которому предшествовали возженные свечи. Свидетелем похорон был прислуживавший отшельнику. По обычаю он понес хлебы в пустыню и нашёл, что отшельника съел зверь. Он пал на лице своё пред Господом, говоря: не встану с земли, доколе Бог не покажет мне, что это значит? Один, утопавший во грехах, похоронен с таким великолепием; другой, служивший Тебе и день и ночь, подвергся такой смерти! И вот явился ему Ангел от Господа. Ангел сказал: грешник, о котором ты говоришь, имел немного добрых дел, принадлежавших веку сему, и получил награду за них здесь, но зато там не обрел никакого упокоения. Отшельник же был украшен всеми добродетелями, но как человек имел за собой немного погрешностей, и наказание за них понес здесь, чтоб предстать пред Бога чистым. Утешенный этими словами, благочестивый мирянин пошёл в дом свой, прославляя Бога о судьбах Его, яко праведны суть.